Текст книги "Смертельный груз"

Бернли чуть слышно выругался.

– Прошу прощения, сэр, но дело все больше запутывается. Значит, бочек было две!

Он издал нечто похожее на стон.

– По крайней мере, – заметил начальник железной дороги, – вы теперь понимаете, как бочка, отправленная по одному маршруту, оказалась доставлена совершенно другим путем.

– Здесь вы правы, и мы крайне признательны за вашу любезность и помощь. Простите за причиненные хлопоты.

– Не стоит благодарности. Если есть еще что-то, чем я могу помочь, сделаю это с удовольствием.

– Нам теперь необходимо только установить транспортное средство, которое доставило к вам вторую бочку.

– Увы, – покачал головой их собеседник, – как вы сами понимаете, такими сведениями я в данный момент не располагаю.

– Да, это предельно ясно. Но вы, вероятно, могли бы разыскать сами или дать возможность нам найти ваших людей, принимавших второй груз. Есть шанс получить немаловажную информацию.

– Сделаю все возможное. Если вы, господа, нанесете мне повторный визит завтра утром, я снабжу вас всеми данными, какие мне удастся собрать.

Сыщики раскланялись. Пересекая просторный зал ожидания, они принялись обсуждать дальнейшие планы.

– Мне хотелось бы немедленно послать телеграмму в Лондон и еще сегодня вечером отправить письмо, – сказал Бернли. – Нужно, чтобы мои коллеги предприняли попытку отследить передвижения еще одной бочки от вокзала Ватерлоо как можно скорее.

– Последняя выемка писем из обычных почтовых ящиков производится в половине седьмого, но если ты опоздаешь, всегда есть специальный английский почтовый вагон, который отправляется с Северного вокзала только в 21.10. Так что у тебя будет достаточно времени сделать это немного позже. А сейчас давай пошлем телеграмму прямо отсюда, а затем посетим отель «Континенталь», чтобы навести справки о твоем друге Феликсе.

Бернли согласился. Отправив телеграмму с вокзала, они взяли такси, доставившее их к отелю «Континенталь». Удостоверение Лефаржа превратило не слишком дружелюбного поначалу управляющего в приветливого и вежливого человека, готового оказать полиции любые посильные услуги.

– Нас интересует мужчина, который, как нам известно, не так давно останавливался здесь, – объяснил цель их визита Лефарж. – Его зовут Леон Феликс.

– Это худощавый джентльмен невысокого роста с черной бородкой и с приятными манерами? – на всякий случай переспросил управляющий. – О да, я хорошо знаю мсье Феликса и всегда с удовольствием общался с ним. Он действительно жил у нас недавно. Позвольте проверить и назвать вам точные даты.

Он на несколько секунд удалился в служебное помещение.

– Мсье Феликс занимал номер с субботы тринадцатого марта до понедельника пятнадцатого марта. Затем вернулся в пятницу двадцать шестого числа, но снова покинул нас двадцать восьмого, чтобы успеть к поезду до Лондона, отправлявшемуся в 8.20 с Северного вокзала.

Детективы обменялись удивленными взглядами.

– Не могли бы вы позволить сопоставить подпись в вашей книге регистрации с имеющимся у меня образцом? – попросил Бернли. – Необходимо в точности определить, тот ли это человек, что нам нужен.

– Разумеется, – ответил менеджер и провел его к себе в контору.

Подписи оказались идентичными. Поблагодарив гостиничного управляющего, детективы вышли на улицу.

– Весьма неожиданная находка, – констатировал Бернли. – Феликс ничего не рассказывал мне о своем пребывании здесь десять дней назад.

– Это наводит на определенные размышления, – отозвался его партнер. – Нам необходимо теперь выяснить, чем он занимался во время визита в Париж.

Бернли кивнул.

– Но мне пора писать отчет, – сказал он.

– Думаю отправиться в Сюрте и тоже подготовить рапорт, – отреагировал на это Лефарж.

Они расстались, договорившись встретиться позже вечером. Бернли написал письмо своему шефу, подробно перечислив события прошедшего дня и включив в текст просьбу организовать проверку еще одной бочки, прибывшей, скорее всего, на вокзал Ватерлоо. Отправив отчет, он посвятил некоторое время изучению письма Феликса, содержавшего заказ на скульптурную группу.

Оно было написано на того же сорта бумаге, что и два отпечатанных на машинке письма, полученных самим Феликсом. Бернли прежде всего проверил водяные знаки и остался полностью удовлетворен. Затем он достал из кармана листок с адресом, который по его просьбе Феликс лично записал в доме на Грейт-Норт-роуд, и сравнил почерки.

На первый взгляд они полностью совпадали, но стоило Бернли присмотреться пристальнее, как уверенности у него поубавилось. Он никак не мог считать себя экспертом почерковедения, но часто работал в тесном контакте с такими специалистами и потому овладел некоторыми из их методов. Применив знакомые ему приемы, сыщик пришел к выводу, что заказ на скульптуру написал сам Феликс, хотя сомнения в этом все еще оставались. Потом он написал шефу еще одну записку, вложив в конверт оба образца почерка Феликса с просьбой подвергнуть их графологическому анализу.

И только завершив свою работу, отправился на встречу с Лефаржем, чтобы провести вместе с ним остаток вечера.

Глава 13
Владелица платья

Когда друзья вновь встретились, Лефарж сообщил:

– Я виделся с шефом, и он пока не слишком доволен тем, как продвигается следствие. Нашим дамам ничего не удалось установить относительно предметов гардероба. Он уже подумывает о том, чтобы дать объявление, и хочет видеть нас в девять вечера для обсуждения деталей.

К указанному времени они явились в здание штаб-квартиры Сюрте.

– Присаживайтесь, господа, – начал шеф. – Мне нужно проконсультироваться с вами по поводу расследования. В своих попытках установить личность покойницы, что было первоочередной задачей, мы, к сожалению, не преуспели. Три наши сотрудницы проделали превосходную работу, проверяя различные варианты, но безуспешно. Вы обнаружили крайне важные факты, вот только они нисколько не помогают нам решить вышеупомянутую проблему. Теперь, полагаю, нашим следующим шагом будет размещение объявлений в газетах, но мне хотелось бы сначала узнать ваше мнение об этом.

– Какого рода объявления вы имеете в виду, сэр? – поинтересовался Бернли.

– Все, какие только возможны. Мы запросим у публики информацию относительно каждого предмета в отдельности – платья, нижнего белья, колец, заколки для волос и самого тела, обещая всякий раз вознаграждение в размере ста франков.

На несколько секунд воцарилось молчание, которое не слишком решительным тоном нарушил Бернли:

– Мы в Скотленд-Ярде не без опаски прибегаем к подобным объявлениям, если речь не идет об исключительных случаях. По нашему мнению, они способны насторожить людей, которые без публичной огласки могли бы так или иначе себя выдать. Но в этом деле объявления – вероятно, кратчайший путь к достижению желаемого результата.

– Лично мне кажется, – вмешался Лефарж, – что даже если существует целая группа отчаянно желающих оставить это убийство нераскрытым, все же гораздо более многочисленную группу составят те, кто охотно откликнется на каждое из объявлений.

– Я придерживаюсь того же мнения, – шеф одобрительно посмотрел на своего подчиненного. – Взять, к примеру, прислугу. Женщина, носившая подобный наряд, несомненно, жила в доме, окруженная несколькими горничными или помощницами по хозяйству. Кому-то из них непременно попадется на глаза объявление, и описание предмета покажется знакомым. Если работница захочет получить вознаграждение, мы добудем нужную информацию. Кроме того, ни одна служанка не удержится от соблазна поделиться прочитанным со своими подружками, которые могут что-либо знать и непременно придут по указанному нами адресу. Это же относится к продавцам и продавщицам из магазинов. Ни у кого из них нет ни малейших причин скрывать тот факт, что они узнали описанный в объявлении предмет. Да, думаю, нам стоит попробовать. Набросайте для меня несколько черновиков. Текст приблизительно такой: «Вознаграждение в размере ста франков будет выплачено тому, чья информация поможет установить личность женщины, погибшей предположительно тридцатого марта сего года». Разумеется, используйте слово «погибшей», а не «убитой». Затем приведите описание примет тела и заключение: «Обращаться в любой полицейский участок». Другие объявления будут касаться опознания владелицы или покупательницы предметов гардероба и драгоценностей.

– Мне понадобится беседа с тремя нашими дамами, чтобы с их помощью составить самые точные описания, – сказал Лефарж.

– Конечно. Я распоряжусь, и их вызовут для встречи с вами.

Мсье Шове незамедлительно связался с нужным отделом, и уже через несколько минут к нему в кабинет вошли три уже знакомые Бернли женщины-детектива. С их помощью тексты объявлений были написаны в кратчайшие сроки. Шеф прочитал их, одобрил, после чего отдал указание продиктовать по телефону объявления в редакции основных парижских газет, чтобы они появились в печати на следующее же утро. Копии объявлений направили в несколько глянцевых журналов, посвященных модам на ювелирные изделия и предметы для украшения женских причесок, с просьбой найти для текстов место в ближайших номерах.

– Между прочим, – спохватился шеф, когда дамы удалились, – я получил ответы на наши вопросы относительно лотереи. Мсье Ле Готье сказал чистую правду. Он действительно отправил чек в уплату за билеты в названный им день, а тираж состоится только в четверг на следующей неделе. Таким образом, все указывает на то, что мы имеем дело с честным человеком, не имеющим к письму, адресованному Феликсу, никакого отношения. А теперь относительно планов на завтрашний день. Что вы можете предложить?

– Прежде всего, мсье, мы посчитали необходимым вернуться на вокзал Сен-Лазар и узнать, не получил ли начальник участка железной дороги новой информации для нас. Затем следует предпринять попытку выяснить происхождение бочки, отправленной через Руан.

– Очень хорошо. А я тем временем попробую ухватиться за другую нить, хотя она не выглядит особо перспективной. Отправлю пару своих агентов по ателье модных фотографов, вручив им копии сделанного мистером Бернли снимка. Быть может, кому-то из них жертва в свое время позировала для портрета. Конечно, предпочтительнее, чтобы этим занялись вы сами, – он вздохнул и посмотрел на Бернли, – поскольку лично видели тело. Итак, на сегодня все, насколько я понимаю? Тогда спокойной вам ночи.

– Кажется, бремя работы ненадолго снято с нас, – сказал Лефарж, как только они вышли из кабинета шефа. – Я собирался предложить развлечься в кабаре «Фоли-Бержер». Если для тебя еще не слишком поздно, разумеется. Что скажешь?

– С удовольствием приму твое приглашение, – ответил Бернли, – но только мы заглянем туда не более чем на час, ладно? Чтобы полноценно работать, мне необходимо хорошенько высыпаться.

– Будь по-твоему, – кивнул Лефарж и тут же поймал такси, доставившее двух приятелей к знаменитому на весь мир мюзик-холлу…

Утром Лефарж заехал за Бернли в отель, и они вместе отправились к своему знакомому на вокзале Сен-Лазар.

– Должен вас обрадовать, господа, – сразу же заявил тот, приглашая гостей присаживаться. – Мне удалось добыть необходимые сведения. – После чего он взял со стола какие-то бумаги. – Вот, например, расписка от приемщика с судна из Саутгемптона в получении того, что мы можем назвать бочкой номер один. Она была выдана в 19.47 по прибытии в порт груза, отправленного с этого вокзала тридцатого марта. А здесь, – он показал им почти такой же листок, – квитанция на бланке «Островного и континентального пароходства» в получении бочки номер два, так же вывезенной с моего вокзала товарным поездом первого апреля, а принятой на борт корабля только третьего числа. Кроме того, наш распорядитель на товарном дворе Сен-Лазара, куда въезд со стороны рю Кардине, уведомил меня, что разыскал рабочих, помогавших разгружать бочку номер два, когда ее привезли туда. При желании вы сможете с ними встретиться прямо сейчас.

– Не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность, мсье, – сказал Лефарж. – Ваша помощь поистине неоценима.

– Спешу заверить, что мне это доставляет исключительное удовольствие.

Обменявшись всеми возможными любезностями, они расстались. Сыщики на метро добрались до Батиньоля, а потом прошли по рю Кардине до обширной товарной станции Сен-Лазар.

Там они представились агенту-распорядителю, уже ожидавшему их. Он провел детективов длинными проходами, минуя широкий двор, где происходило непрестанное движение транспорта, к длинному ряду пакгаузов с общей площадкой для погрузки и выгрузки. Подозвав двоих рабочих в синих спецовках, он дал им указание отвечать на любые вопросы детективов, после чего извинился и ушел по своим делам.

– Как вы поняли, парни, – вступил в разговор Лефарж, – мы крайне нуждаемся в информации, а вас ожидает премия в несколько франков, если поможете нам.

Работяги выразили готовность сообщить все, что им известно.

– Вы помните, как первого числа этого месяца, то есть в четверг на прошлой неделе, разгружали бочку, предназначавшуюся для отправки мистеру Феликсу в Лондон морским путем через Руан?

– Конечно, мы помним ту бочку, – ответили двое рабочих почти в один голос.

– Но вам, должно быть, приходится разгружать сотни бочек. Почему же запомнилась именно эта?

– Если вам, мсье, довелось бы самому кантовать ту бочку, – ответил один из грузчиков, – вы бы ее тоже надолго запомнили. Она оказалась на редкость тяжелой, такие нечасто попадаются. И форма у нее была странная. Почти без выпуклости посередке.

– В котором часу ее привезли сюда?

– Где-то вскоре после шести вечера, мсье. Минут в пять или десять седьмого.

– Как вам удалось столь точно зафиксировать время?

– Видите ли, мсье, – ответил один из них с улыбкой, – в половине седьмого у нас заканчивалась смена, и мы уже поглядывали на часы.

– Можете сказать, кто именно доставил ее на товарную станцию?

На сей раз рабочие лишь пожали плечами.

– Увы, мсье, ничем не можем помочь, – снова ответил тот, что был разговорчивее. – Кучера мы бы узнали, повстречайся он нам вновь, но где живет и на кого работает, нам не известно.

– Тогда хотя бы опишите его.

– Охотно, мсье. Это был низенький, худощавый, остролицый и какой-то болезненный с виду мужчина. Волосы седые, лицо чисто выбритое.

– Что ж, попрошу вас проявить наблюдательность. Когда кучер появится снова, узнайте, кто он, и дайте знать. Вот мой адрес. Если получится, вознаграждение составит пятьдесят франков.

А пока Лефарж, заручившись обещаниями рабочих выполнить просьбу, выдал каждому по пять франков.

– Вероятно, по поводу кучера тоже придется дать объявление, – заметил Бернли, когда они возвращались в сторону Клиши.

– Лучше будет сначала связаться со штаб-квартирой, – отозвался Лефарж, – и узнать мнение шефа. Если он одобрит идею, поместим объявление уже в сегодняшних вечерних газетах.

Бернли его поддержал, и после краткой остановки на обед они позвонили в Сюрте с ближайшего общественного телефона.

– Это Лефарж? – спросила телефонистка с коммутатора. – Шеф просил вас вернуться к нему незамедлительно. У него есть для вас новости.

Они на метро добрались от станции «Клиши» до «Шатле» и вошли в здание Сюрте, когда часы пробили два. Мсье Шове был у себя в кабинете.

– А, вот и вы! – воскликнул он, лишь только завидев детективов. – Мы получили отзыв на объявление по поводу платья. Около одиннадцати часов утра нам позвонили сотрудники заведения мадам Клотильды, расположенного рядом с Пале-Рояль, заявив, что, возможно, платье было куплено у них. Мы сразу же отправили туда мадемуазель Лекок, занимавшуюся одеждой покойной, и примерно с час назад она вернулась. Платье продали в феврале мадам Аннетте Буарак, проживающей на углу авеню де л’Альма и рю Сен-Жан неподалеку от американской церкви. Вам лучше сейчас же отправиться по этому адресу и навести необходимые справки.

– Слушаюсь, мсье, – сказал Лефарж, – но прежде чем уйти, хотел бы решить вопрос, связанный с бочкой.

Он коротко рассказал о том, что им удалось выяснить, и об идее дать объявление с приметами кучера.

Мсье Шове лишь приготовился ответить, когда раздался стук в дверь и вошел мальчик-посыльный, принесший визитную карточку.

– Внизу дожидается господин, желающий встретиться с вами, мсье, по весьма неотложному делу, – сказал он.

– Вот те на! – воскликнул изумленный шеф. – Знаете, что здесь написано? – Он прочитал текст на карточке. – «Мсье Рауль Буарак. Рю Сен-Жан, дом 1 (угол авеню де л’Альма)». Как я полагаю, мы сейчас увидим мужа Аннетты. Наши объявления дают обильные плоды. Вам обоим в таком случае нужно задержаться здесь, – а потом добавил, обращаясь к мальчику: – Пусть гость еще недолго подождет.

Он взялся за телефон, нажал одну из кнопок на подставке и сказал:

– Пришлите ко мне немедленно мадемуазель Жубер.

Спустя минуту в комнату вошла молодая стенографистка. Мсье Шове указал ей в угол кабинета, где Бернли ранее заметил ширму, поставленную так, чтобы она не слишком мешала и не бросалась в глаза.

– Мне нужно, чтобы вы записали каждое слово предстоящего разговора, мадемуазель, – распорядился шеф. – Пожалуйста, ничего не упустите и не привлекайте к себе внимания.

Девушка кивнула, а шеф, как только она заняла место за ширмой, снова обратился к посыльному:

– Теперь я готов принять его.

Вскоре в кабинет вошел мсье Буарак. Это был плотного сложения, но не слишком рослый мужчина, еще не достигший среднего возраста, с густыми черными волосами и с небольшими, аккуратно постриженными усами. На его лице запечатлелось напряженное выражение, словно он переживал острую физическую или душевную боль. Одет он был во все черное, а его манеры отличала спокойная сдержанность.

Мсье Буарак оглядел помещение, а потом, когда Шове поднялся, чтобы приветствовать его, церемонно поклонился.

– Вы – шеф Сюрте? – спросил он и в ответ на утвердительный кивок Шове, одновременно жестом пригласившего визитера присесть, продолжил: – Я приехал к вам, мсье, по весьма щекотливому делу и надеялся на встречу наедине. – Он чуть замялся, но пауза оказалась краткой. – Однако, насколько я понимаю, эти господа пользуются полнейшим доверием с вашей стороны?

Он говорил медленно, стараясь как можно четче произносить каждое слово, словно сначала обдумывал, насколько оно подходит по смыслу, и лишь потом использовал его.

– Если ваше дело, мсье, связано с недавним и весьма прискорбным исчезновением вашей жены, – отозвался Шове, – то эти господа являются детективами, которым поручено расследование, а потому их присутствие, я полагаю, пойдет только на пользу.

Мсье Буарак неожиданно вновь вскочил. Внешнее спокойствие изменило ему, эмоции прорвались наружу.

– Значит, это все же она? – спросил он сдавленным голосом. – Вы точно знаете? Судя по объявлению, я посчитал такое возможным, но ни в чем не был уверен. Надеялся на вероятность ошибки… Но сомнений не осталось, я правильно вас понял?

– Я сообщу обо всем, что нам известно, мсье Буарак, а вы сможете сами сделать выводы. Прежде всего вот фотография найденного нами тела.

Буарак взял снимок и вгляделся в него очень пристально.

– Это она, – хрипло пробормотал он. – Она, никаких сомнений.

Обуреваемый волнением, голос его прервался, а остальные из уважения к чувствам Буарака тоже какое-то время хранили молчание. Затем не без заметного усилия он продолжил, но теперь перешел почти на шепот.

– Скажите мне, – голос дрогнул, а слова давались ему с все большим трудом, – отчего у нее столь ужасный вид? Что за жуткие пятна у нее на шее? Откуда они взялись?

– С величайшим сожалением и состраданием должен сообщить, мсье Буарак, что вашу жену почти наверняка умертвили путем удушения. Кроме того, вам следует знать: к моменту, когда сделали это фото, она уже была мертва несколько дней.

Буарак буквально упал в кресло и закрыл лицо ладонями.

– О боже! – воскликнул он. – Моя бедняжка Аннетта! Хотя у меня не было причин любить ее, я все же испытывал к ней искреннюю привязанность. Господь свидетель, я ее любил вопреки всему. И теперь, когда потерял ее, чувствую это даже сильнее. – Он говорил по-прежнему очень тихо, снова прервался, а потом попросил: – Расскажите же мне все подробности, о которых вам известно.

– Боюсь, детали повергнут вас в еще больший шок, мсье, – сказал шеф проникновенным тоном с нотками сочувствия. – Лондонская полиция обратила внимание на странную бочку. Не стану вдаваться в объяснения, чем это было вызвано, но у наших английских коллег зародились подозрения. На бочку наложили арест и вскрыли. Внутри обнаружили тело.

Гость оставался сидеть, прикрыв лицо руками. Но через несколько секунд поднялся и посмотрел на Шове.

– У вас уже есть улики? – спросил он, почти задыхаясь. – Вы напали на след злодея, который это сделал?

– У нас несколько версий, – ответил шеф, – но пока только начали отрабатывать каждую из них. Уверен, уже скоро нам удастся схватить убийцу. А пока, чтобы получить дополнительное подтверждение и не оставить места сомнениям, не сочтите за труд провести опознание одежды.

– Ее одежды? О, молю вас, избавьте меня от такой необходимости! Хотя я понимаю, что без этого никак не обойтись.

Мьсе Шове снова позвонил по телефону и распорядился прислать предметы гардероба покойной к нему в кабинет. Драгоценности были пока недоступны для опознания, поскольку мадемуазель Блез все еще объезжала с ними ювелирные магазины и мастерские.

– О, горе мне! Да, – воскликнул мсье Буарак, увидев платье, – наряд принадлежал ей. Она надела его в тот вечер, когда ушла из дома. Теперь ни в чем сомневаться не приходится. Это моя несчастная, запутавшаяся и наделавшая глупостей Аннетта!

– Мне бы крайне не хотелось причинять вам излишние страдания, мсье Буарак, но я обязан просить вас оказать нам любезность и рассказать все, что вам известно об обстоятельствах исчезновения жены. Должен представить вам присутствующих здесь джентльменов. Мистер Бернли является инспектором полиции Лондона, а мсье Лефарж – наш сотрудник. Они ведут следствие по делу совместными усилиями. А потому можете говорить при них совершенно свободно.

Мсье Буарак раскланялся с сыщиками.

– Я расскажу вам обо всем, господа, но только прошу заранее простить за некоторую сбивчивость. У меня сейчас полнейшая путаница в голове.

Шове подошел к шкафчику, из которого достал небольшую плоскую бутылку с бренди (для француза было бы логичнее достать коньяк).

– Мы прекрасно понимаем, в каком вы состоянии, – сказал он. – А потому позвольте предложить вам немного выпить.

Шеф наполнил рюмку из толстого стекла.

– Благодарю вас, мсье, – с признательностью произнес гость, выпив спиртное, как принимают лекарство.

Оно действительно помогло Буараку собраться с мыслями, и он снова превратился в уравновешенного человека, пришедшего по важному делу. Ему удавалось держать себя в руках, пока он излагал свою историю, ни разу не позволив эмоциям захлестнуть себя, хотя временами становилось очевидно, что от него требовалась огромная сила воли для сохранения контроля. Гораздо более уверенным тоном он начал свои показания, а трое собеседников, поудобнее устроившись в креслах, внимательно слушали его.