Текст книги "Неофит"

Глава 18

Наконец-то наступило утро. Рассвет не торопился, ему не хотелось начинать пасмурный день с грозящим вот-вот хлынуть дождем; из-за сумрака вокруг почти ничего не было видно. Идеальный день для того, чтобы тайком вернуться в Хоуп и снова покинуть деревню, не рискуя быть замеченным любопытными глазами из-за задвинутых штор.

Джоби окоченел от холода, когда свертывал полиэтиленовый дождевик, заталкивал его в сумку и натягивал спортивную куртку. Рощица была приветливым, теплым местечком, почти стала его собственным мирком. Устроившись как следует, здесь можно жить, стать отшельником. Нет, отсюда слишком близко до Хоупа. Пора ему расстаться с фантазиями, вернуться к реальности; бежать.

Он шел медленно, неохотно покинув рощицу, возвращаясь во внешний мир из временного рая. Стоя на пастбище на склоне холма, он видел серую стену тумана, закрывшего ему видимость. Там, внизу, была деревня Хоуп, крошечное болотце, умирающее от рака, зло внутри зла. Дом, от которого остались лишь камни, бесформенные обуглившиеся развалины, над которыми все еще вьется дымок изнутри, пол покрыт густым слоем пепла. Вот так это будет выглядеть, но он должен увидеть все это своими глазами. Тогда он успокоится, сможет уйти отсюда по дороге, отрубив последнее звено, связывающее его с прошлым.

Джоби снова напрягся, вспомнив о том, что ему придется идти туда; словно сбежавший заключенный, рискнувший приблизиться к зданию тюрьмы, в которой он отбывал пожизненное заключение. Беги сейчас, пока ты еще свободен. Нет, я должен вернуться. В последний раз.

Он насторожился, услышав звук автомобиля. Машина выехала из деревни, шум ее мотора медленно затих. Хрипло каркали вороны; это, наверно, их колония, поселившаяся на церковной колокольне, посвятившая себя тому, что украшала каменное строение белыми пятнами своих испражнений и выклевывала известь, так что в конце концов шпиль должен рухнуть. По крайней мере, у них есть цель в жизни, криво усмехнулся Джоби.

Он шел украдкой, готовый отпрянуть в рододендроны, растущие по краям кладбища, заслышав чьи-либо шаги. Твоя мама здесь, Джоби, ее тело сгнило, сожрано червями, остался один скелет. Но это не имеет значения, потому что оно ей больше не нужно. Она все еще жива.

Его дом был прямо напротив. Джоби стоял в тех же самых кустах, где так часто прятался кот миссис Клэтт, откуда Салли Энн следила за ним. Но он не видел дома, потому что туман здесь был намного гуще, влажная серая пелена намеренно скрывала его от Джоби. Он понадеялся увидеть то, что хотел, отсюда, а потом пойти дальше. Тебе придется подойти поближе, Джоби, хотя бы зайти в сад. Может быть, даже в дом, только чтобы убедиться.

Он сделал глубокий вдох. Быстрый прыжок через дорогу, а затем бегом до бензозаправочной станции Тэннинга, потому что это уже почти не Хоуп. И все же он медлил. Я не хочу этого видеть. Ты никогда не успокоишься, если не посмотришь в последний раз. Только один раз.

Он пересек дорогу.

Сад выглядел так же, как всегда, но этого следовало ожидать. Не изменился и дом…

Джоби захотелось физически расчистить этот низко лежащий туман, разодрать его руками, потому что туман создавал иллюзии, играя с ним жестокие шутки. Он сделал еще один шаг вперед, остановился на небольшом клочке глинистой почвы, испачканной кровью; дверь в дом была приоткрыта, не пострадала даже выгоревшая краска на ней. Грязные окна злобно смотрели на него своими большими, насмешливыми глазами. Посмотри и убедись сам, Джоби Тэррэт.

Нет, этого не может быть, дом обуглился, почернел, стекла выбиты. Он принюхался. Не чувствуется даже запаха дыма.

Еще шаг вперед, готовый повернуться и броситься бежать. Это какой-то обман, вред, который они успели нанести перед тем, как пламя поглотило их…

Он посмотрел в приоткрытую дверь, ошеломленный, не веря своим глазам, пытаясь силой внушения превратить гору обломков в кучу пепла, остатки лестницы – в тлеющие угли, чтобы эта адова дыра под ней исчезла навсегда.

Но чулан под лестницей был на месте, его дверца чуть приоткрыта, придерживаемая упавшим на бок стулом. Пол кухни усыпан сломанной мебелью и разбитым стеклом, в центре – неряшливая куча; там, где пламя успело лизнуть дубовый комод, прежде чем погаснуть, дерево почернело. Небольшой костер, которому не удалось сжечь дом, от него даже не почернел потолок, не осталось даже запаха гари в тех местах, где он прилагал напрасные усилия. Только знакомый запах сырости и зла из чулана.

Джоби медленно отошел назад, ощутил эту непреодолимую силу зла, злобу, которая знала о его присутствии и выдыхала на него свой зловонный гнев. Ты же не собирался на самом деле уничтожить нас, Джоби, не правда ли? Почему же ты не зайдешь в дом, не попробуешь еще раз, не подожжешь газеты?

Нет, я ухожу. Сейчас же.

Мы пойдем за тобой.

В этот миг Джоби охватила паника, его прошибло холодом, словно это был физический удар, облако зла охватило его всего, он стал задыхаться от этой отвратительной вони. Он с силой вырвался, бросился бежать к калитке. И вдруг он увидел прямо перед собой невысокую фигуру, успел заметить ее прежде, чем она бросилась бежать, выскочив из травы. Он видел ее только две-три секунды, но этого было достаточно, чтобы узнать худое тело, прямые рыжие волосы.

Элли Гуд!

Он – отвратительный мальчишка, Джоби.

Салли Энн – зло. Берегись ее, Джоби.

Необходимость выбора взгромоздилась на него, словно попугай уселся на плечо. Он оглянулся, но туман скрыл от него деревню. Может быть, ее там вовсе и не было; он мог находиться где угодно. Пустота; это холодное, отвратительно смердящее зло скрылось в своем логове. И Элли ушел, если он вообще там был.

Джоби ускорил шаг, пошел по дороге, ведущей из деревни, зная, что на этот раз уходит навсегда. Он быстро миновал развилку, от которой вел путь назад. Настроение у него изменилось, он испытывал оптимизм и облегчение, потому что теперь он наверняка избавился от проклятья. Слева он увидел желтые и белые сигнальные огни, сверкающие сквозь серый туман. Похожие на роботов стражи, бензоколонки Берта Тэннинга. И Джоби охватило чувство, которое испытывает моряк с потерпевшего крушение корабля, когда видит приветливый свет берегового маяка.

* * *

Салли Энн была встревожена. Уже второе утро Джоби не появлялся на ферме. Во время завтрака она сидела за столом только с отцом; Клифф Моррис громко чавкал, поедая пережаренный бекон, перед ним была разложена вчерашняя газета, угол которой заехал в липкий мармелад. Ее мать лежала наверху в постели; в промежутках между чмокающими звуками, издаваемыми Клиффом, слышался приглушенный спазматический кашель. Со вчерашнего дня у нее при кашле начиналось сильное кровотечение, и Салли Энн сказала себе, что это начало конца; вот почему она не ходила к дому Джоби. Но сегодня ей необходимо узнать, что с ним случилось.

– Разве Джоби не пришел сегодня? – Она задавала этот вопрос уже второй раз, но так и не получила вразумительного ответа.

– М-м?

– Папа, я спросила: Джоби пришел сегодня утром?

– Нет, его и вчера не было видно, – Клифф Моррис все еще не оторвал взгляд от газеты. – Ого, цена на яйца упадет на три пенса на следующей неделе.

– Почему?

– Потому что они наполнили рынок дешевыми голландскими яйцами. Мы просто сами перерезаем себе горло, это точно.

– Да я не об этом. Почему Джоби два дня не было на работе?

– Не знаю. Видать, переработался. Что ж, этот подлец может вообще не приходить, мне не нужны работники, которые появляются на ферме тогда, когда им захочется.

– Он мог заболеть.

Моррис хмыкнул, перевернул страницу газеты, вытащил ее из вазочки с мармеладом и опрокинул при этом солонку; он опять стал читать.

– Я сказала, что он мог заболеть. Как мама.

– У нее просто кашель. Пройдет. Лучше ей полежать.

– Она кашляет кровью, уже несколько дней.

Газета зашуршала, и Клифф Моррис поднял голову. Выражение его лица медленно изменилось.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что она кашляет кровью. Мы должны вызвать Овингтона.

Молчание, затем:

– Может быть, у нее просто лопнул cocyд во время кашля. Это часто бывает.

– Думаю, дело серьезное. Я собираюсь позвонить врачу.

– Да, конечно, позвони, Сал. Пойду-ка я к ней схожу.

Клифф Моррис со скрипом отодвинул стул, встал из-за стола, все еще жуя. Салли посмотрела на него, и лицо ее стало жестким. Подонок, думаешь только о себе, не хочешь признать, что с ней что-то серьезное, пока она не умрет, но и тогда все будет в порядке, потому что Сал купит продукты, приготовит и постирает. Нет, тебя ждет удар, потому что малышки Сал тогда здесь не будет.

Она встала из-за стола, прошла в холл и стала листать телефонную книгу с загнутыми углами страниц, пытаясь найти номер доктора Овингтона. Она нашла его, начала набирать, и ее мысли вернулись к Джоби. Может быть, ему тоже нужен врач. Она проснулась сегодня с тревожным чувством. Надо пойти и проверить, что с ним.

Доктор Овингтон обещал заехать во время утреннего осмотра, вероятно, около середины утра. Значит, во время ленча врачи почему-то имеют привычку появляться во время ленча. Миссис Моррис очень плохо, она кашляет кровью. Медсестра, с которой Салли Энн разговаривала, не переменила тон голоса. Рак был обычным явлением, нечего из-за него волноваться.

Когда Салли Энн шла обратно в кухню, сверху спустился отец. Он все еще жевал кусочек бекона.

– Она плохо выглядит, Сал.

– Она уже несколько недель плохо выглядит. – Она выглядит чертовски больной, и мне приходится говорить тебе об этом. – Врач приедет попозже.

– Ну, надо пойти, заняться делами, мне многое придется теперь делать самому, и если Джоби не появится, пусть совсем отваливает. Я не потерплю, чтобы со мной не считались.

Она посмотрела ему вслед, слышала, как он прохлюпал по грязи. Тогда она подошла к шкафу, вынула зеленую куртку, помедлила, чуть было не решив подняться перед уходом к матери, но передумала. Нет смысла – от этого ничего не изменится ни в лучшую, ни в худшую сторону, Они только снова начнут спорить все на ту же тему.

– Мне не нравится, что здесь бывает Джоби, Сал. Ты не должна выходить к нему, разговаривать с ним.

– Его здесь нет, мама. Он уже два дня не приходил.

– Я не верю тебе.

– Это правда.

– Он твой сводный брат, не забывай этого. Ты не можешь выйти за него, а если ты с ним позволишь себе что-то, это будет кровосмешение!

Именно в этот момент она вложила все свои силы и желания чтобы ее мать умерла. Но это не она ее убьет, а проклятье Хильды Тэррэт, вызвавшее раковую опухоль; помни об этом, Сал.

Салли Энн вышла из дома, огляделась, чтобы убедиться, что поблизости нет отца. Она слышала какофонию куриного кудахтанья в курятниках, их голодное квохтанье, когда птицы начали клевать корм. Она никогда не забудет того, как взбесились куры в тот день; это было как-то связано с Джоби, но она не могла понять, как именно. Это беспокоило ее, потому что она не оценила полностью величину его сил. Но со временем она это сделает. Она собиралась многое узнать о нем.

Салли Энн поспешила выйти на дорогу, быстро пошла в сторону деревни. Дом миссис Клэтт; из трубы тонкой струйкой вился дымок. Первый признак жизни за долгое время. Может быть, старуха начинает справляться со своим горем – смертью кота, подумала Салли Энн. Она сморщила нос: даже у дыма был отвратительный запах. Она пошла помедленнее, невольно оттягивая свое приближение к дому Джоби. Что-то случилось, я чувствую это. Ее ноздри раздулись, она учуяла зло в этой сырой, туманной атмосфере, то же самое, которое было в том клаустрофобическом чулане. Конечно, не здесь, нет…

Салли Энн стояла у полуразрушенной калитки Джоби. Она прищурилась, постаралась что-нибудь разглядеть, но из-за тумана увидела лишь очертания ветхого дома. Но она все равно ощущала пустоту, заброшенность, она уже поняла, что Джоби там нет. И все же ей придется пойти и посмотреть.

Салли Энн уверенно прошла по сырой дорожке, вся насторожившись. Она почувствовала запах засохшей крови в грязи, чего другие бы не заметили, застегнула «молнию» на куртке, потому что внезапно сильно похолодало. Дверь приоткрыта, и это был дурной знак.

Еще метра два, и она смогла заглянуть вовнутрь: разбитая мебель, обгоревшие газеты и неровно обрубленные дубовые доски, которые обуглились, но не загорелись. Она увидела остатки лестницы, осколки стекла. Топор валялся на полу с почти виноватым видом. Историю, которая здесь произошла, можно было прочесть и понять за несколько секунд.

– Ох, ну и дурак же ты, Джоби, – прошипела она в сердцах. – Дурак, ты решил, что сможешь таким образом разрушить могущественное зло. Ты бежал, но ты не спасешься.

Она медленно повернулась, вышла и пошла назад по тропинке к дороге, постояла там, словно охотничья сука в поисках запаха. Она прекрасно знала, в какую сторону ушел Джоби – вниз по извилистой дороге, прочь из Хоупа; как он и угрожал. Мысленно она представила его: ссутулившаяся фигура в старой спортивной куртке, с нехитрыми пожитками и с гитарой. Он часто оглядывался назад, потому что опасался погони.

Она помедлила, чуть было не пошла следом, но затем повернула и медленно направилась к Спарчмуру. Торопиться некуда, но так она это надолго не оставит; самое большее – до завтра. Она вернется на ферму как раз к приходу доктора Овингтона, услышит от него, сколько осталось жить матери.

Затем она должна тщательно продумать, что делать дальше, потому что Джоби не должен убежать от нее. Он не может потерять ее просто так – взять и уйти. Сегодня вечером она напряжет все свои силы, станет искать его в своем сознании, а завтра пойдет к нему.

Она только беспокоилась, что зло, порожденное в Хоупе, найдет его первым.

Глава 19

– Итак, ты покидаешь Хоуп, а Джоби? – Берт Тэннинг заерзал на стуле, но не встал; когда он говорил, незажженная трубка с алюминиевым черенком, зажатая между его вставными зубами, качалась вверх-вниз, а по щетинистому подбородку текла слюна. – Не могу сказать, что виню тебя за это, парень. Хоуп – паршивое место, чтобы здесь жить, но еще паршивее здесь помереть.

Джоби усмехнулся, услышав коронную фразу Тэннинга; это была сущая правда.

– Кажется, вы не спешите уехать отсюда, мистер Тэннинг, – сказал он.

– Мне уже поздно. – Может быть, он ухмыльнулся – Джоби не смог разобрать из-за этой трубки. – Я слишком поздно приехал, так что, наверно, тут и помру. А куда путь держишь, парень?

– Да я точно не знаю. – Джоби посмотрел на свои вещи. Он зашел в магазин, чтобы купить хрустящего картофеля и шоколада; он не ел утром, и не известно, когда снова увидит еду. – Нет планов, нет работы. Я просто взял и ушел, потому что, как вы говорите, мистер Тэннинг, Хоуп – паршивое место.

– Хочешь получить работу? Т– аков уж был Берт Тэннинг. Он мог бы точно так же спросить: – Хочешь пакетик хрустящего картофеля, парень?

– Я… ну, мне придется искать работу. – Джоби подумал, что это могла быть какая-то неуклюжая стариковская шутка. Тэннинг был на все способен.

– Я собирался в конце недели дать объявление в «Стар». – Он чиркнул спичкой, подержал ее над трубкой, сильно пососал, и табак занялся. – Пора бы мне кого-нибудь взять присматривать за насосами. Беда в том, что если берешь по объявлению, то не знаешь, что за птица. В наше время полно всяких прохиндеев. А вот кто-нибудь вроде тебя мне бы подошел, Джоби. Я мог бы заняться своей механикой, зная, что тут все в порядке. Платить буду по два фунта в час, наличными, в конце недели, Шесть дней в неделю, но можешь работать и по воскресеньям, если хочешь.

– Вы серьезно, мистер Тэннинг?

– А разве я когда-то был несерьезным, парень? – Берт Тэннинг засмеялся, дунул в трубку, чтобы прочистить ее, осыпав пол пеплом. – Я о таких вещах не шучу.

– Я ушел из своего дома. Не хочу туда больше возвращаться. Надеялся как-то в городе устроиться.

– За магазином есть жилье. – Старик прищурился. – Ничего особенного. Последним там жил паренек из Ирландии, работал у меня два лета назад. Но если ты не очень привередлив, то тебе будет там неплохо. Есть кровать и электрокамин. Еду сам будешь покупать, а за жилье стану удерживать десятку. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет. Но если тебе работа не требуется, я должен буду дать объявление. Приходит в жизни время, когда один со всем не справляешься.

– Я… я хотел уйти из Хоупа, – прошептал Джоби. – Вот почему я здесь. Какой смысл было вообще уходить, если я смог только сюда добраться.

– Ну, здесь же не совсем Хоуп, не так ли? – Тэннинг склонил голову набок, его лысина заблестела от лампы дневного света. – Ведь Хоуп – во-он где, до него целая миля, а то и больше. Это место как бы посередине ничего, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Нет, никак нельзя сказать, что это – Хоуп.

Джоби медленно кивнул. Бензозаправочная станция «Амоко» не была в Хоупе, хотя и не так далеко от деревни, как ему хотелось бы. Однако, если бросить на чашу весов заработок и жилье, расстояние достаточно большое.

– Можно попробовать.

– Хорошо. – Тэннинг соскользнул со своего сидения, с трудом выпрямил тощее тело. – Тогда – по рукам. Если ты не ел, найдешь в холодильнике мясные пирожки. Покажу тебе жилье, а работать можешь начать сразу же.

Джоби был ошеломлен: он только что бежал, потом вдруг получил работу и временное пристанище. Он оглядел комнату в кирпичной пристройке рядом с магазином; оштукатуренные стены без обоев, окно с видом на гараж. На полу постелен кусок линолеума, стоит кровать с матрасом. В некотором смысле – роскошь, если сравнить с его домом. Щелкнешь выключателем – станет тепло, не надо таскать уголь и дрова, не надо наполнять лампу керосином, подравнивать фитиль, чтобы было светло. Нет чердака, нет чулана под лестницей, потому что и лестницы нет. И призраков нет, только слабый запах, какой обычно бывает в запертых помещениях; но это затхлый запах иного рода, не тот, знакомый ему. На первое время это жилье подойдет.

– Вот тебе рабочая одежда. – Берт Тэннинг заглянул в комнату, бросил на кровать ярко-синие хлопчатобумажные брюки и рубашку. – Мне тут надо кое-чем заняться, я буду в гараже, если понадоблюсь. Но надеюсь, ты и сам справишься. В кассе сдача, а в насосах – бензин. Так что действуй, парень.

Так странно было сидеть на табурете Берта Тэннинга в магазине, смотреть из большого окна с зеркальным стеклом на туманную гряду, которая или заполнит все вокруг, или растает с наступлением сумерек – она еще не решила. Как и он сам. Хотя он может в любое время изменить свое решение – завтра или послезавтра. На следующей неделе, в следующем месяце.

За то время, что Джоби принял насосы, а Тэннинг пришел закрывать в 18.30, подъезжали заправиться только две машины. Первая – желтый «Датсун», около трех часов, водитель его был, очевидно, коммивояжером; его пиджак висел на вешалке сзади, заднее сидение было заполнено какими-то ящиками. Может быть, ездит и предлагает всякие товары для фермеров, подумал Джоби. Едет в Хоуп, заедет в Спарчмур, возможно, к Бреттону. Вот когда начинаешь думать, что находишься совсем рядом с Хоупом.

Джоби узнал второй автомобиль, подъехавший через полчаса, когда тот заворачивал на площадку. Голубой «Субару», забрызганный грязью; он узнал владельца по его манере резко тормозить. Джоби был уверен, что из автомобиля выйдет стройный бородатый мужчина с розовым лицом, с торопливыми движениями.

– Боже милостивый, да это никак Джоби Тэррет! – Доктор Овингтон по-мальчишески улыбнулся; ему не могло быть больше тридцати. Он был один из тех, кто рано начал работать, но избрал карьеру врача в отдаленной деревушке, а не более престижное место в больнице. Его отец, бывший местный врач, только что ушел на пенсию, так что врачебная практика в Хоупе стала чуть ли не семейной традицией.

– Я ушел из Хоупа. – Джоби не обязан был давать объяснение, но ему нечего было сказать.

– Не могу сказать, что осуждаю тебя. – Врач запахнул дубленку, застегнул ее. – Это гиблое место для молодого парня. Мне тоже Хоуп особенно не нравится, но я вынужден был сменить отца. Лучше уж знакомый дьявол, как говорится.

Джоби заставил себя засмеяться, не спуская глаз с мигающего счетчика на колонке. Ему бы очень хотелось задать врачу несколько вопросов. Как умерла Харриэт Блейк? Был ли это на самом деле удар?

Но он знал, что ответы были бы уклончивые – врачебная этика. Я не имею права обсуждать других пациентов, тебе бы следовало это знать, Джоби.

– Господи, хоть бы они заасфальтировали двор в Спарчмуре. – Овингтон взглянул на свои туфли и скривился. – Просто болото какое-то.

– Спарчмур? – Спарчмур… Спарчмур… Спарчмур… Это слово эхом отозвалось у него в голове. От него становилось больно, открывались раны, которые вовсе не зажили, как он ни пытался себя обмануть. Это слово путало.

– Ага. Спарчмур. Ты это место хорошо знаешь, Джоби. Ферма Морриса.

– Конечно. – Джоби показалось, что кто-то другой произнес это глухим шепотом за миллион миль отсюда. Необъяснимый страх внезапно сковал его, и он выдохнул:

– Кто-то… заболел там? – О Боже, я не хочу знать, пожалуйста, не говорите мне.

– Миссис Моррис. – Голос Овингтона звучал бесстрастно, равнодушно, и он тут же сменил тему, как будто и так уже сказал слишком много. Занимайся своим делом, Джоби Тэррэт, тебя не касается, кто там заболел. – Думаю, туман еще сгустится. С удовольствием отправлюсь домой. Надеюсь, что сегодня вечером больше не будет вызовов.

Джоби смотрел, как доктор уезжает. Он попытался не забыть проверить счетчик, получить деньги. Отдал ли он сдачу? Это слово все еще стучало у него в мозгу. Спарчмур… Спарчмур…

В одном он был уверен: он не убежал достаточно далеко от Хоупа. Здесь он не сможет забыть о деревне.

* * *

Этой ночью Джоби спал плохо. Может быть, из-за незнакомого места, из-за того, что кровать была твердая и неудобная. Поднялся ветер; он налетал на строение, как будто имел личную обиду на обитателя этой комнаты; западный ветер, дующий прямо из деревни Хоуп. Мы не дадим тебе спокойно спать, Джоби. Ты убежал недостаточно далеко; ты никуда от нас не скроешься.

Наутро он проснулся вскоре после рассвета, сделал себе несколько тостов, открыл банку консервированных бобов, взяв ее с полки в магазине, записав себе, что надо положить немного денег в кассу.

В половине восьмого появился Берт Тэннинг, отпер насосы и подключил их. Его грязная белая куртка казалась еще более замасленной, чем вчера.

– Все готово? – Он просунул голову в дверь магазина. – Нужны только клиенты. – Тэннинг опять рассмеялся своим хрюкающим смехом, как будто на самом деле ему было все равно, появятся тут автомобили или нет. Они открыли бензоколонку, и это было самое главное, что-то вроде принципа.

Сервис обеспечен, а уж воспользуетесь вы этим или нет – дело ваше.

Ветер разогнал туман Джоби стоял во дворе гаража, невольно устремив взгляд на запад, откуда пришел ветер. Из Хоупа. Недобрый ветер…

Отсюда видны были горы, верхняя часть долины. Хорошо известно, что находится там, внизу; полуразрушенный дом, который непонятным образом не сгорел, в котором все еще открывалась дверь чулана, как и все эти годы. Джоби вздрогнул и вернулся в магазин, понимая, что долго он здесь не пробудет. Может быть, он уйдет завтра.

День продолжал тянуться. Берта Тэннинга нигде не было видно, не появился он и во время ленча. Джоби слышал, как он стучал молотком в гараже – равномерный, ритмичный металлический звук; невозможно было представить себе, чтобы Тэннинг делал что-то в спешке, он жил очень размеренной жизнью, так же точно он покинет этот мир. Когда придет его час, он не умрет внезапно, он будет умирать медленно, угасать.

До сумерек успели побывать пять посетителей, но Джоби не знал никого из них. И еще мимо проехала машина, голубой «Субару» доктора Овингтона. Через полчаса она проехала вновь – уже в направлении города.

Врач, конечно же, побывал в Спарчмуре. Два дня подряд он ездил туда, и это означало, что Эми Моррис больна, очень больна. Джоби попытался отогнать от себя эту мысль, но не смог; невольно он снова и снова поглядывал в сторону гор, думал о Салли Энн. Я бы хотел, чтобы она была здесь. Нет, я не хочу. Я даже не хочу ее снова увидеть, потому что мне надо избавиться от прошлого, забыть о нем. Ты убежал недостаточно далеко, ты не можешь убежать достаточно далеко.

Стемнело, и ярко освещенный двор перед гаражом казался островком света в царстве тьмы, где слышался лишь шелест ветра. Это был длинный день и вообще-то бесполезный, если не считать деньги и эту комнатушку. Джоби понимал, как должны себя чувствовать люди в городах. Или, может быть, они не замечают. Джоби невольно взглянул на часы. Как это Берт Тэннинг сказал вчера о тех, кто все время смотрит на часы? «Те, кто смотрят на часы, склонны к самоубийству». Джоби содрогнулся. «Смотрят на часы и ждут смерти, в конце концов им это так надоедает, что они кончают с собой, чтобы поторопить время». Боже, у старикана нездоровое чувство юмора.

Внезапно он увидел девушку. Она шла по дороге, как будто из Хоупа. Стройная фигурка в зеленом анораке, капюшон натянут на голову. Он заметил ее раньше, чем она оказалась в квадрате двора, освещенном лампами дневного света, подумал, что она делает здесь одна в темноте. Может быть путешествует автостопом. Нет, сезон уже кончился. Может быть, ее машина сломалась, и она пришла в гараж за помощью. Ее походка, безошибочно узнаваемые движения бедер мгновенно прервали ленивые размышления Джоби; у него все похолодело внутри, по спине пробежали мурашки, задрожал каждый мускул его тела. Ты убежал недостаточно далеко, Джоби.

Он все еще сидел на табурете Тэннинга рядом с кассой, когда она открыла дверь магазина. Дверной колокольчик оглушительно звякнул, как будто объявил о ее приходе. Я здесь, Джоби. Ты не ожидал, что я приду, правда?

Он уставился на нее, пытаясь улыбнуться, невольно глядя в ее зеленые глаза, опасаясь увидеть в них гнев, пытаясь вымолить прощение. Я не убежал от тебя, Салли Энн. Я остановился здесь, чтобы ты смогла найти меня.

– Привет, Джоби. – Как будто это было позавчера, как будто он вышел на работу в Спарчмуре и встретил ее во дворе. Сказано так небрежно, без всякого раздражения. Я знала, что ты у Тэннинга, Джоби, потому и зашла.

Я не вернусь в Хоуп, Салли Энн. Никогда.

– Это доктор Овингтон, наверно, сказал тебе, что я здесь работаю. – Он улыбнулся. Конечно, так оно и было. Угадай, кого я встретил в «Амоко» Тэннинга, Салли Энн.

– Нет. – Он почувствовал, что она не лжет. – Я просто знала. Поэтому пришла и нашла тебя. – Дверь за ней с шумом захлопнулась, и в этом глухом звуке послышалась окончательность. – Я тоже не вернусь больше в Хоуп, Джоби.

– Я пытался сжечь дом, – он выпалил это, как признание, словно школьник, который надеется, что это уменьшит его наказание. – Но… огонь погас. Ты солгала мне, Салли Энн. В чулане что-то было, и это что-то потушило огонь.

– Извини. – Она прикусила губу. – Я сказала тебе это, потому что не хотела пугать тебя еще больше. Ты и так был напуган. Я просто надеялась, что мы оба сможем когда-нибудь уйти. Кажется, мы это сделали.

У Джоби по телу все еще бегали мурашки. Ты обманула меня, Салли Энн. Но его гнев быстро прошел.

– Я временно устроился на работу, – сказал он. – Я отправлюсь дальше, может быть, завтра или послезавтра. Я не убежал достаточно далеко от Хоупа.

– Я тоже ушла.

У Джоби внутри все перевернулось, он почувствовал, что угодил в ловушку. Он спросил глухим голосом:

– Куда… куда же ты собралась, Салли Энн?

– Пока я останусь здесь с тобой. – Она улыбнулась одними губами, выражение лица у нее было почти довольное, глаза начали читать его мысли. – Ты ведь знал, что я приду, Джоби.

– Да. – Он знал все время, что она появится, но все же не был готов смириться с неизбежным. Ничего хорошего не было в его решении остановиться здесь у Тэннинга. Это была очень плохая идея. – Но ты не можешь здесь оставаться… Мистеру Тэннингу это не понравится.

– Ему об этом не обязательно знать.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать.

Она прищурилась, словно говоря своим видом:

– Ты ужасно недогадливый, Джоби Тэррэт.

– Если он не узнает, что я у тебя, он ничего не сможет сделать, правда? Он же не приходит укладывать тебя в постельку?

– Нет. – Джоби помедлил. Он огляделся; древний человеческий инстинкт велел ему бросить все и бежать. Но это было бы бесполезно. – Он меня, наверно, выгонит, если узнает.

Салли Энн резко засмеялась, а когда заговорила, голос ее был словно удары кнута, как будто она была раздражительной учительницей, которую вывел из себя невероятно тупой ученик.

– Но если ты собрался завтра или послезавтра уходить, то какая тебе разница, выгонит он тебя или нет?!

У Салли Энн на все был готов ответ; он смирился с тем, что она остается. Только один последний выстрел:

– А как же твои родители, они же с ума сойдут. Твоя мать больна, ей станет еще хуже.

– Она умирает. – Никаких эмоций, просто сообщение. – Доктор Овингтон приезжал осмотреть ее, молодой доктор Овингтон. Он говорит, что она не выздоровеет, но она отказывается лечь в больницу, даже специалисту отказывается показаться. Как будто она уже сдалась, хочет умереть. Но, Бог мой, она запросто сообщила мне, как сильно меня ненавидит, буквально плюнула в меня кровью.

– Она так не думает, это все из-за болезни.

– Нет, думает, думает. Это для меня вовсе не новость. Она даже папе призналась, что я незаконнорожденная.

Джоби поперхнулся.

– Это просто деревенские сплетни, такие же грязные и злобные, как и сотни других.

– Это правда. – Она гордо выпрямилась, приняла высокомерный вид.

– Моя мать переспала с дюжиной мужчин в свое время, может быть, их было и больше. Она самая обыкновенная грязная шлюха, и я ее за это ненавижу, но еще больше я ненавижу отца, который ее в это превратил. Если бы он проявил к ней хоть небольшой интерес, ей бы не пришлось искать мужчин на стороне. Но теперь все стало известно. Когда врач ушел сегодня, она поднялась с постели, сошла вниз в кухню, стала насмехаться над папой, говорила, что оставалась с ним все эти годы только потому, что ей некуда было податься. Он озверел, ударил ее по лицу…

Джоби побледнел, почти ощутил этот удар, в душе его нарастал гнев против Клиффа Морриса.

– Ну и подонок!

– Да, он подонок, но вовсе не поэтому. – Она откинула голову и захохотала. – Он ударил ее снова, она упала на пол, лежала там, кровь шла у нее носом, да и кашляла она кровью. Потом она повернулась ко мне, обезумевшая, я ее никогда такой не видела. Она была словно чужая, проклинала и ругалась. «Ты спишь с этим колдуном, – орала она. – Не ври мне, потому что я знаю. Я не потерплю его больше на ферме, а если ты будешь с ним встречаться, я добьюсь, чтобы тебе через суд назначили опекуна! Слышишь меня, и ты тоже, Клифф?» Тогда и отец поддержал ее, сказал, что ты – сумасшедший убийца, психопат, которого нужно посадить, что ты намеренно убил Тимми Купера, а также и Харриэт Блейк. С помощью черной магии своей матери, чтобы тебя не привлекли. Он сказал, что сам тебя убьет, если ты появишься в Спарчмуре.