Текст книги "Детский сад: мир детей или сфера услуг для взрослых? Книга об ориентирах дошкольного управления"

Позиция педагога и позиция родителя

Малыш с большим трудом просыпается и идёт в детский сад.

– Ну что, пришёл? Как твой нос? Сопли прошли?

Так звучит утреннее приветствие воспитателя. Малыш напряжённо хватает за руку маму. Спросить бы педагога, о чём она говорит? Чего хочет добиться? Почему говорит таким тоном? Спросить бы её: «А вы хотели бы услышать такой вопрос, громко, во всеуслышание, обращённый к вам? Как бы вы отнеслись к этому человеку?»

Задать вопросы можно, но услышит, поймёт ли?

Что такой специалист даст детям, чему научит родителей? Мы строим планы работы детского сада с семьёй. Может, это только планы? Отдельными репликами, небрежным поведением перечёркиваем всё, что написали в планах, что наработано коллегами.

Ребёнок приходит в детский сад. Вместе с ним приходит в детский сад малочисленная, либо многочисленная армия родных: бабушки, дедушки, тёти, дяди, родные, двоюродные братья и сёстры. Хотим мы этого или нет, чаще всего все они обсуждают тему как ему в детском саду. Охотно ли он идёт в детский сад, нравится ли ему там, какие воспитатели, любят ли они детей? Почему-то многие хотят видеть в воспитателе детского сада вторую маму и этим штампом возводят педагога в ранг большого мастера. Насколько это профессионально верно?

Е.Е. Шулешко, рассуждая с воспитателями о статусе родителя и воспитателя, говорил о том, что в детском саду происходит, как минимум, встреча трёх поколений: самое младшее – дети, среднее поколение – родители и старшее – педагоги.

Речь идёт не о паспортном возрасте, а о временной позиции, которую держит каждое поколение. Дети всегда живут в настоящем реальном времени, им интересно, что происходит сейчас, сию минуту. Объяснять им будущее, «светлое и прекрасное», прошлое с воспоминаниями взрослых, вряд ли целесообразно, это не их восприятие мира.

Родители, казалось бы, думают о будущем, о будущем своих детей, но, к сожалению, живут прошлым: опытом своих родителей, опытом того, что получили и недополучили в детстве, опытом воспитания детей своих знакомых, родственников, а иногда практикой того, что у кого-то что-то произошло и надо этого остерегаться и постараться не повторять. У них опыт педагогический не повторяется.

А у педагога происходит ротация опыта, и это позволяет ему жить в будущем, уметь видеть возможности детей в развитии. Опытный и мудрый педагог понимает, когда и что случается в развитии детей, что не надо суетиться, обвинять детей преждевременно в том, что у них не всё получается, надо ждать – и всё произойдёт в своё время и свой час.

Если таким образом рассматривать свою педагогическую позицию, то вряд ли будешь предъявлять претензии к развитию детей, отчитывать родителей, что что-то не случилось. Как помочь родителям увидеть своего ребёнка, понять его и жить с ним в одном времени, не прибегая к угрозам типа: «вот вырастешь – узнаешь» – задача для педагога не из простых, но надо учиться её решать. Воспитатель не может заменить маму, у него другая функция. Можно не любить детей, как родная мама, но уважать ребёнка, даже самого маленького, педагог обязан, если он профессионал.

Именно профессионализм не позволит нам грубо, неуважительно говорить с детьми. У каждой нашей фразы есть обратная сторона, её будущее продолжение, и если мы это не понимаем, то напрасно берёмся за сложное дело – работу педагога, так как умение жить будущим, наверное, не всем дано.

Всегда есть опасность спутать позиции родителя и воспитателя. Удерживая себя в позиции родителя, педагог вряд ли поможет родителям, научит их чему-то.

Хотелось бы посоветовать руководителям: говорите об этом с педагогами, наблюдайте за их позицией, обсуждайте её, чтобы нашу работу с родителями сделать по настоящему грамотной и понятной родителям, да и самим себе.

О ябедах

Обсуждая профессионализм педагогов, попробуйте обсудить и ответить себе на вопрос: «Зачем мы жалуемся родителям на детей и какого ждём результата?»

…Воспитательница со второго этажа разговаривает с родителем о том, что ребёнок себя плохо вёл, дрался и перечисляет ещё несколько «достоинств». Папа стоит внизу, ему явно неловко перед родителями, которые стоят рядом.

Воспитательница – моя ученица, я выхожу из-под лестницы и встаю так, чтобы она меня увидела. Реакция была мгновенной, монолог прекратился и, не зная, что сказать, воспитательница сделала вид, что ей срочно нужно в группу.

Вспоминая этот эпизод, я часто задаю вопрос: «Зачем воспитатель жалуется на ребёнка родителям и какая цель преследуется при этом?»

Воспитатели в ответ уверенно говорят о том, что родители должны нести ответственность за воспитание своих детей.

Наверное, так и есть.

Только как же тогда общественное воспитание, в чём его ответственность? Ведь ребёнок нарушал дисциплину не у родителей, а у педагога-профессионала, который должен бы помочь родителям понять своего ребёнка и научить их взаимодействовать с ним.

Кому и в чём тогда нужна помощь? Родителям в осознании своей ответственности – или педагогам в понимании смысла своей специальности?

Услышим родительскую позицию.

– Я веду ребёнка в сад в надежде, что там работают профессионалы, и они помогут мне, расскажут, как общаться с ребёнком, какими методами и приёмами воздействовать на него, наконец, они сумеют направить развитие ребёнка в нужное русло, подскажут мне, что надо делать.

– А ваш ребёнок не умеет себя вести. Вы не подготовили его социально к детскому учреждению, а теперь мы не знаем, что вы с ним будете делать, принимайте меры.

– Простите, о том, какие меры принимать, я бы хотела от вас, уважаемые педагоги, услышать.

Если мы во всеуслышание жалуемся на детей, значит свои жалобы никак не связываем со своим профессионализмом. (И напрасно).

А что при этом думают дети, как они воспринимают «большую ябеду»?

У японцев есть интересные запреты для педагога: они не сравнивают детей между собой. Воспитатель никогда не будет отмечать лучших и ругать худших, не скажет родителям, что их ребёнок плохо рисует или лучше всех бегает. У них выделять кого-то не принято. Может, стоит и нам присмотреться к этому опыту?

Чтобы помогать – надо понимать

– О чём обычно говорят с вами воспитатели?

Мы задали этот вопрос большому кругу родителей.

На первом месте тематика материальная (что купить, заплатили ли за детский сад, надо сдать столько-то денег).

На втором – поведение детей и негативные замечания по поводу того, что «ребёнок не такой, как все».

– Насколько хорошо знает вашего ребёнка воспитатель, понимает ли его?

Большинство участников разговора задумались и после значительной паузы отвечали, что не уверены, что могут ответить на этот вопрос положительно.

– Даёт ли воспитатель оценку развития, поведения вашего ребёнка в беседах с вами, и как это происходит?

Обнаруживаем, что обычно разговор идёт в назидательном тоне и относительно какого-то явно «усреднённого» ребёнка, такого, каким он должен быть.

Но почему он «должен быть» подобен какому-то образцу? Есть реальный ребёнок, и о нём надо уметь говорить, а не обсуждать, упрекать, что он не вписывается в наши мерки.

– Но есть же вещи, которые явно противоречат нормам жизни. Вот убили собаку, а ребёнок говорит, что так и надо. Это хорошо?

– При чём здесь хорошо или плохо? Мы ничего не можем оценить, так как не знаем главного – представления ребёнка об этом событии. Почему он так думает? А ведь причины могут быть разные: его испугала собака, он их боится, это была злая собака, да мало ли, какой смысл он может вкладывать в своё представление об этом событии.

Почему же так категоричны воспитатели в оценке детей? Если мы выносим свой вердикт, надо бы его обосновать грамотно и так высказать родителям, чтобы захотелось выслушать, о чём-то расспросить и уйти с пониманием того, что педагог вместе с родителем радуется успехам и озабочен неудачами.

– Дети рассказывают, что нашего малыша бьют другие дети, – говорит молодая мама воспитателю.

– У нас такого не бывает. Да он и сам может ударить другого, он не дружит с детьми.

Вот и поговорили; ведь не малыш жалуется, а дети говорят. Зачем же сразу идти в наступление и обвинять ребёнка в том, о чём он даже не подозревает?

Желание развесить ярлыки на детские поступки и категорично высказать недовольство по поводу того, что у ребёнка что-то не получается – практика, которую надо изживать.

С каким настроением идут в детский сад малыши и их родители – забота детского сада не меньшая, чем повышение качества образования или работа над инновационными программами.

Мы прилагаем множество усилий для того, чтобы сделать детский сад привлекательным для родителей, чтобы они привели своего ребёнка к нам. Нам не справиться без спонсорской помощи родителей, именно они помогают детскому саду выжить. Как часто мы рассматриваем родителей в роли помощников в деле содержания детского сада, видим в том их моральную обязанность!

При этом в разговорах с педагогами детских садов очень много претензий в адрес родителей, дескать, они нас не понимают.

Хочется задать ответный вопрос: а понимают ли родителей в детском саду? Они приводят сюда самое дорогое, что у них есть – своих детей, и стоит ли демонстративно делать вид, что дети больше нужны нам, чем своим мамам и папам?

Попробуем посмотреть на наши претензии глазами родителей. Может быть, они не так уж обоснованны или не так уж значимы?

Знают ли родители, как мы хорошо работаем и какие у нас достижения? Конечно, лакмусовая бумажка, надёжный источник их информации об этом – ребёнок, радостно бегущий в детский сад.

В одном из регионов страны обсуждался вопрос о выборе объективного жюри по оценке деятельности воспитателей на одном из профессиональных конкурсов. Предложили включить родителей в состав жюри.

«Как можно включить в жюри родителей? Они же ничего не знают о наших компетентностях!!!»

Хочется спросить устроителей подобных конкурсов, а чьих детей вы воспитываете? И разве не родители – те самые налогоплательщики, на чьи деньги содержатся детские сады? И если они не понимают наших компетентностей, то, может быть, что-то не совсем так с этими компетентностями и их сверхважностью? Не заиграем ли мы своими «праздниками вокруг семьи» саму суть помощи родителям, не перепутаем ли приоритеты в ней?

Ведь у детских садов и школ в этом вопросе особая миссия. В чём наша помощь может быть особенно ценна? Наверное, прежде всего, на неё надеются в воспитании детей, а вернее – в том, как научиться понимать своего ребёнка, как налаживать с ним взаимодействие, видеть то положительное, что надо культивировать и преодолевать нежелательное в поведении, в здоровье. (Хорошо бы ещё – научить родителей жить рядом со своими детьми, но не за них…)

Умеем ли мы это делать? К сожалению, не все; и – чаще всего из-за отсутствия должного профессионализма – начинаются бесконечные претензии к мамам и папам.

Научить родителей понимать своего малыша, сделать его интересным для них самих – задача не из лёгких. Немногие детские сады такую задачу обсуждают и ставят перед собой…

Глава 4
Качество управления и качество образования

Управленец: должность или специальность?

Наш красноярский коллега, ставший со временем руководителем департамента образовательной политики российского Министерства образования и науки, И.М. Реморенко в своей книге «Разное управление для разного образования»[8]8
  Реморенко И.М. Разное управление для разного образования. М.; СПб., 2005. Эл. публ.: http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/199


[Закрыть] формулировал так:

«Отличительной спецификой управления стало управление не людьми, а процессами. Оно включает и влияние происходящего на ориентиры общественного развития, и реальную расстановку кадров, управленческие действия. При таком понимании управление не может не учитывать общественные потребности. Удержать оба полюса: ориентиры общественного развития и механизмы распределения ответственности – вот чему должна научиться отечественная система управления образованием.

Управление процессами начинается тогда, когда властная структура идёт на партнёрские отношения. Тогда власти нужно готовиться создавать условия для качественного анализа происходящего, для обозначения всех действующих субъектов и постановки общих целей.

Хватит ли у нас мужества и воли, чтобы высказать своё мнение, чтобы паритетное взаимодействие в образовании стало основой гражданского общества? Во всяком случае, на это хочется надеяться».

Если вчитаться в эти тезисы, то впору развести руками: «А есть ли оно, управление детским садом?» Или всё сводится к администрированию, «работе с кадрами» и т. п.?

К сожалению, одним хочется по старинке руководить, администрировать, а другие не могут работать в позиции партнёра, уж очень привыкли подчиняться. В такой ситуации и управлять детским садом всё труднее.

«Наиболее общий источник ошибок в решениях по управлению – ставить акцент на нахождение правильного ответа прежде правильного вопроса», – утверждает один из ведущих теоретиков менеджмента ХХ века Питер Фердинанд Друкер.

Попробуем набросать хотя бы первый круг «правильных» вопросов, над которыми полезно было бы задуматься:

• В чём специфика управленческой деятельности в детском саду? Возможна ли вообще разработка эффективной модели управления детским садом?

• Каковы перспективы в развитии детского сада с точки зрения заведующей, с точки зрения специалистов управления образования? Чем должно быть обеспечено, на их взгляд, грамотное управление?

• Каковы проблемы принятия управленческих решений?

• Можно ли организовать обучение управленческой деятельности через игровое моделирование (самоопределение, проживание, и со-проектирование)?

• Как определить перспективы роста заведующей?

• И, наконец, может ли быть осмыслена модель устойчивого развития детского сада?

До недавнего времени «управленец» воспринимался только как должностное лицо. Требования к его должности обычно предполагали специализированное образование (желательно высшее) и стаж работы по специальности не менее 5 лет. Требования к образованию не изменились, но заведующие детскими садами всё чаще говорят о том, что одного педагогического образования недостаточно, «управленец-менеджер» – сегодня звучит предпочтительнее; такая специализация выступает как самостоятельная квалификация.

Организация и управление – два самостоятельных предмета в подготовке специалистов-менеджеров. «Теория организации» и «Теория управления» – ведущие предметы в подготовке управленцев, в каждом есть свои закономерности, своя специфика, свои предметы изучения.

Почему одна организация развивается, а другая существует на низком уровне развития и идёт к упадку? Что значит управлять организацией? Когда зародилась управленческая мысль, и как шло и идёт её развитие?..

Быть может, специальное образование дополнительно к педагогическому позволит заведующей детским садом выстроить процесс управления грамотно, с перспективой на дальнейшее развитие, а не просто по старому рецепту – так, как складывалось в её педагогическом опыте? В управлении педагогическим процессом такой опыт полезен, а в управленческой практике должен быть другой опыт не на уровне «так действовали всегда», а с пониманием перспектив развития организации, которой вы руководите.

Мы не за то, чтобы заменить педагогическое образование исключительно менеджерским – это вряд ли улучшит дело. Но второе образование может позволить заведующей действовать более грамотно и эффективно.

Обсуждая дело, хотим что-то изменить или отчитаться?

Управлять, чтобы сохранить, приумножить, развивать. Управленцам в образовании хорошо бы помнить заповеди «не навреди», «ломать – не строить». Применительно к образованию складывается впечатление, что сохраняем, приумножаем, развиваем в основном материальную базу (или, как сейчас говорят, «развивающую среду»).

Что в результате различных преобразований, кроме материальной базы, получат дети? Как улучшить их развитие в виде активности, инициативы и просто жизнерадостности, когда с удовольствием, вприпрыжку они бегут впереди мамы в детский сад? Улучшают ли их жизнь управленческие решения, делают ли их жизнь радостной? Или каждый раз нас просто влечёт что-то новое, управленчески прогрессивное, например – «Давайте создавать команду!»

Давайте, кто же спорит, но что такое команда? Это тот же самый коллектив, коллектив единомышленников, равных по своим возможностям, умеющих заменить друг друга. Коллектив, где каждый в названном деле понимает всю цепочку действий и держит своё звено в цепи. Как создать такой коллектив? В педагогике над этим работало не одно поколение теоретиков и практиков. Не новыми ли словами мы снаряжаем старый велосипед?

Модная тема для обсуждения – качество образования. Но чтобы какое-то дело случилось, его надо обсудить с разных точек зрения, а участниками обсуждения должны стать его реальные исполнители.

Мне давно не встречались газетные статьи или телевизионные программы, в которых кто-то интересовался бы мнением педагогов о том, что является препятствием в качественном образовании, чего ждать от перестройки образования и нужна ли она (а если нужна, то в каком виде и для чего)?

Цели образования публично обсуждают исключительно те, кто к живой практике работы с детьми не имеет прямого отношения.

Те, кто руководит, управляет образованием, должны бы быть озабочены, как создать образованию нормальные условия, выработать законы, которые защитили бы учителей, детей, родителей от всякого рода неожиданностей. А вот о качестве образования спросите тех, кто работает с детьми.

У нас же управленцы якобы знают всё о том, как улучшить качество образования. Только вот образование кого? Если детей в целом, то это пустая абстракция.

Чтобы улучшить качество образования, неплохо бы спросить и тех, кто это образование получает: что для них делается не так? Ну а про тех, кто ещё мал, давайте узнаем хотя бы от их педагогов.

Почему всё делается наоборот?

Можно ли изменить качество образования, если принимать во внимание лишь мнение тех, кто будет потом лишь усиленно оценивать результаты?

После одного представительного совещания, которых сейчас проводится великое множество, традиционный вопрос участникам:

– Что было интересного?

– Доклад был, как всегда.

– Много ли задали вопросов докладчику?

– Вроде 2–3.

– О чём вопросы?

– Да так, ни о чём.

– Какие-то споры, обсуждения были?

– Да что вы, были инструкции, как надо жить, куда двигаться, что можно и чего нельзя…

Обсуждать, похоже, было нечего, если за тебя всё уже решили, определили. Примите, мол, к сведению и выполняйте.

Почему же все молчим? Боимся? Может быть, и боимся, но о чём говорить? Услышат ли? Нет ничего живого, дельного, о чём можно поговорить, что можно было бы обсудить. С одной стороны, не хочется осложнять свою жизнь, с другой стороны, а кто нас спрашивал? Всё будет так, как решит руководитель.

А если посмотреть по-другому?

Не слишком ли часто мы, педагоги разных уровней, позволяем оскорбительно относиться к себе тем, кто стоит выше нас по служебной лестнице[9]9
  Характерное наблюдение: уважаемые вузовские преподаватели, заявившие желание участвовать в конкурсе на должность доцента, ждали в коридоре целый час, пока комиссия разбиралась со своими проблемами. Затем не совсем достойно обсуждали с мелкими придирками и нотациями, что это у них за новации, которые руководство не понимает. Волнения улеглись, конкурс успешно завершился, осталась горечь и вопрос: а нельзя было отказаться работать с таким руководителем? После того как утвердили, написать официальное письмо в ректорат о принятом решении? «Знаете, даже в голову это не пришло», – задумчиво ответили мне. А потом эти вузовские специалисты начинают похожим образом вести себя по отношению к воспитателям…


[Закрыть]? Не надо конфликтовать, но заявить достойно о своём несогласии, о своём видении дела, наверное, просто необходимо, иначе никакой проблемы не решим и дело с места не сдвинем.

Диагностика ради диагноза или диагностика развития?

Диагностика стала настоящей болезнью для детских садов. Как часто можно услышать от сотрудников детских садов: «Всё у нас вроде идёт нормально. Живые, общительные дети, довольные родители, школа с удовольствием берёт наших выпускников. Но отдел образования считает это недостаточным, требует представить диагностику. Подскажите, как это сделать, не ущемляя интересов детей и родителей».

Приход психологической службы в образование – благо, но методы диагностики, перенесённые из лабораторных условий (причём, конечно, не психологами, а людьми, имеющими приблизительное представление о психологической службе), вряд ли благотворно повлияют на развитие образовательного процесса.

Вспоминается наш разговор с ведущим специалистом лаборатории диагностики и развития Психологического института РАО Г.П. Логиновой. В частности, Галина Петровна объясняла:

«Есть социальное и профессиональное поведение. Если я делаю диагноз ради диагноза, чтобы собирать деньги, это будет социальная диагностика, когда „образованность хотят показать”. Да, есть социальный заказ, и психологов размножилось, им тоже нужно чем-то заниматься. Но если мы хотим жить по правде, то мы должны понимать, что в основе диагностики лежит забота о развитии. Я диагностирую для того, чтобы потом посмотреть, как будет осуществляться развитие. Я определяю, например, нужна или не нужна коррекционная форма взаимодействия с ребёнком.

В СССР в 1936 г. запретили диагностику, затем в 1954 г. реабилитировали психологию, но психодиагностика оставалась под запретом. И только с 1978 г. начала работать наша лаборатория. (Тогда мы перевели книгу «Психология тестирования», и сразу ведущие педагоги страны стали писать в ЦК партии, что мы возвращаем буржуазную идеологию в Советский Союз»).

Но мы привычно живём по закону маятника: сначала всё отрицаем, а потом всех поголовно заставляем заниматься диагностикой.

Д.Б. Эльконин писал: «Всякая диагностика оправдывает себя тем, что с неизбежностью выводит нас на развитие». Если мы ставим такую цель психодиагностики, тогда отрабатываем истинные цели и задачи. Но только в этом случае».

Мы говорим, что как педагогика должна меняться, уходить от авторитарного стиля, так должно меняться и управление образованием. Но невольно сомневаешься в таком векторе движения, когда видишь практику взаимодействия с детскими садами вышестоящего начальства.

Детскому саду предстоит аттестация – это должна быть достаточно рабочая техническая процедура. Но педагоги перестают работать с детьми, все чего-то пишут, изобретают, едут за советом:

«Нам надо написать собственную программу на основе имеющихся. Мы работаем, используя разные программы, и нам сказали, что всё это необходимо объединить и написать свою».

Попробуйте по совести решить такую задачу! Если есть такие мастера-новаторы, способные разработать новую комплексную программу, то им надо работать не в детском саду и получать зарплату научных сотрудников. Можно было бы посмеяться, но очень грустно, что провозглашая сегодня лозунги о разного рода профессиональных компетентностях, за требованиями некоторых управленцев владение подобными компетентностями разглядеть сложно.

– Как нам провести диагностику детского развития, подскажите, – просят другие.

– Зачем вам подобная диагностика?

– Ну надо же посмотреть, как развиваются дети!

– И что дальше?

– Можно судить о том, как работает воспитатель.

– А всё ли здесь зависит от педагога? Вы можете отделить и определить воздействие среды, родителей, неожиданных обстоятельств? Почему всё перекладываете на плечи педагогов?

– С нас так требуют, иначе не пройти аттестацию, надо доказать, что мы полностью реализуем программу детского сада.

Хорошо бы тот, кто выставил подобные требования, посоветовал, как это реально сделать.

Нередко сталкиваешься и вовсе с удивительным подходом: педагоги спрашивают, как им проверять соответствие своей работы документу, который ещё не принят.

– Как нам проверить? Помогите!

– Но ведь документа ещё нет! Пока его утвердят, он ещё много раз изменится, а то могут принять и совсем другой.

– А с нас спрашивают, иначе мы не пройдём аттестацию.

Что здесь посоветуешь? Ведь не скажешь, что нужно менять управление.

И ещё один, часто встречающийся вопрос практиков.

– Дети у нас очень перегружены, детям некогда играть. Что делать?

– А зачем вы их нагружаете? У вас есть чёткий режим, где отведено место игре?

– Да, но у нас есть ещё кружки, дополнительное образование.

– Неужели это обязательные атрибуты детского сада?

– Если их не будет, детский сад не доберёт баллы на аттестации!

Таковы парадоксы нашего управления образованием. Когда-то образовательные услуги ввели, чтобы привлечь родителей; сегодня время изменилось: детский сад занял своё хрупкое место. Быть может, пора менять и политику и выбирать другие критерии оценки деятельности детского сада?

Группы одарённых детей, центры развития одарённости, углублённое предметное обучение. Теперь эти нововведения школьной жизни с требованиями ранней специализации стучатся в двери детского сада.

Но о благе ли детей заводятся такие разговоры и затеваются подобные проекты – или это задумка взрослых для прикрытия своего педагогического незнания, издержки привычек авторитарного управления?

«А какая у вас изюминка, а чем вы отличаетесь от соседей»? – задавая эти привычные вопросы коллективам детских садов, хорошо бы ещё грамотно разбираться в ответах. Если подобного разумения нет, то ответные действия на такие вопросы следуют самые непредсказуемые.

Вы хотите «изюминок»? Так мы их вам предложим!

Кстати, какие «изюминки» придумываются легче всего и воспринимаются внешними зрителями «на ура»? – про особое отношение к «одарённым», про «углублённое изучение», про кружки и студии.

Ну кто из проверяющих будет против «заботы об одарённых» или против «углубления знаний»?..

Рассказывать о парадоксах жизни общественного дошкольного воспитания можно много. Но самый главный парадокс в том, что когда начинаешь об этом говорить с управленцами, они глубоко убеждены, что у них-то всё не так. Хорошо бы нам суметь до них достучаться.