Текст книги "Детский сад: мир детей или сфера услуг для взрослых? Книга об ориентирах дошкольного управления"

Перестраиваясь, куда движемся?

Вновь перестройка образования у всех на слуху и все ею озабочены, но больше всех – чиновники образования.

Сложный это, оказывается, процесс – и особенная сложность заключается в том, что главный оценщик правил и эффективности перестройки-модернизации опять же чиновник. Он всё знает, понимает, за всё переживает и на словах даже несёт ответственность.

Но за что отвечает? За повторение лозунгов, которые никогда не бывают реализованы, да и реализовывать их можно по-разному – каждый понимает лозунг по-своему.

– Перестраивайте, перестраивайтесь, вы тормозите процесс!

– А что перестраивать?

– Вам нечего перестраивать? Вы не понимаете новизны времени. Как можно работать, не понимая сути новых требований!

– Объясните, что конкретно надо изменить?

– Неужели не понятно? Изменить – это модернизировать образование.

– Так что сделать-то?..

Мало вразумительного можно услышать от разных ветвей власти о том, в чём суть изменений – одни только призывы.

Опрос педагогов разных направлений дал интересное понимание того, что, как им кажется, нужно воплощать в жизнь, реализуя идею изменения образования. Вот пример одной из наших бесед.

– Надо выстроить процесс обучения таким образом, чтобы каждый ребёнок был успешным сообразно своим возможностям.

– Вы знаете, как это реализовать?

– Да, мы работаем уже несколько лет над этим вопросом. Не поддерживает районное начальство, говорят, что это не приоритет сегодняшнего дня.

– ?

– На наш взгляд, изменение качества образования – это внедрение в практику детского сада одной из образовательных программ.

– Но по всей стране уже был опыт внедрения типовой программы, и трудно сказать, что получился должный эффект.

– Нам трудно судить. Мы не работали по типовой программе, но руководители отдела образования требуют от нас отчёта, как мы освоили новую программу, и это – показатель современного качественного процесса обучения.

– А у нас такая точка зрения. Утверждается, что всё зависит от воспитателя: если у него высокий профессиональный уровень, достаточно высокая квалификация, то процессу перестройки образования обеспечен успех.

– Из чего складывается этот высокий уровень профессионализма?

– Из умения определять цели и задачи работы, планировать свою деятельность, рефлексировать, проектировать основные направления.

– Хочется надеяться, что вы это умеете делать. Но изменило ли это к лучшему вашу практику? А жизнь детей?

– Трудно сказать, мы не владеем критериями, по которым можно судить об изменении практики; в основном, измеряют, проверяют, тестируют, анкетируют нас, воспитателей, а иногда детей.

Вот такие мнения мы услышали, и так хотелось бы на деле соединить их все вместе: нужны и успешность, и хорошая образовательная программа, и профессионализм воспитателя.

Быть может, если не понимаем, что и как менять, спросим тех, кто за детей в ответе – родителей и воспитателей? Они-то наверняка знают, чего хотят. Пусть расскажут, что, по их мнению, необходимо изменить, и помочь им в этом нужно будет не лозунгами, а делом.

Все озабочены критериями, но главный критерий нашей успешной работы – это дети. Почему об этом не говорят? Может быть, потому что не умеют, не знают или не хотят знать? Когда детям хорошо в детском саду или школе, когда они чувствуют себя в безопасности, и никто их не обидит, не навредит им, когда дети открыто выражают свои мысли и живут не по подсказке, а по своим возможностям – это ли не показатель успешности образования?

Мы не владеем методикой отслеживания такой деятельности?

– А у нас на такую методику нет спроса.

– Странно, но логика очевидна: спрашивают то, что руководителям удобно. При такой заботливой опеке над реформой мы обязательно получим то, что хотим и отчитаемся об успешном продвижении вперёд. Вот только понять бы ещё, куда двигались.

Радости и тревоги государственного внимания

Мы получили вот такое письмо от Тамары Георгиевны Назаровой, которая много лет проработала главным специалистом по дошкольному воспитанию в управлении образования Кемеровской области(к сожалению, она уже бывший главный специалист, ныне на пенсии).

Уважаемая редакция! Хочется поделиться соображениями по поводу так называемой «предшколы». Кто придумал этот термин? Понятно, что нужно решать проблему обеспечения детей местами в детских садах. Мы почему-то всегда умны задним умом. Когда в 90-е, решая сиюминутные экономические задачи, закрывали детские сады, никто не удосужился подумать о перспективе. Жили только сегодняшним днём. А завтра было не за горами. А сейчас мы «вдруг» должны обеспечить «равные стартовые возможности» всем дошкольникам. Как это сделать? Отправить в школу пяти-шестилетних детей? Там они будут готовиться к школе, а малыши раннего возраста займут их места в дошкольных учреждениях?

Я уже год могу наблюдать со стороны свои любимые детские сады. А так как я «дошкольница» до мозга костей, то моё восприятие и вображение развиты больше, чем надо. Мне представляется, что мы загоняем ребёнка, как белку в колесо, из которого сами не в силах выбраться. Удивительная вещь время. Чем больше ты торопишься, тем быстрее оно бежит. Вот белка в колесе только начинает движение, колесо крутится медленно. Но она убыстряет свой бег, и колесо вертится всё быстрее и быстрее. И нет времени остановиться, подумать. Чем виноват ребёнок, что мы жаждем вложить в его пятилетнюю голову всё, что сами узнали к 30–40 годам? И где ему взять время на побегушки, игру, которая вдруг возникла в его голове, на общение со сверстниками?

Прекрасно понимаю, что родителям и учителям нужен «вундеркинд». Тогда будет проще в школе, меньше забот. Но кто измерил возможности ребёнка, кто учёл его потребности, его желания? Перечла «Павлышскую школу» В. Сухомлинского. Сколько любви к детям, сколько заботы об их здоровье и физическом, и психическом. Как он понимал, что ребёнок быстрее усваивает то, что ему близко и интересно. А Евгений Евгеньевич Шулешко… И буквы писать, и читать можно научиться без насилия над природой ребёнка. Готова ли наша школа к тому, чтобы принять наших старших дошкольников, чтобы работать с ними в их темпе, сообразно с их возможностями и интересами? Одолевают большие сомнения. Жалко ребятишек, которых мы лишаем возможности счастливо и беззаботно познавать окружающий мир, загоняя в стрессовую среду, увеличивая количество нервных, неуверенных в своих силах людей. Что ж, поживём, увидим. Эксперименты на детях – наша профессия.

Тревогу Тамары Георгиевны понять можно. Вот и сейчас, когда слушаешь чиновников о крупномасштабной операции по обеспечению детей местами в детских садах, испытываешь одновременно и радость от того, что детским садом занялись всерьёз на государственном уровне, и тревогу, как бы во всеобщей погоне за любимыми показателями «охватить» всех, обеспечить «102 процента», не забыли главное – детей.

Первый вопрос – дети раннего возраста. Мы готовы помочь молодым мамам, научить, показать, обеспечить квалифицированными нянями, семейными педагогами? Разного рода фирмы предлагают свои услуги для этого возраста, а что может предложить государственное образование?

А относительно «предшколы» – ведь не из любви к детям и не от педагогической грамотности придумали это слово. Продавливание самого этого слова – из разряда ошибочных действий чиновников, которым нечего сказать и которые не знают, как исправить создавшееся положение.

Эта тревога сопутствует возросшему государственному интересу к детскому саду: будут ли классы действовать как группы детского сада и как помочь тем мамам с детьми, которые до трёх лет вынуждены заниматься домашним воспитанием?

Тревога за то, чтобы создание мест для дошкольников не перечеркнуло то разумное, что сложилось за эти годы: комфортность мы потеряли, наполняемость групп вновь качнулась в сторону перегрузки, начали расформировывать такие успешные объединения, как детский сад-школа.

Главное, что настаивают на закрытии и закрывают подобные наработанные проекты те, кто сами не вложили в них никакого труда. У них нет дальновидности и понимания перспективы в развитии образования. Когда подобные специалисты с лёгкостью занимали детские сады под дополнительное образование и прочие образовательные службы, к сожалению, они о будущем не думали. И сегодня эти же «герои» участвуют в обратном процессе. Жаль, что опыт ошибок нас мало чему учит. Так и хочется спросить: по чьей идее или попустительству на прошлом этапе распродавались здания детских садов?..

Построить детский сад дорого, содержать его и оберегать его надо бы всем миром. Государственное внимание по отношению к семье и детям радует, хорошо бы его совместить с опытом неформального отношения ко всем этим проблемам.

Конкурс в жизни детского сада

Когда обращаешься к работникам дошкольного образования с вопросом: кому и зачем нужны разного рода конкурсы, все отвечают на него по-разному. Конкурс – это:

– возможность показать лицо детского сада, заявить о себе;

– интересное мероприятие – запоминающееся, яркое на фоне серой, будничной жизни;

– бесконечные репетиции, просмотры;

– масса бумаг, которые надо подготовить: изложить Концепцию идеи конкурса, своё видение, мероприятия по реализации идеи конкурса.

Как у любого дела, у конкурса есть две стороны медали: парадная, где всегда праздник, красота, хорошее настроение, поздравления, аплодисменты, вручение наград и рабочая, полная «издержек производства» – это и бумаги, и отрыв от непосредственных дел, и напряжение сил. И приходится взвешивать все «за» и «против», чтобы сказать, какова же значимость конкурса для детского сада.

Наверное, однозначного ответа о значимости конкурса в жизни детского сада дать невозможно. В одном из регионов при встрече с управленцами дошкольного образования я высказала такую мысль: «Не слишком ли много конкурсов для дошкольников у вас проводится? Ведь это затрата сил не только взрослых, но и детей. Вы отнимаете время у детской самостоятельной деятельности».

На что мне ответили так.

«Доля правды в ваших словах есть. Но начинались эти конкурсы, когда падал интерес родителей к детским садам, когда они находились на грани закрытия. Надо было как-то заявить о себе, показать их привлекательность и немного поддержать экономически.

Поскольку конкурсы организуются от лица администрации, то подарки дошкольным образовательным учреждениям за призовые места интересные и дорогие.

Сам детский сад такие пособия, игрушки, спортивное оборудование купить не смог бы. А потом это вошло в привычку и стало неотъемлемой частью нашей работы. Сложились определённые традиции, приоритетные направления, появились спонсоры, свои рекордсмены. И к нашему удивлению, конкурс зажил самостоятельной жизнью».

Разговор о конкурсе в одном из детских садов развернулся в неожиданном для нас ракурсе.

«Не обязательно быть победителями, – говорили педагоги. – Можно ведь просто участвовать, чтобы посмотреть на других и самим примериться к чужому опыту, увидеть, что у нас хорошо, а что надо бы изменить».

Но объявляя разного рода конкурсы среди детских садов, надо бы помнить, что по своим возможностям они все очень разные. Значительное количество садов, построенных ещё «при царе Горохе», не соответствуют новым нормам и требованиям и автоматически выбывают из рядов претендентов на успех. Быть может, предложить руководителям таких детских садов поучаствовать в конкурсе на лучший проект реконструкции детского сада, определив критерии экономичности, современности, эстетичности, целесообразности и прочее? Выделять средства именно на реализацию подобных проектов. Это было бы реальное дело, а не бесконечные цифры и диаграммы на тему того, какие же мы хорошие и как у нас всё отлично.

Конечно, можно порадоваться за тех, у кого всё отлично. Но интересно выяснить и про тех, кто не принимает никогда никакого участия в разного рода конкурсах: каковы причины? Не позволяют условия? не хочется быть на виду? боятся, что недостойно будут выглядеть? ждут конкретных указаний в свой адрес от начальства, ибо без одобрения «сверху» ничего не делают?.. В таких детских садах тоже живут дети, хорошо ли им там?

Звучат и такие мнения:

«Сложности заключаются не в самом конкурсе, в его организации и подготовке, а в отношении, позиции руководителя, как, например, в нашем детском саду. Для нашей заведующей важно непременно получить призовое место. Если этого не происходит, значит, по её мнению, мы плохо работаем. И получается, что люди готовятся к конкурсу „не за совесть, а за страх”. Вот и начинаются бесконечные репетиции, зубрёжка и муштра. Радости при такой подготовке маловато – сплошное напряжение».

Вот видите, какие мы все разные. Конкурс, наверное, дело нужное, но главное – как к нему подойти. Если как к интересному мероприятию, где результат непредсказуем, потому что речь идёт о детях дошкольного возраста, для которых важно участвовать, а победа – это уж как случится, то этому есть место в практике детского сада. И замечательно, если есть возможность для встреч с детьми из других детских садов по такому поводу, где можно публично выступить и показать себя.

Есть и другой род конкурсов – без детской деятельности. Такие мероприятия, скорее, можно назвать смотрами, когда взрослые соревнуются в организации среды для детей. По этому поводу хорошо сказал Виктор Иванович Слободчиков: «Качество дошкольного образования – это качество жизни ребёнка». Наверное, такие смотры и демонстрируют качество жизни ребёнка, которое может предложить данный педагогический коллектив.

Но если же в конкурсе участвуют лишь самолюбие руководителей и амбиции сотрудников, то надо серьёзно подумать, нужны ли такие конкурсы в жизни их детского сада.

Педагог – движущая сила качественного образования

Если восстановление сети общественного дошкольного воспитания – дело власти, то забота о качестве образования, обучения детей – дело педагогов разных уровней, начиная от детского сада и заканчивая вузом.

В разговорах о качественном образовании в дошкольном возрасте сегодня слышится со всех сторон: «В основу качественного образования надо положить не знания и умения, а что-то другое». Наверное, так. Но что мы в эти слова вкладываем? Умеем ли анализировать деятельность педагога, не касаясь знаний и умений детей? И возможно ли такое?

Л.С. Выготский в своей работе «Развитие высших психических функций» определяет четыре ступени развития: инстинкты, навыки, интеллект, воля. Три из них: инстинкты, навыки, интеллект – относятся к натуральным, природным функциям. Четвёртую ступень он обозначает как овладение ребёнком сложнейшими приёмами культурного поведения:

«В процессе своего развития ребёнок усваивает не только содержание культурного опыта, но и приёмы и формы культурного поведения, культурные способы мышления. В развитии поведения ребёнка следует, таким образом, различать две основные линии.

Одна – это линия естественного развития поведения, тесно связанная с процессами общеорганического роста и созревания ребёнка.

Другая – линия культурного совершенствования психологических функций, выработки новых способов мышления, овладение культурными средствами поведения.

Подобно тому, как инстинкты не уничтожены, но сняты в условных рефлексах, или навыки продолжают существовать в интеллектуальной реакции, натуральные функции продолжают существовать внутри культурных. Культура ничего не создаёт, она только использует данное природой, видоизменяет его и ставит на службу человека».

Исходя из этого высказывания, содержание обучения следовало бы рассматривать как сохранение психических качеств детей, которые составляют природу человека, и при определённых условиях прорастают в культурные формы поведения. И задача педагога – создать и удержать эти условия в образовательном процессе.

Выполнение такой задачи и составляет смысл нашей педагогической деятельности, но об этом могут рассказать только дети, если уметь их видеть и слышать.

Очередной просмотр открытого занятия в детском саду. Детям предложено подготовиться к рисованию и взять то, что им будет необходимо. Воспитатель предупреждён о том, что не следует вмешиваться в работу детей.

Разговор детей между собой:

– Ну что ты сидишь? Пойдём! Ты слышал, что она сказала? Взять то, что нам надо к рисованию.

Девочка сидит за пустым столом.

– А ты на чём будешь рисовать?

– На столе, – отвечает она.

– Ты чего? Кто же рисует на столе? Тебе же сказали: взять то, что тебе надо! Возьми лист бумаги вон там.

Девочка не успевает встать из-за стола, как воспитательница устремляется ей навстречу с листом бумаги.

Рисунки готовы.

– Давайте посмотрим, – предлагает воспитательница, – получилась ли у нас осень?

Все дети находят место своим рисункам на выставке. Девочка рисовала карандашами, и её рисунок уступает по яркости другим работам. Видя явное несоответствие, она в растерянности сидит на месте.

Диалог детей:

– А чего ты не несёшь?

– У меня уже не похоже на осень – нет листьев.

– Конечно, ведь у тебя осень, когда уже скоро зима.

– Да, у меня нет листьев, и вот-вот будет зима.

Уверенная в том, что работа получилась, она направляется к выставке и устраивает свой рисунок среди прочих.

Отчего воспитатели не видят детей на занятии? Может, не совсем понимают их? И каждый раз спешат помогать там, где их помощь не требуется.

Если судить по высказываниям педагогов после наблюдения, это не совсем так. Их взгляд со стороны позволяет сделать правильные выводы.

Кто же научит воспитателей наблюдать в своей работе за детьми? А ведь именно из этого складывается их профессионализм и качество работы.

В повседневной жизни, оставаясь один на один с детьми, они чётко отслеживают, чем заняты дети, как они реагируют на изменения окружающей среды, как находят выход из создавшегося положения; воспитатели умеют об этом рассказать и, главное, не вмешиваются в жизнь детей.

Почему же на занятиях, особенно когда приходят коллеги (а тем более проверяющие), они как будто не видят и не понимают детей и превращаются из педагога в обслуживающий персонал, подменяют педагогическую деятельность хозяйственной: принести, подать, разложить, посмотреть, вместо детей постучать в домик и прочее?

Многолетний опыт работы с педагогами говорит о том, что в большей мере это идёт от того, как вы, руководители, работаете с педагогическим коллективом, о чём и как говорите при просмотре занятий. Если воспитатель ждёт разговоров о том, что он говорил, куда встал, то и проводя занятия, он следит только за этим.

Что мы умеем ещё видеть на занятии, кроме знаний, умений, навыков? Хорошо бы этот вопрос задавал себе каждый, кто идёт учить или проверять воспитателя. Наш управленческий непрофессионализм скажется прежде всего на качестве образования. И как бы научиться спрашивать сначала с себя, а затем – с педагога?

Глава 5
Программы развития и ответственность

В духе здравой педагогики

Какая программа нужна детскому саду?

«…Песталоцци, Фрёбель и другие передовые педагоги и фанатики своего дела дали хорошее воспитание своим питомцам; но я не верю, чтобы искусственные способы и систематическое их применение, предложенные этими педагогами, произвели благотворное влияние на массы людей и на всё общество»[10]10
  Пирогов Н.И. Вопросы жизни. Дневник старого врача / [Сост. А.Д. Тюриков]. Иваново, 2008.


[Закрыть].

Мне случайно попалось на глаза это высказывание Николая Ивановича Пирогова, и оно поразило своей актуальностью, ответом на вопросы сегодняшнего времени. Пусть неоднозначным, но, наверное, современным по духу.

Нынешние наши проблемы повторяют то, о чём говорили просветители позапрошлого века, на заре становления общественного дошкольного воспитания.

Всё чаще сталкиваешься с тем, что некоторые программы скороспелы, недодуманы, не проверены на практике. Всегда ли составители программ умеют предугадать, как отзовётся их слово и как воплотится в широкую практику задуманное?

На встрече с воспитателями мне задали вопрос-просьбу: «Расскажите о том, как знакомить дошкольников с усечённым конусом».

– Не знаю, – ответила я.

Слушатели посмотрели с недоумением.

– Не знаю, – повторила я, потому что просто не понимаю, зачем это надо дошкольнику.

– Вам хорошо говорить, а с нас требуют.

Аргумент веский, но ведь есть «золотое правило», высказанное Л.С. Выготским и впоследствии не раз повторенное А.В. Запорожцем: «Зачем ему, дошкольнику, это надо?».

Быть может, кто-то и умеет рассказать о конусе, как в своё время о своих «дарах» говорил Фрёбель, но принесённые в широкую практику эти, оторванные от детей, представления начинают жить в грустной, а чаще всего, уродливой форме.

Но почему никто из слушателей, практических работников, которые знают детей не по наслышке, не спрашивают в таких случаях возмущённо: «Зачем это давать детям?». И мы начинаем заученно, не понимая смысла, говорить детям о том, чего не понимаем и сами.

Всё больше сегодня раздаётся голосов о том, что старая типовая программа выстроена для детского сада более приемлемо. Но снова хочется напомнить, что эту программу никто не отменял – хотя она несколько устарела по содержанию знаний, и это закономерно. Над программой работала академическая наука, коллектив, который возглавлял А.В. Запорожец. И работа эта велась не один год и, по большому счёту, в духе здравой педагогики. Выстроенная с учётом особенностей дошкольного возраста, она не может устареть по своим основным подходам, по своему пониманию самоценности дошкольного детства.

Но хотелось бы процитировать ещё одно высказывание Н.И. Пирогова.

«В педагогике, возведённой в степень искусства, как и во всяком другом искусстве, нельзя мерить действия всех деятелей по одной мерке, нельзя закабалить их в одну форму; но, с другой стороны, нельзя и допустить, чтобы эти действия были соврешенно произвольны, неправильны и диаметрально противоположны.

Как то, так и другое противоречит духу здравой педагогики, успех которой в общественных учебных заведениях зависит, очевидно, от правильности и гармонического единства действий главных её деятелей»[11]11
  Пирогов Н.И. Избранные педагогические сочинения. М., 1985.


[Закрыть].

Хочется верить, что главные деятели в учебном заведении всё-таки педагоги.

И как им работать, чтобы не навредить детям? Как решать, где верить в творчество, а где признавать ограничения?

Решать самим, полагаясь на опыт и интуицию, на дух здравой педагогики.

Может ли здравая педагогика однозначно диктовать содержание разговоров воспитателя с маленькими детьми? Настораживает тот факт, что воспитатели, осваивая ту или иную программу, порою слепо следуют за каждой фразой автора.

Если педагогика – это искусство, то кто творец? Педагог или составитель программы? Это, наверное, как в театре: один пишет сценарий, другой исполняет. И лишь гармоничное единство выдаёт истинные шедевры искусства.

Если актёр, не вкладывая душу, просто повторяет слова сценария, не понимая, о чём пьеса – такой спектакль вряд ли кого-то тронет. Может, и в нашем деле слепое исполнительство программ никак не может претендовать на здравую педагогику, а тем более, на педагогическое мастерство.

«Вы так написали, так сказали, так приказали, а мы так исполнили. А теперь – кто виноват?» – этот ход мыслей не из Педагогики, если мы хотим сеять «разумное, доброе, вечное».