Текст книги "Своя дорога"

Глава семнадцатая

Отправив Агаи спать, я остался дожидаться возвращения малышки. Сердобольный сирин, пожалев подневольного «сторожа», притащил мне два одеяла. Я тут же расстелил на земле одно и накинул на плечи второе: сидеть голышом на свежем ночном ветерке удовольствие невеликое, а грязные вещи уже забрали в чистку слуги Мей, призрачные и незаметные глазу духи.

Дождавшись, пока уйдет волшебник, вернулся к созерцанию пейзажа.

Желтый, как сережка воина Ингахии, серп Ахи упирался тонким рогом в черный небосвод, лишь слегка подсвечивая поросшие лесом вершины гор. Орис тоже основательно истаяла, а сейчас и вовсе спряталась в плотном облаке, выделив своим белым светом его рваные края.

Луны связывала грустная сентиментальная легенда о несчастной любви богини Орис и простого смертного. Молоденькие девушки охапками таскали на алтарь богини цветы, в надежде на помощь в сердечных делах. Интересно, помогла Орис хотя бы одной?

Ветер донес веселый женский смех и возбужденный быстрый говорок сирин.

Я оглянулся на шатер. Он манил в темноте уютным огнем светильников и мягкой постелью. А еще вспомнилось, что ужин так и не попал в мой желудок. Немного подумав, стоит ли пойти перекусить, я решил повременить с этой затеей. Не хотелось нарушать несвоевременным визитом короткое уединение супружеской пары. И потом, в моих интересах, чтобы рош-мах приставала к Агаи, а не бросалась на других мужчин. Так что, милуйтесь, голубки. Пользуйтесь моментом, пока вокруг спокойно и ваш проводник в настроении совершать добрые дела.

Я уже хотел вернуться к прежнему занятию, но мое одиночество нарушило сухое шуршание травы под легкими ножками: рош-мах принесла еду.

Сострадательная девушка.

Теперь, когда араи рядом не было, оборотень все-таки полезла в воду. На этот раз она не стала смущать усталого мужчину и купалась в стороне – за густо разросшимся кустарником, спугнув двух уток. Они с недовольным кряканьем пролетели над самой водой в сторону противоположного берега. Оборотень весьма витиевато выругалась сквозь зубы, выплеснув испуг, вызванный внезапным взлетом дичи.

«Приятного вам, прекрасная дама, купания, а мне – вкусного ужина», – выдав это мысленное пожелание, я активно заработал челюстями, заполняя пустой желудок.

Умеет готовить маленький народец, ничего не скажешь.

А потом Танита ушла, забрав по дороге пустые тарелки и оставив меня в полном одиночестве.

Озеро Мей светилось чистой, зеркальной гладью, отражая ночные светила во всем их великолепии. Всадницы давно исчезли из виду. Наверное, фея увела малышку смотреть дворец.

Счастливица, я бы тоже не отказался, да только Мей пока не приглашала меня к себе.

Тишина убаюкивала, и я лег, решив все-таки немного вздремнуть.

Тонкая ткань шатра колыхнулась, словно от ветра, и предо мной появилась женщина в полупрозрачном свободном платье. Она радостно улыбнулась, словно обнаружила долгожданного гостя, и, плавно ступая, пошла ко мне. Я от растерянности замер – язык онемел и отказался мне служить.

Очаровательная рыжеволосая красавица соблазнительно коснулась моей щеки нежными пальчиками и томно улыбнулась, чуть приоткрыв пухлые губы. А потом позволила одеждам упасть на землю, оголяя манящее тело. Ни капли стыда в ее дерзких глазах, ни тени смущения. Словно это принято, бросаться в объятия к незнакомому мужчине.

Тяжелая грудь прижалась к моему телу, и дыхание сбилось. А потом, вместо того чтобы продолжить такое многообещающее начало, девица быстро нагнулась и схватила меня за щиколотку. В отличие от теплой груди, пальцы красавицы были влажны и прохладны.

– Дюс, проснись! Кому говорят – проснись!

Какой знакомый голосок…

– Проснись немедленно!!!

Чего же ты сердишься, милая? Все так хорошо начиналось.

– Ну погоди, засоня!

Засоня? А я разве…

Додумать мне не дали. Холодные брызги окатили лицо и заставили меня подпрыгнуть от неожиданности. Горячая рыжеволосая красавица растаяла как дым – я очнулся на берегу.

Сон уходил тяжело, глаза не желали открываться, мне пришлось тащиться к озеру, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Плеснув пару раз в лицо прохладной водой, я наконец выплыл из объятий феи Грезы.

Мей сидела на одном из камней и с любопытством наблюдала за моими потугами снова встать в строй. Ее зеленые волосы влажно блестели, окутывая точеную фигуру плотным покрывалом.

Какая жалость, что ты, араи, такая миниатюрная, я бы не отказался составить тебе компанию, как когда-то Корри в далеком лесу.

Воспоминания о сладких минутах вызвали истому во всех конечностях и заставили торопливо зайти по пояс в воду, дабы фея не подумала что-нибудь не то.

Демон раздери эти похотливые сновидения! Не хватало только краснеть из-за них.

Мей довольно рассмеялась, пристально разглядывая мою сконфуженную физиономию, а потом стала серьезной:

– Дюс, я тебя разбудила из-за очень важного дела.

Я кивнул:

– Верю, из-за ерунды ты смертельно уставшего человека тревожить не стала бы.

Араи нахмурила брови, вздохнула и, не тратя времени на пустые разговоры, потребовала:

– Обещай мне, что не выйдешь завтра за границу моих земель. Что даже на мгновение не переступишь ее.

Странная просьба. Оно мне надо? Я вроде как отдыхать собирался.

– Слово дворянина.

Я приложил руку к сердцу, давая жестом понять, что выполню обещание.

– Замечательно! – весело кивнула фея, а потом ошарашила: – С тобой хочет поговорить князь вампиров. Он придет завтра в полдень к большому камню на границе. Выспись хорошенько.

И, не дав опомниться и возразить, плеснула хвостом, только ее и видели.

Ах, негодница! Ну знает же, что я спокойно пройти не могу мимо этих кровопийц!

Ладно, поживем – увидим, что мертвой погани от меня надо.

Я, с сожалением посмотрев на расходящиеся круги, вышел на берег, сплюнул от досады и пошел к шатру досыпать. Только у самого входа вспомнил, что фея не вернула ребенка. Обругав себя последними словами, все-таки заглянул в жилище, прежде чем бежать обратно к озеру. Малышка мирно спала под боком у Таниты, улыбалась и крепко сжимала в руках мой корявый подарок.

Утро началось с радостного вопля Агаи:

– Дюс!!! У тебя снова твое лицо!

Я открыл глаза, заслонился ладонью от бившего прямо в глаза через тонкую занавеску солнца и увидел донельзя счастливого волшебника. Он, давая удостовериться в свершившемся чуде, протягивал мне маленькое зеркальце.

Едва взглянув в него, я почувствовал, как губы сами собой расплываются в улыбке.

Наконец-то родная физиономия на месте! Привык я к ней за столько лет. Да и не понравилось, честно говоря, быть почти точной копией моего прежнего нанимателя. Каждый раз мутило, когда видел отражение.

– Ты прощен, но не вздумай повторить! – сказал я сирин, ощупывая многодневную щетину.

Надо было привести себя в порядок перед встречей с незваными гостями, чтоб им пусто было.

– Давай, я тебя побрею, – предугадала мое желание рош-мах.

Покосившись на кривой шрам, украшавший щеку Агаи, немного подумал, но все-таки согласился.

Не прошло и десяти минут, как я уже сидел на лужайке с намыленной физиономией, а оборотень серьезно и неторопливо играла в цирюльника. Надо сказать, это у нее неплохо получалось – на встречу с нежитью я отправился свежим, как огурчик.

Высокий белый камень почти не отбрасывал тени, так что сидящему рядом с ним вампиру негде было укрыться. Однако с первого взгляда казалось, что особых неудобств небесное светило упырю не причиняет.

Стоило мне подойти, князь нежити встал и весьма церемонно раскланялся. Некоторое время он смотрел на меня, ожидая ответного поклона, но, поняв, что проявления вежливости не дождется, усмехнулся и грациозно сел обратно на раскладной стульчик.

Ах ты зараза… Где бы мне устроиться? На камне нельзя – нарушу клятву. Если сесть на землю, то кровосос будет пялиться на меня свысока. Стоять – желания нет, начну себя чувствовать как на приеме у Фирита.

Парламентер, правильно истолковав недовольную гримасу на лице собеседника, вытащил из густой травы второй стул и кинул его мне.

Какие мы деликатные…

Я сел, закинул ногу на ногу и бесцеремонно принялся разглядывать визитера.

Вампир был стар… и сыт. Его голубые глаза, щедро украшенные красными прожилками, говорили о том, что он недавно изволил кровушки испить. Объяснить, откуда я знаю, что возраст князя перевалил за две сотни, у меня не вышло бы, но тем не менее дело обстояло именно так. Уверенность в этом была просто железная. Наверное, из-за силы, которой веяло от этой твари. Поди, собьешься, считая выпитых жертв.

Подавленная ненависть всколыхнулась, заворочалась тугим комом глубоко в груди. Упырь улыбнулся самыми уголками тонких губ, алых, как у юной девушки, давая понять, что заметил недружелюбные чувства. Сразу захотелось нарушить обещание: плюнуть на все и отправить поганого кровососа туда, где ему следовало находиться. Увы, обещание, данное Мей, не из тех, которые можно обойти без последствий. Пришлось усмирить желание связать нежить в узел. Чтобы отвлечься и успокоиться, я принялся внимательно разглядывать кровососа.

Когда-то князь был весьма интересным мужчиной. К тому же знатного происхождения. Неординарное лицо, такие у простонародья не встретишь: благородный лоб, аристократический нос с горбинкой, сильный подбородок, умный взгляд. Держится уверенно, на шатком стульчике восседает непринужденно, словно у себя дома во время утреннего приема. И во взгляде нет той жадной одержимости горячей кровью, которая обычно выдает нежить. Встреть я этого вампира на улице в толпе, спокойно прошел бы мимо. Хотя… нет, все-таки тянет от него липким холодом не-жизни. Отважный, однако, кровосос, раз пришел без охраны.

– Не боишься, что не удержусь и шагну через границу? – Я первым нарушил молчание.

Вампир скривился от непочтительности – не понравилось ему обращение на «ты».

Теперь пришла моя очередь улыбаться.

Терпи дорогой, учтивым я быть не обещал!

Однако князь быстро справился с эмоциями и небрежно махнул узкой кистью, тонущей в дорогом кружеве:

– Страх мало присущ моей расе. К тому же я всецело полагаюсь на данное вами слово. Слово человека чести. Однако я просил встречи, господин Дюсанг Лирой Тилн Ремари, в надежде достичь взаимопонимания в одном деле…

– У меня никогда не будет общих дел с тобой и тебе подобными!

Как все жители приграничья, я не раз в детстве видел последствия резни в домах, куда пробрались вампиры. Осязал вонь паленой человеческой плоти – селяне, боясь распространения заразы, выжигали испоганенные жилища вчистую, вместе со всеми обитателями. И не представлял себе даже возможности компромисса с теми, кто регулярно покушался на наши жизни.

– Молодость, – смиренно вздохнул князь, а потом извинился: – Простите, забыл вам представиться: я последний представитель когда-то обширного рода Вирет, Андру Зени.

Андру Зени Вирет?!! Да чтоб я сдох! Вирет предпоследняя правящая династия, а Андру Зени… Так звали пропавшего три века назад наследника короны Наорга! Именно из-за его исчезновения после смерти короля к власти пришла боковая ветвь, отпрыском которой являлся Фирит. Что-что, а генеалогию в мою голову вдолбили хорошо.

– Доказательства?

Слово вырвалось помимо воли. Уж больно невероятным казалось само предположение, что принц Андру стал вампиром. Хотя… если Фирит достойный сын своего рода, то удивляться нечему. Устранить преграду на пути к престолу для него ничего не стоило бы, возможно, что и для его предков тоже.

Вампир расстегнул верхние пуговицы камзола из тонкого сукна, полез за пазуху и достал цепочку, на которой болталась золотая печать. Он молча кинул мне цепь, давая возможность ознакомиться с атрибутом власти.

Хорошо ли я учился, плохо ли, но оттиск этой печати мне был знаком. В доме хранился древний свиток, выполненный из тисненого пергамента. Фамильный артефакт с королевской благодарностью моим предкам, которым дядя неимоверно кичился.

Письмо висело на стене, вставленное в богато украшенную самоцветами серебряную раму. При малейшей провинности дядя за ухо волок непослушного племянника к свитку, чтобы я мог лишний раз удостовериться, какой славный род позорю. Хорошо помню, как смотрел на красивую реликвию с вензелями, проклиная про себя и дядю, и умершего правителя, который додумался выказать расположение к прапрадеду. Так что оттиск был мне знаком до последней черточки. Там еще прерывалась ножка цветка – розы, украшавшей королевский герб.

Я уставился на резной рисунок. Похоже, вампир говорил правду, передо мной действительно лежала та самая печать: на цветке имелась небольшая щербинка.

Я кинул реликвию обратно и сказал:

– Это ничего не меняет. Вы больше не человек.

Бывший принц улыбнулся:

– Ну теперь вы хотя бы проявляете вежливость.

Ах ты, зараза! Учить этикету решил?!

– Это ненадолго, – пообещал я с угрозой и поторопил неприятного собеседника: – Так что заставило вас, бывшее высочество, искать со мной встречи?

Вампир неторопливо положил ногу на ногу, сцепил в замок руки, слегка нахмурился и сказал:

– С вами путешествует девочка, столь необходимая моему народу.

Вот оно как… Можно было бы и раньше догадаться.

– Зачем? Закуски не хватает?

Хотя я пытался сохранить видимость спокойствия, моментально поднявшаяся злость все-таки прорвалась, сделав голос хриплым.

Вампир поморщился:

– Эмоции. Вам, людям, не хватает сдержанности.

Все, пожалуй! Наслушался!

Я поднялся, давая понять, что разговор закончен.

– Сядьте, юноша! – неожиданно громко рявкнул князь.

Ноги сами собой подогнулись, и я послушно опустился на стул, заводясь от этого еще больше.

– Постойте! Я вам не все сказал! Даю слово, что ей у нас ничего не угрожает! – предупреждающе поднял руку Андру, глядя на мое лицо. Судя по налившимся жаром щекам, оно уже побагровело от ярости.

– Мои поданные сыты и вполне владеют собой! Они не станут бросаться на ребенка!

– Да неужели? – Я позволил скопившемуся внутри яду наполнить эти слова.

Вампир посмотрел на меня с осуждением и язвительно сказал:

– Вы же не кидаетесь с ножом на каждую проходящую мимо курицу, хотя, несомненно, очень любите ее мясо!

– Морра не курица, а ты не человек! За такое сравнение можно и кол в сердце получить! – обрезал я вконец обнаглевшего вампира.

Он устало вздохнул, очень по-человечески взъерошил короткие, не по моде стриженные волосы, и извинился:

– Простите за неудачное сравнение. Я всего лишь хотел сказать, что мы необязательно бросаемся на все живое. Конечно, кровь необходима нам для поддержания… э…

Тут Андру замялся, подбирая слово.

– Для поддержания тела и сущности, но мы можем спокойно находиться рядом с людьми, не причиняя им вреда.

Я хмыкнул, и вампир покачал головой, осуждая мое недоверие, а потом сказал:

– В наших владениях живет достаточно людей. Да, я забираю у них время от времени кровь. Совсем редко – жизнь. Но в остальном им приходится много лучше, чем, например, крестьянам вашего дяди. Мои люди сыты, живут в добротных домах, платят небольшой оброк и отдают долг крови.

– Ну прямо сады Ирия описываете. Или хлев со скотиной, выращенной на убой.

Вампир вздохнул:

– Вы, Дюс, не желаете нас понять. Хотя для Морры (ну и странное же вы имя ей дали!), самое безопасное место на свете – это мой замок.

– Почему она так нужна вам?

Я хотел услышать ответ только на этот вопрос.

Вампир задумался, а потом, взвешивая каждое слово, сказал:

– В ней наше будущее и возможность стать кем-то большим, чем нежить.

Он горько усмехнулся:

– В нас по-прежнему слишком многое от людей. Хочется иметь семью и свое продолжение – детей. Без этого существование пусто.

Андру немного помолчал, потом подался вперед и зашептал, словно опасаясь, что нас услышат:

– Вы же знаете способности Морры! Ну зачем тащить ее в неизвестность, через одни опасности навстречу другим? Обещаю, если девочка нам не поможет, не справится, я доставлю ее, куда пожелаете!

Я вспомнил копошащихся в луже крови белых личинок гианы, и меня передернуло.

Потомства ему захотелось… А поминального костра, князь, не желаете ли? Мертвечина неупокоенная. Лучше бы вас, Андру Зени, тогда по-простому прирезали или отравили.

Вампир ждал моего ответа, не отводя напряженного взгляда.

– Нет! – Я встал, твердо решив больше не слушать нежить. – Вы получите ее только через мой труп!

Тьфу! Пафосно и глупо прозвучало, как у дешевых комедиантов в фарсе.

– Упаси Ирия стать тем, кто отправит вас по ту сторону, – насмешливо глянул на меня бывший принц, потом поднялся, раскланялся и сказал: – Ну что же. Где нельзя перескочить, там можно перелезть. Уж не обессудьте, обещать, что мы не попробуем украсть Морру, я не буду. И еще, последнее. Вероятно, вас заинтересует то, что Фирит попросил нас разобраться с вашими обеими ипостасями? И с тем, кто известен как Дюсанг Лирой, и с тем, кто бродит по его землям в образе народного героя. Правда, король Наорга не в курсе того, что это один и тот же человек.

Ай да величество…

Любопытство взяло вверх:

– Ну и как? Согласились?

Вампир пожал плечами:

– Ваша смерть принесет больше бед, чем выгод. Особенно тому, кто решится отправить вас в подземный мир. Не стану скрывать, вы доставили нам немало хлопот, но… мы быстро восстанавливаем потери.

И тут я снова не удержался от вопроса, интересовавшего меня с тех пор, когда я понял, с помощью кого Фирит устраняет неугодных подданных:

– Что связывает вас с его величеством?

Князь вампиров Андру Зени улыбнулся:

– То же, что обычно связывает людей – взаимная выгода.

Он хотел добавить еще что-то, но замолчал, посмотрел мне за плечо, церемонно приподнял шляпу, раскланялся и неторопливо удалился. Его осанке мог бы позавидовать любой правитель. Казалось, вампир идет не по густой траве, а по ровному шелковому ковру.

М-да, королевская кровь, что и говорить.

Я повернулся и увидел ожидаемую картину: неподалеку стояли Танита и Агаи, настороженно глядя в прямую спину уходящей нежити.

Ну сейчас начнется допрос.

– Кто это был? – тут же подтвердил мое предположение сирин.

– Правитель вампиров.

– Чего ему от тебя надо? – последовал второй вопрос.

Того же, чего и всем остальным в последнее время.

– Морру, – ответил я и, предвосхищая следующую фразу, сказал: – Если хочешь знать зачем, догони и спроси! Упырь сейчас сытый, не тронет.

Агаи воспринял ехидство за чистую монету и рванул за вампиром. Я успел поймать сирин за шиворот и с трудом удержался, чтобы не покрутить у виска:

– Совсем сдурел, парень? Умереть раньше времени захотелось?

Агаи обиженно выдернул воротник куртки из моих рук и пошел к шатру, то и дело оглядываясь на князя и присоединившуюся к нему свиту.

Танита посмотрела на меня укоризненным взглядом:

– Зря ты так, Дюс. Ну не хочешь правду говорить, так бы и сказал.

Вот это да. Я же еще виноват оказался. Может, мне стоит рассердиться на излишнюю недоверчивость нанимателей? Разве я дал хоть один повод для нее? Как дети, честное слово.

Ладно, пусть тешатся мнимыми обидами, а мне надо хорошенько поразмыслить над словами нежити. Не понравилась мне поговорка князя. Могу поспорить на сто золотых, что теперь нам и днем придется оглядываться – вампиры не оставят своей затеи и попытаются украсть ребенка.

Алхимики неупокоенные… опыты они ставить собрались.

И где это, интересно знать, упыри прячут свой замок? Наверняка в северной части Пустоши. Туда никто и никогда не ходит – нет убежищ, чтобы ночь провести. А те смельчаки, что все-таки решились… Рассказов об их счастливом возвращении я не слышал. Теперь понятно почему. Похоже, у его величества под носом выросло весьма неприятное гнездо, которое не выжжешь каленым железом, а он по-прежнему воюет лишь со своими подданными!

На следующее утро, стоило небу слегка посветлеть в ожидании солнца, я безжалостно растолкал спутников.

– Пора! Вставайте!

– Почему так рано? – позевывая и почесывая лохматую после сна голову, недовольно спросил сирин.

– А ему, наверное, наше общество не нравится. Хочет быстрее расстаться, – ехидно пропела Танита, собирая длинные волосы в хвост.

Широкие рукава мужской рубахи сползли вниз, открывая красивые сильные руки с четко обозначившимися мускулами. За время долгой дороги ушел тонкий слой жирка. Тело молодой женщины словно поправил умелый скульптор, выделив рельеф, истончив талию, подсушив всю фигуру.

Да и Агаи не миновали изменения. Куда только делся мягкотелый горожанин, худощавый, с нелепым, выпирающим неказистым пупырьком животом, нажитым с помощью эля из любимой таверны? Городскую бледность сменил ровный, темный загар странника, мускулатура окрепла, хоть и не впечатляла объемами. Даже глаза стали ярче. Только щетина так и не выросла. Да и зачем птицам борода? Для увеселения окружающих разве что.

Жалко, в остальном сирин как был наивным мальчишкой, так и остался. Его супруга намного быстрее втянулась в походную жизнь. Рош-мах хоть и ехидничала на каждом шагу, однако признавала мой авторитет в отличие от этого… сильно ученого мужа.

Пришлось пускаться в объяснения:

– А потому, что дальше озера Мей я в своих странствиях не добирался. Отшельник сделал копию своей карты, но я не знаю, насколько она точна. Сам Унн сказал, что безоговорочно верить нельзя – карта составлена его постояльцами. Нам необходим хоть какой-то запас времени для маневра. Так что – быстро все проснулись!

Хоть я и торопил свой отряд, а все равно в путь мы двинулись, когда прячущееся за вершинами солнце окрасило облака в розовые тона.

Кони, как и я сам, воспряли духом после хорошего отдыха и спокойно пощипывали травку в ожидании седоков.

– Агаи, – остановил собравшегося прыгнуть в седло волшебника, – ты сегодня не едешь, а летишь!

– Зачем? – изумился сирин.

– По двум причинам: во-первых, эту дорогу я почти не знаю, а во-вторых, нам теперь придется оглядываться и днем. Ты же не хочешь, чтобы похитили Морру? А сверху все хорошо видно, и самое главное – видно далеко.

Я еще ни разу не видел полностью преобразившегося сирин. Это было впечатляюще. Огромная красивая птица с кривым тяжелым клювом хищника по размерам не уступала взрослому человеку. Темное, играющее синими и изумрудными искрами оперение, кипенно-белое витое ожерелье из перьев на горле, постепенно растворяющееся в ярко-голубом пятне, которое тянулось через всю шею до самого клюва.

Хорош, ничего не скажешь. Только не больно-то похож на мирную и безобидную птичку – любому хищнику клювом нащелкает. А если клюва не хватит, то лапами наподдаст, вон какие крюки отрастил.

Да, не тянет народ сирин на несчастных беззащитных страдальцев. Не знай я, что это мой товарищ, первым бы потянулся за оружием! Так, на всякий случай. Не мудрено, что люди до сих пор их боятся.

Взлетал Агаи тяжело, и, кажется, с помощью колдовства. Иначе чем объяснить внезапный порыв теплого ветра, который ударил в распахнутые крылья оборотня?

Воздушный поток подхватил массивное тело, и птица начала подниматься вверх по широкой спирали.

Отлично. Теперь у нас есть дозорный. Со зрением, насколько я помню, дела у него обстоят хорошо.

Высоко над нашими головами кружила огромная птица и указывала дорогу.

Пока все было спокойно. Вампиры, несмотря на угрозу князя, в пределах видимости не показывались. Теперь малышка постоянно ехала со мной.

Казалось, мы минуем остаток пути без приключений, но ближе к вечеру сирин неожиданно вырвался далеко вперед и пропал на час или два. Я уже начал тревожиться, когда черная точка снова появилась среди низких, похожих на высокие башни облаков.

Птица резко пошла на снижение, села почти у самых лошадиных морд. Ее линии тела словно поплыли, перья стали втягиваться, и через минуту перед нами предстал вымотанный, запыхавшийся и сильно встревоженный волшебник.

Не дожидаясь вопросов, он выдохнул:

– Плохо дело! Нам придется искать другое место для ночлега!

– А с тем что случилось? – хмуро осведомился я.

Новость неприятная. Нашу последнюю ночь в Пустоши планировалось провести в доме колдуньи, баловавшейся черной магией и вынужденной в свое время бежать от цепких лап правосудия на край света. По словам Унна, женщина охотно предоставляла убежище редким путникам, не даром, конечно.

– Сгорело, одни угли да печная труба остались, – мрачно ответил сирин, не сводя с меня глаз.

Он словно надеялся, что ему скажут «Не бойся, ерунда, тут есть еще местечко».

Увы, это была не ерунда. На десятки верст вокруг – ни одного укрытия.

Я слез с лошади, спустил на землю девочку, давая ей возможность размять ноги, сел рядом с сирин и развернул карту. Нам предстояла нелегкая задача – найти надежный схрон.

– Я тут немного полетал, – выговорил приятель, с трудом переводя дыхание, – искал что-нибудь подходящее. Вот в этом месте, – оборотень ткнул пальцем в карту, – большая балка. Одна ее сторона сплошь скалистая. По дну течет небольшая речушка. Дно – каменное, с обеих сторон доломитовые склоны. Я низко пролетал, но, кажется, там есть небольшая пещерка, в которой можно завалить вход.

Эх, не люблю я каменных нор, только делать все равно нечего. Не на деревья же лезть. Наши лошади не белки и даже не собаки. А пешком далеко не уйдешь. Решено, пусть будет овраг или балка.

– Веди, – кивнул я сирин, усаживаясь в седло.

Волшебник торопливо натянул штаны и рубаху и забрался на свою лошадь.

Если мы переживем эту ночь, значит, боги на нашей стороне.

Это была не пещера. Только пролетающей мимо птице она могла показаться таковой. Всего лишь низкий неглубокий грот с нависающим козырьком сводом. И вход слишком широкий. Если мы тут остановимся – нам конец. Если уйдем – тем более конец.

Мысли вращались в голове с быстротой гончарного круга. Я пытался нащупать выход из тупика. Ясно, что отсюда мы не уйдем. Худо-бедно, а три стены, пол и потолок здесь имеются. Дело за последней стеной. Ее можно сложить из камня. Дерево тоже подошло бы, да только некогда за ним по склону бегать вверх-вниз, да еще и рубить. Камни, те хоть под рукой. Это при условии, что Агаи сумеет скрепить их колдовством.

– Агаи, сложишь стену из камней?

Сирин тоскливо огляделся:

– Попробую, только сил у меня почти не осталось. Устал с непривычки.

Ничего, жить захочешь – выдержишь.

Дальше дело заспорилось: мы с Танитой и малышкой таскали камни, а сирин укладывал их один на другой, нашептывая заклинания и чертя на каждом знаки. Булыжники, словно обмыленная водой глина, липли друг к другу, поднимаясь все выше и выше.

Мы очень спешили, и все равно отпущенное время истончалось, просачивалось между пальцами, оставляя нас один на один с предстоящим кошмаром. А ведь возведением стены не обойдешься – требовались дополнительные заклятия, иначе первый же сильный монстр разнесет эту кривую загородку в пыль.

Прошло еще немного времени, и балку накрыла ночная тень.

Все! Больше за камнями уходить нельзя! Ничего, мы принесли достаточно. Должно хватить.

Я принялся закидывать булыжники в грот через выросшую ограду.

По моему приказу Агаи оставил у самой стены небольшой проход шириной чуть меньше дверного проема. Его мы замуруем в последнюю очередь.

А небо все больше темнело, расцвечиваясь яркими звездами. Наконец, протяжный вой первого охотника заставил меня бросить камень на землю и взять в руки оружие.

– Теперь все внутрь, – приказал я остановившимся товарищам. – Делайте то же самое, но с той стороны, а я посторожу.

Агаи уставился на меня с выражением великого ужаса на лице и прошептал:

– Не успеем, да?

Столько отчаяния было в этих словах, что я понял – еще чуть-чуть, и парень ударится в панику.

– Все. Будет. Хорошо, – четко разделяя слова, ответил я, стараясь погасить страх сирин фразой, в которую сам плохо верил.

Осталось выложить последние ряда два, а вот замуровать вход мы точно не успевали.

– Дюс! – окликнула Танита.

Я посмотрел на девушку, ее глаза с вытягивающимся в щель вертикальным зрачком горели злой зеленью.

– Перекидывайся! Человеком ты не устоишь!

Рош-мах тоже поняла – вход не закроется.

Сдурела девка… Я-то перекинусь, да вот только кто из вас после этого уцелеет?! Разве что Морра. Хотя…

Решение, на которое меня натолкнули слова кошки, пришло внезапно.

– Агаи, докладывайте последний ряд, а потом начинай колдовать. Я останусь здесь. И не смейте даже близко ко мне подходить! Слышите? Тебя, Танита, это тоже касается!

Больше я не поворачивался. Как только торопливый стук складываемых друг на друга камней сменился монотонным бормотанием волшебника, я закрыл глаза и сконцентрировался на глубоко спрятанном теплом огне. Опыта сознательного превращения у меня не было, пришлось подчиниться интуиции. Без особой надежды на отклик я позвал затаившийся огонь, и он послушался – разгорелся, разросся, согревая плоть, пробуждая скрытую силу. Знакомое чувство на миг заполнило все мускулы, а потом кровь побежала быстрее, хрустнули раздвигающиеся кости, и я услышал, как рвется ткань рубашки.

Все было привычно и все было не так. Я чувствовал – тело стало крупнее. И сильнее. И страшнее, наверное. Хотя куда уж… страшнее-то.

Я открыл глаза и опасливо покосился на руки.

Ах ты… Как бы самому не напороться.

Это тело отличалось от того, которое я рассматривал в зеркале Корри: шипы подросли, заострились, стали дополнительной защитой и оружием. Это они рассекли рубашку, словно бритвой. Хорошо я, перед тем как ворочать камни, снял камзол.

– Дюс! Зайди, пожалуйста! Мы успеем заложить вход! – чуть ли не плакал сирин за спиной.

– Танита, убери его! – рявкнул я, не оборачиваясь, и добавил: – Они пришли.

С двух сторон балки, припадая на шесть лап, приближались первые гости – уродливые создания размером с крупную собаку, у которых шея заканчивалась утыканной белыми иглами пастью. Не меньше десятка.

Ох, и жаркая будет ночь…

Я позволил ненависти и ярости выплеснуться в звериное рычание, заставив на мгновение замереть зубастых уродов.

Ну подходи, тля безголовая. Будем знакомиться!