Текст книги "Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых"

53

Наступила моя очередь караулить. Выяснилось, что кошмары были не у меня одной. Все, за исключением Нарайяна, спали нездоровым сном. Малютка хныкала не переставая. Козы и ослы, хоть и оставленные снаружи, всю долгую ночь блеяли, фыркали и издавали прочие жалобные звуки.

Спору нет, роща Предначертания – скверное местечко. И с этим ничего не поделаешь. Черное есть черное, а белое – белое.

Утро было ненамного приятнее ночи. Мы и позавтракать не успели, а Нарайян уже попытался улизнуть. Рекоход проявил невероятное самообладание и доставил обратно душилу, не утратившего способности ходить.

– Неужели ты и вправду удрал бы? – Вообще-то, я догадывалась, что он рассчитывал на помощь друзей, но не хотелось, чтобы заподозрил это. – Думала, тебе очень нужна эта книга.

Он пожал плечами.

– Сегодня ночью мне приснился сон, – призналась я. – Очень плохой сон. Я оказалась там, где не хотела быть, и увидела тех, кого не хотела видеть. Но это был правдивый сон. Я проснулась с уверенностью, что никто из нас не имеет ни малейшего шанса получить желаемое, если мы нарушим уговор. Поэтому я заявляю тебе, что играю честно: Книга Мертвых за Ключ.

Когда я упомянула о сне, Нарайян не сдержал раздражения. Вне всякого сомнения, ночью он рассчитывал на божественное руководство, но не дождался его.

– Я лишь хотел поискать кое-что, оставленное в прошлый раз, когда я тут был.

– Ключ?

– Нет. Просто одна личная вещь. Безделушка.

Он уселся на корточки у костра, на котором матушка Гота и Сурувайя готовили рис. Радиша, ко всеобщему изумлению, пыталась помогать. Или, точнее говоря, пыталась научиться тому, что нужно делать, чтобы удалось помочь в другой раз. Никто из наших женщин не выказывал княжне причитающегося уважения. Гота набрасывалась на Радишу с руганью точно так же, как и на любого из нас.

Пока Нарайян ел, я наблюдала за ним. Он орудовал тонкими палочками, чего я прежде за ним не замечала. Меня одолело параноидальное желание вспомнить, пользовался ли Сингх когда-нибудь этими самыми обычными деревянными стерженьками. Дядюшка Дой, как и все нюень бао, с ними не расставался. И утверждал, что это не только кухонный скарб, но и смертоносное оружие.

Наверное, я сойду с ума, если Нарайян не исчезнет из моей жизни в самое ближайшее время.

Душила улыбнулся, как будто прочел мои мысли. Иногда кажется, что он чересчур доверяет моему обещанию, данному от имени Отряда.

– Покажи мне Книгу, летописец.

Я оглянулась по сторонам.

– Дой?

Дядюшка мигом возник в дверном проеме. Интересно, что он делал там, снаружи?

– Что?

– Господину обманнику угодно взглянуть на Книгу Мертвых.

– Как скажешь.

Он вышел, спустился по усыпанным листьями ступеням, порылся в одном из мешков и достал укутанный в промасленную кожу предмет, который мы выкопали на кладбище тенеземцев. Вернувшись, с демонстративным поклоном протянул сверток обманнику, отступил на шаг и застыл, скрестив руки. Я заметила, что он проделал все это не как обычно, а в некой ритуальной манере. Бледный Жезл уже висел у него за спиной. Я вспомнила, что семья, принявшая Доя как своего, имела зуб на Нарайяна Сингха и культ душил. Обманники убили То Тана, сына брата Сари Тай Дэя. Того самого Тай Дэя, который вместе с Плененными погребен на плато Блистающих Камней.

Дядюшка Дой никаких обещаний Нарайяну Сингху не давал.

Хотелось бы мне знать, догадывается ли Сингх об этом. Скорее да, чем нет, хотя этот вопрос никогда не обсуждался в его присутствии.

Я также обратила внимание на то, что безо всякого плана или сигнала остальные наши приблизились, так что мы оказались окружены вооруженными людьми. И только Лебедь, похоже, не понимал или понимал крайне слабо свою роль.

– Садись, поешь риса, – сказала я ему.

– Я ненавижу рис, Дрема.

– Скоро мы попадем туда, где пища будет разнообразнее. Очень на это надеюсь – у самой рис уже из ушей лезет.

Нарайян благоговейно, одну за другой разворачивал и откладывал в сторону куски промасленной кожи. Вот показалась большая, безобразная на вид книга. Она мало чем отличалась от тех томов, которые я, будучи Дораби Деем Банержаем, видела каждый день. Ничто не свидетельствовало о ее святости, о том, что она содержит заветный текст самого зловещего культа в мире.

Нарайян раскрыл ее. Письмена выглядели как беспорядочные каракули. Дщерь Ночи приступила к этой работе в возрасте четырех лет. По мере того как Нарайян переворачивал листы, можно было проследить, как быстро училась девочка. Почерк улучшался прямо на глазах. И еще я обратила внимание на шрифт – тот самый, которым написан первый том Анналов. Интересно, и язык в обеих книгах один?

Где шри Сантараксита, когда он так нужен мне?

Далеко-далеко отсюда, вместе с Сари и Одноглазым. Наверняка жалуется на отсутствие удобств и утонченных яств. Нехорошо, старик, нехорошо. У всех у нас точно такие же проблемы.

– Убедился, что она подлинная? – спросила я.

Этого Нарайян отрицать не мог.

– Ну вот, я выполнила свою часть сделки. Фактически, сделала все для ее благополучного завершения. Теперь твой ход.

– Ты в любом случае ничего не теряешь, летописец. Я все еще плохо представляю себе, как смогу выбраться отсюда живым.

– Беспрепятственный уход я тебе гарантирую. Если кто-нибудь попытается тебе отомстить, то это произойдет не здесь.

Нарайян изо всех сил пытался разгадать мои истинные намерения. Принять сказанное за чистую монету? Нет, на это он не был способен.

– С другой стороны, ты отсюда не уйдешь, если не отдашь Ключ. И у нас есть способ убедиться, что это не подделка. – Я взглянула на Доя.

Нарайян сделал то же самое. Потом уселся в позу молящегося и закрыл глаза.

Может, Кина ему и ответила. Меня вдруг пробрало холодом, подул ветер и принес могильный запах.

Содрогнувшись, Сингх открыл глаза.

– Я должен пойти в храм. Один.

– Надеюсь, здесь нет черного хода?

Сингх чуть улыбнулся:

– А если бы и был, какая мне с того польза?

– В этот раз – никакой. Хочешь выбраться отсюда – забудь на время о том, что ты обманник.

– Да будет так. Год Черепов не наступит, если я не использую этот шанс.

– Пусть идет, – сказала я Дою, который стоял между Нарайяном и храмом.

Я заметила, что Рекоход и Ранмаст держат в руках бамбуковые трубки – на тот случай, если недомерок попытается совершить какую-нибудь глупость.

Что-то долго возится душила, – проворчал Рекоход.

– Но он все еще там, – успокоил нас Дой. – Ключ наверняка спрятан надежно.

Или его там вообще нет, подумала я, но смолчала.

– Что он нам принесет? – спросила я Доя. – В смысле, я до сих пор не представляю себе, как выглядит Ключ. Еще один наконечник копья? – Открыв с помощью Копья Страсти путь на плато Блистающих Камней, Костоправ тем самым решил участь свою и спутников.

– Я лишь слышал описание. Что-то вроде молота необычной формы… Он возвращается.

Появился Нарайян. Он выглядел как-то иначе – воодушевленным и испуганным одновременно. Рекоход сделал предостерегающий упреждающий жест бамбуковой трубкой, Ранмаст медленно поднял свою. Сингх знал, что собой представляют эти палки. Попытайся он сейчас сбежать, у него не будет ни малейшего шанса.

То, что он добыл в храме, выглядело как чугунный боевой молот. Старый, ржавый, уродливый, с треснувшим и обколотым бойком. Нарайян нес его так, будто он был тяжелее, чем казался.

– Дой? – спросила я. – Что скажешь?

– По описанию похоже, летописец. За исключением трещин в бойке.

– Это я его уронил, – сказал Сингх. – На каменный пол храма.

– Постарайся прочувствовать его, Дой. Ты наверняка можешь определить, есть ли в нем сила.

Сингх отдал Дою молот, и тот выполнил мою просьбу. Похоже, вес оружия показался старому нюень бао устрашающим.

– Должно быть, это он, летописец.

– Забирай свою Книгу и проваливай, обманник.

Пока я не поддалась соблазну забыть о моих обещаниях.

Нарайян схватил Книгу, но с места не двинулся. Он замер, в ужасе глядя на Сурувайю и ее дочку.

Сурувайе понадобилось что-то вроде салфетки, чтобы малышка не пускала слюни на одежду. И мамаше пришло в голову, что красный шелковый шарф отлично для этого подходит.

Идиоты! Боже мой, какие идиоты!

54

Пока мы собирались в дорогу, старший сын Икбала заметил особенно глубокую трещину в бойке молота. Остальные были слишком заняты, поздравляя друг друга и обсуждая, чем будет заниматься Отряд после того, как мы уведем Плененных подальше от плато. Мальчик обратился к отцу. Икбал позвал Ранмаста и меня.

Вот что значит юность! Мы, старики, не сразу разглядели то, что обнаружил мальчик.

– Похоже, внутри золото.

– Если так, то понятно, почему он такой тяжелый. Дой, иди сюда. Тебе не приходилось слышать, что этот молот на самом деле золотой?

Икбал начал ковырять ножом, отвалился кусочек чугуна.

– Не приходилось, – ответил Дой. – Осторожно, не повреди его еще сильнее.

– Всем успокоиться! Это все-таки Ключ. Дой, изучи его как следует. Аккуратно! Потратить столько лет, пройти через такое дерьмо! Не хочу, чтобы все пошло прахом. В чем дело? – Я заметила, что все потянулись к оружию.

– Гляди, кто пришел, – сказал Лебедь. – Откуда взялись эти парни?

Появились Недоносок и его команда. Мы с Недоноском переглянулись, он пожал плечами.

– Ушел из-под носа.

– Ничего удивительного. Мы прокололись – он понял, что снаружи кто-то есть. – (Красный шарф теперь украшал плечи Сурувайи.) – Пора в путь. Нужно пройти по мосту у Годжи до того, как Протектор начнет разыскивать нас.

Я с самого начала твердила, что стоит пересечь реку – и мы получим реальный шанс скрыться.

– Твои парни хорошо поработали в Семхи, – сказала я Недоноску.

– Могли бы и лучше. Если бы я додумался подождать, когда каратели начнут рубить Древо Бходи, то мы бы стали героями, а не просто бандитами.

Я пожала плечами:

– В следующий раз. Лебедь, объясни этой козе, что мы съедим ее, если не станет слушаться.

– Обещаешь?

– Обещаю, что будет настоящая еда, когда доберемся до Джайкура.

55

У всех нервы были напряжены до предела, когда мы приблизились к Годже. Я послала Недоноска на разведку и по сугубо эмоциональной причине не поверила ни единому его слову. Он доложил, что для прохождения по мосту требуется лишь уплатить пошлину в два медных пайса; в остальном путешественниками никто не интересуется. Мытари расположились у старого брода, ниже по течению от моста. Сейчас, в сезон дождей, брод был непроходим. Народу шло много. Солдаты, охраняющие мост, шатались без дела и играли в карты. Иными словами, были слишком заняты, чтобы беспокоить путников.

Что-то внутри меня определенно ожидало худшего.

Сельцо Годжа выросло в городок, обслуживающий тех, кто двигался по Каменной дороге – едва ли не последнему дару Черного Отряда. Готовясь к вторжению в Тенеземье, Капитан замостил булыжником весь тракт от Таглиоса до Джайкура. Работали здесь пленники, захваченные во время войны. Уже позднее Могаба продолжил дорогу в юго-западном направлении, через территории вассальных государств, соединив таким образом города и земли, оказавшиеся под протекторатом Таглиоса.

Как только мы оказались в безопасности, на другом берегу Майна, я собрала всех, чтобы обсудить наши дальнейшие действия.

– Нельзя ли состряпать поддельный приказ для здешнего гарнизона: арестовать Нарайяна, если тот попытается пересечь реку?

– Ты слишком оптимистична, – заявил Дой. – Если он отправился на юг, то уже обогнал нас.

– А если попадется Протектору, она вытянет все, что ему известно о вас, – добавил Лебедь.

– Чувствуется мнение специалиста.

– Я не по доброй воле занималась такими делами.

– Ладно. Она сможет, да. Нарайян знает, куда мы направляемся и зачем. И что у нас есть Ключ. Но что ему известно о нашей группе, которая везет с собой Дщерь Ночи? Если сумеет проскочить незамеченным, разве не попытается освободить девчонку?

Никто не нашелся что возразить.

– И я вполне допускаю, что мы могли случайно проболтаться об этой группе.

Сари никаких обещаний Нарайяну не давала. Может, ей удастся перехватить его и отобрать незаконченную первую Книгу Мертвых.

– Эта ворона так и летит за нами, – заметил Лебедь.

На южном берегу над мостом и бродом возвышалось небольшое, но очень высокое фортификационное сооружение. Птица сидела наверху, наблюдая за нами. Не двинулась с места с тех самых пор, как мы перебрались через реку. Возможно, просто хотела отдохнуть. Почему нет?

– У нас еще есть один бамбук для стрельбы по воронам, – заявил Рекоход.

– Оставьте ее в покое. Непохоже, что у нее дурные намерения. По крайней мере, она ни разу не пыталась нам навредить. – Более того, я несколько раз имела возможность убедиться, что ворона хотела бы вступить в общение с нами. – Вот если попытается, тогда мы с ней разберемся.

В Годже мы не услышали ничего, кроме традиционных жалоб на вышестоящих. Слухи о событиях в Таглиосе казались настолько преувеличенными, что никто не поверил и десятой их доле. Позже, когда мы добрались до Джайкура и остановились на отдых, характер слухов начал меняться. Похоже, гигантский паук зашевелился в середке своей паутины. И хотя было понятно, что конкретные новости придут еще не скоро, общее мнение сводилось к тому, что надо как можно быстрее продолжить путь и в дороге тоже не тратить времени зря.

Ранмасту удалось выяснить, что человек с приметами Нарайяна был замечен возле лавки, принадлежащей его сыну Сугриве, успевшему сменить имя.

– У Нарайяна должна быть какая-нибудь слабость? Может, прикончим Сугриву, пока мы здесь?

– Он не сделал нам ничего плохого.

– Зато его отец сделал. Для него это будет напоминанием.

– А зачем напоминать? Если Нарайяну хватает глупости считать, что мы с ним уже в расчете, то пусть его. Представляю выражение его рожи, когда он снова окажется у нас в руках.

Нарайяна было бы нетрудно заметить в Джайкуре, потому что город все еще очень походил на военный лагерь. Несомненно, жители вспомнят и нас, если их будут расспрашивать в ближайшее время.

Я несколько раз бродила по городу, разыскивала места, связанные с моим детством. Но ничего памятного не осталось. Ни людей, ни мест, ни плохого, ни хорошего. Прошлое жило лишь в моей памяти. Жаль, что там оно категорически не желало умирать.

56

В своей практической деятельности Отряд руководствуется правилами, мало чем отличающимися от тех, которых придерживаются фокусники. Мы предпочитаем, чтобы наши зрители не видели ничего, за исключением того, что нам нужно. Но даже то, что они видят, на деле совсем не то, чем кажется. Отсюда козы и ослы. И уже к югу от Джайкура перемена во внешности – не только у каждого человека, но и у всей нашей компании. Мы разбились на две «семьи», плюс ватага незадачливых южан, искателей сытой жизни, которым в Таглиосе крупно не повезло, – разочарованные и отчаявшиеся, они плетутся восвояси. Подобных людей здесь всегда хватало. Их надо стеречься – без малейшего зазрения совести нападут на того, кто покажется им легкой добычей. Дороги вообще не патрулируются. Протектора не волнует, безопасно по ним передвигаться или нет.

Головной дозор состоял из Доя и Лебедя, Готы и меня. На первый взгляд, мы выглядели легкой добычей, но на самом деле каждый из моих спутников, хоть и в преклонных годах, стоил четырех или пяти простых смертных. У нас произошла только одна стычка, которая закончилась через несколько секунд. Цепочки кровавых следов уходили в кустарник – Дой не был настроен убивать.

Местность казалась все менее гостеприимной и помаленьку шла на подъем. Прозрачный воздух позволял видеть далеко, и впереди на юге замаячили вершины Данда-Преша, хотя до них было еще идти и идти. Мощеная дорога уперлась в заброшенный рабочий лагерь.

– Должно быть, пленные закончились, – предположил Лебедь.

Лагерь был разграблен – все, что можно, из него унесли.

– Закончились враги, которых Душелов считает целесообразным расходовать на прокладке дороги. Всегда находятся люди, которые ей не по нраву и которым можно найти применение на строительстве.

Именно так было с западной дорогой, по которой предстояло идти другой части Отряда. Ее собирались замостить на всем протяжении до Чарандапраша. Стройка все тянулась и тянулась, пока несколько лет назад Протектору это не надоело. Она пришла к выводу, что, хотя Кьяулунские войны закончились, это не повод облегчать жизнь главнокомандующему и его людям. И потребовала от Радиши прекратить расходы.

Хотелось бы мне знать, чего Радиша ждет от будущего. Она наверняка совершенно искренне верит, что к моменту похищения была в стране главной. И вот она здесь, среди своих верноподданных, которые на многое открыли ей глаза.

Мы добрались до озера Танджи, которое мне очень нравится. Огромное пространство застывшей красоты цвета индиго. Когда я была намного моложе, тут у нас произошло едва ли не самое тяжелое сражение с существами, которым Хозяева Теней обязаны своим названием. Прошло более десяти лет, но все еще заметны оплавленные скалы. А в узких ущельях, которые, точно шрамы, прорезали склоны холмов, можно обнаружить груды человеческих костей.

– Это место навевает мрачные воспоминания, – заметил Дой.

Он участвовал в той битве. Как и матушка Гота, которая явно под влиянием этих воспоминаний даже прекратила свои жалобы.

В те дни ей и вправду пришлось многое пережить.

Над нашими головами пронеслась белая ворона. Опустилась на склон впереди и скрылась в мохнатых ветвях высокой горной сосны. Теперь мы почти каждый день видели эту птицу. Без сомнения, она следовала за нами. Лебедь клялся, что ворона пыталась заговорить с ним, когда он залез в кусты облегчиться.

Я спросила, чего она хотела, и он ответил:

– Вообще-то, Дрема, я поспешил убраться оттуда. У меня и без того хватает проблем. Не хочу прослыть человеком, который болтает с птицами.

– Может, она собиралась сказать что-то важное.

– Наверняка. И если у нее в самом деле имеются скверные новости, пусть поговорит с тобой.

Сейчас Лебедь посмотрел на склон и сказал:

– Она прячется.

– Но не от нас.

Склон холма выглядел совершенно нехоженным. Внизу извивалась тропа, дальше она тянулась вдоль берега, но людей и там не было видно. Этот путь был почти заброшен.

– Я могла бы прожить остаток своих дней на берегу этого озера, в уединении, – сказала я Лебедю.

– Не самое лучшее место, разве что у тебя не будет выбора.

Отчасти он был прав. Эта местность выглядела куда сиротливей, чем двадцать лет назад. Тогда вокруг озера были разбросаны деревушки.

– Взгляни вон туда, – указал Лебедь, оглянувшись.

– Что? – Я присмотрелась, но увидела не сразу. – Ого! Птица!

– Не просто птица. Ворона. Самой простой породы.

– У тебя глаза лучше моих. Не смотри в ту сторону. Если не обращать на нее внимания, у нее не будет причины интересоваться нами. – Сердце у меня, однако, забилось чаще.

Может, это обыкновенная дикая ворона, никак не связанная с Душелов. Вороны непривередливы в отношении еды.

А может, Протектор наконец начала разыскивать нас за пределами Таглиоса.

Белая ворона куда-то подевалась, черная, наоборот, взлетела, причем она явно что-то искала. И как это понимать?

Впрочем, мы не в силах были ей помешать. Хотя в глазах дядюшки Доя всякий раз, когда он замечал черную ворону, появлялось оценивающее выражение.

Спустя некоторое время интерес у птицы пропал и она улетела. Я сказала остальным:

– Не обращайте внимания. Вороны – твари шустрые, но глупые, не способные запоминать длинные инструкции и приносить подробные новости. А может, эта ворона вообще ни при чем.

Хотелось в это верить, но дикие вороны теперь попадались гораздо реже, чем прежде. И все они, похоже, находились под контролем Душелов. Очень может быть, что именно из-за ее вмешательства их осталось так мало.

Если эта ворона на самом деле разведчица, пройдут дни, прежде чем она сможет что-нибудь сообщить хозяйке.

– Если она что-то заподозрила, вскоре здесь могут появиться и Тени, – заметил Дой.

Конечно, у Душелов это самые лучшие помощники. Тени движутся быстрее ворон, понимают более сложные задачи, способны доставлять подробные сведения. Но вот вопрос: может ли Душелов контролировать их на таком расстоянии? Прежние Хозяева Теней имели большие трудности с удаленным управлением своими питомцами.

Мы двинулись берегом озера Танджи. Все воспользовались возможностью искупаться в ледяной воде. Заброшенная дорога вывела на равнину Чарандапраш, где Черный Отряд одержал одну из своих самых выдающихся побед, а главнокомандующий потерпел одно из своих самых позорных поражений. Хотя и не по своей вине, а по вине своего трусливого хозяина Длиннотени, каковой факт благодаря капризу истории оказался забыт. Обломки, оставшиеся после того сражения, все еще валяются на склонах.

У перевала через Данда-Преш стоял небольшой гарнизон, который не выказывал ни малейшего интереса к наведению порядка или передвижению людей в зоне видимости. Никому до нас не было дела. Никто не задал ни одного вопроса. Нам сказали, какую пошлину нужно уплатить, и предупредили, что с ослом будет трудно, скалы все еще покрыты льдом. Еще мы узнали, что в последнее время через перевал народу ходит больше обычного. Надо полагать, на пути у Сари непреодолимых препятствий не возникло и она, в соответствии с замыслом, опережает нас, даром что обременена стариками и спутниками поневоле.

В горах было гораздо холоднее и меньше растительности, чем в предгорьях, которые мы только что пересекли. Интересно, какое впечатление это производит на Радишу, что она теперь думает об империи, завоеванной для нее главным образом Отрядом? Несомненно, она получила немало пищи для размышлений.

Ей предстоит еще много открытий. Ведь она большую часть своей жизни провела во дворце, точно в золотой клетке.

Белая ворона возвращалась снова и снова раз в несколько дней, а ее черные товарки исчезли. Может быть, Протектор отправила их в другое место?

Эх, мне бы способность Мургена покидать свое тело. С тех пор как мы ушли из рощи Предначертания, у меня не бывало снов, позволяющих узнать новости. Весьма досадно, зная о существовании такого легкого доступа к секретам, невзирая на расстояние, не располагать им.

В горах очень холодные ночи. Я призналась Лебедю, что временами хочется принять его предложение сбежать куда-нибудь подальше, обзавестись таверной и пивоварней.