Текст книги "Энциклопедия православной жизни"

Путь возвращения к Богу не лишен препятствий. Бывает, что мы в какой-то мере уже готовы встать на путь возвращения, но при этом не делаем спасительного шага. Одни из нас избегают исповеди, выставляя различные причины и тщетно пытаясь успокоить свою совесть. Другие колеблются из страха, стыда или отчаяния. Третьи постоянно откладывают встречу с духовником. Оправдания, которые при этом приводятся, обычно бывают такого рода.

1. «Зачем мне исповедоваться? Я не убивал, не воровал». Однако, как мы знаем, этим грехи не исчерпываются. Пытаясь таким образом оправдаться, мы показываем, что нам не хватает глубины самопознания, при этом также выясняется, насколько далеки мы от Бога. Когда человек отдален от Божественного Света, он не может различить степени своей греховности. Подобно тому, как если человек прячется от солнца, то не видит своей грязи и считает, что он чист. Когда же он выходит на солнечный свет, то даже самое маленькое пятнышко на его одежде хорошо видно.

2. «Я говорю о своих грехах, стоя перед иконой, либо своему другу или какому-нибудь близкому человеку…»

Но никто из близких не может дать нам отпущение грехов. Этот способ, как выше и говорит свт. Феофан, хорош лишь как подготовка к исповеди, но не может заменить собой самого Таинства.

3. «Священник и сам грешный человек. Зачем я пойду к нему?»

К счастью, он именно таков, и потому может лучше понять нас и знает, как помочь. Ведь Сам Бог хотел, чтобы Ему служили люди несовершенные и грешные. На проповедь Он посылал апостолов, а не Ангелов. Следует, однако, знать, что сколь бы ни был грешен священник, Таинство, которое он совершает, остается в силе. Ведь золото не теряет цены в зависимости от того, из чистых рук ты его получаешь или из грязных.

4. Многие, чтобы избежать исповеди, просят, чтобы священник помазал елеем или только прочитал разрешительную молитву. Это ошибка. Помазание елеем не заменяет исповеди. А разрешительная молитва – это только часть Таинства исповеди. Она читается лишь над покаявшимися. Если мы считаем, что у нас нет грехов, то нам не нужна и разрешительная молитва.

5. Непреодолимым препятствием для многих является стыд. Это по-человечески понятно.

Но, исповедуя свой даже самый позорный грех, мы отсекаем его от себя, показывая себе и Богу, что наш грех – это наша болезнь, что-то чуждое по отношению к нам, а не мы сами. Исповедуясь, мы показывая Врачу язву, чтобы милосердный Христос уврачевал ее. Утаивая грех, мы словно признаем его частью себя, становимся с ним заодно, а это только ухудшает состояние нас и наших душ. Надо сказать, что бесы, искушающие нас снаружи, и наши страсти, действующие в нас изнутри, не должны становиться для нас чем-то привычным и «родным». Надо помнить, что любой грех, любая страсть, любая неправда, которую мы совершили, изменяет нас. Мы словно мутируем под действием греха, превращаясь из образа Божия в образ демонский. И остановить эти «мутации» может только Дух Святой, который исцелит нас, если мы искренне попросим Его об этом, всем сердцем призовем Его на помощь, раскаявшись и признавшись в своих поступках и получив в Таинстве исповеди духовное лекарство – благодать.

6. Самое коварное препятствие – это, конечно, безнадежность и отчаяние.

Некоторые люди говорят: «Я совершил столько грехов, что нет мне прощения и спасения». Эта фраза совершенно антиправославна и противоцерковна, она не имеет никакого отношения к учению Иисуса Христа. Если член какой-нибудь партии, собрания, организации и так далее «согрешит», т. е. нарушит правила, то его изгоняют, отвергают, ставят вне рядов этой партии. Но этого никогда не бывает в Церкви. Церковь – это больница, лечебница душ, потому мы и попадаем в больницу, что ищем исцеления. Для Церкви, как говорит прп. Исаак Сирин, «не существует непростительного греха, а только нераскаянный». Нет такого греха, который бы не омывался слезами покаяния. На Страшном Суде мы будем осуждены не за то, что грешили, а за то, что не каялись. Свт. Иоанн Златоуст замечает: «Никто не должен отчаиваться в своем спасении. Ты согрешил? Покайся. Ты согрешил тысячу раз? Тысячу раз покайся». Прп. Нил Подвижник говорит удивительную вещь, которая показывает беспредельную любовь Божию: «Влюбленный не желает так сильно свою возлюбленную, как Бог душу, покаяния которой Он жаждет».

Следовательно, отчаяние и уныние – это очевидное измышление диавола, его последнее оружие. Св. Иоанн Златоуст говорит еще: «У диавола нет иного столь же сильного оружия, как отчаяние, и поэтому мы не столько доставляем ему радости, когда совершаем грех, сколько, когда отчаиваемся».

Приведем пример из «Нового Изборника» прп. Никодима Святогорца: «Святитель Герман, Патриарх Константинопольский, в своем “Слове о покаянии” пишет, что один христианин, побежденный блудным бесом, каждый день впадал в грех и каждый день снова каялся со слезами, говоря: “Господи, помилуй меня и отыми от меня это искушение, потому что я побеждаюсь наслаждением и не могу поднять очи, чтобы смотреть на Твой пречистый образ и воззреть на Твой сладчайший Лик, чтобы возрадоваться”. Выйдя из церкви, он снова впадал в грех, однако не отчаивался, но опять шел в церковь с покаянием. Так он поступал много лет, более десяти. И Человеколюбец Бог великодушествовал, желая его покаяния.

Однажды тот снова совершил грех и побежал в церковь, пал на пол и, стеная из глубины сердца, плакал и рыдал, прося благоутробие Божие, чтобы Он пожалел его и помог освободиться из трясины греха. Диавол, видя, что побеждается его покаянием, проявил неслыханную дерзость и зримо явился пред церковными вратами и возопил: “О сила! Почему Ты меня так преследуешь, Иисусе, Сыне Божий? Твое безмерное милосердие победило меня. Почему Ты принимаешь этого блудного и нечистого, который лжет Тебе каждый день и презирает Тебя? Почему ты не попаляешь его молнией, но милосердствуешь о нем и ждешь его? Ты несправедлив. Ты судишь несправедливо и невзирая на грехи. Меня Ты низверг с Небес за малое преступление, высокомерие, и вовсе не жалеешь. А этот – лжец и блудник, но Ты милосерд к нему и слушаешь, чтобы помиловать, потому что он плачет перед Тобой. Почему же Ты называешься тогда справедливым? Я вижу, что Ты смотришь на лица и из-за великой Своей любви презираешь справедливость”. Он говорил это с большой горячностью, а из его ноздрей выходило пламя.

Сразу же после этого из святого алтаря послышался голос: “Змий лукавый и пагубный, ты не насытился тем, что поглощаешь весь мир, но стремишься похитить даже этого, который прибег к Моей бескрайней милости. Разве его грехи, которые ты показываешь, могут перевесить Мою Кровь, которую Я пролил за спасение грешников? Мое заклание и смерть простили его грехи. Почему же ты не преследуешь его, когда он впадает в грех, но принимаешь с радостью, надеясь завладеть им? И если Я, будучи милосердным и добрым, повелел Моему апостолу Петру прощать своего брата до седмьдесяти крат седмерицею (см.: Мф. 18, 22), или до четырехсот девяноста раз, то разве Я не прощу сего раба Своего? Да, Я его прощу и не отвергну, пока не обрящу его, потому что он обращается ко Мне, потому что Я был распят за грешников и простер Свои руки на Кресте, чтобы тот, кто хочет, прибегал ко Мне и спасался. Я никого не прогоняю от Своей благости, если даже он еще тысячу раз в день придет ко Мне и опять согрешит. Ибо Я пришел в мир призвать не праведников, но грешников на покаяние”.

Диавол же стоял, трепеща, и не мог убежать. Затем снова послышался голос: «Послушай, соблазнитель и враг истины, в чем же ты Меня обвиняешь? Поскольку Я справедлив, то в чем найду человека, в том и сужу. Раз Я нашел его припадающего теперь предо Мной в покаянии, просящего Моей милости, то Я и возьму сейчас его душу и возложу на нее венец как на святого, ведь он столько лет пребывал в надежде на Мою благость и не отчаивался в своем спасении. Ты же, несчастный, смотри, какой чести удостоится эта душа”. И так брат, будучи распростертым на полу храма перед святым образом Христа Спасителя, плача и рыдая, предал свой дух. И сразу пришло множество Ангелов, взяли его душу, “с великой славой и ликованием отнесли ее в место упокоения. Затем пришел гнев Божий и, словно пламя, упал на сатану”».

7. Наконец, приведем еще одну уловку диавола: откладывание исповеди, которое происходит либо из безразличия, либо от легкомыслия, либо от скрытности. («Я еще молод! Дай-ка порадуюсь пока жизни, а там видно будет».) Однако никто не знает, что будет завтра. Мы не подписывали договора со смертью. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий (Мф. 25, 13). Сегодня принадлежит нам, а не завтра. Ныне время благоприятное. Ныне день спасения, – учит св. ап. Павел (ср.: 2 Кор. 6, 2). Конечно, чем чаще мы откладываем исповедь, тем тяжелее нам собраться и тем удобнее овладевает нами отчаяние.

Часто мы чувствуем благодарность к Богу и хотим выразить ее каким-нибудь приношением. Мы размышляем, какой же дар был бы лучше всего? Бог же хочет от нас только одного. Это то, чего Он попросил у св. Иеронима Стридонского.

В его житии мы читаем: «Однажды в рождественскую ночь святой Иероним молился на коленях в Вифлеемской пещере. Молился он со слезами. Он размышлял о тайне любви Божией, о чуде Его воплощения. Он думал о волхвах, которые в такую ночь принесли новорожденному Богу богатые царские дары. И сказал:

– Святой Младенец, какой же дар могу принести Тебе я, бедный, несчастный, грешный? У меня нет ничего.

– Однако и ты, Иероним, можешь даровать Мне нечто, – послышался голос Господа.

– Что же, Святой Младенец? Что я могу Тебе даровать? – спросил святой с трепетом.

– Свои грехи, Иероним, – ответил Господь».

Когда мы уже решились прийти на исповедь[23]23
  В Русской Православной Церкви Таинство покаяния, или исповедь, совершается накануне Литургии после вечернего богослужения или в день Литургии перед ее началом. Обычно о дне совершения исповеди можно узнать из расписания богослужений каждого конкретного храма. Расписание обычно помещается либо на воротах храма, либо в притворе. Если же вы впервые решитесь исповедоваться за всю свою жизнь, лучше отдельно договориться об этом со священником заранее. Для этого вы можете выяснить все необходимое в любом храме за свечным ящиком.


[Закрыть], тогда поспешим к священнику, посмотрим на него, как на отца, и откроем ему свое сердце. Чтобы наша исповедь была угодна Богу, она должна быть искренней, правдивой, без преувеличений, проникнута смирением и страхом Божиим. Нужно иметь в виду, что в священный час исповеди мы не должны:

1) просить, чтобы священник нас о чем-либо спрашивал. Как уже говорилось выше, исповедь – это не допрос; священник не может знать, что мы таим в своей душе;

2) переносить ответственность на других и сообщать что-либо о других людях. А то ведь некоторые имеют обыкновение, вместо того чтобы исповедоваться в своих грехах… исповедовать грехи других! Конечно, намного легче говорить о чужих грехах или считать всех окружающих виновными в собственном падении. Прп. Иоанн Лествичник советует: «Обнажи, обнажи свою рану перед врачом. Не стыдись, но скажи: “Рана моя, Отче, моя собственная. Ее вызвало мое легкомыслие, и ничто иное. Никто не виновен в моем грехе, ни человек, ни диавол, ни тело, ничто иное, кроме моего нерадения”». А прп. Исаак Сирин добавляет: «Не обвиняй никого за какой-нибудь грех, но считай себя самого за все ответственным и виновным в грехе». Итак, мы должны взять всю ответственность на себя и избегать самооправдания и недосказанности;

3) рассказывать пространные истории. Мы должны говорить кратко и конкретно. На исповеди нет места многословию, несущественным подробностям и описаниям. Некоторые из нас, исповедуя свои грехи, будто бы рассказывают историю о каком-то третьем лице, без сочувствия, сокрушения и раскаяния. Такая исповедь, без покаянного чувства, ничем не отличается от простой беседы. Однако беседа – это одно, а исповедь – другое. Обсуждение некоторых тем и проблем может происходить в другом месте и в другое время;

4) исповедоваться общими словами и неопределенно. Например: «Я очень грешен» или «Я во всех грехах грешен» и т. п. Мы должны сказать, в чем конкретно мы оказались недостойными любви Божией. Свт. Иоанн Златоуст учит: «Недостаточно сказать “я грешен”, но нужно вспомнить и исповедать конкретные грехи»;

5) рассказывать о своих добрых делах и несуществующих добродетелях. Иисус Христос говорит: когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 10). Разве есть какие-нибудь добрые дела, которыми мы можем похвалиться? Ведь если попытаться увидеть глубинные движущие силы наших «добрых дел», наших «жертв», которые, как нам кажется, мы совершаем, и наших «добродетелей», которых, как мы полагаем, у нас достаточно, то можно устыдиться. Почти все покрыто скрытым эгоизмом, самолюбованием, лицемерием. Диавол, зная наши смрадные внутренние побуждения, нисколько не противится многим нашим добрым делам и добродетелям. Единственное, что оправдывает упоминание о своих кажущихся добродетелях на исповеди, так это то, что при этом бывает легче разобраться в скрытых мотивах некоторых поступков, открыть и осознать глубинные стимулы и предпосылки, которые часто обесценивают все то хорошее, что мы хотим сделать. Это не значит, что раз наши «добрые дела» подпорчены, то нужно от них отказаться. Просто на исповеди есть возможность вникнуть в наши побуждения, что помогает нашим делам быть чище в дальнейшем;

6) говорить о грехах, в которых уже исповедовались, кроме, конечно, тех случаев, когда мы их повторяем. Это своего рода проявление неверия, ибо таким образом мы ставим под сомнение совершение Таинства. Одним из самых распространенных следствий неверной исповеди может являться разочарование в исповеди:

«Вот, я годами хожу, каюсь, а страсть не отходит, грехи одни и те же». Это свидетельство того, что мы не смогли определить свою меру: начитавшись аскетических книжек, мы решили, что за короткое время победим наши грехи и страсти. Но на это нужны десятилетия. Кроме того, Господь может промыслительно оставлять нам некоторые немощи и страсти, чтобы мы смирялись, не превозносились, не уповали на себя, а искали Бога и с терпением взыскивали Его помощи, чтобы определилась и утвердилась в постоянстве наша христианская воля, чтобы наши свобода и произволение постоянно выбирали Бога. Со временем страсти стихают, если не давать им пищи, иметь над ними контроль и исповедывать их.

Поэтому никогда не надо отчаиваться. Даже если, к несчастью, произошло падение (хотя всеми силами нужно не допускать его!) – всегда нужно вставать, каяться, опять прибегать к Таинству исповеди, подвизаться против греха и никогда не смущаться и не унывать. Надо настроиться не на год-два борьбы с грехом, а лет на пятьдесят… тогда будет легче. Семь раз (на дню) упадет праведник, и встанет (Притч. 24, 16), говорит Священное Писание. Любовь Божия открыта нам, покаяние всегда доступно, вот и надо всегда прибегать к нему, с терпением и надеждой;

7) Наконец, что-либо утаивать, потому что тем самым мы смеемся над Таинством, но Бог поругаем не бывает (Гал. 6, 7), Всеведущего Господа невозможно обмануть.

Чтобы разрешить некоторые вопросы, скажем здесь вкратце, что есть грех. Есть «грехи к смерти», смертные грехи (ср.: 1 Ин. 5, 16). К ним относятся, в числе прочих, два рода самых распространенных и тяжелых грехов: блудные грехи и грехи гордости. Дела блуда всем ясны, а вот дела гордости для кающихся часто бывают непонятны. Грех гордости по отношению к Богу – это ожесточенное богопротивление, а по отношению к людям – жестокость и немилосердие. Блуд лишает нас нашего человеческого достоинства, нашей цельности, а дела гордости решительно отвращают от нас смиренного, милосердного и доброго Бога, как совершенно противоположные Ему.

Это грехи, так сказать, объективные, они всегда производят свое действие – разлучают нас от Бога, независимо от того, что мы об этом думаем. Прочие грехи, не смертные, усиливают или уменьшают свою греховность в соответствии с нравственным состоянием души, т. е. зависят от нашего субъективного расположения. Например, я не прочитал правило вечером. Грех это или нет? Если я пришел домой с работы еле живой, упал в постель и заснул – конечно, это не грех. Если же я подумал: «А, ладно, молитвенное правило – это все форма, надо жить духом», и включив телевизор, до полночи его смотрел и заснул под него, исполнившись нечистых образов от просмотренного, – это, безусловно, грех.

Так очень многие дела становятся в разряд греха или выходят из-под него в зависимости от нашего внутреннего расположения, и тут дело нашей христианской совести – определять, что есть грех, а что – нет. Есть грехи мелкие, например, сказали кому-то колкость, или потщеславились, или разгневались и прочее, что бывает миллион раз на дню. Наконец, бывают ложные грехи, т. е. человек почитает нечто за страшный грех, а это вовсе не грех. Это относится по преимуществу к обрядовой сфере церковной жизни.

КАК, КОГДА, КАК ЧАСТО ИСПОВЕДЫВАТЬ ГРЕХИ?

Общее правило здесь такое: надо исповедаться тогда, когда есть потребность, и исповедывать то, в чем укоряет совесть, будь то дело, слово, мысль или сердечное расположение. Исповедоваться всегда нужно полно, не утаивая, не смущаясь и не стыдясь ложным стыдом «что обо мне батюшка подумает?» Для батюшки грехи – это не новость, он все это слышал сотни раз. Священник всегда радуется вместе со Христом, когда человек кается в своих грехах, и чувствует к искренно кающемуся христианину любовь, расположение и большое уважение, потому что всегда нужны мужество и воля, чтобы в своих грехах покаяться.

Грехи смертные, если, не дай Бог, мы их допустили, нужно исповедывать как можно скорее, не оттягивая покаяние, потому что враг может нагородить множество препятствий, чтобы затянуть наш приход на исповедь, с целью ввергнуть нас в уныние и отчаяние. То же самое – и с первой исповедью. Когда человек хочет вернуться в Церковь через покаяние, как через второе Крещение, он не должен смущаться и под предлогом ложного стыда откладывать исповедь на неопределенное «пото́м».

При воцерковлении наше участие в Таинстве покаяния становится более или менее регулярным. Обычно, по традиции нашей Церкви, оно бывает перед Причастием. К такой исповеди мы готовимся, испытывая свою совесть: как прожили период с прошлой исповеди, какие греховные поступки, страсти, помыслы мы допустили. Дела, в которых нас укоряет совесть, нам нужно исповедывать всегда; слова – когда они вошли в разряд дел, например, когда мы кого-то словом обидели. Для помыслов бывает достаточно того акта внутреннего покаяния, о котором сказано выше; помысл отошел, и его не надо вспоминать. Но если он вспоминается сам, если он назойлив, не отходит и ранит совесть, то нужно его исповедывать, стараясь при этом проследить его причину, и исповедывать, скорее, не сам помысл, например: «в 19:42, 20:14 и 21:28 пришел помысл такой-то», а «согрешаю таким-то нечистым расположением сердца, от чего происходят такие-то назойливые помыслы».

Грехи нужно называть так, чтобы исповедующий священник понял, о чем идет речь, но в подробности, особенно плотских грехов, входить не нужно. Хорошо испытывать совесть заранее и записать все, потому что человек может на исповеди растеряться, смутиться и что-то забыть.

Обычно внимательно живущие христиане более или менее свободны от явных греховных дел, и борьба с грехом переносится больше на помыслы. Исповедь, соответственно, больше становится откровением помыслов, что хорошо для очищения совести и получения благодатной помощи для борьбы с грехом. Но здесь кроется и некоторая опасность деформации исповеди и выхода ее за рамки собственно Таинства покаяния; часто исповедь превращается в духовную беседу. Нужно заметить, что последняя – вопрос, скорее, духовного руководства, чем Таинства[24]24
  Петр (Мещеринов), игум. Таинство покаяния: подготовка и исповедь. – М., 2006.


[Закрыть].

Если человек тяжко согрешил, священник может наложить на него епитимию.

Епитимия – это добровольное исполнение исповедавшимся христианином по назначению духовника тех или иных дел благочестия (пост, молитва, духовное чтение, милостыня и т. п.).

Мы уже подчеркивали, что Церковь – это лечебница души и те средства, которые она использует, имеют своей целью исцеление. Как учит Шестой Вселенский Собор, «грех – это болезнь души». Поэтому и епитимии иногда бывают как наказания, иногда как лекарство, своего рода курс лечения при болезни души. Они налагаются главным образом для того, чтобы человек осознал масштаб греха и покаялся в нем искренне.

Кроме того, епитимии не являются некой данью, которую мы платим как выкуп за грехи, словно за «отпустительную грамоту», или для того, чтобы освободиться от угрызений совести. Они ни в коем случае не «выкупают» нас и не оправдывают перед Господом, Который не является беспощадным диктатором, требующим искупительных жертв. По большому счету, епитимиии не являются наказаниями. Это – духовные лекарства и духовное закаливание, которые нам чрезвычайно полезны. Потому следует принимать их с благодарностью и соблюдать со тщанием.

Если мы совершили грех делом – то это дело встраивается в причинно-следственную связь жизненных событий и часто годами отражается на нас. И сам здравый смысл, и Священное Писание в таком случае требуют, чтобы мы исправили совершенное нами зло, например загладили обиду, вернули украденное, а если это уже невозможно, особенно старались совершать добрые дела, противоположные тому, что мы натворили. Это будет деятельным покаянием.

Если говорить о внутреннем человеке, то разрушительное действие греха на душу как бы по инерции продолжается даже тогда, когда грех прощен. Свт. Феофан Затворник сравнивает грех с занозой: занозу вынули, ее уже нет, но осталась рана, и она болит, нуждается в лекарстве. Тогда предпринимаются определенные духовные действия и упражнения в виде молитвы, чтения, поста или другого чего – для врачевания этой раны. Чем больше и опаснее для души грех, тем больше противопоставляются ему дела благочестия. Епитимия не есть наказание, смысл ее педагогический, нравственный, чтобы помочь процессу покаяния. Но главное значение епитимии – отлучение на какое-то время от Причастия, чтобы человек не относился к святыне легкомысленно, ценил ее, с ответственностью проводил свою церковную жизнь. Кроме того, здесь преследуется духовно-врачевательную цель: как больной после операции нуждается в заживлении ран, а потом возвращается к обычному образу жизни – так и покаявшийся грешник посредством благочестивых упражнений приводит душу в порядок, а потом допускается к Причастию.

Итак, вот три вида епитимий: 1) отлучение на какое-то время от Причастия. Время отлучения устанавливается индивидуально, в соответствии с церковными канонами и тяжестью совершенного греха; 2) исправление содеянного греха, если это возможно; 3) усиленные против обычного благочестивые занятия: молитва, чтение Священного Писания и др.

Опасно, когда к епитимии относятся формально, что часто встречается. Плохо также, когда епитимиями пренебрегают, потому что они – важная часть процесса покаяния. Если мы на исповеди получили епитимию – будем стараться ее точно исполнить; душа получит большую пользу. Если епитимия нам не по силам – нужно сразу сказать об этом священнику и совместно с ним определить ту меру, которую мы можем понести. Не нужно бояться или смущаться говорить об этом с исповедующим нас батюшкой: священник обязан сообразовывать накладываемую им епитимию с внутренним и внешним состоянием человека.

Итак:

В Таинстве покаяния Господь прощает нам грехи, воссоединяет нас со Своей Церковью, очищает нас, как новым Крещением.

Регулярная исповедь восполняет недостаточность наших духовных усилий и дает нам благодатную помощь в борьбе с грехом.

Участию в Таинстве обязательно должно сопутствовать внутреннее покаяние, состоящее в осознании греха пред Богом, укорении в нем себя, решимости не возвращаться к нему и сердечном обращении к Богу.