Текст книги "Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых"

64

Конечно, врезаться в воду – не ахти какое удовольствие, но все же куда приятнее, чем с той же высоты шарахнуться о каменную поверхность. Падала Душелов достаточно долго, чтобы подготовиться к приводнению. Тем не менее удар был настолько сильным, что она потеряла сознание.

Придя в себя, Душелов обнаружила, что дрейфует по течению реки, держа голову над поверхностью. Был сезон дождей: вода поднялась высоко и течение ускорилось. Потребовалось немало усилий, чтобы добраться до южного берега. Выбравшись из воды и рухнув на песок, Душелов оказалась примерно в шести милях от места катастрофы, то есть за пределами города, в краю печально знаменитом, обжитом шакалами – как четвероногими, так и двуногими. По слухам, ночью здесь рыщут леопарды, на берег вылазят крокодилы, а несколько лет назад видели даже тигра, который забрел с низовьев реки.

Протектор не боялась столкновения с любой злобной или голодной тварью. Вокруг сидела сотня ворон. Некоторые захлопали крыльями и умчались во тьму, чтобы пригнать стаи летучих мышей. Такой охраны убоится любой хищник или падальщик. Да и сама Душелов, когда она в сознании, обратит в бегство любое полчище шакалов, подпалив им хвосты.

Она заковыляла в направлении города, помаленьку восстанавливая силы и ворча под нос, что стареет и теряет живость.

В конце концов она добралась до дома какого-то ростовщика, откуда ее уже со всеми удобствами доставили во дворец. К завтраку она опоздала и прибыла в таком отвратительном настроении, что челядь поспешила разбежаться по закуткам и затаиться. Только главнокомандующий осмелился зайти и справиться о ее самочувствии. И тотчас покинул ее, рычащую и кричащую.

Несмотря на всю свою паранойю, Душелов не подозревала, что авария была неслучайной, – пока не проверила оставшийся ковер, решив, несмотря ни на что, нагрянуть к нюень бао. Вот тут-то она и обнаружила, что легкий деревянный каркас подпилен в нескольких важных местах.

Чтобы выяснить, кто это сделал, понадобилось совсем немного времени. Душелов послала за Джаулем Барунданди и его помощниками. Ее ожидал еще один сюрприз: Барунданди срочно покинул дворец, сославшись на какую-то семейную неурядицу. И произошло это перед самым возвращением Протектора. Так ей доложили серые, когда она занялась расследованием.

– Любопытное совпадение. Найдите его. Найдите всех, с кем он постоянно работал. Мне необходимо с ним кое-что обсудить.

Серые разбежались. Лишь один отважный офицер задержался, чтобы сообщить:

– В городе ходят слухи, будто последователи Бходи собираются возобновить самосожжения. Они хотят, чтобы Радиша вышла к народу и занялась их делами лично.

Эта новость не улучшила настроения Душелов.

– Поинтересуйся, может, им не хватает земляного масла? Я сегодня щедрая. И еще попроси их чуть повременить: плотники соорудят трибуны, чтобы добрые подданные Радиши могли полюбоваться зрелищем. Что мне до всяких чудаков? Пошел вон. Ищи этого слизняка Барунданди! – Все это было сказано голосом, в котором злоба смешалась с безумием.

Джаулю Барунданди не повезло. Он сумел укрыться от летучих мышей, ворон и Теней, которых выпустила Протектор, когда серые вернулись ни с чем. Но на него донесли, когда вознаграждение за его поимку стало достаточно соблазнительным. Был распущен слух, будто он напал на Радишу и тяжело ранил ее и что лишь благодаря быстрому вмешательству Протектора и ее могущественному колдовству удалось спасти княжну. И теперь она находится между жизнью и смертью.

Таглиосцы любили свою Радишу. Джауль Барунданди обнаружил, что у него нет друзей, – только соучастники. Один из них и выдал его – за меньшую часть вознаграждения (остальное, как водится, прикарманили серые начальники) и возможность сбежать.

Джауля подвергли чудовищным пыткам. Бедняга рассказал бы все, что угодно, лишь бы они прекратились, но того, что хотела услышать Протектор, он попросту не знал. Кончилось тем, что Душелов приказала посадить его в клетку и подвесить в пятнадцати футах над тем местом, где обычно сжигали себя монахи Бходи. Одновременно она издала указ, чтобы прохожие швыряли в него камнями. Она рассчитывала, что Барунданди проживет достаточно долго, испытывая страдания, но не вышло. В первую же ночь кто-то подбросил ему отравленный фрукт. А под клеткой были оставлены трупы предателя и одного из серых. Каждому в рот сунули записку: «Воды спят». Прежде чем мертвецов обнаружили, их успели основательно исклевать вороны.

Это были последние «подарки» Черного Отряда, но почему-то они так подействовали на Душелов, что она едва не лишилась рассудка. Несколько дней серые, оставшиеся верными ей, были заняты по горло, хватая людей, большинству из которых было совершенно невдомек, чем же они так досадили Протектору.

Она так и не посетила нюень бао, несмотря на то что оставшийся ковер отремонтировали. В Таглиосе час за часом нарастало беспокойство, и нельзя было отвлечься хоть на миг без риска, что город выйдет из повиновения.

Потом вернулись мелкие Тени – из-за гор и лесов, из-за озер, рек и равнин. И рассказали хозяйке о том, что происходит на самом дальнем юге.

Душелов взвыла от ярости, да так громко, что об этом моментально узнал весь город. Переселенцы из других мест заговорили о том, что разумнее было бы вернуться в свои провинции.

Главнокомандующий с двумя приближенными снесли дверь в покои Протектора, будучи уверены, что ее нужно спасать. И увидели Душелов, охваченную бешенством: она металась по комнате, разговаривая сама с собой разными голосами:

– У них есть Ключ. Они наверняка раздобыли Ключ. Должно быть, убили обманника. Возможно, даже снюхались с Киной. Зачем они отправились на юг? Что им делать на плато после того, как они лишились вожаков? Почему их так тянет туда? Я читала Анналы. Там ничего нет. О чем им известно? О стране Неизвестных Теней? Что нового они могли придумать или узнать с тех пор, как служили мне еще на севере? Зачем? Зачем? Что они выведали такого, о чем не знаю я?

Тут Душелов спохватилась, что рядом стоят Могаба и его люди. Последние заметно нервничали, не понимая, откуда берутся эти голоса. Когда Душелов бесилась, свидетелю обычно казалось, что они исходят отовсюду.

– Ты! Тебе удалось поймать кого-нибудь из террористов?

– Нет. И не удастся, разве что среди них найдется обиженный и сам предложит свои услуги. Злоумышленников здесь осталось совсем немного, и те вряд ли знают друг друга. По крохам собрав сведения, я выяснил, что Черный Отряд ушел в Тенелов.

В свое время Могаба служил Хозяину Теней, колдуну по имени Длиннотень. И не избавился от привычки называть Кьяулун так, как это делал его прежний господин.

– Все верно. Они вернулись туда, где побывали пятнадцать лет назад. Только теперь у них Радиша и Ключ. – По тону чувствовалось, что во всем случившемся Душелов винит исключительно Могабу.

Его это ничуть не обеспокоило. Во всяком случае, в данный момент. Он уже привык к тому, что его обвиняют в проступках, которые совершают другие. И не верил, что остатки Черного Отряда представляют собой сколько-нибудь реальную угрозу. Эти люди потерпели слишком сокрушительное поражение и слишком долго были не у дел. И если они считают себя опаснее, скажем, душил, то это не более чем самообман. Достаточно отправить на юг несколько небольших подразделений, чтобы похоронить Черный Отряд окончательно. И у тенеземцев им не найти ни помощи, ни сочувствия. Тамошний люд не забыл последнего нашествия этой банды.

– Ключ? Что за Ключ?

– С его помощью можно пройти через Врата Теней невредимым. Талисман, который позволяет путешествовать по плато Блистающих Камней, – сообщила она тоном ученого педанта и тотчас сменила его на гневный. – Одно время я владела этим талисманом. И много лет назад воспользовалась им, чтобы проникнуть за Врата и все там изучить. Длиннотень, если бы узнал об этом, начисто лишился бы мужества, хотя он и так евнух. Однако Ключ исчез в самом начале замятни в Кьяулуне. Наверное, Кина помутила мой разум, давая возможность обманнику Сингху украсть и Ключ, и обожаемую дочурку моей сестры. Я даже представить себе не могу, зачем этот сброд так рвется на плато после того, что там произошло. Но что бы ни задумали мои враги, я хочу этому помешать. Готовься к путешествию.

– До Тенелова неблизко, а Таглиос нельзя надолго оставлять без верховной власти. У нас больше нет жеребца, даже если бы он смог нести двоих.

– О ком ты? – недоуменно спросила Душелов.

– О черном коне с севера. У меня оставался один, но теперь он исчез. Разбил свое стойло и сбежал. Я рассказывал тебе об этом в прошлом месяце.

Очевидно, она не запомнила.

– Мы полетим.

– Но… – Могаба терпеть не мог этот способ передвижения. Когда он был генералом у Длиннотени, ему приходилось летать вместе с Ревуном почти ежедневно. Он с очень неприятным чувством вспоминал те времена. – Разве больший ковер не уничтожен?

– Маленький выдержит двоих. Я должна как следует отдохнуть. Нам придется нелегко, но мы сможем обернуться так быстро, что здешние людишки не успеют воспользоваться нашим отсутствием. Уложимся в неделю, максимум в десять дней.

Главнокомандующий много что мог бы на это возразить, но предпочел держать язык за зубами. На то, чего ей не хотелось слышать, Протектор реагировала еще хуже, чем Длиннотень.

– Добравшись до них, мы сразу изменим внешность. Твоя первоочередная задача – разыскать молот. У него есть особенность: он тяжелее, чем кажется на вид.

Могаба еле заметно поклонился. И снова промолчал, хотя понимал, как трудно им будет влиться в толпу людей, на которых они охотятся.

– Подготовь своих солдат, – закончила инструктаж Душелов. – Им придется пару недель держать Таглиос в узде.

Могаба отбыл, ничего не сказав о том, что срок предполагаемого отсутствия увеличился уже в ходе этой беседы. Положение обязывало главнокомандующего много делать и мало говорить. А лучше вообще помалкивать.

Протектор, ухмыляясь, проводила его взглядом. Могабе кажется, что он очень хорошо скрывает свои мысли. Но с ее-то вековым коварством, с ее-то знанием темной стороны человеческой души прочесть эти мысли ровным счетом ничего не стоит.

65

Крепостица оплывала, словно вылепленная из воска, таяла на медленном огне. Как только я уснула и перестала быть помехой, Гоблин переложил всю колдовскую работу на плечи Тобо. И тот с энтузиазмом принялся выковыривать уцелевших врагов из убежища. Вредный мальчишка проучился у своих наставников гораздо дольше, чем казалось и им, и ему самому.

Солдаты гарнизона выносили наружу своих мертвых и раненых, когда меня разбудил крик. Я села. Уже близился рассвет. И мир вокруг стал совсем другим.

– Магарыч, что случилось? – спросила я.

Один из моих ветеранов узнал одного из врагов.

– Этот парень у них за старшего, – объяснил Магарыч. – Дрема, узнаешь Хусавира Пита? Мы думали, что он погиб, когда бахратский батальон был уничтожен в засаде при Кушкоши.

– Я его помню.

Я помнила и еще кое-что – то, о чем Магарыч не знал. То, о чем рассказала лишь Мургену, блуждавшему вне тела, когда случилась эта резня. Хусавир Пит, в те времена наш брат, присягнувший Отряду, завел в ловушку самое крупное подразделение, где были собраны наши оставшиеся союзники. Можно считать, что именно это поражение стало для нас концом Кьяулунских войн. Хусавир Пит нарушил свою клятву. Хусавир Пит предал своих братьев. В моем списке людей, с которыми я мечтала встретиться, он стоял очень высоко. Правда, лишь от одного человека я слышала, что Пит уцелел и был вознагражден за измену начальственной должностью, деньгами и новым именем. Но даже те из наших, кто ничего об этом не знал, все поняли, едва увидели его здесь.

– Что же ты не попросил ее изменить твою рожу? – спросила я, когда его, истекающего кровью, швырнули к моим ногам. – Наверняка не надеялся, когда перебегал, что она так хорошо с тобой обойдется.

Я не позволяла ему отвести взгляд. То, что он увидел в моих глазах, убедило его, что отпираться бесполезно. Ваджра Нага вылез наружу, и я его не удерживала.

Все больше людей собиралось вокруг. Поскольку многие были не в курсе, я рассказала, как Душелов склонила Хусавира Пита к предательству и как он помог ей уничтожить более пятисот наших братьев и союзников. Всеобщее недоумение тотчас сменилось возмущением, посыпались красноречивые советы насчет разных способов расправы с предателем. Я не мешала людям выговориться – до тех пор, пока некоторые не начали распускать руки. Тогда я сказала Гоблину:

– Спрячь его куда-нибудь. Он еще может нам пригодиться.

Возбуждение постепенно улеглось, и я позволила себе удовольствие плотно поесть. Настроение улучшилось, свободное время еще остается – отчего бы не возобновить знакомство со шри Сурендранатом Сантаракситой.

– Похоже, такая жизнь тебе по нраву, – сказала я. – Выглядишь лучше, чем в тот день, когда мы покидали город. – И это была чистая правда.

– Дораби? Юноша, я думал, ты погиб. Несмотря на бесконечные уверения, что это не так. – Наклонившись ко мне, он добавил доверительно: – Знаешь, не все твои товарищи – честные люди.

– Что, Гоблин и Одноглазый уже взялись обучить тебя тонку?

Вид у библиотекаря стал немного… смущенный, что ли?

– У них есть чему поучиться. – Застенчивость сменилась некоторой игривостью. – Кажется, и я их кое-чему научил. В молодости я увлекался, помимо прочего, карточными фокусами.

Я не удержалась от смеха, представив, как эти пройдохи сами оказались в дураках.

– Удалось найти что-нибудь полезное для меня?

– Я прочел от корки до корки все книги, которые мы взяли с собой, включая современные хроники твоего Отряда, написанные на известном мне языке. И не обнаружил ничего из ряда вон выходящего. Тогда я позволил себе поразвлечься, а именно попытался разобраться в хрониках, которые прочесть не удалось, путем сравнения текстов, написанных на разных языках.

Большинство этих текстов – дело рук Мургена. У него родилась идея копировать материал с целью отсеять все ненужное и неправильное. Один из его грандиозных проектов состоял в том, чтобы проверить на точность изложения Анналы, написанные Госпожой и Капитаном, сравнивая их со свидетельствами других очевидцев и переводя на современный таглиосский. Некоторые из наших предшественников тоже поступали так, поэтому все последние тома Анналов – фактически результаты совместной работы нескольких авторов.

– А что, много книг мы прихватили? – спросила я.

– Как улитки, вы тащите всю свою историю на спине.

– Верно. Очень удачный образ. Тебя еще не утомили исследования?

– Мальчик не дает мне скучать.

– Мальчик?

– Тобо. Блестящий ученик. Радует меня даже больше, чем это удавалось тебе.

– Тобо?

– Он самый. Кто мог ожидать такого от нюень бао? Благодаря тебе, Дораби, мои предубеждения рушатся одно за другим.

– Я и сама поражена.

Тобо? Либо у Сантаракситы вдруг прорезался талант вдохновлять учеников на труд, либо высшие силы благословили мальчишку сверхъестественной жаждой знаний.

– Ты уверен, что это наш Тобо, а не подменыш?

Только мы о нем заговорили – и пожалуйста, дьяволенок тут как тут!

– Дрема, есть новость: Ранмаст, Рекоход и остальные, кто с ними, скоро будут здесь. Доброе утро, шри Сантараксита. Я сейчас свободен. – Он что, и впрямь так тянется к знаниям? – Ох, прости, Дрема. С тобой папа хочет пообщаться.

– Где он?

События разворачивались слишком быстро, и у меня давно не было возможности встретиться с Мургеном.

– В палатке Гоблина. Все, кроме мамы, считают, что это для папы самое безопасное место.

Сари можно понять – ни единого шанса побыть с ее мужем наедине.

Когда я уходила, мальчик и старик уже склонились над книгой. Я бросила на Сантаракситу предостерегающий взгляд, который остался незамеченным.

Гоблина в палатке не было. Ну конечно, в поте лица выполняет мои многочисленные поручения. Ха-ха.

Трудно поверить, что одно-единственное человеческое существо способно устроить такой беспорядок в столь малом помещении. Палатка Гоблина была не шире любой из наших, но значительно выше и вдвое вместительней. Я могла в ней выпрямиться во весь рост, и еще оставалось примерно два дюйма в запасе. Нечто похожее на скамейку доярки – несомненно, украденное – составляло всю мебель колдуна. Ворох рваных одеял выдавал спальное место. Прочее пространство было завалено случайными вещами – судя по виду, выброшенными прежними владельцами. Догадаться, по какому принципу их собрали здесь, не представлялось возможным.

И всем этим колдун наверняка обзавелся уже после того, как прибыл сюда. Сари ни за что не отвела бы место на барже для этакой рухляди.

Туманный прожектор стоял в головах вонючей постели Гоблина, опасно кренясь и сочась водой.

– Если здесь самое безопасное место для хранения этой проклятой штуковины, тогда весь Отряд – просто сборище ненормальных.

Колдовская снасть вдруг зашептала. Я уселась поближе к ней, получив уникальную возможность в полной мере насладиться неповторимым ароматом, сопровождающим Гоблина еще с тех дней, когда его кутали в пеленки.

– Что-что?

Несмотря на все усилия Мургена, его шепот был едва слышен:

– Воды… Нужно еще воды, без нее туман не держится.

Я потащила устройство из палатки. Мурген разозлился, от этого его голос зазвучал чуть громче:

– Нет, черт возьми! Воду – ко мне, а не меня к воде! Если тебе так охота таскать меня по округе, хотя бы увлажни сначала. И поторопись: через несколько минут меня унесет отсюда.

Найти галлон воды оказалось совсем непросто.

– Проклятие! Почему ты так долго возилась?

– Была проблема. До наших дурней никак не дойдет, что нужно всегда держать под рукой запас воды. К примеру, на случай, если княжеская армия станет лагерем между нами и ручьем, а ведь до него почти миля. У нас тут все гениальные стратеги, когда им заниматься подобными мелочами! И как эта штуковина наполняется?

– Сзади есть пробка… Может, будет прок, если ты начнешь читать им Анналы? Как в храмах читают проповеди? Иногда я так делал. Выбери что-нибудь подходящее к ситуации. «В те дни Отряд состоял на службе…» – и так далее. Объяснишь на конкретных примерах, почему полезно таскать воду в гору, когда есть время. Ты имеешь дело со взрослыми людьми, руганью и криками от них ничего не добьешься. А вот послушают они о других временах, о том, как поступали их предшественники, и усвоят: ждешь неприятностей – делай то-то и то-то. И впредь будут тебя слушаться.

– Тобо сказал, что ты хочешь поговорить со мной.

– Должен рассказать тебе о том, что происходит в других местах. И еще я хочу дать кое-какие советы насчет вашей подготовки к походу на плато Блистающих Камней. Один из них – прислушиваться к Плетеному Лебедю. Но самый важный состоит в том, что у вас должна быть железная дисциплина. Эта территория смертельно опасна. Гораздо хуже, чем равнина Страха, которую ты не помнишь. Стоит там нарушить хотя бы одно правило – и тебе крышка. Вот еще подсказка: не хороните и не сжигайте труп человека, которого ночью убила Тень. Пусть каждый полюбуется на него и задумается о том, что будет со всеми вами, если хоть один оплошает. Прочти солдатам те места, где описываются наши приключения. И пусть Лебедь подтвердит, что все это правда.

– Можно собрать здесь самых надежных, чтобы послушали тебя.

– Можно, но как быть с остальными? Мир не будет к ним милостив. Прямо сейчас, вот в эту самую минуту, на север летит Тень, чтобы рассказать хозяйке, где вы находитесь. И Душелов наверняка уже знает достаточно, чтобы полностью разгадать ваши намерения. Наверняка она не захочет, чтобы ее сестра и Костоправ, стосковавшиеся по мести, получили свободу. Поэтому Душелов появится здесь очень скоро. А кроме нее, есть Нарайян Сингх. Ему помогает Кина, вот почему его так трудно обнаружить, но случайно мне удалось кое-что выяснить. Он на этой стороне Данда-Преша и, скорее всего, неподалеку отсюда. Хочет освободить Дщерь Ночи и отдать ей Книгу, которую получил у тебя в обмен на Ключ. Кстати о Ключе: забери его у дядюшки Доя, пока старик не поддался искушению что-нибудь предпринять на свой страх и риск. И отдай Гоблину, пусть изучит.

– Ммм? – В это утро Мурген прямо-таки затопил меня информацией, к чему, видимо, тщательно готовился.

– С Ключом все не так просто. Сдается мне, обманник что-то упустил из виду. Дой ковыряется в молоте, пытается узнать, что внутри, под слоем чугуна. И правда – с ним нужно разобраться, прежде чем пускать в ход. Тянуть с этим нельзя – до Таглиоса Тень доберется быстро.

– Вот-вот подойдут Рекоход и Ранмаст. Они в Отряде не самые последние разгильдяи. Как только отдохнут, я им кое-что поручу. Потом смогу заняться…

– Займись этим сейчас. Возьми в заместители Лебедя. Он человек опытный, и ему ничего не остается, как идти с вами до конца. Душелов никогда ему по-настоящему не доверяла и оказалась права.

– Я как-то не задумывалась об этом.

– Ты не можешь все делать сама, Дрема. Если намерена стать командиром, научись не только отдавать приказы, но и не мешать их выполнению. Будешь, как заботливая нянька, следить за каждым шагом подчиненного – дело не сладится. Ты уже втянула толстого мальчишку?

– О ком ты?

– Об этой деревенщине, о местном начальничке. Которого не научишь строевому шагу, хоть привязывай к ногам сено и солому. Он уже в деле?

– Ну как с тобой можно разговаривать? Я тебе про одно, ты мне про другое.

– Давай-ка нарисую картинку. Ты забыла сказать ему, что сюда обязательно наведается Душелов. Но все же склонила его к сотрудничеству. Поможет нам убраться отсюда – и все, свободен. В это он верит, но у тебя на него другие планы. Когда на нас посыплются неприятности, у него не будет другого выбора, как попытать счастья вместе с нами.

– Ну, если ты об этом, то да, я втянула его в наши дела. На семьдесят процентов.

– Вот-вот. Гладь его за ушком. Держи его губами за любовный мускул. Делай все, что нужно. Если парень не достанется Душелов, других помощников она здесь не найдет.

Гоблин, когда я с ним увиделась, чуть ли не слово в слово повторил сказанное Мургеном. Особенно его восхитил последний совет нашего призрака.

– Точно! Ухвати толстяка за яйца и не отпускай. И не забывай их тискать, чтобы почаще улыбался.

– Вроде я уже говорила, кто ты есть. Старый пошлый развратник.

– Это меня Одноглазый развратил за премногие годы. А ведь я, пока с ним не встретился, был невинным, как младенец.

– Ты родился циничным извращенцем.

Гоблин захихикал и сменил тему:

– Ты лучше скажи, сколько людей нам нужно собрать, прежде чем двинемся в гору? И сколько времени это займет?

– Не так уж долго, если добьюсь от Суврина помощи.

– Никаких «если»! И никаких «долго»! Забудь это слово! Ты что, не понимаешь? Душелов вот-вот будет здесь. Хотя, конечно, где тебе понимать? Ты же никогда не видела ее в деле.

– Кьяулунские войны не в счет?

Наверное, ему и впрямь довелось столкнуться с чем-то из ряда вон – он буквально затрясся:

– Кьяулунские войны не в счет! Там она просто развлекалась!

Язаставила себя совершить визит, который так долго откладывала.

Ноги Дщери Ночи были в кандалах. Она сидела в железной клетке, густо оплетенной чарами, которые причинили бы ей жгучую усиливающуюся боль, попытайся она выбраться, и попросту убили бы, удались она на значительное расстояние.

Казалось, мы сделали все возможное, чтобы удерживать ее под контролем. За исключением того, что она была еще жива, хотя внутренний голос упорно внушал мне, что с этим надо кончать. Вообще-то, больше не было никаких причин, чтобы не убивать, – за исключением данного ей слова.

В час кормежки или при иных надобностях надзиратели приближались к ней по двое, и службу эту несли поочередно все наши люди. Тут Сари не допускала ни малейшей расхлябанности. Она прекрасно понимала, насколько опасна наша пленница.

Первый же взгляд на Дщерь Ночи вызвал у меня зависть. В обстоятельствах поистине плачевных она оставалась красавицей, очень похожей на мать, только сильно помолодевшую. Однако из восхитительных голубых глаз на меня зыркнуло нечто бесконечно древнее и зловещее. На мгновение она мне показалась не человеческим существом, а воплощением самой Тьмы.

У нее была уйма времени, чтобы общаться со своей духовной матерью.

Она улыбнулась, как будто видела, как змеи мрачного искушения заскользили в темных коридорах моего сознания. Хотелось ласкать ее. Хотелось ее убивать. Хотелось бежать прочь, моля о пощаде. Потребовалось немалое усилие воли, чтобы вспомнить: ни сама Кина, ни ее дети не являются злом в том смысле, какой северяне или даже веднаиты вкладывают в это слово.

И тем не менее… она – Тьма.

Я отошла назад и откинула полог палатки, открывая путь своему союзнику, солнечному свету. Улыбка на лице девушки угасла. Дщерь Ночи отодвинулась как можно дальше вглубь клетки. Мне нечего было ей сказать. На самом деле нам обоим нечего было сказать друг другу. Злорадствовать – не в моей натуре, а любые новости из внешнего мира могут подтолкнуть ее к нежелательным действиям. До сих пор она только ждала – вот и пусть ждет дальше.

Терпения ей не занимать, как и ее духовной мамаше.

Толчок в спину. Я схватилась за рукоятку короткого меча.

Белые крылья взъерошили мои аккуратно уложенные волосы, когти вцепились в плечо. Дщерь Ночи, пристально глядя на белую ворону, впервые за долгое время проявила какие-то чувства. Ее самоуверенность дала трещину. Она буквально вжалась в решетку спиной.

– Вы знакомы? – спросила я.

Ворона ответила что-то вроде:

– Карр! Виранда!

Девушка задрожала. И даже побледнела, если это вообще было возможно. Она так стиснула челюсти, что мне даже послышался треск зубов. Я сделала пометку в уме: обсудить с Мургеном случившееся. Ему что-то известно об этой птице.

Что могло так сильно напугать девушку?

Ворона засмеялась, прошептала: «Сестра, сестра» – и унеслась прочь, утонула в солнечном свете. Ее неожиданное появление напугало кого-то из находившихся поблизости братьев, и он крепко выругался.

Пристально глядя на пленницу, я поняла, что она вновь обретает свой внутренний стальной стержень. Наши взгляды встретились, и мне стало ясно: Дщерь Ночи уже не боится. Я для нее ничто, меньше чем букашка – всего лишь крошечная точка на ее пути сквозь века.

Содрогнувшись, я отвела глаза.

Жуткое дитя.