Текст книги "История политических доктрин. Монография"

32. Шарль Фурье, Роберт Оуэн, Анри де Сен-Симон и сенсимонизм

Мы уже отмечали, что далеко не всегда существует полное совпадение между столетием, понимаемым в строго хронологическом смысле, и столетием, понимаемым как период культуры, и приводили примеры века XVIII, окончание которого можно датировать 1789 годом, и века XIX, который можно начать 1815 и закончить 1914 годом. Иногда между интеллектуальным периодом и тем, который следует далее, образуется более или менее длительный интервал, когда мысль, кажется, безмолвно сосредотачивается, готовясь осознать ранее произошедшие трансформации.

Период застоя, подобный тому, который мы только что анализировали, наступил в годы консульства Наполеона (конец 1799 г.) и продолжался до окончательного падения императора Наполеона Бонапарта (1815 г.). В этот период редко появлялись книги, посвященные политическим теориям, и еще реже те, в которых разрабатывалась оригинальная политическая мысль. Почти ни одна из них не получила широкого распространения в обществе. Мир того времени был слишком возбужден и погружен в действие, что с трудом мог уделить внимание теориям и доктринам. Как известно, Наполеон не любил идеологии и идеологов, более того, часто распоряжался заточать их в крепости. Знаменательно, что некоторые публикации политического характера, увидев свет в наполеоновский период, стали известны только после 1815 г.[58]58
  Это временное дремотное состояние политической мысли и политической пропаганды в наполеоновский период было довольно хорошо подмечено Мандзони, написавшего в Пятом Мае:
…..два векавооруженные один против другого,покорные ему поворачивались,как бы ожидая своей судьбыи сохраняя в молчании решение судьи,он находился посредине между ними.

[Закрыть].

Одним из писателей, начавшим публикацию своих сочинений в наполеоновский период, а потом приобретшим определенную известность, был Шарль Фурье.

Он родился в Безансоне в 1772 году в семье зажиточных торговцев. Служивший в Лионе в период Французской революции, он участвовал в восстании жирондистов против Национального конвента в 1793 г. После падения Лиона арестованный и препровожденный в Париж, Фурье, вероятно, закончил бы жизнь на гильотине, если бы не произошло падение Робеспьера. Освобожденного из тюрьмы, его призвали в кавалерийский полк, но прослужив два года и получив тяжёлую травму после падения с лошади, Фурье был уволен.

Подлечившись, он устроился на работу к крупному торговцу из Марселя и стал свидетелем одной операции, которая произвела на него большое впечатление. Это произошло во времена неурожая и голода, когда продуктов питания было мало и стоили они дорого, а торговец, у которого служил Фурье, чтобы поддержать высокий уровень цен, выбросил в море около двадцати центнеров риса. Этот случай, правдивость которого не вызывает сомнений, побудил Фурье изучать законы общественной организации и соответствующие средства, чтобы положить конец бедам общества. Плодом этих штудий были: «Теория четырёх движений и всеобщих судеб», опубликованная в 1808 г., «Трактат о домоводческо-хозяйственной и земледельческой ассоциации», опубликованный в 1822 г., и «Новый индустриальный мир», увидевший свет в 1823 году.

В этих произведениях, в особенности в последнем, Фурье выдвигает целостную космическую и социологическую систему. Он исходит из принципа, что дезорганизация труда ведет к большому распылению сил, что общество получает в качестве результата количество продукции значительно меньшее, чем-то, которое можно было бы получить, организуя труд в больших масштабах на основе науки. Он приводит пример кухонь, которые можно сконцентрировать так, что сотню семей можно было бы накормить на одной и той же кухне и достигнуть тех же результатов меньшими затратами. Поэтому он проектирует организацию обществ, каждое из которых состоит из десяти тысяч человек и называется фалангой. В этих обществах распределение различных обязанностей происходит на основе принципа, который автор называет «страстной привлекательностью». Действительно, на его взгляд, природа устроила так, что склонности и привязанности индивидов весьма совершенно соответствуют тем потребностям, которые имеет человечество в том или ином виде работы. Несмотря на то, что эти последние идеи слегка отдают безрассудством, нельзя не признать за Фурье определенной гениальности, поскольку в анализе различных человеческих страстей у него немало острых и оригинальных наблюдений.

Ещё более странными должны были бы стать некоторые последствия, которые, по мысли нашего автора, были бы связаны с организацией фаланстеров. Земля должна быть обновлена новым творением, на ней, утверждал Фурье, будет вечная весна, наиболее жесткие проявления климата будут смягчены, человеческая жизнь продлена до 175 лет, человек приручит и выведет странных монстров, называемых антильвами и антикитами. Благодаря первым повозки будут передвигаться с такой скоростью, что можно будет, позавтракав в Париже, пообедать в Марселе, а благодаря вторым морские суда смогут плыть с необычайной скоростью. Сторонники Фурье отмечают, что он дал прогноз повсеместного введения железных дорог и паровых судов. На это можно было бы возразить тем, что когда писал Фурье, пароходы уже были изобретены, а железные дороги появились спустя несколько лет, без того, что их изобретению предшествовали фаланстеры, и совершенно точно можно утверждать, что их введение не явилось следствием реализации пророчеств социолога из Безансона.

В то наивное время, когда многие верили в возможность быстрого и радикального реформирования общества, находилось немного людей, которые становились сторонниками Фурье. Ему не удалось найти финансовые средства, необходимые для организации первого фаланстера. Он умер в 1837 г., и спустя несколько десятилетий город Безансон поставил ему памятник.

Практический эксперимент коммунистического строя в первые десятилетия XIX в. был предпринят английским филантропом Робертом Оуэном. В Канаде он основал несколько деревень, где труд, производство и распределение регулировались в соответствии с коммунистическими принципами. Как и можно было предположить, эти колонии не стали процветать или должны были в силу вещей придти к нормальной системе экономической организации.

Писателем иной, большей важности был граф Клод Анри де Сен-Симон. Он родился в 1760 году и происходил из того же рода, что и герцог Сен-Симона, который стал знаменит своими «Воспоминаниями» об эпохе Людовика XIV. Его отец был графом Сен-Симона, его мать, о которой очень мало известно, была также из Сен-Симона. Писатель, таким образом, происходил из старинной аристократии старого режима, но был не слишком богатым, потому что отец, будучи младшим сыном, не получил наследства, а состояние матери было конфисковано в ходе революции.

Сен-Симон сразу же продемонстрировал оригинальность своего характера и презрение к распространенным предрассудкам. В возрасте тринадцати лет он отказался от своего первого причастия. В другой раз, укушенный собакой, он сам прижег рану горящим углем и запасся пистолетом, чтобы убить себя, если появятся первые признаки бешенства.

Другой характерной чертой его мировоззрения начиная с молодых лет было убеждение в том, что он предназначен для реализации чрезвычайной, почти божественной миссии. В пятнадцать лет он приказал своему камердинеру каждое утро будить его словами: «Господин граф, вставайте – Вас ждут великие дела». Значительно позже в одном из писем Людовику XVIII он выразился так: «Государь, выслушайте голос Бога, который говорит моими устами». Эта вера в мессианское призвание способствовала тому, чтобы дать некое логическое оправдание и связность его неупорядоченной материальной и интеллектуальной жизни.

Вступив в армию в звании офицера, подобно всем дворянам того времени, он участвовал в экспедиции, которую французское правительство направило в Америку для поддержки североамериканских колоний в борьбе за независимость против Англии. Он доблестно сражался, но мало интересовался ходом военных действий, а больше изучал общественные условия американских колонистов и писал своему отцу, что предполагает опубликовать книгу, в которой, проанализировав и представив путь развития человеческого духа, укажет направления совершенствования общества.

После достижения мира он отдался разработке планов и более или менее своеобразных проектов: так, он предложил испанскому правительству прорыть канал, ведущий от Мадрида до моря.

Захваченный пламенем революции Сен-Симон сначала примкнул к движению, но потом не принимал в нем участия. Его объективная позиция, его подчеркнутая тенденция к бесстрастному наблюдению фактов и социальных феноменов не позволяли ему слепо следовать определенному направлению идеи, соединиться с революционерами, все более доктринальными и склонными к насилию, или с эмигрантами беспросветно реакционными. Но отстранение от активной политики не спасло его от революционной бури. Он был нобилем, а это составляло серьезную презумпцию виновности, поэтому он был арестован и по всей вероятности угодил бы на гильотину, если бы не произошло падение Робеспьера, принесшее ему освобождение.

Выйдя из заключения, он возобновляет программу, которой посвятил себя с юношеских лет: найти законы, регулирующие жизнь человеческих обществ, законы, которые, будучи однажды установлены, указали бы путь, на котором прогресс различных наций был бы более быстрым, постоянным и гарантированным. Он понимал, что для выполнения этой программы необходимо прежде всего повысить собственную культуру, но, чтобы отдаться наукам и не заботиться о материальной стороне дела, нужно было обеспечить себя достаточным состоянием как гарантией своей независимости. Поэтому он объединился с одним прусским банкиром и занялся спекулятивной скупкой и продажей с большой прибылью собственности эмигрантов и церкви, конфискованной революцией. Когда сообщество распалось, он получил в качестве своей доли около миллиона.

Посчитав, что этого достаточно, чтобы не впасть в бедность, он посвятил себя науке. Сначала он сменил место жительства, переехав поближе к Политехнической школе, потом ближе к школе Медицинской, посещал лекции наиболее известных профессоров, а его квартира стала одним из интеллектуальных центров Парижа, где собирались популярнейшие математики, физики, философы, экономисты и историки. Беседуя с ними, он мог представить себе различный уровень развития той или иной отрасли научного знания и составить ясное представление о наиболее важных проблемах, которые каждой науке предстояло решать. Но его довольно широкая культура не отличалась надлежащей глубиной, поскольку приобреталась в ходе дискуссий с компетентными специалистами, а не благодаря методическим занятиям, и потому напоминала культуру гениального дилетанта.

К сожалению, капитал, который Сен-Симон считал достаточным для спокойного занятия науками, истощился, прежде чем он закончил научные штудии. Частично это было следствием той разорительной жизни, которую он вел, а частично, и возможно это главное, беспорядочного управления им. Он страдал от бедности и для того, чтобы жить, стал мелким служащим ломбарда, где был занят по двенадцать часов в сутки и у него не оставалось времени для занятий. Период нужды прервался через два года, когда его старый интендант Диард случайно встретился с ним и привел в свой дом. Поправив свои дела, он смог продолжить занятия. Но спустя два года Диард умер, и Сен-Симон снова впал в нищету. В 1814 г. он получил скромную пенсию от своих родителей, но вся она ушла на оплату расходов, связанных с публикацией его работ.

В 1824 г. в отчаянии Сен-Симон совершил попытку самоубийства. Выстрелив из пистолета в голову, он лишился одного глаза, но выжил, поддержанный и обеспеченный небольшой группой учеников, сформировавшейся вокруг него. Он умер в 1825 г.

Научно-литературная деятельность Сен-Симона началась в 1802 году с его «Писем одного жителя Женевы», в которых уже можно проследить первые наметки его системы. Особенно плодотворным был период после 1815 г., когда в течение нескольких лет он опубликовал «Индустрию», «Индустриальную систему», «Катехизис промышленников» и, наконец, в 1825 г. «Новое христианство». Довольно трудно на немногих страницах изложить его принципиальные позиции как из-за широты затронутых тем, так и из-за необходимости учитывать то, что некоторые его работы остались незавершенными по причине нехватки средств.

По мнению Сен-Симона, в любом организованном обществе существуют две власти: одна осуществляет моральное и интеллектуальное руководство, другая – материальное. Эти две власти реализуются двумя организованными меньшинствами; соединившись, они формируют руководящий класс, который сейчас назвали бы политическим классом. В Средние века моральное руководство и интеллектуальное водительство было доверено священству, а материальное – военным дворянам. Но с течением времени из-за проникновения арабской культуры и возникновения коммун произошли изменения, которые в течение веков постепенно уменьшили духовные и материальные условия верховенства клира и военных. В XIX столетии, когда уже вера в сверхъестественное достаточно охладела, а войны превратились в факт все более исключительный, моральное и интеллектуальное руководство должно быть доверено ученым, а материальное – руководителям промышленности. Из этого видно, что Сен-Симон уже тогда констатировал необходимое отношение между условиями интеллектуальными, моральными и материальными в обществе и образование руководящего класса, который по природе должен быть таким, чтобы отвечать потребностям времени.

Однако наш автор не мог забыть, что между Средневековьем, в котором общество было организовано для войны и руководилось верой, и веком XIX существовал век XVIII с Монтескье, заложившим основы либеральной системы, и Руссо, строго сформулировавшим и сделавшим популярными фундаментальные принципы демократической системы. Но Сен-Симон считал, что XVIII век был переходной эпохой, временем легистов и метафизиков, чья деятельность была полезной для разрушения последних остатков средневековой организации, но не стал плодотворным для строительства новых социальных порядков. Поэтому, по его мнению, божественное право королей и народный суверенитет, понимаемый как выражение воли большинства граждан, относятся к теориям, уже преодоленным.

Он не принимает догмы либерализма, но когда хочет предложить тип конституции, отвечавший его идеям, заканчивает тем, что предлагает ввести три палаты, которые должны быть предназначены артистам, ученым и промышленникам.

В своем последнем произведении «Новое христианство» Сен-Симон занимается судьбой народных классов и выражает веру в то, что она станет счастливее при правительстве ученых и крупных промышленников. Он настаивает на необходимости морального руководства обществом. В своих первых работах он верил, что возможно заменить христианскую религию культом Ньютона, впоследствии выразил свою веру в утилитаризм Бентама и закончил принятием в качестве морального руководителя христианской веры, лишенной, однако, своей догматической части, с аналогичным взглядом на нее модернистов.

Почти во всех его произведениях присутствует некая смесь оригинальных взглядов и глубокой интуиции применительно к условиям европейского общества начала XIX в. и концепций почти абсурдных, а иногда и инфантильных. Остроте его мысли часто не хватает того равновесия и той умеренности, которые необходимы, чтобы смутно угадываемая часть истины не опустилась до парадокса. Его часто называют кузнецом идей, и это определение справедливо; многие его мысли были впоследствии восприняты последующими писателями, которые их развили и встроили в свои собственные системы, забыв о том, кто первым их провозгласил. Среди этих писателей есть и люди громкой славы, такие, как Огюст Конт, Герберт Спенсер и Карл Маркс. Следует заметить, что среди его идей есть одна, имевшая небольшую известность и оставившая меньший след у писателей двух поколений, живших в первые семьдесят лет XIX в.: это мысль о необходимости существования руководящего класса и о тех качествах, которыми он должен обладать. Но, возможно, длительное замалчивание данной идеи объясняется тем, что она предвосхитила время.

У Сен-Симон при жизни было мало последователей и его работы мало читали также и потому, что ему не хватало заслуг как писателю. Известность пришла к нему лишь однажды, когда против него было возбуждено судебное дело в 1822 г.: он обвинялся в подрыве институтов и оскорблении королевской семьи. Тогда оппозиционная печать, естественно, встала на сторону Сен-Симона, но после его оправдания газеты продолжали его игнорировать, и он снова впал в забвение[59]59
  Процесс против Сен-Симона был начат после опубликования его знаменитой параболы, после чего он моментально прославился. В ней писатель утверждал, что если бы исчезли пятьдесят главных придворных, среди которых и родители короля, пятьдесят наиболее богатых собственников, живущих на ренту, и пятьдесят наиболее крупных чиновников, то Франция не понесла бы ощутимого вреда, потому, что исчезнувшие были бы сразу же заменены другими; в то время как если бы исчезли пятьдесят наиболее выдающихся ученых, пятьдесят наиболее великих артистов, пятьдесят наиболее важных организаторов промышленности, то потенциал Франции ощутимо уменьшился бы.


[Закрыть].

В последние два года жизни вокруг него образовался маленький кружок последователей, который не только не распался после смерти учителя, но и стал более многочисленным. Но сенсимонистская доктрина приобрела большую известность только после 1830 г., когда Июльская революция дала богатейшую пищу всем интеллектуальным течениям, нацеленным на проведение фундаментальных реформ в обществе. По правде говоря, начиная с 1823 г. один из учеников Сен-Симона, Базар, в проведенной им серии конференций пытался объединить в целостную систему идеи учителя. Однако Базар и другие последователи не всегда оставались верными учению основателя их школы. Они принимали идеи Сен-Симона, относящиеся к политическим проблемам Средневековья и современной эпохи; они допускали, что XVII в. умел разрушать, но не мог ничего реконструировать; признавали необходимость социальной иерархии, составленной из тех, кто обладает навыками управления, но одновременно верили в возможность осуществления программы абсолютной справедливости, на основе которой можно было бы установить точное соответствие между услугой, которую индивид оказывает обществу, и компенсацией, которую он от него получает, и в особенности определить ту ступеньку, которую он занимает в социальной иерархии. Их девизом было: «Каждому по его способности, каждой способности по ее труду». Чтобы подобная организация на такой основе могла состояться, Базар и другие сенсимонисты хотели, даже при наличии частной собственности, чтобы было отменено частное наследование, сохраняя наследство в случае смерти собственника только государству. По мнению этих писателей, эксплуатация человека человеком должна быть заменена эксплуатацией природы организованным человечеством. Они верили, что подобно тому, как последовательный прогресс заменил рабство колонат, а его сменил труд наемного оплачиваемого работника, то он же вскоре приведет к системе производства, в которой работник будет получать все плоды своего труда.

Сенсимонизм, организованный и развитый Базаром, а впоследствии Анфантеном, получил свое наивысшее развитие в период между 1830 и 1832 годами. Многие французы, ставшие потом знаменитыми и отличившиеся как ученые, финансисты и промышленники, примыкали в это время к движению сенсимонистов. Среди других был и Лессепс, с той самой поры разрабатывавший проект прорытия Суэцкого перешейка. В эти годы пресса широко распространяла идеи школы Сен-Симона.

Однако насколько быстро утверждались и распространялись идеи этой школы, так же быстро происходил и ее упадок, начавшийся с разногласий между Базаром и Анфантеном, наиболее авторитетными членами группы, по поводу отношений полов. Базар хотел сохранить семью, в то время как Анфантен был поборником свободной любви. На упадок сенсимонистской организации повлияли также уголовный процесс, возбужденный против её руководителей в конце 1832 года, и распространение новых школ с большим акцентом на социализм, которые, впрочем, в той или иной степени воспользовались доктринами сенсимонистов. Последние оставили глубокий след в мыслях и особенно в чувствах многих французов, а также некоторых выдающихся иностранцев, которые во времена своей юности способствовали быстрому, хотя и временному, расцвету сенсимонизма.

33. Французские писатели-социалисты первой половины XIX в. и первые писатели-анархисты

Уже в 1829 году Буонаротти опубликовал в Брюсселе свою книгу «Заговор во имя равенства, именуемый заговором Бабёфа», где детально обрисовал, какой должна быть коммунистическая организация общества, которую заговорщики планировали построить. Разумеется, эта книга внесла свой вклад в распространение коммунистических идей среди интеллектуалов и французских рабочих. Этому способствовали внушительные скопления работников ручного труда как следствие развития крупной промышленности, в первые десятилетия XIX в. появившейся и во Франции.

Следуя хронологии событий, можно утверждать, что первым среди французских писателей-социалистов в период между 1830 и 1848 гг. был Пьер Леру.

Он родился в 1797 году, и по причине бедности своей семьи оставил школьные занятия и приобрел профессию типографского рабочего. Очевидно, по понятным соображениям, среди всех работников типографские имели большие возможности и способности получить образование. После 1830 г. Леру примкнул к сенсимонистам, более того, предоставил в распоряжение Базара основанную им газету «Лё Глоб». После раскола между Базаром и Анфантеном в 1832 г. он расстался с сенсимонизмом, но продолжал писать на социальные темы.

Леру был очень плодотворным писателем и сотрудничал также с «Ревю де дё монд», основанном в эти годы. Его система в одно и то же время теософичная, социальная и политическая. Его мысль, довольно часто запутанная и темная, была изложена в основном в двух книгах: «О равенстве» (1838 г.) и «О человечестве» (1840 г.)

По Леру, человечество имеет свою судьбу, отмеченную Богом. Бог создал человечество и выразил себя в нём. Человеческая душа привнесена его природой с целью постоянного совершенствования, и после смерти каждого индивида она уходит более чистая, чтобы вдохнуть жизнь в другого индивида. Постоянный прогресс человечества исторически подтвержден тем примером, который стал обычным у этих писателей, что из раба вышел колон, колон стал наёмным рабочим, который в ближайшем будущем будет вообще освобожден от тирании капитала. Другое доказательство прогресса человечества даёт религия: начавшаяся с фетишизма, она перешла к политеизму, а он свою очередь был вытеснен христианским монотеизмом. Последний, исчерпав свою миссию, будет заменён более возвышенной религией, которая утвердится в XIX веке. Новая эпоха, по мнению Леру, будет означать конец эры неравенства и начало эры равенства.

Мы уже отмечали, что Леру, весьма возможно, был первым, кто в 1832 г. использовал слово «социализм», потом получившее широкое распространение.

Он часто полемизировал с экономистами, своими современниками; некоторые из них, подобно Локку, поддерживали тезис, что единственным источником частной собственности является индивидуальный труд. Леру тонко замечал, что производство общественного богатства частично обязано усилиям индивида, частично – социальной организации, которая позволяет ему производительно трудиться. Поэтому он предлагает, чтобы распределение продуктов производства осуществлялось государством в соответствии с тройным критерием: т. е. количеством труда каждого человека, его качеством этого труда и потребностями данного работника.

Свою программу социальных реформ, хотя и в значительной мере утопических, Леру сумел встроить в систему философии истории и, хотя в этом отношении ему предшествовал Сен-Симон и сенсимонисты, нельзя отрицать, что в 1840 г. его работы произвели большое впечатление.

Другим известным французским социалистом, почти современником Леру, был Луи Блан. Он родился в Мадриде в 1811 г. в состоятельной французской семье. В возрасте девятнадцати лет, поскольку отец оказался разоренным Июльской революцией, он вынужден был пойти работать. С помощью своего дяди он смог закончить занятия и даже скопил немного денег, давая уроки математики. Вскоре он начал писать статьи политического характера в газеты и в 1839 г. основал «Ревю дю прогресс» с намерением объединить наиболее передовые фракции демократии.

В 1840 году он публикует знаменитый трактат «Организация труда», в котором объявляет свою программу социальных и политических реформ. Книга начинается с мрачной картины тех условий, в которых находился тогдашний пролетариат. Причины такого положения коренятся, по его мнению, в двух институтах: частной собственности капиталов и конкуренции. Капиталист должен производить продукцию по возможно более низкой цене и поэтому должен платить рабочим как можно меньше, что ему легко удается из-за постоянного наличия большого числа безработных, предложения труда всегда превышают его спрос.

Блан верил, что ему удалось найти средство исправления такого положения созданием общественных мастерских. Государство должно предоставить заем в несколько сотен миллионов, чтобы снабдить рабочие кооперативы необходимыми средствами для работы независимо от частных капиталистов. А поскольку займы, сделанные рабочими, не отягощены интересом, кооперативы могут составить разорительную конкуренцию капиталистическим частным предприятиям, «убив», как говорил Блан, «конкуренцию с помощью конкуренции».

Но, кроме реформирования общества, Блан хотел изменить политическую организацию. Он полагал, что правительство в государстве должно быть сформировано из представителей рабочих кооперативов. Он также хотел отменить наследование, сохранив его только в отношениях отца и детей и сделав наследником государство, когда детей не имеется. В отношении семьи и религии он не предлагал никаких изменений.

Луи Блан быстро приобрёл популярность, и это принесло ему после революции 1848 г. пост во временном правительстве. Вместе с другими он опрометчиво обещал рабочим, что республика в течение трех месяцев ощутимо улучшит их условия. Для достижения этой цели были учреждены национальные мастерские. Но они ограничились функциями биржи труда, выплачивая рабочим жалкую субсидию. Им не удалось предложить ни работы в нужном объеме, ни её удовлетворительной оплаты. Эксперимент провалился. Естественно, ситуация катастрофически ухудшалась, и очень быстро национальные мастерские были отменены. Всё это спровоцировало кровопролитные дни июня 1846 г., когда погибли около шести тысяч рабочих, к которым следует добавить ещё и потери сил общественного порядка.

Луи Блан тогда покинул Францию и уехал в Лондон. Неутомимый оппонент Наполеона III, он не вернулся во Францию даже после амнистии. На склоне лет он умерил свои революционные идеи ив 1871 г. даже не принял участия в Парижской коммуне.

Помимо «Организации труда» он написал «Историю десяти лет. 1830–1840», в которой остро критиковал тогдашнюю буржуазию, находившуюся у власти, и короля Луи Филиппа, а также «Историю Французской революции», в которой превозносил наиболее пламенных революционеров.

Писателем решительно коммунистических тенденций был Этьен Кабе. Он родился в Дижоне в 1788 году, там же освоил профессию адвоката, в возрасте тридцати лет приехал в Париж, но стать знаменитым ему сразу не удалось. После революции 1830 г. он был назначен королевским прокурором на Корсике. В своей речи при вступлении в должность он выразил мнение, расходившееся с официальным, и вынужден был уйти в отставку. Впоследствии баллотировался кандидатом в законодательную коллегию Дижона, куда был избран в 1831 г. В палате депутатов он занял место наиболее яростного оппозиционера, продолжая нападки в радикальных газетах, с которыми активно сотрудничал. Осуждённый за оскорбление короля в печати, предпочел уехать в Англию на пять лет. Там, прочитав «Утопию» Мора и сочинения Морелли, он повернул к коммунизму и опубликовал в 1840 г. роман «Путешествие в Икарию». По сюжету романа один важный английский господин попадает в некую далёкую страну, называемую Икарией, где царят коммунистические порядки. Здесь все работают от имени государства, и оно удовлетворяет потребности всех, независимо от количества и качества труда каждого человека. В соответствии с моралью, господствующей в Икарии, способности суть дар природы и нет никакой заслуги человека в том, чтобы быть более разумным, более волевым или более активным.

Политическая организация этой страны, разумеется, демократическая. Там действует большая ассамблея, избранная всеобщим голосованием, которой предоставлено право обсуждать и решать все экономические и политические вопросы. Она состоит из двух тысяч человек и разделена на несколько комитетов, каждый из которых выполняет определенную функцию. Исполнительная власть доверена исполнительному органу (Экзекутиво), состоящему из пятнадцати членов, избранных всеобщим голосованием из сорока пяти персон, предложенных ассамблеей.

Официальной религией в Икарии является ортодоксальный деизм. Семья сохранена и измен супружеских не существует, поскольку приданое отменено, все союзы основаны на любви и имеют счастливейшие результаты.

Свобода печати отсутствует, поскольку она может быть полезной только при буржуазном режиме в той мере, в какой разрешена пропаганда коммунизма, а в условиях коммунистического режима она вредна. К этой общественно-политической организации икарийцы пришли посредством революции 1782 г., революции насильственной и кровавой, детально описанной в романе.

«Путешествие в Икарию» имело заметный, но кратковременный успех. Роман был быстро забыт и почти сорок лет спустя был заимствован и переписан Беллами в виде другого произведения «В двухтысячном году», переведенного на несколько языков. Тогда почти никто не догадывался о плагиате.

Как уже подчеркивалось, распространение социалистических идей во Франции в 1830–1848 гг. было во многом облегчено ее промышленным развитием, вследствии чего в больших городах появилась высокая концентрация рабочих. В 1840 г. в Лондоне состоялся первый социалистический конгресс, предвестник будущего Интернационала Карла Маркса. Тогда же было немало попыток соединить социализм с христианством и в особенности с католицизмом. Такую попытку предпринял Буше в 1839 г., опубликовав книгу «Очерки полного курса философии с точки зрения католицизма и прогресса». Он продолжал разрабатывать ту же систему идей в газете «Ателье».

Наряду с христианско-социалистическим движением Буше необходимо вспомнить христианско-демократическое движение, представленное его поборниками – священниками Ламенне и Лакордером и виконтом ди Монталембертом. Они выступали в газете «Будущее» за отделение церкви от государства, за всеобщее избирательное право и свободу преподавания. Раскритикованные французскими епископами, они апеллировали к папе: он положил конец спорам, осудив их доктрины. Лакордер и Монталемберт подчинились приговору понтифика, а Ламенне, который в работе «Слово верующего» оспаривал законность своего осуждения, закончил отлучением от церкви.