Автор книги: Геннадий Коваленко
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +6
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)
Из крейды возводились в основном хозяйственные постройки: сараи, конюшни, мастерские. Некоторые из них «дожили» до 21 века. Работа эта была тяжёлая, требующая навыков и особой сноровки. Работали казаки артелями. В нашем хуторе Нижний Митякин то же была такая артель. В неё входили: Чёботов Михаил Филимонович, Гришков Иван Миронович и Лебеденко Александр Васильевич. Они занимались ломкой крейды, перевозкой её на быках к месту строительства, где обтёсывали её блоки и клали стены на глиняном растворе. Стены как и в других случаях, обмазывались глиной с рубленной соломой, так как крейда была гигроскопична и впитав воду начинала постепенно разрушаться. Использовали крейду в строительстве вплоть до 60 годов прошлого века.
Саман был самым дешёвым строительным материалом. Он делался из земли, глины и ржаной или озимой соломы. Для его заготовки хозяева звали на помощь соседей, выставляя им угощение. Вначале работ, очерчивался круг диаметром 6 – 7 метров, слой дёрна снимался, а земля вскапывалась. После чего вскопанный круг заливался водой до образования жидкой грязи, на который ложился слой рубленой соломы, который сверху засыпался слоем глины. После чего в круг заводилась пара быков, которых гоняли по кругу, чтобы они хорошенько вымесили формовочную массу. При необходимости в яму добавлялась вода, глина или солому. Солома в самане являлась связующим, армирующим компонентом.
Вымешанную массу порциями выкладывали на деревянные щиты и быками волокли их к месту формовки. По своей консистенции, саманная масса, брошенная комом, не должна была рассыпаться. Формовали и сушили саман на ровном, хорошо освещавшемся и продувавшемся участке. Для формования использовались самодельные двойные деревянные формы с ручками. Саманную массу укладывали в формы и плотно утрамбовывали. После чего, придерживая кирпичи самана, форму поднимали и переставляли в новое место. Готовый саман сушился на солнце до полного высыхания. Время от времени его переворачивали для равномерной просушки. Недели через две, два кирпича самана становились на «попа» (вертикально), а третий ложился сверху, в таком виде его сушили ещё несколько дней, после чего его складывали в штабель.
Стены клали на глиняном растворе в два «кирпича». Для защиты от дождей и сырости, их так же обмазывали снаружи глиной смешанной с рубленной соломой и шпаровали. Такой дом был достаточно тёпл и уютен, но не долговечен. Летом, в самую жару, в нём было прохладно. Даже зажиточные казаки строили из самана и крейды летние кухни – летницы. Я это могу утверждать на примере усадьбы своего деда Казьмина Севостьяна Даниловича и соседей – Исаевых.
Рядом с круглым куренём, крытым черепицей, стояла саманная летница, с односкатной крышей, крытой черепицей. Я её ещё застал. В начале семидесятых в русской печи летницы бабушка пекла хлеб. Рядом с летницей, по словам бабушки, стоял рубленный из вербовых пластин амбар для зерна. По одаль располагался баз, на котором был выстроен большой крейдяной сарай для коров, лошадей и быков. Рядом с ним – сажок, небольшой сарайчик рубленный из пластин для содержания свиней, а в стороне, поодаль, ещё один сарай – «вкатной». В нём хранился сельхоз инвентарь: арба, телега, плуги, косилка.
Сейчас от них не осталось и следа – заросшая травой толока с невысокими, почти не видимыми параллельными валиками, остатками стен. Но возьми лопату и копни, там и сям можно обнаружить куски крейды, всё что осталось от старого казачьего база. Моя мама его уже не помнила, а вот её старший брат – Иван Семёнович, помнил.
Кровли казачьих куреней Митякинского юрта
Первоначально, самым распространённым кровельным материалом хутора Средний и Нижний Митякин и окрестных хуторов, являлась солома. Лучшим материалом для кровель считалась ржаная солома, так как она имела более длинный и прочный стебель. Но так как на Дону рожь сеяли в небольших количествах, в дело шла озимая пшеничная солома. Обычно соломенная кровля укладывалась летом или ранней осень, когда стояла сухая, жаркая погода.
Для этого, вначале, на стропила укладывалась обрешётка – тонкие жерди, более известные как латки. На обрешётку кровли улаживался камыш (точнее тростник) связанный в пучки диаметром около 15 см, комлем стеблей вниз, который привязывался к жердям обрешётки. Второй ряд укладывался наоборот – верхушками вниз. Это делалось для того, чтобы при укладке соломы снизу вверх, казаки ее, укладывающие не проваливались между жердями, как и солома не проваливалась. Камыш для этого заготовлялся зимой, когда его срубали лопатами.
После укладки камыша, соломенные снопы, связанные «свяслом» (соломенным жгутом) диаметром 12 – 15 см, замачивали в реке, пруду или в больших деревянных корытах. До появления комбайнов, когда хлеб связывали в снопы, процесс укладки был проще, так как стебли соломы в снопах были расположены однородно, и их практически не надо было «расчёсывать» специальными деревянными граблями или как их называли гребёнками.
Гребенка представляет собой деревянную доску (300Х250Х50 мм), на одной стороне которой прорезаны продольные вырезы в виде зубьев, а на обратной – укреплена ручка. На одном из торцов доски на расстоянии примерно 30 мм друг от друга вбиты деревянные. Этой частью гребенки как бы расчесывают солому, рифленой же стороной гребенки аккуратно подбивают торцы тростника или соломы, добиваясь плавного перехода от одного слоя тростника к другому без ступенек. Снопы укладывались колосом вверх и осторожно, чтобы не повредить стебли соломы, «расчёсывались».
Солома из под комбайнов и косилок, в процессе обмолота в значительной степени перепутывалась и мялась. Она требовала большего труда при подготовке снопов и «расчёсывании», чтобы стебли лежали параллельно друг другу. После укладки и «расчёсывания», снопы фиксировались заострёнными прутьями тальника (вицами), около 1 метра длинной и втыкаемого в камыш кровли. С внутренней стороны прутья тальника обвязывались вокруг кровельной обрешётки, таким образом, налетевший порыв ветра не смог бы сорвать соломенные снопы.
После укладки первого слоя снопов укладывался второй, так чтобы он ложился внахлёст на первый ряд, накрывая места связывания свяслом, и так же «расчёсывался» гребёнками, затем третий. Чтобы получался плавный переход одного слоя снопов, их торцы осторожно подбивались рифлёной стороной гребёнки. Но второй и третий слои соломы укладывался только после того, как просыхал первый слой соломы. Иначе не просохшая солома могла заплесневеть и загнить или как говорили «загореться». Верхний ряд всех слоёв снопов укладывался до верха «конька». «Конёк» кровли, так же делался из соломы. Для этого мокрый сноп или «переламывался» по средине и укладывался сверху на конёк. Или разделялся на две части и ставился сверху на конёк. Эти снопы так же привязывались к обрешётке тальниковыми прутьями. Так же перекрывались соломенными снопами и «рёбра» круглой крыши. После укладки соломы, её свес, аккуратно подрезался серпом по шнуру, для красоты.
Соломенная кровля куреня.
Толщина такой соломенно камышовой кровли достигала 30 – 40 см. Она обеспечивала в курене прохладу летом и сохранение тепла зимой. Срок службы такой соломенной крыши был 20 – 25 лет, хотя некоторые кровли служили верой и правдой своим хозяевам 30 – 40 лет.
Устраивались кровли и из одного камыша. Но в основном, это были кровли небольших хозяйственных построек. Снопы камыша укладывались точно так же, как и в предыдущем случае. Конёк делался так же из снопов камыша. Связывались такие снопы ближе к верху, потом он раздваивали и ставили на конёк. Верхушку, для красоты, подрезали на одном уровне специальными ножницами.
Устройство двускатных крыш было проще, чем четырёхскатных – круглых, где мастерам приходилось потрудиться, перекрывая рёбра кровли. Работа эта требовала сноровки и навыка, чаще всего хозяева нанимали для перекладки кровли мастеров, специализирующихся на этом. В хуторе Нижний Митякин, такими мастерами были Родионов Стефан Дмитриевич, Чоботов Филимон Михайлович, Минаев Василий Артемьевич, Савин Филип Алексеевич.
Богатые казаки крыли крыши куреней листовым железом, окрашивая его суриком или другими красками. Не смотря на близость Донецкого металлургического района, железо на Дону было в дефиците. Покупали его на станции Тарасовка или в Миллерово. После строительства железной дороги Миллерово – Луганск, казаки стали покупать железо в Луганске и везли его железной дорогой до разъезда, который после революции получил название Сутормино. Откуда на телегах везли железо в хутор.
Листы металла ложились на сплошную деревянную обрешётку и соединялись при помощи кровельного замка. Из кровельного железа клепались водостоки, чтобы во время дождей с сильным ветром, потоки воды текущие с кровли, не размывали обмазанные глиной стены. Лотки для стока воды, водосточные трубы и железные футляры на дымовых труб, украшались резьбой по металлу. В основном это была просечная резьба.
Однако куда больше зажиточных казаков предпочитало крыть крыши черепицей, которая пользовалась большой популярностью. В Тарасовке купец Щадилов имел кирпичный и черепичный завод, удовлетворяя потребности значительного числа казаков-домохозяев в черепице. И сейчас кровли некоторых старых домов покрыты щадиловской черепицей.
Но часть казаков приобретало черепицу в Миллерове, на черепичном заводе купца Валяева, доставляя её по железной дороге. Она была лучшего качества, что, скорее всего было связано с лучшим обжигом и прессовкой. В годы Гражданской войны, судя по всему, купец Щадилов продал свой черепичный завод Валяеву. Так как автору этих строк довелось находить тарасовскую черепицу с клеймом миллеровского купца Валяева. Но находки эти крайне редки, что говорит о не долгом производстве в Тарасовке черепицы новым владельцем.
По некоторым данным, в хуторе Можаевском или его окрестностях, так же был черепичный завод. Кому он принадлежал не известно. Часть черепицы митякинские казаки закупали в Донбассе, в частности в Славяновске. Эта черепица имела желтоватый цвет и отличалась высоким качеством формовки и обжига.
В двадцатых годах прошлого века в хуторах станицы Митякинской появился ещё один кровельный материал – цементная черепица. Так как после Гражданской войны выпуск глиняной черепицы практически прекратился, предприимчивые казаки Исаевы хутора Средне-Митякинского наладили производство цементной черепицы. Цемент закупался ими в Луганске или Миллерове. Откуда доставлялся грузовым вагоном до станции Сутормино. Отсюда Исаевы его везли на быках в хутор. Крупнозернистый песок добывался недалеко от хутора. Деревянные формы для формовки черепицы хуторяне изготовили сами и приступили к работе. Стоила такая черепица значительно дешевле керамической и пользовалась большой популярностью в окрестных хуторах. И сейчас, спустя девяносто с лишним лет, такой черепицей накрыты некоторые хозяйственные постройки хутора Средне-Митякинского.
Прозвище казаков станицы Митякинской
Есть у казаков такое обыкновение: давать прозвище-кличку каждой станице. И так это прозвище прочно и крепко приклеивается, что никакими средствами его не отклеишь. Любят казаки подтрунить друг над другом – глядишь, в самый неподходящий момент и напомнит казак собеседнику: «а как вашу станицу дразнят («дражнют»)? Как ни открещивается казак, как ни отпирается, горячо доказывая, что его станица – «самая беспорочная», все равно толку не будет: задавший коварный вопрос знает, конечно, про станицу всю подноготную. И станичнику ничего другого не остается, как тут же взять реванш: задать встречный вопрос зубоскалу: «а твою как?»…
Эта, столь обычная в казачьем быту, словесная перестрелка проходит обыкновенно в добродушном, веселом тоне: тут нет желания обидеть, все делается «любя»… На родине, правда, случалось и иначе (на пример, во время майских лагерных сборов), особенно в тех случаях, когда подтрунивание неосторожно переходило известную границу, когда оно грубо задевало самолюбие целой станицы, превращалось в издевательство: тогда дело доходило иногда и до очень серьезного.
Каждое прозвище имеет свое объяснение, свою, так сказать, историю. Многие из этих «историй» носят такой характер («неудобосказуемый»), что их будет очень трудно изложить в печати. Нельзя сказать, чтобы объяснения прозвищ отличались особым остроумием или глубиной, но все же как тут ни крути, а это то-же наша история.
Прозвище казаков Митякинской станицы «коза». Она считалась неприличной для полного произношения: «Митякинцы козу е…». Да мы и не будем произносить. По словам стариков, есть две версии появления этого, столь неприличного прозвища. По одной из них, дело было в престольный день в честь великомученицы Параскевы Пятницы. Тут как говориться: «Пришёл праздник Престол – садись станица за стол». Подгуляли два казака, да и потянуло их на грех. Семейства их в церковь пошли на молебен, а казакам то тем, он непотребен. Сманили с собой двух бабёнок разбитных из иногородних, бутылку монопольки с закуской прихватили и айда на улеш сенокосный. Там балаган казаки ещё перед сенокосом поставили – самое милое дело для любовных утех, хоть то женатым казакам и грех. Но как говориться, на то и покаяние. Коль не согрешишь, так и не покаешься. А бабёнки то горячи, умаялись с ними казачки. Дело то к обеду, разморило их от беленькой да жары и не приметили они, как те бабёнки ушли восвояси.
Слышат казаки говор, ну думают, пропали, жёны их выследили. Вылезли из балагана ошалевшие, видят на брычке казаки гундоровские едут к родичам в Митякинскую на Престольный день. Поздоровались станичники, а митякинцы тут, как на грех, возьми и предложи гундоровцам к ним присоединиться. Бабёнки мол с нами – огонь! Ввели гундоровцев в грех, а себя да станицу на посмех. Кобылку то они к осине привязали и в балаган – оскоромиться. А там бабёнок то тех и след простыл, а в балаган, с другого лаза коза забралась. Отбилась окаянная от стада, да и забралась в холодок по полудничать. Как увидели её гундоровцы, так и покатились со смеху: «митякинцы мол козу е…». Так на мертво и приклеилось это прозвище.
В пространном же произношении митякинцев ещё дразнили «козьи ножки в сапожки», и при этом говоривший, блеял козлом. Коза то не простая была – атаманская, любимица его дочки. А та, смеху ради, лентой её рога обвязала, да на ноги голенища от своих старых красных сапожек надела – ну девка-девкой!
Станица Митякинская в архивных документах
Крестоприводная книга1718 год. Этот год оказался знаменательным не только для Дона и станицы Митякинской в частности, но и для всей Росси. Фактическая измена наследника русского престола Алексея Петровича и бегства его в Австрию, вынудила царя Петра издать Манифест от 3 февраля 1718 года о лишении его всех прав наследства. Новым наследником царь провозгласил своего младшего сына, 3 летнего Петра Петровича. Для того, что бы избежать возможной смуты из-за престолонаследия, Пётр 1 указал привести всех подданных к присяге новому наследнику и целованию креста. Для проведения присяги на Дон был отправлен стольник Михаил Трегубов. Которому, в Москве дали подробную инструкцию и бланки отпечатанного в Москве 3 февраля 1718 года «Клятвенного обещания». Бланки были двух видов – напечатанные полууставом на церковно-славянском языке и введённым Петром 1 гражданским шрифтом. Имена записывались на бланках и вносились в так называемую «именную» или «Крестоприводную» книгу.
Казачьи струги.
В начале 18 века, фамилии в России ещё не закрепились. По сложившейся письменной традиции, в отношениях между Москвой и Войском Донским, с конца 16, начала 18 века, ни в царских грамотах, ни в войсковых отписках не было принято писать прозвища или фамилии атаманов и казаков. (Впрочем, были и здесь исключения). В представленном ниже тексте присяги казаков станицы Митякинской, большинство казаков упомянуты без прозвищ и фамилий. Наверняка многие из упомянутых казаков в реальности имели фамилии – прозвища, которые не закрепились за потомками и не дошли до нас. Зато указанные в тексте документа прозвища и фамилии позволяют с большой долей вероятности определить родоначальников последующих казачьих родов станицы Митякинской и её хуторов.
Фамилии донских казаков, в том числе и Митякинских, начали закрепляться к середине 18 века. До этого времени они писались в документах по имени отчеству. А прозвища и фамилии если и существовали у некоторых казаков, то были довольно неустойчивыми. И казак мог писаться как с родовой фамилией, так и с прозвищем или только по отчеству.
Историческая значимость «Крестоприводной книги», из которой был взят список казаков станицы Митякинской, состоит ещё и в том, что благодаря ему можно уточнить численность донских казаков после подавления восстания Кондратия Булавина 1707 – 1708 годы. С его помощью можно примерно определить потери Войска Донского после проведения карательной операции царских войск. Так на момент восстания1707 – 1708 годов, в 126 донских городках проживало всего 28570 человек. Как боеспособных казаков, так женщин, стариков и детей. Через 10 лет, в 1718 году, только казаков и отчасти малолетков в 119 станицах насчитывалось 15713 человек. Поэтому разница их количества по сравнению с 1708 годом не существенна. К примеру, на январь 1934 года общее число казаков Войска Донского – 16205 человек. РГВИА. Ф 13. Оп. 1/107. С. 3 Дело 49. Лист 222.
Всё это говорит о том, что бытующие в исторической литературе цифры погибших в боях и казнённых казаков – 20 тыс. или даже 40 тыс. не имеют под собой ни каких оснований, и они завышены как минимум на порядок (в 10 раз). В живых остались (в значительной части) и мятежные казаки и их семьи из разорённых станиц. Их просто переселили в другие казачьи станицы или выселили из Дона. Потомков этих мятежников запрещалось записывать в казачью службу. Но это уже совсем другая история. Сведения о них можно найти в документе 1764 года: «Доношение генерал-майора Краснощёкова о имеющихся в Войске Донском сказочных казаках», « … которыя в прошлых годех о Родине своей взяв от старожилов с обязательством скаски, что отцы их жительствовали казаками в разорённых станицах, коих юртах ныне пустыми стоят и откуда малолетными сведены в жилые юрты».
Всего, на момент принесения присяги на верность новому наследнику, в станице Митякинской проживало 353 казака. Для сравнения, в станице Каменской проживало 218 казаков, Гундоровской – 229, Луганской – 663, Калитвенской – 134, Усть Белокалитвенской – 170, Усть Быстрянской – 148, Старокундрюченской – 331.
Итак, 26 февраля 1718 года, по указу царя Петра, на Дон произошло «Отправление Стольника Михайла Трегубова на Дон к войсковому Атаману Василью Фролову и ко всему войску Донскому для приведения онаго войска и духовного чина людей к присяге Царевичу Петру Петровичу наследнику всероссийского престола».
В наказе, данном стольнику Трегубову указывалось, по приезде его на Дон, велеть войсковому атаману Василию Фролову собрать в Черкасском городке всех местных жителей, старшин и живущих на Дону «духовных особ», и велеть читать «перед всеми ясно» государеву грамоту и Манифест. После чего идти всем в соборную церковь и при нём – стольнике «учинить» всем присягу над Святым Евангелием. Всем грамотным казакам давать самим читать печатный Манифест и присягу. После чего велеть им целовать «Святый Крест» и записывать свои имена своей же рукой в специальную тетрадь. « … а которые из Старшин и из рядовых казаков и из мещан и всякого чина людей грамоте не умеют, и тем по прочтении Царского величества Грамоты и Манифесту читать помянутые присяги и велеть всякому из них те чтенныя в присяге слова повторять самим, и потом приводить их всех в том ко Кресту и кто будет таким образом к вере приведён тех имяна вписывать в туже имеющуюся тетрадь и во свидетельство того велеть подписыватись при том же за них Протопопу и Священнику Который их будет к вере приводить».
После чего, стольнику предписывалось, взяв с собой старшин, «ехать ему в прочие Донские Городы Городки и места», где приводить к присяге всех прочих казаков. Кроме того, на Дон, Войску Донскому была прислана с Трегубовым государева грамота. В ней писалось:
«От великаго Государя Царя и Великаго Князя Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца: на Дон в Нижние и Верхние юрты Атаманом и казаком войсковому атаману Васиилью Фролову и всему войску Донскому, наше Царского величества Милостливое слово; объявляем мы Великий Государь вам Атаманом и казаком и всему войску Донскому что сего настоящего февраля 3 —го: дня перворожденный сын наш Царского величества Алексей Петрович который как чаем вам небезвестно забыв должность сыновию и подданость от нас Великого Государя ушёл и подался было под оборону Цесарскую, по посылке от Великого Государя по него тайного нашего Советника Петра Толстого, да капитана от Гвардии Александра Румянцова возвратился и приехал к Москве, и вышеупомянутого ж -3: числа Февраля при собрании верных наших подданных Духовных и мирских нам Великому Государю явился, и повинную в преступлениях своих нам яко Родителю и Государю своему принёс изустно и на письме себя сам за такое своё преступление за недостойно быти Наследства престола всероссийского и просил чтоб его токмо простить в его преступлении достойныя казни; и мы великий Государь милосердствуя о нём родительски его в том преступлении простили, но ради важных причин которое в приложенной объяснительной Грамоте которая при том явно чтена объявлены, також и изустно от нас Великого Государя ему сыну нашему оные сказаны наследства всероссийского престола его лишения объявили, и вместо него наследником того престола другаго своего Царевича Петра Петровича назначили, чем прежде помянутой наш Великаого Государя сын Алексей Петрович явился доволен пред всеми, и во утверждении того и что он от того наследства отрекается учинил обещание на письме и на словах в Соборной церкви пред Святым Олтарём и целовал Крест и Евангелие, и подписал оное обещание своею рукою, тако же де то наше Царского величества определения наши верныя подданныя как архиереи и архимандриты и прочие, так воинского и гражданского чина за справедливо признали и по своей верно подданской должности на том нам пред Святым Олтарём над Евангелием в той же Соборной церкви обещание учинили и Святый Крест и Евангелие целовал и то обещание каждой из духовных и мирских рукою своею подписали с которой объявленной Грамоты и обещании для известия вам войску нашему Донскому списки прилагаются…».
По приезду на Дон, стольник Трегубов передал войсковому атаману Фролову государеву грамоту, Манифест и текст присяги. После зачтения грамоты, все священники и старшины, бывшие в Черкасске, были приведены к присяге и целовали крест на верность новому наследнику – царевичу Петру Петровичу. После чего стольник Трегубов в сопровождении казачьих старшин стал объезжать донские станицы, приводя к присяге казаков. 7 мая он прибыл в станицу Митякинскую. В числе первых присягнувших были митякинские священники, так как им предстояло приводить к присяге остальных казаков станицы Митякинской. По всей видимости, для того, что бы ускорить процесс присяги, её принимали у митякинских казаков как оба священника: Яков Ефимов, Василий Леонтиев, так и дьячок Степан Иванов. Судя по всему, это одни из первых священников станицы Митякинской, если не первые. Так как в конце 17, начале 18 века в станице преобладали казаки раскольники.
По всей видимости, в станице Митякинской уже имелась не часовня, а своя деревянная церковь. В «Кратком описании станиц области Войска Донского» Сулина, мы находим косвенное упоминание об этом. «В станице этой ещё до 1751 года существовала деревянная, во имя Рождества Христова, церковь». Подтверждение этой версии мы находим в очерке о древних донских храмах А. А. Кириллова. Он сообщает «…в 1730 году… находилась деревянная церковь в станице Митякинской – Христорождественская…», и далее: «Древняя деревянная церковь в станице Митякинской в 1783 году сделалась настолько ветхою, что граждане станицы вынуждены были заложить новую каменную, которую в этом году они и заложили в честь Рождества Христова, с приделом во имя Святой мученицы Параскевы Пятницы; церковь была освящена в 1794 году».
Перечислялись в Крестоприводной книге и священники станицы Митякинской, их было два: «Сего ж мая в 7 день обещание по Донцу Митякинской Станицы поп Яков Ефимов сын у присяги был Крест, и Евангелие целовал и руку приложил.
Тое ж Станицы поп Василей (Леонтиев) у присяги был Крест и Евангелие целовал и руку приложил».
В след за ними стали присягать и целовать крест все прочие казаки митякинцы:
«Сего ж 1718 —го майя в 7 день обещание по Донцу Митякинской станицы казаков Атаман Семион Иванов Карней Самойлов Панкрат Григорьев Леон Афанасьев Панкрат Трафимов Аким Карнеев Данила Тимофеев Иван Фёдоров Кандратей Дементьев Моисей Васильев Ипат Фёдоров Лукьян Артёмов Свирид Чюпагин Осип Антонов Никита Силиванов Тит Яковлев Василей Васильев Ларион Селиверстов Федот Иванов Фатей Чупахин у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы поп Яков Ефимов по их велению руку приложил понеже они грамоте не умеют.
Тоя же станицы казак Агап Карпов Карп Семёнов Свирид Фёдоров Артём Шеповал Яков Фетисьев Никифор Шкурин Аникей Васильев Алексей Иванов Макей Федотов Тимофей Иванов Дементей Фёдоров Савелий Иванов Иван Козьмин Андрей Михайлов Пётр Григорьев Василей Артёмов Семён Михайлов Исай Мамонов Меркул Афанасьев у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы поп Яков Ефимов по их велению руку приложил понеже они грамоте не умеют.
Той же станицы казаки Осип Григорьев Никита Иванов Трифон Артёмов Самойла Васильев Никита Козьмин Семён Корнеев Матвей Гаврилов Григорей Ильин Данила Тимофеев Иван Синетин Емельян Фёдоров Никита Никитин Осип Фёдоров Мирон Евтифеев Степан Иванов Кандратей Филиппов Зот Алексеев Григорей Иванов Трафим Афанасьев Терентий Фёдоров у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы поп Яков Ефимов по их велению руку приложил понеже они грамоте не умеют.
Крестоприводная книга.
Тоя ж станицы казаки Михайла Петров Евдоким Иванов Иван Петров Фирс Яковлев Семён Яковлев Иев Павлов Семён Харитонов Данила Михайлов Иван Петров Михайла Ларионов Гаврила Алрефьев Осип Тарасьев Григорей Осипов Матвей Иванов Фома Федотьев Никифор Мартинов Матвей Мартинов Никулай Иванов Пантелей Гаврилов Афанасей Семёнов у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы поп Яков Ефимов по их велению руку приложил понеже они грамоте не умеют.
Тоя ж станицы казаки Давыд Сазонов Тимофей Григорьев Астафей Патапов Иван Леонтьев Трафим Артёмов Еремей Наумов Клемён Зиновьев Тихан Сазонов Алексей Селиванов Аксён Иванов Логин Михайлов Яков Нестеров Микифор Андреев Минай Васильев Иван Васильев Иван Фёдоров Михайла Фёдоров Нефёд Савельев Емельян Михайлов Сафрон Игнатов у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы поп Яков Ефимов по их велению руку приложил понеже они грамоте не умеют.
Тоя ж станицы казаки Гаврила Барисьев Савелей Денисов Яков Трафимов Степан Игнатов Елисей Свиридов Никита Фомин Юда Григорьев Филип Александров Захар Родионов Ерофей Харитонов Симон Абакумов Семён Авильев Карп Иванов Прохор Антонов Алексей Васильев Козьма Алексеев Фёдор Михайлов Калино Астапов Дмитрей Сурок Михайло Абросимов у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы поп Василей Леонтиев по их велению руку приложил понеже они грамоти не умеют.
Тоя ж станицы казаки Яков Артёмов Савелей Яковлев Аникей Фёдоров Иван Васильев Кудин Иванов Леон Самсонов Андрей Михайлов Алексей Фёдоров Ерофей Митрофанов Павел Павлов Андрей Авдеев Максим Васильев Дорофёй Иванов Июда Козьмин Василей Киреев Карп Ефремов Ермол Павлов Данила Борисьев у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы поп Василей Леониев по их велению руку приложил понеже они грамоте не умеют.
Тоя ж станицы казаки Тимофей Никифоров Фома Григорьев Игнат Павлов Осип Митрофанов Ефим Иванов Семён Беляев Кондратей Ерофеев Дпеила Дементьев Ефрем Андреев Аникий Петров Василей Петров Фёдор Евстратов Фёдор Исаев Клим Исаев, Степан Филатов Василей Петров Григорей Карпов Григорей Степанов Сергей Прокофьев Аким Киреев у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы дьячёк Степан Иванов по их велению руку приложил понеже они грамоти не умеют.
Тоя ж станицы казаки Афанасей Иванов Дмитрей Матвеев Андрей Иванов Степан Иванов Иван Сергеев Акиндин Елисеев Леон Иванов Лаврентей Прокофьев Козьма Фёдоров Кирей Степанов Артём Васильев Алексей Григорьев Фома Михайлов Варлам Максимов Емельян Леонтьев Зиновей Тимофеев Иван Григорьев Михайла Васильев Григорей Иванов Павел Шапочник у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы дьячок Степан Иванов по их велению руку приложил понеже они грамоти не умеют
Тоя ж станицы казак Федот Фатеев Леон Ларионов Пётр Барисьев Лукьян Савельев Фёдор Яковлев Сергей Самойлов Пётр Никулин Мирон Петров Семён Макарьев Илья Иванов Павел Тимофеев Абрам Авдеев Михайло Фомин Григорей Нагиба Минай Сафонов Любим Исаев Василей Анисимов Кузьма Григорьев Антип Васильев Степан Иванов у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы: дьячок Степан Иванов по их велению руку приложил понежа они грамоти не умеют.
Той же станицы казаки Андрей Степанов Фёдор Ананин Леонтей Филипович Иван Акимов Иван Ларионов Сидор Иванов Иван Прохоров Григорей Иванов Иван Григорьев Тимофей Иванов Никита Фомин Фрол Самсонов Василей Алексеев Мирон Никитин Алфёр Григорьев Иван Фёдотов Афанасей Семёнов Андрей Петров Устин Лукьянов Антюфей Степанов у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы дьячок Степан Иванов по их велению руку приложил понежа они грамоте не умеют.
Той же станицы казаки Герасим Данильев Ефим Иванов Пётр Васильев Архип Акимов Архип Федульев Лукьян Микитик Степан Алимпьев Фёдор Степанов Сафон Павлов Григорей Тихонов Терентей Афанасьев Полуехт Терентьев Дмитрей Сидоров Василей Власов Роман Андреев. Сидор Андреев Федос Семёнов Иван Калинин Емельян Ипатов Пётр Герасимов у присяги были Крест и Евангелие целовали а вместо оных казаков той же станицы дьячёк Степан Иванов по их велению руку приложил понежа они грамоте не умеют.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.