Текст книги "Рестарт"

– Спасибо, что все мне рассказали, – говорю я; я действительно им благодарен. – Мама от меня этот случай скрыла. Наверно, решила, что раз я о нем не помню, то его как бы и не было.

Эрон пожимает плечами.

– Так то же мама. А у мам всегда так: все, что тебе по кайфу, у них – плохое и вредное.

– Отец меня предупредил, – говорю я. – Сказал, не дай ей сделать из тебя неженку.

– Твой отец – мужик что надо! – восклицает Питон. – Он играл в футбольной команде, лучше которой здесь не было и не будет. Ну, если не считать нашу, конечно. Подожди, вот выйдешь на поле, и тогда мы всех порвем!

Эти слова заставили меня задуматься. Питон, как и все остальные, прекрасно знает, что нынешний сезон я пропускаю. Но так ли уж это необходимо? Отец считает, что нет. А мама, та просто повторяет слова доктора Купермана.

Насколько ей можно доверять? Особенно после того, как она попыталась утаить от меня такой важный эпизод моего прошлого. Если бы не Эрон с Питоном, я бы так ничего о нем и не узнал.

Интересно, о чем еще она недоговаривает?

Вечером, когда мама приходит с работы, я встречаю ее на пороге и с ходу выдаю:

– Долго это будет продолжаться?

Мама замирает в недоумении. Я, не дав ей опомниться, продолжаю:

– Когда у меня случилась амнезия, ты была прямо убита горем. Но оно не помешало тебе кое-что вычеркнуть из моей жизни!

– Вычеркнуть?

– Тебе не кажется, что я имею право знать, что нас с Эроном и Питоном приговорили к исправительным работам?

Мама молча ставит на пол сумку, снимает пиджак, проходит в гостиную и устало валится в кресло.

– Ты прошел через страшное испытание, – наконец говорит она. – От того, что я стану рассказывать тебе всякие неприятные вещи, тебе не будет легче от него оправиться.

– Вещи? – повторяю я. – Значит, есть еще много любопытных историй, которых мне, по-твоему, лучше не знать?

Мама, судя по виду, не на шутку огорчена.

– Чейз, ты же знаешь: что бы ни случилось, я буду любить тебя и, как могу, тебе помогать. Я всегда видела в тебе хорошее и уверена, что где-то в глубине ты на самом деле хороший. Просто иногда у тебя бывают затмения.

Я сразу с отвращением вспоминаю, как в школе все отворачиваются от меня, как отшатываются при моем приближении, какие испуганные позы принимают. Вспоминаю чокнутую девчонку, которая размазала мне по голове стаканчик замороженного йогурта. Вдруг она вовсе не была чокнутой? Вдруг именно что-то такое я и заслужил?

Потом я возвращаюсь мыслями к разговору с Эроном и Питоном. На каждое событие можно посмотреть с двух разных сторон. Вот и на нашу выходку мои друзья смотрят с одной стороны, а моя мама – с противоположной. И в этом нет ничего удивительного, ведь ее ребенок попал в беду. Причем в большую – как-никак меня приговорили к исправительным работам.

– Ладно, пусть мы поступили плохо, – уступаю я. – Но зачем понадобилось из пустяка раздувать целую трагедию?

Мама изумленно смотрит на меня.

– После всего, что было – как ты можешь такое говорить?

– А так! «Всего, что было» я не помню! – почти кричу я в ответ. – В конце концов, мы взорвали не гранаты, а обычные петарды! Это был всего лишь розыгрыш!

Мамин взгляд становится жестче.

– У пианиста, между прочим, по вашей милости чуть сердечный приступ не случился. И главное – все решили, что это теракт; хорошо еще, в панике никого не покалечило. Вот из-за этого-то, скорее все‐го, директор Фицуоллес и решил вызвать полицию.

Я слушаю маму, и мне становится стыдно. Но если верить Эрону с Питоном, школьное начальство воспользовалось случаем – нашей безвредной шуткой – и раздуло из мухи слона с единственной целью нас прищучить. Кто же говорит правду – она или они? Вдруг мама нарочно сгущает краски, чтобы припугнуть меня на будущее, потому что хочет, как сказал отец, вырастить из меня не мужчину, а неженку?

Амнезия начисто отобрала у меня тринадцать прожитых мной лет. Теперь приходится заполнять возникшую на их месте пустоту по рассказам других людей. Но беда в том, что все знают меня немножко разным – мама, отец, ребята в школе, та девочка с замороженным йогуртом.

Кому же верить?

Глава шестая
Брендан Эспиноза

«Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем», – это цитата из Библии, из ее классического перевода.

Оказывается, на ютьюберов это правило тоже распространяется. Вот я, например, придумал, как снять крутейшее видео на свете, но никто не хочет мне в этом помочь.

– Что же вы так? – уговариваю я своих товарищей-видиотов, членов видеоклуба Хайавассийской средней школы. – Не может же быть, что вы все на сегодня записаны к зубному. Теория вероятности такого категорически не допускает!

– Хорошо, хорошо. Сдаюсь, – Хьюго Верберг покорно поднимает вверх руки. – Ни к какому зубному я не иду. А помогать тебе не хочу, потому что ты вообще не соображаешь, что делаешь.

– Тебе-то какая разница? Это моя проблема, а не твоя. Я же тебя в пекло лезть не прошу. Мне всего-то нужен напарник. Шошанна, может, ты?

– Ни за что, – отвечает она. – Добром твоя затея не кончится.

– Я впишу тебя в титры как сопродюсера, – пытаюсь подольститься я.

– Всю жизнь мечтала. Когда нас с тобой арестуют, это поможет полицейским правильно написать мое имя в протоколе. Я в эти твои игры не играю и тебе, Брендан, советую заканчивать. Если, конечно, у тебя хоть немножко мозгов осталось.

То есть снова отказ. Мне отказали Хьюго, Шошанна, Бартон и все остальные члены видеоклуба. А Мориша вдобавок порекомендовала обратиться к психиатру.

Я стою, устало прислонившись к своему шкафчику, а они все расходятся по своим делам, бросают меня на произвол судьбы. А как же товарищеская солидарность? Командный дух? Творческое горение? Предательство – это больно, но еще больнее мне будет отказаться от своего замысла. Видео, которое я придумал, имеет все шансы покорить интернет. Но для этого его надо сначала снять.

Я оглядываюсь по сторонам – школьники укладывают рюкзаки и собираются домой. Есть ли среди них мои знакомые? Собственно, я знаю почти всех, но никто в мою сторону не смотрит и уж тем более не ловит моего взгляда. По не очень понятным мне причинам большой популярностью я в школе не пользуюсь. Хотя я, казалось бы, и отличник, и президент видеоклуба, и уже два года подряд побеждаю в академическом десятиборье. Если вдуматься, по тем же неясным причинам однокашники не выстраиваются в очередь, чтобы спросить, что я делаю сегодня после школы, и вообще игнорируют мое существование.

Но тут на меня, понурившегося возле ящичков, падает чей-то заинтересованный взгляд. Вот я попал – это Чейз! Его-то как раз и не хватало для идеального завершения так чудно прошедшего дня. Нечего говорить, что никакого видео мне сегодня уже не снять. Главное, чтобы он не подвесил меня за резинку трусов на крючке в девчачьей раздевалке.

Чейз смотрит на меня, нахмурив брови, будто соображает, где он меня раньше видел. Странное, наверно, ощущение, когда никого не узнаешь в родной школе и понимаешь при этом, что ты всех, по идее, должен знать. В такой ситуации любое мало-мальски знакомое лицо – даже мое – должно резко выделяться на общем фоне.

– Столовая, – подсказываю я. – Мы с тобой чуть было не пообедали вместе. Меня зовут Брендан.

Напряженность на его лице сменяется застенчивой улыбкой узнавания. Рука у него больше не на перевязи, и даже ссадины на физиономии почти прошли.

– Чейз, – представляется он.

С ума сойти как смешно.

– Тебя тут все знают.

Разве мог я забыть это лицо, столько раз являвшееся мне в кошмарах? Теперь, когда Джоэл Уэбер уехал из города, у меня были все шансы заменить его в качестве любимой мишени. Так что стоило, наверно, сказать, что меня зовут Харольд. Но увы, поезд ушел.

С другой стороны, поговаривают, что из-за травмы головы Чейз перестал играть в футбол. И вообще по сравнению с прошлым годом заметно изменился. К тому же трудно так уж сильно бояться человека, которому ты помог порезать куриную грудку.

Так или иначе, я решаюсь на отчаянный шаг.

– Кстати, Чейз, ты после уроков что делаешь?

Он пожимает плечами.

– А что?

Я продолжаю испытывать судьбу.

– Понимаешь, я придумал ролик для Ютьюба, но чтобы его снять, мне нужен напарник. Не поможешь?

«Брось! Перестань!» – вопит при этом мой внутренний голос. Одно дело просто обитать в одном мире с Чейзом Эмброзом и ему подобными. И совсем другое – подрядить его на дело, от которого отказались все остальные.

Слова «да» он так и не произносит, а просто берет и идет со мной. По дороге я объясняю ему суть дела. Услышав, что и как я собираюсь снимать, Чейз даже не интересуется, в своем ли я уме. Вместо этого он со смехом переспрашивает, серьезно ли я.

– Если вещь смешная, это еще не значит, что к ней можно несерьезно относиться, – отвечаю я. – Комедия – занятие очень серьезное. Если наш ролик получится смешным, это будет означать, что мы отлично поработали и все сделали как надо.

Он, похоже, внимательно обдумывает мои слова.

– Это-то я понимаю. Но ты скажи, внутрь же мне лезть не придется? А то с моим врачом истерика приключится, а с мамой – тем более.

Надо же, у Чейза Эмброза есть мама! А я-то всегда думал, что такие сверхпопулярные персонажи нисходят на Землю в столпе ослепительного света с Огромного Космического Корабля.

– Нет, это моя задача, – успокаиваю я его. – Тебе надо будет снимать второй камерой, и все.

Мы заходим ко мне домой за моим трехколесным велосипедом. Чейз пробует прокатиться на нем по улице и в результате чуть не лопается от смеха. Картина действительно смешная: рост у Чейза не маленький, поэтому коленки, когда он крутит педали, достают у него чуть ли не до ушей.

На шум выглядывает мама. При виде моего спутника она тянется к телефону звонить 911. И ее можно понять. Обычно, стоит мне оказаться в компании таких вот чейзов, несколько минут спустя меня, ухватив за ноги, уже вывешивают из окошка высокого этажа.

– Мам, все в порядке, – успокаиваю я ее. – Чейз помогает мне с видеопроектом.

– Приятно с вами познакомиться, – вежливо говорит Чейз.

– Мы знакомы, – отвечает мама сквозь зубы.

Я спешу увести Чейза прежде, чем мама скажет что-нибудь такое, о чем я потом буду сожалеть. Мы с ним направляемся в центр города, наш пункт назначения – автомойка «Сияющий бампер» на Белл-стрит.

Я выдаю Чейзу клубную флип-камеру. Теперь он должен отвлечь работников мойки. Ни один из видиотов не справился бы с этой задачей лучше его. Он как-никак городская знаменитость – звезда спорта и сын звезды прошлых лет. Кроме того, все в городе знают, что приключилось с ним на летних каникулах. Поэтому внимание мойщиков ему гарантировано. Я тем временем спокойно захожу за угол и закрепляю на голове свою собственную водонепроницаемую камеру «Гоу про».

Потом, вклинившись между двумя машинами, я загоняю свой трехколесный велосипед на конвейер, закрепляю колеса в специальных фиксаторах, сажусь в седло и включаю камеру. Сердце оглушительно колотится в груди, я весь напружинился в предвкушении.

Вот он и настал – момент истины.

Конвейер приходит в движение, и через несколько мгновений на меня обрушивается первый поток воды. Я еле сдерживаюсь, чтобы не закричать: вода оказывается холоднющей. К съемке на автомойке я готовился очень тщательно, перерыл гору информации, но мне в голову не приходило, что машины моют холодной водой. Я-то моюсь горячей – чем машины хуже?

От ледяного душа яростно колотится сердце – кажется, будто оно у меня не в груди, а где-то ближе к макушке. Дышу я так глубоко и часто, что в какой-то момент больше не могу сделать очередной вдох – некуда, воздух и так распирает грудь. Еще немного, и я потеряю сознание и свалюсь с велосипеда. Но тут душ прекращается. Судорожно хватая ртом воздух, я смотрю, что делается за стеклянной стенкой. Чейз на месте, снимает. Вот и отлично. А то вышло бы, что я мало того что подверг себя пытке, но и сделал это зря.

Передышка оказывается недолгой – меня с головы до ног, как мокрым снегом, облепляет мыльной пеной. После холодной воды для разнообразия включается ледяная. Едва за меня берутся две гигантские вращающиеся щетки, куда-то улетают мои очки, но это ерунда. Нащупываю рукой «Гоу про» и убеждаюсь, что камера держится прочно. Боковым зрением – глаза жутко щиплет от моющего средства – я вижу, что Чейз по-прежнему снимает. Он весь трясется от неудержимого смеха, но камеру держит твердо, а это сейчас важнее всего.

Потом я снова чуть не задыхаюсь под студеными струями, ополаскивающими меня от пены. А немного спустя, уже в сушилке, мощный поток воздуха едва не сдувает меня с велосипедного седла. Как же я рад этому ветру! Во-первых, он горячий. Но главное, если он подул, значит, скоро все кончится. Значит, уже должен быть виден свет в конце тоннеля. А если я его не вижу, то только потому, что по милости щеток остался без очков.

Как только поднимается дверь моечного отсека, я что есть сил жму на педали и чуть не врезаюсь в Чейза. Он ни на миг не прекращает съемку и снимает, даже когда, выключив механизмы, к нам подбегает разъяренный менеджер.

– Эмброз, совсем, что ли, сдурел? – вопит он. – Ты же его убить мог! И если бы в первый раз! Сколько народу из-за тебя чуть насмерть не покалечилось. Даже странно, что ты заодно тут у меня пару петард не взорвал. С меня хватит, я вызываю полицию.

– Чейз не виноват, – наконец удается прохрипеть мне. – Это все я. – Из последних сил я пытаюсь объяснить ситуацию: – Это была моя идея. Я придумал снять видео и попросил Чейза помочь.

– Брендан? – Менеджер удивленно щурится на меня. Промокший до нитки, полуживой да еще вымазанный какой-то склизкой гадостью – видать, меня в довершение всего обработали кузовным воском – я мало похож на обычного себя. – Это ты? Как тебе такая дурь в голову пришла?

– Я президент видеоклуба Хайавассийской средней школы, – объясняю я.

Со взрослыми обычно легче договориться, если внушить им, что у тебя школьное задание.

Уловка срабатывает, тем более что я обещаю поместить рекламу «Сияющего бампера» на страничке с ежегодником нашего видеоклуба. Да, меня немного оборали, но главное, о полиции больше никто не заикается. Менеджер даже посылает рабочего поискать среди моечных механизмов мои очки. Они находятся в целости и сохранности, если не считать малюсенькой трещинки на правом стекле.

Мы направляемся ко мне домой. Я еду на велосипеде, так как пока что у меня нет сил идти. Чейз несет драгоценный груз – две камеры с отснятым материалом.

– Прости, Чейз, – виновато мямлю я. – Не хотел втравливать тебя в неприятности.

Чейз смотрит на меня, удивленно подняв бровь.

– По-моему, ты меня как раз от неприятностей уберег.

– Я всего лишь сказал правду – что все от начала до конца придумал я.

– Этот тип меня чуть в полицию не сдал.

– Такая уж, – говорю, – у тебя репутация… – Упс! – Я хотел сказать, твоя прошлая репутация… которую ты заработал штуками, о которых теперь, скорее всего, даже не помнишь. – Измочаленный в мойке, я плохо слежу за языком – и вот только что выкопал им себе могилу.

Чейз качает головой:

– При чем тут моя репутация? Судя по тому, как с тобой разговаривал человек с мойки, это ты тут известная личность.

Я потрясен. Слава умника и пай-мальчика никогда не грела мне душу. Я даже мысли не допускал о том, чтобы тягаться с Чейзом – спортсменом, грозой и кумиром школы. Но именно моя репутация, а не его помогла нам невредимыми выбраться из переделки.

Дома мы умудряемся незаметно проскользнуть наверх. Попадись я на глаза маме, она ни за что бы не поверила, что Чейз тут ни при чем, что он не топил меня в реке и не бил мне по очкам молотком.

Сначала я даже думаю, чтобы не терять времени, не переодеваться и остаться в мокром – так мне не терпится посмотреть, что же мы наснимали. Вдобавок я все еще боюсь, что Чейз заскучает и уйдет. Но он никуда не уходит – значит, соображаю я, проект увлек его не меньше, чем меня.

Видео с «Гоу про» получилось абсолютно безумное: буйные вихри мыльной пены, потоки воды и мои глухие стенания. Не помню, чтобы я издавал такие звуки – наверно, это я пытался позвать на помощь, но ничего членораздельного выговорить не мог. Кроме того, оказывается, меня колошматило и мотало из стороны в сторону гораздо сильнее, чем я помнил. Чудо, что я вообще удержался в седле. Самый мощный момент – когда появились щетки. Больше всего это было похоже на то, как если бы на меня набросились два вращающихся вокруг собственной оси персонажа из книжки «Там, где живут чудовища».

Потом мы смотрим материал, отснятый Чейзом со стороны. Вот я отчаянно вцепился в руль, будто боюсь, как бы меня не унесло в космическое пространство. Под потоками ледяной воды я конвульсивно извиваюсь всем телом, словно исполняю танец живота – только в три раза быстрее обычного. А когда врубается могучая сушилка, кожа лица под струями горячего воздуха плотно облепляет кости лицевого отдела моего черепа. Видео получилось блестящее, и в этом, надо признать, большая заслуга Чейза. Он прямо-таки прирожденный оператор.

Мы смеемся как сумасшедшие – на экране наше приключение выглядит намного смешнее, чем в жизни. Я показываю Чейзу, как монтировать видео на компьютере, как добиваться максимальной выразительности, комбинируя планы, снятые двумя камерами. Когда, например, сразу после фрагмента, снятого на «Гоу про», дергано и беспорядочно шарящей по всей мойке, идут кадры, на которых меня мотает из стороны в сторону, а я из последних сил пытаюсь усидеть в седле, – это прикольно, так как сразу понятно, почему видео из внутренностей мойки такое дерганое и хаотичное. Чейз все схватывает на лету и даже сам придумывает всякие фишки. Например, предлагает, когда дело доходит до вращающихся щеток, разделить экран пополам и параллельно давать видео с обеих камер.

Наконец видео смонтировано, мы подкладываем музыку – знаменитый «Полет валькирий» – и заливаем клип на Ютьюб. Называется он «Как помыть трехколесный велосипед», сопродюсерами его значатся Брендан Эспиноза и Чейз Эмброз. За упоминание в титрах он, честное слово, говорит мне спасибо.

Закончив, мы смотрим клип на всех устройствах, какие есть в доме: на компьютере, на моем и его телефонах, на айпаде и даже на телевизоре с помощью хромкаста. И он нам не надоедает. Если клип не станет вирусным, значит, в мире – или, во всяком случае, на Ютьюбе – нет справедливости.

– Ничего смешнее в жизни не видел, – уже на пороге говорит Чейз, не переставая улыбаться.

Клянусь, он прямо как младенец из детского сада, которому дали хитро сделанную зверушку из воздушных шариков.

– Уверен? – не подумав, спрашиваю я. – Ты же наверняка много чего видал и теперь просто не помнишь.

Он несколько мгновений удивленно смотрит на меня – я уже предвкушаю, как получу по уху тяжелым рюкзаком с учебниками.

– Верно подмечено, – наконец говорит Чейз. – Но клип все равно отпадный.

Но мы с моим болтливым языком не знаем удержу и никогда не можем вовремя остановиться.

– А знаешь, у нас в школе есть видеоклуб. Тебе к нам прямая дорога – с твоими-то операторскими навыками.

Это, похоже, самая глупая фраза, произнесенная мной за всю мою жизнь. Чейза Эмброза и его футбольных друганов хлебом не корми – дай только потерроризировать слабаков вроде нас, видиотов. Позвать его в видеоклуб – все равно что пригласить акулу на суши.

– Когда ближайшая встреча? – спрашивает Чейз с широкой улыбкой.

Глава седьмая
Шошанна Уэбер

Он сделал это! У этого чокнутого все получилось!

Мы смотрим клип «Как помыть трехколесный велосипед» на интерактивной доске в кабинете мисс ДеЛео. Брендан на самом деле молодец – поставил перед собой цель и шел к ней до конца, невзирая на товарищей по видеоклубу, которые советовали бросить эту затею и заняться чем-нибудь другим. И вы знаете, получилось у него просто-таки блестяще! В жизни не видела ничего уморительнее. Он чудом там не погиб, но зато теперь, живой и здоровый, сияя, как счастливый отец новорожденного, представляет свой труд на суд восхищенных зрителей.

У руководительницы клуба, мисс ДеЛео, от смеха текут слезы по щекам.

– Брендан, это ж надо было до такого додуматься!

– А что? Совсем тяжко было, только когда холодная вода включилась, – говорит он. – Но оно того стоило.

Когда под достигшую крещендо музыку велосипед вырывается из недр «Сияющего бампера», мы разражаемся бурными аплодисментами. Брендан кланяется, к его лицу намертво пристала глуповатая улыбка.

На экране появляются титры: «Продюсеры Брендан Эспиноза и Чейз Эмброз».

Чейз Эмброз?!

Аплодисменты, как по команде, стихают.

– Это такая шутка, да? – робко спрашивает Мориша Дандар. – Ну, вроде как «Продюсеры Уильям Шекспир и Микки-Маус»?

– Нет, не шутка, – говорит Брендан. – Вы все отказались мне помогать, а он согласился.

– Как тебе вообще в голову пришло к нему обратиться? – От бешенства я почти не соображаю, что говорю. – Или тебе просто жить надоело?

– А по-моему, главное, что клип снят и что он получился чудесный, – пытается разрядить ситуацию мисс ДеЛео.

– Жить мне не надоело, – отвечает Брендан. – И знаешь, я очень рад, что позвал Чейза – он великолепно отработал второй камерой. Может быть потому, что он спортсмен, у него замечательно твердая рука. Тверже, чем у любого из нас, включая меня. Нам такой человек нужен.

При мысли о том, что он сейчас скажет, мне становится физически нехорошо.

– Нет, ты не мог!

– Мог – и пригласил его вступить в клуб, – говорит Брендан.

Все разом начинают говорить. В общем хоре я от злости не могу расслышать подробности. Но понятно, что каждый рассказывает о какой-нибудь гадости, которую сделал ему Чейз, иногда в компании с Эроном и Питоном. Случаев таких море, поэтому рассказам нет конца.

– Понятно, понятно! – Брендан поднимает руки, призывая народ успокоиться. – Меня эти ребята тоже доставали. И посильнее, чем некоторых!

Уж не сильнее, чем моего несчастного брата, думаю я.

– Но послушайте, – продолжает Брендан. – Чейз Эмброз, который помогал мне снимать видео, – не тот человек, о котором вы все тут говорите. Летом он упал с крыши и у него отшибло память, случилась полная амнезия. Может быть, он забыл, каким гадом был.

– Отличная версия – особенно из уст человека, который проехал через автомойку на трехколесном велосипеде и поэтому считает себя дико умным, – говорит Хьюго.

Но Брендан продолжает свое:

– Нет, на самом деле мы вчера отлично все провернули. От него было много пользы. Какие-то вещи он сам придумывал. И вообще с ним было славно. Он очень изменился.

У меня перед глазами стоит красный туман. Сквозь него я вижу, как Джоэл пакует чемодан перед отъездом в интернат.

– Если бы не этот злобный придурок, мой брат был бы сейчас здесь с нами! – напоминаю я Брендану. – Не надо нам твоего Чейза!

– Стоп, хватит, – перебивает меня мисс ДеЛео. – Школьные клубы открыты для всех. Никакого отбора мы не проводим. Если ученик хочет вступить, мы его принимаем. Все очень просто.

Атмосфера в комнате наэлектризована – я в бешенстве, Брендан вопреки всем гнет свое, учительница спокойна, но непреклонна, остальные в разной степени возмущены, недовольны или раздражены на всех вокруг. И тут, среди этого бурления, раздается голос:

– Я опоздал? И что-то пропустил?

Это он – мой враг.

Он входит с растерянной улыбкой на лице. И застает меня врасплох, безоружной, без верного стаканчика замороженного йогурта в руке.

– Добро пожаловать, – говорит ему мисс ДеЛео. – Брендан только что показал нам ваше с ним новое видео. Мы рады, что ты решил к нам присоединиться.

Чейз останавливается в нерешительности. От него, похоже, не укрылся контраст между радушием мисс ДеЛео и напряженно-враждебными позами остальных. А позы и выражения лиц были вполне выразительными – не хватало разве что таблички «Вход воспрещен». Наткнувшись взглядом на меня, он опасливо отступает на шаг. Страх ему очень к лицу. И кое-что, выходит, он все-таки помнит – например, то, что я его люто ненавижу.

– «Как помыть трехколесный велосипед» – это бомба! – говорит ему Брендан. – И смотри, у нас уже сорок шесть просмотров на Ютьюбе. Я надеялся, видео сразу станет вирусным, но, наверно, надо еще подождать.

– Вирусным, к твоему сведению, называют видео, которое распространяется быстро, как вирус, – мрачно вставляю я.

– Одни вирусы распространяются быстрее, другие – медленнее, – отвечает мне Брендан.

– А чем конкретно вы здесь занимаетесь? – спрашивает Чейз. – В смысле, когда не ездите по автомойкам на трехколесных велосипедах?

Его вопрос снова неприятно меня задевает. Так, значит, вот за кого он нас держит – за кучку упертых фанатиков, которые ваяют какую-то слабоумную чушь и называют ее шедевром. Ну да, Брендан у нас немножко чокнутый, но при этом он самый умный в школе. Но тупому громиле вроде Чейза не дано оценить человека, призванного сделать мир лучше. Кстати, самый простой способ исправить мироздание – это выпилить из него Чейза Эмброза.

– Ну, например, некоторые из нас готовятся участвовать в Национальном конкурсе по видеожурналистике, – отвечает Чейзу мисс ДеЛео.

– Некоторые – это одна Шошанна, – уточняет Брендан.

– Если бы ты ненадолго оторвался от своего Ютьюба, – говорю я, – ты бы понял, что такого случая пропустить нельзя. В этом году тема конкурса – очерк о пожилом человеке, которому есть что рассказать о своей жизни. Это должно быть интересно нам всем.

– Боюсь, у меня ни одного знакомого старика нет, – говорит Чейз.

Ну конечно. Он наверняка как со стариком познакомится, так сразу его под машину толкает.

– Еще мы делаем видеоежегодник нашей школы, – продолжает учительница. – На этом проекте ты можешь испытать свою хватку.

От ее слов я поеживаюсь: Чейз часто представлялся мне в образе горного льва, мертвой хваткой вцепившегося в бездыханную жертву.

– Из чего состоит ежегодник? – спрашивает Чейз.

– В основном из интервью с учениками, – влезает в разговор Хьюго. – Так намного интереснее, чем просто портреты с подписями.

Сказав это, он вспоминает, кто перед ним, и быстро прячется за чужие спины. По опыту моего брата мы все знаем, что внимание Чейза лучше к себе не привлекать – сам он тебя не заметит и поэтому зла не причинит.

– Конечно, – соглашается Чейз.

– А еще ежегодник – отличный способ вести счет людям, которым ты за год поломал жизнь, – зло добавляю я.

Он вздрагивает, но тут поспешно вступает мисс ДеЛео:

– Кроме того, мы создаем видеоконтент для всех других школьных клубов и спортивных команд. Я подумала, раз ты сам спортсмен, ты мог бы заняться спортивной тематикой.

Предложение учительницы члены клуба встречают одобрительным гулом. Это та еще работенка – брать интервью у дуболомов-спорстменов, несговорчивых и агрессивных. Худший из них только что примкнул к нашему клубу, но остаются еще Эрон и Питон, плюс в очередь выстроились Джоуи Петронус, Лэндон Рубио и несколько других. Это как с Мисс Америкой – на случай, если победительница не будет справляться со своими обязанностями, в очереди за короной полно всяких вице-мисс.

– Я попытаюсь, – говорит Чейз. – Но я теперь не очень-то всех этих спортсменов и знаю. То есть они-то меня знают…

Что ж, Брендан, видно, прав: этот дылда действительно так славно долбанулся своей поганой головой, что заработал амнезию. Как еще объяснить, что он «не очень-то и знает» банду несовершеннолетних преступников, с которой они погрузили весь город в пучину террора?

Вдруг он прав и в том, что Чейз просто понятия не имеет, какой он гад?

Да нет, ерунда. Амнезия стирает из памяти события прошлого, но изменить человеческую личность не способна. Вполне может быть, что Чейз не помнит, как глумился над людьми. Что он представления не имеет о том, как выжил Джоэла из города. Но когда такой человек, желая разобраться в своих чувствах к чему-то или кому-то, заглядывает в глубины своей черной души, он не может не видеть, что она полна яда и злобы.

Вечером я излагаю эту мысль в сообщении брату.

JWPianoMan:

Хочешь сказать, этот тип загнал меня сюда, а теперь этого не помнит?

Shosh466:

Так все говорят.

JWPianoMan:

Даже не знаю, что думать.

Shosh466:

Скоро он вспомнит. Или ему Бета– и Гамма-Крыс напомнят.

JWPianoMan:

Смотрю, ты в курсе, что он и как.

Я хочу рассказать Джоэлу главную новость дня, но пальцы замирают над экраном телефона. Брат и без того подавлен, а мысль о том, что Чейз внедрился на его место в видеоклубе, чтобы этот клуб развалить, окончательно его добьет.

Нет, не так. Этот мерзкий тип и не думал ничего разваливать.

Все гораздо хуже, потому что ничего не произошло.

Отвратительнейший в мире негодяй появился в кабинете мисс ДеЛео, и… жизнь продолжилась своим чередом. Никто из членов клуба не бросился вон. Потолок не обвалился. Съемочная и монтажная аппаратура не сгорела. Мисс ДеЛео не свалилась со стула.

Мы ненавидим этого типа, но как миленькие станем его терпеть. Нет, Джоэлу об этом рассказывать нельзя – ему и так приходится несладко.

А кроме того, долго Чейз Эмброз в клубе не задержится. Как только мисс ДеЛео даст ему первое задание, его и след простынет.

Поэтому я пишу:

Shosh466:

В школе тоска, в городе тоска. Амнезия на этом фоне – уже новость.

JWPianoMan:

А то, что Альфа-Крыс давит прыщи, – школьная сенсация.

Shosh466:

У него нет прыщей.

Этого можно было Джоэлу не писать, но я уже нажала «Отправить».

JWPianoMan:

В Хайавасси в школе одни придурки.

Shosh466:

В Мелтоне лучше?

JWPianoMan:

НЕТ!!!

Мне больно за Джоэла. Не хочется его еще сильнее огорчать, но и промолчать я не могу.

Shosh466:

Ладно тебе, братец. Тебе и дома было плохо.

JWPianoMan:

Зато я хоть чем-то выделялся. А здесь я один из кучи второсортных пианистов.

Когда я думаю про Чейза, меня просто трясет.