Текст книги "Серебряное дерево"

Глава пятая
Гранат едет на Волчий хребет и находит серебряное дерево

Однажды ночью дул ветер, и Граната мучили неспокойные сны. Он ворочался, путаясь в бороде, и подскакивал на кровати.

Снилось ему, что он попал в окружение тайн. Тайны были круглые и треугольные, красные, синие, чёрные, тяжёлые, как камень, и лёгкие, как дым, с лицами безглазыми и зубастыми, хитрыми и весёлыми. Они расплывались, меняя форму и цвет, превращаясь из добрых в злых, хватали Граната за руки и ноги, дёргали за бороду и хором кричали:

«Разгадай нас, разгадай!»

«Разгадаю!» – рассердившись, крикнул Гранат, топнул ногой и… очутился на полу.

Он протёр глаза, потрогал ушибленный бок и пробормотал:

– Приснится же такое…

Сон, однако, показался мудрецу интересным. Он уселся на полу поудобнее, в задумчивости поглядел на потолок и заговорил сам с собой:

– Ведь правда, сколько тайн ждёт разгадки, а люди живут на свете так мало…

Гранат потряс головой, громко хлопнул в ладоши и скомандовал:

– Подъём!

Он бодро вскочил и распахнул окно перед зарядкой – делать зарядку мудрец никогда не забывал. Он сделал глубокий вдох и выдох и уже поднял ногу, чтобы начать шаг на месте, как вдруг ветер швырнул в комнату какой-то листок. Листок описал в воздухе круг и опустился к ногам Граната.

Несколько мгновений мудрец глядел на него, застыв на месте с поднятой ногой и боясь пошевелиться, будто лист мог вспорхнуть и улететь обратно. Потом он схватил его и забегал по комнате.

– Где м-м-моя л-лупа? – бормотал Гранат, заикаясь от волнения.

Он суетился, переживал, натыкался на стулья, всё задевал и ронял.

Отыскав в груде всякой всячины большую, величиной с блюдце, лупу, мудрец в нетерпении наставил её на листок.

Нежно-зелёная рубашка листка была расшита серебряными шнурочками жилок, которые по краям переходили в серебряную бахрому. С нижней стороны лист был светло-жёлтый, и эта жёлтая подкладка красиво оттеняла зелень рубашки и яркое серебро бахромы. Правда, кое-где лист сморщился и был жёсткий, будто жестяной.

– Вас-солибас! – вскричал Гранат. – Никогда не встречал таких листьев! А вдруг это… с того дерева?! Его принёс ночной ураган, значит, не за тридевять земель растёт дерево с такими листьями, а где-то поблизости… Гм!.. Где же ему расти, как не на Волчьем хребте, – только там мы с Аргамаком не успели побывать! Сейчас же еду на Волчий хребет!

Уши Граната покраснели от волнения, брови-кустики подскочили вверх, собрав лоб гармошкой.

Мудрец дёрнул себя за бороду, что подействовало на него успокаивающе, и быстро нарядился в походный костюм с карманами и непромокаемые сапоги. Из-под стола он выхватил походную сумку. В сумке лежали складная лопатка, самодельный бинокль, который смастерил для Граната Фитилёк, и ещё кое-что. Подумав, мудрец прибавил ко всему лупу, закинул сумку за плечо и выбежал из комнаты.

– Где мой олень? – закричал он, и из-за ёлки вышел, слегка прихрамывая, Аргамак. – Не отвезёшь ли ты меня на Волчий хребет? Тебе не трудно? – спросил его Гранат.

– Я здоров! – радостно отозвался Аргамак.

Мудрец угостил оленя сахаром и, позвякивая сумкой, влез к нему на спину.

Они могли бы скоротать путь задушевной беседой, но сегодня, как успел подметить наблюдательный Аргамак, хозяин был настроен необычно. Поэтому олень не стал надоедать ему вопросами и всю дорогу молчал.

– Поторопись, пожалуйста, друг Аргамак, прошу тебя! – приговаривал Гранат и нетерпеливо вертелся на спине оленя.

Аргамак из кожи вон лез, чтобы угодить хозяину, и про себя поругивал свою хромую ногу.

Вдоль Волчьего хребта бежала речка Свирелька.

Гранат остановил оленя на берегу, слез с него и достал из сумки бинокль. Запрокинув голову так, что с неё чуть не слетела панамка, Гранат стал оглядывать вершину Волчьего хребта. Там, на вершине, торчала острая кривая скала, похожая на волчий клык.

Любопытный Аргамак тоже закинул свои ветвистые рога и начал смотреть на Волчий хребет. Но ровным счётом ничего, достойного оленьего внимания, не обнаружил – обыкновенные деревья: жёлтые, зелёные, красные, наполовину уже раздетые осенним ветром.

– Поднимемся сразу к Волчьему Клыку, на вершину… Вас-солибас! Я чуть не лопаюсь от нетерпения!.. – восклицал Гранат.

Подъём на хребет и правда оказался крутым, а лес – почти непроходимым.

– Вас-солибас! – бормотал Гранат. – Здесь, чего доброго, и Осечка никогда не бывал. Не мешало бы одолжить у него на всякий случай ружьё…

Но желание поскорей добраться к Волчьему Клыку было так сильно, что мудрец тут же позабыл о своих опасениях.

Долго карабкались они по склону, продирались сквозь чащу и совсем выбились из сил.

Наконец перед ними открылась опушка. Гранат перевёл дух, вынул колючки из бороды и огляделся.

Ещё один подъём – и они достигнут вершины. Далеко внизу чуть заметно вилась Свирелька, а ещё ниже, в долине, как цветы на лугу, пестрели разноцветные домики Свирелии.

Передохнув, Гранат сказал оленю:

– Я вижу, у тебя сильно разболелась нога, хотя ты это скрываешь. Останься здесь, а я один поднимусь на вершину.

Аргамак покорно вздохнул и остался на опушке.

А Гранат, пыхтя, стал подниматься на самую высокую гору Волчьего хребта. Здешние деревья и кустарники ещё не знали Граната и встретили его недружелюбно. Коряги норовили дать ему подножку, деревья подставляли бока, чтобы мудрец мог набить себе шишку на лбу, а колючки топорщились как раз в том месте, куда он, падая, попадал коленкой.

Но мудрец, весь в шишках и синяках, лез всё выше. От волнения сердце его колотилось так сильно, что из карманов рубашки выскакивали потревоженные бабочки, дремавшие там со вчерашнего дня.

Вот и макушка горы, а на ней – скала Волчий Клык. Вблизи Клык был ещё зловещее, каждая щель в нём злобно скалилась, а в каменных складках его вили гнёзда тучи.

Чтобы прогнать страх, Гранат три раза громко крикнул «вас-солибас!», обошёл Волчий Клык и очутился у крутого обрыва.

Наконец-то! В трёх шагах от него, зацепившись корнями за край обрыва, стояло дерево с тёмным морщинистым стволом и неподвижными, тускло-серебристыми листьями.

Несколько мгновений мудрец глядел на дерево, позабыв дышать. Потом одной рукой он щипнул себя за нос, а другой дёрнул за бороду – на случай, если всё это ему только снится, – и от избытка чувств расхохотался так громко, что смех его разбудил Аргамака, задремавшего внизу, на опушке.

Олень тут же примчался к хозяину, забыв о своей больной ноге.

– Взгляни, дружище Аргамак, какое красивое дерево! – воскликнул Гранат. – А ведь оно совсем старое и дикое!.. Ишь где выросло, на самой макушке! Значит, не любит жары, раз сохранилось здесь, в горах, в прохладе… Смотри, смотри, Аргамак, вон торчат два таких же пенька… Здесь росли три дерева, а два, видно, состарились и упали в пропасть… Вас-солибас! Таких деревьев я никогда не видывал…

Гранат тряхнул ветку, и тёмные листья на дереве зазвенели, словно жестяные. Гранат достал из сумки лупу и долго разглядывал необыкновенные листья. Потом он отковырнул кусочек коры и принялся изучать ствол.

– В коре видны розовые жилки, а на листьях – серебристая бахрома… Это оно! Конечно, дерево это старое, поэтому уже не такое красивое… И листья не поют… Но всё равно – это оно, дерево счастья!

Мудрец выхватил из кармана свирель, задудел в неё и пустился в пляс. Плясал он, может быть, не так уж ловко, зато весело.

И тут случилось необыкновенное. При первых же звуках свирели дерево дрогнуло и стало медленно клониться к земле. Листья его глухо зазвенели, а старый ствол заскрипел и треснул.

– Вас-солибас, какое несчастье! – в испуге закричал Гранат. – Неужели оно уже умирает?

Но дерево больше не клонилось. Как только Гранат перестал играть на свирели, оно замерло в полунаклоне, и мудрец увидел среди листьев блестящие, словно лакированные, орешки.

– Нет, нет, ещё не всё погибло! – воскликнул он. – Гляди, Аргамак, на дереве растут какие-то орешки! Только как же их достать? – в раздумье продолжал мудрец. – Вас-солибас! И почему я в детстве не научился лазить по деревьям!

Гранат всё же попытался влезть на дерево. Пустое! Не успел он долезть до первой ветки, как тут же свалился, едва удержавшись на краю обрыва.

– Ох, ох! – застонал мудрец, поднимаясь. – Что же нам делать, друг Аргамак?

Тут в голове его блеснула счастливая мысль: а не поможет ли свирель? Ведь дерево стало наклоняться, когда он заиграл на свирели, и опять замерло, когда свирель смолкла.

Гранат поспешно поднёс к губам свирель, и всё случилось так, как он и ожидал.

– А ну, Аргамак, дай-ка я влезу к тебе на спину… Опасно заставлять дерево наклоняться…

Стоя на спине оленя, Гранат сорвал и сложил в карманы все до одного орешка. Если какой-нибудь из них сидел слишком высоко, Гранат подносил к губам свирель, и веточка, как живая, протягивала ему орешек.

Пыхтя, мудрец слез с оленя и пересчитал орешки – их оказалось сто и ещё один, самый большой и блестящий, который рос на макушке.

Едва Гранат успел это сделать, как дерево забило в жестяные ладошки-листья, согнулось и рухнуло в пропасть.

Гранат подошёл к самому краю обрыва и глянул вниз.

– Бедное, бедное дерево! – промолвил он и хотел снять с головы панамку, но, побоявшись повредить зрение Аргамаку, не снял. – Я опоздал… Оно дожило свой век… Я не услыхал, как оно поёт, оно не открыло мне своих тайн… Но я всё равно их разгадаю, вас-солибас!

Погоревав немного, мудрец тряхнул головой, дёрнул себя за бороду и посмотрел туда, где только что стояло дерево. Там теперь темнела яма и виднелись старые корни.

– Земля, где росло дерево, может пригодиться… Возьму-ка её на всякий случай, – подумав, решил Гранат и набил землёй карманы.

Глава шестая
Свирельцы собираются на поляне «Ёлочка»

Ранним утром, когда свирельцы ещё досматривали сны, когда во дворах суетились лишь петухи да хлопотливые хозяйки, над разноцветными крышами Свирелии полетел призывный звук трубы.

Доносился он с городской площади-поляны, которая называлась «Ёлочка».

Это была большая поляна, по краям её росли молодые ёлочки, а посередине стояла большая ёлка. Вокруг неё, украшенной игрушками, свирельцы отплясывали во время новогодних карнавалов.

В Свирелии никогда не рубили ёлок под Новый год, а наряжали ёлочки, что росли вокруг поляны. Звери собирались под ёлками смотреть карнавал и ни капельки не пугались огней праздничных факелов.

А летом свирельцы играли здесь в футбол или просто отдыхали и катались на осликах и каруселях.

На краю поляны стояла вышка. Она была вся точёная, украшенная резьбой. Надо вам сказать, что плотник Плошка, когда он не очень увлекался Грушкиными коктейлями, мастерил отличную мебель и всякие деревянные сооружения. И эту вышку построил сам Плошка.

Сейчас на вышке стоял маэстро Тромбус с трубой в руках. Труба была длинная, тоже украшенная резьбой, и расширялась к концу наподобие колокола. Нацелив трубу в небо, маэстро дул в неё и брал нужные ноты, зажимая то одну, то другую дырочку тонкими, чуть вздрагивающими пальцами.

Эту трубу, как и многие музыкальные инструменты, Тромбус сделал своими руками. Свирельцы назвали трубу «тромбиной» в честь маэстро, а самого его выбрали глашатаем, и с тех пор Тромбус звуками тромбины созывал свирельцев на праздник или на совет.

Устраивалось это таким образом. Семь лет назад, когда Фитилёк был ещё первоклассником и только начинал заниматься всякими изобретениями, он придумал специальную сигнализацию. К телефонным столбам приделывались красные кнопочки, и от каждого столба к дому маэстро тянулся электрический провод. Если кому-нибудь надо было созвать друзей, чтобы обсудить важное дело, он нажимал кнопку на столбе. В домике Тромбуса раздавался звон сигнального колокольчика, и маэстро с тромбиной спешил на «Ёлочку». С колокольчиками и кнопками свирельцам было интереснее, чем с телефонами, и телефоны скоро отовсюду сняли.

Помня о том, что у Тромбуса слабое здоровье, свирельцы старались никогда не звонить ему после обеда, когда у маэстро бывал тихий час. И даже свирельские мальчишки, которым до смерти хотелось всё время нажимать и нажимать на красные кнопки, не делали этого, чтобы не беспокоить маэстро понапрасну.

В это раннее утро кнопку на телеграфном столбе нажал мудрец Гранат. И вот он уже стоит около вышки и ждёт, когда маэстро кончит дудеть в тромбину.

Труба пела сначала тоненько, как простая дудочка, потом голос её становился громче и гуще, а под конец звучный и бодрый марш нёсся над Свирелией.

Услыхав этот призыв, свирельцы вскакивали с кроватей и со всех ног мчались к «Ёлочке».

Первыми сюда притопали семь братьев Рубако, семь лесорубов, плотник Плошка и милиционер Гарпун.

Потом, запыхавшись, прибежали артист Пятью пять, охотник Осечка с Гонкой и Гавкой на поводке и лесничий Чинарий.

За ними прибыли доктор Гематоген, учитель Минус и художник Карало.

Многие свирельцы подумали, что по случаю выходного дня состоится утренний карнавал, поэтому успели принарядиться и не забыли, конечно, прихватить с собой свирели.

А Грушка принёс корзинку с тянучками, яблоками и фруктовыми коктейлями.

Оркестр, состоящий из ребят-свирельчат, тоже был в сборе. В полном снаряжении – с медными тарелками, трубами и барабаном – музыканты стояли у лесенки, готовые по первому же сигналу Тромбуса занять свои места на вышке и заиграть танец.

Наконец Тромбус опустил тромбину и позвал Граната. Музыканты расступились, пропуская его.

– Глядите-ка! – закричали свирельцы. – Мудрец поднимается на вышку! Видно, он скажет нам что-нибудь важное!

Сначала Гранат от волнения растерялся и стал утирать лицо платком, ведя рукой по кругу, будто умывается кот. Потом он три раза кашлянул, посильнее дёрнул себя за бороду, и все мысли сразу же встали по местам.

– Дорогие друзья, граждане свирельцы! – произнёс Гранат. – В одной старинной книге прочитал я легенду о серебряном дереве. Если люди вырастят это дерево и сумеют раскрыть его тайны, они получат от него в награду долголетие и непобедимость в борьбе с врагами. Такое дерево люди назвали деревом счастья… Когда я узнал об этой легенде, я стал собираться в далёкое путешествие, но вот вчера… – Тут Гранат снова запнулся, три раза кашлянул и провёл по лицу платком.

Некоторые чувствительные свирельцы, не узнав ещё, в чём дело, на всякий случай начали сморкаться и тихонько всхлипывать.

– Но вот вчера, дорогие друзья, – повторил Гранат, – на Волчьем Клыке я нашёл дерево, похожее на то, про которое рассказывает легенда…

По рядам свирельцев прошёл гул удивления и восторга, а самые чувствительные от радости стали рыдать и смеяться сквозь слёзы.

– Я подоспел вовремя: старое дерево умерло, едва успев отдать мне свои орешки… Смотрите!

Гранат достал из кармана самый большой, сто первый орешек и показал его всем.

– Может, в орешках и заключена целебность? – дрожащим голосом спросил Гематоген. – Мне не терпится поскорее растолочь их и сделать пилюли…

– А что, может, так и есть! – кивнул Гранат. – Но орешков мало, всего сто один…

Не слушая его, свирельцы загалдели:

– Волшебное дерево – вот хорошо! Не будем пить горькие микстуры, не будут нам делать уколы… Съел себе волшебную пилюлю – и здоров!.. Станем жить долго, без забот и хлопот, спокойненько!

– Мало вам теперь покоя?! – перекрывая голоса свирельцев, воскликнул Пятью пять. – Непобедимость – вот что главное! Это поважнее ваших пилюль!

– Нет, нет! – снова зашумели свирельцы. – Воевать мы не хотим, а помолодеть и поздороветь каждому охота!.. Какая тебе нужна непобедимость? Будет у нас серебряное дерево – будет оно охранять нас, раз оно волшебное…

– О чём вы спорите, граждане свирельцы? – громко сказал учитель Минус и поднял указательный палец. – Откуда вы взяли, что именно в орешках – долголетие? Что мы знаем о дереве? Да ничего!

– Вот и я хотел сказать то же, – поддержал Минуса Гранат. – Дерева у нас пока нет, и мы ничего про него не знаем… Ладно, пусть из орешков, если они и правда целебные, доктор Гематоген наделает пилюль, и мы станем долго жить… Но ведь можно из этих орешков вырастить целую рощу серебряных деревьев! Что, по-вашему, лучше?

– Отдать орехи Гематогену! – снова раздались голоса свирельцев.

– Хотим быть молодыми и красивыми! – ещё громче закричали женщины-свирельки и стали протискиваться к доктору Гематогену.

– Записываться на пилюли в порядке очереди! – крикнул Гарпун и три раза просвистел ноту си.

Минус поднял руку, требуя порядка:

– Подумайте-ка хорошенько ещё раз, граждане свирельцы! Орешков-то мало, их едва ли хватит на жителей Свирелии. А ваши дети и внуки? Неужели вы оставите их без целебных пилюль?

Свирельцы не привыкли думать о серьёзных вещах, но раз Минус так настаивал, они наморщили носы и стали думать… И чем старательнее они думали, тем чаще виновато опускали глаза, покашливали и перешёптывались между собой.

– Да что уж там!.. – вздохнув, произнёс наконец старый Хвойка. – Ясное дело, нельзя съесть орехи самим, а другим ничего не оставить…

Свирельцы радостно закричали:

– Молодец Хвойка! Правильно сказал!

– Лучше посадим все орешки, и из них вырастет сто одно серебряное дерево…

– И станет у нас много-премного пилюль!

– А пока дайте мне хоть один орешек для опыта, – попросил Гем и многозначительно посмотрел по очереди на Минуса, Граната и маэстро Тромбуса.

Все поняли, что Гем подумал о Гнилушке, и Гранат отдал ему один орешек.

Мудрец снова заволновался, опять поводил рукой по лицу, будто кот умывается, и воскликнул:

– Вас-солибас! В Свирелии будут серебряные рощи!

– Ура! – крикнули плотник Плошка басом и садовник Грушка тоненьким голоском.

– Ура! Ура! – подхватили семь братьев Рубако, семь лесорубов.

– Ура мудрецу! Качать его! – закричал Пятью пять.

Не успел Гранат сообразить, что затевается, как свирельцы подхватили его и стали подбрасывать в воздух.

– Ай! Ай! – только и успевал он выкрикивать.

– Раз! – хором считали одни, когда мудрец летел вверх.

– Два! – хором отвечали другие, ловя его.

Гранат дрыгал руками и ногами, и на головы свирельцев из его карманов сыпались стекляшки и камешки, травинки и грибы, живые и дохлые жучки и ещё много такого, что встречается в карманах мудрецов и мальчишек.

Глядя, как мудрец взлетает в воздух, Плошка, который успел на радости хлебнуть несколько лишних глотков фруктового коктейля, хохотал вовсю. В этом приступе веселья он хватался за живот, за Грушкино плечо, приседал и осторожно утирал корявым пальцем то один глаз, то другой.

– Гром и молния! Осечка побил всех волков и открыл дорогу на Волчий хребет, к серебряному дереву! – раздался вдруг обиженный голос Гарпуна. – Почему никто не похвалил Осечку?! Качать его!

– Качать Осечку! – откликнулись свирельцы и стали подбрасывать охотника вместе с его сумкой-ягдташем, свирелью-рогом, вместе с Гонкой и Гавкой, которых охотник крепко держал за поводок.

Потом все, вдоволь полакомившись тянучками, достали свирели и принялись дудеть в них и лихо отплясывать. Музыканты-свирельчата взобрались на вышку со своими тарелками, трубами и барабаном, и начался весёлый карнавал.

Только Гнилушка, как обычно, не принимал участия в веселье, а стоял в стороне от всех. Он сразу понял, что Гем взял орешек для него.

– Так и стану я глотать этот орех! Вот добряки нашлись! Вот дураки! – буркнул Гнилушка и поспешил нацепить улыбку, чтобы все думали, будто и он радуется этой затее с орешками.

В этот момент рядом оказался артист Пятью пять. Он не плясал вместе со всеми, так как готовился прочесть отрывок из своей новой роли.

– Что ты сказал?! Это кто – «дураки»?! Да я тебя уничтожу, несчастный! – крикнул он, и от головы его пошёл дымок.

Это был плохой признак: Пятью пять мог вспыхнуть и натворить глупостей, если его вовремя не остановить.

Некоторые свирельцы услыхали, как Пятью пять воскликнул: «Да я тебя уничтожу, несчастный!», но подумали, что артист просто репетирует, и не придали этому возгласу особого значения.

На беду, рядом находился маэстро Тромбус. Он устал дуть в тромбину и задремал на скамеечке, предоставив музыкантам играть всё, что они захотят. Тут же стояла и тромбина.

– Берегись! – снова воскликнул Пятью пять, схватил тромбину и швырнул её вслед пустившемуся наутёк Гнилушке.

В Гнилушку он, к несчастью, не попал, а тромбина – бедная тромбина! – упала на землю, издала печальный стон и лишилась голоса.

Пятью пять попросил у Тромбуса прощения, и добрый маэстро простил его.

Через несколько минут происшествие забылось, и карнавал продолжался.