Текст книги "Гуманитарно-образовательная система самоисправления осужденных"

2.1. Моделирование самоисправления личности как трехуровневого развивающегося процесса

Цель предлагаемого раздела – обоснование рабочей гипотезы относительно того, что основой для моделирования процесса самоисправления осужденных могут стать наиболее характерные черты личности осужденного преступника, которые в процессе самоисправления должны быть преодолены.

Текст излагается в следующей логике: собственно характеристики личности осужденного преступника, выделяемые нами в качестве ключевых; схема самоисправления (как трехуровнего процесса); закономерности, которые обусловливают функционирование и развитие целостного процесса самоисправления и каждого из его уровней.

За время разработки вопросов детерминации преступного поведения и последующего исправления было выдвинуто множество разнообразных теорий в рамках трех подходов: самодетерминации, внешней детерминации и двойной детерминации как поведения, так и самоисправления. В настоящее время в основном распространяются два последних подхода, разрабатываются многочисленные теории преступности, которые влияют и на другие области пенитенциарных наук. В отношении изучения характеристик личности осужденного предлагается большое многообразие показателей, которые имеют достаточно дробное внутреннее деление. При этом ряд даваемых характеристик может быть присущ и законопослушным людям (например, настойчивость, серьезность, упрямство и др. [141, с. 14]).

В теоретическом аспекте вышеназванное препятствует, по нашему мнению, выявлению более четких компонентов исправительной технологии на основе определения характерных черт личности осужденного. На практике же это не позволяет сотрудникам исправительных учреждений, зачастую имеющим недостаточный уровень компетентности, использовать предлагаемые рекомендации, достаточно успешно прогнозировать становление осужденного субъектом исправительного процесса.

Поэтому, обозначив некоторые принятые характеристики осужденных, мы выделим ключевые, на преодолении которых будем строить свою систему самоисправления лиц, лишенных свободы.

Для выявления ключевых характеристик осужденных преступников, которые возможно преодолеть исключительно педагогическими методами, нами анализировались работы и диссертационные исследования в области пенитенциарных наук, изучались отчеты с мест, проводились опросы среди осужденных. Многолетний опыт автора также помог выделить отдельные характеристики, которые стали основой предлагаемой системы самоисправления взрослых осужденных.

Первоначально остановимся на характеристиках осужденных как преступников, нарушивших закон (первая группа характеристик). Затем рассмотрим черты, свойственные осужденным как лицам, находящимся в местах лишения свободы и испытывающим на себе правоограничения и воздействие неблагополучной, криминально зараженной среды исправительного учреждения (вторая группа характеристик).

Кроме того, мы предполагаем укрупнить показатели, сгруппировав их по блокам на основе ведущего признака.

Поскольку в соответствии с гуманитарной парадигмой осужденные должны концентрироваться на развитии положительных качеств, то представление отрицательных характеристик дается с целью определения возможностей для точного выбора компонентов гуманитарно-образовательной системы самоисправления людей, нарушивших закон.

Для отбора характеристик мы выдвинули ряд принципов:

• характеристики должны относиться к людям различной этнической принадлежности;

• выделяемые характеристики должны отражать суть самоисправления (в соответствии с нашим определением самоисправления осужденный должен не просто исправить негативные черты, а преодолеть характеристики, которые являются ключевыми для лишенных свободы лиц);

• преодоление этих характеристик возможно;

• преодолеваются эти характеристики исключительно педагогическими методами (обучение и воспитание);

• исправить эти характеристики может сам осужденный (несомненно, если в исправительном учреждении созданы соответствующие условия, а сотрудники и работники ИУ, волонтеры, иные лица обучены, эффективность самоисправления повышается);

• возможность преодоления в процессе самоисправления этих характеристик должна быть понятна и очевидна и самому осужденному, и окружающим людям, которые могут и не являться профессиональными педагогами.

Перейдем к рассмотрению собственно характеристик личности осужденного.

Личность осужденного – это «…интегральное качество совершившего преступные действия человека, представляющее взаимосвязанный комплекс социально-демографических, психологических, уголовно-правовых и иных признаков, которые прямо или косвенно обусловливают преступное поведение и характеризуют общественную опасность осужденного» [56, с. 4]. Эта совокупность устойчивых индивидуальных свойств, регулирующая поведение и деятельность индивида в местах лишения свободы, определяет специфику его отношения к себе, другим людям, обществу, окружающей реальности (в том числе и к средствам исправления).

В пенитенциарной науке принято считать, что характеристикой личности человека, совершившего преступное деяние, которая в наибольшей мере отличает его от правопослушного гражданина, является направленность личности. «Личность преступника отличается от личности вообще… прежде всего содержанием, направленностью определенных компонентов этой структуры. Вот почему мы говорим об антиобщественной направленности взглядов, интересов, потребностей… которые составляют нравственные особенности и ориентации личности» [9, с. 34].

Направленность личности – это «…совокупность устойчивых, относительно независимых от сложившейся ситуации мотивов, ориентирующих поведение и деятельность личности» [227, с. 162]. Это «…та внутренняя схема, программа, которая предшествует самому поступку или действию» [177, с. 110], «…это главное свойство личности, которое накладывает существенный отпечаток на жизнь человека, его деятельность, поступки» [177, с. 109]. Направленность личности «…характеризуется интересами личности, ее склонностями, влечениями, желаниями, идеалами, убеждениями, в которых выражается мировоззрение человека» [227, с. 162].

Теме направленности личности осужденного посвящено достаточно много работ и диссертационных исследований (Ю. М. Антонян, Л. А. Высотина, В. Г. Деев, А. В. Димитров, К. Е. Игошев, А. Г. Ковалев, В. Н. Куд-рявцев, В. Д. Лутанский, О. А. Майоров, А. В. Наприс, В. Ф. Пирожков, Н. А. Полянин, В. П. Сафронов, А. И. Ушатиков и др.). Несмотря на то что ученые называют характер направленности по-разному: как антиобщественную (А. В. Зосимовский, К. Е. Игошев, В. А. Номоконов, А. Л. Санников, Е. Я. Тищенко, В. А. Уткин и др.), как отрицательную/асоциальную (В. П. Голубев, А. И. Мокрецов, А. В. Шамис и др.) и т. д., однако по поводу того, что в ходе исправления осужденного необходимо изменить именно эту характеристику, в работах разногласий нет: «…исправить преступника означает изменить его личностную направленность» [290, с. 98].

Мы полагаем, что именно вследствие антиобщественной направленности личности совершаются преступления, которые, в свою очередь, приводят к социальной отчужденности[196]196
  Отчужденный – отдаленный от других, обособленный, замкнутый [28, с. 767].


[Закрыть] от общества и порядочных людей («человек человеку волк», «не верь, не бойся, не проси» и пр.).

Поэтому первой ключевой характеристикой осужденного нами представлена антиобщественная направленность личности. Тем не менее следует оговориться, что, хотя в данной монографии направленность личности и выделяется в качестве характеристики, она воспринимается как интегративный результирующий комплекс черт. По нашему мнению, преодоление нижеприводимых характеристик способствует изменению направленности личности.

Направленность личности определяется ценностными ориентациями индивида [92, с. 21]. Вследствие этого значимой характеристикой преступника выступает отчуждение[197]197
  Отчуждение – отдаление, чуждость чему-либо. Чуждый – не обладающий чем-либо, не имеющий, лишенный чего-либо [228].


[Закрыть] от нравственных норм. «Преступники в отличие от непреступников хуже усвоили требования правовых и нравственных норм, которые не оказывают на них существенного влияния. Такие люди очень часто не понимают, что от них требует общество» [9, с. 28]. По этой причине для решения своих проблем эти субъекты предпринимают действия, противоречащие закону. В приведенной цитате ключевым для педагогического исследования выступает словосочетание «хуже усвоили», т. е. не поняли в достаточной мере, не согласились и не начали действовать соответственно.

В свое время отечественным психологом А. Р. Ратиновым было проведено исследование отличий преступников от активно-правомерной группы. Исследователь доказал, что законопослушные граждане намного превосходят преступников по социально-позитивному отношению к базовым ценностям [9].

Рассматриваемую характеристику выделяли и другие авторы. Так, отечественный юрист профессор В. А. Номоконов подчеркивал, что субъективным источником преступного поведения является «…отчуждение личности, ее ценностно-нормативной системы от ценностей общества» [170, с. 11]. Исследователь заключал: «Деформация нравственно-правового сознания личности /антисоциальная или асоциальная установка/ – обязательная субъективная детерминанта любого акта преступного поведения, характеризующая даже неосторожного преступника» [170, с. 16]. Профессор А. Г. Сломчинский писал, что осужденным свойственны искаженные ценностные ориентации [230, с. 81]. Профессор Е. Я. Тищенко в докторской диссертации отмечала: «Основная масса лиц, поступающих в колонию, имеет серьезные нравственные изъяны» [293, с. 103] и «…устойчивое антиобщественное мировоззрение» [293, с. 103]. Согласно исследованию отечественного психолога А. А. Истомина (2011), в структуре ценностей осужденных преобладают материально-биологические ценности и мала доля терминальных[198]198
  Терминальные ценности (самоценности) – нравственные ценности, которые нельзя обосновать другими, более общими или более важными ценностями (например, всеобщий мир, равенство, уважение, красота и др.).


[Закрыть] [92] и т. д.

Таким образом, отчуждение от нравственных норм является одной из ключевых характеристик осужденных преступников.

В качестве следующей характерной черты личности осужденного назовем низкий уровень ответственности. Согласно Психологическому словарю Л. А. Карпенко, А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского, ответственность представляет собой признание человеком того, что он являлся причиной «…совершаемых поступков и их последствий» [117, с. 241]. Эта характеристика выражается «…в осознании и контроле своей способности выступать причиной изменений (или противодействия изменениям) в окружающем мире и в собственной жизни» [117, с. 241].

Подобное понимание ответственности помогает выявить минимум три грани такой характеристики – причинность, самоконтроль и самодетерминизм.

Причинность мы рассматриваем в качестве способности человека быть причиной, т. е. порождать (не порождать) следствия, осознавать себя тем, кто вызвал (не вызвал) эти последствия, признавать это и считать себя ответственным за последствия. В свое время отрицание осужденными собственной причинности описал Ф. М. Достоевский. Он, в частности, отмечал, что эти лица считают причиной преступления других людей или общество: «…преступник, восставший на общество, ненавидит его и почти всегда считает себя правым, а его виноватым» [63]. Они также полагают себя потерпевшими от правосудия и потому уже очищенными и сквитавшимися (покаяние через страдания[199]199
  Идея покаяния через страдания снимает необходимость активных действий осужденного по изменению мировоззрения, нравственных стандартов, направленности личности. Это совершенно противоположно тому, что ожидается от этого лица в аспекте самоисправления и последующей ресоциализации. Поэтому не «покаяние через страдания», а исправление и возмещение причиненного преступлением социального вреда через просоциальные действия и жизнь в целом.


[Закрыть]). Следовательно, нет никакой необходимости исправляться. Отсюда происходит и определенное сопротивление воспитательному процессу. Другими словами, преступники (осужденные, как частный случай) не признают свою причинность. На самом деле они не перестают демонстрировать ее, так как эта характеристика является сущностным признаком субъекта, но они отвергают свою причинность и пытаются всю ответственность возложить на других людей, обстоятельства и т. д.

Что касается самоконтроля, то характеристикой осужденных называется нарушение нормативного контроля поведения [9]. У преступников «…нормативный контроль поведения нарушен, оценка ситуации осуществляется не с позиции социальных требований, а исходя из личных переживаний, обид, проблем и желаний» [9, с. 56]. Заметим, что на протяжении всего «становления» преступника контроль над его поведением последовательно переходил, усиливаясь с каждой новой стадией, от родителей к инспекторам, участковым, сотрудникам ИУ, сотрудникам правоохранительных органов (после освобождения), т. е. индивидуум постепенно переставал осуществлять самоконтроль и саморегуляцию своих действий, становясь объектом внимания и контроля со стороны других людей. Нарушение самоконтроля сказывается и на процессе исправления, поскольку «…практически сводит к нулю всю работу сотрудников пенитенциарных учреждений, так как положительное поведение данного субъекта было результатом лишь внешних сдерживающих факторов, отсутствие которых вне колонии является одной из причин потери контроля над своими действиями и, как следствие, ведет к рецидивному преступлению» [293, с. 73–74]. В упомянутом выше Психологическом словаре ответственность рассматривается и «…как внутренняя саморегуляция зрелой личности, опосредованная ценностными ориентациями» [117, с. 242]. Другими словами, общепринятая характеристика «низкий уровень ответственности» в полном понимании категории «ответственность» включает и нормативный самоконтроль.

Вследствие того что поступок зрелой личности предполагает предварительное решение, становится очевидным наличие в понятии «ответственность» грани самодетерминизма как способности человека принимать собственные решения и действовать сообразно им.

В общем в качестве ключевой характеристики мы определяем «низкий уровень ответственности», включая в эту характеристику три (минимум) компоненты: отрицание причинности; низкий уровень нормативного самоконтроля; низкий уровень самодетерминизма.

Значимой для нашего исследования является следующая характеристика, даваемая лицам, находящимся в заключении, – иждивенчество. Иждивенец – это тот, «…кто постоянно пользуется помощью со стороны, не используя свои силы, собственные средства и т. п.» [28, с. 376]. Само слово имеет старославянскую основу «изживити», т. е. «истощить», «израсходовать» [326, т. 1, с. 338]. Таким образом, иждивенец – тот, кто истощает и расходует что-то, принадлежащее другим людям (средства, время, знания и пр.), не давая этим людям взамен ничего равноценного или даже большего, чем он получил.

Исследователи называют эту характеристику по-разному: иждивенческие настроения, потребительская психология [160, с. 43], эмоционально-паразитические жизненные установки [293, с. 89] и т. д. Но суть остается – позиция социального иждивенчества. Это соотносится с низкой активностью осужденных в исправительном процессе, что делает затруднительным их самоисправление; с неспособностью в последующем освободившихся осужденных социально адаптироваться, в том числе вливаться в трудовые коллективы, в социум и вносить свой личный вклад.

Иждивенчество можно сопоставить еще с двумя характеристиками, которые, на наш взгляд, раскрывают суть проблемы: целевая направленность к себе и нарушенный обмен с другими людьми и обществом. Направленность к себе называется исследователями по-разному: целевые установки, направленные «на себя» [126, с. 158]; эгоистичность [105, с. 42]; сугубо эгоистические цели [126, с. 149]; четко выраженная ориентация на собственную выгоду [126, с. 158]; склонность осужденного к концентрации на проблемах собственной жизни [293, с. 105] и пр.

Нарушенный обмен с другими людьми и обществом (криминальный обмен, по Л. Р. Хаббарду) исследователями не выделяется. Нарушенный (криминальный) обмен – это состояние, когда человек значительно больше получает от других, но неравноценно мало отдает или вообще ничем не возмещает полученного (как в случае с вором, который только крадет, но взамен ничего не дает/не делает полезного своей жертве). Можно признать, что постоянный нарушенный обмен с другими людьми, вектор «к себе», значительно превышающий вектор «от себя», становится иждивенчеством.

Анализ трех рассматриваемых характеристик (иждивенчество, направленность действий и интересов на себя, нарушенный обмен) позволяет заключить, что иждивенчество – это определенное состояние (оно свойственно не только осужденным); направленность интересов и действий на себя предстает вектором «к себе», без которого немыслимо существование человека. Нарушенный (криминальный) обмен выявляется в этой триаде сутью характеристики осужденного преступника, в которой прослеживаются гипертрофированность вектора «к себе» и иждивенчество. Таким образом, характеристику «нарушенный (криминальный) обмен с другими людьми и обществом» можно признать определяющей. Поэтому именно она будет рассматриваться нами в качестве ключевой.

Значимой для нашего педагогического исследования характеристикой осужденных выступают и изменения в интеллектуальных процессах. По данным исследователей, умственные процессы лиц, лишенных свободы, характеризуются замедленностью, вязкостью [90]. Мышлению свойствены косность (инертность), догматичность[200]200
  Догматизм – схематическое, одностороннее мышление, которое опирается на слепую веру в авторитет, защищает какие-либо устаревшие положения, оперирует догмами (положениями, принимаемыми на веру за непреложную истину, неизменную при всех обстоятельствах) [72].


[Закрыть], некритичность, односторонность, отсутствие навыков смыслового запоминания, пониженная точность памяти и др. [90; 62]. Некритичность мышления проявляется в опоре на слепую веру в авторитет, в несамостоятельности ума. Осужденные полагаются на чувственное, эмоциональное (интуитивное, по Н. Е. Колесниковой [105]) осмысление происходящего. Им в подавляющем большинстве свойствена неразвитость абстрактного мышления [229, с. 142].

Изменения в интеллектуальных процессах осужденных усугубляются снижением образовательного уровня лиц, находящихся в МЛС: увеличивается доля «сидельцев» с начальным образованием; повышается категория неграмотных осужденных [218]. Элементарная неграмотность зачастую «преодолевается» постановкой различных диагнозов с параллельным назначением медикаментозного лечения. Кроме того, вследствие непроверенных методик начального обучения чтению (скорость в ущерб пониманию) среди осужденных снижается доля функционально грамотных. Иначе говоря, растет число лиц, которые могут прочитать текст и с помощью механической памяти[201]201
  Механическая память – запоминание несвязанных между собой в логически-смысловом отношении элементов. Механический, в свою очередь, – «…производимый, действующий без участия сознания; машинальный» [28, с. 539].


[Закрыть] воспроизвести его, но при этом не демонстрируют понимания материала (не могут дать дефиниции ключевым словам, привести примеры использования слов и др.), а следовательно, не могут на достаточном уровне усвоить изучаемое и применить его в жизни.

В свое время в пенитенциарной науке была намечена зависимость между преступностью и уровнем образования [319]. Но возросшее в современном мире количество преступлений коррупционеров, которые зачастую имеют не только высшее образование, но и ученые степени, дает возможность уточнить эту связь как связь преступности и уровня функ-циональной грамотности в области нравственности.

Поскольку низкий уровень грамотности (как элементарной, так и функциональной) преодолевается исключительно педагогическими методами, то рассматриваемые характеристики (изменения в интеллектуальных процессах и низкий уровень функциональной грамотности в области нравственности) будут учтены нами в выстраиваемой педагогической сис-теме самоисправления взрослых осужденных.

Обобщая, осужденным, с одной стороны, свойственны изменения в интеллектуальных процессах (более того, эта характеристика в настоящее время среди ряда категорий лиц усугубляется), с другой – преступность лиц, имеющих достаточно высокий уровень образования, дает основание выдвинуть в качестве одной из ключевых характеристик низкий уровень функциональной грамотности в области нравственности.

Среди характеристик лиц, признанных судами виновными в совершении преступлений, исследователи называют также слабовыраженное чувство собственного достоинства и чести [56, с. 21]. Согласно Толковому словарю русского языка под редакцией С. А. Кузнецова, достоинство – это «…совокупность высоких моральных качеств, их уважение в самом себе; сознание своих прав, своей значимости» [28, с. 279]. Происхождение слова вносит в его современное понимание еще некоторый оттенок: в древности это слово имело основу, которая буквально значила «…такой, какой следует, каким должен быть» [329, с. 76].

Чувство собственного достоинства – это сложное интегративное личностное образование, которое обеспечивает саморазвитие и последовательное достижение человеком все более значительных результатов как в социальной сфере, так и в области интеллектуального и духовного роста [330, с. 169]. Это чувство, «…отражая осознание человеком своей общественной и моральной значимости… сопровождается положительным эмоционально-ценностным отношением к себе» [225, с. 35]. Поддерживается чувство собственного достоинства совершением нравственных поступков (в условиях свободной воли) [225, с. 35]. Важно и то, что развитие достоинства предстает фактором активного саморазвития [330, с. 6], оно (достоинство) «…актуализирует сознательную саморегуляцию, стимулирует самоопределение и т. д.» [330, с. 8]. Другими словами, чувство собственного достоинства сказывается и на развитии, и на самоконтроле, и на самодетерминизме.

Чувство собственного достоинства не является высокомерием (т. е. уверенностью в своем превосходстве и вследствие этого надменного, пренебрежительного, презрительного отношения к окружающим). Высокомерие зачастую подменяет твердую уверенность человека в себе и основывается на приписывании себе ценностей, качеств, способностей, которыми в реальности индивид не обладает [132], в то время как чувство собственного достоинства зиждется на реальных заслугах и достижениях.

Экспресс-опрос, проведенный автором в 2009 г. (был опрошен 151 человек[202]202
  Опросный лист был отправлен непосредственно осужденным, а также размещен на сайте автономной некоммерческой организации «Центр антикриминального просвещения и социальной реабилитации правонарушителей “Криминон”». Он и в данный момент доступен для ответов по адресу: http://www.criminon.ru/opros


[Закрыть]), показал, что сами преступники достаточно низко оценивают себя и друг друга. Так, после вопроса «Как Вы отнесетесь к тому, что в воспитательной работе упор будет сделан на собственные усилия осужденных?» обоснования отрицательного ответа (13,8 % респондентов) были следующими: «Как невоспитанные будут воспитывать сами себя и себе подобных?!»; «Будет хаос»; «Будет ряд нескончаемых минусов»; «Могут возникнуть слишком негативные последствия»; «Большинство осужденных не могут осознать происходящее с ними, поэтому не могут измениться в лучшую сторону и помочь другим».

В свое время открытие зависимости между потерей самоуважения и преступным поведением сделал ученый-гуманист Л. Р. Хаббард. Он писал, что каждая преступная судьба начиналась с потери человеком самоуважения и как только человек перестает верить в себя, он становится угрозой обществу [122]. Вот почему для исправления преступника нужно не наказание, а восстановление его самоуважения [122]. Однако низкий уровень чувства собственного достоинства (особенно в отечественных исследованиях) среди черт личности осужденного обозначается нечасто. В основном подчеркнуты недопущение унижения достоинства осужденных и необходимость укрепления этого качества в процессе исправления, что основано на положениях международных рекомендаций (приложение 1).

Отметим, что иногда преступники могут выглядеть как люди, обладающие высоким чувством собственного достоинства: «Внешне они могут производить вполне положительное впечатление на окружающих благодаря своей уверенности… За внешне благополучной маской почти всегда скрываются внутреннее напряжение, враждебность и равнодушие к другим. Социальные последствия поступков, как правило, их не волнуют, а также плохо осознаются» [244, с. 17]. Это только видимость, показное поведение, рассчитанное на внешний эффект (Б. Г. Бовин, Е. М. Данилин, М. Г. Дебольский, А. В. Кокурин, А. И. Мокрецов, Г. В. Строева) [244].

При этом в системе ценностей самих лиц, лишенных свободы, «честь» и «достоинство» играют значимую роль [92, с. 57]. Более 60 % осужденных право на вежливое обращение считают наиболее важным для себя [293, с. 219]; они болезненно восприимчивы к унижению собственного достоинства, остро реагируют на неуважение, несправедливое отношение к себе или нарушения в отношении самих себя (что долго не забывается и не прощается) [141; 146].

Таким образом, низкий уровень чувства собственного достоинства будет нами учтен в качестве еще одной ключевой характеристики личности осужденного.

Среди характеристик осужденных отмечается и низкий уровень социально полезных навыков, например, неспособность бесконфликтно общаться и разрешать свои проблемы некриминальными способами и др. [119]. Если учесть достаточно низкий уровень чувства собственного дос-тоинства («никчемные люди»), вектор направленности «к себе», значительно превышающий направленность «от себя», низкие нравственные стандарты поведения, социальную отчужденность и т. д., то становится очевидной недостаточная социальная успешность большинства осужденных, находящихся в настоящее время в МЛС. Последнее подтверждается социальными характеристиками этих людей, среди которых, например, в России, больше половины принадлежит к группе лиц трудоспособных, но без определенных занятий [113]. Многие осужденные (77 %) на момент осуждения не состояли в браке. Из тех же 23 %, кто в браке состоял, почти у половины во время отбывания наказания брак был расторгнут [218] и т. д. Вследствие того что преодоление выделяемых нами в качестве ключевых характеристик осужденных должно идти через расширение областей и повышение уровня просоциального действования (в процессе самоисправления социально полезные навыки должны вырабатываться и расширяться), то характеристику «низкий уровень социально полезных навыков» (и последующую социальную несостоятельность) мы не учитываем как ключевую, но эта характеристика будет определять и грань процессуальной части самоисправления, и один из итогов этого процесса.

Завершая рассмотрение ключевых характеристик личности осужденного, которые могут быть преодолены исключительно педагогическими методами и самим осужденным, мы выделяем: антиобщественную направленность личности (эта характеристика обусловливает социальную отчужденность); отчуждение от нравственных норм; низкий уровень ответственности; нарушенный (криминальный) обмен с другими людьми и обществом; изменения в интеллектуальных процессах; низкий уровень функциональной грамотности в области нравственности; низкий уровень чувства собственного достоинства. На этих характеристиках, по нашему мнению, зиждутся многие вторичные черты, которые преодолеваются с преодолением ключевых характеристик.

Интересно, что обозначенные выше характеристики осужденных свойственны не только лицам, находящимся в отечественных исправительных учреждениях. Зарубежные исследователи среди характеристик заключенных также называют:

• криминальные жизненные позиции, ценности и убеждения, которые позволяют оправдывать преступление [324] либо применение силы и насилия в качестве средства достижения цели [341];

• отсутствие признания вины за преступление [341];

• отсутствие самоконтроля [341; 348];

• эгоцентрическую точку зрения с негативным отношением к другим людям (или недоверием к другим) [341];

• устойчивые недостатки интеллекта по сравнению с обычным населением [344]; искаженное, неразвитое, незрелое мышление [341];

• низкий уровень чувства собственного достоинства [348];

• социальную отчужденность, равнодушие к нуждам общества [123, с. 132] и др.

Что касается уровня грамотности, то тенденция снижения как общей, так и функциональной грамотности характерна для заключенных разных стран. Например, в Англии 60 % заключенных в возрасте до 20 лет фактически являются безграмотными и давно бросили школу [349, с. 1], в Скандинавских странах свыше 40 % осужденных малограмотны [349, с. 7]. В Германии свыше 50 % осужденных не имеют законченного образования [5] и т. д. Не случаен поэтому особый акцент, который делается в международных и европейских документах на повышении уровня грамотности заключенных и ликвидации их безграмотности (приложение 1).

Сравнение характеристик осужденных как людей, преступивших закон, даваемых отечественными и зарубежными исследователями, приводит к выводу о схожести выделяемых нами ключевых показателей. Это подтверждает возможность создания унифицированной основы процесса самоисправления. Данное предположение становится еще более обоснованным, если учитывать сходство характеристик осужденных как лиц, находящихся в изоляции. Сходство обусловлено:

• изменением юридического статуса, переходом из категории подозреваемых/обвиняемых в категорию осужденных;

• отчуждением личности от ее социальной активности (как феномен изоляции);

• ограничением личной свободы (свободы выбора, свободы перемещений и др.);

• нарушением социальных связей и ограниченностью в выборе контактов и общения;

• разрушением социальной системы стратификации[203]203
  Стратификация – разделение на слои [72].


[Закрыть] и созданием новой иерархии статусов;

• длительным и принудительным совместным содержанием с чужими людьми (физической близостью с большим количеством других людей, зачастую отсутствием возможности для уединения), в том числе принудительным включением в однополые социальные группы.

Кроме того, сходны и отдельные условия в исправительных учреждениях различных пенитенциарных систем:

• функционирование в строгих правовых рамках;

• наличие установленных временных границ нахождение осужденных/заключенных в исправительных учреждениях;

• функционирование в рамках определенного режима с возможным его изменением в зависимости от поведения;

• наличие принудительных мер воздействия;

• замкнутость среды ИУ;

• строгая регламентация жизни в учреждении и наличие режима дня (правил внутреннего распорядка);

• насыщенность замкнутой среды ИУ криминально зараженными элементами.

Своеобразие условий МЛС вызывает так называемый процесс «призонизации» (от англ. prison – тюрьма), при котором осужденный начинает приспосабливаться (адаптироваться) к условиям несвободы. Английский криминолог Т. Моррис определял призонизацию как «…продолжительное и систематическое разрушение личности в результате приобретаемого опыта заключения, связанного с ним усвоения новой системы взглядов и принципов поведения, которые не только не подходят для жизни за пределами тюрьмы, но и делают часто такую жизнь невозможной для лиц, пытающихся выступать в любой нормальной социальной роли» [332, с. 47–48].

Отечественные и зарубежные исследователи отмечают, что особая криминальная субкультура МЛС ведет к дальнейшей массовой криминализации лиц, лишенных свободы [191, с. 137; 366]. Осужденный, прибывший в ИУ, усваивает взгляды криминальной общности на жизнь, формирует стереотипы тюремного поведения, лояльную и солидарную позицию с другими заключенным (последнее может проявляться, в том числе, в противостоянии с администрацией). Принудительная физическая близость большого числа людей может вызвать конформизм[204]204
  Конформизм (от лат. conformis – подобный, сходный) – «…приспособленчество, пассивное принятие существующего порядка, господствующих мнений и т. п., отсутствие собственной позиции, некритическое следование общим мнениям, тенденциям, авторитетам» [235, с. 307].


[Закрыть] (чтобы избежать конфликтов), повышает отчуждение от других людей и скрытность (поскольку любая сплетня и пр. становятся достоянием всех).