Текст книги "Исчезновение принца. Комната № 13"

Глава VIII

Упав на песочную насыпь, он перекувыркнулся через голову и врезался в стену. Удар был такой силы, что его отшвырнуло обратно к поезду, и, если бы не застрявшая в какой-то нише рука, он непременно угодил бы под колеса. Руку ему чуть не вырвало, зато это спасло его от верной гибели. Джонни съехал по стене вниз, прикрывая лицо от мелких камешков, которые пулями летели в него, изрывая в клочья рукава…

Он остался жив. Поезд, выехав из туннеля, скрылся вдали. Джонни видел, как погасли его хвостовые фонари. Осторожно он пошевелил сначала одной ногой, затем второй, потом откатился к стене, лег на спину и замер. Сердце билось так, что, казалось, было готово разорвать грудь. Только сейчас шок, вызванный падением, начал отступать, и он почувствовал боль. Шок… Иногда люди умирают от шока. Сердце забилось еще быстрее. Он почувствовал ужасную тошноту и вдруг понял, что весь дрожит.

Сейчас правильнее всего было бы впрыснуть в вену раствор гуммиарабика (как ни странно, в голове у него было ясно). Джонни вспомнил, как в Дартмуре о таких случаях ему рассказывал тюремный лекарь.

Однако здесь взять гуммиарабик было негде… Через десять минут он приподнялся, оперся на локоть и с трудом сел. Перед глазами у него плыло, но голова не болела. Руки… Он осторожно ощупал их. Обе руки были все в ранах, но кости целы.

Дорожный рабочий, стоявший у выхода из туннеля, едва не лишился чувств от изумления, когда из темноты, прихрамывая, вышел грязный молодой человек в изодранной одежде.

– Я выпал из поезда, – сказал Джонни. – Не знаете, где тут можно взять такси?

Рабочий шел домой после смены, поэтому вызвался проводить его до нужного места. Джонни нетвердой походкой поднялся по склону железнодорожной насыпи и вместе со сгорающим от любопытства рабочим перешел через поле к дороге. Там на его счастье им повстречался едущий домой любитель скачек, возвращавшийся с Гатуикского ипподрома.

Сначала водитель с подозрением осмотрел израненного человека в изодранной одежде, который остановил его, но потом открыл дверь.

– Садитесь, – сказал он.

Но прежде чем сесть в машину, Джонни повернулся к железнодорожному рабочему.

– Вот вам пять фунтов, – негромко произнес он. – Два за помощь и три за то, чтобы вы держали язык за зубами. Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал, понимаете? Дело в том, что я, похоже, хватил лишнего…

Джонни явно угадал с объяснением, потому что рабочий понимающе кивнул и сочувственно произнес:

– Выпили, значит? С кем не бывает! Можете на меня положиться…

Благодетель, который вез Джонни в Лондон, оказался неразговорчивым. Помимо высказанного вслух сожаления о том, что с ним не случилось чего-нибудь неожиданного до того, как он отправился на скачки, и своей полной уверенности в том, что все жокеи – продажные жулики, а результаты гонок все равно всегда подстраиваются заранее, он почти не тревожил разговорами своего пассажира, и пассажир был этому только рад.

У первой же стоянки такси, уже в Саттоне[35]35
  Пригород Лондона.


[Закрыть], они застряли в дорожном заторе, и Джонни решил выйти.

– Если хотите, я отвезу вас домой, – предложил мрачный добродей.

Джонни вежливо отказался.

– Моя фамилия Лоуфорд, – сказал водитель в неожиданном приступе откровенности. – Мне кажется, я вас уже где-то видел. Мы не могли встречаться на скачках?

– Сто лет там не был, – ответил Джонни.

– Вы ужасно похожи на одного парня, с которым я однажды встречался… вернее, меня с ним познакомили… Кажется, его звали Гей или Грей… Тот еще жулик. Его посадили.

– Спасибо за комплимент, – сказал Джонни. – Это был я! – И доселе молчаливый мистер Лоуфорд рассыпался в многословных извинениях.

Приключения молодого человека завершились поездкой на такси, которое он взял в Саттоне и на котором добрался до Куинс-гейт поздно вечером. Открывший дверь Паркер не стал ничего спрашивать.

– Я приготовил для вас новый костюм, сэр, – сказал он, заглянув чуть позже в кабинет, и это было единственное произнесенное им упоминание о жалком виде хозяина.

Лежа в горячей ванне, отогревая закоченевшие конечности, Джонни осмотрел свои раны. Все они были неглубокими и неопасными, но следовало признать, что сегодня он был на волосок от гибели и до сих пор еще не отделался от потрясения. Эммануэль хотел его убить. Но это как раз не удивило Джонни. Для людей такого склада, как Лег, это обычный способ решать свои проблемы. В Дартмуре он на таких насмотрелся. Они убивают спокойно. При этом их не охватывает безудержная ярость и они не впадают в безысходное отчаяние. Однажды он видел, как один из заключенных долго и придирчиво выбирал камень побольше и поострее, как выяснилось, для того чтобы сбросить его на голову человеку, работавшему в карьере внизу. К счастью, оказалось, что за его приготовлениями следил надзиратель, чей крик и спас намеченную жертву от смерти. У нападавшего было лишь одно объяснение своего поступка: человек, которого он хотел отправить на тот свет, чем-то оскорбил его.

В сердце у таких людей живет жестокий, безжалостный зверь. Джонни часто представлял его себе в виде жуткого создания с белесыми, лишенными век глазами и ровным разрезом рта. Он видел, как это существо смотрело на него с сотен искаженных лиц, он слышал его голос, видел, как его ненависть проявляется в поступках, о которых он не мог вспоминать без содрогания. Зверь этот прогрыз дыру и в его собственной душе.

Когда он вышел из ванной, его уже ждал массажист, вызванный заранее Паркером, и следующие полчаса Джонни пролежал, постанывая от приятной боли под умелыми руками целителя.

В вечерней газете, которую принес ему дворецкий, происшествие с его участием не упоминалось ни словом – Эммануэль вряд ли стал бы сообщать о «несчастном случае» даже для собственной безопасности, хотя старик вполне мог сочинить что-нибудь правдоподобное, чтобы объяснить случившееся и отвести от себя подозрение. Джонни сам придумал несколько таких «объяснений».

Освободившись из рук массажиста, Джонни надел халат и сел отдохнуть.

– Никто не приходил? – спросил он слугу.

– Приходил, сэр. Какой-то мистер Ридер.

Джонни нахмурился.

– Мистер Ридер? – переспросил он. – Что ему было нужно?

– Не знаю, сэр. Он просто спросил вас. Средних лет мужчина с печальным лицом, – принялся рассказывать Паркер. – Я сказал ему, что вас нет дома и, если что-то нужно, я передам вам, но он не стал ничего передавать.

Джонни ничего не сказал. По какой-то неведомой причине появление в его доме загадочного мистера Ридера взволновало его больше, чем воспоминания о пережитых за сегодняшний день опасностях, и даже больше, чем замужество Марни Кейн.

Глава IX

Пока ехали в Лондон, Марни едва ли обмолвилась хоть словом. Она забилась в угол лимузина и чувствовала себя так, словно расстояние, отделяющее ее от мужчины, за которого она только что вышла замуж, с каждой секундой становится все более неизмеримым. Раз или два она украдкой посмотрела на него, но он был до того погружен в свои мысли, что даже не заметил этого. И, судя по выражению, которое не сходило с его лица, мысли эти были не из приятных. Почти всю дорогу он грыз ногти и хмурил брови так, что между ними пролегла глубокая вертикальная складка.

Только когда тяжелая машина прогрохотала по одному из речных мостов, напряжение несколько спало. Он повернул голову и холодно посмотрел на девушку.

– Завтра мы едем за границу.

– Я думала, мы останемся в городе на неделю, Джефф, – сказала она чуть взволнованно. – Я сказала отцу…

– Какая разница, где жить? – грубо бросил он, и тогда она нашла в себе смелость задать ему вопрос, который не отпускал ее с самого начала этой отнюдь не веселой поездки.

– Джефф, что ты имел в виду сегодня утром на обратном пути из церкви? Ты испугал меня.

Джефф Лег негромко рассмеялся.

– Испугал? – Он посмотрел на нее с насмешливой улыбкой. – Если это самое страшное, что произойдет с тобой в этой жизни, считай себя счастливой!

– Но ты так изменился… – растерянно пробормотала она. – Я… Я ведь не хотела выходить за тебя… Мне казалось, что ты так хотел этого… И отец так переживал…

– Твой отец переживал о том, чтобы выдать тебя за человека из общества и с тугим кошельком, – произнес он, выделяя каждое слово. – Ты за такого и вышла, разве не так? Когда утром я сказал тебе, что твой отец теперь у меня вот где, – он красноречиво сжал кулак, – я, знаешь ли, не шутил. Надеюсь, тебе известно, что твой отец – преступник?

Прекрасное лицо девушки вспыхнуло и тут же снова побледнело.

– Как ты смеешь? – Голос ее задрожал от гнева. – Ты знаешь, что это не так. Знаешь!

Джеффри Лег устало прикрыл глаза.

– Тебя ждет множество открытий, моя девочка, – промолвил он. – Но лучше подождать, пока мы приедем в гостиницу.

Дальше ехали молча, пока автомобиль не остановился у навеса над входом в «Чарлтон», где Джефф снова превратился в улыбчивого, любезного джентльмена, каковым и оставался до тех пор, пока за ними не закрылась дверь их номера.

– Настало время объяснить тебе кое-что, – сказал он, бросив шляпу на диван. – Моя фамилия вовсе не Флойд. Меня зовут Джефф Лег. Мой отец полгода назад вышел из тюрьмы. Засадил его туда Питер Кейн.

Онемев от изумления и страха, она слушала, широко распахнув глаза.

– Питер Кейн – грабитель банков… Или был им пятнадцать лет назад, когда с моим отцом украл миллион долларов, а потом настучал на своего напарника.

– Настучал? – не поняла она.

– Твой отец предал моего, – терпеливо объяснил Джеффри. – Я удивлен, что Питер не ознакомил тебя с техническими терминами своего ремесла. Он настучал на моего отца, своего друга, и того приговорили к двадцати годам.

– Все это неправда! – негодующе вскричала девушка. – Ты это выдумываешь сейчас, на ходу. Мой отец работал торговым посредником. Он за всю свою жизнь не совершил ни одного нечестного поступка. Да если бы и совершил, он никогда бы не предал друга!

Ее ответ, похоже, рассмешил Лега.

– Торговым посредником? Между банками и барыгами, надо полагать? Отличная шутка! Давно таких не слыхал. Твой отец – вор. Джонни знает, что он вор. Крейг это знает. Каким образом, скажи пожалуйста, у честного посредника в друзьях оказался деловой? И не надо на меня так смотреть… Деловой – это сыщик. Нет, Питер явно не заботился о твоем образовании!

– Джонни знает?! – в отчаянии вскричала она. – Джонни знает, что мой отец… Я не верю. Все, что ты говоришь – ложь. Если это правда, зачем ты на мне женился?

Но тут неожиданно ей все сделалось понятно, и она, остолбенев от ужаса, уставилась на улыбающегося мужчину.

– Уразумела? Мы много лет ждали случая влезть ему в душу и дождались. Теперь, если хочешь, можешь рассказать ему. Вот телефон, звони. Расскажи ему, что я – Джефф Лег и что все его чудесные мечты о твоей счастливой и обеспеченной жизни вылетели в трубу. Звони! Расскажи, что ты вышла за меня только для того, чтобы угодить ему. Все равно ведь разобьешь его сердце, так не лучше ли это сделать прямо сейчас?

– Он убьет тебя! – задыхаясь, пролепетала она.

– Возможно. Подскажи ему эту идею, и мы заманим его в ловушку. За это и умереть не жалко. Вот только, думаю я, что не убьет он меня. Как только я увижу в его руках оружие, я пристрелю его, как собаку. Но ты об этом не думай, Марни. Звони, дорогая, звони.

Он протянул к ней руку, но в страхе и отвращении она отшатнулась.

– Вы все это спланировали… Это и есть ваша месть?

Он кивнул.

– И Джонни… Джонни ничего не знает об этом.

Марни заметила, как переменилось лицо мужчины. Его спокойная уверенность в себе исчезла.

– Знает! – Она грозным жестом указала на него пальцем. – Он знает!

– Знает и тем не менее отпустил тебя, милая моя, – сказал Джефф. – Он один из нас, а у нас не заведено стучать друг на друга. Один из нас, – повторил он уверенным голосом.

Девушка села и уткнулась лицом в ладони. Джеффри, глядя на нее, решил было, что она плачет, но, когда она подняла голову, глаза ее были сухи, и, что показалось ему еще более удивительным, в них больше не было страха.

– Джонни убьет тебя, – просто сказала она. – Он бы не отпустил меня… просто так… если бы знал. Было бы не разумно предположить, что он так поступил, тебе не кажется?

Теперь неуютно себя почувствовал сам Джефф Лег. Но смутила его не предполагаемая месть Джонни, а полнейшее спокойствие девушки. Она выглядела так, будто речь шла не об их судьбах, а о ком-то совершенно постороннем. На какой-то миг он даже растерялся. То, что сказала она, казалось таким здравым, таким логичным, что он непроизвольно обернулся, словно ожидал увидеть у себя за спиной Джонни Грея. Но вдруг Джефф осознал всю нелепость ситуации и нервно хохотнул.

– Джонни! – презрительно воскликнул он. – Чего ты от него ждешь? Да он ведь только из сушилки… Это значит тюрьма, иногда ее называют «ямой»… Вижу, тебе еще многому нужно будет научиться, прежде чем ты вольешься в семейное дело.

Он лениво подошел к девушке и взял ее за плечи.

– Итак, милая моя, – сказал он. – Выбирай, либо ты рассказываешь все Питеру и раскрываешь старику глаза, либо готовишься стойко и мужественно переносить невзгоды.

– Я позвоню отцу, – сказала Марни, вскакивая, но прежде чем она успела подбежать к телефону, он обхватил ее за талию и швырнул обратно в кресло.

– Никому ты не позвонишь, – прошипел он. – Нет у тебя никакого выбора, дорогая. Ты – миссис Лег, а я опустился до того, что женился на дочери старого грязного стукача. Поцелуй меня, Марни. У тебя до сих пор было не так много возможностей проявить свои чувства, я же в свою очередь не давил на тебя, боясь отпугнуть… Вот такой он галантный кавалер – Джефф Лег.

Неожиданно она оказалась в его объятиях и принялась отчаянно вырываться. Он попытался дотянуться губами до ее рта, но она уткнулась лицом ему в грудь. В конце концов, тряхнув ее изо всех сил, едва не вывихнув ей плечо, он отстранил ее от себя. Марни подняла на него глаза и, увидев перекошенное разгоряченное лицо, содрогнулась.

– Ты моя, Марни, – задыхаясь от ощущения власти, прохрипел он. – Я получил тебя честно… законно. Ты моя жена! Ты понимаешь это? Никто не может встать между тобой и мной.

Он рванул ее к себе, поймал бледное лицо руками и повернул вверх, чтобы смотреть ей в глаза. В этот миг отвращение и страх, должно быть, прибавили ей сил, потому что она вырвалась, бросилась к ближайшей двери, распахнула ее и тут же в изумлении отступила назад.

За дверью стояла высокая плотная женщина с ярко-рыжими волосами и широким добродушным лицом. Судя по ее одежде, она была одной из гостиничных горничных, а выговор выдал в ней уроженку Уэльса.

– Что вы здесь делаете?! – сердито вскричал Джефф. – Убирайтесь, черт бы вас подрал.

– Что за наглость! Кто дал вам право так разговаривать? Я – горничная и обслуживаю этот номер, понятно вам?

Марни, увидев шанс спастись, шмыгнула в комнату, захлопнула дверь и тут же закрыла ее на ключ.

Глава X

На миг от охватившей его ярости Джефф Лег не мог тронуться с места. Потом навалился всем телом на дверь, но та не поддалась. Тогда он схватил телефонную трубку, но, подумав, положил ее обратно. Скандал ему был не нужен. Меньше всего ему хотелось, чтобы все узнали, что он – Джеффри Лег, поэтому решил, что сейчас самое верное решение – пойти на компромисс.

– Марни, не глупи, выходи, – сказал он. – Я просто пошутил. Все это было нужно для того, чтобы испытать тебя.

Она не ответила. «Вероятно, в спальне есть телефон, – подумал он. – Неужто она осмелиться позвонить отцу?» Но тут он услышал, как за дверью открылась другая дверь. Значит, в спальне имелся выход в коридор. Джефф выбежал из номера и увидел дородную горничную, шагнувшую из спальни. Едва она оказалась в коридоре, дверь за ней захлопнулась.

– Я буду на вас жаловаться! – охваченный яростью, крикнул он. В эту секунду он был готов убить ее без сожаления, но его свирепый вид не произвел ровным счетом никакого воздействия на флегматичную валлийку.

– У меня от всех моих работодателей только самые лучшие рекомендации. Заходить в вашу спальню входит в мои обязанности, а вы прекратите грубить мне, иначе я вызову полицию!

Джеффри соображал быстро, поэтому молча дождался, пока женщина ушла, после чего поманил к себе человека, стоявшего в дальнем конце коридора, судя по всему, дежурившего на этаже посыльного.

– Спуститесь вниз и спросите управляющего, нельзя ли мне получить еще один набор ключей от моих комнат, – вежливо сказал он. – Жена хочет иметь свой комплект.

Он сунул в руку посыльного такую крупную купюру, что тот ошеломленно пролепетал:

– Конечно, сэр! Думаю, я все улажу, сэр!

– И, кстати, не одолжите ли на время общий ключ? – небрежно молвил Джефф.

– У меня нет общего ключа. Он есть только у управляющего, – ответил работник гостиницы. – Но я сию секунду принесу то, что вы просили.

Через несколько минут он вернулся в гостиную с извинениями: у управляющего не было запасных ключей.

Джефф, выпроводив посыльного из номера, запер за ним дверь. Потом подошел к двери в спальню.

– Марни! – позвал он, и на этот раз она ответила ему. – Будь благоразумной.

– Я сейчас очень благоразумна, – послышалось из-за двери.

– Выходи, давай поговорим.

– Спасибо, но я лучше останусь здесь.

Он помолчал.

– Если ты поедешь к отцу, я отправлюсь за тобой и убью его. Ты же сама понимаешь, Марни, что после того, что ты мне сказала, мне придется стрелять первым.

За дверью было тихо, и он догадался, что эти слова на нее подействовали.

– Подумай об этом, – предложил он. – Не торопись.

– И ты пообещаешь не трогать меня? – спросила она.

– Ну конечно! Я пообещаю тебе все что угодно, – сказал он, и это было истинной правдой. – Выходи, Марни, – масленым голосом повторил он. – Ты же не можешь там весь день просидеть. Тебе же и есть что-то надо.

– Женщина принесет мне обед, – тут же отозвалась она, и Джеффри прошептал проклятия в адрес ретивой горничной.

– Хорошо, поступай, как хочешь, – сказал он. – Но я тебе скажу вот что: если ты не выйдешь до вечера, в твоем счастливом семействе случится что-то очень неприятное.

Хоть Марни не ответила, он не сомневался, что она не станет пытаться связаться с отцом, по крайней мере, сегодня. А что будет потом, уже не имеет значения.

Он позвонил по телефону, но нужный ему человек еще не прибыл. Через четверть часа, когда он откупоривал вторую бутылку шампанского, зазвонил телефон, и из трубки раздался голос Эммануэля Лега.

– Она мне мешает, – негромко произнес он, выслушав рассказ о том, что произошло.

Услышав недовольство в голосе отца, Джефф поспешил оправдать собственную нерасторопность.

– Она все равно ведь рано или поздно все узнала бы.

– Дурак! – прорычал старик. – Что, не мог сдержаться?

– Тут тебе придется прикрыть меня, – торопливо забормотал Джефф. – Если она позвонит Питеру, будут неприятности. И Джонни…

– О Джонни не думай, – мрачным голосом произнес Эммануэль Лег. – Он нам не помешает.

Объяснять он не стал, а Джефф был слишком рад услышать в отцовском голосе уверенность, чтобы расспрашивать его о чем-то.

– Посмотри в замочную скважину, – посоветовал Эммануэль, – проверь, в замке ли ключ. Я пришлю тебе пару инструментов, и ты в два счета откроешь эту дверь. Только дождись ночи, когда она будет спать.

Через полчаса курьер доставил небольшой сверток. Джеффри, перерезав опечатанный шпагат, раскрыл маленькую продолговатую коробку и достал два странно изогнутых инструмента. Следующий час на двери между второй спальной и гостиной он тренировался открывать ключом, вставленным с противоположной стороны. Ближе к обеду он услышал голоса в комнате Марни и, подкравшись к двери, стал прислушиваться. Говорила валлийка, еще он услышал звон тарелок, ложек и вилок. Джефф улыбнулся. Как только он вернулся в кресло и взял газету, прозвенел телефонный звонок. Звонил администратор.

– К вам дама. Она просит вас спуститься, говорит, это очень важно.

– Что за дама? – нахмурился он.

– Мисс Лила.

– Лила? – он заколебался. – Попросите ее подняться, пожалуйста, – сказал он, положил трубку и закрыл дверь в комнату Марни тяжелой бархатной портьерой.

С первого взгляда на служанку Питера Кейна он понял, что она покинула Хоршем в спешке. Под легким плащом девушки виднелся белый форменный воротник.

– Что с тобой стряслось, Лила? – удивился Джеффри.

– Где Марни? – спросила она.

Он мотнул головой в сторону занавешенной двери.

– Ты ее запер?

– Точнее, она сама там заперлась, – ответил Джефф с кривой усмешкой.

Глаза женщины сузились.

– Ах, вот как, значит, да? – грубовато произнесла она. – А ты времени зря не терял, Джефф.

– Слушай, оставь эти глупости, – несдержанно произнес он. – Я рассказал ей, кто я, мы поссорились. Только и всего. Ладно, так что случилось?

– Питер Кейн уехал из Хоршема с пистолетом в кармане. Только и всего, – ответила она, и Джеффри побледнел.

– Сядь. Расскажи все подробно.

– Когда ты ушел, я поднялась в свою комнату, потому что мне стало плохо, – сказала она. – Знаешь, у меня ведь сердце не железное. Не было еще такой женщины, которая, видя, как мужчина уходит с другой…

– В другой раз об этом поговорим, я хочу знать, что конкретно произошло, – прервал ее Джефф.

– Уж позволь мне рассказывать так, как я считаю нужным, – ответила Лила.

– Ну хорошо, давай, – нетерпеливо произнес он.

– Я пробыла там недолго, а потом услышала Питера – его комната прямо под моей находится… Он разговаривал сам с собой. Не знаю, что меня заставило, беспокойство или любопытство, но я спустилась и стала подслушивать. Слов разобрать было нельзя, поэтому я чуть-чуть приоткрыла дверь. Он тогда только переоделся, и я, когда заглянула, увидела, как он вставил обойму в рукоятку своего браунинга и сунул его в карман пиджака. Тогда я побежала вниз, а через какое-то время спустился и он. И знаешь, Джефф, мне очень не понравилось его выражение. Он как будто посерел, сжался весь. А глаза… Ты бы видел его глаза. Если у человека бывает дьявольский взгляд, то именно такой взгляд был тогда у Питера Кейна. Я услышала, как он приказал приготовить машину, и спустилась на кухню (думала, он сразу уедет), но он задержался в доме еще где-то на полчаса.

– Чем он занимался?

– Что-то писал у себя в комнате. Не знаю, что – он всегда пользуется черной промокашкой. Наверное, он много чего написал – я знала, что на полке у него было полдюжины листов бумаги, а потом, когда он ушел, там не осталось ни одного. Но в корзине для бумаг было пусто и он ничего не жег, так что, выходит, он все с собой забрал. Я хотела позвонить тебе, но тебя тогда еще не было, поэтому решила приехать сама.

– Ты на чем ехала? Поездом или на машине?

– На такси. Ближайший поезд был почти через два часа.

– А обогнать Питера ты случайно не могла?

Она покачала головой.

– Нет, он же сам вел, и у него «спанц»! Сам знаешь, какая это скоростная машина.

Джефф задумчиво покусал ноготь и сказал:

– Что-то не нравится мне то, что Питер пистолет с собой захватил. Не по этой он части. Подожди-ка…

Он снова взялся за телефон, позвонил отцу и передал ему рассказ Лилы.

– Придется тебе прикрыть меня, – взволнованно добавил он в конце. – Питер все узнал.

В трубке долго не отвечали.

– Наверное, Джонни ему рассказал, – наконец раздался голос старика. – Не думал я, что он это сделает. Значит так, сиди в гостинице и не высовывайся. Я поставлю пару ребят у обоих входов, и если Питер сунет нос на Пэлл-Мэлл – мало ему не покажется.

Джефф медленно положил трубку и повернулся к девушке.

– Спасибо, Лила. Ты помогла мне. Сделала все, что могла.

– А вот от тебя этого не дождешься, – произнесла Лила. – Джефф, что теперь будет? Я пыталась тебя припереть к стенке, да разве ж тебя вразумишь? Ты мне что говорил? Это будет платонический брак, как те, которые потом в бракоразводных судах заканчиваются. Но, Джефф, я начинаю в этом сомневаться.

– Ты умная женщина, – холодным голосом произнес он. Какой-то миг она не могла понять всю важность этих слов.

– Я умная женщина? – повторила она. – Джефф, ты хочешь сказать, что…

– Я сам выбираю, как мне жить, – сказал Джеффри, удобно усаживаясь в большом кресле. – У меня есть милая женушка, и пока, Лила, наш с тобой небольшой роман закончен.

– Ты ведь это не серьезно? – неуверенно произнесла она. – Джефф, это шутка, да? Ты же говорил, что все, что тебе нужно, это часть денег Питера, и Эммануэль подтверждал это же. Говорил, что припугнет Питера, получит сорок тысяч и смотает удочки.

– А я тем временем получил девушку, – произнес Джеффри, положив ногу на ногу. – И не нужно это превращать в трагедию, Лила. Нам было хорошо, но жизнь – это движение и перемены.

Она встала и обожгла его полным ненависти взглядом.

– А то, что я полгода выполняла рабскую работу для тебя, Джеффри Лег, ничего не значит, да?! – с надрывом закричала она. – Грязный вор, ты обманул меня! Но учти, я буду не Лила, если не отомщу тебе!

– Ты и так не Лила, – сказал он, потянулся за сигарой и закурил. – И никогда ею не была. Тебя зовут Джейн… Если, конечно, ты говорила правду. Хорошо, Лила, будь разумным человеком. Я для тебя отложил пять сотен…

– Надеюсь, настоящими деньгами? – Ее губы искривились в презрительной усмешке. – Нет уж, мистер Джеффри Лег, не надейся, что тебе это так просто сойдет с рук. Ты врал мне с самого начала, так что или ты выполнишь то, что обещал, или…

– Только не говори, что собираешься настучать на меня, – сказал Джеффри и закрыл глаза, изображая испуг. – Все вы – стукачи. Как я устал от вас! Неужели ты думаешь, что я открыл бы тебе что-нибудь такое, о чем кому-то будет интересно узнать? Неужели считаешь, что я доверил тебе хотя бы одну действительно важную тайну? Нет, девочка моя, может, я и дурак, но не настолько. Тебе известно обо мне ровно столько, сколько известно полиции или Джонни Грею. И жене моей ты ничего не расскажешь, потому что и она все знает. Да и Питер знает… А знаешь, я даже удивлюсь, если завтра об этом не напишут в газетах.

Он достал бумажник, раскрыл, выдернул из толстой пачки купюр пять листков и бросил их на стол.

– Твоя капуста и au revoir, прекрасная дева, – сказал он.

Она медленно взяла деньги со стола, сложила и сунула в сумочку. Глаза ее горели огнем, но лицо оставалось бесцветным. Если бы она в бешенстве накинулась на него, он бы понял ее, вообще-то он даже приготовился к этому. Но она ничего не сказала, пока не взялась за ручку двери.

– Три человека хотят добраться до тебя, Джеффри Лег, – произнесла она замогильным тоном. – И кто-то из них это сделает. Ридер, Джонни или Питер… Но если у них не получится – жди встречи со мной!