Текст книги "Что случилось с Бэби Джейн?"

Без четверти девять в доме все еще было тихо. Джейн пока не проснулась и не выходила из комнаты.

Для Бланш эта ночь тянулась бесконечно долго, она дрожала от страха в своем кресле и ни на минуту не сомкнула глаз, прислушиваясь к бесконечному молчанию и слыша, как тревожно стучит ее сердце в ожидании – правда она не знала чего. Она вновь наблюдала за тем, как в комнату, скользнув по карнизу, незаметно и медленно проникает бледный свет утренней зари. Подоконник был залит солнцем, и Бланш с нарастающим напряжением считала минуты, страстно молясь про себя, чтобы миссис Ститт появилась прежде, чем Джейн встанет с кровати.

Без двух минут девять она различила внизу какое-то движение и быстро подкатилась к двери. Послышалось легкое скрежетание, и даже издалека Бланш поняла, что миссис Ститт вставляет ключ в замок задней двери, которая открылась и снова захлопнулась. Слушая, как миссис Ститт идет через кухню, Бланш вцепилась в дверной косяк, удерживая себя от того, чтобы окликнуть домработницу.

Внизу снова что-то хлопнуло – на сей раз это была дверца стоящего в коридоре платяного шкафа, – и сквозь щелку Бланш увидела, как миссис Ститт снимает пальто и шляпку, надевает рабочий фартук, завязывает его на поясе. С минуты на минуту она поднимется наверх. Бланш нетерпеливо откатилась в середину комнаты. Вновь послышались шаги – сначала в нижнем коридоре, потом приблизившись к лестнице.

Поднявшись наверх, миссис Ститт быстро зашагала по коридору, но, увидев Бланш сидящей в своем кресле, с удивлением остановилась.

– Эдна!

– Вы уже встали? – спросила миссис Ститт. – В доме так тихо…

– Зайдите-ка. – Бланш понизила голос. – Зайдите и закройте за собой дверь.

Мисс Ститт повиновалась, но, увидев нетронутую постель, неуверенно затопталась на месте и обернулась.

– Она тоже встала?

Бланш покачала головой.

– Послушайте, Эдна…

Миссис Ститт, по-прежнему глядя в сторону коридора, предупреждающе вскинула руку.

– Доброе утро, – ровно произнесла она. – Мне показалось, что вы уже встали.

Бланш обмякла в кресле, чувствуя слабость и разочарование. Теперь придется ждать, и бог знает, сколько продлится это тяжелое ожидание.

Завязывая пояс своего замызганного халата, Джейн появилась в комнате практически следом за миссис Ститт и первым делом посмотрела на стол со вчерашним ужином. Не говоря ни слова, она прошла в комнату, взяла поднос и поспешно направилась к двери.

– Так что вы хотели мне сказать, мисс Бланш? – Миссис Ститт вопросительно посмотрела на хозяйку.

– Да ничего особенного, собственно. Я просто… – Бланш запнулась, ожидая, пока Джейн выйдет из комнаты.

Но та остановилась на пороге, повернулась и, прищурившись, посмотрела на миссис Ститт:

– Вот что, сходите-ка за завтраком.

– Минуту. – Миссис Ститт невольно насупилась и повернулась к Бланш.

– Неважно, – устало сказала та. – Действительно, принесите завтрак, а уж потом поговорим.

– Как скажете, – кивнула миссис Ститт.

Она быстро прошагала к двери, где все еще стояла Джейн, и, не попытавшись даже взять у нее поднос, более того, всем своим видом давая понять, что она и не должна этого делать, вышла в коридор. Мельком взглянув на сестру, Джейн последовала за миссис Ститт и исчезла из вида. Бланш не смогла сдержать вздох разочарования. Через четверть часа Бланш получила свой завтрак, но принесла его не миссис Ститт, а Джейн. Как и накануне, она поставила поднос на стол и сняла салфетку. Под ней оказалась обычная утренняя еда.

Оставшись одна, Бланш заставила себя поесть. Итак, теперь миссис Ститт знает, что она хочет с ней поговорить, и, конечно, перед тем как уйти, поднимется к ней. Но время шло, миссис Ститт все не появлялась, и чувство тяжкой неопределенности, которое испытывала Бланш, все усиливалось. В следующий раз миссис Ститт придет только в пятницу, то есть если не поговорить с ней сегодня, встреча откладывается почти на четыре дня.

Бланш зажмурилась, сдерживая слезы страха и отчаяния. Она должна сегодня же увидеться с доктором Шелби. Должна. Она не может долее переносить все это. Неважно, грозит ей опасность или нет, она не в силах даже подумать, что придется хоть день провести в этом доме наедине с Джейн. Бланш обернулась и посмотрела на часы, с ужасом убедившись, что уже без четверти двенадцать. Миссис Ститт уйдет через пятнадцать минут!

Подкатившись к двери, Бланш остановилась и прислушалась. Долгое время в доме было тихо, но затем откуда-то из гостиной начали доноситься негромкие звуки. Бланш осторожно выехала в коридор, потом в галерею. Остановившись у перил, она посмотрела вниз и с облегчением вздохнула.

– Эдна! – прошептала Бланш. – Эдна!

Миссис Ститт, стиравшая пыль с книжного столика, вздрогнула, подняла голову и, быстро отступив назад, глянула в нижний коридор. Увиденным она, судя по всему, осталась удовлетворена, ибо, когда Бланш знаком попросила ее подняться, домработница кивнула и убрала тряпку для пыли.

Бланш ждала у двери в свою комнату.

– Слава богу, – выдохнула она, – а то я уж боялась, что вы уйдете, не поднявшись ко мне.

– Да я уж и так старалась, и этак, но она все делала, чтобы меня не пустить.

– А где она сейчас?

– На кухне, кажется. А может, на крыльце.

На пороге Бланш обернулась и решительно произнесла:

– Закройте дверь.

Явно обеспокоенная, миссис Ститт кивнула, но едва она прикоснулась к ручке, как в коридоре пронзительно зазвонил телефон. Женщины быстро обменялись взглядами, и миссис Ститт поспешно вышла из комнаты.

– Нет-нет, – запротестовала Бланш, – не надо, пусть себе звонит.

– Но тогда она наверняка поймет, что я здесь. – С этими словами миссис Ститт схватила трубку: – Да?

– Эдна! – взмолилась Бланш. – Прошу вас, выслушайте меня. Мне надо срочно связаться с доктором Шелби. – Бланш в отчаянии на секунду остановилась, но тут же, не обращая внимания на то, что миссис Ститт говорит что-то в трубку, продолжила: – Эдна, вы были правы насчет Джейн. Два последних дня… она держала меня взаперти, я, словно узница, оставалась в этой комнате…

– Да, мистер Купер, – продолжала говорить по телефону миссис Ститт. – Да, верно, совершенно верно. Всего доброго… конечно… до свидания.

Повесив трубку, она быстро прошла назад в комнату.

– Извините, трудно говорить и слушать одновременно. Так что вы хотели сказать мне? – встревоженно спросила миссис Ститт.

– Миссис Ститт!

Обе, как по команде, обернулись к двери. По ступеням лестницы раздавалось сердитое цоканье шагов Джейн. В следующий момент, тяжело дыша, она остановилась на пороге и поочередно посмотрела на Бланш и миссис Ститт.

– С кем это вы разговаривали по телефону?

Миссис Ститт с демонстративным вздохом сложила руки на животе.

– С мистером Купером, из магазина, – бросила она. – У них закончились овощи, которые вы обычно заказываете, и он спрашивал, можно ли принести другие. Я сказала, что можно.

Джейн, хоть и с некоторым подозрением, приняла это объяснение. Наступило недолгое молчание.

– Я думала, вы сегодня собирались сделать уборку только внизу, – нарушила его Джейн и снова перевела взгляд с Бланш на миссис Ститт.

– Я… Я просто поднялась осмотреться перед тем, как уйти, – с холодным негодованием ответила миссис Ститт. – Не более того.

– Послушай, Джейн, все нормально… – попыталась было вмещаться Бланш.

Но сестра, не обращая на нее внимания, посмотрела на часы, затем вновь повернулась к миссис Ститт.

– Вы и так уже задержались на три минуты, – ровно проговорила она. – Смотрите, как бы не опоздать по следующему адресу.

Миссис Ститт смерила ее рассчитанно холодным взглядом и кивнула.

– Уже иду. – Она с тревогой оглянулась на Бланш и слегка пожала плечами. – У вас, мисс Бланш, я приберусь в следующий свой приход. – И, потоптавшись еще секунду на месте, миссис Ститт повернулась и вышла из комнаты.

Под пристальным взглядом Джейн – первым прямым взглядом за последние несколько дней – Бланш почувствовала, как у нее сжалось сердце. В глубинах этого взгляда ясно угадывалась ненависть более страшная, чем мертвая птичка на блюде или еда, посыпанная песком. Издали, подобно зову иного, более разумно устроенного мира, донеслись шаги миссис Ститт, сама поспешность которых выдавала сдержанное возмущение. Миссис Ститт прошла через коридор к гардеробу, затем, после недолгой паузы, через кухню наружу.

– Пожалуйста, Джейн, – начала Бланш дрожащим от напряжения голосом. Ей надо было понять, что у сестры на уме, почему она так чудовищно с ней обращается. Теперь, когда не получилось задействовать миссис Ститт, она просто не могла не получить ответ на этот вопрос. – Скажи мне только… – Но тут же, увидев, как в глазах у сестры застывает молчаливый отказ, Бланш остановилась.

С Джейн так было всегда. Когда ей на что-то указывали, она просто все отрицала. Отрицала вопреки всякой логике и очевидности. «Мертвая птичка?.. Песок?.. Не понимаю, о чем ты. Ты бредишь». Нет смысла спрашивать, Бланш заранее знала, что ей ответят.

Она беспомощно покачала головой, а Джейн, презрительно скривив губы, повернулась на каблуках и вышла. Бланш сидела, глядя ей вслед и со страхом ощущая, как бухает в груди сердце.

Стрелка будильника доползла до часа дня, но Джейн с обедом так и не появилась. Не то чтобы это имело хоть какое-то значение. В нынешнем своем болезненном состоянии Бланш все равно было не до еды, так что чуть позже, услышав шаги Джейн на лестнице, она отвернулась, закрыла глаза и притворилась спящей.

Джейн прошла мимо ее комнаты и, даже не остановившись, проследовала через холл к себе. Бланш открыла глаза и выпрямилась в кресле. Из комнаты Джейн доносились какие-то приглушенные звуки. Ощущение было такое, что сестра что-то поспешно и целенаправленно собирает. Так продолжалось несколько минут, а затем Джейн снова появилась в холле и, вновь не останавливаясь, прошла мимо. Бланш с удивлением заметила, что она явно куда-то собралась. На Джейн были пальто и красный вельветовый берет с дурацкой заколкой из фальшивого бриллианта. Бланш повернулась и недоверчиво прислушалась: Джейн спустилась по лестнице и через заднюю дверь вышла из дома.

Мгновение спустя издали донеслись постепенно утихающие шаги по асфальтовой дорожке, ведущей через задний двор к воротам и гаражу. Бланш быстро подкатилась к окну и уловила шум, доносившийся теперь от гаража. Вскоре хлопнула дверца автомобиля и заурчал мотор.

Бланш ушам своим не поверила: нет, за этим наверняка скрывается какой-то подвох, наверняка это очередная жуткая шутка Джейн… Но вот, судя по звуку, машина выехала из гаража, свернула за угол и покатила по дороге.

На сей раз в доме повисла тишина, словно протяжный вздох облегчения. Бланш нервно вцепилась в подлокотники кресла. Надо немедленно действовать. Что бы ни задумала Джейн, надо ловить мгновение. Подкатившись к окну и приподнявшись рывком в кресле, Бланш с надеждой выглянула в сад. Миссис Бейтс не было. И скорее всего, не будет в течение ближайшего часа или двух.

Бланш поспешно покатила в холл, где стоял телефон, хотя и не сомневалась, что Джейн внизу вытащила провод из розетки. И все же надо было убедиться.

Она положила трубку на рычаг и вновь почувствовала, как ее охватывает паника. Не удивительно, что Джейн уехала, оставив ее в одну. Теперь она беспомощна – полностью и абсолютно беспомощна, отрезана в этом доме от всего и вся. Холодная рука страха стиснула ее сердце. Бланш не могла больше терпеть все это, просто не могла! Следовало во что бы то ни стало выбираться отсюда! Спасаться!

Она резко развернула кресло и покатилась не обратно в спальню, а наружу, в сторону галереи. Мелькнули и остались позади картины на стенах – какие-то натюрморты, испанская танцовщица на фоне горящего камина. Бланш добралась до верхней площадки лестницы, остановилась и посмотрела вниз.

Казалось, ступени сбегали вниз бесконечно. Бланш покачала головой, словно осознавая безумие своей затеи. Она оставалась на месте.

За минувшие годы ей не раз удавалось спуститься вниз. Разумеется, не без помощи Джейн. Но это не значило, что, если потребуется, она не сможет справиться сама. Благодаря постоянным манипуляциям с креслом, а также с баром, расположенным над кроватью, у Бланш развилась необыкновенная сила рук. Она повернулась и посмотрела на столб винтовой лестницы. Если ухватиться за него обеими руками и опереться на правую ногу… И вновь Бланш невольно покачала головой. Нет, это невозможно, она наверняка свалится на пол. Чувствуя, как голова идет кругом, она стиснула подлокотники кресла и закрыла глаза.

 
Эй, почтарь, благие вести.
В небо путь всегда прямой.
Хоть ты с нами и не вместе…
 

Два дня назад Бланш вспомнилась эта глупая песенка, которую Джейн некогда пищала своим детским голоском, и вот теперь она снова эхом отозвалась у нее в ушах. Время, притаившееся за прикрытыми веками, начало разматываться назад, и перед ней возникло смутное изображение группы заходящихся от смеха людей.

Они сгрудились вокруг рояля, а в центре извивалась, дрыгая ногами и слегка поддерживая развевающиеся юбки, какая-то фигурка:

 
Я пишу тебе, родной.
Я лююююблю тебя!
 

– Здорово, Джейн! – послышался чей-то голос! – Покажи им!

Фигурка неловко подпрыгнула, откинулась назад и со смехом валилась на колени сидящему за роялем молодому человеку. Она со смаком целовала его, оставляя на губах алое пятно, и вновь отскочила. Гром аплодисментов.

– У-у-упс!

– Покажи им, Джени! Задай жару! Давай!

Затем послышался негромкий женский голос, словно кто-то говорил, прикрывая ладонями рот: «Может, кто-нибудь все же остановит ее? Бедная Бланш не может выдерживать такого на публике. Ну а Марти, ему, конечно, только и подавай».

– Не беспокойся, – откликнулся другой голос. – Не будь Бланш ее сестрой, ее бы уже вышвырнули.

– Ужас.

– Кошмар, просто кошмар.

Между тем фигурка, извивавшаяся рядом с роялем, поднялась на ноги. В неудержимом смехе она откинула голову и раскрыла накрашенный рот. Большие выпученные глаза, обращенные к свету, одновременно блестели и тускнели в чем-то, похожем на слепой экстаз. В следующий момент ее лицо дернулось в сторону – это взявшаяся из ниоткуда узкая белая ладонь с силой ударила ее по щеке:

– Довольно. Хватит! Ты что, не понимаешь, что делаешь из себя идиотку?

Глаза у Бланш открывались – внезапно и широко, словно с огромным усилием. Дрожа, она еще сильнее вцепилась ладонями в подлокотники кресла и ждала, пока пройдет наваждение, не желая более вспоминать эту страшную ночь.

Немного успокоившись, Бланш заставила себя вновь посмотреть вниз. Она должна попытаться. Должна, каков бы ни был риск, ибо ей вдруг с пронзительной отчетливостью стало ясно, что это ее последняя надежда на спасение. Минута шла за минутой, а она все никак не могла то ли собраться с силами, то ли набраться храбрости, чтобы ухватиться за столб лестницы и выбраться из кресла. Решившись наконец и слыша, как бешено колотится сердце в груди, Бланш вновь застыла на минуту.

Даже сейчас она не до конца была готова совершить последний отчаянный шаг, даже сейчас ее неудержимо тянуло назад, в покой и безопасность инвалидного кресла.

Гоня это желание, она заставила себя двинуться дальше. С минуты на минуту может вернуться Джейн, но теперь это не имеет значения. Она должна попытаться. Должна…

Призн. звезда с им. ищет оп. аккомпаниатора-аранжировщика для участия в пр. ночных клубов.

ТВ. Рояль, скрипка. Зв. ХО 6-1784.

Джейн взглянула на исправленный вариант, который девушка протянула ей через конторку, и сравнила его с вариантом, составленным ею самой:

Требуется:

Опытный аккомпаниатор для работы в элитных ночных клубах и на телевидении в программе звезды кабаре, пользующейся международной известностью. Условие: виртуозное владение роялем и скрипкой, а также навыки музыкальной аранжировки. Контактный телефон: ХО 6-1784.

Джейн насупилась. Представив мысленно, как будут выглядеть оба варианта в печати, она отдала предпочтение своему. Но девушка за конторкой была твердо убеждена в противоположном. И ведь она так быстро набросала эти строки. Вроде действительно знает толк в этом деле.

– Ну что ж, – задумчиво протянула Джейн, – прямо и не знаю…

То, что предлагала она, было гораздо более классным, а ведь именно класс – то, что ей нужно. Она ведь подыскивает не просто аккомпаниатора, ей нужен особый человек.

Образ человека, готового откликнуться на ее объявление, ясно сложился в сознании Джейн. Это стройный, достойного вида господин, с седеющими висками, возможно, слегка сутулящийся, с мягкими отцовскими манерами. В общем, некто, напоминающий мистера Дала, который аккомпанировал ей, когда она была маленькой. По духу он действительно был ей отцом и говорил точь в точь как папа.

Он прочитает газетное объявление, позвонит ей, они поговорят…

Джейн вновь перевела взгляд на сокращенный текст. Призн. звезда… Девушка уверяет, что это то же самое, что написано у нее. Но это же не так, совсем не так. Как-то… слишком по-деловому, что ли, а ведь она вовсе не к тому стремится. К тому же Джейн не до конца уверена, что действительно хочет возобновить старую программу, ей просто нужно с кем-то потолковать, посоветоваться…

На эстраду возвращалось множество ветеранов. Они все время мелькают на экране. Эд Уинн, Бастер Китон – всех и не сочтешь. Детские представления были всегда хороши. Фэнни Брайс со своим Длинноносиком сделала целое состояние. Она бы и сейчас, если б была жива, имела успех. Достаточно аранжировать на современный лад старые песенки, да что б был хороший аккомпаниатор… Себе-то она повторяет это давно, а теперь надо, чтобы услышал кто-то другой – тот, кто поймет ее и согласится с ней.

– …И к тому же, – продолжала девушка за конторкой, – это гораздо дешевле.

Джейн подняла голову – при этом на ее красном берете блеснула, рассыпавшись фальшивым усталым смешком, дешевая заколка из искусственного бриллианта.

– Ну что же…

Может, все же стоит подписать объявление? Бэби Джейн Хадсон. Она прищурилась. На миг ей представились рекламные объявления давних времен, и ее вдруг охватило знакомое волнение. Но Джейн тут же вновь открыла глаза, и впервые за все это время черты собеседницы сошлись в фокус. Славная девчушка, рассеянно подумала Джейн, простая, но славная. Бедняжка, она даже не знает, как управляться с косметикой. А впрочем, кто из них, нынешних, знает? А ведь это одна из основ театрального ремесла: надо научиться накладывать косметику так, чтобы выглядеть хотя бы живой. Нынче девушки не пользуются помадой, что же удивительного в том, что они больше походят на бледные тени?

– Конечно, если вы настаиваете, – говорила девушка, – напечатаем ваш текст…

Джейн подумала, что девушка очень мила и что она ей нравится. Что ж, сделаем ей приятное, остановимся на ее варианте. К тому же, вполне возможно, она права. Ответы-то в любом случае придут от одних и тех же людей, и надо, чтобы необходимая информация дошла до них в максимально краткой форме.

– Ладно, – заключила Джейн, – вы человек газетный, вам виднее.

Девушка, подтянув к себе текст, улыбнулась:

– Уверена, все получится как надо.

Джейн протянула ей банкноту, и девушка вышла за сдачей и чеком.

Призн. звезда ищет оп. аккомпаниатора-аранжировщика…

Профессионально, кивнула сама себе Джейн. Если вдуматься, то звучит профессионально, пусть и не так изысканно, как у нее. Внезапно ее мысль устремилась в будущее, и ей вновь явился мужчина с седеющими висками. Он звонит ей, они проходят в репетиционную комнату, он садится за рояль, она поет, он нахваливает ее… нахваливает… И тут же в ее воображении соткалось лицо Бланш, искаженное завистью и ненавистью.

Мисс Большая Шишка – Королева Экрана. Мисс Ничтожная Калека. Джейн невольно улыбнулась. Бланш всегда была робким котенком. Достаточно как следует прикрикнуть на нее, и она послушается. Все, теперь она уже не будет маячить за спиной Джейн и плести всякие небылицы, лишь бы продать дом. Может, теперь она поймет, что бывает, когда делаешь то, что не нравится Джейн…

– Прошу.

Джейн с улыбкой взяла сдачу и чек и положила то и другое в сумочку.

– Благодарю, – вежливо сказала она.

Девушка кивнула и хотела было раскланяться, но тут же вновь повернулась к Джейн.

– Извините…

– Да? – Джейн застегнула сумочку и подняла голову.

– Понимаю, это не мое дело, но… словом, просто из любопытства. Эта звезда, о которой говорится в объявлении… она кто?

Джейн широко улыбнулась и помахала рукой в перчатке.

– Я. Вы слишком молоды и, наверное, не помните… Когда-то меня называли Бэби Джейн. Бэби Джейн Хадсон.

– Да неужели! – У девушки слегка приоткрыла рот, в глазах мелькнула растерянность. Она оглянулась в сторону коллеги, только что появившейся у дальнего конца конторки. – Ну что же, спасибо, мисс Хадсон. Объявление будет напечатано в утреннем выпуске газеты, может, вам захочется взглянуть. И надеюсь… вы найдете того, кто вам нужен.

– Спасибо, – кивнула Джейн, – большое спасибо. – Держась как можно прямее, она повернулась и вышла.

– Да неужели! – повторила девушка, направляясь к сослуживице. – И кто же такая эта Бэби Джейн Хадсон, хотелось бы знать?

На нижней ступеньке Бланш прижалась лбом к прохладной твердой поверхности лестницы. Спуск оказался болезненным и тяжелым. Прижимаясь к перилам, перекатываясь со ступеньки на ступеньку, ей приходилось часто останавливаться, чтобы хоть как-то отдышаться. Теперь она наконец добралась до цели, остановилась и зажмурила глаза. Под сомкнутыми веками поблескивали крохотные огоньки.

Через какое-то время она открыла глаза и огляделась. Похоже, она не была дольше, чем думала. Появились новые гардины – совершенно неподходящие. Бедная Джейн, ей всегда катастрофически не хватало вкуса. Потом Бланш подняла взгляд на потолок, и ее губы искривились в удивленной улыбке. По пронзительно-голубой поверхности были причудливо рассыпаны тускло поблескивающие звезды. Улыбка потухла, и взгляд Бланш переместился на каминную полку, где стояла фотография девочки с невыразительным лицом, некогда верившей в то, что небо и звезды будут принадлежать ей, и потому настоявшей на том, чтобы расписать потолок именно так. Да, тщеславия этому ребенку было не занимать. Ничтожная мошенница. И ей ли обвинять Джейн в дурном вкусе! Бланш поспешно отвернулась и посмотрела вперед на балюстраду.

Рядом, у стены, стоял резной стул, сразу за ним – журнальный столик, еще в нескольких футах от него, справа, – дверь, ведущая в холл. Ковер немного не доходил до столика, оставляя узкую полосу блестящего паркета. Еще раз внимательно посмотрев на стул и оценив его расположение у стены, Бланш потянулась к лестничной опоре и медленно выпрямилась, потом повернулась и сделала шаг в сторону. Нагнувшись, она прислонилась к внешней стороне балюстрады и, перебирая балясины, принялась рывками передвигаться вперед. В какой-то момент опора оказалась вне досягаемости, и Бланш остановилась. До стула оставался ярд с небольшим.

Отдохнув немного, Бланш вжала ладонь в стену, переместилась, насколько могла, вперед, снова взглянула на стул и, глубоко вздохнув, оторвалась от стены и рванулась вперед. Правая нога сразу же подогнулась, и Бланш рухнула на пол.

Упала она на бок, но боли не почувствовала и немного полежала, тяжело дыша. Собравшись с силами, заставила себя выпрямиться и огляделась. Стул был уже совсем рядом. Подавшись вперед, Бланш села, затем приподнялась, опершись обеими руками о сиденье. Медленно, превозмогая боль, она потянулась вверх и устроилась сначала на краю сиденья, а потом на всем целиком. Сидя на стуле, Бланш вдруг почувствовала страшную слабость и головокружение.

Когда окружающие ее предметы наконец обрели прежние очертания, она повернулась и посмотрела на столик. Выждав еще секунду, потянулась к нему, схватилась за край и рывком подтянулась. Ножки стула легко, хоть и с шумом, заскользили по отполированной поверхности.

Отсюда была хорошо видна дверь, ведущая в холл. Пол в нем был полностью покрыт толстым ковром, так что стулом здесь воспользоваться было нельзя. Бланш перевела взгляд на небольшую, с арочным потолком нишу, где стояла тумбочка с телефоном. До него оставалось не больше восьми-десяти футов, но Бланш пока не видела возможности до него добраться.

Кутаясь в пальто, Джейн в немом восторге рассматривала яркую, наполненную всякими диковинами витрину магазина модной одежды. Она не могла отвести глаз от броского платья из шелка глубокого винного цвета, искусно присборенного на лифе и бедрах, с драпировкой, надежно – по крайней мере, на вид, – закрепленной двумя розовыми брошками из горного хрусталя. Манекен, на который было надето платье, – неправдоподобно стройное существо в нейлоновом парике, мерцающем платиновым блеском, взирал на Джейн с презрительным высокомерием.

Коктейльное платье. Джейн смаковала эти слова и все, что за ними скрывается, а скрывалось многое. Утонченность. Легкость. Гламур. На мгновение Джейн переместилась в иные пределы. Она стоит на балконе, выходящем на океан. Поверхность воды усеяна лунными бликами. Где-то вдалеке звучит музыка – нежная, незнакомая. Мужчина с неясными чертами лица и бокалом пенящегося шампанского в руках галантно приветствует ее. Не отрывая глаз от манекена, Джейн, к счастью для себя, не замечала всего в нескольких дюймах от гипсовой красавицы собственного отражения: нелепый берет с поблескивающей булавкой, бесформенное пальто, облегающее еще более бесформенную фигуру. Точно так же не отдавала она себе отчета и в том, что картина, возникшая в ее воображении, – предел пошлости и что эта сцена почти с религиозной истовостью воспроизводится во всех лентах Бланш.

Кто-то из прохожих задел Джейн, и она тут же вернулась к действительности. Рядом проносились машины, глухо отдавались звуки шагов по тротуару. Джейн вздохнула. Никогда не видать ей такого платья. Бланш слишком скупа, чтобы позволить себе или ей купить красивую вещь.

Именно поэтому она не дает Джейн даже покрасить волосы, всячески давая понять, что та слишком стара для этого. И противится тому, чтобы сестра, выходя из дома, надевала драгоценности. Лишь бы деньги не потратить. И когда Джейн хочется что-то купить, например, такое вот платье, как в витрине, или пояс, сплетенный из золотых нитей и украшенный разноцветными камнями, какой продают в «Фэшн-Март», она всегда слышит старую песню о том, что у них мало денег и нужно считать каждый цент. Чушь все это. Деньги есть, полно денег, надо только узнать, где они.

На самом деле Бланш просто не любит красивые вещи. Она не любит, когда ей напоминают, что не она одна в мире такая красивая. В том, как она следит за собой… есть что-то неестественное. Было время, когда Джейн буквально молилась, что бы Бланш утратила свою красоту, стала старой и уродливой, как – как ей и положено. Было время…

Джейн неохотно оторвалась от витрины с ослепительным платьем и двинулась вниз по улице. Она любила бульвар с его магазинами, в которых выставлена вся эта красота – воротнички, алый жемчуг, шляпка с лавандовыми перьями. В какой-то момент, заглянув в окно ювелирного магазина, Джейн посмотрела на часы и увидела, что ушла из дома уже более часа назад. Она ускорила шаг: нельзя оставлять Бланш одну так долго.

Вцепившись в спинку стула, Бланш поднялась, уперлась в пол негнущейся правой ногой, выпустила стул и едва не упала, в последний момент схватившись обеими руками за ручку двери. Подтянувшись вперед, она шагнула в сторону тускло освещенного коридора и продвинувшись, насколько хватило смелости, остановилась. До открытой двери репетиционной оставалось не более двух футов. Оторвав сначала одну, потом другую ладонь от ручки, Бланш потянулась вперед и сумела ухватиться за новую опору.

Такая желанная и обретенная наконец, полутьма коридора, казалось, еще больше сгустилась и опасно шевелилась вокруг нее, Бланш прижалась щекой к косяку, выжидая, пока наваждение пройдет.

Тени рассеялись, но она еще крепче прижалась к двери. Действуя правой ногой как рычагом, медленно, дюйм за дюймом, продвигалась вместе со все шире открывающейся дверью вперед. Слезы застилали ей глаза от изнеможения, но сквозь их пелену Бланш видела, что тумбочка с телефоном становится все ближе.

И вот наступил момент, когда она смогла ухватиться за ручку двери, ведущую в нишу, и подтянуться. Но именно тогда силы оставили ее, и она повалилась на пол.

Бланш лежала неподвижно в обступившей ее со всех сторон мгле – корчившись и тяжело дыша, боясь в любой миг потерять сознание. Но, подняв голову и убедившись, что ниша прямо над ней, приободрилась.

Вместе с вернувшимися к ней силами пришло острое осознание того, что действовать надо как можно быстрее, и Бланш заставила себя выпрямиться. С момента, когда она ступила на лестницу, прошло уже много времени – Джейн вот-вот вернется. Вытянув руки вперед, Бланш рывком приподнялась и прислонилась к стене.

Добравшись до ниши, она с горечью убедилась, что до телефона ей не достать. Но тут заметила шнур, ухватилась за него и осторожно потянула на себя. Аппарат неохотно, но сдвинулся с места, перевернулся набок, зацепился за что-то, но затем с приглушенным стуком соскользнул на ковер.

Бланш положила телефон на колени и, зажмурившись, попыталась привести в порядок мечущиеся мысли. Затем прижала трубку к уху, набрала номер и стала ждать. В трубке что-то негромко затрещало, послышался щелчок, и на другом конце провода откликнулся любезный женский голос:

– Кабинет доктора Шелби. Чем могу быть полезна?

Бланш резко подалась вперед, впилась в аппарат обеими ладонями.

– Мисс Хилт? – выдохнула она. – Мисс Хилт, это Бланш Хадсон. Я… доктор на месте? Мне надо поговорить с ним. Это… насчет Джейн, моей сестры… Дело чрезвычайно важное… срочное… – Чувствуя, что еще мгновение, и она сорвется в бессмысленное бормотание, Бланш с усилием взяла себя в руки. – Доктор на месте?

– Ну да… – мисс Хилт заколебалась. – Только сейчас у него пациент.

– Но мне надо поговорить с ним! – взмолилась Бланш. – Необходимо!

Последовало недолго молчание, и мисс Хилт сказала:

– Хорошо, попробую соединить вас с ним. Не вешайте трубку.

Послышался щелчок, и снова наступило молчание. Казалось, до очередного щелчка прошла целая вечность. Наконец линия ожила. Зазвучавший на сей раз голос был низким, уверенным и дружелюбным.

– Мисс Хадсон? Мисс Хилт сказала, что у вас что-то случилось. В чем дело?

– Доктор Шелби… – Бланш запнулась. Мысли ее все еще мешались, она никак не могла сосредоточиться. Как ему объяснить? – Доктор Шелби, боюсь… То есть… Джейн… она… Доктор Шелби, мне срочно нужно вас увидеть. Это очень важно! Вы можете сейчас ко мне приехать?

– Да, думаю, да, если это действительно так срочно. Но… в чем все же дело? Несчастный случай?