Текст книги "Темная война"

Нет. Только не она. Она не стала вызываться добровольцем.

Как и кто-либо еще.

III

Марика не вызывалась добровольцем, но тем не менее отправилась в Критцу. О том, чтобы спорить со старшей Кеник, не могло быть и речи.

Большую часть пути они шли при свете Кусаки, по снегу, под которым на глубине в несколько ярдов текли воды Хайнлин, холоднее, чем сердце верлена. Местами снег был хорошо утоптан – кочевники использовали речное русло как дорогу посреди глуши, хотя передвигались только днем.

Брайдик говорила, что большинство кочевников сейчас промышляют к югу от Акарда, разоряя местных метов. По ее словам, от обитательниц Макше поступал непрекращающийся поток упреков и невыполнимых распоряжений, от которых не было никакого толку. Заставить исполнять собственные приказы они могли, только прибыв на север сами, – к чему и пыталась их вынудить старшая Кеник.

Марике было тоскливо и страшно. Молчание ночи казалось молчанием смерти, а холод – холодом могилы. Хотя над головой висела Кусака, каньон реки Хайнлин виделся Марике огромной пещерой, напоминавшей обо всех ужасах пещеры Мачен.

В ночи чувствовалось нечто зловещее.

– Меня послали лишь потому, что надеются от меня избавиться, – сказала она Грауэл и Барлог.

Обе состайницы вызвались сами, узнав о призыве к охотницам-добровольцам и о том, что Марику отправляют в Критцу. Марика вдруг задумалась – сумели бы силты их удержать, даже если бы захотели?

– Возможно, – ответила Барлог. – А может быть, если уж говорить прямо, как перед сестрой, – ты приписываешь мотивы немногих виновных многим невинным.

Грауэл с ней согласилась:

– Ты самая юная и не пользуешься популярностью среди силт. Вряд ли кто-то станет с этим спорить. Но виновата в этом только ты сама, Марика, хотя ты и пыталась изо всех сил. Пыталась изо всех сил… Погоди-ка! Послушай и задумайся. Если рассуждать беспристрастно, тебе придется признать, что никто в Акарде не подходит лучше для этой задачи, если оставить в стороне все прочее. Ты набралась опыта, познав самые темные пути силт. Смертельные пути. Ты молода и сильна. И ты переносишь холод лучше любой другой.

– Если говорить прямо, как перед сестрой, – подхватила Барлог, – ты скулишь, будто обиженный щенок. Ты перекладываешь вину на других и отказываешься брать ответственность на себя. Я помню тебя в логове твоей матери. Тогда ты вела себя иначе. Ты была тихой мечтательницей и бичом для всех, но при этом хозяйкой собственных поступков. Ты изменилась к худшему. Не слишком привлекательная черта для той, кто подает такие надежды.

Марику до глубины души поразил столь неприкрытый упрек, и она не нашлась что ответить. Пытаясь выдержать заданный торговцами темп, она на ходу размышляла над словами охотниц. И в те мгновения, когда она была честна с собой, у нее не оставалось сомнений, что в их обвинениях кроется истина.

Она поняла, что начала себя жалеть – как может жалеть себя силта. Она поняла, что возомнила, будто есть нечто, полагающееся ей по праву, а не заработанное трудом, – так же как силты считали, будто им обязан весь мир. Марика угодила в ловушку Горри.

Однажды она поклялась, что никогда не станет мыслить и рассуждать, как столь презираемая ее наставница. Тогда она верила, что полученное в стойбище воспитание ее защитит. И тем не менее она начинала подражать Горри.

По прошествии многих миль и многих раздумий она наконец спросила:

– Что ты имела в виду, когда говорила, что я подаю надежды, Барлог?

Барлог вскользь взглянула на нее:

– Ты еще не устала выслушивать, будто ты особенная?

Увидев, что Марика вот-вот взорвется, Грауэл положила лапу ей на плечо, до боли его сжав:

– Спокойно, щена.

– В крепости многое можно услышать, Марика, – сказала Барлог. – О тебе часто говорят, что ты подаешь надежды и можешь достичь немалых высот. Как тебе самой говорили неоднократно. Теперь же говорят, что ты можешь достичь еще больших высот, чем предполагалось изначально, если тебя хорошо обучат в обители Макше.

– Если?

– Тебя в любом случае отправят туда будущим летом. Это свершившийся факт. Старшая спрашивала нас с Грауэл, не хотим ли мы тебя сопровождать.

Подобная возможность не приходила Марике в голову. Она всегда относилась к Макше со страхом, уверенная, что встретит там полностью чуждое окружение.

– У Кеник вовсе не течет в жилах ледяная вода, и сердце ее не из камня, – сказала Грауэл еще через сто ярдов. – Она знает, что мы последовали бы за тобой, даже если бы пришлось пройти многие мили вдоль русла Хайнлин. Возможно, она вспоминает собственную стаю. Говорят, она пришла сюда, как и ты, подростком, из стаи Верхнего Поната. А Брайдик – вместе с ней в наказание за то, что мать скрывала их от силт. Их стойбище уничтожили кочевники во вторую зиму. Тогда об этом много говорили.

– Вот как?

Марика продолжала шагать наедине со своими мыслями и лунным светом. В небе теперь светили три луны, отбрасывая от деревьев на берегу реки тень в виде трехпалой лапы.

Ей вдруг показалось, будто в ночи происходит что-то неправильное. Сперва ощущение было лишь на грани восприятия, словно некий раздражающий, но далекий звук, на который можно не обращать внимания. Но с каждым шагом ощущение становилось все сильнее.

– Грауэл, – наконец сказала она, – попроси Багнела остановиться. Впереди нечто странное. Мне нужно заглянуть вдаль, не отвлекаясь на необходимость смотреть под ноги.

К тому времени, когда вернулась Грауэл с Багнелом, Марика уже знала, в чем дело.

– Чуешь неприятности, сестра? – спросил торговец.

В пути он вел себя намного проще, и Марика чувствовала себя при нем вполне спокойно.

– Впереди дозор кочевников. За тем поворотом, выше по склону. Я чувствую их тепло.

– Уверена?

– Я не ходила посмотреть, если ты об этом. Но – да, я уверена. – Она ударила себя в грудь.

– Меня это вполне устраивает. Бекхет! – Торговца по имени Бекхет он называл своим «тактиком», судя по всему, словом из культового языка торговцев. Тот подошел. – За следующим поворотом часовые кочевников. Прикончим их или прокрадемся мимо?

– Зависит от обстоятельств. С ними есть силты или верлены? – обратился Бекхет к Марике. – Нужно выбрать тактику, которая позволит нам как можно дольше оставаться незамеченными.

Марика пожала плечами:

– Для этого мне придется войти во тьму.

Багнел и Бекхет кивнули: действуй, мол.

Она скользнула в лазейку, нашла призрака и помчалась верхом на нем над склонами, подобравшись к кочевникам издалека. Она вела себя крайне осторожно, опасаясь встречи с дикой силтой или верленом.

Кочевники-дозорные спали. В снежном укрытии было около десятка дикарей, в том числе самец, от которого отчетливо исходил потусторонний запах верлена. И он бодрствовал. Что-то разбудило его посреди ночи – возможно, предчувствие опасности.

Марика не стала возвращаться, чтобы посоветоваться. Она нанесла удар, боясь, что верлен обнаружит их отряд, прежде чем она вернется, поговорит с остальными и придет снова.

Верлен был силен, но не обучен. Схватка продолжалась лишь несколько секунд. Затем она направила призрака туда, где он мог воздействовать на реальный мир, и, сделав подкоп под укрытием кочевников, обрушила на них тонны снега, прежде чем те успели что-либо сообразить.

Вернувшись в свое тело, она доложила о проделанной работе.

– Хорошо придумала, – заметила Барлог. – Когда их найдут, все будет выглядеть прискорбной случайностью.

С этой минуты Марика больше не предавалась грезам, полностью сосредоточившись на том, чтобы помочь сестрам обнаруживать дозоры кочевников.

Торговцы настаивали, что последние несколько миль нужно пройти через горы. Они были убеждены, что если продолжат идти вдоль русла реки, то наткнутся на крупные силы кочевников. Им не хотелось терять поддержку силт, бросив их в бой ради выживания небольшой горстки.

Последний подъем они совершали при свете дня, среди скрывавших их гигантских деревьев, подобных которым Марика не видела за время всех своих странствий. Ее поражало, что жизнь может принимать столь разнообразные формы так близко к родине предков. Хотя Марика и понимала, что они с Грауэл и Барлог повидали намного больше, чем кто-либо из Дегнанов с тех пор, как стая пришла на север в незапамятные времена.

Они почуяли дым еще до того, как добрались до горного хребта. Некоторые охотницы решили, что он исходит от очагов Критцы, но торговцев охватило смешанное со страхом волнение, нисколько не похожее на предвкушение возвращения домой. Они будто спешили навстречу кошмарным известиям.

И известия действительно оказались кошмарными.

С высоты открывался вид на цитадель, бывшую когда-то оплотом торговцев. Одну ее стену проломили, и над ней поднимался дым, хотя огня нигде не было видно. Снежные поля вокруг крепости усеивали тела. Марика не сразу поняла, что это, – настолько маленькими они отсюда казались.

Багнел присел, глядя на картину разыгравшейся катастрофы. Он долго молчал, а когда заговорил, голос его звучал монотонно и бесстрастно:

– По крайней мере, им это обошлось высокой ценой. И некоторым нашим удалось бежать.

Сама не зная почему, Марика почесала его за ушами, будто утешая щенка. Шапку он снял, чтобы лучше слышать доносящиеся снизу звуки.

Багнел косо на нее посмотрел, и она почувствовала, что нужно объясниться:

– То же самое случилось в моем стойбище четыре года назад. Тогда помощь тоже пришла слишком поздно.

– Но все же пришла.

– Да. Как и теперь. В каком-то смысле можно сказать, что я отплатила долг.

– Невелика победа. Слишком страшную цену мы заплатили за то, чтобы силты наконец обратили на нас внимание. – Он надел шапку и встал, не сводя стального взгляда с дымящихся руин. – Самки останутся здесь. Мы с братьями посмотрим, что там. – Вместе с двумя самцами он начал спускаться по склону, но через десять шагов остановился и повернулся к Марике. – Если с нами что-то случится, бегите в Акард. Не тратьте на нас ни секунды. Спасайте свою шкуру. Скоро придет и ваша очередь.

«Вернуться в Акард? – подумала Марика. – И каким же образом?» Они отправились на юг, взяв провизии на три дня, – никто даже не подумал, что Критцу за это время разрушат. Предполагалось, что в конце пути их ждут еда и кров, а не необходимость разворачиваться и шагать обратно в Акард.

Не важно. Она выживет. Она пережила переход в Акард, будучи намного моложе. Переживет и теперь.

Закрыв глаза, она ушла в хорошо знакомую ей тьму, где уже чувствовала себя как дома больше, чем в реальном мире, и нырнула через лазейку в орду призраков цвета киновари, индиго и аквамарина. Сцена резни в Критце буйствовала красками, будто безумные дурманные видения. Почему они тут собрались? В самом ли деле это души погибших здесь метов? Вряд ли. Но она не знала, чем еще они могут быть.

Впрочем, это не имело значения. Силты не особо размышляли о происхождении их силы. Они просто чуяли призраков и использовали их. Марика поймала одного посильнее.

Она помчалась верхом на призраке вниз по склону, паря в нескольких ярдах позади Багнела.

Он не особо обращал внимание на мертвых кочевников – как и Марика. Но нельзя было не заметить, что многие тела разорваны и растерзаны, как и те, что она видела прошлым летом в месте, где устроили засаду торговцы. Лишь на немногих – и все они лежали за разбитой стеной – обнаружились резаные и колотые раны. И она не увидела ни одного тела, из которого торчала бы стрела.

Странно.

Еще более странной выглядела сама крепость. Во многом она напоминала центр связи Брайдик, хотя Марика не сомневалась, что большая часть увиденного не имеет никакого отношения к отправке или получению сообщений. Ей очень хотелось спуститься и потрогать все эти удивительные вещи собственными лапами.

Марике слишком больно было смотреть на душевные муки торговцев, и она вернулась в свое тело. Вместе с остальными она ждала, присев в снегу и опираясь на копье, будто замороженная дыханием зимнего ветра.

Багнел много часов бродил среди руин Критцы, пока силты и охотницы дрожали от холода на склоне холма. Наконец они медленно взобрались назад, неся тяжелый груз.

– Больше там нечего делать, – отдышавшись, сказал Багнел. – Нужно вернуться и сделать все возможное для Акарда. – Голос его был столь же холоден, как снежный склон, и полон ненависти. – В нескольких милях вдоль хребта есть небольшая пещера. Если она никем не занята, можно там отдохнуть, прежде чем отправиться назад.

Он повел их за собой, больше ничего не сказав, пока Марика не спросила, что ему удалось выяснить среди руин.

– Все намного хуже, чем можно представить. Но некоторым удалось прорваться на транспортах – скорее всего, щенкам, если только они не отправились в котлы кочевников. Там мало что осталось, хотя взломать дверь в арсенал им не удалось. Мы забрали все оружие и боеприпасы, какие могли унести. Остальное… скоро сама узнаешь.

Марика бросила на него косой взгляд. Расстроенный, он использовал много таких слов, которых она не знала.

– Они ободрали крепость, будто стервятники труп. До костей. Камни на месте, но Критца мертва. После стольких тысяч лет. От нее остались лишь воспоминания.

Марику распирало от вопросов, но она не задала ни одного. Торговцев следовало оставить наедине с их горем.

По прошествии мили Багнел остановился и вместе с собратьями обернулся. Марика с любопытством наблюдала за ними. Казалось, они чего-то ждут…

Над горным хребтом, который они только что покинули, взмыл огромный сгусток огня и дыма, поднявшись высоко в небо. За ним последовал чудовищный грохот. Багнел вздрогнул, и плечи его обвисли. Не говоря ни слова, он повернулся и продолжил путь.

Глава тринадцатая

I

– Слава Всеединому, – с чувством проговорила Грауэл, когда они прошли последний поворот реки Хайнлин и увидели в миле впереди серебристо-серые туманные очертания Акарда, стоящего на мысу. – Слава Всеединому. Они не разрушили Акард.

Они всерьез опасались, хотя никто не высказывал этого вслух, что переход на север закончится видом еще одной выпотрошенной крепости. И, пройдя последний поворот, они окажутся в лапах голода, уже и так терзавшего их. Боялись даже силты, хотя в случае нападения на крепость они получили бы хоть какую-то мысленную весточку от сестер.

Но крепость стояла перед ними невредимой. Холодный северный ветер уже не казался столь пронизывающим. Марика оскалилась, бросая ветру вызов.

– Именно тут они устроили нам засаду, – сказал Багнел. – Одна группа нас преследовала, а другая поджидала в той рощице.

– Но не в этот раз, – ответила Марика.

Она вгляделась в серо-голубую дымку падающего снежка, пытаясь обнаружить следы кочевников. Ее примеру последовали другие силты. Охотницы стояли неподвижно, стуча зубами, с оружием наготове.

Марика не почувствовала впереди ничего необычного. Нигде не было ни единой живой души, кроме как в крепости, угрюмо стоявшей на утесе.

– Идем. – Она двинулась дальше.

Следа, по которому можно было бы идти, не осталось. Снега намело достаточно, чтобы полностью скрыть следы их продвижения на юг.

Когда они подошли ближе и очертания крепости стали отчетливее, Марика поняла: кое-что изменилось. Вдоль утеса от крепости тянулась длинная полоса рыхлого снега, будто след от лавины. Пока они шли, наверху то и дело появлялись меты, которые вываливали из тачек снег.

Работницы занимались этим всю зиму, очищая крыши и внутренние дворы, но снежная куча никогда еще не была столь велика. За пять дней она неимоверно выросла. Марике стало любопытно.

Работницы тоже их увидели. Мгновение спустя Марика ощутила мысленный контакт. Почувствовали его и другие силты. Сестры ждали их, предвидя дурные известия.

Иначе – почему бы они вернулись столь рано?

Когда они начали подниматься от реки, Марика почувствовала чужаков вдали. Другие силты тоже их почуяли.

– Они идут по нашему следу, – сказала одна.

– Не стоит беспокоиться, – заметила другая. – Мы далеко впереди и под защитой сестер.

И тем не менее Марика нервничала. Взбираясь наверх, она продолжала наблюдать за речным руслом и вскоре заметила кочевников. Их было около двух десятков, и они быстро двигались по проложенному следу. Но никакой реальной угрозы они не представляли – дойдя до места, где путники начали подниматься к крепости, они повернули назад.

Сестры – и многие их подчиненные – ждали в главном зале. Среди них было немало самцов, что потрясло Марику.

– Что случилось? – спросила она у Брайдик. – Что это значит? Самцы в крепости?

– Моя кровная сестра решила впустить за стены всех. С тех пор как вы ушли, вокруг каждый день рыщут кочевники, и их все больше. Наружу выходят только работницы. С оружием.

Марика успела заметить работниц, которые очищали северную стену от снега, затаскивая его на верх стены и сбрасывая в груду, видневшуюся со стороны реки.

– Дикари весьма осмелели, – сообщила Брайдик. – Моя кровная сестра опасается, что у них есть на то причины. Возможно, нам понадобятся даже самцы.

Старшая Кеник потребовала доклада от отряда Марики.

Говорил Багнел, и слова его были просты.

– Все убиты, – сказал он. – Все в Критце, как братья, так и те, кому мы предоставили убежище. Не считая горстки, сумевшей уйти на транспортах. Стену проломили взрывчаткой. Кочевники забрали часть оружия и все остальное. Проникнуть в арсенал они не смогли. Мы взорвали его, прежде чем покинули руины. Если хочешь моего совета – хотя я знаю, что ты ему не последуешь, – я бы потребовал от ваших старших эвакуировать Акард. Слишком высоки стали ставки. Игра обострилась. Это последняя цитадель. Скоро придет орда кочевников и покончит с вами.

Марику озадачила и удивила речь Багнела – первое потому, что она поняла далеко не все из сказанного, а второе потому, что старшая Кеник отнеслась к его совету всерьез.

– Я доложу об этом, – ответила старшая Кеник. – Мы поддерживаем связь с Макше. У меня еще остается надежда, но я не верю, что они нас заберут. Похоже, Сообщество Серке помогает кочевникам, пытаясь выдавить Рюгге из Поната. Полагаю, будет принято решение стоять до конца даже ввиду неминуемой катастрофы. Чтобы сохранить лицо сестринства Рюгге и его права на эту землю.

Торговец пожал плечами. Казалось, что, выполнив миссию, он потерял интерес к дальнейшему. Его родина погибла, как и весь его народ. Какой смысл жить дальше? Марика прекрасно понимала его чувства.

Ее встревожило и сбило с толку замечание насчет Серке и эвакуации. Это было как-то связано с той частью ее обучения, в которой преднамеренно оставлялись пробелы. Она знала, что соперничество между сестринствами порой бывало весьма яростным и что между Серке и Рюгге шла кровная вражда. Но она не могла представить, насколько смертельным оно могло стать, если, как намекала старшая, одно сестринство готово натравить кочевников на другое.

Собрание лишь добавило всем страха. Только немногие старые силты, вроде Горри, отказывались верить в реальность угрозы. Горри не сомневалась, что любое нападение кочевников закончится тем, что окрестности усеют трупы дикарей, а Акард останется полностью невредим.

Марика полагала, что Горри чересчур самонадеянна. С другой стороны, Горри не видела Критцу…

Впрочем, даже это не убедило бы старуху. Она достигла той поры жизни, когда верят лишь в то, что хочется считать правдой.

II

На следующее утро после возвращения Марика побывала в центре связи у Брайдик. Даже сейчас, проходя мимо дерева с тарелкой наверху, она чувствовала его легкое воздействие. Но оно не могло сравниться с ощущениями большинства силт Акарда. Брайдик считала, что со временем Марика сумеет полностью его побороть.

Перед Брайдик постоянно работали несколько экранов связи. На них виднелись далекие меты в очень похожих помещениях.

– На этих экранах Макше, Брайдик? – спросила Марика.

– На этом и на этом. Тебе известно, что нас не собираются эвакуировать? Но им хочется наблюдать вблизи все, что здесь происходит. Полагаю, они надеются на нападение кочевников.

– Зачем им это?

– Возможно, затем, чтобы точно выяснить, стоит ли за всем этим Серке. Кочевники не смогут сломить сопротивление силт без помощи других силт. Хотя само по себе это мало что докажет. Если мы захватим пленников и в процессе допроса выяснится некая связь, политика Рюгге в отношении Серке еще больше ужесточится. Пока же это тот случай, когда точно известно, что происходит и по чьей вине, но надежных доказательств злого умысла нет. – Брайдик вздрогнула.

– Что такое? – спросила Марика.

– Я подумала о старейшине Градвол. Это жесткая, озлобленная и упрямая старая сука. Внешне осторожная, но игрок в душе. Как и все мы, она знает, что Рюгге слабее, чем Серке, и что у нас нет шансов при прямом столкновении. Она вполне способна на нечто безрассудное или эксцентричное.

Марика не понимала всех этих разговоров о Серке и прочем, но знала, что Сообщества Рюгге и Серке враждуют и вражда эта, похоже, кровная. Но все остальное от нее постоянно скрывали. Теперь же Брайдик говорила так, будто знала не меньше силт.

И столь наивной, как прежде притворялась, она тоже не была.

– Например?

Брайдик была с ней более откровенна, чем силты, но некоторых тем никогда не касалась. Теперь же, отвлекшись, она вполне могла клюнуть на коварный вопрос.

Брайдик научилась своей профессии в обители в Теллерае, крупном южном городе. В свое время ей довелось встретиться с большинством старших сестер Рюгге и других общин. Она занимала весьма высокий пост, пока из-за ошибки кровной сестры обеих не изгнали на их родину. Марике всегда было интересно, из-за чего те впали в немилость, но она никогда не спрашивала, а Брайдик предпочитала не распространяться.

– Приходит на ум внезапное прямое нападение на обитель Рухаак. Попытка расправиться со старшими Сообщества Серке. А может, еще что похуже. Возможно, Темная война. Кто знает? Бестрей не может вечно оставаться непобедимой.

– Бестрей? Кто это? Или что?

– Кто. Бестрей – повелительница корабля. Самая лучшая из всех. И она – сторонница Серке, трижды побеждавшая в Темной войне.

– Темной войне? А это что такое?

– Не забивай голову, щена. Далекие дела далеких мет. Мы здесь, в Акарде, и нам нужно думать о себе. – Брайдик взглянула на усеянный цифрами экран. Марика теперь читала их не хуже наставницы. Речь шла о проблеме с генератором на энергостанции. – Тебе пора идти, щена. У меня есть работа. Там нарастает лед, несмотря на обогрев.

Брайдик вызвала ремонтниц с энергостанции. Ожидая ответа, она обругала про́клятое Всеединым оборудование, которое присылают на дальние форпосты.

Поскольку Брайдик была не в настроении продолжать разговор, Марика решила, что настаивать не стоит. Покинув центр связи, она отправилась на свое место на стене.

Как обычно, дул пронизывающий ветер. Без конца падал легкий снежок, и невозможно было что-либо разглядеть дальше чем на милю вокруг. Мир лишился цветов – белый снег и серые тени, черные очертания немногочисленных деревьев, большая часть которых походила на смутные силуэты на белом фоне. Марика тосковала хотя бы по лучику солнца, но оно не показывалось уже несколько месяцев – странное солнце, которое за несколько лет сменило цвет, окрашиваясь во все более глубокий оранжевый.

Брайдик в конце концов рассказала, что происходит с зимами. По ее словам, солнце с выводком щенков-планет вступило в ту часть вечной ночи, которая густо заполнена пылью. Пыль эта поглощала часть энергии солнца, ускоряя процесс остывания планет, начавшийся много веков назад. Планетной системе еще долго предстояло торчать в пылевом облаке, и прежде, чем она из него выйдет, мир ожидало страшное похолодание. Но это уже не при жизни Марики.

Она вздрогнула. Прежде чем станет лучше, будет намного хуже.

Внизу рабочие снова и снова таскали снег от стены. Неустанный северный ветер наносил новые сугробы едва ли не быстрее, чем их успевали разгребать.

Дальше на мысу другие рабочие строили похожее на плуг снегозащитное сооружение. Оно должно было отводить снежные наносы в долину восточного рукава Хайнлин, подальше от стены и энергостанции на берегу реки Хусген.

Марика заметила среди наблюдавших за рабочими охотниц Грауэл. Она подняла лапу, но Грауэл ее не видела, не обращая внимания на крепость.

За прошлую ночь отряды кочевников дважды подходили на расстояние, с которого их могли почуять силты. Один отряд был достаточно велик. Судя по их передвижениям, они действовали в соответствии с планом, который Багнел добыл у пленницы в Критце.

Рабочих, кроме охотниц, охраняли несколько силт. Марика удивилась, увидев среди них хлес Гибани. Впрочем, та никогда не позволяла увечью менять образ ее жизни.

Она выглядела весьма непривычно, ковыляя на костылях, специально приспособленных для ходьбы по снегу.

Уйдя в себя, Марика отыскала лазейку и скользнула в мир призраков. К ее удивлению, он оказался почти необитаем.

Странно. И тревожно.

Бывали времена, когда призраков оказывалось больше или меньше обычного или найти подходящего для ее целей было сложно, но она еще ни разу не видела, чтобы их мир настолько опустел. Вернувшись в реальность, Марика поискала взглядом стоявших на страже сестер.

Первую же, которую она нашла, даже не пришлось спрашивать, чтобы получить ответ. Вся правда отражалась на морде силты. Ей было страшно.

Для нападения кочевников сейчас было самое удачное время. Могущество силт Акарда никогда еще настолько не ослабевало.

Марика поспешила на свое место и замахала лапой рабочим и Грауэл.

Она поняла, что известие дошло до старшей Кеник. Силты Акарда поднимались на стену. Рабочие собирали инструменты. Все происходило вполне организованно – к подобному были готовы заранее.

Существовал некий план, в который Марику не посвятили.

Она с трудом сдерживала злость. Ей никогда ничего толком не говорили, хотя сама она считала себя важной составляющей жизни и обороны Акарда. Что вообще у этих силт в головах? Неужели для них она так и останется щеной, от которой полно хлопот? И от нее в самом деле нет никакой пользы?

Рабочие, вернувшиеся внутрь стен, вооружались. Еще одна часть плана, о котором она оставалась в неведении. К ее удивлению, на стены поднимались самцы с дротиками.

Марика почуяла приближение кочевников еще до того, как последние рабочие двинулись к воротам крепости. Она не стала никому докладывать, просто мысленно коснулась хлес Гибани: «Они идут. Они уже близко. Поспешите».

Ковыляя на костылях, Гибани поторопила рабочих и образовала заслон из охотниц с копьями и щитами. Но бросаться сломя голову в бегство она никому не позволила. Даже для силт инструменты были слишком ценны, чтобы их бросить.

Марика ощутила врага сквозь снежную пелену. Они приближались к Акарду через горный хребет, и их были тысячи. Даже сейчас, после стольких лет, Марика не представляла, какая сила могла собрать вместе такое количество дикарей, а тем более удерживать воедино. Орда, которую верлен привел на юг, была невообразима. Такого попросту не могло быть.

Первые отряды противника появились из-за завесы снега всего в нескольких сотнях ярдов от хлес Гибани и рабочих. Они остановились, дожидаясь идущих позади. Гибани сохраняла хладнокровие, не давая никому вернуться в крепость не нагруженным инструментами.

Возможно, она не особо беспокоилась, полагая, что под защитным зонтиком, созданным сестрами-силтами, ей ничто не угрожает.

Марика почуяла кого-то далекого, похожего на сестер. Она попыталась пройти через лазейку, чтобы взглянуть на гостя, но не нашла ни одного пригодного призрака. Без призраков она могла лишь установить мысленный контакт, но там не было никого знакомого, и она не сомневалась, что у нее ничего не выйдет.

Вернувшись в реальность, она увидела, как передовые отряды кочевников с воем бросились на Гибани и ее команду. Сердце сжалось от страха – там была и Грауэл! В воздухе засвистели дротики, и несколько кочевников упали. А затем атакующие врезались в щиты охотниц. Лязгнули мечи, затрещали копья. Кочевники испустили боевой клич, и охотницы отступили под натиском превосходящих сил. Несколько кочевников проскользнули сквозь их строй.

Марика поняла, что перед ней лучшие кочевники – самые опытные их охотницы. Противник пытался воспользоваться внезапностью нападения. Одна кочевница вдруг вскрикнула и, схватившись за грудь, упала в снег, корчась в судорогах. За ней последовали еще несколько. Силты нашли против них некое средство, хотя возможности их, похоже, были ограниченны, и убийства выглядели далеко не столь впечатляюще, как обычно.

Бой утихал, распадаясь на отдельные стычки. Снег усеивали неподвижные тела. Среди них было немало охотниц Акарда, хотя кочевников больше. Противник отступил на сотню ярдов – туда, где силты, похоже, не могли до них добраться. Пройдя через лазейку, Марика обнаружила, что дотянуться столь далеко и впрямь непросто. Теперь появились и призраки, но столь мелкие, что вряд ли их можно было воспринимать всерьез. Вернувшись в реальность, она увидела охотниц кочевников, которые наблюдали за отступлением рабочих и охотниц Акарда.

Хлес Гибани. Где Гибани? Увечной силты, которая могла бы руководить отступлением, нигде не было видно. Снова нырнув в лазейку, Марика отправилась на поиски.

Ей никак не удавалось найти… Есть! Каким-то образом охотницы кочевников захватили Гибани в плен. Что они с ней сделали? Хлес не могла воспользоваться своим даром, чтобы спастись. А Марике, несмотря на страшное напряжение и боль, не хватало сил, чтобы ее освободить.

Появились самцы-кочевники с сельскохозяйственными орудиями и начали копать траншеи в слежавшемся снегу в двухстах ярдах от снегозащитного сооружения. Выкопанный снег они отбрасывали в сторону Акарда, утрамбовывая его лопатами в сплошную стену.

Марика ощутила кого-то рядом. Бросив взгляд направо, она увидела торговца Багнела.

– Они научились этому возле Критцы, – сказал он. – Будь они прокляты.

Усевшись на обледеневший камень, он начал собирать металлическое устройство, которое носил при себе с минуты появления в Акарде. Марика увидела, что тем же самым занимаются неподалеку двое его собратьев.

Рабочие-кочевники воткнули глубоко в снег за траншеей высокий шест, который теперь обкладывали камнями и гравием. Другие стояли рядом с дровами в лапах. Марика ничего не понимала, пока не увидела, как несколько охотниц тащат к шесту Гибани.

Они привязали к нему одноногую силту, так что нога ее болталась в нескольких дюймах от земли, а затем сложили вокруг нее дрова. Даже издалека Марика чувствовала страх и ярость Гибани, которая никак не могла им помешать, хотя и была в числе самых могущественных силт Акарда.

– Они над нами насмехаются! – прорычала Марика. – Хотят показать, что мы против них бессильны.