Книга: Европейцы (сборник) - Генри Джеймс

Это о костюме). Когда читаешь Генри Джеймса, испытываешь настоятельную потребность соотнести текст с визуальным рядом - портретами, гравюрами из журналов мод, платьями из музейных коллекций. Я оочень хотела найти что-то аналогичное пресловутому вечернему наряду Кэтрин из "Вашингтонской площади" - пунцовому атласному платью с золотой оторочкой, которое "старило ее лет на десять" Увы, точно такое нашла, зато поняла, что Джеймса историки и семиотики костюма уже терзали не единожды)). Очередная книга на полку моих "хотелок": Clair Hughes. "Henry James and the Art of Dress".

PS. А Винтерхальтер просто хорош) Франц-Ксавьер Винтерхальтер. Портрет Кармен Агуадо, герцогини де Монморанси, 1860 .

Что же до ответов на вопросы, то они во многом так и остались вне поля моего зрения. Романы и рассказы вторили "Крыльям голубки" по плавности сюжета, по предсказуемости и некой незавершённости. Незавершённость эта заключается для меня отнюдь не в обрывании повествования, нет; она в как будто в недосказанности. Почему, ну почему она, героиня, поступила именно таким образом? Что же руководило ею? Каковы в действительности её ценности и мотивы? Нужно сказать, что для меня отсутствие полного понимания героев прошло через всю книгу, хотя не могу сказать, что меня это сильно расстраивает. Сборник "Европейцы" стал одной их тех немногих книг, которые я прочитала ради того, чтобы прочитать.

Однако нужно отдать должное изумительнейшему языку, которым написаны романы или рассказы. Помимо этого необходимо сказать и о чудесной работе наших прекрасных переводчиков, которые смогли передать красоту и насыщенность красок пера Генри Джеймса. Не всегда можно встретить такое обилие метафор, сравнений в романах.

Впрочем, это же и можно было бы назвать и минусом книги: тяжёлая, как будто перегруженная проза, читая которую словно ступаешь по болоту, вязкому и затягивающему тебя. У Генри Джеймса было воистину много времени, чтобы сотворить такое!

И напоследок отмечу своё любимое произведение в этом сборнике - "Мадонна будущего", рассказ трогательный и в чём-то возвышенный, о творчестве, поисках себя и работе. Его я бы порекомендовала прочитать всем. А моё знакомство с Генри Джеймсом ещё продолжится. Должна же я прочитать "Крылья голубки"! Но как-нибудь в другой раз.

В этом замечательном томе собран, так сказать, "типичный Генри Джеймс" - разнообразный и неизменный; из этих объемных паззлов непременно сложится некая конструкция, смотреть на которую слишком пристально не рекомендуется - она может оказаться "невозможным объектом" из числа топологических казусов и свести пытливого исследователя с последнего ума.

Подробнее...

"Европейцы" (1878) - очаровательная, легкая и самая ироничная из всех представленных повесть о встрече двух цивилизаций: в простое и по-протестантски суровое американское семейство внезапно понаезжают европейские кузены, брат и сестра, оба с развеселой биографией и более чем свободными взглядами на жизнь и человеческие отношения. В то время как сестрица, незадачливая аристократка (по мужу, захолустному немецкому князьку), разводит в отведенном ей садовом домике настоящие "Опасные связи" и потом удивляется, чего это твердолобые американские джентльмены не складываются штабелями у ее ног (точнее, как складываются, так потом и раскладываются), - ее брат, веселый бродяга-художник, находит свою любовь в одной барышне, слишком сложной для квадратно-гнездового бостонского мирка. В общем, понятно, почему во второй половине XIX века в Европе было модно жениться на американках - но не наоборот.

"Вашингтонская площадь" (1880) - это роман о Нью-Йорке, который примерно с 1840-х годов начал выходить из берегов Южного Манхэттена и распространяться на север от Вашингтонской площади (она в романе - эдакий рубеж старого мира с его патриархальными устоями и скромным обаянием честного первопоселенского труда); но прежде всего это семейная драма, выворачивающая наизнанку романтический штамп "он и она любят друг друга, но ее папенька-негодяй против". Здесь и папенька не такой уж кругом неправый негодяй, и влюбленная дочь не Джульетта, да и вместо Ромео ей досталась китайская подделка... Ах да, там еще есть тетушка с полной головой этих самых штампов, и Джеймс не отказывает себе в удовольствии показать, чего стоят любые надуманные и намечтанные представления о жизни, будь то романтические или прагматические, при столкновении с самой жизнью.

"Осада Лондона" (1883) - элегантная новелла о том, как одна пронырливая мадам с Дальнего Запада (разведенная сама не помнит сколько раз, но умопомрачительно богатая) решает завоевать Лондон, раз уж с Нью-Йорком не сложилось; да на свою беду встречает в Европе двоих соотечественников, один из которых слишком хорошо ее знает, а второй не знает совсем, но заинтригован до безумия. Конец немного непредсказуем, и служит поводом еще немного поразмышлять о разнице культур.

"Трофеи Пойнтнона" (1896) - уже не американский роман, тяжеловесная угрюмость которого как бы говорит нам, что ХХ век с его модернизмом, не всегда удобоваримым, уже не за горами; хотя технически это опять-таки семейная драма, причем выстроенная на сугубой, как бы мы сказали, бытовухе - имущественном споре. Сын английской леди собирается жениться и по закону вступить во владение имением; его матушка, однако, в ужасе от его избранницы и желает оставить с любовью собранную коллекцию произведений искусства, из которой более чем полностью состоит имение, либо себе, либо той невестке, которую она уже выбрала сама. Дальше страсти рвутся в клочья, хотя по тягучему, то и дело застревающему повествованию этого не скажешь. История же - в целом - скорее о том, что если к людям относиться как к вещам (а именно этим отличается наша художественно утонченная леди), то они начнут вести себя непредсказуемо и нелогично, лишь бы выскочить из этой кабалы. А что до вещей, то у них тоже есть свой способ сбежать - об этом, пожалуй, странный финал романа.

"Мадонна будущего" (1873) - совершенно старомодный для современников Джеймса "рассказ о художнике", который легко представляешь вышедшим из-под пера, скажем, Стендаля или Мериме. Один американец встречает во Флоренции другого - а этот другой оказывается одаренным художником, одержимым мечтой написать свою Мадонну... Финал опять-таки непросто предсказать, а история-то, особенно если не вникать, - о вреде прокрастинации. А если вникать - то о губительном стремлении к совершенству и все о той же трагической подмене реальности идеалистическими представлениями о ней.

"Пресса" (1903) - донельзя современная история о двух лондонских журналистах, успешном юноше и неудачливой девушке, и двух их героях: один сумел превратить каждый свой чих в информационный повод, другой пока очень сильно об этом мечтает. Опять-таки внешне очень тихая, переполненная умолчаниями, но на самом деле исполненная внутреннего кипения история с двумя неожиданными поворотами, один из которых - в финале. А был ли на самом деле тот герой Прессы (она тут неизменно с большой буквы) - а кто его знает, и какая разница. В век ежедневных газет подобные персонажи творятся и разрушаются уже даже не по прихоти журналистов, а самопроизвольно, самозарождаются в первичном бульоне информации (знакомо?): "Если он умрет, тот тут же снова оживет. Он никогда не умрет. Это мы умрем. А он бессмертен". И это уже даже не модернизм, а почти что нечто с приставкой "пост-", не к ночи будь помянуто. Джеймс во многом опередил свой неспешный вдумчивый век. И за это я его тоже люблю.

Все персонажи с первых страниц книги до ее заключительных лишь несколько прирастают необязательными деталями, не меняясь в главном. Сюжет мог бы развиваться по нескольким альтернативным и легко предсказуемым сценариям, автор выбрал один из них, не сказать, что неожиданный.

Интерес к книге во время чтения был обусловлен двумя факторами: элегантным, изящным языком автора, безусловно способным доставить удовольствие от процесса, ... и, собственно, любопытством к результату — какое из возможных продолжений сюжета автор выберет.

После прочтения остается, пожалуй, один вопрос: зачем был написан роман? Адресовать его автору поздно. Спрашивать себя — зачем читал? — так вроде в предыдущем абзаце уже ответил... Короче, все ясно.

На фоне торжества жизнерадостной непосредственности брата, обретшего желанное счастье как бы невзначай, трагизм ее неудачи кажется еще более черным.

"Европейцы" продолжают развивать любимую тему автора - непохожесть Старого и Нового Света (Светов?). Главные герои, брат и сестра, европейцы без роду и племени, приезжают в гости к своим американским родственникам и немало смущают умы сиих с виду сдержанных добродетельных людей своей блистательностью и странностью. В этой книге немало страстей, но кипят они весьма деликатно, по-джеймсовски, внутри. Ибо все герои обладают теми самыми страстями, но практически все их скрывают, одни из природной скромности, другие - играя свою роль и преследуя свои не всегда благородные цели.

Очень добротный роман.