Текст книги "Русская народно-бытовая медицина"

34 миллиона, конечно, цифра очень большая, и если бы она точно выражала собою заболеваемость сельского населения, то вполне убедительно говорила бы о доверии всей массы этого населения и полном признании им земской медицины. Но если считать установленным факт, что сельское население болеет не меньше городского, то эта цифра не окажется слишком большой. Ежегодное число больных таких относительно культурных и обеспеченных медицинской помощью городов, как Петербург, и Москва, приблизительно равняется населению этих городов, т. е. каждый житель их раз в году обращается за медицинскою помощью. Если, бы сельское население обладало такой же степенью возможности пользоваться услугами врачей и считало медицинскую помощь необходимой и обязательной для каждого и во всех случаях заболеваний, то оно дало бы не 34 миллиона, больных, а 73. Таким образом, и по этим данным и соображениям, несмотря на относительную громадность приведенной цифры, к медицинской помощи прибегает не большинство, а лишь меньшинство деревенского населения.

Очень характерной чертой имеющегося в нашем распоряжении материала и именно той его части, которая касается положительного отношения народа к научной медицине и врачам, является категоричность и определенность ответов и в большинстве случаев полное отсутствие их внутреннего освещения: такого освещения или совсем нет, или оно не ярко и не характерно. Это обстоятельство, по нашему мнению, зависит от того, что сам народ еще не осмыслил и не обобщил разбираемых явлений, он безусловно признаёт только одну реальность фактов, без каких-либо обобщений и выводов, которые создадутся лишь тогда, когда увеличится самая сумма этих фактов и народ овладеет их внутренним смыслом и значением. Пока же, теперь, он не идёт далее простого понимания отдельных фактов да и из них признаёт лишь те, которые для него всего яснее и польза, получаемая от них, ощутительнее. В этом отношении очень интересно, что наибольший контингент в земских губерниях дают болезни, против которых медицина обладаете наиболее верными средствами: малярия, чесотка и сифилис. Число больных с этими болезнями достигает 51/1 милл., т. е. составляет, 1/6 ч., а число одних только малярийных больных 1/15 ч. всех обращавшихся к врачам в 1900 г. больных[111]111
  Вестник общ. гигиены, суд. и практ. м – ны. 1902.


[Закрыть]. Без сомнения, этот факт прежде всего свидетельствует о большой распространенности указанных болезней среди сельского населения России, но % их, по сравнению со всеми другими болезнями, все же настолько высок[112]112
  Число больных с этими болезнями в С.-Петербурге не превышает ¹/₁₀₀, а в Москве– ¹/₃₀ ч. общего количества больных.


[Закрыть], что заставляет думать, что цифры заболеваемости этими болезнями очень близки к настоящим, выражающим действительную заболеваемость этими болезнями, а цифры, определяющая другие болезни, только относительные, значительно меньшие тех, который существуют в действительности. Таким образом, от болезней, против которых существуют наиболее верно действующие средства в медицине, идёт лечиться громадное большинство, а от значительного числа других – хронических или таких острых, где требуется комбинированное и сложное лечение, где успех его зависит от многих побочных условий, лежащих иногда вне непосредственного лечения, только меньшинство населения. В последнем случае факт уже не так резко бьет в глаза крестьянину, здесь ему нужно уметь разобраться во всех тех моментах, из которых слагается лечение, и он, будучи не в состоянии этого сделать, неуспех лечения и отсутствие ожидаемой пользы всего чаще относит к бессилию и несостоятельности медицины и лечится от таких болезней только в меньшинстве, изыскивая против них другие средства лечения.

Наш народ верит, что все лекарства должны обладать подобным же быстрым и верным действием, и это-то априорное требование от медицины и является источником сомнения и создаёт её условность в глазах народа.

Замечательно, что в тех случаях, когда польза от медицины в глазах мужика достигает:, своей полной реальности, его мировоззрение ничем не проявляется, обнаруживая при этом, хотя и косвенно, значительную степень своей подвижности и эластичности, но как только эта реальность не достигает полной очевидности, мировоззрение это выступает во всей своей силе и на его почве являются многочисленные поводы для всевозможного рода других сомнений, помимо этого основного, только что нами указанного.

Что касается той части населения, которая относится к медицине и врачам враждебно и сохраняет до сих пор о них дикие представления, то, нужно надеяться, она когда-нибудь уступить просвещению, общему духу времени, дальнейшему развитию земской медицины и усилиям врачей и изменит свои взгляды. Главное ядро составляют пока сомневающееся, колеблющееся большинство, но оно уже не пойдёт назад и не останется in statu quo, а чем дальше, тем меньше будет находить поводов для своих сомнений в медицине и превратится в таких же верных её последователей, как та первая группа населения, которую мы выделили в начале настоящей главы. Говоря об этом сомневающемся большинстве, нам кажется более правильным удивляться не тому, что оно пока еще не вполне верит и признает медицину, а тому, как многого сравнительно достигли земские врачи, при вековой неподготовленности народа к научной медицине, ни его пониманием, ни бытом.

Дав в отдельных фактах общую и, думается нам, правдивую картину отношений нашего народа к земской медицине и врачам, мы воздержались от точного определения этих отношений топографически, на том основании, что исполнение подобной задачи, по нашему мнению, должно принадлежать местным исследованиям.

Глава IV. Заразные болезни и санитарные меры

Понятие о заразности болезней. – Оспопрививание. Сифилис. – Отношение к санитарным мерам и дезинфекции. – Холерные беспорядки и убийство врача Молчанова в г. Хвалынске.

Крайняя отвлеченность воззрений народа на сущность и происхождение болезней не могла способствовать образованию в нем сколько-нибудь ясных понятий об их заразности. Живя долгое время одними сказаниями и верованиями, иногда затемнявшими смысл самых обыденных фактов жизни и опыта, единственно до чего додумался народ в указанной области – это до учения о передаче болезней. Этим учением он до некоторой степени приблизился к понятно о заразности некоторых из них, но в развитии его не пошел дальше и действительные условия распространения заразных болезней для него остались скрыты и неизвестны[113]113
  Древнее обозначение эпидемий словом, «поветрие» заключает в себе понятие только о стихийности явления, его массовом и повальном характере, без всякого указания на его заразность.


[Закрыть]. Поэтому, нам кажется, те или другие взгляды народа на заразные болезни и то или другое отношение его к заразным больным почти всецело должно являться выражением степени того влияния, которое оказала на народ научная медицина и земские врачи: всё положительное и определенное в этих взглядах и отношениях должно считать привитым этими последними. Эти взгляды и отношения к заразным больным, в зависимости от той или другой местности, в высшей степени различны и, по многочисленности своих форм и оттенков, не уступают тому разнообразию, которое замечается по отношению к чисто лечебной функции земской медицины и врачей.

Как наследие старины, почти не различавшей никаких заразных болезней, и теперь еще существуют взгляды, совершенно отрицающие существование таких болезней или допускающие их с очень большим сомнением[114]114
  Васильсурск. у. Нижегор. г… Саранск. у. Пензенск. г… Юхновск. у. Смоленск. г., Егорьевск. у. Рязанск. г., Болховск. у. Орловск. г., Новоржевск. у. Псковск. г.


[Закрыть]. Во всех таких случаях, когда крестьяне не верят, совсем или верить плохо и неясно представляют заразность болезни, всего чаще выступает на сцену фаталистическое – «Божья воля и никто, как Бог». – «Воля Божья, – говорит народ при своих сношениях с заразными больными: – кому умереть, какого смертью и когда – Бог на роду написал». – «Чему быть, тому и быть», – еще решительнее высказываются другие фаталисты, отвергая всякие меры предосторожности против заразы (Юрьевск. у. Владимирск. г., Чембарск. у. Пензенск. г.).

Этим положением – «всё Бог» – объясняются холера, дифтерит и др. болезни и не признаются способными распространяться при сообщении с больными, невосприимчивость же к заражению, в некоторых случаях, как бы подтверждает этот взгляд.

Иногда представление о заразе, как о чем-то неизбежном, усиливается понятием гнева Божия: «тут Божий гнев и Божья воля», – безнадежно отзываются об эпидемиях такие крайние фаталисты, – «от них не спрячешься» (Жиздринск. у. Калужск. г., Меленковск. у. Владимирск. г.).

Взгляд на эпидемии, как на Божий гнев, наказание Божие, или как на злое поветрие, с которым ничего не поделаешь, по-видимому, довольно значительно распространен и является источником пассивного отношения к ним для немалого числа крестьян (Вологодск. и Сольвычегодск. уу. Волог. г., Ростовск. у. Ярославск. г. и др.). К такому взгляду на заразные болезни нередко присоединяется и уверенность, что Бог, если захочет, никакой заразы до человека не допустит (Спасск. у. Казанск. г.). В других случаях эпидемические болезни считаются не столько карой Божией, сколько порчей от злых людей, против которой также бессильны все меры предосторожности.

При таких взглядах на заразные болезни, сплошь и рядом приходится слышать в деревне, как такой-то ребенок заболел скарлатиной или дифтеритом после того, как беспрепятственно посещал семью, где были больные дети и как в таком-то селении эпидемически развилась заразная болезнь потому, что какой-нибудь бедняк, в виде милостыни, получил одежду, после умершего больного из другого села, где эта болезнь уже свирепствовала (Солигалич. у. Костромск. г., Васильсурок. у. Нижегородск. г.).

Наряду с такими взглядами и понятиями, доставшимися нам в удел от минувшего, кое-где и мало-помалу начинают проникать в сознание народа совершенно новые, уже здравые и разумные идеи, который иногда представляют из себя смесь с понятиями уже отжившими[115]115
  В некоторых местах при входе в избу, где есть больные оспой, корью, зудихой (чесоткой) и т. п… во избежание заразы, признается полезным смотреть, первым делом, под матицу, а при выходе из избы, чтобы не унести с собой болезни, рекомендуется не просто шагать через порог. а непременно вставать на него (Никольск. у. Вологодск. г.).


[Закрыть], иногда же являются почти согласными ст. современной медициной. Правда, в некоторых случаях серьезность и опасность эпидемии определяется по таким внешним признакам, как приезд в деревню доктора: узнав о приезде врача, крестьяне начинают признавать болезнь опасной, так как, говорят они, по пустякам доктор не ездит (Тотемск. у. Вологодск. г.).

Но в других случаях это различие инфекционных болезней является уже более сознательным. Из них местами считаются заразными иногда только одни горловые болезни (Хвалынск, у. Саратов, г.), один сифилис (Васильсурск. у. Нижегор. г.) или одна «горячка» (Волог. и Грязовецк. уу. Вологодск. г.).

В других местах к заразным причисляются только оспа, тиф и холера, в заразность же остальных болезней почти не верят (Юрьев. у. Владимирск. г., Орловск. г. и у., Ростовск. у. Ярославск. г.). В некоторых случаях группа этих заболеваний расширяется таким образом, что заразными признаются – то оспа, холера, сифилис и дифтерит (Скопинск. у. Рязанск. г.), то только оспа, скарлатина и тиф (Калужск. г. и у.), дифтерит же считается мало заразным и крестьяне смотрят на него как-то равнодушно (Инсарск. у. Пензенск. г.). При этом весьма интересно, что в других местах тот же дифтерит считается, напротив, самой заразной болезнью и его всего больше боятся крестьяне (Карачевск. у. Орловск. г.). Наконец, в ограниченном числе случаев заразными признаются почти все те болезни, который считаются такими и медициной. Всего же чаще считается заразной холера, при чем наибольшая и безусловная её заразность особенно отмечается из сообщений, относящихся к Поволжью. Очевидно, все эти и подобные им взгляды составились, главным образом, чисто опытным путём, в зависимости от бывших в той или другой из этих местностей в разное время эпидемий, в особенности же последней холерной эпидемии, но здесь уже нельзя не видеть и влияния, оказанного земской медициной.

Влияние это выразилось до известной степени и в самых отношениях народа к заразным больным. Во избежание заразы народ не ходит в те дома, где есть заразные больные (Сольвычегодск. у. Вологодск. г., Котельническ. у. Вятск. г.). Таких больных, из боязни заразиться, не только не посещают, хотя обычно и жалеют, но не ходят смотреть и покойников (Скопинск. у. Рязанск. г.), а маленьких детей из того дома, где есть больной, отводят к родным и знакомым в селе (Чембарск. у. Пензенск. г.).

При появлении дифтерита, не только ребенка и мать отделяют от всех, ложку и чашку ставят на отдельное место, но к больному ребенку, как он не кричи, никто не подойдет, кроме матери, даже в её отсутствие (Карачевск. у. Орловск. г.). В других местах отношение к таким больным еще строже: чашку, ложку и полотенце больного не трогают, и в дом, где есть больной, не только никто из односельчан ни зачем не пойдет, но избегают даже встречи с членами семейства этого дома. В некоторых местах Вологодского и Грязовецкого уездов (Вологодск. г.), по отношению к тифозным больным, обращение это достигает такой степени строгости, что сами односельчане следят за тем, чтобы никто не ходил в те дома, где есть больные. Нередко крестьяне, при появлении заразной болезни, просят предохранительных средств у врача и фельдшера, одежду больного, постель и другие вещи тщательно вымывают, а иногда уничтожают, бросая их в речку (Инсарск. у. Пензенск. г.). Во всех этих случаях проглядывают уже здоровые и свежие элементы понятий, то новое, что внесла в народную жизнь земская медицина. Хотя часто это только ростки и лишь формирующиеся понятия, иногда, как в последнем из приведенных случаев, не лишенные эгоизма и узости, но имеющие уже все задатки для своего дальнейшего развития в будущем.

Оспопривание

Громадную услугу земские врачи оказали народонаселению надлежащей постановкой дела оспопрививания, фактически почти отсутствовавшего до введения земской медицины. За немногими исключениями, осознание необходимости и значения привития предохранительной оспы почти всеобще. Важность её привития хорошо сознаётся громадным большинством населения, и крестьяне считают, большею частью, обязательным привить оспу детям в самом раннем возрасте[116]116
  О таком отношении к оспопрививанию свидетельствует громадное большинство заявлений сотрудников.


[Закрыть]. Очень часто охотно и без всякого неудовольствия в случае неудачи первой прививки, дают прививать оспу второй и третий раз. В некоторых случаях, по-видимому, понимают разницу в течении оспы у привитых и непривитых, замечая, что у первых оспа протекает легче и они «боль на ногах сносят», т. е. не ложась в постель (Череповецк. у. Новгородской г.).

Такое разумное отношение нашего народа к оспопрививанию показывает, насколько мало оснований обвинять его в косности: оспопрививание для него доступно, так как производится, большею частью, по деревням, на месте, польза от него ясна и очевидна, и народ, без всяких принуждений и долгих колебаний, свободно и легко переходит к новизне.

Неблагоприятное отношение к оспопрививание обнаруживает до сих пор только староверческая часть населения и та небольшая часть православного, которая находится под влиянием первого и противится оспопрививанию вследствие религиозного предубеждения. Здесь во всей силе царят самые нелепые взгляды и предрассудки, без следов какого бы то ни было влияния современной медицины, и, со всеми их грустными последствиями, переносят нас к временам самой отдаленной старины. Интересна история одной эпидемии оспы, о которой сообщают нам из одной такой местности. «В селе Ст – ке (Пензенск. г.), летом 1898 г., от оспы умерло более 50 детей и взрослых, и еще больше было обезображено ею. Некоторые прививали оспу, а иные считали это грехом, «антихристовою печатью». Такой взгляд на оспопрививание установился здесь под влиянием раскольников, которые, в числе 20 душ, живут в Ст – ке. He давая прививать оспу, матери ходили с больными детьми к знахаркам «отворожить корявую болезнь». Знахарки ворожили и умывали детей с угля. «Умывали» они одной и той же водой – и больных, и здоровых, держали их с час и более вместе, в одной избе, и, таким образом, еще более распространяли болезнь, так что заболевали и многие молодые матери. Обращались и к другим своим лекарям, которые «сажали детей на траву, окуривали киноварью и пускали даже кровь».

В некоторых углах до сих пор, при лечении оспы, применяют старинный прием – «поджигают оспу». Это поджигание производится посредством усиленного парения в бане, а веник потом сбывается куда-нибудь в чужие люди» (Вельск, у. Волог. г.). В некоторых местах Сарап – го у. (Вятск. г.), где существует убеждение, что с «дружною» (повальною) оспою легче водиться, нарочно ходят с ребятами к оспенным больным и парят их одним и тем же веником. Есть и теперь еще такие места, где сердобольные матери едут к заболевшему оспой ребенку, с кренделем или булкой, кормят больного и кланяются в землю, приговаривая: «сударыня-восьпица, приди к моему Ванюшке, милостивая да жалостливая, не мучь, не увечь, а пожги и уйди». – Объедками кормится потом здоровый ребенок и почти наверняка заболевает оспой (Вытегорск. у. Олонецк. г.). Поэтому массовые заболевания и высокая смертность от оспы, обезображения, слепота и пр. совсем не составляют редкости в местностях с чисто староверческим населением, которое почти сплошь и упорно противится вакцинации, почитая ее помощью не от Бога, а от дьявола и печатью антихриста (Хвалын. у. Саратовск. г., Васильсурск. у. Нижегородск. г. и др.).

Но, оставляя в стороне эти исключения, в общем нельзя не признать отношение народа к оспопрививанию благоприятным, доверчивым, а во многих случаях и вполне сознательным.

Сифилис

Такие же здравые взгляды, местами, начинают проникать в народ по отношению к сифилису[117]117
  Сифилис занесён в Россию в XVI ст. и уже значительно распространился в следующем (Костомаров).


[Закрыть]. Про сифилис, характеризуют нам отношение к этой болезни в Балашовском уезде (Саратовской губ.), все знают, что он заразен и берегутся того человека, который заражен им. С больными сифилитиками семейные не едят вместе, соседи чуждаются и боятся ходить в тв дома, где есть такой больной и брать что-либо от них (Скопинск. у. Рязанск. г., Чембарск. у. Пензенск. г., Пошехонск. у. Ярославск. г., Котельническ. у. Вятск. г.). В некоторых местах такое отношение к сифилитикам проявляется еще более строгим образом. Узнав, что в известной семье появился сифилис, стараются прекратить с нею всякие сношения, не пускают туда детей, не берут взаймы ничего съестного, а если придется дать хлеба в зараженную семью, то, получив отдачу, бросают этот хлеб свиньям или собакам (Жиздринск. у. Калужск. г.).

Случается, что в семьях, где сифилисом заболевает молодая баба, семейные не только дают ей пищу отдельно, но и наблюдают, чтобы она не имела с мужем полового общения (Городищенск. у. Пензенск. г.). Не менее строго отношение к сифилитикам со стороны некоторых карачевцев (Орловск. г.). Мужики, как узнают про больного сифилисом, то и сами ни ногой в избу к такому человеку, и никому в деревне не позволяюсь ходить туда: «на ногах живо притащишь той заразы». Когда они узнали, что сифилисом болен волостной писарь, то не ходили в волостное Правление до тех пор, пока писаря не уволили от должности.

В Кадниковском у – де (Вологодск. г.), те семьи, где господствует сифилис, находятся в изолированном положении и народ тщательно избегает всякого общения с ними, страшно боясь «худой боли». При этом крестьяне часто принимают за сифилис волчанку и также упорно бойкотируют больных ею, как настоящих сифилитиков. Опасность этой болезни признаётся не только по отношению к другим, в смысле её заразности, но она сознается и самими больными, в смысле последствий, и потому громадное большинство больных сифилитиков, как в указанных, так и в других местностях, лечатся у врачей.

Еще недавно сифилис лечили простые лекарки, пишут нам из Жиздринского уезда (Калужск. г.), теперь же почти все сифилитики обращаются к земскому врачу. Больные сифилисом, пишут о том же из Юрьевского увзда (Владимхрск. г.), обязательно обращаются на медицинские пункты и врачебные советы стараются исполнять как можно аккуратнее.

Относительно сифилиса, сообщаюсь нам из Орлов – го у. (Вятской г.), который здесь называют «татарской оспой», народ давно сознает, что болезнь эта опасна, и потому, в случае заражения, все немедленно обращаются к врачу или фельдшеру. Интересно, что нигде так сильно не сказалось влияние земской медицины и ни к одной из заразных болезней не выразилось так ясно сознательное отношение нашего крестьянина, как именно к сифилису. Причина этого, без сомнения, заключается в том, что для крестьянина, в громадном большинстве случаев, совершенно ясна польза лечения от этой болезни. Оценивая верность совета врача с точки зрения той пользы, которую он получил, мужик думает: значит, доктор говорит и советует не зря, когда так хорошо узнал болезнь и дал такое хорошее средство.

Но, к сожалению, такое отношение к сифилису далеко не всеобще.

Иногда русский человек прорывается и, особенно во хмелю, позабывает опасность. Случается, что здоровые семьи сторонятся сифилитиков, избегая пить и есть у них, но когда, в праздник, напьются пьяны, забывают опасность (Череповецк. у. Новгородск. г.). В других случаях крестьяне, хотя и верят в возможность заражения дурной болезнью друг от друга, но далее и по отношению к этой болезни, большею частью, придерживаются традиционного – «без Бога ничего не будет» – и потому мало остерегаются (Болховск. у. Орловск. г.). Иногда крестьяне, по-видимому, не вполне понимают степень заразности сифилиса. В семье, например, есть больной сифилисом, домашние это знают, но не остерегаются: едят с больным из одной чашки, одними ложками, которые не всегда после еды и моются, пьют чай из одних стаканов и блюдечек, вместе спят, носят общую одежду и пр., – одним словом, больные на каждом шагу сообщаются со здоровыми. В больницу идёт, быть может, только один из десяти, зараженных этой болезнью (Васильсурск. у. Нижегородск. г., Череповецк. у. Новгор. г.).

В значительном ряде случаев замечается, более или менее, полное отсутствие сознания заразности этой болезни. Нередко сифилитики и здоровые едят и пьют вместе, и потому, если в семье заболел один человек, то от него неизбежно заражаются все (Вологодск. г. и у., Спасск. у. Казанск. г.). По сообщению из Болховского у – да (Орловск. г.), сифилиса крестьяне ничуть не опасаются, даже если бы хорошо знали, относительно кого-нибудь, что он болен сифилисом: изо рта берут папироску и докуривают, или пьют водку из одного стакана и воду из одной кружки. Удивительная беззаботность и равнодушие к сифилису обнаруживается в некоторых местах Новоржев – го у. (Псковск. г.). Сотрудник, указывая на распространенность сифилиса в этом уезде и называя его бичом местного крестьянства, выставляет на вид полное и поразительное равнодушие крестьян к этой болезни, вследствие чего от одного зараженного члена неизбежно заражается вся семья. На какое-то странное и вполне индифферентное отношение к этой болезни указывают и из некоторых других мест (Хвалынск, у. Сарат. г., Лаишевск. у. Казанской г.). Подобный индифферентизм к сифилису, бесспорно, является одной из главных причин его распространения Другая причина, поддерживающая его развитие, та, что больные очень часто сознательно скрывают свою болезнь, запускают ее и заражают других.

Причина эта, наблюдаемая и в отношении привилегированных классов, заключается в ложном стыде: крестьяне, считают эту болезнь позорною, боятся её обнаружения перед односельчанами. Число лиц, зараженных сифилисом, сообщают нам из Череповецкого уезда, с каждым годом увеличивается от того, что больные стыдятся этой болезни и стараются скрыть её от других.

Если в семье есть парень или девушка, зараженные сифилисом, то не только сами они скрывают свою болезнь, но и другие семейные тщательно заботятся о том же, чтобы не повредить им в выборе невесты или жениха.

Стыдясь сифилиса, как позорной болезни, часто избегают лечиться от него, в особенности у местного медицинского персонала, а лечатся у врачей других участков, чтобы лечение осталось неизвестным для односельчан. Другие из сифилитиков, по тому же побуждению, совсем не лечатся у врачей, а пользуются домашними средствами или лечатся у деревенских «баушек» и знахарок «кивером» (киноварью) и дорогой травой. Некоторые сифилитики не обращаются к докторам вследствие убеждения, что доктора этой болезни вылечить не могут, и за помощью обращаются к знахарям и коновалам. Иногда избегают обращаться к врачу, а тем более ложиться в больницу потому, что сифилис лечится долго, а иногда и потому, что не считают его серьезной болезнью и принимают за пустую, смешивая с золотухой[118]118
  Вологодск. г. и у., Белозорск., Тихвинск. и Череповецк. уу. Новгород. г., Васильсурск. у. Нижегородск. г., Р.-Борисоглебск. у. Ярославск. г., Скопинск. у. Рязанск. г., Орловск. г. и у., Городищенск. у. Пензенской г., Шуйск. у. Владимирской г.


[Закрыть]. Бывает даже так, что крестьяне и сознают весь ужас этой болезни, но почему-то к врача м за помощью обращаются реже, чем в других болезнях (Инсарск. у. Пензенск. г.). Некоторые из сотрудников, указывая на распространение сифилиса в той или другой местности, грустно прибавляют сетование, как мало принимается против этой ужасной болезни мер[119]119
  Лаишев. у. Казанск. г., Хвалынск. у. Саратовск. г., Новоржев. у. Псков, г., Череповецк., Тихвинск. И Белозерск. уу. Новгор. г. и др.


[Закрыть].

Помимо такого отношения к сифилису, другой причиной его распространения среди сельского населения является занос его в деревню лицами, возвращающимися с отхожих заработков, из ближайших губернских городов, а в особенности из крупных торговых, промышленных и фабричных центров[120]120
  Калужск. г. и уезд, Пошехонск. у. Ярославск. г… Городищ., Саранск, и Инсарск. уу. Пензенск. г., Скопинск. у. Рязанск. г., Вологодск. и Тотемск. уу. Вологодск. губ.


[Закрыть]. С бытовой точки зрения, представляет большой интерес, как в некоторых случаях сифилис проникает в деревню, переносясь иногда на громадные расстояния.

«Еще лет 15 тому назад, – пишут из одного села Тотемского у., – сифилис среди жителей не существовал. Занесен он был местными промышленниками. Портные, шерстобиты и валяльщики зимней обуви забираются в горнозаводское пространство, иногда даже за Уральский хребет и занимаются своим ремеслом, переходя из города к город и из селения в селение. Заражаясь там в домах терпимости, не лечась или лечась неправильно и почти никогда, из боязни платы, не поступая в больницы, промышленник по-прежнему занимается своим ремеслом и живет на квартире, часто не сознает значения своей болезни, считая ее следствием продолжительной работы и служа нередко причиной заражения своих соквартирантов. Отсутствием лечения и тяжелой работой в конец расстраивая свое здоровье, многие единственным выходом из такого положения находят выезд на родину. Некогда бодрый, здоровый, краснощекий, теперь тощий, с впалыми щеками, приходит промышленник на родину и является источником заражения сначала для своей семьи, а потом и для односельчан».

Интересны также, с бытовой точки зрения, следующие истории болезни двух сифилитиков, сообщенные нам одним из череповецких сотрудников.

«Четыре года тому назад молодой парень из деревни Кати-лова отправился в Череповец на заработки. Здесь он поступил в курень и пёк крендели. Схватив через два месяца сифилис, к доктору не обратился, – было стыдно, да и боялся, что от места откажут. Болезнь вошла в полную силу, когда хозяин узнал и прогнал парня. Крендельщик и тут не пошел в больницу, а отправился домой, где тоже продолжал скрывать болезнь. Но через несколько времени узнали про болезнь родители и постарались поскорее женить парня, в тех видах, что если о ней узнают другие, то трудно будет найти парню невесту[121]121
  До чего доходит извращенность и дикость понятий некоторой части нашего народа, видно из того, что при шанкре и бубоне очень полезным средством иногда считается совокупление с беременной женщиной (Инсарск. у. Пензен. г.).


[Закрыть]. Кроме того, они боялись, что парень еще больше избалуется. Парня женили, но молодая жена, заразившись от мужа, ушла из новой семьи к своим родителям. Кроме жены, от него заразилась мать, двое братьев и двое лиц из жениной семьи.

В другом случае одна, уже немолодая девушка, из деревни Шеина, жила нисколько лет в Рыбинске, там заразилась сифилисом, лечилась в больнице, но не вылечившись, как следует, приехала домой. Свое ремесло она продолжала и в деревне. Несколько парней заразились и внесли заразу в свои семьи». – Эти два случая, заключаешь сотрудник, показывают, с какой легкостью эта скверная болезнь проникает в деревню. А раз забравшись в деревенскую глушь, сифилис свивает себе прочное гнездо.

Деревенская проституция относительно редко выставляется причиной распространения сифилиса в деревне и большинство сотрудников сходятся на том, что это распространение, в силу указанных выше условий, совершается по преимуществу вне-поло-вым путем[122]122
  Косвенным доказательством такого способа распространена сифилиса является относительная редкость в деревне триппера. Городские классы населения, между которыми преобладает половой способ заражения, подвергаются последнему заболеванию в гораздо большей степени и, благодаря этому, между ними гораздо чаще встречаются тяжелые заболевания внутренней женской половой сферы трипперного происхождения, чем в деревне.


[Закрыть]. Из числа других путей, по которым совершается распространение сифилиса в деревнях, иногда выставляются: занос возвращающимися со службы солдатами, нищенство и сельская школа (Пошехонск. у. Ярославск. г., йнсар. у. Иен-зенок, г.). «Одним из мест, где дети могут заразиться сифилисом, – пишет один из сотрудников Р.-Борисоглебского уезда (Ярославск. г.) – нужно признать, между прочим, сельскую школу. В 1898 году, в Чирковской школе, при осмотре детей земским врачом, из 34 человек учащихся 5 оказались страдающими вторичной формой сифилиса. Семьи их, по сведениям, собранным врачом, были больны тем же. Из 6 земских школ и одной церковно-приходской, осмотренных врачом в том же 1898 году, в. трех оказались дети, больные сифилисом».

Как на источник распространения сифилиса, в некоторых местах указывают также на деревенская бани. Нередко в одну баню ходят вместе не только свои семейные, но и члены других семей (Череповецк. у. Новгородск. г.). «В банях, которых на всё село три, – пишут нам из Городищенского у. (Пензенск. г.), – из одного корыта моются и мужчины, и женщины, и девицы, больные и здоровые вместе».

Из местных причин распространения этой болезни, кроме невежества населения, которое, по частоте заявлений о нем, правильнее отнести к разряду причин общих, в некоторых местах Ярославской г. выставляется сильное развитие раскола, последователи которого с недоверием относятся к представителям медицины, лицам православным (никонианам), а нередко и инославным, как католики, лютеране, евреи, и по этой причине избегают лечиться от сифилиса.

Распространению сифилиса сравнительно редким в деревне половым путем содействуют иногда совершенно особенные причины. Некоторые раскольничьи толки (беспоповцы) смотрят на разврат, как на дело самое обыкновенное, придерживаясь нарочно созданной на этот случай пословицы: «семь раз роди, только замуж не ходи». – «Тетка Анна, а, тетка Анна, – обмениваются замечаниями матери о своих дочерях: – у меня Машутка-то, видно, понесла – чтой-то живот у ней стал большой». – «А видно уж ноне поветрие такое: у меня обе брюхаты» (Городищенск. у. Пензенск. г.). При такой необыкновенной свободе половых отношений, близко подходящих к проституции, при отсутствии санитарного надзора и недоверчивом отношении к врачам, немудрено, что в некоторых из деревень сифилис свивает такие гнезда, где жители оказываются чуть ли не сплошь зараженными сифилисом.

Все эти печальные явления зависят от множества совокупных условий и едва ли могут быть устранены усилиями одних врачей. Влияние врача было бы, бесспорно, благотворно во всех случаях, но все-таки в борьбе с этим злом, которое начинает разъедать деревню, врач будет бессилен до тех пор, пока на помощь к нему не придут две другие силы деревни – священник и учитель. Какую роль, помимо проповеди и собеседования, мог бы играть в данном случае, священник, показывает мера, практикуемая духовенством некоторых приходов Тотемского у. (Вологодск. г.): для больного сифилисом брак откладывается до тех пор, пока больной не вылечится.