Текст книги "Кето. Почему так популярна и эффективна низкоуглеводная диета"

Глава 5
Важное «если»

Проблема в теле, а не в голове.

Понимаю, представить такое сложно, но постарайтесь: думается мне, что медицинское сообщество, представленное простыми людьми, могло ошибиться – каждый из них, от фон Ноордена в 1930–1940-х годах до всех его последователей (хотя, учитывая тот факт, что в 1998 году Малькольм Гладуэлл написал статью для журнала New Yorker об эпидемии ожирения, рассказывая о том, как часто традиционный подход к ожирению является ошибочным, представить себе такое труда не составит). Обжорство, лень, переедание, сидячий образ жизни, отсутствие спорта, чрезмерное потакание собственным слабостям, а также постоянное нервное напряжение – вот простые, но неверные ответы на вопрос, почему же многие из нас набирают вес[15]15
  Несколько великолепных исследователей процесса ожирения осознали, что почти не продвинулись в понимании того, почему он происходит. Например, Джулс Хирш из Рокфеллеровского университета, написавший однажды для газеты The Washington Post, что он «помог поменять современное понимание процесса ожирения», признался мне в 2002 году, незадолго до ухода на пенсию, что считает всю свою карьеру полным провалом. Спустя почти сорок лет исследований он не мог объяснить, ни как люди начинают полнеть, ни как они могут похудеть. Все это оставалось для него загадкой. «Я столько времени на это потратил, – сказал он, – и что, думаете, я хоть немного продвинулся?» Четыре года спустя Хирш получил награду за пожизненные достижения в профессиональной области от Общества ожирения. Удивлен, что он вежливо не отказался от нее [78].


[Закрыть]. Звучат они разумно, и мы, конечно, им верим. Напрасно. Объяснить нам это заблуждение десятилетиями пытаются авторы книг о популярных диетах. Некоторые из них заблуждаются, однако большая часть идет по правильной дороге, так как их методы работают.

Сейчас, оглядываясь назад, становится ясно, почему медицинское сообщество не признавало настолько очевидную ошибку. Дело в том, что врачи тогда думали (и до сих пор думают) о проблеме с точки зрения, которая кажется очевидной (если вы стройный от природы человек) и запросто вводит в заблуждение. Мало того, что они считали верным заставить людей голодать и доводили их до истощения. Они также представляли себе полных людей, таких как Фальстаф у Шекспира, с его непомерным аппетитом, и предполагали, что, если герой стал таким оттого, что питался неумеренно, значит, и мы все совершаем эту ошибку[16]16
  Подобное воззрение настолько распространено, что даже философ из Принстона и защитник прав животных Питер Сингер (пишущий вместе с Джимом Мейсоном) использует его, чтобы доказать, что ожирение неэтично. Он полагает, что мы впустую растрачиваем продукты питания (а следовательно, и жизнь животных) просто ради накопления жира в организме, а также добавляет: «Если уж я решил выбрать путь переедания и заиметь проблемы со здоровьем, связанные с ожирением, то и другие пусть будут готовы заплатить за свой образ жизни» [122].


[Закрыть]. «Он все сожрал у меня, не оставил ни кола ни двора; все мое достояние упрятал в свое толстое брюхо», – говорит миссис Куикли, хозяйка трактира, о Фальстафе в произведении «Генрих IV» (Часть вторая)[17]17
  Перевод Е. Бируковой.


[Закрыть].

Однако хоть наше «если» и похоронено глубоко в подобных рассуждениях, оно нам необычайно важно. Даже в случае с Фальстафом мы не знаем, обжорство спровоцировало ожирение или наоборот. В семьях подрастающие дети также склонны «сжирать, не оставляя ни кола ни двора» (я в ужасе думаю о том, как прокормлю своего прожорливого одиннадцатилетнего сына, когда он войдет в период полового созревания). Дети так поступают, потому что растут. Быть может, взрослые с растущим животом делают это по тем же причинам.

Когда мои сыновья были помладше, мы любили читать юмористические истории из серии французских книг о маленьком Николя и его одноклассниках. У Николя был друг Алек (Альцест), который был «толстым и вечно ел». Когда Алек не ел, он чувствовал голод. Из карманов он постоянно доставал остатки круассанов или печенье и ел их между завтраком, обедом и ужином, а иногда и между перекусами. Он был готов бросить веселую компанию, лишь бы оказаться дома как раз к ужину. Однако ни разу автор книг Рене Госинни не настоял на том, что Алек толстый, потому что вечно голодный и постоянно ест. Может, он постоянно ест, потому что его тело, в отличие от тела Николя и бесчисленного количества его худых друзей, было «скроено» так, что запасало жир. Может, голод являлся следствием, а не причиной, «выраженного избыточного веса и накопления жира». Подобное предположение высказал Аствуд. Голод – следствие, а не причина.

Речь о принципиально ином взгляде на проблему ожирения. Если мы хотим покончить с эпидемией ожирения, а также успешно расправиться с собственными проблемами относительно веса, нам следует отнестись к этому серьезно. Нам придется научиться питаться по-другому (о чем давно твердят врачи, которые придерживаются низкоуглеводных и кето-диет). В середине XX века многие из ведущих деятелей, исследовавших ожирение, такие как Юлий Бауэр из Венского университета и Рассел Уайлдер из Клиники Мэйо, которые на самом деле изучали и лечили пациентов с ожирением и критически относились к проблеме ожирения человека, приняли или, по крайней мере, всерьез рассмотрели возможность того, что подход, в котором голод и потребление пищи провоцируют ожирение, может в действительности работать в обратном направлении, т. е. ожирение запускает голод.

Скорее именно накопление жира, а не его использование в качестве топлива ведет к голоду и значительному перееданию. Объяснение показалось убедительным, однако даже поверившие в него врачи не сразу приняли подобное воззрение, ведь им давно внушили принципы работы калорий и главенство обжорства.

Поверившие в новое объяснение представители медицинского сообщества выказывали здоровое любопытство в исследованиях. Они задавались вопросами о процессах ожирения, которые могли бы пролить свет на проблему. Ими же задавался и Аствуд. Например, почему мужчины и женщины толстеют по-разному, почему жир откладывается в разных местах? Почему во время пубертатного периода мальчики худеют и обзаводятся мышцами, а девочки набирают вес и жир в определенных местах (бедра, ягодицы, грудь)? Почему женщины набирают вес во время менопаузы? Речь идет о том, что Ньюберг с коллегами списали на конфеты, бридж и потакание собственным слабостям. Почему кто-то набирает жир в определенных местах (второй подбородок, ушки на талии), а кто-то нет? Что насчет жировых опухолей, известных как липомы? Почему эти доброкачественные жировые отложения удерживают жир даже во время голодания?

Врачи полагали, что ответы на подобные вопросы лежат в плоскости гормонов и ферментов, работа которых объяснила бы накопление жира и ожирение. В любом случае количество пищи и физических нагрузок не даст ответов на заданные вопросы.

Если у меня имеется животик, а ноги все равно похожи на две тростинки (как и у значительного числа мужчин определенного возраста в Америке), кажется, довольно очевидно, что не баланс потребленных и потраченных калорий расскажет мне о том, почему я такой. Похоже, гормоны – ключ ко всему в вопросе накопления жира, ведь они участвуют в процессах всего организма, а незначительный сдвиг в их работе, точечный или глобальный, может объяснить природу ожирения и ответить на вопросы о жире (ферменты и рецепторные молекулы в организме можно рассматривать как антенны, которые получают сигналы от гормонов и передают их обратно).

Итак, врачи-исследователи до Второй мировой войны думали о первопричинах лишнего веса. Вместо того чтобы задаваться вопросами, почему полные люди едят так много или занимаются спортом так мало (не зная даже точных ответов на эти вопросы, как это обычно бывает), они рассуждают о том, почему эти люди запасают так много жира, где и когда это происходит. Что отвечает за процесс накапливания жира? Почему жир задерживается в тканях, вокруг органов, в печени, что актуально и на сегодняшний день и очень опасно, и почему не используется в качестве топлива? Худые люди сжигают жиры. Почему же мы, полные люди, столько его запасаем? Почему кто-то полнеет легко, а кто-то нет?[18]18
  Ключ к осмыслению этого мира в рамках хорошей научной деятельности заключается в том, что ответы, которые мы получаем, полностью зависят от вопросов, которые мы задаем. Это значит, что необходимо задать верный вопрос, прежде чем делать вывод о том, что у нас в руках оказался верный ответ.


[Закрыть]

В начале 1960-х годов, когда Кис надеялся пристыдить полных людей за их аморальное поведение, десятки хороших ученых уже прошли довольно длинный путь, отвечая на вопросы, озвученные нами выше. И этот путь Аствуд считал актуальным и рабочим, в то время как Кис вместе с коллегами-диетологами его не рассматривали. Исследователи-физиологи – и это важно, не врачи с диетологами и не психологи с психиатрами – обнаружили, что сохранение жира в жировых клетках и его высвобождение с последующим использованием в качестве топлива (процесс окисления) не такой уж и простой процесс, каким нам пыталось и до сих пор пытается его представить медицинское сообщество.

Профессор Колумбийского университета Хильда Брух, лидирующий специалист по детскому ожирению, в середине XX века поняла это и осудила в своей книге «Важность избыточного веса» 1957 года, которую до сих пор можно рекомендовать к прочтению любому, кто заинтересован в понимании процесса ожирения. Брух рассказала, что в конце 1930-х годов, когда она начала изучать детское ожирение, ее коллеги часто спрашивали, как она «вообще может изучать настолько неинтересную тему». Ее пациенты жаловались, что врачи, лечившие их до нее, обычно не были заинтересованы в том, чтобы им помочь, а порой и хуже: «Часто пациенты признавались мне в том, что врачи не просто скучали, – писала Брух, – но пациенты уходили от них расстроенные, так как сталкивались с откровенным осуждением в свою сторону».

Брух поразило отсутствие интереса к этой теме, особенно у исследователей, которые взяли на себя обязательство разобраться в теме ожирения.

«Если посмотреть на ожирение непредвзято, – написала она, – то можно предположить, что основной интерес исследователей должен быть направлен на изучение аномального жирового обмена, так как излишнее накопление жира, по определению, уже выходит за рамки нормы. И тем не менее именно в этой области проведено меньше всего работы, – добавила она. – Так как неизвестно, как тело организует и разрушает хранилища жира, невежество в данном вопросе дополнилось простым утверждением о том, что лишняя пища откладывается и отправляется на хранение в клетки жира, будто картошка в пакет. Очевидно, что это не так».

Брух считала, что на это есть множество причин, но я полагаю, что она не сужала их количество, потому как сама работала педиатром. Она не только изучала детское ожирение, открыв при Колумбийском университете в США первую детскую клинику лишнего веса, она также лечила детей с ожирением, впрочем, успех ее в этом был не столь велик. Дети не были для нее статистикой, показателями в исследовании и ответами на вопросы о том, сколько они едят и как часто занимаются спортом. Они были ее пациентами. Она разговаривала с ними, опрашивала, проводила время с их родителями, опрашивая и их. Занимаясь этим, она изучала как набор лишнего веса, так и тягу к еде, которая может сопровождать этот процесс.

Брух также не прекращала общение со своими маленькими пациентами, когда те вырастали. Как сама она призналась, ее поразило то, как легко дети сбрасывали лишний вес, когда они только начинали совместную работу. К 1957 году она удивилась не меньше, когда заметила, как быстро они набирали сброшенный вес и удерживали его, не в силах похудеть снова. Поэтому Брух пришла к выводу о том, что «переедание, хоть оно часто и сопровождает ожирение, однако не является его причиной, это симптом другого, залегшего глубже нарушения… Еда, разумеется, является основным элементом ожирения, но то же можно сказать и про образ жизни в целом. Потребность есть больше необходимого, а также изменения в процессе набора веса и хранения жира – вот основные нарушения».

К 1957 году Брух написала в своей книге о том, что исследователи приблизились к пониманию того, как гормоны и их целевые клетки, ферменты, организуют метаболизм жиров в нашем теле, как, где и когда его сохраняют, а затем высвобождают в кровоток, чтобы использовать в качестве топлива. Для таких ученых, как Брух и Аствуд, обращавших внимание на подобные процессы, было довольно просто вообразить, как эта сложная биологическая система могла бы прийти в дисбаланс и спровоцировать ожирение, будучи растревоженной каким-нибудь внешним элементом современного мира. Несложно им было понять и то, как слабо зависит чрезмерное накопление жира в жировых клетках (и, быть может, вокруг органов) от того, какое количество пищи мы потребляем.

 Исследователи, изучавшие процесс накопления жира у животных, отмечали, как жировые клетки и сами животные могли накапливать жир или сжигать его «вне зависимости от того, как эти животные питались», будто количество и частота приемов пищи никак не влияли на то, запасается ли жир или сжигается. Как говорил Жан Майер, в то время гарвардский диетолог, о своих лабораторных мышах, те запасались жиром, даже когда были не слишком голодны и немного съедали. Почему бы не предположить, что с людьми происходит то же самое?

Если это действительно происходит, вот очевидный и важный вопрос: можно ли решить проблему с запасанием жира? Можно ли питаться по-другому, чтобы подобного больше не случалось, а тело полного человека работало бы так же, как тело стройного?

Глава 6
Целевые решения

Идеальная диета, работающая «как по волшебству», работает потому, что корректирует наш рацион питания.

«Напрасно говорить о лечении и думать о лекарствах, пока мы не исследуем причины… Опыт показывает нам, что лечение бывает несовершенным, неэффективным, нецелесообразным, если мы сперва не рассмотрим причины».

Роберт Бертон, цитируя Галена в «Анатомии меланхолии» 1638 года

Представители медицинского сообщества и диетологи соглашаются с тем, что диеты, о которых мы говорим, должны быть долгосрочными, иначе они не будут работать. Именно поэтому слово «диета» не слишком подходит для объяснения процесса, который на всю жизнь должен изменить то, что именно мы едим и как. Более подходящими терминами являются «стиль жизни» или «система питания». И поэтому кето-диету я скорее рассматриваю как систему питания. Все просто и основано на понятной логике. Диеты работают тогда, когда мы меняем продукты или их количество, и в организме налаживается то, что нас беспокоило. Если мы слезаем с диеты, то возвращаемся к ранее используемой системе питания, которая провоцировала или усугубляла наши проблемы. Глупо рассчитывать на иной результат.

Вот вам простой пример подобной логики: у меня непереносимость кукурузы. Если я ее ем, то у меня проявляется синдром раздраженного кишечника. Если мне не хочется иметь подобных проблем со здоровьем, я не ем кукурузу и всячески стараюсь избегать ее в покупных продуктах или приготовленных блюдах. Этому я научился в детстве и продолжаю придерживаться выбранной тактики. Можно сказать, что я на бескукурузной диете, и я точно знаю: добавь я кукурузу в рацион, все проблемы, связанные с ее употреблением, вернутся. Придерживаться подобного питания мне нетрудно, я просто делаю то, что должен, и делать я это должен всю жизнь.

Менее очевидная, но тем не менее правда заключается в том, что в каждой здравой диете заложена теория – прямо или косвенно – о причине той проблемы, которую эта диета должна решить. Если сторонники веганства и вегетарианства правы насчет положительных сдвигов в нашем здоровье (не путайте с этическими и моральными вопросами, а также влиянием на экологическую обстановку, которые поднимаются в связи с мыслью об отказе употреблять животную пищу), значит, мясо и продукты животного происхождения – источник основных проблем со здоровьем, а отказ от них сделает нас здоровыми или по крайней мере значительно улучшит наше состояние. Когда медицинское сообщество твердит о том, что растительная пища лучше для здоровья, мы полагаем, что она лучше животной пищи, которая, соответственно, приносит нам вред (или она вреднее в сравнении). Но если мы переключимся на растительную пищу и все равно останемся полными и/или диабетиками? Или если станем придерживаться питания веганов или вегетарианцев, но при этом станем полными и/или диабетиками, то, похоже, окажется, что мясо и продукты животного происхождения не проблема (по крайней мере, не основная), что подтолкнет нас к тому, чтобы определить: а в чем же она тогда?

Как мы уже говорили, гипотеза, лежащая в основе традиционного воззрения на питание и вес, заключается в том, что мы полнеем, переедая, а худеем, недоедая. Согласно представителям медицинского сообщества, работающей диетой можно признать ту, что сокращает калории и заставляет нас меньше есть.

 Все диеты, на которых люди сбросили вес, базируются на одном-единственном правиле: сокращении потребляемых калорий, – именно так безапелляционно написано в последнем издании (на момент написания данной книги) 2012 года учебника об ожирении.

Если мы всю жизнь стараемся есть меньше или не так много, но все равно полнеем и зарабатываем сахарный диабет – что случилось со многими из нас, – это отличный шанс задуматься о том, что переедание – это не проблема, и лучше бы поискать решение проблемы где-то еще. Считайте, это первый шаг на дороге к альтернативному опыту.

Вот как мне описала свою ситуацию Хафса Кхан, врач из Западной Виргинии, когда я интервьюировал ее осенью 2017 года: всю свою жизнь она в лучшем случае страдала от лишнего веса, но чаще от ожирения. Она изо всех сил старалась сбросить вес, достигала определенных успехов, держалась какое-то время и вновь набирала еще больше килограммов. Во время учебы в медицинском ей удалось взять свой вес под контроль, но в ординатуре она набрала около 12–14 килограммов. Затем она забеременела и набрала еще. После рождения второго ребенка она вновь попыталась сбросить лишний вес, увеличив время в тренажерном зале и сократив количество потребляемых калорий.

– Я ела, по моему мнению, здоровую пищу, – сказала она мне. – Напоминаю, я ведь врач и вроде как должна кое-что в этом понимать.

Когда она наконец-то обратилась за советом к своему другу, специалисту в области ожирения, весила Хафса 107 килограммов.

– Весь последний год я с трудом могла сбросить килограмма три, – объяснила она другу, – а мне нужно было тридцать.

В 2018 году журналист Майкл Хоббс рассказал о похожих историях в своей злободневной статье для интернет-издания HuffPost, писал он о том, каким непобедимым кажется ожирение. Люди, с которыми беседовал Хоббс, изо всех сил пытались сбросить хотя бы минимальное количество веса, но, к сожалению, так и оставались с проблемой довольно выраженного ожирения.

– Она просыпалась, принимала душ и выкуривала сигарету, чтобы заглушить аппетит, – писал Хоббс об одной из героинь своих историй. – Затем она ехала на работу в мебельный магазин, где проводила весь день на десятисантиметровой шпильке, съедала йогурт в машине на обед, а после работы – ноги гудели, ее накрывало головокружение – она отсчитывала три крекера, съедала их на кухне и записывала калории в специальный журнал. Или не съедала и не записывала, потому что приезжала домой и шла прямиком в спальню, уставшая, ее мутило от голода, а тело пробивала дрожь даже под жарким солнцем Канзаса. К ужину она просыпалась, выпивала немного апельсинового сока и съедала половинку батончика мюсли.

Хоббс описал один из множества раз, когда эта девушка пыталась заморить себя голодом, чтобы похудеть. За несколько лет до статьи Хоббса, в последний раз, когда она провернула эту схему, то продержалась полгода, пока ее мать наконец не отвела ее в больницу – все еще с ожирением, все еще в одежде больших размеров, – опасаясь, что у ее дочери расстройство пищевого поведения.

Медицинское сообщество, которое радеет за традиционный подход к питанию, считает подобные ситуации хорошими, на такое, по их мнению, не стыдно потратить всю жизнь. Ведь, как написано на сайте Центров по контролю и профилактике заболеваний США, «потеря даже минимального количества избыточного веса принесет большую пользу». Даже каких-то 5 % потерянного веса, что в случае Хафсы Кхан будет составлять 5 килограммов, согласно их концепции, уже достаточно. Видимо, «большая польза» должна проявиться в нашем здоровье, раз уж не проявляется в области талии. А придерживаться стратегии небольшого сброса веса определенно лучше, чем всю жизнь то подвергать себя лечебному голоданию, то слезать с него.

Поддержку данная гипотеза получила в связи с результатами масштабного и весомого клинического исследования, названного Программой профилактики сахарного диабета. В 2002 году исследователи, проводившие эту программу, выдали отчет. В нем говорилось о том, что, если мы прислушаемся к советам экспертов, сократив количество потребляемых калорий, ограничив наши порции (т. е. будем выходить из-за стола немного голодными), а также будем тренироваться хотя бы по 150 минут в неделю (скажем, быстрая ходьба или легкий бег по полчаса в день пять раз в неделю), то, скорее всего, мы будем терять килограммов по пять в год, а может, выйдем на режим потери килограмма по три стабильно через четыре года. Если придерживаться такого режима, то мы сможем отсрочить диабет на два-три года. Также нам придется придерживаться этой системы всю жизнь или до той поры, пока все же не заболеем диабетом – в этом случае нам смогут назначить медикаменты и в конце концов инсулин, чтобы контролировать уровень сахара в крови[19]19
  Исследователи в Программе профилактики сахарного диабета решили, что результаты показывают снижение количества заболевших диабетом на 58 %, однако те же данные можно интерпретировать как отсрочку заболевания на несколько лет..


[Закрыть].

Такова пожизненная жертва, плату за которую мы едва ли сможем заметить, да и вряд ли оценим. Если я заболею диабетом в шестьдесят пять лет вместо шестидесяти двух, я даже не узнаю о подобном бонусе. Не то чтобы я целых три года буду осознанно наслаждаться своей пока еще бездиабетной жизнью. Слишком много работы нужно проделать и слишком большую жертву принести ради столь неощутимого результата. Мало кто из нас, имеющих значительный лишний вес или страдающий ожирением, сочтет за пользу подобный пожизненный труд (отсчитывая по вечерам по три крекера). Продвигая концепцию «большой пользы» от потерянных 5 % лишнего веса, медицинское сообщество лишь демонстрирует свою беспомощность. Врачи потеряли надежду справиться с этой проблемой, потому что работают с наивной и непродуманной концепцией относительно причины заболеваний – почему мы полнеем, почему являемся или становимся диабетиками[20]20
  Еще одним доказательством того, что это старая история, которую повторяют из раза в раз, является та самая речь Аствуда в 1962 году. В ее завершении он упоминает «Физиологию вкуса» Брилья-Саварена: «Тяжкую работу в процессе похудения при помощи диеты можно подытожить словами одной из пациенток в адрес своего лечащего врача, дело было в 1825 году, – рассказывал Аствуд. – «Сэр, я следовала вашим указаниям, так как от них зависит моя жизнь, и стоит признать, сбросить мне удалось около килограмма, быть может, полутора. Однако, чтобы достичь такого результата, мне пришлось жестоко вмешаться в собственные вкусы и привычки – я ужасно страдала, – и позвольте мне выразить вам огромную признательность за рекомендации и предписания, но я отказываюсь от любых положительных воздействий этого метода и отныне вверяю себя в руки провидения!» [6]


[Закрыть].

Одно из основных критических замечаний по поводу популярных диет – на самом деле диагностических критериев – заключается в том, что в них часто исключают целые категории продуктов питания: например, продукты животного происхождения, все зерновые, крахмалосодержащие и сахаросодержащие. От этого в традиционном мировоззрении их считают несбалансированными, кажется, что им невозможно следовать постоянно, и, вероятно, они могут даже привести к смерти (об этом мы поговорим позже). Однако нельзя не согласиться с тем, что любая успешная, работающая диета должна устранять или по крайней мере сводить к минимуму потребление того, что вызывает заболевания или усугубляет их, в частности, она должна справиться с тем, из-за чего мы полнеем и/или заболеваем сахарным диабетом. То, что провоцирует проблемы в организме, может не иметь отношения к тому, что мы едим, и в этом случае изменение наших привычек питания, скорее всего, не будет иметь никакого смысла. Если же дело действительно в питании, то нам необходимо определить, в чем конкретно проблема, что ее вызывает или усугубляет, и после этого устранить определенные продукты из рациона или значительно ограничить их потребление. Если речь идет о какой-то группе продуктов и ее исключение сделает питание несбалансированным, то пусть так. Уж лучше питаться таким образом, если при этом в рационе остаются все необходимые нам витамины, минералы и другие микроэлементы.

С середины XX века врачи-диетологи пришли к мысли, что система, в которой существуют «плохие» продукты, скорее вредит, чем приносит пользу. В недавней статье Би-би-си о сахаре говорилось, что табуированная еда «может показаться еще более заманчивой». Но что, если «плохая еда» все-таки существует? Мало кто станет утверждать, что запрет курения провоцирует большее желание начать курить, и никто (я надеюсь) не станет говорить, что трудности в отказе от курения и поддержание статуса некурящего человека всю оставшуюся жизнь демонстрируют хоть какую-то пользу отказа от сигарет. Не могу себе представить ни одного внятного аргумента о том, что провозглашение кукурузы «плохим продуктом» возбудит во мне желание съесть ее. Даже будучи ребенком, я больше хотел жить без раздраженного кишечника. Если это значило – никакой больше кукурузы (ни в початках, ни в попкорне, которым я бы с радостью наелся до отвала), то я был готов принять эти условия и заплатить свою цену. Прежде чем цеплять на еду ярлык «плохая», подразумевая, что от нее больше вреда, чем пользы, нам сперва необходимо понять, вредна ли она в действительности, и если да, то что за вред она несет и почему. И вот когда мы правильно ответим на эти вопросы, можно разбираться с психологическими трудностями, которые провоцирует навешивание ярлыков на еду.

Довольно сложный вопрос заключается в том, как долго можно поддерживать диету, которая исключает целые группы продуктов питания. Однако и этот вопрос, скорее всего, со временем отпадет по мере того, как станет заметна польза от отказа от продуктов.

Если мучения (в виде подсчетов крекеров) приносят не самую ощутимую пользу – три килограмма вместо заветных тридцати и необходимость ходить в одежде больших размеров даже после года натурального голодания, – зачем тогда мучиться? Куда проще будет придерживаться той системы питания, которая гарантирует вам значительную потерю веса.

В любом случае большая польза придет за меньшую плату. Поддерживать нам необходимо свое здоровье, а если для этого нам будет необходимо следовать определенной системе питания, то мы будем. Часто медицинское сообщество критикует популярные диеты, обещающие «быструю потерю веса», что для врачей звучит ненадежно, однако они не понимают, что эти слова значат для тех из нас, кто запросто набирает лишний вес.

Не поймите меня неправильно, быстрая потеря веса имеет значение. «Ничто так не питает нас, как успех», – как-то сказал мне Майкл Снайдер, бариатрический[21]21
  Бариатрия – раздел хирургии, занимающийся лечением ожирения. – Прим. ред.


[Закрыть] хирург из Денвера. В конце концов, те, кто легко набирает лишний вес и склонен к ожирению, хотят, чтобы их тела работали так же, как тела тех, кто от природы может похвастаться стройной фигурой. Эти люди хотели бы выходить из-за стола сытыми и не набирать от этого лишние килограммы. Не слишком ли многого мы хотим – еще один важный вопрос. Может, и слишком. Но если есть такой шанс, то эти люди хотели бы оставаться относительно стройными всю свою жизнь без необходимости день за днем, ночь за ночью жить с постоянным чувством голода, считать калории, измерять порции, идти спать голодными, просыпаться голодными, бороться с вялостью и раздражительностью, которые непременно приходят от нехватки еды. Да, придется чем-то пожертвовать, но жить с постоянным чувством голода нельзя, такое всю жизнь выносить невозможно.

Если говорить о работающей системе питания, то речь идет не о потере веса за полгода и последующем его наборе. Речь идет об исправлении неполадок, которые провоцируют набор лишнего веса, чтобы мы могли выходить из-за стола сытыми и не набирать от этого лишний вес. Если система питания с этим справляется, то по определению она будет долговечной.

В 1998 году в одной из своих статей для журнала New Yorker на тему ожирения Малкольм Гладуэлл описывал «верования» врачей, пишущих книги о диетах, и заметил, что в их повествование всегда включена потеря веса «как по волшебству». Речь идет о том результате диеты, о котором на своем опыте знали как авторы-врачи, так и их пациенты. Статья Гладуэлла будто говорила о том, что подобные ситуации – мошенничество, созданное для того, чтобы поскорее продать книги, проще говоря, авторы торгуют воздухом. И все же давайте обратим особое внимание на то, что сброс веса «как по волшебству» происходит без голодания и без особых затруднений. То, что все происходит быстро, – приятный бонус. То, что для этого не придется переживать неизбежные психологические последствия отказа от еды, голодания (полного или лечебного), – ключ ко всему, а речь идет о «чрезмерной усталости, раздражительности, депрессии и сильном голоде». Об этом вместе с коллегами написала Маргарет Олсон, первопроходец в области исследования диет и председательница департамента еды и питания в Государственном университете Мичигана.

Опыт подобной потери веса возможен. Именно о таком случае в своей книге «Важность избыточного веса» писала Хильда Брух. Речь шла об одной ее пациентке, невысокой, тонкокостной молодой женщине, которая «буквально исчезала под слоями жира». И это несмотря на то, что «все в ее жизни было подчинено правилу: похудеет ли она от того, чем сейчас займется, или нет. Так, она ходила на пляж, играла в гольф, каталась на велосипеде и танцевала ради того, чтобы стать стройнее». Эта женщина едва ли считала собственную жизнь чем-то стоящим.

– Я действительно себя ненавидела, – поделилась она с Брух. – Терпеть себя не могла. Я ненавидела зеркала, не хотела в них смотреться – они показывали мне, насколько я толстая.

Под контролем Брух она скинула около двадцати трех килограммов за лето, съедая «три большие порции мяса каждый день и немного фруктов и овощей». Брух базировала свою диету на работах врача Альфреда Пеннингтона, работавшего на химическую корпорацию «Дюпон», он опубликовал свои клинические исследования в отношении кетодиеты в медицинских журналах в конце 1940-х – начале 1950-х годов. Его публикации привели к книге Германа Таллера «Калории не считаются» и «Диетической революции доктора Аткинса», а также ко всем материалам относительно кетодиеты, опубликованным после.

«Результаты были невероятными, – писала Брух, – не только потому, что изменилась ее внешность, но еще и потому, что у этой женщины появилась альтернатива тому способу питания, от которого она до сих пор так страдала, – когда ей приходилось следить за каждым съеденным кусочком. Новый способ питания положил начало пониманию того, какую роль она сама играет во всем этом. До сих пор она отговаривалась тем, что «это мне не нравится», а это «я не пробовала», и таковы были ее последние слова не только в отношении еды, но и прочих аспектов жизни. Диета полностью поменяла не только список потребляемых пациенткой продуктов, но и ее предпочтения в еде.

Если бы Брух или ее молодая пациентка принялись писать книгу о диете против ожирения, включающей в себя потребление мяса («три большие порции» ежедневно!), а также исключение сахаров, зерна и крахмалосодержащих овощей, перед ними встал бы выбор. Первый вариант – использовать советы, расписать пользу такого подхода и, пожалуй, прослыть неискренними. Второй вариант – обстоятельно рассказать о том, чему они стали свидетельницами и какой опыт получили, несмотря на то, что их читатели берут книгу в руки в надежде, что с ними произойдет то же, что произошло с пациенткой, потому что они хотели бы понять, как пройти тот же путь. В то время как книга Брух стала уникальной платформой для вдумчивого обсуждения трудностей, связанных с ожирением, она запросто могла стать очередной книгой о диете. Брух действительно верила, что подобная система питания, в которой преобладает мясо и почти отсутствуют сахара, может помочь людям с ожирением, она также считала, что именно сахар, крахмал и зерно его провоцируют.

– Огромным прорывом в контроле ожирения, – писала она, подразумевая середину XIX века, – стало признание того факта, что мясо, «сильная еда», не провоцирует накопление жира, а вот такие невинные продукты питания, как хлеб и сладости, могут привести к ожирению.