Текст книги "Конец Вавилона"

Глава XVI
Ниневия против Вавилона

Рождение Ниневии. – Охотник Тиглатпаласар. – Поджигатель Ашшурнасирпал. – Пытки жителей Тира. – Ассирийцы против евреев. – Развращенность израильских девушек. – Продажность Эсфири. – Армия Синаххериба, разгромленная в Иудее. – Ее победы в Халдее. – Разграбление и разрушение Вавилона. – Ашшурбанипал и расцвет Ниневии. – Страшные наказания вавилонян. – Сарданапал изнеженный. – Победа Вавилона над Ниневией. – Пророчество Наума.

Спустя несколько дней Виетрикс вместе с Нафтали вновь пришел к хранителю собрания вавилонских и прочих древностей.

Фалазар продолжил свой рассказ.

– Итак, северные народы попросились под ассирийское владычество и сбросили унизительное ярмо египтян. А мы одновременно попали к ним в рабство.

Первым великим ассирийским государем был Тиглатпаласар. Как многие другие, он считал себя посланником небес на этой земле. Вот горделивая надпись на его печати:

«Тиглатпаласар, царь народов, сын Салманасара, царь страны Ашшур, завоевал несметные земли. Если кто-то когда-нибудь нарушит эту печать, пусть боги Ашшура и Рамана сотрут его имя в истории этих земель!»

Насколько я могу судить, Тиглатпаласар был одним из наиболее беспокойных царей в истории. Ему не сиделось на месте, он грабил и разрушал все вокруг единственно из любви к искусству. Его излюбленным времяпрепровождением была охота. Об этом свидетельствует одна имеющаяся у меня реликвия:

«Боги Адад и Нергал вверили в мои царственные руки свое страшное оружие – свой могучий лук.

При помощи бога Адада, моего покровителя, я убил четырех буйволов, огромных и свирепых. Это было в пустыне, близ города Арарихи. Я поразил их своим могучим луком, своим железным мечом и острым копьем, и я принес их шкуры и их рога в мой город Ашшур.

В другой раз я убил огромных слонов поблизости от Хорана, возле источника Хабур; а еще четырех взял живыми; шкуры и бивни убитых я приказал отвезти в Ашшур.

Еще в другой раз с помощью бога Адада я убил сто двадцать львов, которых мертвыми разложил у своих ног.

Восемьсот туш я погрузил на свои колесницы.

Ни дикие звери пустыни, ни птицы небесные не могли уклониться от моих стрел!»

Тиглатпаласар сильно возбудил воображение писателей. Его историю они превратили в легенду. Вы, разумеется, знаете большие новеллы Поладамастора об основании Ниневии и подвигах воительницы Семирамиды, пересказанные Ди-Сором в его образном стиле. Семирамида, супруга царя Нина, сиречь Тиглатпаласара, якобы сама покорила мидян, персов, завоевала Северную Индию! И наконец, восстановила Вавилон! Уверяю вас, это не только поэтические измышления!

При наследнике Тиглатпаласара Халдея освободилась от ассирийского ига…

* * *

Прошли сотни лет. Цари то и дело затевали междоусобицы. Одни проводили досуг, охотясь на крупных львов пустыни, другие – в гареме. В соответствии с характером каждого.

Ашшурнасирпалу предстояло вновь захватить Халдею в рабство. Это был умелый разоритель, жаждущий все предать огню. Он мечтал не о завоевании, а лишь о разрушении. Вот, если мне не изменяет память, девиз, который он начертал на фронтоне своего дворца:

«Лицо мое расцветает среди руин, и я нахожу удовольствие в удовлетворении моего гнева».

Когда восстал город Тир, он безжалостно покарал его. Я был счастлив, раздобыв цилиндр, на котором рассказывается о разграблении города:

«Я убил каждого второго из жителей Тира. Остальные были взяты в рабство. Правитель города вынужден был присутствовать при разграблении своего дворца, видеть, как пытают его сыновей, и насилуют его дочерей, и выносят его покровительствующие божества.

Я приказал в моем присутствии содрать кожу с великого множества мятежников и покрыть ею стену, из их голов и останков я приказал сложить пирамиду. Некоторые были заживо замурованы, другие распяты или посажены на кол вдоль стены. И наконец, я увел царя в Ниневию, где приказал и с него содрать кожу и развесить ее на городском укреплении».

– Похоже, этот не шутил! – заметил Виетрикс.

– Его последователи тоже. Ассирийские цари проявили больше жестокости, чем наши. Это были большие любители убийства и насилия…

* * *

Прошли царствования Салманасара, Тиглатпаласара Второго. Этот последний написал на одной стеле:

«Я царь, который от восхода до заката солнца поверг в бегство всех своих врагов».

– И он же, – вмешался Нафтали, – превратил Израиль в данника Ниневии.

– Верно, но при Саргоне, основателе новой династии, спустя некоторое время царство Израильское было раздроблено, и его жители уведены в рабство.

– Как случилось, что ваш Бог оставил вас в то время? – спросил Виетрикс Нафтали.

– Скажите лучше, – ответил старик, – что Израиль оставил своего Бога. Союз был расторгнут, жители стали поклоняться золотому тельцу, взгляды мужчин обращались лишь на девушек, а взгляды девушек – на украшения. Могу напомнить вам кое-какие доводы, которые пророкам нравилось приводить на эту тему.

– Конечно, – согласились Фалазар и Виетрикс.

– «…дочери Израиля надменны и ходят, подняв шею и обольщая взорами, и выступают величавою поступью и гремят цепочками на ногах, – оголит Господь темя дочерей Сиона и обнажит Господь срамоту их; в тот день отнимет Господь красивые цепочки на ногах и звездочки, и луночки, серьги, и ожерелья, и опахала, увясла и запястья, и пояса, и сосудцы с духами, и привески волшебные, перстни и кольца в носу, верхнюю одежду и нижнюю, и платки, и кошельки, светлые тонкие епанчи и повязки, и прозрачные покрывала, которые они носят летом…»

– Как я понимаю, в Израиле царило кокетство, – заметил Виетрикс.

– В этом есть и своя польза, поскольку продажность одной из самых прекрасных дев среди дев двух царств, Эсфири, позволила облегчить рабство моих соплеменников в Ниневии. Посвященная несколькими опытными старцами в премудрости любви, долгие месяцы умащавшая свое девственное тело благовониями, отполировав по еврейским рецептам свои груди, бедра и живот, она могла добиться любви любого всемогущего владыки, сколь изощренным бы он ни был.

– После многих великих завоеваний и очередной победы над мятежным Вавилоном, Саргон был убит, – продолжал Фалазар. – Его власть унаследовал Синаххериб.

* * *

– О нем, – вмешался Нафтали, – у нас в Иудее тоже сохранилось воспоминание. Он выступил против нашего царя во главе огромной армии. Ужас царил в осажденном Иерусалиме. Царь Езекия пошел в храм и стал молиться:

«Господи Боже Израилев, сидящий на херувимах! Ты один Бог всех царств земли. Ты сотворил небо и землю. Приклони, Господи, ухо Твое, и услышь; открой, Господи, очи Твои и воззри, и услышь слова Сенаххирима, который послал поносить Тебя, Бога живого. И ныне, Господи, Боже наш, спаси нас от руки его, и узнают все царства земли, что Ты, Господи, Бог один».

Этот мелкий шантаж помог как нельзя лучше. После того пророк Исаия ко всеобщему изумлению объявил, что не войдет Синаххериб в город. «Сказал мне Господь: “Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего”».

И действительно ассирийское войско поразила чума. В течение нескольких дней погибли двести тысяч человек. Синаххериб снял осаду.

– Увы, – подхватил Фалазар, – против нас, взбунтовавшихся по обыкновению после смерти предыдущего царя, властитель Ниневии преуспел больше…

* * *

Война Синаххериба против Вавилона была самой жестокой из всех, которые перенес этот город. Два века спустя здесь еще живы в памяти картины истребления. Возможно, это разрушение было угодно богам, чтобы позднее Навуходоносор придал городу гораздо более внушительный и великолепный вид, какого не знала его история.

Вот у меня тут есть некогда произведенный в Ниневии краткий обзор дворцов с надписями, описывающими победу Синаххериба.

Итак, Вавилон взбунтовался, и все племена с юга и севера пришли ему на подмогу. Цель восстания – уничтожить завоевателя, угрожавшего поработить все царства. Это было последнее усилие.

«Все эти народы, – говорит Синаххериб, – пришли из Вавилона, объединившись против меня. Подобно несметным полчищам саранчи, что распространяются в долине, чтобы опустошить ее, они ринулись на меня. Пыль из-под их ног напоминала осеннее дождевое облако, затянувшее простор небес, скрыв то, что было передо мной. На берегах Тигра они выстроились в ряды и постановили попытать счастья оружием. Я доверился нашим богам – Ашшуру, Нергалу, Набу, всем богам-покровителям Ниневии. Я молил о поддержке против неисчислимого врага, наступавшего на меня. Боги услышали мою молитву, они оказали мне свое покровительство. Я облекся в броню и шлемом покрыл свою голову. С сердцем, исполненным гнева, я взошел на свою самую высокую боевую колесницу, ту, что сметает неприятеля. Я взял в руки могучий меч, вверенный мне богом Ашшуром. И тогда я бросился, подобно огню пожирающему, на все эти мятежные армии, подобно Раману, богу наводнений. Я наступал на свою жертву, чтобы уничтожить ее, и сеял ужас среди моих противников. Разразилась битва; вскоре я поколебал их сопротивление и расшатал их стойкость. Мои атаки сломили армию мятежников. Полководцы в отчаянии отступили».

Этот милейший Синаххериб слегка преувеличивал, – заметил Фалазар. – На самом деле не было достигнуто никакого решающего успеха. Только благодаря предательству одного военачальника, которому он дал груду золота и множество драгоценностей, наша армия, захваченная врасплох, однажды ночью оказалась в его руках.

«На мокрой земле плавали в крови, как в реке, оружие и конская упряжь: боевые колесницы раздавили все – тела и отдельные члены. Я складывал трупы солдат, как трофеи, обрубая их конечности. Я косил, как сухую траву, тех, кого взял живым, и в наказание отрезал им кисти рук».

Именно тогда этот беспощадный монарх принял решение о разрушении Вавилона.

«Во втором походе я стремительно направился в Вавилон, в который вошел без боя; я нагрянул, подобно буре, и прошел по нему, как ураган! Город и его храмы я разрушил до основания и предал огню. Крепости и дома богов я снес и опрокинул в канал… И чтобы в грядущие времена никто не мог вспомнить даже местонахождения этого города, я затопил его водой!..»

* * *

За Синаххерибом последовали Асархаддон и Ашшурбанипал. Этот последний не побоялся углубиться в землю Египта, оставив позади мятежных принцев.

«Я взял город Фивы, и мои руки отдали его во власть Ашшура и Иштар; я завладел его серебром, его золотом, драгоценными камнями, сокровищами царского дворца, шерстяными и льняными тканями; сильными конями; принцессами, наложницами, рабынями; двумя обелисками, покрытыми великолепными изображениями и весом в двадцать пять тысяч талантов, воздвигнутыми перед воротами храма, я снял их с места и через пустыни переправил эту добычу в Ниневию…»

Тем временем борьба между Вавилоном и Ниневией продолжалась. Мы выдержали жестокую осаду. Начался голод. В городе убивали и ели детей. Когда Ашшурбанипал, наконец, вошел в ворота, случилась страшная резня. Большинство солдат погибли от меча в первой же схватке…

«С других заживо содрали кожу перед крылатыми буйволами и гигантскими львами, воздвигнутыми Синаххерибом, моим дедом. Я сдирал с них кожу своими собственными руками и бросил их трепещущую плоть псам, шакалам и стервятникам».

* * *

При Ашшурбанипале Ассирийская империя достигла расцвета. Она распространяла свое влияние от востока до запада, от стран вечных льдов до стран жгучих пустынь.

Ашшурбанипалу наследовал его старший сын Ашшурэтельилани, а затем младший, которого некоторые называют Сарданапалом. Однако последний ни в чем не походил на своего отца. Он жил в гареме, пренебрегая интересами империи. Сатрап Мидии Арбак и вавилонянин Бересис восстали против него и, подойдя с войсками к стенам Ниневии, осадили ее.

Осада длилась три года. Сарданапал победоносно сопротивлялся. Но однажды разлив Тигра опрокинул двадцать стадиев городских стен. Некогда оракул предсказал Ашшурэтельилани, что он будет побежден, когда река предаст его. Он понял, что пророчество сбылось. Пока союзники готовились к штурму, он затворился во дворце со своими фаворитами, женами и детьми, устроил огромный пир, а потом собственными руками поджег гигантское здание. Победителям достались лишь руины.

Захватив Ниневию, мидяне и вавилоняне уничтожили ее жителей и принялись до основания разрушать дворцы, храмы и дома. Затем они повернули течение Тигра, направив его воды на развалины, чтобы навсегда скрыть их под слоем песков. Разрушители не останавливались, пока не исчез последний кусок стены, последний живой человек, способный задуматься о мести. Опасаясь, как бы женщины не понесли в своем чреве младенца проклятого племени, их убивали после того, как они удовлетворяли капризы солдат. Только девственницы были уведены в рабство.

Так Вавилон наконец восторжествовал над Ниневией после ожесточенной шестивековой борьбы.

– Мы не могли бы лучше завершить это захватывающее повествование, – молвил Нафтали, – чем прекрасными словами нашего пророка Наума. Пророчества полезны тем, что растроганные верующие, разумеется, стараются их реализовать. Так мы, мирные евреи, взяли Ниневию. Так говорил Наум:

«Поднимается на тебя разрушитель, о Ниневия: охраняй твердыни, ассириец, стереги дорогу, укрепи чресла, собирайся с силами. Ибо восстановит Господь величие Иакова, как величие Израиля, потому что опустошили их опустошители и виноградные ветви их истребили.

Он вызывает храбрых своих, но они спотыкаются на ходу своем; поспешают на стены города, но осада уже устроена. Речные ворота отворяются, и дворец разрушается.

Ниневия со времени существования своего была как пруд, полный водою, а они бегут. “Стойте, стойте!” Но никто не оглядывается. Расхищайте серебро, расхищайте золото! нет конца запасам всякой драгоценной утвари.

Разграблена, опустошена и разорена она.

Где теперь логовище львов и то пастбище для львят, по которому ходил лев, львица и львенок, и никто не пугал их».

Глава XVII
Развращенность Валтасара

Слава Навуходоносора. – Его преемники. – Мирный Вавилон. – Кир и его завоевания. – Бездействие Валтасара. – Его жизнь в гареме. – Покинутая царица. – Поединок женщин. – Экстракт конопли. – В крови. – Бунт Ануке.

– Вы знаете, – продолжал на следующий день Фалазар, – какой высоты достигло великолепие Вавилона после падения Ниневии. Набопаласар взошел на трон двадцать четыре года назад. С тех пор весь мир вынужден был признать наше превосходство.

– По меньшей мере в Азии, – уточнил Нафтали.

– Не стану пересказывать то, что вам известно. Навуходоносор, сын Набопаласара, затмил славу всех знаменитых царей Ниневии. Он покорил финикийцев, египтян и ваших соотечественников, мой милый Нафтали. Не могу слишком горевать, ибо это завоевание подарило мне удовольствие знакомства с вами.

– Судьба покарала Навуходоносора, ибо в течение семи лет, утратив разум и отвергнув человеческую заботу, он бродил среди полей, точно дикий зверь. И если он принудил нас к рабству, наши души всегда оставались свободны и горды. Когда он приказал воздвигнуть свою огромную золотую статую, которой все должны были поклоняться, Даниил, в те годы ревностный придворный, отказался поклоняться ей. И мы оказались правы!

– В царствование Навуходоносора и его преемников Евильмеродаха, Нериглесара, Лаборосархода, Набонида и, наконец, Валтасара, – продолжал Фалазар, – Вавилон по-прежнему оставался крупнейшим центром цивилизации. Именно здесь процветали искусства, наука, торговля. Мы обратили в рабство сотни царей. Я не одобряю войны, но вынужден признать, что признаки разрушения обнаружились в великом здании в тот день, когда был утрачен интерес к завоеваниям.

Именно тогда другие народы, ободренные нашим бездействием, понадеявшись на снедающий нас разврат, предприняли сокрушительные походы, которые привели их к нашим воротам. Молодой персидский царь Кир, сын Камбиса и Манданы, уже разгромил Мидийскую империю, завоевал кавказские возвышенности и победил царя Лидии Креза, одного из самых влиятельных властителей. И победоносно двинулся в страну ариев.

Этот Кир опасный воин, он получил суровое воспитание вдали от гаремов и в соответствии со строгими принципами. Он исполнен доблести и убежден, что ему уготовано распространить свою славу в мире при помощи огня и меча. Я не совсем понимаю эту теорию, но признаю, что энергия порой нуждается в разрядке. С тех пор как Валтасар вложил меч в ножны, величие Вавилона утратило свою целеустремленность. Мы движемся в сторону цивилизованности и благополучия; мы все больше и больше привлекаем умы и состояния; мы непрерывно восходим к вершинам, но сеем преступность и роскошь. И при этом продолжается осада Вавилона Киром! Возможно, в данный момент его победа – уже дело решенное.

* * *

До вас, вероятно, донеслись слухи, с некоторых пор витающие вокруг Валтасара. Он удалил из своего окружения военных. Если он призывает кого-нибудь из них, то лишь для своего интимного, личного удовольствия, потому что его охватило желание побаловать себя славным парнем. Царица заброшена, она удалилась в свои покои. Наши цари, по крайней мере, всегда заботились о сохранении достоинства женщины, которой уготовано даровать жизнь наследнику престола. Она удалилась, гордая и непогрешимая. Она даже ни разу не сделала замечания своему супругу. Она живет, как многие другие в Вавилоне, в страхе и ожидании огромной катастрофы, которую предрекли пророки Нафтали и наши предсказатели.

Валтасар больше не правит. Он скрылся от глаз народа и двора. Поговаривают, что в глубине своего гарема он живет жизнью женщины. Пятьдесят пять его наложниц, некогда презираемых им, стали единственным его обществом. Порой его охватывает желание чем-то заняться, тогда вместе с ними он принимается ткать крашенную пурпуром шерсть. Он одевается в женское платье, покрывает лицо белилами и подолгу специальными благовониями умащает свое тело, как это делают куртизанки; он выглядит более изнеженным, чем самая сладострастная из них. Он старается придать своему голосу женское звучание, с утра до вечера он предается чревоугодию и винопитию и потребляет тысячи средств, которые готовят из соков растений пришедшие со всех концов света лекари и колдуны.

* * *

Недавно один сбежавший евнух в негодовании явился к первосвященнику. А евнуха не так-то легко привести в негодование! Так мы обо всем узнали.

Всю свою энергию он употребил на то, чтобы склонить к исполнению своих прихотей женщин и фаворитов из гарема. В покоях, предназначенных для первой фаворитки, он поселил эфеба из Ликии, той области, где женщинам пришлось взять в свои руки бразды правления, поскольку мужчины все время проводят во взаимных ухаживаниях и ласках. А в великом Вавилоне, когда надо принять серьезное решение, советы дает изнеженный наложник. Он смешал женщин, до того живших по раздельности. Прежде у наших царей была одна забота: избегать ссор между женщинами своего гарема. Они старались не возбуждать ревности и беречь чувствительность дочерей именитых семейств, населяющих закрытую часть дворца.

* * *

Валтасар подстрекает женщин на ссоры. Ему нравятся лишь их споры, стычки, драки. Некая эфиопская принцесса и блондинка европейской расы однажды сцепились из-за одного из царских фаворитов, старого вояки, которому активная роль нравится больше, чем пассивная. Валтасар заставил их драться перед ним обнаженными. До этого он напоил каждую из них козлиной кровью, принесенной – какое надругательство! – из храма Бела, где совершалось жертвоприношение. Драка была жестокой. Скифянка, более крепкая, в конце концов сразила соперницу, расцарапавшую ей лицо острыми ногтями; однако черной принцессе удалось сорвать с ноги обруч со змеиной головой и, пока другая душила ее, стремительным движением выколола ей оба глаза. Тогда сильная противница, не ослабившая хватки, еще больше напряглась, впилась пальцами в шею глухо застонавшей девушки и приподняла ее. Затем выпрямилась – из пустых глазниц, как рассказывает евнух, ручьями текла кровь, – раскачала тело соперницы и раскроила ей череп тремя ударами о мраморные плиты большого зала гарема.

– А что делал Валтасар?

– Валтасар тихо посмеивался, лежа подле своего любовника. Похоже, он с утра до вечера наливается этим экстрактом конопли, что арии привезли из своей страны. Порошок вызывает веселье, подобно сардинскому сельдерею, от которого сарды смеются своим сардоническим смехом, так удивляющим путешественников. Царь рассудил, что победительница достойна награды. Поэтому он призвал огромного бородатого развратного мужлана и приказал ему овладеть белокожей принцессой не согласно природе, а по моде себе подобных и до полного изнеможения. Одновременно он заставлял их поглощать самые мощные и быстродействующие афродизиаки. Слепая девушка провела всю ночь, теряя сознание от боли и наслаждения; к утру ее крики сменились хрипами, и было приказано умертвить ее вместе с любовником, возбудившим ревность правителя. Их трупы были брошены псам.

Вот каковы привычные развлечения Валтасара!..

* * *

Боюсь, в скором времени ему выроют могилу, а на могиле поместят надпись, которую некогда для самого себя составил Сарданапал:

«Прохожий, уверен, что ты рожден смертным, открой свою душу удовольствиям; для тех, кто мертв, нет наслаждений. Я всего лишь пепел, я, прежде бывший царем великой Ниневии; но все, что я съел, и все, что я выпил, вся любовь и все удовольствие со мной. Я потерял лишь свои богатства и свою власть!»

Никогда еще не были произнесены столь кощунственные слова!

Взгляните на ряды этих камней, прославляющих величие царей: они похваляются своими военными подвигами, и никогда – любовными утехами!

* * *

Виетрикс вернулся домой, потрясенный чудовищным рассказом о поединке двух женщин. Было еще рано, и вся его челядь бодрствовала.

Рабы с тревогой спросили у него, правда ли, что скоро город будет окружен. Этот слух возникал все чаще и чаще, но он знал не больше, чем они. Было известно лишь, что некие чужеземцы, пожелавшие уйти из Вавилона по одной из дорог, вынуждены были спешно вернуться в город.

Его лакей и кухарка удовлетворились расплывчатыми сведениями, которыми обладал их господин, и отправились спать. Но Ануке, особенно любопытная и разговорчивая нынче вечером, задавала бесконечные вопросы. Она была умной и сообразительной, и Виетрикс частенько не знал, какие объяснения ей давать.

Он решительно привык к малышке.

И волей-неволей не мог относиться к ней как к зверушке, дающей ему отпор. Выходит, эти смуглые девушки тоже имеют душу?

– Послушай-ка, – сказал он, когда Ануке пожелала ему спокойно ночи, – послушай-ка, ты сейчас же придешь в мою спальню.

– А зачем?

– Мне… мне…

– Что?

– Мне надо с тобой поговорить.

– Я не приду!

– Не придешь! Ну это уж слишком! Я, в конце концов, твой господин. Я прикажу высечь тебя!

– Мне все равно, я не приду!

И, воздушная, она исчезла.