Текст книги "Своя дорога"

Глава восемнадцатая

Самая крупная и наглая из тварей кинулась на меня, целясь в горло и пытаясь сшибить с ног.

Ах ты шушваль кладбищенская!

Я чуть отклонился и с разворота заехал шипом предплечья точно по ребрам бестии. Безголовый пес отлетел в сторону и ударился о скалу. Звучно хрустнули кости, страшилище сползло на землю и осталось лежать бесформенной кучей. Стая, лишенная предводителя, зашлась тоскливым, выворачивающим душу воем, бессмысленно заметалась из стороны в сторону.

То один, то другой зверь делал неуверенные выпады, клацая зубами и отскакивая прочь прежде, чем я успевал дотянуться до него мечом.

Увертыши дохлые, думаете, за вами зайцем скакать буду? Выкусите! Сами допрыгаете!

Я замер в ожидании новой атаки. Все остальное отошло на второй план. Только краем уха слышал напевное причитание сирин, успокаивающего бьющихся от страха коней, и яростное рычание рош-мах. Кажется, кошка устроилась прямо за моей спиной.

Вот девка дурная, кому велели не высовываться?

Чудища, оправившись от первой потери, взяли меня в полукруг. Два крайних справа слаженно метнулись вперед, отвлекая и заставляя повернуться спиной к остальным тварям.

А вот хрен вам… с опарышами!

Повинуясь движению руки, меч свистнул низом, подрубая лапы зверюгам, а потом ушел в сторону – рассек взвившегося в воздух монстра. Тот рухнул мне прямо под ноги и все-таки дотянулся, сомкнул челюсти на сапоге!

Сторукий Мо… Теперь я знаю, что чувствует волк, попавший в капкан!

Иглы зубов, легко проткнув мягкую кожу обуви, вошли в стопу, словно нож в масло.

Боль заставила охнуть и вонзить клинок прямо в черный глаз нежити. Еще несколько сильных ударов вынудили застыть искромсанное тело вражины. Однако тварь добилась своего – я охромел. Почти сразу же в сапоге противно захлюпало.

Погано-то как… И не вовремя.

Близость добычи, и самое главное – аромат теплой крови, свели уцелевших монстров с ума. Они кинулись скопом, уже не пытаясь хитрить.

И понеслось…

Развернуться, пнуть здоровой ногой одного урода, пока он с визгом летит прочь, достать клинком другого, раскромсать ему шею.

Эх, не успеваю…

Рывок в сторону – и тварь, промахнувшись, проносится мимо, прямо в лапы оборотня. Свирепый рык, шум возни – конец зверюшке!

Умница, девочка!

Рубящий удар – и нет головы. А впрочем, ее и так не было, только кусок шеи с челюстями срезал. Паноптикум уродов, а не Пустошь. Любого обитателя за деньги показывать можно.

От броска последнего монстра я уходить не стал, принял в объятия как лучшего друга, после чего свернул ему шею.

Все. Пока все.

Теперь надо было обойти трупы и отрубить то, что сходило за голову.

Бог его знает, насколько живучи эти твари, без башки оно надежнее будет.

– Дюс, ты цел? – тревожно спросил Агаи, не рискуя, впрочем, высовываться.

– Почти, ногу покусали, – откликнулся я, переводя дыхание.

Короткая схватка заняла совсем мало времени, но пот успел залить глаза.

Я достал платок, вытер лицо и выругался, наткнувшись на вылезшие вперед клыки.

Красавчик, что и говорить. Ничуть не лучше шестилапых уродов. Смело можно в бродячем цирке выступать вместо хищников.

– Подойди, я полечу.

Теперь голос прозвучал значительно ближе, видно, сирин подобрался вплотную к выходу.

– Уйди, Агаи. Я не могу пока стать человеком! – рыкнул, не оборачиваясь, без особой надежды на послушание.

Этот дурень редкостный упрямец, с первого раза не понимает.

– Не уйду! – ощетинился волшебник. – Не хватало того, чтобы мой товарищ истекал кровью! И не боюсь я твоего вида! Тоже мне нашелся, страх преисподней!

Последние слова сирин проворчал, уже сидя на корточках около моих ног.

– Я не буду смотреть вверх, – примирительно пробормотал волшебник, трогая меня за голенище сапога.

Да и демон с тобой! Твои мозги выкипят, не мои. Будете с Танитой безупречной парой!

Аптекарь управился быстро: замазал раны вонючей мазью, перевязал, а затем начертил на перевязке несколько рун.

– Чтобы кровотечение унять, – не поднимая головы, сказал волшебник и, не дожидаясь вопросов, пояснил: – Слюна ядовитая – крови свертываться не дает.

То-то подозрительно много кровищи натекло. Значит, зря я ругался, без срочного лечения было не обойтись.

Надеть сапог после врачевания с первого раза не получилось: нога распухла прямо на глазах. И снова помог сирин, он поколдовал, сгоняя отек, и добавил обезболивающее заклинание.

– До утра продержится, а потом придется обстоятельно заняться твоими болячками, – серьезно предупредил волшебник.

Затем его тело неловко дернулось: видно, мальчишка хотел посмотреть мне в глаза, но вовремя вспомнил о предупреждении и уткнулся взглядом в землю. Темные волосы сирин слиплись в отдельные пряди: не один я потел во время драки.

– Спасибо, Агаи.

Аптекарь кивнул головой и вернулся в укрытие, а я занял прежнюю позицию.

До рассвета еще было далеко, вряд ли удастся провести это время спокойно. Слишком тихо вокруг, как перед бурей. Только слышно – ручей журчит недалеко, да Танита шуршит каменной крошкой, устраиваясь удобнее.

Зря рош-мах бегала от судьбы, нельзя ей быть простой горожанкой – беситься начинает от безделья. Слишком много в оборотнях энергии и злости. Они как бойцовые псы – без драк глупеют и хиреют. Раз Ирия дал тебе, девочка, клыки и когти, значит, надо использовать их по назначению, иначе свихнуться недолго. Сколько мы уже в Пустоши? И за это время ни одной истерики, ни одной драки! А ведь дома ты, милая, каждую неделю скандалила. Еще пара лет «спокойной» жизни, и у Агаи живого места не осталось бы.

Я усмехнулся странным мыслям, так некстати лезущим в голову. Сроду за мной такого не водилось – решать, правильно кто-то живет или нет. А тут забеспокоился. Гнать надо пустые мысли. Делом полезным заняться – камней запасти. Мало ли, вдруг пригодятся.

Оглядевшись вокруг, я подобрал и сложил у входа несколько булыжников.

Хоть это и оружие простолюдинов, ничего, как-нибудь переживу – не облезет позолота дворянская, если использовать доведется.

Вопреки опасениям нас еще долгое время никто не беспокоил, если не считать визита пары уже знакомых «клопов». Их Агаи спалил колдовством, не выходя из грота. Огненные шары с шипением пронеслись прямо рядом с моим плечом, слегка подпалили рубашку, заставили шарахнуться в сторону от неожиданности. От «клопов» осталась только вонючая обугленная масса.

Приятное открытие, я и не знал, что наш миротворец способен на боевую магию. Не иначе как в книжке порылся. Правда, он меня при этом чуть не спалил, но лиха беда начало, еще научится. Получилось весьма неплохо.

Из убежища донеслись приглушенные крики радости. Кажется, волшебник сплясал в честь своей маленькой победы. Мальчишка.

Хоть я и качал скептически головой, посмеиваясь над магом, но на самом деле радовался чужой удаче.

Потихоньку ночь перевалила за середину, и у меня появилась надежда на ее благополучный исход. Преждевременная, конечно. До рассвета оставался от силы час-полтора, когда в ущелье потянулись серые приземистые звери: стая крокутов явилась на запах.

Особой тревоги они не вызвали: достаточно пересечь магическую черту, за которую эти шакалы Пустоши не смеют ступить, и я окажусь в безопасности. Но на этот раз крокуты пришли не одни. В центре стаи возвышался человек. Он шел спокойно и уверенно, словно обходил свои владения, окруженный собачьей сворой, а не нежитью. Этому сходству способствовало поведение тварей. Они как обыкновенные шавки вились под ногами незнакомца, забегали вперед, пытаясь заглянуть ему в глаза, временами умиленно повизгивали. Чем ближе подходил незнакомец, тем яснее становилось – вот она, главная неприятность нынешней ночи.

Мое зрение позволяло хорошо разглядеть чужака даже в темноте, в черной тени скалистых склонов. Хватило минуты, чтобы понять: сейчас заварится нешуточная каша. Пластинки гребня на голове поднялись раньше, чем пришло осознание чужой враждебности.

Мужчина не дошел до меня шагов десять, остановился и уставился в упор. Я в свою очередь тоже взгляда отводить не стал.

Облик пришельца эстетического удовольствия не доставил: мертвая белая кожа на лице, выпученные круглые глаза, съежившиеся губы, не скрывающие акульих зубов в два ряда.

Эдхед Мо шизане! Умертвие!

А на голове что за тряпка? Чепчик?! Точно – чепец… С вышивкой. Ну и странная мода была два века тому назад. Платье долгополое, как у жреца, но зато при оружии. Надо же… Мужик с мечом и в чепце! А уж какой красавец: всё в жемчуге, словно его на свадьбе прикончили. Главное, чтобы еще невеста из могилы не выползла.

Мертвец долго шарил по мне взглядом, раздувая ноздри и принюхиваясь, а потом чуть наклонил голову и набычился. Давящая тяжесть тут же охватила мою голову железным обручем на болтах. Точно в дурном сне, тело парализовало, пришпилило к земле незримыми кольями.

Ах ты дерьмо неупокоенное… Тяжело-то как…

Умертвие расплылось в улыбке и облизало губы черным языком висельника. В тот же момент крокуты, повинуясь неслышной команде, кинулись на меня.

Неуклюже, борясь с восставшими мышцами, словно калека, я поднял меч, готовясь обрушить его на ближайшую тварь. Без надежды успеть, без надежды справиться, слишком медленно.

И назло треклятой судьбе, мысленно попрощавшись с жизнью, бросая трупу вызов, я рассмеялся. Этот дерзкий смех, а скорее всего – магический ветерок, осторожно толкнувший в спину, снял невидимые оковы. Тело снова обрело былую силу и скорость.

Не дремлет Агаи, вовремя помог!

Я рубанул мечом, и ближайший крокут упал с перебитым позвоночником.

Разворот корпусом – у второго пропорото брюхо.

Посмотрев на мгновенную расправу над зверями, мертвец пришел в бешенство. Он яростно ударил рукоятью меча о щит и метнулся ко мне.

Вот же зараза гнилая… Не мог рассвета дождаться и сдохнуть!

Умертвие двигалось быстро, не успел я и глазом моргнуть, как оно оказалось рядом. И не просто оказалось – мертвый воин взвился в воздух на последнем шаге и попробовал достать мою шею в прыжке. Я прогнулся, пропуская меч над головой, и в свою очередь ударил вдогонку. Шустрый труп легко закрылся щитом, приняв на него удар, и весело оскалился.

Маме своей так улыбайся, урод!

Я сделал обманное движение к голове противника, и когда тот задрал щит, увел меч вниз, располосовав умертвию бедро. Из открывшейся раны не вылилось и капли крови, зато покойник вконец озверел. Он широко размахнулся – клинок опасно свистнул у меня перед глазами, вынудив спешно отскочить шага на два. А рыцарь пустил в дело щит, пытаясь с его помощью опрокинуть меня на землю.

Я принял удар плечом и в свою очередь изо всей силы пнул мертвеца ногой, отшвыривая назад. Мертвец попятился, споткнулся о камень, потерял равновесие и упал. Древний щит, грохнувшись о камни, разломился на две части.

Ну хоть в этом боги на моей стороне!

Закрепляя успех, я в два прыжка настиг противника, пытаясь пригвоздить его к земле ударом меча, но этот гад оказался проворным – успел откатиться в сторону и вскочить на ноги. Да еще, пока вставал, сделал выпад, целясь по моим ногам!

Только высокий прыжок спас меня от перебитых костей. Зато, приземляясь, я заехал страхолюдине ногой в пах, а потом локтем – в челюсть. Только зубы клацнули. Жалко, что покойник себе язык не откусил!

Мертвец упал на спину, но меча из рук не выпустил и через мгновение снова был на ногах. Я бы после такого удара не встал, наверное.

Ну да, тебе, кусок протухшего мяса, все равно, как и чем тебя бьют. Мертвые не знают боли.

Последовал новый обмен ударами. Я чувствовал, что начинаю уставать. К тому же крокуты снова кинулись ко мне, пытаясь кусать за ноги. Приходилось раздавать им пинки и одновременно защищаться от атак умертвия.

Долго так продолжаться не могло – нежить в отличие от меня темпа не снижала.

Давно я не встречал такого достойного противника. Клянусь милостью Ирия, будь умертвие человеком, я постарался бы стать его другом. Такие мастерство и сила заслуживают уважения. Но он был мертвецом, покойником, нежитью, а значит, выход имелся только один: упокоить врага или самому умереть.

Ну держись, сука!

Поворот корпуса, удар, нож в глаза, уход в сторону. Снова обман. Движение к бедру, резкий взмах и, наклоном по длинной шее, по плотному воротнику, унизанному жемчугом! Хх-ха!

Я вложил в этот удар весь остаток сил и не промахнулся. Обезглавленный воин замер на бесконечно длинные секунды, подняв в груди досаду и опасение, что он и без головы способен драться, а потом рухнул на окостеневших ногах вниз, подмяв под себя пару шавок.

Крокуты, лишившись господина, сгорбились, поджали хвосты и с утробным рычанием рванули вдоль балки за ближайший поворот.

Великий Ирия, только бы на этом все закончилось!

Я поднял взгляд и счастливо вздохнул: небеса светлели на глазах. Демоны ночи потеряли свою силу.

В состоянии транса я нашел откатившуюся голову и закинул ее в ручей. Сильный поток подхватил оскаленный череп и повлек его вниз по течению.

Потом я оттащил за ногу труп подальше от входа и только после этого вернулся в грот. Шел и чувствовал, как втягиваются шипы, как тело вновь становится человеческим.

Я выжил. Нет! Мы – выжили.

Последний шаг дался с трудом. Защитная черта немного спружинила, но пустила внутрь. А затем подступила дурнота, и я растянулся на земле, больно ударившись головой о камень.

Глава девятнадцатая

Я открыл глаза лишь на мгновение. Мир вращался взбесившимся волчком, размазываясь в серо-зеленое полотно и вызывая рвотные спазмы. Пришлось торопливо сомкнуть веки и перевести дыхание, прислушаться к тому, что творится с телом.

Интересно… почему я упал и потерял сознание? Царапина на ноге – не причина для обморока. Подумаешь – покусали. Один раз кусок мяса из спины выдрали, и ничего, даже перевязку сделал не сразу.

Я повторил попытку осмотреться. На этот раз получилось лучше: кружение замедлилось, хотя до конца так и не прекратилось. Мир по-прежнему плыл и качался.

Ну я вам скажу… Даже после самого сильного похмелья мне не было так дерьмово.

Во рту скопилась вязкая горькая слюна, я попробовал приподняться, чтобы сплюнуть. Меня тут же заботливо подхватили с двух сторон. Правда, встать на ноги не дали, лишь усадили, прислонив к стене. Каменный выступ грота больно кольнул под лопатку и, как ни странно, именно это ощущение помогло окончательно прийти в себя и оглядеться.

Рядом на корточках пристроились Агаи с Танитой. Их перепугало мое неожиданное падение. На лице рош-мах читалась искренняя радость: пухлые губы уже растянула приветливая улыбка. А вот сирин казался серьезным и сосредоточенным. Именно так и должен выглядеть лекарь, у которого пациент только что пришел в себя.

Вся команда была в сборе: прямо по курсу, около ног, возилась Морра. Она пыталась меня разуть, ничуть не заботясь о том, что я при этом испытываю. После особенно «удачной» попытки у меня возникло ощущение, что ступню сунули в пыточный сапог.

Мо шизане, больно же!

Я выругался. Танита скосила глаза на малышку и неодобрительно нахмурилась, осуждая брань.

А что, я должен поблагодарить? К демону таких спасителей, сам разберусь!

Я потянулся к ребенку, пытаясь прекратить издевательство, но Агаи перехватил мою руку. Сирин страдальчески задрал брови вверх, словно это его мучили:

– Не надо, Дюс, не двигайся! Нам необходимо снова осмотреть твою рану. Кажется, я вчера неправильно определил свойства яда. – Он снова вздохнул: – Редкое сочетание токсинов. Я с таким прежде не сталкивался.

Замечательная новость…

Вероятно, от переживаний волшебник совсем забылся и сам дернул за сапог так, что у меня от муки челюсть свело.

– Ты хоть обезболивание проведи, – с трудом выдавил я сквозь зубы, – а то сдохну раньше, чем вылечите.

У аптекаря расцвели два красных пятна на скулах, он полез пятерней в волосы, поставил их дыбом и смущенно улыбнулся:

– Прости. Я растерялся. Сейчас сделаю.

Прекрасно – он растерялся…

С губ чуть не сорвалась ехидная фраза, но меня невежливо перебили.

– Дюс, мне кажется, или ты ныть начинаешь? – раздался над ухом насмешливый голос кошки. – А еще мужчина!

Ну как же, без колкости обойтись нельзя!

Однако слова рош-мах отбили всякое желание ворчать, и я замолчал, наблюдая за тем, как колдует сирин. Заклинание сразу принесло облегчение: боль ушла, оставив лишь легкое онемение. Стало хорошо, спокойно, потянуло в сон.

Между тем Агаи быстро размотал бинты, аккуратно отложил их в сторону и недовольно поморщился: не понравилось ему то, что он увидел. Я от открывшейся раны удовольствия тоже не получил: ступня нехорошо побагровела, а кожа вокруг укуса приобрела синий оттенок и вздулась. Сирин слегка надавил на нее пальцами, и из продырявленной кожи выступила сукровица вперемежку с гноем.

Мо шизане, сколько дряни успело накопиться!

– Отмирание тканей идет, – озабоченно вздохнул волшебник. – И как это я вчера с ядом промахнулся?

Агаи в задумчивости почесал кончик носа, потом сходил за своей сумкой и извлек из нее сверток с инструментами, тщательно закутанными в чистые тряпицы.

– Потерпишь еще немного? – сочувственно спросил аптекарь, протирая кожу на ноге прозрачной жидкостью из фляги.

Глупый вопрос. Конечно, потерплю, все равно другого выхода нет. Да и обезболивающее заклинание пока действует.

Агаи вскрыл гнойник и занялся чисткой, с усердием работая плоским инструментом, похожим на крошечную лопатку. Морра пристроилась рядышком, пытаясь поучаствовать в процессе лечения. Пришлось Таните следить за ее шустрыми ручонками – волшебник на этот раз отказался от помощи маленькой целительницы. Интересно – почему?

– Агаи, ты что, не дашь Морре полечить меня?

– Нет, – отрезал сирин, не отрывая взгляда от раны, – плоть она срастит, но яд убрать не сможет, и завтра придется все повторять заново. Или того хуже – воспаление уйдет внутрь, к костям. Ты хочешь остаться без ноги?

Не хочу, конечно, хотя мне думается, что ребенок, способный прирастить голову дохлому оборотню, с такой ерундой точно справился бы. Но я не лекарь, могу и ошибаться.

Наконец волшебник закончил с лечением, напоследок щедрой горстью кинул на рану мазь, но перевязку делать почему-то не стал. А стоило мне потянуться за сапогом, как Агаи перехватил руку со словами:

– Нельзя закрывать рану! Она должна оставаться на свету, если я правильно разобрался в составе отравы. Так что походи пока так, хотя бы до завтрашнего утра.

Ну надо же… Да я дважды счастливчик… Потому что выжил и потому что твари не дотянулись до моей задницы. Вот было бы развлечение народу!

Хотя у меня и вызвало некоторое сомнение лекарство сирин, надо отдать ему должное – помогло. Гадостное состояние сразу же отпустило, и я, отринув слабый запрет аптекаря, побрел на поле боя – осмотреться и собрать трофеи. Помнится, меч у мертвеца был хорош.

Если честно, я ожидал увидеть лишь вонючие осклизлые лужи или кучки пепла: тела местной нежити плохо переносили солнце. С прахом шестилапых уродов так и случилось – все, что от них осталось, это черные, покрытые рыхлой жирной сажей пятна. А вот упырь не исчез, остался валяться там, где его настиг мой меч. Выглядел мертвяк по-прежнему довольно свежо, словно отправился на встречу с подземным богом недавно, а не пару веков назад.

Я еще раз, уже при свете дня, осмотрел останки. Одежда нежити, несомненно, указывала на принадлежность к знатному сословию: на пошив использовали дорогую ткань, парчу и бархат, богато расшитые мелким жемчугом. Ткани, правда, не удалось избежать влияния времени. Тлен, не коснувшийся человеческой плоти, порядочно истрепал материю, превратив ее в плешивую ветошь, украл блеск и яркие краски.

И что теперь прикажете делать с телом? Похоронить? Нежить нам за это только спасибо скажет. Могила для нее, что дом родной. Придется труп сжечь – нельзя его бросать в ущелье. Возможно, нам еще придется воспользоваться этой дорогой.

Мы выволокли тело из оврага, ближе к редкой рощице, и натаскали сушняка. Танита разыскала отрубленную голову.

На настоящий поминальный костер для упокоения души у нас не было времени, но и этого, скудного, хватит вполне, если правильно подобрать дрова.

Под тело мы постелили слой из огневого дерева. Оно медленно разгорается, зато долго не гаснет и дает такую температуру, что серебро закипает. Так что на один человеческий остов должно хватить. А пепел потом развеет ветер. Не будет тела, и душа уйдет туда, куда ей давно положено отбыть. Вряд ли она попадет в сады Ирия – из праведников умертвия не родятся, но хотя бы получит второй шанс. И опять-таки – в мире станет поменьше мерзости.

В ноги умертвию положили обломки щита, а клинок я забрал себе еще раньше: прикипел к нему с первого же взгляда – уж очень он мне подходил. Прекрасный седельный меч достаточной длины, чтобы отмахиваться на скаку или рубиться в ближнем бою (особенно с моими ростом и силой второй ипостаси). Гарда с защитными кольцами прикрывает руку сразу в двух плоскостях. Сбалансирован прекрасно – в ладонь лег так, словно я с ним уже лет десять не расставался. Но самое главное – тусклое лезвие на свету отливает золотистой сеткой по черному фону. Значит, на изготовление меча пошел табан, редкий сплав, секрет изготовления которого утрачен вместе с исчезнувшим с лика Эдеи древним государством. Такое оружие стоит баснословных денег, и ему не годится валяться без дела и ржаветь.

Вместо меча я вложил в мертвую руку нож: должно хватить для достойного перехода в мир иной.

Агаи наспех произнес несколько коротких молитв за упокоение неприкаянной души и подпалил хворост огненным шаром. Оранжевый сгусток слетел с ладони мага и мягко опустился на дрова, нерешительно пробуя предложенную пищу.

Глядя на разгорающийся огонь, я размышлял о том, сколько костров осталось за моей спиной. Многовато, пожалуй. Против закона богов не пойдешь, самое лучшее очищающее средство, проверенное веками, – огонь. Это надежнее, чем голову отрубить. Хотя последний способ тоже неплох. Лично мне он нравится.

Убедившись, что пламя не погаснет, мы отправились в путь. Дальше дорога шла под уклон. Узкая тропа петляла по светлому редколесью. Чувствовалось, сюда нет-нет да захаживают люди: на стволах кое-где виднелись зарубки, встречались и пни, носившие следы топора.

Птицы уже не отличались доверчивостью и предпочитали порхать вне пределов досягаемости. Знали, что человек для них опасен.

Сирин по-прежнему парил в облаках, зорко выглядывая дорогу. Несколько раз он возвращался, чтобы осмотреть мою заживающую рану. Надо сказать, заклинание получилось качественное, теперь меня ничто не беспокоило, даже укусы оводов, которые вовсю пользовались отсутствием сапога.

Восточную границу Великой пустоши я пересекал впервые, внешне она мало чем отличалась от той, которая встретила нас в Наорге. Те же серые валуны, та же поросшая травой равнина без единого дерева в пределах версты. Только ветер дунул сильнее и резче, словно не хотел нас пускать в Дикие земли.

Да, название слух не ласкает. Те – Пустые, эти – Дикие. Как говорят, хрен редьки не слаще. Если здешние племена столь же «гостеприимны», как наши западные «знакомцы», то дорога будет нелегкой. Словно в ответ на мои опасения прямо из травы поднялись люди – воины с направленными на нас копьями.

Зря сирин с неба позвал – прозевали заставу.

Я разглядывал незнакомцев, они в свою очередь сверлили нас неприветливыми взглядами. Высокие, сухощавые и жилистые. Кожа светлая, лица вытянутые и узкие, волосы… Да демон его знает, вообще, кажись, крашеные. Не может в одном племени родиться столько рыжих!

Вроде бы такие же люди, как у нас в королевстве, и все-таки есть в них что-то особое, дающее понять – это чужаки. И снова морды цветные, только на этот раз не синие, а в красной охре. А вот одежда удобная: рубахи из тонкой, тщательно выделанной кожи, расшитые толстыми цветными нитями и украшенные бусинами. Штаны из того же материала, но уже без украшений. Помимо копий на широких и опять-таки расшитых поясах длинные ножи.

Пока я разглядывал дикарей, за их спинами на небольшом пригорке встали лучники.

Плохо дело…

Между тем вперед вышел воин с украшением из меха в волосах и требовательно махнул рукой, приказывая следовать за ним.

Опять?! А не пошли бы вы с вашими приемами, колдунами и трупами на кольях?! Все равно здесь у нас больше шансов уцелеть.

Я напрягся, готовясь спрыгнуть в траву.

Главное – спрятать от стрел малышку. Коней, конечно, жалко, но… самим бы уцелеть.

Я поднял руку, делая знак приготовиться, высвободил ноги из стремян и уже хотел сигануть вниз, когда на дорогу из кустов выпрыгнула рош-мах. Она рванула навстречу дикарям, ничуть не смущаясь направленных в ее сторону копий.

Ах, чтоб тебя! Я правильно угадал – большое количество мужчин лишает нашу кошку разума! Какого… она вылетела прямо под удар?!!

Дальше оборотень повела себя так, словно окончательно сошла с ума – она перекинулась в человека прямо перед воинами! Я замер на месте, глядя на шальную девку, которая нагло и уверенно, абсолютно не стесняясь собственной наготы, стояла перед толпой вооруженных дикарей. Теперь одно из копий упиралось ей прямо в живот!

Она что, титьками их стращать решила?!! А Мо с тобой, дура! Убьют – тосковать не стану. В конце концов, если ты сама себя не бережешь, какого демона я должен это делать?!! Ну куда… куда?!!

Дерьмо-то какое, ведь не успею – проткнут как жука булавкой, даже не охнет!

Оставался только один выход.

– Смотрите в землю!

Я постарался, чтобы мой голос прозвучал громко и спокойно.

Надеюсь, вторая ипостась отпугнет чужаков.

– Не надо, Дюс! – не оборачиваясь, крикнула Танита, а потом добавила несколько слов на незнакомом, низком, рыкающем языке.

Дальше я словно стал участником бездарной постановки ярмарочных фигляров: воины, не выпуская копий из рук, рухнули на колени и уткнулись лицами в землю. Стук соприкоснувшихся друг с другом древков и звяканье железа наконечников оповестили о смене настроения у варваров.

Позвольте, это как понимать?

Между тем оборотень снова заговорила. Теперь ее речь больше напоминала сытое мурлыканье. Все тот же воин с меховой отметиной поднял голову, а потом встал на одно колено и стукнул себя сжатым кулаком в грудь. Танита милостиво кивнула, плавно и величественно повела рукой в нашу сторону и что-то приказала. Торопливый поклон, отвешенный красавице, сказал о том, что ее пожелание обязательно выполнят.

Напряжение схлынуло, как только стало ясно – убивать нас не будут. Знать бы еще, о чем говорят…

Между тем Танита снова приняла вид огромной кошки. Воин повторно упал на колени, склонив голову. Рош-мах подняла круглоухую башку, открыла пасть и громко зарычала. Этот рык подхватили еще два десятка глоток.

Великий Ирия, ну просто стая накануне охоты!

Потом командир варваров крикнул несколько резких слов, поднимая своих людей с колен. Воины исполнили приказ мгновенно и перестроились, встав за нашими спинами почетным эскортом. Танита потрусила рядом со своим разрисованным собеседником, а нам с сирин осталось только послушно следовать за ними.

Я исподтишка разглядывал узор на лицах – рыжий фон с бело-черными пятнами достоверно повторял узор на кошачьей морде.

Ну теперь немного прояснилось – нам повезло наткнуться на племя, почитающее диких охотниц, и, скорее всего, ведущее свой род от них. Это хорошо, а то устал я что-то от недобрых встреч. И все-таки… о чем девчонка беседовала со своими поклонниками?

Ее муж должен быть в курсе, уж если рош-мах сподобилась выучить птичий язык, волшебник точно не оставил без внимания ее собственный. С его-то привычкой совать нос в чужие дела.

– Агаи, ты понял, о чем твоя жена говорила с этими мальчиками? – негромко спросил я сирин, стараясь не привлекать лишнего внимания.

– Что? – повернулся ко мне волшебник.

Казалось, его мысли витают где-то далеко. Притом думал он, если судить по выражению лица, о чем-то невеселом. Опять, наверное, за кошку свою переживал. Точнее, за то, что она способна выкинуть. Вон как довольно хвост задрала, словно не кучку дикарей встретила, а королевскую свиту, приглашающую отдохнуть во дворце. Хотя по мне, так лучше эти варвары, чем неожиданная милость сюзерена.

– О чем они говорили?

Пришлось смиренно повторить свой вопрос вынырнувшему из задумчивости аптекарю.

– А… Да, ерунда, они считают ее своей богиней, – попробовал отмахнуться от меня сирин.

– Кем?!! – Я чуть не подавился этой новостью.

Волшебник недоуменно уставился на мое лицо, а потом рассмеялся:

– Дюс, основателем этого племени был рош-мах. Судя по всему, он долго ходил в вождях, имел кучу жен и потомков. Теперь эти люди именуют себя – народ росм, хотя давно утратили способность перекидываться.

Значит, основные предположения я сделал правильно, промахнулся только с божественным статусом. Надо же – богиня. Тьфу! Мир давно канул бы в хаос, будь у нас такие боги.

Свое недоверие я выразил иронично поднятой бровью и вопросом:

– Откуда узнал? Они же почти не разговаривали.

Сирин улыбнулся и пояснил:

– Их предводитель только что провозгласил второе пришествие прародительницы, которая, быть может, дарует их потомкам возможность снова возвращаться в божественный образ. Кстати, мы с тобой тоже боги, но только других племен. Так что смотри, соответствуй высоким регалиям.

Всю мрачность юноши словно ветром сдуло. Узкое лицо, сильно осунувшееся и обветренное, озарила хитрая улыбка, отчего длинноватый нос еще больше вытянулся вперед.

Он еще издевается, пернатый упырь!

На подходе к городищу нам встретилось несколько ухоженных полей, зеленевших стройными рядами кукурузы и какого-то незнакомого метельчатого растения. А еще на большом лугу паслось стадо коз, охраняемое парой мальчишек и пестрой, мелкой собачонкой, облаявшей нас издалека.

Ну хвала Ирие, похоже, мой конь на этот раз выживет.

Поселение племени росм защищала высоченная, в два моих роста, каменная стена. Выглядело укрепление внушительным и прочным.

У самого входа торчали колья, хвала Ирие, голые, без разлагающихся остовов. Но сам факт их существования настораживал.

Неприятные воспоминания заставили руку непроизвольно потянуться к оружию.

Надеюсь, эти ребята не такие сумасшедшие, как синемордое отребье, потому что второй раз нам может не повезти. И чего я послушался Таниту? Говорят же – кто женщине поверит, тот трех дней не проживет.

Заметив, что верчусь в седле, как блоха на сковородке, я взял себя в руки. В конце концов, могу я хоть раз в жизни положиться на даму или нет? Хотя бы в качестве эксперимента?

За стенами прятались невысокие, сложенные из плотно подогнанных друг к другу камней, дома.

Не совсем, значит, дикари, раз смогли взгромоздить огромные валуны друг на друга. И следов раствора в тончайших швах не видно. Колдовали, что ли?