Текст книги "Сборник редакторских анонсов литературного портала Изба-читальня. Том второй. Проза"

Брезентовый парус или Астраханские каникулы (Егор Бриг). Повесть. 31.12.2015 22:57

1. Из Шевченко в Астрахань

2. Нежданный гость

3. Пляж

4. Русский казах

5. Бросок через бедро

6. Вниз по Волге, туда, где лотосы цветут

7. Внучок приехал

8. Пашкино

9. Брезентовый парус и утонувший самовар

Из Шевченко в Астрахань

Ещё целый час и двадцать минут мне торчать в этом аэропорту в ожидании вылета. Регистрацию ещё даже не объявляли…. Торопись – опоздаешь… Вечно мама торопит: «Опоздаешь! До аэропорта сорок минут ехать!». Ну и приехал. Броди теперь тут с сумкой. Все кресла в зале ожидания заняты. Сидят, лежат… Одним словом – вокзал… Прислонился к стене возле выхода. Работают кондиционеры. После жары в автобусе – класс! Но мне эта толкотня изрядно надоела – постою снаружи. В раскрываемую дверь дохнуло жаром, яркое солнце, отражённое от выбеленного асфальта, на мгновение ослепило… Меня толкают в спину: «Выходите или нет»? Нервный, какой-то, с сумкой на колёсах…

Площадь перед вокзалом вся во власти солнца. Жарко, но свободно. Взял холодного сока – пью. Перед зданием бродят рыжие приземистые коровы, мордами лезут в мусорные урны и жуют там всякую дрянь. Вон, одна чокнутая коровёнка, возле киоска разделывается с бумажным ящиком… Ну и пищеварение у них! Пассажиры не обращают никакого внимания на коров – будто им тут место…

Один за одним взлетают лайнеры. Приятно смотреть им вслед. Будто здесь остаётся всё набившее оскомину, а там – свобода! Там радость нового… Это, конечно, мои ожидания. Как только сяду в самолёт и он оторвётся от взлётной полосы, родительская опека останется позади, точнее – внизу, под крылом самолёта… А там, впереди – бабушка… Её не стоит воспринимать слишком серьёзно – она ворчливая, но добрая… Правда, я два года как не был, но не могла же она измениться и стать, например, злой. Это мы, вчерашние дети, изменяемся – растём, взрослеем, умнеем… А старики… как законсервированный продукт – и через десять лет с теми же привычками…

Так, мой рейс… В зале у стойки регистрации уже толкотня. Все нервные, потные – переживают чего-то. Маленькие дети вопят, их мамаши на руках качают, трясут, не забывая ногами подталкивать сумки к заветной стойке с огромными весами. Перевес… Доплатите… На посадку… Я спокойно занимаю очередь и с безразличным видом взираю на всю эту кутерьму. Без нас самолет не улетит.

Сквозь рёв винтов за бортом пробивается голос стюардессы: «Прощу всех пристегнуть ремни безопасности и не перемещаться по салону до полного набора высоты…». Усилившиеся обороты двигателей окончательно заглушили объявление. Самолёт затрясся. Казалось, ещё чуть-чуть – и развалится… Резко вдавило в кресло – мы понеслись стрелой по взлётной… Отрыв… соприкосновение… отрыв… Смотрю в окно, как земля удаляется под нами. Стремительно бежит тень самолёта. Шасси убираются. Всё становится маленьким и игрушечным. Тень от самолёта теряется где-то внизу. Самолёт делает крен-разворот. Вот и море засверкало впереди, медленно надвигаясь, заполнило весь горизонт. Редкие облака поплыли под нами. Вокруг звучат приглушённо голоса – уши заложило до неприятного… Но вот и компенсация – стюардесса раздаёт лимонад и леденцы…

За стеклом иллюминатора только бескрайнее море и облака… Солнце миллионами искр отражается в водах. Откидываюсь в кресле и закрываю глаза. Монотонный гуд самолета приглушает сознание, убаюкивает… Будто из далека доносится голос стюардессы… Открываю глаза – вокруг возня… Зашевелились. Прибываем! Дети прилипли к окнам…

«Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги…». Под нами, конечно, не тайга, но очень зелено. Аккуратные прямоугольники возделываемых полей, дороги с бегущим по ним транспортом. Засверкала, извиваясь, река. Волга.

О! Внизу, рассекая воды и оставляя в кильватере волнистый след, скользит белое пассажирское судно на подводных крыльях. Ещё немного – и я сяду в «Ракету» или «Метеор». И помчусь по мутным волжским водам… А вот и аэропорт, здание вокзала, самолёты, заправщики… Самолет заходит на посадку – тень его стремительно растёт. Мягкое соприкосновение и взревевшие двигатели… Ничего не слышно, но стюардесса что-то говорит… Лопасти пропеллера замирают. По салону волной пробежало нетерпение – все посматривают на выход, на свет, падающий из открытого люка. Пошёл экипаж… Вперёд и мы!

По лицу, на выходе из салона, скользнул ветер, сбивая длинную чёлку на глаза… Чёрт! Спасибо – очень удобно! Спустившись по трапу, поправляю волосы, два шага и я в здании аэровокзала. Толпа встречающих, обнимающих и целующих. Ловко обхожу все препятствия и к автобусной остановке… Ни одного автобуса. Таксисты наперебой предлагают услуги.

– На речной вокзал! – Бросаю сумку в багажник, а сам на заднее сиденье. Чувствую себя королём, ну… или просто свободным человеком. Да здравствуют каникулы! У меня впереди два с половиной месяца свободной жизни. Ни уроков, ни училок, ни родителей на горизонте…

Из аэропорта в город дорога прямая и длинная, как «взлётка», и засажена стройными рядами тополей. Такси мчится по тополиной аллее, обгоняя неспешный общественный транспорт, ветер врывается в приоткрытое окно, обдувая и наполняя душу невыразимым чувством свободы и восторга. Я счастлив.

Попетляв по городским улицам, мы выныриваем возле речного вокзала. Рассчитываюсь с водителем и выхожу. Торопиться не хочется. Такое чувство, что весь мир счастлив вместе со мной – все вокруг радостные, чуть ли не повизгивают от восторга. Мимо пробегают дети, толкаясь, занимают очередь за мороженым. Сажусь на скамейку и озираюсь вокруг, смотрю на причал. Слышно, как урчат двигатели крылатого скоростного судна – «Метеора». По трапу заходят пассажиры. От реки порывы ветра доносят запах влаги, свежести и… запах мороженого – мимо прошли мелкие девчонки, с удовольствием вылизывая и смачно откусывая краешки вафельного стаканчика. Проводив их взглядом, решаю купить и себе, благо очередь рассосалась.

О, какое блаженство! Сладкое, холодное блаженство… Блаженство, тающее во рту и наполняющее душу невероятной истомой… Но, как и всё в этом мире, мороженое закончилось, приятно холодя у меня где-то внутри… Хотелось бы повторить, но опять собралась очередь, а я не люблю стоять в очереди… Всякий раз, когда вынужден оказаться в импровизированном списке на получение, возникает какое-то неприятное ощущение… Словами не передать, только междометиями!

Нежданный гость

Так, хватит сидеть, пора в кассу. Надо брать билет и – вниз по Волге! В деревеньку, где старенькая бабушка… Гм-м-м… наверно, к моему приезду пирожки печёт. Вкусные, надо сказать пирожки у неё – большие, золотистые и с хрустящей корочкой… От этих мыслей внутри меня что-то перевернулось, а во рту такое началось… Я громко сглотнул и поспешно вскочил со скамьи -надо поторапливаться.

Прохожу в кассовый зал речного вокзала, а там… Очередь! Да ещё какая очередь! Человек тридцать, а, может быть, и сто… Нет, это не для меня… Я с невозмутимым видом прошёлся вдоль очереди туда-сюда, задумчиво постоял, рассматривая огромную картину, перекрывающую почти всю стену, с таким же огромным, но очень аппетитным арбузом… И решил, что бабушка и пирожки подождут. А здесь, в городе, у меня есть двоюродные сёстры-студентки – пойду-ка я в гости! Всё будет веселее, чем в деревне…

Решил идти пешком. Маршрут этот я знаю – уже бывал там… Да и деньги надо экономить… Улочки, улочки… Ох уж эти астраханские улочки! Петлял, петлял и, кажется, заблудился… Точно помню: по мосту через речушку, пара улиц, поворот направо и – пришёл… Нет же… Заблудился! Кругом одинаковые деревянные дома с некрашеными и покосившимися от старости заборами… Вроде бы она, эта улица… но какой дом? Ерунда какая-то… Они здесь что, все двухэтажные? Озираюсь растерянно по сторонам… Отчаянье хватает за горло… Даже в голове помутнело…

– Славка! Ты, что ли? Ты чего здесь?

Поворачиваюсь на голос. С противоположной стороны улицы идёт сестра Ирина и ехидненько так улыбается…

– К нам? А что не предупредил? Сюрприз? – обнимает меня. – Ну, привет! Пошли что ли… Гость! Заблудился, да? А мы смотрим из окна: ты идёшь с сумкой… и мимо… потом обратно… Смешно…

– Да, какой там сюрприз?! К бабушке-то я успею! А так… хотел вас навестить, по Астрахани побродить… Вот. Примерно так… Только каникулы начались, а меня уже в село сослали! Да и что мне там делать?

– Ну-ну… Горожанин! Приучайся к труду, белоручка. Бабушке поможешь – она сейчас картошку сажать будет!

– Ира, я понятия не имею, как это делается…

– Вот и научишься! – оборвала меня кузина, – Заходи! – она распахнула калитку, и мы оказались на уже знакомой мне территории.

По скрипучей, деревянной лестнице поднялись на второй этаж. На окнах веранды висели цветастые занавески. Прямо на проходе, перед лестницей, стояли два картонных ящика с луком и картошкой. Перед дверью в квартиру, на старом, давно не крашеном полу, рядами выстроилась женская обувь…

– У вас что здесь? Женский батальон расквартирован?

– Нет, умник! Обувь на все случаи жизни…. Снимай ботинки и заходи!

Попав в квартиру, я оказался в помещении, исполняющем обязанности прихожей и кухни. За столом, справа у окна, почти напротив входной двери, сидела симпатичная брюнетка. Пила чай с печеньем. Печенье девушка держала двумя пальчиками, кокетливо отведя в сторону мизинчик. Она посмотрела на меня и, молча кивнув, изящно откусила печенье и зачем-то шумно отхлебнула чай…

– Вот, привела путешественника! – громко над моим ухом произнесла Ирина. Я вздрогнул от неожиданности и посмотрел на неё. Она, улыбаясь, продолжила: – Это Лариса, подружка моя… Чай пить будешь? Присаживайся!

Я, не найдя слов, кивнул и присел с противоположной от кокетливой поедательницы печенья стороны. Дорожную сумку опустил рядом со стулом.

– Сумку занеси в комнату. У нас не воруют!

– Смешно! Успею… Чай попью… с печеньем.

– А ты поторопись, его скоро не останется, – произнесла томно, с расстановочкой, Лариса и заулыбалась…

– Ничего, ещё купим.

– Слупим, – хихикнула Ирина, – богатый какой! Мама с папой много денег дали?

– Причём здесь мама с папой? – разозлился я. – Может, я их заработал… макулатуру собирал!

– Богатый Буратино из страны чудес! Много макулатуры собрал, – посмеивалась Ирина, – будет девчонок печеньем угощать… и конфетами, наверное… – ехидничала сестра.

– Ладно… пойду сумку пристрою в комнате.

У меня пропало всякое желание пить чай. С печеньем или без, но пить уже не хотелось. Мне было неудобно перед этой девчонкой… Сестра так и норовила показать, какая она взрослая и разумная, а я и не взрослый, и не разумный… Встал из-за стола, взял сумку и вошёл в комнату… С тех пор, как я был здесь последний раз, в прошлом году, ничего не изменилось. Также слева стоял сервант, справа диван, на полу палас… Лишь у окна появился новый постоялец – телевизор. Он был включён на малую громкость… И в нём, едва слышно, на фортепиано самозабвенно музицировал Элтон Джон.

– Ира, а где сумку положить?

– Возле дивана… к стене!

Бросив сумку, я присел. Старый диван возмущённо заскрипел… Откинувшись на спинку, стал смотреть концерт. Девчонки на кухне о чём-то шептались и хихикали. Но я быстро о них забыл, увлёкшись музыкой. Музыканты сменяли один другого, яркие краски на экране вспыхивали, гипнотизируя и погружая в этот прекрасный мир праздника и веселья…

– Славик, мы сейчас купаться идём, – вернул меня к действительности голос Татьяны. – Останешься дома или с нами пойдёшь?

– С вами.

Разве я мог упустить такой момент? Только вчера я купался в море, а сегодня уже в Волге…

– Тогда собирайся! Мы уже готовы.

Быстро переоделся и вышел на кухню. Девчонок там не было. Их шаги доносились уже снизу лестницы… Выскочив на веранду, крикнул им: – А дверь что, запирать не надо? Где ключ?

– Не надо! Скоро Марина придёт. К тому же Марья Ивановна, хозяйка, дома, на первом этаже. Она всё видит и слышит…. После этих слов девчонки засмеялись.

– Ну, давай, живей! Спускайся! Мы ненадолго идём…

Со двора я выскочил на улицу догонять девчонок. Они мелькали в свете лучей солнца, пробивавшихся сквозь кроны деревьев, то вспыхивая бело-жёлтым, то угасая в вязкой синеве тени…

Догнав девчонок прежде чем они свернули на следующую улицу, я взял из рук Ларисы пакет с покрывалом. Солнце уже по-летнему припекало… И это радовало… Буду купаться и загорать… и валяться в саду, в тени деревьев, лениво срывая яблоки с ветвей, клонящихся до земли… Ах да, сейчас вишня! Ну ничего, и яблоки будут, и мои любимые абрикосы, которые местные почему-то называют сливой, а сливу – чернослив… Представил всё это и мне сразу же захотелось в село, к бабушке…

Пляж

– Мы куда? Разве мы не на пляж? – озадачился я, видя, что идём в противоположную сторону от городского пляжа.

– Нет, не на тот! Увидишь…

Мы вышли на перекрестье улиц и остановились на трамвайной остановке. Старая часть города. Деревянные дома, не укрытая асфальтом улица, но поросшая роскошной травой. Казалось, что время здесь остановилось. И лишь проложенные трамвайные пути посередине улицы свидетельствовали о техническом прогрессе. В конце длинной улицы, где-то из-за поворота, показалось алое пятно движущегося транспорта. По трамвайной линии, постукивая и полязгивая на стыках рельс, катился трамвай.

Этот вид транспорта был для меня экзотикой. И потому, всякий раз бывая в Астрахани, я никогда не упускал возможности прокатиться – иногда просто садился на кольцевой маршрут и катался по улочкам города, рассматривая строения и людей. Прислушиваясь к их словам, к их говору, так значительно отличавшемуся от привычной мне речи.

Пассажиров было мало. Большая часть мест пустовала…. С лязгом защёлкнулась дверь, и мы плавно покатились вперёд. В трамвае водитель объявлял остановки, называл следующие… Люди входили и выходили. Шумной ватагой ворвались пацаны, чуть младше меня, громко обсуждая фильм, идущий в местном кинотеатре. Строгие тёти сделали им замечание, и ребята притихли. Перешёптывались и насмешливо посматривали на ворчливых пассажирок. На следующей остановке вошли три девочки. Ух ты-ыыы… Одна красивей другой! В Астрахани, видимо, столько смешалось национальностей, что дети не могут не быть красивыми…

Ирина с подругой встали и подошли к выходу. Так, выходим, значит. Мы оказались в неизвестном мне районе города. Впереди, справа, виднелся мост. Трамвай отправился дальше и скрылся за его дугой и строениями. Мы же отправились к ближайшим домам, стоящим несколько хаотично вдоль береговой линии реки. Попетляв по тесным улочкам, вышли на высокий берег с симпатичным видом на реку и дома на том берегу, утопающие в зелени садов. Внизу, прямо перед нами, песчаный берег с редкими отдыхающими. Небольшая компания играла в пляжный волейбол. Слышался смех играющих на пляже и купающихся в реке детей. Ветер издалека приносил звуки автомобильных клаксонов и редкие гудки кораблей…

Спустившись на песчаный пляж, мы выбрали себе место и расстелили покрывало. Недалеко от нас, на розовом покрывале, загорали две приятные и изрядно уже позолоченные солнцем девушки. Подставив красивые тела лучам, они пляжными шляпками прикрыли лица. Возле них сидел на песке молодой мужчина и что-то им говорил, широко улыбаясь. Одну из девушек заинтересовали его слова, и она, убрав шляпку с лица, с интересом на него взглянула и, улыбнувшись, привстала, сев к нему лицом…

Сестра с подругой ушли купаться. Я же, не захотев, сидел на покрывале в шортах, сняв только футболку. Среди тех, кто, образовав круг, играл в волейбол, выделялся парень с красивой мускулатурой. Когда он отбивал мяч, мышцы его бугрились. Парень знал, что он объект внимания и нарочно всякий раз поигрывал мышцами… Вот бы и мне такие! Все девчонки бы крутились возле меня… Вон и возле него девушка с красивой, стройной фигуркой каждый раз прикасается к нему рукой и смеётся. Обращает на себя внимание. Я отвернулся от них и посмотрел на реку. Купающихся стало больше. И я не сразу выделил среди них Ирину с её подругой. Надо же! Они уже не одни… Возле них два парня. Один из них жестикулировал руками, что-то рассказывая. Девчонки смеялись…

Оглядев пляж, я не увидел ни одной своей ровесницы. Мне было скучно и неинтересно. Откинувшись на спину, посмотрел в небо. В этот миг в голубом просторе набирал высоту самолёт. Мне уже тоже хотелось куда-нибудь улететь…. Куда-нибудь в тёплые страны, где есть пальмы, попугаи и обезьяны. Туда, где океан шелестит волнами о берега атолла и аборигены плавают в лодках, выдолбленных из целого куска дерева…. Вот только акулы… Хм-м… не нравятся они мне. А так – тропический рай… Воображение рисовало меня в набедренной повязке, с копьём в руках возле моей соломенной хижины… Из хижины выходит эбонитовая красотка с большими чёрными глазами и одаривает меня своей белозубой и лучезарной улыбкой…

Подошли сестра с подругой и парень.

– Здрасьте!

– Привет!

Лариса собрала свои вещи, помахала нам ручкой и пошла с молодым человеком. Ирина опустилась на покрывало и, глядя вслед подруге, сказала:

– Сейчас обсохну и обратно пойдём. Иди, окунись хоть.

– Нет… – Покачал я головой. – нет желания…. А куда она пошла?

– Лариска? Это её парень. Она с ним сама порвала, а потом решила помириться… Мы как группа поддержки у неё.

– Якобы случайно оказались здесь и всё такое?

– Ага…

– Вон они… уже в волейбол играют!

Мы, некоторое время понаблюдав за играющими, начали собираться домой. На трамвайной остановке купили по мороженому и пока им наслаждались, решили пропустить наш маршрут. Доев мороженое, сели в следующий, и трамвай покатил нас мимо уже знакомых мне домов, со скрежетом на поворотах. После реки и солнца мерное постукивание колёс на стыках и голос «осторожно, двери закрываются» усыпили меня.

– Славик, всё, приехали! Подъём. На выход… – растолкала меня сестра.

Русский казах

Дома уже была Марина. Она бегала по кухне и что-то готовила. На плите парила кастрюля, на столе лежали чищенные картофель, морковь и лук.

– Ирка, вы что, не могли ничего приготовить? Дома есть нечего!

– Ты поздоровайся с человеком сначала! А потом уж ори…

– А… Привет, Славик. К бабушке? – произнесла она, проскальзывая мимо меня в коридор. Обратно прибежала уже с банкой тушёнки.

– Тебе тяжело было, да? Я есть хочу! А дома только полпеченьки и варенье…

– Да, ладно тебе разоряться! Лариска приходила, ходили на речку, мирить с другом. Как группа поддержки…

Я сидел в комнате у телевизора и старался не вслушиваться в их перепалку. Кажется, я не вовремя здесь… По телеку шло какое-то мутное кино. Партсобрания, повестки заседаний, посевные, фермы, лозунги и счастливые лица.

От нечего делать я смотрел фильм и втягивался в жизнь киногероев.

– Славка, кушать пошли! Суп у нас…

Насытившись супом, на скорую руку приготовленным Мариной, я опять уткнулся в телевизор, а девчонки мыли посуду и убирали на кухне… По телеку шли любимые мной рисованные мультики. Я вообще не люблю кукольные, пластилиновые мультфильмы. По-моему, они ужасны! Исключение, пожалуй, Крокодил Гена с Чебурашкой да кукольный театр Образцова… «Божественная комедия» мне очень нравилась и сколько раз её показывали, столько раз я и смотрел.

У Марины прошла голодная истерика, и она засыпала меня вопросами: что да как… надолго ли к нам пожаловал? Услышав, что до завтра, успокоилась.

– Вечером пойдём в кино. Французский фильм, боевик…. Пойдёшь?

– Угощаете? Пойду. Во сколько? Уже вечер. Вон на будильнике шестой час…

– К семи пойдём, там уже будут нас ждать. Мой друг.

– Девчонки! Ирина, Марина… Идите-кась сюды… – раздался женский голос с первого этажа.

– Марья Ивановна… Что ей надо?!

Сёстры спустились к квартирной хозяйке. А я выглянул в раскрытое окно. Никого на улице, лишь где-то далеко слышался автомобильный шум и трамвайный предупредительный звонок…

– Нас угостили пирогом. Будешь? Налетай!

– Да. Давайте, нарезайте…

Но, выйдя на кухню, я увидел пирог с рыбой.

– О, нет! Не люблю с рыбой!

– Ты же астраханец! И не любишь рыбу?

– Ну… я не совсем астраханец! Вырос-то я не здесь…. Да и что – все астраханцы должны любить рыбу, арбузы и помидоры? Икру люблю!

– Губа не дура! Икру он любит… – хихикнула Ирина.

– Ну, ты же здесь родился! Почему тогда не астраханец? – не унималась Марина.

– Где-то прочитал: среда определяет сознание…. Вот… вырос я там, где море, где люди съехались со всей страны, разные обычаи и дружба народов… Баурсаки люблю… – засмеялся я.

– Ты что, казах, што ли? – опять хихикала Ирина.

– Русский казах – отшутился я.

Девчонки торопливо хлебали свой, ещё горячий, суп. А я пил чай с печеньем, смазывая его малиновым вареньем. Получалось вкусно…

– Ну, всё! Мы пошли собираться: одеваться, краситься…. Посиди тут. Хорошо?

– Жаксы!

– Что?

Я, улыбнувшись, молча пожал плечами.

Бросок через бедро

В этом кинотеатре я уже второй раз. Красиво и уютно здесь: аквариумы, настоящие пальмы и живые попугаи, свободно летающие над головами посетителей. Здесь можно часами ходить и любоваться рыбками. Ух, ты! Какой глазастый телескоп! В аквариуме по соседству обитали яркие цихлиды. Они как всегда устраивают драчки друг с другом: кто в доме хозяин?! Невозмутимые акары методично машут плавниками, зависнув на одном месте и взирая сквозь стекло аквариума на шумную человеческую публику.

– Славка! Славка, ты где ходишь? Пошли в зал, – прибежала Марина.

В зале кинотеатра рассаживались люди. Слышалось эхо голосов и хлопающих сидений. Все расселись. Погас свет. Начался фильм. «Побег». О, эти не унывающие французы! Фильм захватил меня, поглотил миром динамичных событий, и я с неохотой воспринял его окончание и выход из зала. Кто-то писал, что каждая новая книга должна восприниматься как друг и перечитывание её – как встреча со старым другом. Так вот, этот фильм мне понравился, и я с удовольствием встречусь с ним, как со старым другом.

Мы прошли к набережной Волги, к Семнадцатой пристани… Я ещё находился под впечатлением от увиденного и потому не сразу понял, что нас стало больше. Возле Марины шёл парень крепкого телосложения и всё время старался ухватить её за талию. Она же всякий раз уворачивалась от его рук.

– Отстань, тебе говорю! Иди спокойно. Выпил пива, веди себя скромно… – посмеивалась над ним Марина.

Я уже злился на него. Но он здоровый и ему лет двадцать шесть, наверное,… но тут он сам обратил внимание на меня, показывая рукой в мою сторону:

– А это что за молокосос с нами?

– Сам ты молокосос!

– Ты чо сказал, сопляк? По башке схлопотать хочешь?

– Да успокойся же, тебе говорят! – отдёрнула его от меня Марина. Но он не унимался:

– Чо… сопляк, делавой штоль?

И увернувшись от Марины, он оказался возле меня. Схватил за плечо. Я несколько лет занимался вольной борьбой, и у меня сработал рефлекс: бросок через бедро… Парень лежит на тротуаре и, ошалело моргая глазами, смотрит на меня.

– Ах ты… – он начал подниматься с асфальта.

И тут я услышал голос сестёр:

– Беги, Славка! Беги!

Что-то мне подсказало, что это правильное решение. И я побежал. И остановился, лишь добежав до каких-то беленых стен, похожих на монастырские… Сердце учащённо колотилось, руки дрожали. Но я был доволен собой. Как я его! На обе лопатки бугая положил…. Успокоившись, немного побродил по городу, потом прогулялся вдоль «Набережной имени Первого Мая», так было написано на табличке одного из домов.

Подойдя к дому сестёр, очень осторожно открыл калитку, чтоб – ни скрипа, ни звука, и вошёл в дверь, ведущую на второй этаж. Медленно, шаг за шагом, поднялся. Лестница не издала ни единого скрипа. Уф!

Дверь была не заперта. Войдя, я налил ещё тёплый чай. Напившись, сел к телевизору. Время шло, а девчонок всё не было. Глаза начали слипаться…

Проснулся я от щелчка выключаемого телевизора.

– Спишь, герой?! Мы его едва успокоили. Всё порывался тебя искать. И надо было тебе с ним связываться?!

Позёвывая и потирая глаза, я встал с дивана.

– Зато как я его! А?!

– Как он бы тебя!

– Если б не убежал! – послышался ехидный голосок Ирины.

– Славка, лучше сразу, с утра, едь к бабушке… Он может и сюда припереться. А нам тут скандалы не нужны. Он быковатый парень, когда пива выпьет…

– А пьёт он его каждый божий день… Традиция у них такая, утро встречать с бутылкой жигулёвского… – опять посмеивалась Ирина.

– Да ладно тебе, штоль! – возмутилась Марина, – нормальный он парень, – трудолюбивый. Звёзд с неба не хватает…. Да…. Так что, Славик извини – едь к бабушке!

– Да ладно вам! Я же и так завтра собирался…

– А кто тебя знает?! Может, передумал…. Здесь ведь яблоки собирать не надо и картошку сажать не придётся… Ты же у нас городской, с сознанием, определённым твоей средой…. Так, кажется? – рассмеялась Марина.

Мы сидели на кухне и пили чай с тортом, принесённым сёстрами с прогулки. Мне постелили на полу, возле телевизора. Марина и Ирина смотрели телек, а я провалился в сон. Мне снилось, как я вновь и вновь бросаю этого бугая то на тротуар, то на борцовский мат, и ликующие зрители машут мне руками…. А то вот я уже тореадор и пикой пронзаю мощного рогатого быка, мордой напоминающего лицо Марининого друга.

Вниз по Волге, туда, где лотосы цветут

– Славик, вставай! – сквозь сон донёсся до моего сознания голос Марины. – Полу-у-ундра!

– Блин, что случилось? – подскочил я на постели.

– Тебе пора. Поторапливайся. Не забыл, что кто-то вчера очень тебя хотел видеть?

– Так шесть часов же… ну вы садистки!

– Подъём! Раньше уедешь – раньше порадуешь бабушку.

Я нехотя встал и хотел убрать постель, но меня остановили, сказав, чтоб шёл умываться, а постель уберут сами. Умывшись и позавтракав, я взял сумку, попрощался с сёстрами и спустился вниз на улицу.

Астраханское солнечное утро. Блеск трамвайных линий. Звонки и скрежет на остановках. Разноголосые гудки клаксонов проносящихся мимо автомобилей. Визг и хохот стаек детишек, с утра пораньше мчашихся куда-то по своим юным делам.

На пристани суета! Вереницы прибывающих «Ракетами», «Метеорами» и всякими прочими транспортными средствами. Узелки, корзины, чемоданы и, конечно, рюкзаки туристов-рыболовов…. На реке ветер закручивает барашки волн, громко шелестит стройными рядами деревьев на набережной, играет одеждой отъезжающих и прибывающих граждан, с особым радушным вниманием приставая к женщинам, стремясь задрать им юбки и сорвать шляпки и платки.

Несмотря на раннее утро, зал ожидания полон. У касс многоголосо и многолюдно. Все места в зале заняты мамами с детьми, бабульками и дедульками. Остальные курсируют по залу или на палубе, облокотясь на перила, покуривают…. Делают это они с особым чувством расстановки и видом значимости, задумчиво прищуривая то один, то другой глаз, церемонно стряхивая пепел сигарет в мутные воды Волги.

Заняв очередь у кассы и глядя на суетящихся вокруг старушек, задумался: что им на старости лет дома не сидится? Попивали бы чаёк с малинкой, вели бы свои неторопливые разговоры, сидя на скамейках у подъездов домов или на лавочках во дворах…. Нет же, торопятся, тащатся с узелками и авоськами, расталкивают граждан… Ну куда, куда вы?

И сразу же услужливая память рисует образы: Декабрь. Снег за окном. А к нам в гости приехала бабушка, Матрёна Даниловна, из Баку. Выкладывает на кухонный стол заботливо упакованные гостинцы. В ярких блестящих упаковках – конфеты и шоколад, в серой оберточной бумаге – шербет. А вот и что-то круглое и много его, тщательно закутанного газетной бумагой… Разворачивает один… А там яркий оранжевый плод. Что это? Хурма… О! М-ммм… Я помню этот первый сочный, вяжущий вкус…

– Молодой человек! Вы билет брать будете?! – пренеприятно ткнули меня в спину. Я возле окошка кассира и кассир, крупная, ярко-рыжая тётя, с каким-то кренделем на голове, вопросительно смотрит на меня…

Благополучно приобретя билет до пункта назначения, решаю прогуляться по набережной – у меня аж почти час до отправления! На берегу, в густых кронах тополей, вязов и акаций, шум и гомон. Каркают, беснуются, что-то не поделив, вороны. Чирикающие воробьиные стайки ручейками перетекают с одного дерева на другое… И под всем этим беснованием и гвалтом, утопая в тени деревьев, скамьи с сидящими пассажирами. Люди пьют воду, наслаждаются мороженым или просто скользят взглядом по прохожим, реке и кронам деревьев.

Утренняя набережная особенно восхитительна. Стройные ряды высоченных деревьев синей тенью укрывают берег от висящего над крышами старинных домов солнца. В конце аллеи, у причалов для туристических лайнеров, возвышаются белые, сверкающие красавцы-корабли.

Напитки, мороженое, трапы, праздные пассажиры в шортах и сланцах… Все добродушны и слегка ленивы: жизнь прекрасна! Когда у тебя отпуск, можно быть счастливым и добрым. Можно быть ленивым… Можно неторопливо двигаться по трапу, неспешно покупать мороженое или воду. Прогуливаться по набережной или стоя у чугунных перил, фотографироваться…. Всё можно, когда у тебя отпуск или, как у меня, каникулы. И всё возможно, когда у тебя есть деньги! А с этим у меня проблема. Мои возможности минимальны и равны сумме у меня в кармане. Я с завистью посматривал на эту праздную туристическую публику, на эти белые корабли, курсирующие меж волжскими городами…. И зов чего-то далёкого, неудержимо прекрасного, просыпался во мне и звал на палубы этих лайнеров, слиться с толпами отдыхающих и отправиться в неведомое. Туда, где я никогда не был…

Поинтересовавшись у проходящего мимо мужчины временем, я понял: пора не просто возвращаться, а бежать, так как посадка наверняка началась! И действительно, у причала шла погрузка на «Ракету». Пассажиры по трапу преодолевали полосу воды под ногами, меж пристанью и белым скоростным судном. «Ракета» приятно рокотала и подрагивала. Я оказался последним пассажиром, и за мной сразу же убрали трап. Судно медленно отошло от причала, сделало разворот. И вот уже рокот и подрагивания корабля сменяются равномерным гудением. «Ракета» стремительно понеслась по волжским водам, изредка наскакивая на встречную волну проходящего судна. На реке движение, хоть светофоры ставь! Буксиры, сухогрузы, тихоходные прогулочные «трамвайчики», встречные «Ракеты» и «Метеоры»… По берегам порты, причалы, дома…. И всё утопает в зелени… Мне после города, в котором каждое деревце или кустарник бесценны, а берега морские пустынны и скалисты, вся эта роскошь зелени кажется чем-то невероятным и радующим глаз.

В салоне душно. И, несмотря на то, что я расположился у окна, мне не сиделось. Как-то неуютно…. Вокруг начиналось трапезничество. Пакеты, свёртки, шелестя и шурша, разворачивались, являя на всеобщее обозрение аппетитную снедь. Жующие лица, активно работая челюстями, издавали иногда не очень приятные звуки. И я не выдержал. Водрузив сумку с вещами в кресло, чтоб не решили, что оно свободно, отправился на палубу, к корме. Здесь можно и присесть, и постоять…