Текст книги "Смерть и дева. Эхо незнакомцев (сборник)"

– Мне кажется, что я как-нибудь должна пойти с вами на охоту на нимфу, – серьезно заявила миссис Брэдли. – Нельзя пропустить такое волнующее развлечение.

К ее удивлению, мистер Тидсон согласился с большим энтузиазмом.

– Я буду только рад! Рад! Рад! – восклицал он. – О да, прошу, пойдемте! Эти скептики, – он взмахом руки указал на жену, Конни и мисс Кармоди, – совершенно меня обескураживают. Если бы я был чувствительным человеком, то впал бы в уныние.

– Что ж, хвала небесам, что ты, стало быть, не чувствительный человек, – сказала Крит. – Тебе не кажется, что со стороны миссис Брэдли очень любезно проявить интерес к твоей глупой нимфе?

– Я знаю, что мисс Брэдли очень добра, – возразил мистер Тидсон. – Кроме того, она человек разумный и без предрассудков. Приятно найти кого-то еще столь проницательного, и я с огромным нетерпением ожидаю прогулки в ее обществе.

Миссис Брэдли, крайне озадаченная его реакцией, поскольку предполагала, что меньше всего на свете мистер Тидсон желал бы присутствия других людей во время своих вылазок, тоже предвкушала прогулку.

По просьбе мистера Тидсона они вышли сразу же после чая, в то время, когда город кишел людьми, а вдоль реки между Уинчестером и Сент-Кроссом прохаживалось множество туристов.

– Где вы думаете найти ее сегодня? – оживленно спросила миссис Брэдли, словно их экспедиция была обычным делом.

– Еще посмотрим. Я пока еще не обнаружил, где она скрывается, но, пожалуй, сегодня мне следует спрятаться в укрытии и дать ей возможность появиться.

– Разве ранний вечер – подходящее время? По-моему, все эти люди – в особенности маленькие мальчики – наверняка ее отпугнут.

– О, думаю, маленькие мальчики ей нравятся, – не согласился мистер Тидсон. – Вот эти, например, милые детки. Возможно, им грозит опасность. Никогда не знаешь.

Он улыбнулся проходившим мимо мальчишкам.

Миновав игровые поля Уинчестерского колледжа, река бежала вдоль стены сада, а после пересекала дорогу широким и глубоким руслом, похожим на небольшой пруд. Мальчики шлепали по воде, запускали кораблики, тыкали в дно ветками ивы, собирали пескарей в банки из-под джема – развлекались и наслаждались, пока сияло солнце и не угас свет долгого летнего дня.

– Как вы знаете, у нас с Крит нет детей, – сказал мистер Тидсон.

– А вы любите детей? – поинтересовалась миссис Брэдли, приноравливаясь идти в ногу рядом с ним, они уже оставили позади последний из ряда маленьких домишек.

– Детей все любят; я, возможно, чуть более, чем большинство людей.

– Как, по-вашему, получилось, что Бобби Грир утонул? – спросила миссис Брэдли, переполняемая жуткими теориями мисс Кармоди и страстно желающая их проверить.

– Не думаю, что он утонул.

– Речная нимфа? – Она пристально на него посмотрела. – Я, знаете ли, не верю ни единому слову об этом.

– В данном случае я и сам этому не верю, – признался мистер Тидсон и отбросил носком ботинка камешек с дороги. – Думаю, здесь совершилось какое-то злодейство. Не спрашивайте какое. Сказать мне, разумеется, нечего, но мое мнение, полагаю, совпадает с вашим, и у меня есть свои причины так думать. Здесь может быть нимфа. Думаю, может. Она может топить маленьких мальчиков. Думаю, что она это делает. Но я не думаю, что она утопила маленького Грира.

– Правда? А что же тогда вы думаете?

– Главное, о ком я думаю, – несколько таинственно заявил мистер Тидсон. – О подавляющих свои желания старых девах, мономаньяках[24]24
  Больной мономанией, навязчивой увлеченностью одной идеей или субъектом.


[Закрыть], сексуальных маньяках, о людях, устраивающих массовую резню… о водителях грузовиков… о добрых людях с мерзкими пакетиками конфет и крыжовника. Знаете, ярмарка гоблинов[25]25
  Аллюзия на стихотворение К. Россетти.


[Закрыть]. Я думаю обо всех них, но в основном, конечно, о старых девах.

– Правда? – Миссис Брэдли была ошеломлена.

– Очень, очень печально, – продолжал мистер Тидсон. – Когда человек бок о бок живет с одной из них, понимаете, он начинает разделять ее точку зрения. Очень странные вещи – подавленные желания. Шарлотта Корде[26]26
  Французская дворянка, убийца одного из лидеров якобинцев Жана-Поля Марата. Была девственницей.


[Закрыть] и так далее. – Он покачал головой, внезапно остановился и посмотрел на небо, а потом с некоторой резкостью произнес: – У меня нет настроения искать нимфу. Я иду домой.

Глава 7

Возьмите две унции коры хинного дерева, замочите ее в ключевой воде…

Миссис Сара Харрисон из Девоншира. Карманная книга домохозяйки и т. д.

Неожиданные взгляды мистера Тидсона вызвали у миссис Брэдли именно такой интерес, какого он мог пожелать, если бы действительно намеревался ее заинтересовать. Однако она не выдала своих чувств, хотя заставила мистера Тидсона вздрогнуть, издав короткий, хриплый смешок.

– Жаль сразу возвращаться домой. А что, если мы немного познакомимся с достопримечательностями? Как насчет собора?

– Нет, если вы не против. Если уж мы хотим еще подышать, давайте совершим славную долгую прогулку, чтобы за это время позабыть все то, что я наговорил. Мне кажется, вы понимаете, что я не имел в виду ничего определенного. Просто человек видит, что видит, слышит, что слышит, и понимает в пределах того понимания, которым наделило его всемогущее Провидение.

– А что вы под этим имеете в виду? – спросила миссис Брэдли.

Мистер Тидсон взмахнул пухлой рукой.

– Живи и давай жить другим! – ответил он. – А теперь совершим по-настоящему долгую прогулку. Эмоции рассеются от движения.

Миссис Брэдли была поражена такой переменой планов, и ей стало интересно, что, по мнению мистера Тидсона, представляет собой долгая прогулка. Он повернул налево, и они дошли до объездной дороги и стали подниматься на холм Сент-Кэтрин.

Миссис Брэдли ничего не сказала. Лишь удлинила шаг и очень скоро с удовлетворением услышала, как ее спутник начал пыхтеть и отдуваться. Она улыбнулась и перешла почти на бег на небольшом отрезке дернистого склона, где он еще круче поднимался к земляным укреплениям.

Вскоре она значительно опередила мистера Тидсона. Достигнув опушки рощицы, миссис Брэдли остановилась и подождала, пока он ее догонит. Он дулся и бросал сердитые взгляды, как злой мальчишка, но миссис Брэдли эта демонстрация чувств ничуть не взволновала. Она подняла худую руку и указала вниз, на заливные луга и участки земли, разделенные протоками и ручьями.

– Полагаю, вы захватили бинокль? – осведомилась она. – Иначе вряд ли вы разглядите ее отсюда.

– Кого разгляжу? Вы о нимфе? – Дурное настроение мистера Тидсона улетучилось. – Похоже, – добавил он, доставая носовой платок и вытирая лицо, – что она интересует вас так же, как меня! Признайтесь, ну же! Интересует!

– Весьма интересует, – многозначительно проговорила миссис Брэдли. – Но я все еще не убеждена, что верю в нее, несмотря на все ваши доводы.

– Правда? – встревожился мистер Тидсон. – Я действительно считаю, что вам, знаете ли, лучше поверить. Вы должны постараться забыть, что я наговорил сегодня днем. Я всецело верю в свою нимфу и вам настоятельно рекомендую сделать то же самое.

– Возможно, это упростит дело, – согласилась миссис Брэдли. – Но что это я вижу, рядом со старым каналом?

– Где? Где?

– Вон там, смотрите! Слева от вас. По-моему, там что-то происходит. Рядом с железнодорожным знаком. Смотрите!

– Я ничего не вижу, – капризно сказал мистер Тидсон. Но миссис Брэдли заметила, что он сильно побледнел, а его пухлые щеки затряслись. – Мы можем вернуться той дорогой, если хотите, но вы, должно быть, ошиблись. Это… эти участки – частные владения. Мы не сможем туда попасть, даже если и спустимся туда. Я в этом уверен.

– Мне бы все же хотелось пройти там.

Она пустилась вниз теми же гигантскими шагами, какими поднималась на холм. Мистер Тидсон ворчал, оступался и поскальзывался, а потом выругался на ломаном испанском, к которому прибегал, когда бывал чем-то недоволен. Наконец он оставил всякие попытки не отстать от своей спутницы и нагнал миссис Брэдли уже внизу, где она поджидала его на заросшей и грязной тропинке, которая вела под арку железной дороги у подножия холма.

Возвращались они вдоль реки, но что бы там ни увидела миссис Брэдли с вершины холма, это не оставило и следа, и дорога домой оказалась лишенной всякого интереса.

– Сегодня вечером я еще выйду один, – пообещал мистер Тидсон.

– Боюсь, я не очень-то нравлюсь вашему родственнику, – заметила позднее миссис Брэдли в разговоре с мисс Кармоди. – Я, пожалуй, уйду наверх пораньше, чтобы не путаться у него под ногами.

Она и Конни уже поменялись комнатами, и миссис Брэдли, потратившая некоторое время на изучение номера двадцать девять, полагала, что у него есть некоторый призрачный потенциал, так сказать.

Почти квадратное окно эпохи Тюдоров выходило на боковой вход в гостиницу, а большой открытый камин, казалось, повествовал об укрытиях для священников и о дымоходе с длинной и занимательной историей. Под скамьей у окна стоял ящик, еще в комнате был массивный и мрачный буфет.

Миссис Брэдли закрыла окно, заперла дверь, сняла юбку и туфли и, засунув голову в широкое отверстие дымохода и освещая фонариком почерневшую кирпичную кладку, вскоре обнаружила в трубе скобы.

Она положила фонарик на каминную решетку так, чтобы не наступить на него при возвращении, прислушалась к происходящему за дверью, приставила к буфету кресло, положила свой самый тяжелый чемодан, со всем содержимым, на скамью у окна, а затем полезла в дымоход.

На полпути вверх она, как и ожидала, увидела, что попасть на крышу легко, так как труба была прямой и без металлического колпака сверху.

Крыша здесь была плоской. Перед миссис Брэдли торчала еще одна широкая дымовая труба. Она подошла к ней или, лучше сказать, почти подползла, надеясь, что ее не заметят снизу из сада. Кроме того, миссис Брэдли смертельно боялась, что ее увидят из окна какого-нибудь номера. Однако к этому времени практически совсем стемнело – труба походила на огромную дыру, – поэтому миссис Брэдли надеялась остаться незамеченной.

Ей понадобилось около десяти минут, чтобы найти потайную дверь на внешней стороне второй трубы. Дверь была замаскирована под кирпичную кладку, и прежде чем миссис Брэдли смогла обнаружить, какая из сторон железная, и открыть дверь, ей пришлось обследовать всю трубу.

Наконец ей это удалось. Дверь была на шарнирах и, качнувшись, пропустила ее на темную лестницу с очень узкими ступеньками. Миссис Брэдли спустилась в отель и скоро оказалась в маленькой квадратной комнате. Высоты в ней было шесть футов[27]27
  6 футов – ок. 1,8 м.


[Закрыть], а площадь составляла приблизительно восемь футов на семь[28]28
  8 футов – ок. 2,44 м; ок. 7 футов – 2,13 м.


[Закрыть]. Оставалось узнать, как попасть из этой искусно спрятанной каморки в один из номеров или на главную лестницу.

Миссис Брэдли снова прислушалась, но не услышала ни звука. Она закрыла за собой верхнюю дверь и, осторожно ощупав стены, обнаружила, что скрытая пружина открывает доступ не в гостиничный номер или на главную лестницу, а в другую потайную комнату для священника – прозаический шкаф для белья, про который она рассказывала Конни. Идея потайной комнаты для священника с целью скрыть другую комнату показалась миссис Брэдли разумной, и она пожалела, что не может ни с кем поделиться своим открытием.

Однако, поскольку призрак пристрастился к прогулкам, лучше будет, подумала миссис Брэдли, сохранить в секрете пути, по которым он может приходить. Она подождет развития событий, решила миссис Брэдли, прежде чем доверится кому-то.

Она не стала раздеваться и некоторое время сидела у окна, вглядываясь в темноту и чутко прислушиваясь к звукам. А их было много. Из сада доносились разговоры, смех и, кажется, ссора между Крит и Эдрисом Тидсонами. Со стороны Хай-стрит, в небольшом отдалении, слышался шум транспорта, а полчаса спустя грянуло разухабистое пение мужчин, выдворенных из паба в начале тихой улочки.

Постепенно все звуки стихли, но миссис Брэдли продолжала сидеть в приятной темноте. Ночь была теплой, и миссис Брэдли приподняла раму окна. Пожилая леди уловила момент, когда в общих комнатах отеля потушили лампы – с газона исчезли прямоугольники света. Она увидела, как один за другим погасли огни в застекленном коридоре, ведущем в пристройку, когда вдалеке часы пробили четверть двенадцатого и Томас совершил свой торжественный ночной обход – старейшина-пресвитерианин, призывающий свой дом отойти ко сну.

Миссис Брэдли не двигалась с места. Кругом царили тишина и тьма. Она напрягла слух. Наконец раздался звук, которого она ждала. Миссис Брэдли бесшумно встала, на цыпочках прокралась к вешалке для полотенец, которую отодвинула на несколько дюймов[29]29
  1 дюйм – ок. 2,5 см.


[Закрыть] от стены, и тихонько протиснулась за нее. Она заблаговременно надела черное платье, широкое и не стеснявшее движений. Она присела на корточки, так что лишь ее макушка и глаза торчали над выбранным ею прикрытием, и, преисполнившись мрачного терпения, стала ждать, наблюдая за дымоходом.

Призрак, однако, выскользнул из чулана, служившего в номере гардеробом. Ему пришлось приоткрыть дверцу, действие, характерное для человека, отметила миссис Брэдли, и это придало ей уверенности. Попав в комнату, призрак без колебания направился к кровати, над которой и навис, производя слабые мяукающие звуки, скорее как котенок, а не кошка. Призрак был белым и высоким, но в движениях его не было ничего угрожающего. Миссис Брэдли бросилась вперед. Вешалка упала со стуком, приглушенным полотенцами, но это произвело достаточно шума, чтобы напугать призрака, который обернулся, взметнув свои одежды.

Миссис Брэдли схватила с умывальника кусок мыла и со всей силы запустила в привидение, но тот оказался влажным и просто выскользнул, когда она разжала пальцы. Она схватила щеточку для ногтей и бросила ее. Послышался негромкий вскрик, когда снаряд попал в цель, и в следующий миг призрак исчез, пройдя, очевидно, сквозь стену комнаты.

Миссис Брэдли вышла из-за вешалки для полотенец. Прикрыла окно и задернула штору. Потом включила свет и следующие два часа потратила на обшаривание и простукивание каждого уголка комнаты. В конце концов она сдалась, так как задачу эту легче было выполнить при свете дня, чем при слабом освещении от лампы на туалетном столике и прикроватного бра. Миссис Брэдли легла в кровать и крепко уснула.

На следующее утро она нашла мисс Кармоди.

– Пусть мистер Тидсон поохотится в одиночку, – сказала она, – а мы с вами возьмем Конни и съездим в Борнмут. Почему бы нет?

– Странновато я буду выглядеть в Борнмуте, – ответила мисс Кармоди. – Прошлой ночью я искала в темноте выключатель и ударилась об угол двери. Только посмотрите на мой глаз! Люди подумают, что я дралась!

Миссис Брэдли не в состоянии была отвести завороженный взгляд от смущенного лица мисс Кармоди с первого момента их встречи, и ее порадовало это откровенное упоминание о большом примечательном синяке.

– Интересно, что вы такое делали? Удар пришелся не совсем по глазу. Больше сбоку. Думаю, в Борнмуте на него обратят не больше внимания, чем здесь. Но – вам решать.

– О, я больше всего на свете хочу побывать в Борнмуте! – воскликнула мисс Кармоди. – Давайте найдем Конни и предложим ей. Она, наверное, все еще у себя в номере. Честно говоря, мне кажется, что Борнмут – самое спокойное место! Там никто не станет донимать меня вопросами!

Две дамы сидели в саду. Завтрак длился уже час, и миссис Брэдли успела съесть тост и выпить кофе. Мисс Кармоди обычно ждала Крит и мистера Тидсона, а иногда и Конни, которая, подобно почти всем девушкам ее возраста, либо вставала еще до шести часов, либо крепко спала до десяти, если кто-нибудь ее не будил.

Отнюдь не желая, чтобы мисс Кармоди так скоро узнала об их с Конни обмене комнатами, миссис Брэдли начала придумывать предлог, чтобы удержать ее рядом, и обрадовалась, увидев идущую к ним с застекленной террасы Крит. Когда та приблизилась, дамы обрушили на нее град вопросов, поскольку, как и у мисс Кармоди, на лице Крит, как раз между бровью и виском, красовался синяк любопытного оттенка.

– О да, я сделала глупость. Споткнулась о коврик в ванной и ударилась головой об эту дурацкую полочку под зеркалом.

– Да?.. – отозвалась миссис Брэдли, чрезвычайно заинтригованная этим откровением.

Но уже подоспел новый материал для размышлений, когда они встретили в холле мистера Тидсона.

– Святые небеса! – вскричала мисс Кармоди. – У вас тоже синяк?

Мистер Тидсон осторожно потрогал отметину на краю скулы.

– Это мне Крит поставила, – с вполне естественным раздражением ответил он. – Я попросил ее передать кольдкрем[30]30
  Кольдкрем – изобретенная в Англии белая мазь из миндального масла, спермацета и белого воска. Используется против наружных воспалений и для смягчения кожи.


[Закрыть] из ее комнаты в мою. Вместо того чтобы подать, она бросила его – прямо-таки швырнула – в ту сторону, где стоял я, полагая, как она сказала, что я должен его поймать.

– Надеюсь, она извинилась, – серьезно сказала миссис Брэдли и вплотную подошла к мистеру Тидсону, осматривая его синяк.

– Ну? – спросил он, возмущенно отстраняясь.

Миссис Брэдли хихикнула. Мистер Тидсон уже собрался высказать одно из своих едких замечаний, когда до него дошло, что лица мисс Кармоди и его жены украшены синяками, не слишком отличающимися от его собственного. Выражение его лица, когда он сделал это открытие, доставило миссис Брэдли огромное удовольствие. Она проводила взглядом чету Тидсонов, идущую на завтрак в сопровождении мисс Кармоди, а затем просмотрела письма, лежавшие прямо на столе в холле, поскольку стойки с ячейками для писем в «Домусе» не было.

– Для вас ничего, – сообщил остановившийся рядом Томас.

– Я не огорчаюсь. Скажите мне, бывали у вас жалобы от постояльцев, что они поскользнулись и поранились в этом отеле?

Томас не спеша обдумал вопрос.

– Ну, – осторожно начал он, – был сэр Уильям, который поскользнулся на мыле в двадцать пятом году, и еще один жулик по имени Уэмисс, думаю, в тридцать втором, его спустил с лестницы профессор из Гарвардского университета. Больше никого не помню.

– Странно! Мисс Кармоди, мистер и миссис Тидсон – они все получили травмы нынешней ночью или сегодня утром. Вы заметили их синяки?

Томас прищелкнул языком, но скорее без слов выражая неодобрение их неосторожностью, нежели сожаление по поводу несчастных случаев, решила миссис Брэдли. Она отправилась на поиски Джорджа, своего шофера, и, вернувшись в отель, столкнулась лицом к лицу с Конни Кармоди, которая спускалась по лестнице. Конни прикрывала ладонью глаз. Она убрала руку, чтобы показать уже побагровевшую припухлость. Миссис Брэдли могла бы воскликнуть «Эврика!», но сдержалась.

К десяти часам мисс Кармоди и Конни были готовы, и ко времени ланча компания уже сидела в гостинице на набережной Борнмута и вовсю наслаждалась желтым песком, сверкающим морем, пенными гребешками волн, скалами, целебным воздухом и всем остальным, что может предложить король морских курортов.

Когда ланч закончился, Конни отправилась в небольшой монастырь в Крайстчерче, обронив, что вернется в Борнмут ко времени купания перед чаем, и две пожилые дамы, оставшись одни, разместились в шезлонгах на пляже. Они лениво переговаривались и еще более лениво вязали и бесконечно наслаждались отдыхом у моря. Это был идеальный день. По набережной прогуливались туристы, воздух был теплым, играл оркестр; и, пожелай они, нашлось бы время и подремать.

Миссис Брэдли, которая равнодушно относилась к дневному сну и возражала против нестерпимой жары ничуть не больше ящерицы, смотрела на море и тщательно обдумывала тему призрака и синяков. Мисс Кармоди, оставив и вязание, и беседу, вскоре задремала.

Конни вернулась без четверти четыре и разбудила мисс Кармоди, занявшись поисками своих купальных принадлежностей в сумке у тетки. Когда она вошла в воду и никто уже не смог бы отличить ее от других купальщиков, разве что любящий и верный взгляд, миссис Брэдли спросила у мисс Кармоди:

– Конни получит что-нибудь по вашему завещанию?

– О да, конечно! – открыла глаза мисс Кармоди.

– А мистер Тидсон?

– Эдрис?

– Да. У меня есть причины спрашивать.

– О, Эдрис ничего от меня не получает.

– Он об этом знает?

– Да. Я это ясно дала понять, когда они приехали. Между прочим, он меня спросил. В это с трудом можно поверить, правда?

Миссис Брэдли, которая начинала думать, что поверит чему угодно, хорошему или плохому, в отношении мистера Тидсона, на вопрос не ответила.

– Я хочу окончательно разобраться. Я правильно понимаю, что мистер Тидсон ни под каким видом не упоминается в вашем завещании?

– Вы имеете в виду, что Конни… если что-нибудь случится с Конни?

– Именно это я имею в виду.

– Если что-нибудь случится с Конни, до или после моей смерти, деньги пойдут на благотворительность. В любом случае их, знаете, немного. Но почему вы спрашиваете?

– Да, я знаю, что такие расспросы в лоб, должно быть, озадачивают, но в конечном счете ведь это вы вызвали меня в Уинчестер, верно?

– И как я рада, что сделала это! – с жаром откликнулась мисс Кармоди. – Надеюсь, вы не полагаете, что Эдрис опасен для Конни?

– Не могу сказать, что имею в виду именно это. Но я подумала, что стоит узнать, чего он может ожидать от вас, вот и все.

– Как бы я хотела избавиться от них обоих! – воскликнула мисс Кармоди. – Содержать их все это время – поистине слишком большая нагрузка на мои средства! Но я не знаю, как заставить их уехать! А ради Конни… О боже! Я бы с радостью от них избавилась!

– Возможно, мы найдем способ. Под «ними обоими» вы, разумеется, подразумеваете мистера и миссис Тидсон, а не мистера Тидсона и Конни.

– Конни и так скоро меня покинет, – с сухим, обиженным смешком проговорила мисс Кармоди. – Конни приняла решение, как вы наверняка должны были понять по ее словам, покинуть меня, как только сможет. Я в самом деле не понимаю ее.

– Что ж, дети всегда дети, – снисходительно сказала миссис Брэдли, – а часть детскости состоит в том, что дети притворяются, будто взрослеют. Вы же не позволите этому волновать вас? А что будет, когда она выйдет замуж? Тогда уж вы в любом случае ее потеряете.

– Не знаю, сможет ли она так уж легко выйти замуж. Вы считаете ее привлекательной? Знаете, я вряд ли бы назвала ее такой, если бы не стала ей приемной матерью.

– Не знаю, привлекательна ли она, – ответила миссис Брэдли. – Она очень молода. Мне интересны все молодые люди, и я очень сочувствую почти всем из них.

– Для сочувствия Конни есть весомая причина. Она пережила столько неприятностей, которые, боюсь, наложили глубокий отпечаток. Испортили ее характер. Она весьма раздражительна и эгоистична. Однако мне бы не хотелось жить без нее, и я надеюсь, что ей скоро надоест приключение по устройству самостоятельной жизни и она вернется жить ко мне в квартиру. Конечно, Эдрис и Крит – это проблема. Нельзя ожидать, что она их полюбит, но, как я и говорила, я не знаю, как от них избавиться. Эдрис – совершенно бессовестный человек, и тайны для него – не тайны.

Миссис Брэдли воздержалась от советов, только сказала:

– Если бы мне пришлось выбирать между ними и Конни, думаю, я знаю, как поступила бы, и простите, что говорю это, но мне кажется, вам следовало прояснить это с самого начала.

– Да, – согласилась мисс Кармоди. – Когда так рассказываешь, это звучит очень просто, но знаете, миссис Брэдли, не так-то легко выставить людей, особенно когда они твои родственники и решили, что хотят остаться. И я боюсь Эдриса. Он странная личность – эта история с наядой, например, – и, конечно, это он утопил того мальчика. В этом у меня нет никаких сомнений. Но, с другой стороны, он так долго прожил за границей, что его взгляды могут отличаться от наших.

– Вы имеете в виду его взгляды на мораль? – уточнила миссис Брэдли.

– Да, я его не понимаю. И Крит, как вы знаете, наполовину гречанка… на худшую половину.

– На худшую половину?

– Ее отец был грек. Для меня это имеет большое значение. Я всегда считаю, что можно изжить в себе мать-иностранку, но не иностранца-отца.

Миссис Брэдли изобразила интерес к такому мнению, и они некоторое время его обсуждали. За оживленной беседой о наследственности Тидсоны и Конни были позабыты, и мисс Кармоди, заметив, что племянница вышла из воды и идет по пляжу к ним, с удивлением глянула на часы, обнаружив, что они провели здесь уже больше часа.

– Разве можно оставаться в воде так долго, дорогая? – поинтересовалась она, когда Конни, в раздельном купальном костюме, который доводил ее тетку едва ли не до бешенства, но право на который девушка давным-давно отстояла, подошла к ним, раскрасневшаяся после купания, розовая, как раковина.

– Я заходила и выходила несколько раз. Теперь я оденусь. Как насчет чая?

– Как только будешь готова, дорогая. Разотрись досуха, чтобы не заработать ревматизм.

– Сейчас она выглядит вполне привлекательной, – заметила миссис Брэдли, когда Конни, высокая и хорошо сложенная, прошла к кабинке для переодевания и исчезла внутри.

– Да, действительно, – согласилась мисс Кармоди. – Я, похоже, понимаю, почему Венера так благоразумно вышла из моря.

Миссис Брэдли не отреагировала на эту реплику, но невольно вспомнила странный всплеск мистера Тидсона против старых дев, мономаньяков и викариев. Башня из слоновой кости могла быть выстроена со вкусом и украшена мягким эдвардианским узором, но ее внутренние тайны оставались, как видно, такими же.

Джордж забрал их сразу после шести. Полчаса они провели в Уимборнской церкви, а поездка домой через Нью-Форест стала приятным завершением дня. Возвращались они через Рингвуд до Фордингбриджа, а оттуда через Ромси до Уинчестера.

Ко времени их возвращения Тидсоны закончили ужин и наслаждались кофе в гостиной: мистер Тидсон – за вечерней газетой, Крит – со своим вышиванием; в той вежливой разобщенности, которая, как заметила миссис Брэдли, когда Конни отпустила несдержанную реплику на сей счет, является признаком удачной пары среднего возраста.

То, что ее объяснение ни на йоту не было более тактичным, чем замечание Конни, очень ясно дала понять Крит, которая, услышав, что о ней говорят как об особе среднего возраста – явная клевета, – устремила на них обеих мрачный, суровый взгляд, полный жгучей ненависти, и вернулась к рукоделию. Между виском и левой бровью у нее по-прежнему виднелся изжелта-черный синяк диаметром с дюйм, слабый отголосок весьма впечатляющего синяка мистера Тидсона. Покинув эту таинственно невезучую четверку, миссис Брэдли скрылась в своей комнате. Она заперла ее этим утром и отпирала, только чтобы вымыть руки перед ужином. Теперь она снова ее открыла, а войдя внутрь, опять повернула ключ в замке.

Затем убедилась, что окно прочно закрыто, и принялась осматривать внутренность гардероба-буфета.

Скоро она нашла кнопку; задняя стенка буфета отъехала в сторону, и перед миссис Брэдли открылся проход.

Едва ли нужно было его обследовать, она и так могла вычислить, куда он ведет. И все же, чтобы застраховать себя от любых неожиданностей, она по нему прошла. Он привел в бомбоубежище, и вполне можно было предположить, что Конни и мисс Кармоди могли о нем знать, но Тидсоны – вряд ли. Требовалось найти второй проход. Она простукивала и нажимала на стены еще минут двадцать или больше, полагая, что проход открывается где-то между туалетным столиком и тем краем камина, который был ближе к окну. Эта часть комнаты представляла собой широкую нишу глубиной в выступ дымохода, а площадь стены составляла по меньшей мере сто квадратных футов[31]31
  100 футов – ок. 30,5 м.


[Закрыть], половину которой можно было отбросить из-за слишком высокого расположения. Еще почти четверть не подходила из-за стоявшего там туалетного столика.

Таким образом, предстояло исследовать около тридцати квадратных футов[32]32
  30 квадратных футов – ок. 9 м².


[Закрыть] в нижней части стены. Миссис Брэдли испробовала все известные ей уловки и те, о которых она когда-либо читала, но очень долго все было напрасно. Затем, как это часто случается в деле раскрытия тайн, она прислонилась к стене, чтобы дать отдых заболевшей спине, и немедленно оказалась в тайном – или не столь тайном – проходе.

Он вел в бомбоубежище и шел параллельно проходу из гардероба-буфета. Это был переоборудованный старый коридор. Миссис Брэдли несла вахту всю ночь, но никто ее не потревожил. На следующее утро, переговорив с руководством отеля, она добилась того, что рабочие заложили оба прохода, которые вели из бомбоубежища в ее номер.

«Тот, кто придет теперь, сможет пробраться только через дымоход», – подумала миссис Брэдли. Мысль эта принесла ей огромное удовлетворение. Она посчитала крайне маловероятным, чтобы Тидсоны или Кармоди знали о таком пути.

– Да, обычно мы уведомляли наших гостей о проходе через один из номеров на каждом этаже, если они не хотели бежать в бомбоубежище через лужайку, – объяснила управляющая. – Разумеется, в наших краях и речи не было об авианалетах, но мы все же иногда получали предупреждения, а зимой, должна сказать, гости были очень благодарны, что им не приходится выходить из дома, чтобы попасть в укрытие. Однако мы крайне озабочены, чтобы теперь, когда война окончена, никого не беспокоили. Нам явно следовало заделать эти проходы раньше.

Миссис Брэдли согласилась, что в любой хорошо управляемой гостинице удобство гостей стоит на первом месте, и замечательно крепко спала в ту ночь, так как в камине была сооружена сложная западня, дабы предотвратить вторжение призрака. Перед тем как уснуть, миссис Брэдли снова размышляла о синяках Кармоди и Тидсонов. И пришла на этот счет к вполне определенному выводу.