Текст книги "Божественная комедия накануне конца света"

Святский справедливо отмечает, что Венера у Данте указана в Рыбах, см. <Чистилище 1:19–21>. В переводе Лозинского читаем: «МАЯК ЛЮБВИ, ПРЕКРАСНАЯ ПЛАНЕТА, зажгла ВОСТОК улыбкою лучей, и БЛИЖНИХ РЫБ ЗАТМИЛА ЯСНОСТЬ ЭТА». То же самое в переводе Илюшина звучит так: «ЗВЕЗДА ЛЮБВИ, снов утренних отрада, так сияла, смеясь, край ВОСТОКА, что РЫБ ЗАТМИЛА, ПЛАНЕТА их ряда».

Лозинский так разъясняет смысл стиха: «"Маяк любви, прекрасная планета" – то есть Венера, затмевающая своей яркостью созвездие Рыб, в котором она находилась» [4], с. 595. То же самое говорит и Илюшин: «Звезда любви Венера затмила созвездие Рыб, в котором находилась» [3], с. 740.

Из приведенных слов Данте следует, что Венера была видна на ВОСТОКЕ, то есть на утренней заре. Это полностью соответствует тому, что Солнце было указано в Овне. В самом деле, утром Рыбы появляются над горизонтом, а вечером заходят под горизонт перед Овном. Значит, если Венера была в Рыбах, а Солнце в Овне, то Венера могла быть видна только на утренней заре, а не на вечерней. Данте так и пишет. Вообще, у него совсем нет астрономических ошибок. А, значит, он описывал настоящий гороскоп, а не просто художественно фантазировал о небе, Если бы его поэма была фантазией, то астрономических ошибок в ней было бы очень много.

С астрономической точки зрения вполне содержательны также и слова Данте о том, что Венера ЗАТМИЛА собою Рыб. В прямом смысле слова свет Венеры, конечно, не может затмить собою целое созвездие. На это способно лишь Солнце. Поэтому, скорее всего, слова Данте означают, что когда утром взошла Венера, небо было уже достаточно светлым от солнечных лучей, чтобы приглушить сияние звезд. Венера же, благодаря своей выдающейся яркости бывает хорошо видна и на довольно светлом небе, на заре. Мы не будем использовать это соображение при датировке, поскольку оно представляется достаточно скользким, но, забегая вперед, скажем, что в окончательном астрономическом решении именно так и получилось: яркая Венера взошла в окружении звезд созвездия Рыб на заре, когда небо уже посветлело. Венера сияла ярко, а окружающие ее звезды Рыб были уже сильно приглушены светом зари. То есть, Венера как бы затмевала их собою.

Отсюда, кстати, следует важный вывод: раз Данте правильно отмечает такие астрономические тонкости, то очевидно он ЛИЧНО НАБЛЮДАЛ НЕБО, а не пользовался расчетами для установления положений планет. Ведь с помощью средневековых расчетов почти невозможно уловить точное соотношение видимой яркости Венеры и окружающих ее звезд. Поэтому гороскоп Данте, скорее всего, – НАБЛЮДЕННЫЙ ГОРОСКОП, А НЕ ВЫЧИСЛЕННЫЙ. Это важно, поскольку в наблюденных гороскопах положения невидимых, теряющихся в лучах Солнца планет часто указывались лишь приблизительно, поскольку наблюдатель их не видел. В вычисленных же гороскопах точность положений невидимых планет такая же, как видимых (поскольку для расчетов неважно – была видна планета с Земли или нет). Ниже мы не раз убедимся, что гороскоп Данте – наблюденный, а не вычисленный, поскольку в нем гораздо лучше, точнее и подробнее определяются положения видимых планет, чем невидимых или видимых плохо.

В другом месте поэмы Данте сообщает, что Венера была недалеко от Солнца. А именно, оказавшись на круге Венеры, он говорит: «И жизнь святого этого сияния (то есть Венеры – Авт.) опять вернулась к Солнцу, им полна» <Рай 9:7–8> [4], с. 411. Другой перевод: «И жизнь того, кто святостью лучится, опять вернулась к Солнцу, к каковому все сущее по мере сил стремится» [3], с. 542.

Все правильно. Если Венера была в Рыбах, а Солнце – в Овне, то они оказались по соседству друг с другом. Ведь Овен и Рыбы – соседние созвездия.

Итак, сделаем вывод. В гороскопе Данте ВЕНЕРА НАХОДИЛАСЬ В РЫБАХ, ПРИЧЕМ БЫЛА ХОРОШО ВИДНА НА УТРЕННЕЙ ЗАРЕ. Более того, Венера даже затмевала собою созвездие Рыб, в котором находилась.

Как отмечает Святский, в «Божественной комедии» Сатурн указан во Льве, см. <Рай 21:13–15>. Действительно, путешествуя по Раю, Данте оказывается, в конце концов, на седьмом небе, то есть седьмой сфере, отвечающей планете Сатурн. Отождествление «семи сфер» или «семи кругов» с планетами обсуждалось выше. Кроме того, описывая эту сферу-планету, Данте говорит: «В глубинах мирокружного кристалла, который как властитель наречен, под чьей державой мертвым зло лежало» <Рай 21:25–27>. А ведь именно Сатурн считался мрачной планетой, связанной со смертью.

Находясь на седьмой сфере, то есть на Сатурне, Данте прямо указывает на созвездие ЛЬВА, в котором располагался Сатурн («седьмое сияние»).

В переводе Лозинского читаем: «Мы на седьмое вознеслись сиянье, которое сейчас под жгучим Львом с ним изучает слитное влиянье» <Рай 21:13–15>. Те же стихи в переводе Илюшина звучат так: «Вот мы К СЕДЬМОМУ ПОДНЯЛИСЬ СВЕЧЕНЬЮ, ЧТО ПОД ГОРЯЩЕЙ ГРУДЬЮ ЛЬВА ПЫЛАЕТ, к взаимному с ним склонно тяготенью».

Комментарий Лозинского: «"Мы на седьмое вознеслись сиянье" – то есть на планету Сатурн… "Под жгучим Львом". – В марте – апреле 1300 г. Сатурн находился в созвездии Льва» [4], с. 659. Попадание Сатурна в созвездие Льва в 1300 году, вероятно, и послужило основанием для общепринятой сегодня датировки «Божественной комедии» началом XIV века, вскоре после 1300 года. Недаром Святский сообщает, что некоторые астрономы датировали «путешествие Данте» 1300 годом[15]. Однако, одно лишь указание Сатурна во Льве никак не может служить основанием для датировки, поскольку Сатурн возвращается в одно и то же место эклиптики каждые 29 лет. Астрономы выбрали 1300 год лишь потому, что опираясь на уже сложившуюся скалигеровскую хронологию, были уверены, что Данте жил в конце XIII – начале XIV веков.

Кстати, комментарий Илюшина к данным стихам Данте куда более беспристрастен: «Седьмое свечение – Сатурн, находившийся в тот момент в созвездии Льва» [3], с. 783. Это – правильное разъяснение, не навязывающее читателю беспочвенную, отнюдь не следующую из этого стиха датировку.

Итак, сделаем вывод. В гороскопе Данте САТУРН БЫЛ ВО ЛЬВЕ. И не просто во Льве, а в области ГРУДИ ЛЬВА. Это – существенное уточнение, поскольку созвездие Льва большое. Область же груди Льва намного меньше и потому гораздо точнее определяет положение планеты.

Как справедливо отмечают комментаторы Данте, первая сфера (небо, круг) Рая, это Луна. Однако, в этой сфере нет прямых упоминаний о созвездиях Зодиака. Поэтому давайте посмотрим – не упомянуты ли в сфере Луны какие-то другие планеты, находящиеся рядом с Луной, положение которых на Зодиаке мы уже знаем. И действительно, такая планета есть. Это – Солнце, которое, как мы знаем, находилось в Овне, см. выше. Значит Луна была рядом с Солнцем, то есть в Овне или недалеко от него.

Вот что сообщает Данте (в переводе Лозинского): «Сияя радостью и красотой: "Прославь душой того, – проговорила, – кто дал нам СЛИТЬСЯ С ПЕРВОЮ ЗВЕЗДОЙ"» <Рай 2:28–30>. Перевод Илюшина: «Будь благодарен Богу, – говорила, – что съединил нас с первою звездою» [3], с. 495. И Лозинский, и Илюшин полагают, что под «первою звездою» здесь следует понимать Луну – видимо потому, что знают, что Данте находится на первой сфере, а это сфера Луны. Однако с их мнением трудно согласиться, поскольку в средневековой астрономии лишь Солнце могло считаться «первой среди звезд». Поэтому, скорее всего, оказавшись на сфере-круге Луны, Данте упоминает Солнце.

Значит, скорее всего, Луна была где-то рядом с Солнцем. А поскольку Солнце находилось в Овне, то и Луна должна была располагаться в окрестности того же созвездия.

Это наше заключение подтверждается и другими указаниями Данте, содержащимися в разделе «Божественной комедии», посвященном Луне.

Так, например, Данте пишет: «ОН ПЛАМЯ МЧИТ К ЛУНЕ, неудержимый» <Рай 1:115>, см. [4], с. 378. В переводе Илюшина это звучит так: «Пламя вздымает он! – к пределам лунным» [3], с. 492. Скорее всего, «небесное пламя», о котором говорит здесь Данте, это Солнце. Ведь никакого другого «пламени» на небе нет. Солнце же действительно является «пламенем», испускающим жар, греющий Землю.

Вот еще одно, на этот раз прямое упоминание о Солнце в разделе «Божественной комедии», посвященном Луне: «То солнце, что зажгло мне грудь любовью открыло мне прекрасной правды лик» <Рай 3:1–2>, см. [4], с. 384. Перевод Илюшина: «Солнце, что грудь мне любовью воспалило, все "за" и "против" взвесив предо мною, обличье дивной истины открыло» [3], с. 501.

И еще. Находясь на круге Луны, Данте сообщает: «Когда налево обратясь лицом, вонзилась в СОЛНЦЕ Беатриче взором; так не почиет орлий взгляд на нем» <Рай 1:46–48> [4], с. 376. В переводе Илюшина: «В СОЛНЦЕ, на кое зреть возбранно тварям, взор Беатриче вонзила: так глянуть и орлу оком не под силу царьим» [3], с. 489. То есть, опять прямым текстом названо находящееся рядом Солнце, на которое опасно смотреть незащищенными глазами.

Еще одно упоминание о сверкающем Солнце на сфере Луны в переводе Лозинского звучит так: «А этот блеск, как бы превыше меры, что вправо от меня тебе предстал, пылая всем сияньем нашей сферы» <Рай 3:109–111>, см. [4], с. 387. Перевод Илюшина: «Вон справа вспышка, величава ста́тью, сияньем ярче других в сфере нашей» [3], с. 505.

Интересно, что оказавшись на четвертом круге Рая, то есть уже на Солнце, Данте опять подтверждает соединение Солнца с Луной: «Едва последнее промолвил слово БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ПЛАМЕННИК (то есть Солнце – Авт.), как вдруг священный жернов закружился снова; и, прежде чем он сделал полный круг, ДРУГОЙ ЕГО ЗАМКНУЛ, ВОВНЕ СПЛЕТЕННЫЙ (то есть рядом оказалась другая планета-круг – Авт.), СЛИВАЯ С ШАГОМ ШАГ, со звуком звук… чем с первым блеском – ОТРАЖЕННЫЙ. Как средь призрачных облачных пелен над луком ЛУК соцветный и сокружный посланницей ЮНОНЫ вознесен, и образован внутренним наружный» <Рай 12:1–10> [4], с. 424.

Перевод Илюшина того же места гласит: «Как только молвил последнее слово БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ПЛАМЕНЬ, речь закончив, священный жернов СТАЛ вращаться снова. В круженьи звучен был и неуклончив – И ВОТ ДРУГИМ ОН ЗАМКНУТ КРУГОМ зычным; насколько ж они слаженней и звонче в одном сливались устремленьи смычном… так незаемный блеск не схож с ВТОРИЧНЫМ. Как вдруг дивимся среди туч в одночасье двум АРКАМ в небе – соцветным, содужным – чья прелесть волей ЮНОНЫ зажглась, и свод внутренний, зрим, кроется наружным» [3], с. 563.

Смысл прозрачен. Говорится о Солнце, благословенном пламеннике и вращающемся священном жернове-круге. Вращающийся жернов – вполне отчетливый образ видимого движения Солнца по эклиптике. Далее, сказано, что с этим жерновом-кругом Солнца слился другой «зычный» круг-планета. При этом, прямо говорится об ОТРАЖЕННОМ блеске этой второй планеты. Но ведь именно Луна ярко светится отраженным от Солнца светом – то есть, ВТОРИЧНЫМ блеском. Затем Данте упоминает «лук соцветный», то есть, вероятно, лунный полумесяц, похожий на изогнутый лук. Между прочим, богиня Юнона считается, кроме всего прочего, богиней начала каждого месяца, а потому ее именовали также Календарией [9], т. 2, с. 679. Вероятно, здесь имелись в виду лунные месяцы, в начале которых Луна появляется в виде узкого серпа-лука. Недаром еще одно имя Юноны – Луцина, то есть «Светлая». Может быть, имя Луцина могли путать с именем Селена (Луна). Но и без последнего замечания очевидно, что Данте, говоря о слиянии двух кругов, имеет в виду Солнце и Луну.

Стоит заметить, что Данте, рассказывая о Луне, упоминает – как верно отмечают комментаторы – пятна на ней. И связывает их с легендами о библейском Каине <Рай 2:49–50, 73–78>. Таким образом, первый круг-сфера Рая отождествляется у Данте с Луной не только в соответствии с птолемеевской системой мира, где Луне соответствует первый круг, но и по другим независимым соображениям.

Вообще, следует сказать, что и в других случаях Данте то и дело сообщает важные с точки зрения астрономии сведения, подтверждающие правильность общепринятого отождествления дантовских кругов Рая с планетами: первый круг – Луна, второй круг – Меркурий, третий круг – Венера, четвертый круг – Солнце, пятый круг – Марс, шестой круг – Юпитер, седьмой круг – Сатурн.

Вывод: в гороскопе Данте ЛУНА УКАЗАНА РЯДОМ С СОЛНЦЕМ, ТО ЕСТЬ В ОВНЕ ИЛИ СОСЕДНИХ С НИМ СОЗВЕЗДИЯХ – РЫБАХ И ТЕЛЬЦЕ.

Итак, мы разобрались с тем, где находились Солнце, Луна, Венера и Сатурн в тот день, когда Данте, глядя на небо, впервые задумал свою «Божественную комедию». Но, чтобы вычислить дату, нам необходимо знать, где были в тот день также и три оставшиеся планеты древности – Меркурий, Марс и Юпитер. В каких созвездиях зодиака они располагались? Как и следовало ожидать, «Божественная комедия» дает вполне достаточный ответ на этот вопрос. Ведь ее автор, очевидно, прекрасно осознавал, что гороскоп должен быть полным, то есть включать в себя все семь планет древности с указанием их местоположений на Зодиаке, иначе дату по нему не вычислить и он теряет смысл.

Находясь на круге-сфере Луны, Данте говорит следующее:

«Так, возвращая светам этих дуг честь и позор влияний, может статься, он в долю правды направлял бы ЛУК. Поняв его превратно, заблуждаться пошел почти весь мир, и так тогда ЮПИТЕР, МАРС, МЕРКУРИЙ стали зваться» <Рай 4:58–63> [4], с. 390.

В переводе Илюшина это звучит так: «Честь и бесславье влияний сим дугам не зря вернули начертанья литер: тут, может быть, он метко целит ЛУКОМ… Но смысл померк сей, стер себя иль вытер в умах людских, и названья отсюда пошли: вот МАРС, вот МЕРКУРИЙ… ЮПИТЕР!» [3], с. 509. Кстати, Илюшин напрасно ставит здесь многоточие между именами Меркурия и Юпитера. Перевод Лозинского более точен: Данте упоминает здесь ровно три планеты – Марс, Меркурий и Юпитер. Никакого многоточия у Данте нет.

Что тут сказано? Во-первых, упомянута Луна. И не только потому, что поэт в данный момент находится на круге Луны, но и потому, что опять говорится о луке, которым целятся. Как мы уже видели, образ лука символизирует у Данте полумесяц. Далее, прямым текстом названы еще три планеты – Марс, Меркурий и Юпитер. Но это именно те три планеты, которых у нас недоставало до полного гороскопа. Теперь мы убеждаемся, что все они были рядом с Луной, то есть в созвездии Овна или недалеко от него.

В «Божественной Комедии» есть и еще одно совершенно недвусмысленное указание на расположение Марса, Меркурия и Юпитера вблизи Овна и Солнца. Снова вернемся к стихам <Рай 1:37–46>, о которых уже шла речь выше. Напомним их: «Встает для смертных разными вратами ЛАМПАДА МИРА; но из тех, ГДЕ СЛИТ БЕГ ЧЕТЫРЕХ КРУГОВ С ТРЕМЯ КРЕСТАМИ, по лучшему пути она спешит и с ЛУЧШЕЮ ЗВЕЗДОЙ, и чище сила мирскому воску оттиск свой дарит. Почти из этих врат там утро всплыло… ВОНЗИЛАСЬ В СОЛНЦЕ Беатриче взором».

Здесь ясно сказано, что бег четырех кругов слился с лампадой мира (Солнцем) и тремя крестами – то есть, с созвездием Овна-Христа. Напомним, что в «Божественной комедии» кругами называются планеты. Значит рядом с Солнцем в Овне были еще четыре планеты. Какие именно? Ответить нетрудно. Это Луна, Меркурий, Марс и Юпитер. О том, что Луна была рядом с Солнцем, мы уже знаем, а только что мы убедились, что рядом с Луной были также Марс, Меркурий и Юпитер. Значит именно об этих четырех планетах древности и идет речь, когда говорится о «четырех кругах» возле Солнца, «лампады мира».

Замечание 1. Данное указание Данте полностью соответствует астрономической сути дела, поскольку Меркурий не удаляется сильно от Солнца, постоянно находясь недалеко от него.

Замечание 2. Венера, как мы видели, находилась в Рыбах – соседнем с Овном созвездии, тоже сравнительно недалеко от Солнца. Однако Данте почему-то не включил ее в список четырех кругов-планет, близких к Солнцу. По-видимому, у него были причины для этого. С астрономической точки зрения такой причиной могло послужить то обстоятельство, что Луна, Меркурий, Марс и Юпитер были невидимы из-за близости к Солнцу, в то время, как Венера была хорошо видна. В этом случае средневековый наблюдатель, не видевший эти четыре планеты на небе, но понимавший, что они находятся недалеко от Солнца, мог вообразить себе, что они как бы СЛИЛИСЬ с Солнцем. Именно такое выражение и употребляет Данте. Венера же, хорошо видимая на утренней заре БЕЗ СОЛНЦА – ведь Солнце еще не взошло – напротив, должна была представляться отдельно стоящей планетой. Именно так и рассуждает Данте. Это еще раз показывает, что его гороскоп основан, скорее всего, на личных наблюдениях за небом, а не на вычислениях положений планет.

Итак, получается, что в Овне собрались сразу пять планет древности: Солнце, Луна, Меркурий, Марс и Юпитер. А поскольку Венера находилась тоже недалеко – в соседнем с Овном созвездии Рыб – мы имеем здесь почти полный парад планет. Все они собрались в Овне-Рыбах, за исключением одного лишь Сатурна, который находился во Льве, далеко от остальных. Тогда становится понятным, почему этот гороскоп привлек внимание Данте. В Средние века парадам планет придавалось особое значение. Считалось, что они способны предвещать важные события на Земле.

Интересно отметить, что когда переводчик Лозинский попытался разобраться в астрономическом смысле «четырех кругов», о которых пишет Данте, у него ничего не вышло. В попытках найти объяснение, он почему-то решил отойти от правильного понимания «четырех кругов» как четырех планет, хотя во многих других местах правильно толкует дантовские круги как планеты. Но здесь он решил, что под кругами Данте разумел не планеты, а «горизонт, экватор, зодиак и равноденственный колюр» [4], с. 631. Хотя никаких оснований для такой подмены ясного смысла стиха Данте у Лозинского не было.

Сделав одну ошибку, Лозинский совершил вслед за ней и другую. Он вообразил себе, что дантовские «три креста» (явное указание на распятие Христа-Овна-Агнца с двумя разбойниками по бокам) – это якобы точки пересечения упомянутых четырех кругов на небесной сфере. Однако такое толкование не отвечает ни тексту Данте, ни астрономической сути дела. Оно совершенно не обосновано.

Отметим, что расположение Меркурия в окрестности Овна косвенно подтверждается также следующими стихами Данте, которые в переводе Лозинского звучат так: «Так ко ВТОРОМУ ЦАРСТВУ мы летели (то есть, ко второму кругу, кругу Меркурия – Авт.). Такая радость в ней зажглась, едва тот светоч нас объял, что ОЗАРИЛАСЬ САМА ПЛАНЕТА светом торжества. И раз звезда, смеясь, преобразилась, то как же – я, чье естество всегда легко переменяющимся мнилось? Как из глубин прозрачного пруда к тому, что тонет, СТАЯ РЫБ СТРЕМИТСЯ, когда им в этом чудится еда» <Рай 5:93–103> [4], с. 395.

Вот как те же стихи Данте переводит Илюшин: «Стремглав летели мы к ЦАРСТВУ ВТОРОМУ (царство второе – небо Меркурия – справедливо добавляет Илюшин [3], с. 768 – Авт.). Во взорах донны, зрел я, радость плещет и свет небесный сияет струями, и, озаряясь, им, ВСЯ ПЛАНЕТА БЛЕЩЕТ. Звезда смеялась! Посудите ж сами: как взликовал я, по природе зыбкий, к переменам склонный в сравненьи с звездами! Словно из глубин на поверхность РЫБКИ СТАЕЙ СБЕРУТСЯ в водоеме чистом, брошенный им корм чуя без ошибки» [3], с. 518.

Смысл этих стихов явно астрономический, поэтому, когда речь заходит о рыбах, сразу возникает мысль о созвездии Рыб. По-видимому, говорится о том, что к Меркурию (второму кругу-царству) стремятся Рыбы – «стая рыб». Все верно. Рыбы – соседнее с Овном созвездие, а Меркурий, как мы видели, находился вблизи Овна. См. рис. 7 выше.

Чуть ниже, оставаясь еще на втором круге (или сфере), то есть на Меркурии, Данте вновь подчеркивает, что Меркурий был близок к Солнцу, теряясь в его лучах. Напомним, что Солнце находилось в Овне – созвездии, соседнем с Рыбами. Сказано так: «"Я вижу, как гнездишься ты внутри своих лучей и как их льешь глазами, ликующими пламенней зари. Но кто ты, дух, достойный, и пред нами зачем предстал в той сфере, ЧЬЕ ЧЕЛО ОТ СМЕРТНЫХ СКРЫТО ЧУЖДЫМИ ЛУЧАМИ?" Так я сказал сиявшему светло, тому, кто речь держал мне; и сиянье его еще лучистей облекло. КАК СОЛНЦЕ, ЧЬЕ ЧРЕЗМЕРНОЕ СВЕРКАНЬЕ ЕГО ЖЕ ЗАСТИТ, если жар пробил смягчающих паров напластованье, так он, ликуя, от меня укрыл священный лик среди его же света и, замкнут в нем, со мной заговорил» <Рай 5:124–138> [4], с. 396–397.

В переводе Илюшина это звучит так: «"Зрю, ты гнездишься в своем свете, иже тебя объемлет, лучим твоим взглядом, когда с улыбкой подходишь ты ближе; но кто ты, вышний дух? Почто отрадам ты предаешься на этой планете, что взорам смертных не блестит нарядом?" Та к рек я духу, тонувшему в свете, тому, кто прежде говорил со мною; он вспыхнул ярче, слова слыша эти. Как солнце, если паров пеленою его сверканье ничуть не смягчилось, слепя, померкнет, скрывая себя – собою, так и ЕГО ТУТ ОБЛИЧЬЕ СОКРЫЛОСЬ, смеясь лучами, искрясь все чудесней; и что ответно мне им говорилось» [3], с. 519–520.

Здесь ясно сказано, что дух, находящийся на планете – а имеется в виду планета Меркурий, ведь поэт находится на круге Меркурия – «тонет в свете», то есть теряется в свете Солнца.

В другом месте поэмы Данте повторяет еще раз, что Марс находится рядом с Солнцем, располагавшимся в Овне, то есть – вблизи Овна.

Начнем с Солнца. Поэт находится на четвертом круге-сфере (то есть на Солнце) и сейчас перейдет на пятый круг-сферу, то есть на Марс. Вот как описано здесь Солнце: «НО СЛОВНО УГОЛЬ, ПЫШУЩИЙ ОГНЕМ, ГОСПОДСТВУЕТ НАД НИМ СВОИМ НАКАЛОМ, НЕОДОЛИМ В СИЯНИИ СВОЕМ, ТАК ПЛАМЕНЬ, НАС ОБВИВШИЙ ПОКРЫВАЛОМ, слабее будет в зримости, чем плоть, укрытая сейчас могильным валом… О Духа пламень истинный! Как он разросся вдруг, столь огнезарно ясно, что взгляд мой не стерпел и был сражен! … Что я поднялся, было несомненно, затем ЧТО ГЛУБЬ ЗВЕЗДЫ РАСКАЛЕНА, СМЕЯЛАСЬ РДЯНЕЙ, ЧЕМ ОБЫКНОВЕННО. Всем сердцем, речью, что во всех одна, СОЗДАТЕЛЮ СВЕРШИЛ Я ВСЕСОЖЖЕНЬЕ за то, что эта милость мне дана; еще в груди не кончилось горенье ТВОРИМОЙ ЖЕРТВЫ, как уже я знал, что ГОСПОДУ УГОДНО ПРИНОШЕНЬЕ; затем что сонм огней так ярко ал предстал мне в двух лучах, что, созерцая, "О ГЕЛИОС, КАК ДИВНО!" – я сказал» <Рай 14:52–57, 76–78, 85–96> [4], с. 434–436.

В переводе Илюшина: «Но словно в угль, в чьем чистый пламень дыме оброненный как будто таится, не ослепляя взблесками своими, яркое наше сиянье внедрится в тело, что ныне спит в земле сырой, но настанет день нам в него облачиться… О истый пламень Пресвятого Духа! Я сник невольно: пред ним оказалось земное чувство и слепо и глухо… Как то случилось, я не мог постичь, но зрел раскаленный смех звезды, который мнился мне БОЛЕ КРАСНЫМ, ЧЕМ ОБЫЧНО (оказывается, Данте и Беатриче уже поднялись на четвертое небо – к Марсу (на самом деле на пятое небо – здесь Илюшин ошибся, сбился со счету, см. номера кругов-планет выше – Авт.) – и упиваются КРАСНЫМ смехом этой звезды, – уточняет тут смысл Илюшин [3], с. 778 – Авт.). Сердцем и словом я в сии просторы слал милостивцу Богу благодарность, к нему вздымая жертвенные взоры. В груди не сгасла еще лучезарность ПЛАМЕННОЙ ЖЕРТВЫ, а уж знал я: встретил ЕЕ ГОСПОДЬ, С НЕЙ ЯВИВ СОЛИДАРНОСТЬ. И так багрян был, и настолько светел блеск двух лучей, что молвил я, ликуя: «О Гелиос, се чудо, благодетель!»» [3], с. 579–581.

По-видимому, здесь говорится о Солнце, рядом с которым оказалась КРАСНАЯ планета, то есть Марс. Напомним, что в старинной астрономии Марс считали красной планетой из-за ее действительно красноватого оттенка. Далее, прямым текстом сказано о жертве, угодной Господу, которая приносится именно в этот момент. О какой жертве идет речь? Вероятно, о распятии Христа на Голгофе, когда, согласно церковному учению, Он принес себя в жертву ради спасения людей. А поскольку «жертвенное созвездие» на Зодиаке, отождествлявшееся с Христом, это Овен, то, слова Данте можно понимать так, что Солнце и Марс оказались в Овне или рядом с ним. Что мы и так уже знаем из обсуждавшихся выше стихов Данте. Но поэт снова и снова возвращается к одному и тому же гороскопу, подчеркивая его важность.

Данте продолжает описывать расположение Солнца и Марса в «жертвенном Овне с крестом Христа» следующими стихами (в переводе Лозинского): «Как, меньшими и бо́льшими мерцая огнями, Млечный Путь светло горит меж остий Мира, мудрецов смущая, так в НЕДРАХ МАРСА, ЗВЕЗДАМИ УВИТ, ИЗ ДВУХ ЛУЧЕЙ СЛАГАЛСЯ ЗНАК СВЯЩЕННЫЙ (то есть крест, как будет прямо сказано ниже – Авт.), который в рубежах квадрантов скрыт. Здесь память победила разум бренный; затем, что ЭТОТ КРЕСТ СВЕРКАЛ ХРИСТОМ в красе, ни с чем на свете несравненной. Но взявши КРЕСТ СВОЙ, ЧТОБ ИДТИ С ХРИСТОМ, легко простит мне упущенья речи, узрев тот БЛЕСК, ПЫЛАЮЩИЙ ХРИСТОМ. Сияньем озарив и ствол и плечи, стремились племена, искрясь сильней при прохожденье мимо и при встрече … Та к в ЭТИХ СВЕТАХ, БЛЕЩУЩИХ ВЗАИМНО, песнь вдоль КРЕСТА столь дивная текла, что я пленился, хоть не понял гимна» <Рай 14:97– 111, 121–123> [4], с. 436.

В переводе Илюшина: «Как, белых светов ряды чередуя, лег Млечный Путь от Севера до Юга, своей загадкой мудрецов волнуя, так в недрах МАРСА, пресекши друг друга ЛУЧИ ЗВЕЗД ДИВНЫЙ ЗНАК ОБРАЗОВАЛИ – тот же, что в гранях скрыт квадрантов круга (в гранях квадрантов (четвертей) круга СИЯЕТ ЗНАК КРЕСТА, – справедливо разъясняет Илюшин смысл стиха [3], с. 778 – Авт.). Властна здесь память; рассудок – едва ли; затем что ЭТОТ КРЕСТ ОСИЯЛ CRISTO – нет слов достойных, чтоб продолжать дале. НО ВЗЯВШИ КРЕСТ СВОЙ, ЧТОБ ИДТИ ВСЛЕД CRISTO, поймет смятений моих подоплеку, узрев, как ДРЕВО ОЗАРЯЕТ CRISTO. От верха к низу и от бока к боку двигся всяк светоч, вспыхивая жарче стоит другому всплыть неподалеку… Та к и в тех блесках, слаженных взаимно, КРЕСТ ОБЫМАЛА МУЗЫКА благая; был ей пленен, хоть не понял слов гимна» [3], с. 581–582.

Итак, в очередной раз повторено, что «взаимно блещущие» – то есть, близкие друг к другу – Солнце и Марс находились в «жертвенном» созвездии Овне.

Пойдем дальше. Через какое-то время поэт вновь возвращается к тому же гороскопу и еще раз сообщает, что Марс и Юпитер оказались возле «крестного» созвездия Овна. При этом, Данте поясняет, что он находится на пятом небе – то есть на Марсе – а потом перейдет на шестое небо (на Юпитер).

В переводе Лозинского сказано так: «"И ты на ПЛЕЧИ КРЕСТНЫЕ взгляни (снова указание на распятие Христа – Авт.): кого я назову – в их мгле чудесной мелькнут, как в туче быстрые огни". И видел я: зарница ГЛУБЬЮ КРЕСТНОЙ, ЕДВА БЫЛ НАЗВАН ИИСУС, прошла; и с действием казалась речь совместной… Та к хлынула во взор мой, к ней раскрытый, ШЕСТОЙ ЗВЕЗДЫ БЛАГАЯ БЕЛИЗНА (речь о Юпитере, белой планете – Авт.), куда я погрузился, с нею слитый. Была ПЛАНЕТА ДИЕВА («Диева планета», старое название Юпитера – Авт.) полна искрящейся любовью, чьи частицы являли взору наши письмена… И в М последнего из слов их строй пребыл недвижным, и ЮПИТЕР мнился серебряным с насечкой золотой… Та к и оттуда стая светов взмыла и вверх к различным высотам всплыла, как СОЛНЦЕ, ИХ ВОЗЖЕГШЕЕ, сулило. Тогда она недвижно замерла, – в той огненной насечке, ясно зримы, возникли ШЕЯ И ГЛАВА ОРЛА (орел – символ царского Юпитера – Авт.)… ПАРИЛ НА КРЫЛЬЯХ, ШИРОКО РАСКРЫТЫХ. Прекрасный образ и в себе вмещал веселье душ, в отрадном fruri слитых. И каждая была как мелкий лал, в котором словно СОЛНЦЕ ОТРАЖАЛОСЬ, И ЖГУЧИЙ ЛУЧ В ГЛАЗА МНЕ УДАРЯЛ… ТАК ПЫШЕТ В ГРУДЕ УГЛЕЙ РАСКАЛЕННЫХ ЕДИНЫЙ ЖАР, как были здесь слиты в единый голос сонмы просветленных… Он начал вновь: «Сюда, в чертог небесный, не восходил не веривший в ХРИСТА ни ранее, ни позже КАЗНИ КРЕСТНОЙ. Но много и таких зовет Христа, кто в день возмездья будет меньше prope к нему, чем те, кто не знавал Христа»» <Рай 18:34–39, 67–72, 94–96, 103–108; 19:1–6, 19–21, 103–108> [4], с. 452–459.

А вот перевод Илюшина: «"Взгляни ж на РУКИ СЕЙ ФИГУРЫ КРЕСТНОЙ: я назову всех тех, кто перед нами там всполыхнет, как огнь во мгле небесной". Едва был назван ИИСУС, ОГНЯМИ КРЕСТ ОЗАРИЛСЯ, видел в вышине я, – и то в согласьи было со словами… Моих объяла распахнутость взоров БЕЛАЯ СТРОГОСТЬ ШЕСТЫЯ ПЛАНЕТЫ, чей безупречен умеренный норов. ЮПИТЕРОВЫ там искрились светы, любовь возведши рядом знаков в норму, с коими схожи наших букв пометы… На М пятого слова обрывалось строение литер, в обличье ДИЯ (Дий – Юпитер – разъясняет Илюшин [3], с. 781 – Авт.) и серебром и златом красовалось… Та к и сонм светов взмыл, представь, читатель, над литерою – тот мене, тот боле, – насколь ИХ ДВИГЛО СОЛНЦЕ, их создатель. Вот все застыли, всяк – в своем поле, ГЛАВУ И ШЕЮ ОРЛА РАЗГЛЯДЕЛ Я, вычерчены в сем огнистом раздолье… Казалось мне, что на крылах широких прекрасный образ парит, воедино и сладостно слит с сонмом душ высоких. Казалось мне, что каждая – рубина подобье, в коем луч солнца играет, и взор пленяла мой сия картина… Как УГЛИ ЦЕЛОЙ МАССОЙ СВОЕЮ ГРЕЮТ, так масса горящих любовей неразделима была, разумею… И начал он так: «В царствие святое не воздымался не веривший в Cristo ни до, ни после РАСПЯТИЯ ЕГО, и хоть много их, кто зовет: „Cristo, Cristo!“ но в судный день – пусть кто жил и в Европе – может стать ниже, чем не знавший Cristo»» [3], с. 606–615.

Итак, вновь сказано, что пятый круг-звезда (Марс) и шестой круг-звезда (Юпитер) опалены ярким Солнцем – жгучий жар, груда раскаленных углей и т. д. Далее, многократно повторено, что все это происходит на фоне «крестной глубины», то есть креста Христа, «казни крестной». Имя Христа упоминается несколько раз. Следовательно, опять-таки перед нами – созвездие Овна-Агнца. Далее, справедливо сказано, что Юпитер – Диева планета, поскольку Дий (Деос – Теос, то есть Дею, создаю) – одно из имен Юпитера. Кроме того, упомянут орел, который был одним из символов Юпитера. Говорится, что ясно были видны шея и голова орла. Следовательно, Марс и Юпитер были рядом с Солнцем в созвездии Овна или вблизи него.