Текст книги "Алмон"

* * *

Когда вдыхать акацию и дождь стало больно до крика, Анаис умыла лицо ледяной водой, переоделась в джинсы и майку и тихонько, чтобы никого не разбудить, спустилась вниз и вышла во двор, тихонько притворив за собою дверь. Нет, она совсем не хотела нарушать обещание, данное Дэну, ей просто необходимо было немного пройтись по рассветающим улицам. В движении хоть немного утихала непрерывно горящая боль в груди.

* * *

Зайдя в кабинет, Патриций тяжело опустился в кресло, достал из ящика стола бумаги и принялся неторопливо их просматривать. Его длинные пальцы музыканта перекладывали тончайшие шелковистые листы, но мысли Владыки витали далеко… Внезапно пальцы замерли. Патриций поднял взгляд и посмотрел прямо перед собой. Затем отшвырнул бумаги, встал из-за стола, пододвинул к стене кресло, поднялся на него и стал снимать свой портрет.

* * *

Выйдя во двор, Анаис глубоко вдохнула и подумала, что ни с каким другим не сравнится пьяняще-грустный воздух этого Города у Моря… У ворот обнаружилось, что калитка заперта не только на щеколду, но и на замок. Девушка обернулась, посмотрела на готовящийся проснуться трехэтажный дом, отошла в густо заросший розами и кустами белладонны палисадник, еще раз огляделась по сторонам, и в один прыжок перелетела через двухметровый забор. После Мертвой Зоны она перестала всерьез рассматривать законы природ, веществ и материй.

* * *

Поставив портрет за портьеру, Патриций походил по кабинету, остановился у камина и отсутствующим взглядом посмотрел в его темное нутро. Постояв неподвижно пару минут, Георг вызвал Первого Советника. Почему эти люди назывались «Советниками» никто не знал, даже они сами, потому что никто и никогда не осмелился бы хоть что-то посоветовать Патрицию.

– Я здесь, Владыка, – отдуваясь, в кабинет вбежал высокий полный господин в золотых одеждах. – Я уже здесь!

– Иди сюда, – указательным пальцем поманил его Георг.

Советник поспешил к камину.

– Донгау, ты мог бы раз и навсегда решить эту проблему?

– Какую именно? – он перевел дух и украдкой смахнул со лба бисеринки пота.

– Вот эту, – Патриций указал пальцем в каминное нутро.

Донгау с трудом согнулся в поясе и уставился в пустой камин. Пристальным взглядом он сумел заметить налет сажи на стенках и пару крошечных угольков.

– Камин, Донгау, – прозвучал ровный голос Патриция, – может быть только в двух вариантах, только в двух: горящий и чистый. Или это для кого-то новость? Или камины во Дворце больше не считают нужным убирать?

– Да что вы, – Донгау выпрямился, на его круглом лице отразился ужас от одной только мысли, что Дворцовые камины могут не вычистить, – все камины…

– Тогда почему здесь грязь? Здесь грязь почему?

– Георг, – всплеснул пухлыми ладонями Советник, – это какое-то чудовищное недоразумение! И это недоразумение немедленно будет устранено!

Донгау бросился к выходу.

Не желая сталкиваться с обслугой, Патриций покинул кабинет и пошел прочь сквозь анфилады комнат.

* * *

Как-то незаметно влажные утренние улицы увели Анаис от дома к пустынной набережной. Полусонная вода лениво перебирала прибрежные камни, раскинув крылья, ловили тонкие потоки ветра белые птицы, по песку торопились по своим утренним делам мягкие пестрые существа с космическими глазами – кошки. Из-за угла ближайшего кафе выбежал большой темно-серый зверь с пушистым хвостом и направился к Анаис. «Это со-ба-ка», – вспомнила название зверя Анаис. Что-что, а такое немыслимое количество животных и птиц, живущих бок о бок с людьми, оставалось для нее одной из самых больших странностей Земли. Виляя хвостом, зверь подбежал к девушке и ткнулся холодным мокрым носом ей в ладонь. Это было настолько необычным ощущением, что Анаис ахнула и рассмеялась, а измучившая боль в груди неожиданно вдруг стала затихать и гаснуть.

– Не бойтесь! Он не кусается! – крикнул, выбежавший на набережную мужчина в спортивном костюме. – Ко мне, Дик! Ко мне!

Пес лизнул на прощание ее руку и помчался вслед за хозяином.

– Счастливой тебе жизни, со-ба-ка, – улыбнулась Анаис, глядя на удаляющиеся фигуры. – И спасибо…

За спиной вдруг захлопали громкие крылья. Анаис вздрогнула, оборачиваясь. Она мельком успела заметить грузно отлетевшую в сторону черную птицу. Прямо перед нею стоял Палач с больным от страха и злости лицом.

* * *

Когда Галактикам случается дышать берегами иных Вселенных, зачем с такой частой тоской начинают биться сердечки крошечных жителей малых планет?

* * *

Дэн столкнулся с Сократом в дверях «Изумруда». Перегородив Денису вход – выход, толстяк сказал:

– Будь до конца хорошим человеком и повтори, как тебя зовут?

– Де-ни-с-с-с! – внятно произнес молодой человек, с неприязнью глядя на толстяка. Произошло именно так, как он и предполагал – появление этого человека разрушило все, что могло разрушить.

– Ты не мог бы позвать Анаис?

– Не мог бы.

– Почему это?

– Ее нет.

– А где она?

– Я хотел бы у вас спросить.

– Не надо сейчас с моим мозгом упражняться! Это очень важно! Где она? Срочно говори, где?

Сократ стоял к нему вплотную, схватившись за дверные косяки, и Дэну ничего не оставалось, как, практически уткнувшись носом в его красный галстук, пробормотать:

– Я честно не знаю где она. Анаис куда-то ушла рано утром, и до сих пор ее нет. Сто раз просил не уходить вот так вот, никого не предупредив, но она опять ушла.

– А где она может быть? – у Сократа тоскливо заныло в желудке. – Куда обычно уходит?

– На набережную.

– Идем со мной, места покажешь.

– Сейчас не могу, я уже на работе…

– Я тоже! – Одним движением руки Сократ вытолкнул Дэна из дверного проема на аллею и придержал за предплечье, чтобы не вздумал вернуться обратно. – Бегом, бегом! Теряем время!

– Объясните, наконец, в чем дело? – Дэн не ожидал от толстяка такой железной хватки. – Анаис грозит какая-то опасность?

– Давай так: я тебе хорошо заплачу, если ты прямо сейчас покажешь мне эту шелудивую набережную в вашем убогом городе, на вашей убитой планете! Или лучше так: я просто тебя удушу прямо сейчас, если ты не покажешь…

– А я ведь все время как чувствовал, что с ней может что-то стрястись, уйди она куда-то одна! Здесь недалеко, вы только не нервничайте, если пробежаться, будет еще быстрей!

Сократ расстегнул пиджак, рубашку, ослабил узел галстука, и они побежали, сворачивая на кипарисовую аллею, ведущую прямиком на набережную.

* * *

Распавшись на смолянистые лохмотья, черная птица обернулась Дракулой.

– Не представлялось случая поблагодарить тебя.

– За что, Палач? – Анаис смотрела на идущих к пляжу людей в разноцветных легких одеждах, не представляя, как же попросить их о помощи. Палач с Дракулой никак не привлекали внимания, они были выглядели и были одеты, как люди.

– За Велисту. За то, что ты…

– Прекрати с ней разговаривать! – Плечи старика то и дело нервно вздрагивали. – Быстрее!

– Почему ты не даешь ему договорить? – Анаис холодно взглянула на вампира. – Быть может, я хочу узнать, в чем заключается его благодарность.

Если бы Дракула закрыл глаза, он мог бы поклясться, что это говорит Георг.

– За то, что дала почувствовать, как невыносима жалость Владык! – с яростью отрезал Палач. – Такую боль не унести! Подхвати ее, Дракула, не дай упасть.

– Это была не жалость! – только и успела воскликнуть Анаис, как сознание ее взорвалось и погасло.

* * *

Дэн с Сократом выскочили на набережную, и толстяк, тяжело дыша, прохрипел:

– Где? Куда дальше?!

– Она обычно здесь гуляет… вдоль берега…

– Протяженность набережной?

– Не знаю… большая она…

– Мы где приблизительно?

– Посередине…

– Сейчас душить начну!

– Я делаю все, что могу! Так, давай пробежимся к одному кафе, она там иногда сидела.

И они понеслись, расталкивая поминутно густеющий поток курортников.

* * *

Среди такого многолюдья, Дракула с Палачом опасались полностью отключать сознание девушки и в бесчувствии относить ее к площадке Транспортного Вихря. Они оставили ей возможность безвольно передвигаться по земле и, подхватив ее под руки, потихоньку повели подальше от людских глаз.

* * *

Набегавшись до тошноты и дрожи в ногах, Дэн почти упал на балюстраду и сказал:

– А если она уже дома? Просто пришла домой, а мы тут бесимся? Может, сходим…

– Вон она, – Сократ указал на переход через железнодорожные пути. В метрах трехстах по мостику шли двое мужчин в светлых одеждах, они заботливо поддерживали кого-то пьяненького в синих джинсах. Сократ поискал взглядом ближайший переход через рельсы. Но его не было. – Нет, ну только на вашей планете можно сделать пляж вдоль железной дороги!

– Ну что поделать, такой вот город…

Сократ его уже не слышал, он мчался к переходу, до которого оставалось метров пятьсот.

* * *

– Далеко еще? – Дракула с трудом удерживал Анаис. – Как же она может быть настолько тяжелой? Вроде маленькая такая…

– Почти пришли, – Палач немного неловко себя ощущал в белом льняном костюме, словно он ходил в ночной одежде по улице. – Она действительно тяжелая, но не в размере дело. Сгоревший обрубок домика видишь?

– Не донесу! Я старый человек! Мне требуется уважение!

– До смерти замучаешься тебя уважать!

– Что ты сказал? Я не расслышал! Повтори!

– Ничего я не говорил! – огрызнулся молодой человек, подхватывая на руки Анаис. – Скорее, а то упустим наш Вихрь!

Старый вампир заторопился к деревянно-кирпичному остову, утопленному в буйной растительности, свернул на тропинку и, брезгливо приподнимая штанины, направился к торцу здания – к наглухо закрытой ржавой железной двери. Дракуле достаточно было просто коснуться ее пальцами, как дверь услужливо приоткрылась сама собой.

* * *

Сократ никак не мог понять, куда же троица делась? Только что шли по дороге, и вдруг исчезли, стоило на мгновение опустить голову, чтобы откашляться.

– Они туда свернули! Туда! – Махал рукой, догонявший его Дэн. – Вон в те деревья!

Денис догнал толстяка у обгоревшего дома, припрятавшего свой уродливый скелет в стороне от людских глаз. Сократ с остервенением пытался вскрыть ржавую железную дверь, непонятно для какой надобности установленную в торце погорельца. Потерпев фиаско в борьбе с дверью, толстяк в отчаянии запрокинул голову и посмотрел на небольшой провал в стене, находившийся приблизительно на уровне второго этажа.

– Сможешь туда залезть?

Дэн окинул тоскливым взглядом закопченную стену, посмотрел на свои тщательно отглаженные брюки и белую рубашку, в которой ему давным-давно уже полагалось стоять за стойкой в «Изумруде»…

– Давай подсажу! – не унимался Сократ. – Давай же, может быть еще не поздно!

– Эх-х! – махнул рукой молодой человек и стал карабкаться наверх.

Добравшись до провала, он заглянул внутрь.

– Что ты видишь? Что? – Толстяк переминался с ноги на ногу, едва не пританцовывая от нетерпения.

– А что я должен тут увидеть?! – послышался сердитый голос Дэна.

– Вниз, на пол посмотри! Никого нету?

– Внизу вроде черный жестяной лист на подпорках, что ли, а по нему рассыпан какой-то радиоактивный песок – голубой и светится!

– Все понятно, – упавшим тоном произнес Сократ, – можешь слезать. Не успели…

Спрыгнув на землю, Дэн сорвал несколько листьев, чтобы вытереть руки, теперь не могло быть и речи, о том, чтобы идти на работу в таком виде. Толстяк стоял, опустив голову и ветер ерошил его светло-каштановые с золотинками кудри.

– Я был так близок, так рядом… оглушительный позор на мою никудышную голову.

– Можешь, наконец-то, объяснить, что вообще происходит? – Дэн отбросил листья, руки стали еще грязнее. – Я ничего не понимаю. Где искать Анаис?

– Забудь о ней. Тебе и не надо ничего понимать. Просто забудь. Мне сейчас срочно надо попасть к кинотеатру «Лотос», подскажи, как туда поскорее добраться?

– К летнему кинотеатру, который уже лет десять как не работает?

– Именно.

– Лучше взять такси, если срочно, он на другом конце города.

– Что ж за день сегодня такой роскошный? Куда не плюнь, кругом удача. – С тяжелым вздохом Сократ полез во внутренний карман пиджака, вытащил массивный перстень искуснейшей работы и протянул Денису. – На, держи на память.

– Это мне? – в растерянности он взял кольцо. – Зачем? То есть, я хотел сказать…

– Давай, дружище, – толстяк хлопнул его по плечу, – удачи тебе и прощай.

И не успел Дэн ничего сказать в ответ, как Сократ быстро пошел прочь, скрываясь за деревьями. Опомнившись, Денис бросился за ним, намереваясь вернуть кольцо, но толстяк уже растворился в пестрой людской толпе.

* * *

Одну за другой распахивал Дракула двери личных покоев Анаис. Войдя в спальню, он огляделся, зачем-то поправил покрывало на кровати и кивнул Палачу. Палач осторожно уложил девушку, поправил подушку под ее головой, убедился, что она дышит и сердце бьется ровно, и удовлетворенно улыбнулся:

– Ты пойдешь к Патрицию или я?

– Иди лучше ты, – старик примостился в кресло у окна. – А я тут посижу, посторожу, отдохну с дороги. Чего ждешь? Иди, ступай скорее.

* * *

«Неужели все-таки Дракула с Палачом постарались? – Сократ мерил шагами грязный пустырь, некогда бывший зеленой лужайкой у кинотеатра „Лотос“. – Если мне не удалось открыть вход к транспортной площадке, значит, она принадлежит частному лицу и рассчитана на узкий круг… Ох, не хочу я думать, что это за лицо, ох, не хочу…»

– Сократ, ты идешь? – из разбитого окна здания выглянул нервный венерианец. – Мы не можем больше ждать, Вихрь упустим, да и дела у нас, быстренько забросим тебя на Сатурн и…

– Сейчас. – Все еще непонятно на что надеясь, Сократ окинул прощальным взглядом пустырь и дорогу, ведущую к небольшому базарчику. – Сейчас, сейчас…

– Мы больше не можем ждать, сам знаешь, как тяжело вызывать и удерживать Вихри на Земле! Да и незаконно это…

– Все, не плачь, уже иду.

Толстяк глубоко вдохнул и протиснулся через пролом в серой стене.

* * *

Патриций сидел за столом с кабинете и не мигающим взглядом смотрел на Палача, докладывающего об успешном визите на Землю.

– Она в своей спальне, – закруглился, наконец, молодой человек и добавил: – Дракула тоже там. Сидит, охраняет…

– Молодец какой. – Это были первые слова, произнесенные Георгом за весь монолог Палача.

– Вы не хотите пойти к ней? Она скоро очнется.

– Как захочу, пойду всенепременно. Убери оттуда Дракулу, сделай одолжение, пусть не показывается пока что на глаза.

– Да, да, иду! Убираю, убираю! – донеслось уже из коридора.

Патриций медленно закрыл глаза и судорожно сглотнул, будто чья-то невидимая рука внезапно сдавила его горло.

* * *

Сократ задумчиво брел по берегу чистейшего озера Олавия, названного в честь здравствующей королевы Сатурна. За далекими горными вершинами дотлевало закатное солнце, отчего небо играло зеленоватыми и розовато-фиолетовыми свечениями. Свечения постоянно менялись цветами и оттенками, переливались, сплетаясь и рисуя удивительные картины. Такими вот теплыми, прозрачными вечерами, с самых высоких точек Сатурна можно было разглядеть многоцветие вспышек гигантских Колец.

Усевшись на мягкий белый шар, – сидение, способное поднимать отдыхающего над землей и медленно парить вдоль берега или над водой, Сократ почесал переносицу, не совсем представляя, как же ему действовать дальше.

* * *

Сознание медленно возвращалось, гудящими волнами и толчками пульсировало оно, искрясь от боли. Анаис чувствовала, что лежит на чем-то прохладном, мягком… Проведя ладонью по покрывалу, она поняла, что это постель. Открыв глаза, она попыталась приподняться, не понимая, где находится.

– С возвращением, моя дорогая.

* * *

– Сократ, будешь с нами ужинать?

Толстяк оглянулся. Задумавшись, он успел отлететь почти к середине озера. На берегу стоял тот самый «корешок», о котором он рассказывал Анаис, – король Сатурна Аргон.

– Спасибо, не хочется.

Сократ развернул шар и вскоре приземлился рядом с Аргоном.

– Что тебя печалит, друг мой?

Король заглянул в пасмурное лицо Сократа проницательными янтарными глазами.

– Ведь нашел ее, понимаешь? Рядом был, потрогать мог, зачем не остался? Посидел бы с ней до утра, нет, договорились встретиться на другой день! Вот такой я, знаешь ли, встречальщик! Как я мог такую глупость сотворить? Нельзя было отпускать ее ни на шаг!

– Погоди терзаться, – король поманил рукой замерший неподалеку такой же белый шар и тот послушно подлетел к Аргону. – Ты уверен, что ее увели Дракула с Палачом?

– Думаю, да.

– Ты думаешь или уверен?

– Думаю, что уверен, – вздохнул Сократ. – Хотя выглядели они иначе, одеты были как люди, но внешний вид ничего не значит.

– Все равно остается хоть какая-то надежда, что это были не они, и Анаис сейчас не на Марсе.

– И где она в таком случае? – невесело усмехнулся Сократ.

– Мы обязательно ее найдем, я сделаю все возможное.

– Ты предупредил Ластению на всякий случай? Ну, что бы она по возможно разведала, что там и как во Дворце?

– Конечно, она постарается выяснить как можно больше. Прошу тебя, друг мой, идем ужинать, Олавия ждет.

– Хорошо, идем.

Сократ поднялся с шара и побрел рядом с высоким статным королем Сатурна к песчано-белому дворцовому ансамблю.

* * *

Вспыхнули светильники в изголовье, полился мягкий молочный свет. Патриций сидел в кресле у кровати, глаза его были серо-голубыми, спокойными и безмятежными, как вечернее море земное.

– Почему вы не отпустите меня? – голос Анаис прозвучал тихо и устало. – Ну, зачем я вам? Какой от меня прок?

– Что бы я ни сказал, – будет пустым звуком в сравнении с тем, что я чувствую. А чувства невозможно выразить словами. Где Глаз Идола?

– Я не отдам его ни вам, ни кому-либо другому. Понимаете? Не отдам.

– Да зачем же он тебе? Можешь объяснить?

– А вам?

– У меня с ним связано много воспоминаний.

– У меня теперь тоже.

– Анаис, мне тоже жаль, что так получилось с Алмоном…

– Да ну? – горько усмехнулась девушка.

– … ты даже не представляешь, насколько жаль. Но теперь уже ничего не изменить, хотя я с большим удовольствием поменял бы вас местами.

– Мне тоже жаль. Я бы не задумываясь поменялась с ним местами, не спрашивая вашего удовольствия. Вы попытались избавиться от меня, потеряв при этом единственного, кто был вам дорог. Видимо, наш ад передается по наследству.

– Ты любила его?

– Да.

– Как?

– Разве можно выразить словами любовь к Космосу? Вы можете выполнить мою просьбу?

– Какую?

– Позвольте мне немного побыть одной. А потом делайте все, что пожелаете.

Владыка встал и вышел из спальни, беззвучно притворив за собою дверь.

* * *

Аргон положил столовые приборы на тарелку, давая слугам понять, что ужин он закончил.

– Значит, Патриций выдворил тебя с Марса без права возвращения на планеты Сообщества? – уточнил он.

– Именно, – кивнул Сократ, принимаясь за воздушный десерт. – Произнес мне вслед небольшую, но содержательную речь, и сказал, чтобы духу моего в Сообществе не было.

– И все же ты рискнул вернуться на Сатурн? В Систему?

– Ну не на Земле же мне сидеть до старости, у меня тут дел полно, некогда расслабляться. Переждал грозу и снова в строй. Вот это желтое с ягодами никто больше не будет? Можно я все доем?

– Доедай. – Король задумчиво рассматривал свой перстень на указательном пальце. – Следует позаботиться о твоей безопасности. Лучше тебе пока не покидать дворцовых стен.

– Аргон, не волнуйся, ничего мне Патриций не сделает, у него своих важных дел невпроворот, чтоб еще и о моей казни хлопотать. Кстати, Олавия, я тебе сегодня говорил, что ты сверкающе выглядишь?

– Нет, сегодня еще не говорил, – мягко улыбнулась королева, качнув короной черных кудрей, подобранных золотыми гребнями. – А я тебе говорила, как мы рады видеть тебя, Сократ? Как мы по тебе скучали?

– Можно и не говорить, – довольно хмыкнул толстяк, – я это и так знаю. Дайте-ка я за вас, друзья мои, бокальчик подниму!

* * *

Давно уже Палач так быстро не бегал, тем более по Дворцу, где один только вид бегущего человека, приближенного к Повелителю, вызывал мгновенную панику окружающих. Он метался по Дворцу в поисках Повелителя, пока какой-то мужчина в зеленом одеянии не подсказал, что Патриций в одной из Главных Дворцовых Библиотек.

– В какой именно?! – притормаживая, взревел молодой человек, чувствуя, как противно стекают по спине струйки пота.

– С красной дверью, – быстро ответил мужчина в зеленом, успевший пожалеть о своем желании делиться информацией.

– Там нет красных дверей!

– Из дерева. – Мужчина в зеленом быстренько пошел прочь от Палача, ускоряя шаг и, уже на бегу, добавил: – Из красного дерева! С вырезанной веткой и лицом! Там еще…

Дослушивать Палач не стал, он уже мчался к ближайшему лестничному маршу – предстояло опуститься на два уровня. У двери с древесной ветвью и лицом неизвестного Палачу существа, пришлось постоять, отдышаться и только после входить. Но, сдержаться все равно не смог и воскликнул с порога:

– Владыка!

– Не кричи, – поморщился Патриций, – книги любят тишину.

Георг стоял у окна, вполоборота и листал фолиант с серебряными страницами.

– Владыка, – Палач снизил звук до громкого шепота, – случилось нечто невероятное!

– Что именно? Вы с Дракулой бросили пить?

– Повелитель, пойдемте скорее, мы не знаем, что делать!

– Не скажу, что это стало для меня большой новостью.

– Владыка, прошу вас, идемте! Это важно! Невероятно важно!

– Надеюсь, не пустяков ради меня беспокоишь?

– Нет, уверяю вас! Уверяю!

Закрыв фолиант, Георг бережно поставил его на полку одного сотен замысловатой формы стеллажей, и вышел вслед за Палачом.

* * *

Оставшись в одиночестве, Анаис переоделась в одно из любимых платьев, – оно иногда казалось ей живым из-за способности тонкой шелковистой ткани в зависимости от освещения менять свой цвет от бледно-зеленого до глубоко-малахитового; надела подходящее колье – каскад прозрачных зеленых капель, убрала волосы под тончайшую сетку из белого золота и, подойдя к окну, посмотрела в вечерний Парк. Ночные тени, как тайные стражи, уже скользнули на его аллеи. Больше не было ни боли, ни тяжести, ни страха, ни чувств, ни мыслей – ничего. Она просто стояла и ждала, что будет дальше. Ей было безразлично.

* * *

– Вот видите, Владыка, я же говорил вам! Говорил, что это не пустяки! – от возбуждения у Палача невыносимо пересохло в горле, стоявший на соседней дорожке Дракула молчал, стараясь лишний раз не привлекать внимание Патриция к своей персоне.

– Теперь вижу.

Лицо Георга скрывала тень древесной кроны, чему Палач был даже рад. Никому не захотелось бы увидеть его лицо в этот момент. Раздумывал Патриций недолго:

– Шестой подземный уровень, Серая Обитель. Понятно?

Дракула с Палачом синхронно закивали.

* * *

Глубокая тьма упала на Парк. На Марсе и ночи наступали резко и рассветы, сумеркам отводилось совсем немного времени. Планета вообще ни в чем не терпела полумер и недосказанности и этого же требовала от жителей своих: не можешь ненавидеть – люби, не можешь умереть – живи, но только не влачи сумеречного существования…

Вскоре Парковый омут разбавили белесые и зеленоватые глубинные огни, взметнулись над вершинами деревьев светящиеся струи фонтанов, окропляя разноцветными брызгами сонные кроны. Эти брызги долго светились на листьях, дорожках, скульптурах, превращая Парк в феерическую картину.

За спиной Анаис приоткрылась дверь, зазвучали чеканно-четкие шаги Георга.

– Идем со мною, Анаис.

Девушка молча направилась к выходу.

– Ты не хочешь спросить, куда мы идем?

– Нет, – совершенно искренне ответила Анаис, – не хочу.

* * *

– Ластения, не спишь? – Аргон поднял взгляд на вошедшую в столовую девушку. – Поздно уже.

– Не могу уснуть, – она присела рядом с Сократом, расправляя складки домашнего лазурного платья. – Волнуюсь, все время думаю о Дворце.

– Я тоже о нем думаю, – вздохнул толстяк. – Ты не передумала, милая? Страсть как не хочу, чтобы ты туда отправлялась.

– Всегда мечтала побывать на таком большом приеме. Прибудут делегаты даже из других Систем! – Ее солнечно-желтые глаза сверкнули восторгом. – Нигде и никогда не собирается разом такое количество интересных гостей!

– Да уж, – Сократ пристально разглядывал пятно на манжете своей рубашки, – гости там и впрямь дивные бывают. Ты хоть с охраной едешь?

– Вся охрана пребывающих во Дворец остается за его пределами, – сказал Аргон. – Для этого там специальный комплекс имеется.

– Как это… как это… малосимпатично.

– Да ну что вы, в самом-то деле, – вмешалась Ластения, – какая может быть охрана на столь грандиозном приеме? Я и не понимаю, зачем вообще приводить с собой защитников в величайший дом Солнечной Системы. Что там может такого страшного произойти?

Аргон с Сократом обменялись взглядами и промолчали.

* * *

Они миновали наземные уровни Дворца и стали спускаться в утробу планеты. Анаис никогда раньше не бывала даже в винных погребах, а сейчас она входила в тело Марса.

На шестом уровне Патриций замедлил шаг и вскоре остановился у пепельно-серой двери. На нее можно было и не обратить внимания – дверь выглядела частью монолитной стены. Георг коснулся ее двумя пальцами, и дверь бесшумно подалась внутрь. Сначала Анаис увидела огромные, висящие в воздухе мерцающие световые шары тревожного цвета. Затем почувствовала запах мертвой атмосферы, лишенной всех энергополей и пространственно-временных связей. Патриций жестом предложил пройти внутрь. Анаис ступила на странный, блестящий жирным блеском черный пол и он заныл, пружиня под ногами. Георг остался на пороге. Девушка обвела взглядом полупустое округлое помещение: бурые стены, словно раздутые внутренним ветром стены шатра, сходились кверху конусом и венчались световыми шарами. По левую руку, вплотную к стене, располагалась белая кровать с белоснежным покрывалом, по правую, так же у стены, – какое-то непонятное сооружение, напоминающее гигантское заваленное пестрыми лоскутьями гнездо. Георг громко хлопнул в ладони, Анаис вздрогнула от неожиданности, и вдруг тряпье зашевелилось. Из глубины «гнезда» стал подниматься полуволк. Глухо рыча, он с трудом встал на ноги. На его искаженное безумием лицо падали спутанные космы полуседой гривы волос, сквозь них горели налитые кровью больные глаза. На нем была та же самая одежда, в которой он пересекал Мертвую Зону – рубашка с эмблемой Офицера Спец Штата и штаны, заправленные в высокие военные ботинки. Анаис ахнула, непроизвольно отпрянув к выходу.

– Нет, нет, – Патриций жестом остановил ее. – Куда же ты? Неужели ты не рада снова увидеть своего друга? А так надеялся доставить тебе нечаянную радость.

В висках Анаис разлилась обжигающая боль, лицо Георга задрожало перед глазами.

– Не может быть… – с трудом произнесла она – горло стягивал невидимый обруч, – он не может быть Алмоном… Алмон погиб у меня на глазах… вы сами его убили.

– Да, я понимаю, в это чрезвычайно трудно поверить, я сам был слегка озадачен, когда увидел его в Парке, ума не приложу, как он там очутился. Этому есть только одно объяснение, моя дорогая: Алмон смог совершить удивительный поступок – обратный переход из Смерти в Жизнь. Но как ему это удалось, мы с тобой навряд ли узнаем, он не умеет говорить, его интеллект на уровне хищного животного, преобладают в основном инстинкты. Но он не опасен, не беспокойся, его контролирует ошейник. Видишь полоску из белого металла? Этот ошейник нельзя снять, сломать или испортить. Если хоть что-то попытаться с ним сделать, Алмон мгновенно умрет от болевого шока. Благодаря этому ошейнику, я всегда смогу контролировать его, как бы далеко от меня он не находился. Ну, вот и все, пожалуй, теперь я могу спокойно оставить вас вместе. А чтобы радость от общения с другом была полнее, я специально выбрал именно эту Серую Обитель, здесь созданы условия, приближенные к Мертвой Зоне: вам никогда не захочется ни есть, ни спать, вы никогда не заболеете, не постареете и не умрете. Вы сможете находиться здесь практически вечно. Кажется, вы именно этого хотели: всегда быть рядом, вместе? И, конечно же, я не стану торговаться, предлагая свободу в обмен на Глаз Идола, это глупо, тебе все равно некуда идти. Я просто подожду, пока твой рассудок расколется и ты встанешь рядом с полуволком. Когда твой разум помутится, ты не сможешь больше хранить и защищать Глаз Идола, тогда я его заберу и наконец-то забуду о вас. Не сразу, конечно, но со временем забуду. Ты знаешь, а мне где-то даже отчасти жаль, что ваш с Алмоном путь привел вас именно сюда.

С этими словами, Патриций отступил на шаг назад, и пепельно-серая дверь плавно закрылась, слившись со стеной в единый монолит.

* * *

На Марсе начался дождь, переходящий в монотонный ливень, способный тянуться несколько дней. Тяжелые крупные капли разрывали в клочья листья, заставляя бурлить лужи и грязь, – казалось, все вокруг кипит. Работа в Гавани сделалась совсем невыносимой и, будто сговорившись, никто не вышел на работу. Главный индустриальный центр встал.

* * *

Когда за Георгом затворилась дверь, полуволк опустился в тряпичный ворох и остался сидеть неподвижно. Ссутулившись, с опущенной головой, он дышал тяжело, хрипло, медленно, будто во сне. На окаменевшую девушку полуволк не обратил внимания. Анаис не помнила, как подошла к белой кровати и присела на край, аккуратно, как за столом на приеме, расправив платье. Как долго она просидела вот так, с идеально ровной спиной и гордой осанкой, девушка тоже не знала. Очнулась она от боли. Оказалось, Анаис так сжала руки в кулаки, что ногти до крови впились в ладони.

* * *

– Властелин, в Гавани забастовка!

– Что?

– Забастовка в Гавани, рабочие не вышли на свои места, ни один не вышел!

Советника Рубина трясло в ознобе: нести Патрицию плохие новости – это само по себе уже дурно. Георг и к хорошим-то новостям по-разному относился, а тут настолько вопиющий случай. Однако, Георг казался на удивление спокойным. Он сидел в кресле у пустого камина, задумчиво потягивал светлое вино из высокого бокала и что-то писал на листе бумаги. Советнику Рубину почему-то показалось – стихи…

– Плохо, – наконец произнес Повелитель, поставив бокал на услужливый тонкий столик. – Гавань должна работать, это же очевидно. Ступай и позови Дракулу.

– Да, Повелитель!

Старый вампир явился незамедлительно.

– Вы хотели меня видеть, Владыка? – возник он на пороге кабинета.

– Не особо, но ты мне понадобился.

Вампир, облаченный в длинный балахон небесно-голубого цвета, отороченный красной каймой, имел такой нелепый вид, что Патриций невольно усмехнулся. Дракула тут же воссиял ответной улыбкой.

– Ты знаешь, что сегодня произошло?

– Где конкретно? – На сухом лице вампира возникла крайняя степень озабоченности текущими событиями.

– Здесь, – развел руками Патриций, – на планете.

Дракула озаботился еще сильнее, но все равно никак не мог взять в толк, что же Патриций имеет в виду.

– Гавань. – Патриций взял со столика бокал и поднес к губам. – Она, видишь ли, бастует.