Текст книги "Смертельный груз"

Глава 11
Фирма «Дюпьер и Си»

Стрелки больших часов на здании Северного вокзала показывали без трех минут восемь, когда инспектор Бернли поднялся по ступеням к главному входу в вокзал. Лефарж уже ждал, немного опередив его, и коллеги обменялись по-дружески теплыми приветствиями.

– Я заранее заказал наш полицейский экипаж, – сказал Лефарж. – Дай мне свои бумаги, и глазом не успеешь моргнуть, как я уже получу бочку со склада.

Бернли отдал ему накладные, и они вдвоем направились на товарную платформу, куда прибывали грузы. Удостоверение Лефаржа произвело среди рабочих совершенно магический эффект, и в течение нескольких минут плотно обернутая мешковиной бочка была найдена и водружена на повозку. Лефардж дал подробные указания кучеру.

– Мне нужно доставить это на улицу, отходящую от рю де ла Конвесьон у Гренель. Можете выезжать немедленно и остановиться у моста Мирабо со стороны Гренель. Ждите там, пока я не разыщу вас. Как полагаю, вам понадобится час или даже больше, чтобы добраться до того места, верно?

– Более полутора часов, мсье, – ответил возница. – Путь неблизкий, а повозка очень тяжелая.

– Что ж, хорошо. Попытайтесь доехать как можно скорее.

Мужчина прикоснулся к козырьку кепки и тронулся в дорогу.

– Нам тоже следует поторопиться? – спросил Бернли.

– Нет. Наоборот, нужно как-то убить время, пока он дотащится туда. А почему спрашиваешь?

– Без особых причин. Если мы не спешим, давай спустимся к реке и сядем на пароход. Мне всегда нравились прогулки по Сене.

– Признаться, мне они тоже по душе, – поддержал его Лефарж. – Дышишь свежим воздухом, а движение по реке куда как более плавное, чем на автобусе. Меньше шума, да и остановок тоже.

Им все же пришлось воспользоваться автобусом, чтобы доехать до Лувра, где на пристани у моста Искусств друзья взошли на борт пароходика, державшего курс в пригород Сюрень. Утро выдалось свежее и совершенно ясное. Солнце, всходившее поначалу у них за спинами, постепенно оказалось слева, когда их судно вошло в излучину реки. Бернли сидел и, должно быть, в пятидесятый раз любовался изяществом архитектуры мостов, по праву считавшихся самыми красивыми в мире. С неменьшим интересом и удовольствием он рассматривал сооружения, мимо которых они проплывали – от громады Лувра на правом берегу до великолепных уступов набережной Орсе, от площади Трокадеро и дворцов Елисейских Полей до заостренной Эйфелевой башни. Бернли отчетливо помнил визит с Лефаржем в ресторан на нижнем смотровом ярусе башни, когда обедали за соседним столом с мадам Марсей, привлекательной молодой женщиной, убившей своего мужа-англичанина, постепенно скармливая ему дозы медленно действовавшего яда. Он уже повернулся, чтобы напомнить компаньону о событиях того дня, как тот вышел из задумчивости и заговорил:

– После того как мы расстались прошлым вечером, я вернулся в участок. Подумал, что будет лучше заранее заказать повозку на сегодня, а потом на всякий случай просмотрел наше досье на эту фирму монументальной скульптуры. Похоже, компания не из крупных, а все бразды правления сосредоточены в руках исполнительного директора мсье Поля Тевене. Впрочем, у этого заведения долгая история, и оно заслужило отличную репутацию, никогда не имев неприятностей с нашим ведомством.

– Что ж, это уже хорошие новости.

Они сошли с парохода у моста Мирабо, пересекли его, чтобы попасть на южный берег и подыскали приличное кафе, где заняли столик прямо на улице позади небольшой живой изгороди из растений в цветочных горшках.

– Отсюда нам виден мост. Подождем в относительном комфорте прибытия подводы, – сказал Лефарж, заказав две по-французски небольших кружки пива.

Они сидели под ласкающими лучами солнца, курили и читали утренние выпуски газет. Прошел почти час, прежде чем повозка наконец показалась, медленно катясь через мост. Сыщики сразу же покинули кафе, знаками показали кучеру, чтобы следовал за ними, и прошли по рю де ла Конвенсьон до поворота на рю Прованс. Нужное им место находилось совсем рядом, в самом начале улицы.

Фирма занимала почти всю территорию квартала и частично состояла по виду из древнего четырехэтажного здания фабрики или склада. К нему примыкала высокая каменная стена, по всей вероятности, окружавшая внутренний двор. В дальнем конце стены располагались ворота, через которые можно было попасть во двор и к углу здания. Вывеска на двери гласила: «Бюро».

Дав кучеру указание дожидаться на улице, они вошли внутрь и сказали, что им необходимо повидаться с мсье Тевене по личному делу. Заставив их подождать несколько минут, клерк провел детективов в кабинет шефа.

Исполнительный директор оказался мужчиной в почтенном возрасте, невысокого роста, с покрытым старческими морщинами лицом и с седыми усами. Держался он суховато, но вежливо: поднялся из-за стола навстречу сыщикам, пожелал доброго утра и спросил, чем может быть полезен.

– Прежде всего должен извиниться, мсье Тевене, что не прислал своей визитной карточки заранее, – начал Лефарж, подавая ему визитку, – однако дело, приведшее нас сюда, весьма деликатного свойства, и я предпочел бы держать ваших служащих в неведении относительно моей профессии.

Мсье Тевене понимающе кивнул.

– Познакомьтесь с моим коллегой, мистером Бернли из полиции Лондона, – продолжил Лефарж. – Ему крайне необходима определенного рода информация, и будет очень любезно с вашей стороны предоставить ее.

– С удовольствием отвечу на любые вопросы, если смогу. И, между прочим, я говорю по-английски, если для мистера Бернли это удобнее.

– Да, благодарю вас, – вмешался в разговор Бернли. – Дело не только деликатное, но и серьезное. Вкратце его обстоятельства таковы. В прошлый понедельник – то есть четыре дня назад – из Парижа в Лондон прибыла бочка. По некоторым причинам, в которые не стоит вдаваться сейчас, она вызвала подозрения со стороны полиции, а потому бочка была нами изъята и вскрыта. Внутри в окружении густого слоя упаковочных опилок мы обнаружили следующее: во-первых, пятьдесят два фунта и десять шиллингов в английских золотых монетах, а во-вторых, труп молодой женщины, явно принадлежавшей к благородным слоям общества и убитой, как мы полагаем, путем удушения двумя руками.

– Какой ужас! – воскликнул хозяин компании.

– При этом бочка имела необычную конструкцию. Изготовленная из древесины в два раза более прочной, нежели та, что идет на винные бочки, она была скреплена мощными стальными кольцами. А поводом для посещения вашей фирмы, сэр, стало указание ее названия в графе «Адрес отправителя» с просьбой об обязательном возврате, для чего использовали одну из ваших стандартных сопроводительных бирок.

Хозяин кабинета неожиданно проворно вскочил на ноги.

– Наша бочка? Наша бирка? – переспросил он, откровенно удивленный. – Я правильно понял ваши слова, сэр? Вы хотите сказать, что бочка, в которой нашли труп, была отправлена нами?

– Нет, сэр, – поспешил успокоить его Бернли. – Этого я не утверждал. Просто она прибыла с указанием наименования и адреса вашей фирмы. Но для меня остается тайной, как, когда и кто поместил в нее мертвое тело. Именно для расследования этих обстоятельств я и приехал из Лондона.

– Но ваша история абсолютно невероятна, – сказал мсье Тевене, меряя кабинет шагами. – Нет, – тут же добавил он, взмахом руки останавливая следующую реплику Бернли, – я нисколько не сомневаюсь в истинности ваших слов. Однако не могу избавиться от ощущения, что произошла какая-то нелепая, хотя и страшная в своих последствиях ошибка.

– Со своей стороны должен сообщить следующее, – все же продолжил Бернли. – Лично я вашей бирки не видел. Но ее хорошо рассмотрели представители транспортной компании, а в особенности – один из ее сотрудников после того, как груз вызвал подозрения. Сопроводительная этикетка была потом уничтожена мистером Феликсом, который и числился получателем груза.

– Феликс. Фамилия кажется мне знакомой. Не могли бы вы назвать полное имя и адрес этого мужчины.

– Бочка была адресована мистеру Леону Феликсу, Лондон, почтовый индекс W, район Тоттенхэм-Корт-роуд, Уэст-Джабб-стрит, дом 141.

– Ах, ну конечно! – даже обрадовался мсье Тевене. – Значит, такой человек все-таки существует? Понимаете, у меня возникли по этому поводу обоснованные сомнения, поскольку наши сопроводительные документы вернулись с пометкой «Адресат неизвестен». Я потрудился провести поиски по адресной книге Лондона, но и там не обнаружил такого. Разумеется, мы не стали чрезмерно беспокоиться, поскольку оплату наша фирма получила сполна, а остальное не имело для нас особого значения.

Бернли и его коллега резко выпрямились в своих креслах.

– Прошу прощения, мсье Тевене, – сказал Бернли, – но хочу убедиться, что правильно толкую ваше высказывание. Вы упомянули сопроводительные документы. О каких именно документах идет речь?

– О документах на бочку. О каких же еще? – ответил директор, пристально глядя на сыщика.

– Стало быть, вы все-таки отправили бочку мистеру Феликсу в район Тоттенхэм-Корт-роуд?

– Конечно же, отправили. Нам за это заплатили, и мы не могли не выполнить заказ, верно?

– Послушайте, мсье Тевене, – сказал Бернли. – Как мне кажется, мы с вами не до конца понимаем друг друга. Позвольте более детально описать вам упомянутую бирку. Согласно достоверным данным, место для адреса на ней было кем-то аккуратно вырезано и заменено другим листком бумаги с фальшивым адресом. Из чего мы заключили, что некое лицо получило от вас бочку, после чего изменило адрес, уложило внутрь труп и отправило бочку дальше. Но как только что выяснилось, отправителем бочки была все-таки непосредственно ваша фирма. Тогда на каком же этапе произвели упомянутые манипуляции с биркой?

– Не могу ответить на ваш вопрос.

– В таком случае позвольте поинтересоваться, что находилось в бочке, когда ее отправили отсюда?

– Грузом была небольшая скульптурная группа, созданная талантливым мастером и представлявшая немалую ценность.

– Боюсь, мсье Тевене, что обстоятельства дела становятся еще более запутанными. Мы будем весьма признательны, если вы любезно изложите все известные вам факты, имеющие отношение к отправке бочки.

– С удовольствием. – Он прикоснулся к кнопке звонка, и на вызов тут же явился клерк.

– Принесите мне, – попросил начальник, – всю документацию, связанную с продажей скульптурной группы работы Ле Марешаля мсье Феликсу из Лондона.

Затем он вновь обратился к своим гостям:

– Вероятно, мне лучше начать с объяснений схемы ведения нами бизнеса. В сущности, мы работаем по трем различным направлениям, объединив дела под названием одной фирмы. Во-первых, мы отливаем гипсовые копии широко известных шедевров скульптуры. Однако они не представляют большого интереса для подлинных ценителей и продаются лишь в ограниченных количествах. Во-вторых, мы производим памятники, надгробия, декоративные каменные панно для отделки зданий и некоторые другие изделия, простые, но весьма добротные. А еще мы торгуем настоящими произведениями известных скульпторов, выполняя роль посредников между творцами и публикой. Как правило, в нашем выставочном зале представлен широкий выбор подобных работ. Именно одну из них – скульптурную группу стоимостью в одну тысячу четыреста франков – заказал у нас мистер Феликс.

– Феликс сам заказал скульптуру? – не сдержался Бернли. – Хотя прошу прощения. Я не должен был вас прерывать.

В этот момент вернулся клерк и положил какие-то бумаги на стол перед своим боссом. Последний просмотрел их, выбрал одну и протянул ее Бернли.

– Это письмо, полученное нами утром тридцатого марта с вложением купюр на сумму в одну тысячу пятьсот франков. На конверт была наклеена английская почтовая марка.

Письмо оказалось написанным от руки на одной стороне листа бумаги. Выглядело оно так:

Лондон, WC,

р-н Тоттенхэм-Корт-роуд,

Уэст-Джабб-стрит, дом 141.

29 марта 1912 г.

В фирму «Дюпьер и Си»,

Париж, Гренель,

рю Прованс (близ рю де ла Конвенсьон).

Господа!

Я крайне заинтересован в приобретении скульптурной группы, расположенной слева от главного входа вашего выставочного зала на бульваре Капуцинок. Группа состоит из трех фигур: двух сидящих и одной стоящей. Вы без труда определите, что именно мне требуется, поскольку больше ничего подобного слева от витрины не находится.

Пожалуйста, отправьте скульптуру незамедлительно по вышеуказанному адресу в Лондоне.

Мне неизвестна точная цена, включая стоимость транспортировки, но я посчитал, что 1500 франков окажется достаточно. Посему я приложил к данному письму указанную сумму, и если баланс не сойдется в ту или иную сторону, внести поправки можно путем обмена корреспонденцией.

Остается добавить, что лишь необходимость срочного отъезда в Англию не позволила мне сделать заказ лично.

Искренне ваш

Леон Феликс.

Инспектор Бернли тщательно изучил письмо.

– Смею надеяться, вы позволите нам на некоторое время забрать это у вас? – спросил он.

– Конечно.

– А еще, если я все верно понял, деньги пришли в виде обычных купюр, выпущенных государственным банком, а их источник невозможно определить в отличие от, скажем, чека или другого подобного платежного документа?

– Именно так.

– Ну что же, в таком случае, мсье Тевене, прошу извинить за еще одно вмешательство в ваш рассказ.

– Мне немногое осталось добавить. Скульптура была упакована и отправлена в день получения письма. Кстати, общая стоимость вместе с транспортировкой составила ровно одну тысячу четыреста франков, а потому лишние сто франков стали дополнительным приложением к грузу. Нам показалось, что подобный способ отправки столь небольшой денежной суммы вполне безопасен, поскольку бочку вместе с содержимым мы застраховали.

– Бочку? Вы отправляете свою продукцию именно в бочках?

– Да. Для нас специально изготавливают их в двух размерах, тяжелые и крайне прочные, именно для пересылки столь ценных предметов. Это стало нашим собственным изобретением, чем мы даже отчасти гордимся. Такой способ проще и гораздо надежнее, чем перевозка в обычных ящиках.

– В повозке, оставленной на улице, мы привезли бочку. Если нам позволят заехать во внутренний двор, быть может, вы согласитесь осмотреть ее и определить ваша ли она и не та ли это бочка, которую вы отправили Феликсу?

– Прошу прощения, но так уж случилось, что груз отправляли непосредственно из демонстрационного зала на бульваре Капуцинок. Если вы располагаете временем, чтобы доставить бочку туда, я дам управляющему распоряжение оказать вам любую помощь, какая может потребоваться. Более того, я сам поеду на место вместе с вами. Мне теперь не унять некоторого беспокойства, пока дело не прояснится окончательно.

Детективы от души поблагодарили его, и пока Лефарж объяснял новую задачу кучеру, мсье Тевене вызвал такси, чтобы добраться до бульвара Капуцинок.

Глава 12
На вокзале Сен-Лазар

Выставочный зал оказался не слишком просторным, но роскошно отделанным магазином, сплошь заставленным произведениями высокой художественной ценности, и, несомненно, большой стоимости. Мсье Тевене представил гостям управляющего мсье Тома – молодого и энергичного с виду мужчину, который пригласил всех пройти в свой кабинет. Он не говорил по-английски, а потому поддерживать разговор пришлось в основном Лефаржу. Но начал сам Тевене.

– Эти джентльмены, – сказал он, – обратились к нам с запросом по поводу продажи на прошлой неделе скульптурной группы работы Ле Марешаля мистеру Феликсу из Лондона. Мне хотелось бы попросить вас, Тома, рассказать им все, что вам об этом известно.

Молодой человек ответил легким поклоном.

– С удовольствием выполню вашу просьбу.

После чего Лефарж в нескольких фразах поведал ему основные факты, связанные с делом.

– Вероятно, – добавил он, – будет лучше всего, если вы поделитесь со мной информацией, а я смогу задавать вам по ходу вопросы о том, что будет мне не понятно.

– Вы совершенно правы, мсье, хотя мой рассказ не займет много времени. – Он бегло взглянул на какие-то свои записи. – Тридцатого марта, то есть во вторник на прошлой неделе, нам позвонили из главной конторы фирмы и сообщили, что последняя скульптурная группа, выполненная Ле Марешалем и выставленная в углу нашей витрины, продана. Нам следовало сразу же отправить ее мистеру Леону Феликсу по известному вам адресу. Кроме того, поступило указание приложить к грузу конверт со ста франками в качестве компенсации переплаты, допущенной клиентом. Все это мы проделали. Скульптура и деньги, соответствующим образом упакованные, были отправлены к месту назначения. Нами соблюдался установленный порядок и хорошо отработанные ранее методы транспортировки, принятые нашей фирмой. Единственная особенность данной сделки заключалась в отсутствии расписки мистера Феликса в получении груза. Думаю, это единственный случай в моей практике, когда нас не уведомили о благополучном прибытии отправленного товара, хотя имелась дополнительная причина ожидать получения расписки, поскольку оплата была внесена авансом и наличными. Важно, однако, пояснить, что в тот же вторник нам позвонил из Лондона мистер Феликс, интересовавшийся, когда и каким образом мы отправили бочку. Я лично ответил на все его вопросы.

Молодой человек сделал паузу, и Лефарж спросил, как именно была упакована скульптурная группа.

– Ее поместили в бочку типа А, как у нас заведено.

– Мы как раз везем сюда бочку. Вскоре она прибудет. Вы сможете идентифицировать ее?

– Либо я сам, либо наш мастер.

– Что ж, мсье Тевене, не думаю, что мы сможем продвинуться дальше до появления нашей бочки. У нас как раз есть время перекусить. Надеюсь, вы с мсье Тома согласитесь составить нам приятную компанию?

Приглашение было принято, и все пообедали в одном из уютных ресторанов на бульваре. К их возвращению телега уже стояла у выставочного зала.

– Будет лучше, если мы заведем повозку во двор, – сказал Тома. – Идите вперед, а я покажу кучеру дорогу.

Внутренний двор представлял собой небольшую открытую площадку, окруженную сараями. В ворота одного из них загнали подводу, где бочку распаковали, и мсье Тома осмотрел ее.

– Это, несомненно, одна из наших бочек, – заключил он. – Они все имеют особую конструкцию, и, насколько мне известно, больше такой тарой не пользуется никто.

– И все же, мсье Тома, – сказал Лефарж, – нет ли у вас особых примет для идентификации бочки? Мы, разумеется, ни в коей мере не подвергаем сомнению справедливость вашего суждения, но для нас важно установить, что данная бочка прошла погрузку именно в вашем дворе. Если же основываться только на внешнем облике и особенностях конструкции, то не исключается вероятность, что кто-то еще мог скопировать вашу бочку и пустить нас по ложному следу.

– Мне понятен смысл ваших опасений. Но, боюсь, я сам никак не смогу их развеять. Сейчас вызову мастера и рабочих, занимающихся упаковкой. Возможно, кто-то из них внесет ясность.

Он зашел в один из соседних сараев, откуда почти сразу вернулся в сопровождении четверых мужчин.

– Взгляните-ка вот на эту бочку, парни, – распорядился он. – Кто-нибудь из вас видел ее прежде?

Мужчины подошли вплотную и тщательно обследовали бочку, осмотрев ее со всех сторон. Двое отошли, отрицательно помотав головами, но третий, самый старший из них, с сединой в волосах, сказал:

– Да. Я точно упаковывал эту бочку. Кажись, с тех пор еще двух недель не прошло.

– Почему вы так в этом уверены? – спросил Лефарж.

– А вот почему, уважаемый, – ответил старик и указал на сломанную доску. – Здесь уже тогда была трещинка. Мне даже запомнилось, как она проходила по доске. Подумал, не доложить ли мастеру, но потом покумекал и решил, что ничего страшного от такого пустяшного дела не случится, и никому ничего не сказал. Только позже показал ее одному из наших ребят. Посмотри сюда, Жан, – окликнул он четвертого из мужчин. – Ведь это та самая трещина, какую я тебе показывал, или просто похожая?

Его товарищ снова подошел поближе.

– Та самая, – твердо заявил он. – Мне ли не помнить? Я еще подумал тогда, что трещина формой похожа на мой указательный палец.

Он положил ладонь на соседнюю доску бочки, и точно – сходство с чуть искривленным пальцем сразу бросилось в глаза.

– Едва ли вы запомнили, что конкретно уложили в тот раз внутрь и кому бочка предназначалась?

– Помню статую, – отозвался старший. – Три или четыре женских фигуры, но вот куда их отправляли… Хоть убейте!

– Это не мог быть человек в Лондоне по фамилии Феликс?

– Фамилия смутно знакома, но не поручусь, что бочку отправляли именно ему.

– Спасибо за помощь. Но есть еще вопрос. Как вы упаковали скульптуру? Чем заполнили пространство внутри?

– Опилками, уважаемый мсье. Обычными опилками, но очень плотно утрамбованными.

– А на чем бочку увезли отсюда? Железная дорога прислала транспорт или как-то еще?

– Ее поставили в кузов одного из наших собственных грузовых автомобилей с фабрики в Гренель.

– Вы помните водителя той машины?

– Да, мсье. За рулем сидел Жюль Фушар.

– Наверное, нам было бы неплохо побеседовать с этим Фушаром, – сказал Лефарж, обращаясь к исполнительному директору. – Сможете это организовать?

– Почему бы и нет? Мсье Тома выяснит для вас, где он сейчас.

– Простите за непрошеное вмешательство, мсье, – неожиданно сказал престарелый упаковщик, – но он как раз сейчас здесь. По крайней мере, я повстречал его меньше десяти минут назад.

– Отлично. Тогда постарайтесь найти его и велите никуда не уезжать, пока не повидается с нами.

Через несколько минут шофера разыскали, попросив его немного подождать. Лефарж продолжил расспрашивать упаковщика.

– В котором часу бочку отправили отсюда?

– Примерно в четыре. Я ее уложил и подготовил к двум, но грузовик приехал на пару часов позже.

– Вы видели, как ее загружали в кузов?

– Я сам помогал грузить.

– А теперь скажите мне вот что, – не унимался Лефарж. – Где находилась бочка в промежутке между укладкой в нее скульптуры и прибытием автотранспортного средства?

– Здесь, мсье. В этом же сарае, где я и упаковал ее.

– Вы хотя бы на какое-то время уходили отсюда?

– Нет, мсье, я неотлучно был тут.

– Таким образом, – я прошу вас, пожалуйста, подумайте над ответом хорошенько, – никто не имел возможности что-что проделать с бочкой до самого момента ее отправки?

– Это было бы абсолютно невозможно, уважаемый мсье. Совершенно исключено.

– Спасибо, мы вам весьма благодарны за помощь, – сказал Лефарж, незаметно вкладывая в руку старика два франка, прежде чем тот удалился. – А теперь не мог бы я побеседовать с шофером?

Жюль Фушар оказался некрупным, но полным энергии мужчиной с заостренными чертами лица и глазами, в которых читались ум и понятливость. Он твердо все помнил и отвечал на вопросы четко, без малейших колебаний.

– Мсье Фушар, – начал разговор с ним Лефарж, – я и вот этот джентльмен пытаемся отследить передвижение одной из ваших бочек, которая, как мне сообщили, покинула двор в вашем грузовике во вторник тридцатого марта на прошлой неделе около четырех часов пополудни. Вы припоминаете этот эпизод?

– Позвольте мне свериться со своими записями в книге доставки, мсье.

Он ненадолго пропал, но вернулся очень быстро с небольшой книжкой в тряпичном переплете. Быстро пролистав страницы, нашел то, что искал.

– Имеется в виду груз для мистера Леона Феликса, Лондон, Тоттенхэм-Корт-роуд, Уэст-Джабб-стрит, дом 141? Да, мсье, теперь я все вспомнил. Это была единственная бочка, отправленная отсюда в тот день. Я отвез ее на вокзал Сен-Лазар и сдал представителям железной дороги под их ответственность. Вот расписка одного из них в получении.

Он передал книжку, и Лефарж имел возможность разобрать имя и фамилию.

– Спасибо. Кто такой этот Жан Дюваль? Мне, вероятно, потребуется встреча с ним, и хотелось бы знать, как его найти.

– Клерк в отделе отправки мелких грузов в багажных вагонах пассажирских поездов.

– Как я понял, вы отправились отсюда с бочкой примерно в четыре часа?

– Около того, мсье.

– А в котором часу прибыли на вокзал Сен-Лазар?

– Уже через несколько минут. Я избрал самый короткий маршрут.

– В пути вы не делали остановок?

– Нет, мсье.

– А сейчас я попрошу вас основательно продумать свой ответ. Не отвечайте, если не до конца уверены. Существовала ли возможность, что кто-то мог вскрыть бочку и рыться в ее содержимом с момента погрузки ее здесь и до сдачи Жану Дювалю на вокзале Сен-Лазар?

– Ни малейшей, мсье. Никто не смог бы забраться в кузов машины незаметно для меня, а уж тем более безобразничать с грузом.

– И, разумеется, столь же невероятной представляется вам возможность, что бочку сняли с борта и погрузили вместо нее другую?

– Такое даже вообразить нельзя. Совершенно исключено.

Поблагодарив водителя и отпустив его, все вернулись в кабинет управляющего.

– Стало быть, вот какой представляется мне ситуация, – сказал Лефарж, когда они заняли свои места в креслах. – Бочка покинула ваш двор со скульптурной группой внутри, а в Лондон прибыла с телом мертвой женщины. Подмена должна была произойти где-то в дороге, а показания работников пароходства позволяют нам сузить район и заключить, что ее произвели между Парижем и Руаном.

– Но почему Руаном? – в один голос воскликнули оба представителя фирмы.

– Вероятно, мне следовало выразиться иначе. Подмену совершили в промежуток времени между отправкой бочки отсюда и до погрузки на пароход в порту Руана.

– Боюсь, здесь вы ошибаетесь, – сказал мсье Тома. – Бочка следовала через Гавр. Как и все остальные наши отправления.

– Простите за мое вмешательство, мсье Тома, как и за попытку оспорить ваши слова, – сказал Бернли на не слишком беглом французском языке, – но только наша информация настолько же реальна, как мое собственное присутствие здесь. Как бы ни была отправлена бочка, она совершенно точно прибыла в гавань Лондона на судне «Островного и континентального пароходства», следовавшего из Руана.

– Но это же уму непостижимо! – еще раз изумленно произнес мсье Тома.

Он снова вызвал звонком своего помощника.

– Принесите мне все документы, имеющие отношение к отправке той бочки для мистера Феликса в Лондон тридцатого числа прошлого месяца.

– Вот, извольте убедиться, – сказал он, когда клерк вернулся. – Все записи здесь. А это квитанция, выписанная сотрудниками вокзала Сен-Лазар, обязавшимися доставить бочку пассажирскими поездами сначала до Гавра, а затем от Саутгемптона до Лондона.

– Должен признать, – сказал Бернли, – что теперь я совершенно сбит с толку. Напомните мне, – попросил он после паузы, – что вы сообщили Феликсу, когда он позвонил из Лондона, интересуясь, каким маршрутом отправлена бочка и когда следует ожидать ее прибытия?

– Я информировал его, что груз будет находиться в пути уже вечером тридцатого марта, следуя через Гавр и Саутгемптон.

– Нам лучше побывать на Сен-Лазаре, – сказал Лефарж. – Надеюсь, мсье Тома любезно согласится одолжить эту квитанцию?

– Разумеется, но мне придется просить вас оставить записку об ее изъятии на случай аудиторской проверки.

Они расстались. Детективы не уставали рассыпаться в благодарностях за содействие, обещая держать руководство фирмы в курсе расследования.

Такси доставило их на вокзал, где в кабинете начальника участка железной дороги удостоверение Лефаржа возымело свой обычный магический эффект.

– Пожалуйста, присаживайтесь, господа, – радушно сказал он, – и позвольте узнать, чем я могу быть вам полезен.

Лефарж показал ему квитанцию.

– Дело весьма загадочное, – объяснил он. – Бочка, как вы видите по сведениям, указанным в квитанции, отправлена тридцатого числа прошедшего месяца через Гавр и Саутгемптон в Лондон, но прибыла туда пятого числа сего месяца пароходом «Снегирь», принадлежащим «Островному и континентальному пароходству», из Руана. Содержимым бочки, когда ее запечатали во дворе фирмы «Дюпьер и Си», являлась скульптурная группа, а между тем по прибытии к пристани Святой Екатерины… Что ж, могу сообщить вам этот факт при условии соблюдения конфиденциальности: в конечном пункте маршрута в бочке обнаружили тело убитой женщины.

Железнодорожный чиновник изумленно вскрикнул.

– Теперь вы понимаете, мсье, настоятельную необходимость проследить перемещения бочки как можно более скрытно?

– Конечно же, понимаю. И если вы несколько минут подождете, джентльмены, я смогу снабдить вас хотя бы частью нужной вам информации.

Несколько минут обернулись почти часовым ожиданием возвращения начальника участка.

– Простите, что заставил ждать так долго, – поспешил извиниться он. – По моим сведениям, ваша бочка была доставлена к нам на открытую багажную платформу примерно в 16.15 тридцатого марта. Там она оставалась приблизительно до 19.00 и все время находилась под непосредственным наблюдением одного из наших сотрудников. Это мсье Дюваль – человек ответственный и надежный. Он заверяет, что бочка постоянно была очень хорошо видна ему из окна кабинета, когда он сидел за своим рабочим столом, и уверен – никто не смог бы незаметно совершить с ней какие-либо манипуляции. Бочка особенно запомнилась ему своей необычной формой, чрезвычайной тяжестью, а также фактом отправки подобного груза пассажирским поездом. Такое случается крайне редко.

Около 19.00 бочкой занялись двое вокзальных носильщиков, поместивших ее в багажный вагон поезда, отправлявшегося к английскому парому в 19.45. Охранник поезда присутствовал при погрузке и должен был неотлучно находиться при вагоне до самого отхода состава. К сожалению, сейчас не его смена, но я пошлю за ним и все узнаю. Как только поезд тронулся, бочка уже никак не могла миновать Гавра. Если бы такое непостижимым образом случилось, при наличии страховки нам бы непременно сообщили об этом. Тем не менее я свяжусь с нашим представителем в Гавре и смогу получить от него детальные сведения уже к утру завтрашнего дня.

– Но как же так, мой уважаемый друг? – воскликнул Бернли, ощущая нечто похожее на безысходность. – Мне доподлинно известно, что бочка прибыла морем из Руана. Я ни на секунду не подвергаю сомнению ваши утверждения, но где-то в них кроется явная ошибка.

– И мне понятны ваши чувства, – с улыбкой сказал железнодорожный чиновник. – Я как раз собирался перейти к наиболее интересной для вас части своего рассказа. Бочка, о которой мы толковали до сих пор, была действительно отправлена вечером тридцатого марта. Но, как я установил, первого апреля к нам для транспортировки поступила другая бочка. Она тоже предназначалась мистеру Феликсу по тому же адресу в Лондоне, а отправителем значилась компания «Дюпьер». Ее должны были перевезти в Руан для последующей погрузки на судно «ОКП». Бочку отправили в тот же вечер, как и положено, товарным поездом. Я попрошу нашего агента в Руане постараться найти ее, но, поскольку не имелось никаких причин задерживать транспортировку или производить переадресацию, ему едва ли это удастся.