Текст книги "Мертвый город"

III

Ниовы гибли в основном в бою. Хотя бывали исключения…

Помню, как меня впервые подтащили к краю – и я с ужасом взглянул вниз, туда, где у подножия башни горело множество костров и расположившиеся вокруг них ниовы с интересом смотрели вверх, наблюдая очередную казнь.

– Пожалуйста, я ведь ничего плохого не сделал! – вопил я. – Я искуплю вину…

Жалкая попытка избежать наказания.

– Конечно же, ты искупишь, – мягко произнес йорег и ударил меня ногой между лопаток.

Край башни выскользнул у меня из-под ног, и я стремительно понесся вниз…

Признаться, я не мог согласиться с тем, что стоит так строго наказывать за такую мелкую провинность. Шутка-то оказалась совершенно безобидной!

Дело в том, что во время очередной охоты на доранов мы повстречали ашуда.

– Глядите, вон там тварь! – закричал я, заметив в переулке его тощую фигуру. – Давайте проучим ничтожество!

Ашуд, заметив нас, в страхе побежал. Мы, весело крича, пустились следом и долго гоняли его по городу: сбивали с ног, пинали, вытаскивали из щелей, когда ему удавалось спрятаться. Но он все равно поднимался и бежал, пока наконец не выскочил на площадь. Ашуд замер в нерешительности у Кристалла, а потом, поняв, что бежать больше некуда, упал на колени, закрыв лицо руками.

– Не хочется умирать, быдло? – усмехнулся я, обрушивая дубинку ему на голову.

Ну а потом мы дали волю своим ногам, кулакам и оружию.

И тут кто-то вспомнил, что в погоне за ашудом мы совершенно забыли про доранов – главную цель нашего похода. Ведь мы шли на охоту! А если нет доранов – значит, нет пищи! На поиски добычи времени не осталось, заканчивалось время нашего рейда, так что пришлось возвращаться к башне с пустыми руками. Йорег был в ярости и долго разбираться не стал. Узнав, что погоня за ашудом была моей идеей, он тут же вынес приговор.

Жизнь у башни потому и прекрасна, что скреплена суровыми законами и порядками. Лагерем ниовов всегда управляла строжайшая дисциплина. За любую провинность в наказание сбрасывали с башни – с того самого выступа, на котором когда-то давным-давно, еще будучи дораном, я размахивал факелом. Казни были явлением нередким, и из-за того что с башни время от времени падали приговоренные, приближаться к ее основанию было опасно. Я и сам не раз видел подобные казни. Признаться, мне это зрелище даже нравилось. Особенно тем, что можно содрать одежду с мертвого ниова. Но сейчас… Конечно, я не боялся умереть – ведь смерти в мертвом городе нет! Однако перед падением я с сожалением вспомнил, какая амуниция на мне надета и какое оружие торчит из-за пояса, а также с каким трудом все это было добыто…

…Быстро приближалась земля. Удар!

Очнулся я у Кристалла. Раздетый и замерзший. И вдруг я понял, что в городе у меня не осталось ни одного тайника. «Зря я их выдал йорегу! – зло подумал я. – Еще бы, ведь я решил, что отныне навсегда останусь ниовом!» В общем, я понял, что оказался в положении только что выбравшегося из грязи дорана – в рубахе и без оружия.

«И что теперь? – в отчаянии думал я. – Снова становиться на путь тиднаба?»

Тут я вспомнил обещание йорега: «Если ниовы и гибнут, им не нужно снова пробивать себе путь наверх. Они просто возвращаются в стаю!..»

И я решил рискнуть. В любом случае выбора у меня не было. Я долго пробирался к башне щелями и подворотнями – мне не хотелось снова стать добычей. В таком виде я ничем не отличался от доранов – голый и слабый.

Мне повезло, я дошел. Да только, увидев лагерь ниовов, я опешил.

«А как я им докажу, что я – ниов?» – Мысль вогнала меня в ступор.

Я целую вечность сидел за выступом дома неподалеку от лагеря, размышляя, как можно объяснить своим соратникам, что я – один из них. Мои сомнения разрешились сами собой, когда один из сидящих у костра ниовов вдруг меня заметил.

– Эй, доран! – крикнул он.

«Может, убежать?» – мелькнула мысль. И тут же ей ответила другая: – «Ага, вперед! Сейчас убежать – значит снова вернуться к прежней жизни…»

– Где ты увидел дорана? – сказал я, выходя на свет, стараясь придать своим словам как можно больше жесткости и уверенности.

– А кто же ты? – усмехнулся тот. – Ниов, что ли?

– Ниов! – твердо сказал я.

Сидящие у костра ниовы загоготали.

– Так если ты ниов, чего же тогда прячешься, как последний доран?

Я понял, что он издевается, но отступать было поздно. И, отдавшись воле судьбы, я направился к костру. Ниовы, ухмыляясь, подвинулись. Мне дали кусок мяса. Я твердо держался, силясь понять, действительно ли эти ниовы принимают меня как своего или они просто от скуки решили позабавиться над слишком дерзким дораном.

Только потом я узнал, что йорег и правда не обманул: сброшенный ниов долго не задерживается среди доранов. Он просто приходит к башне и говорит, что он – ниов. Его тут же без вопросов принимают, потому как знают: он не врет. Ведь ни один доран или тиднаб не решится на такое! Я с досадой подумал, что, едва родившись у Кристалла, мог просто прийти к башне и заявить, что я ниов. И меня бы приняли! «Если бы дораны знали этот секрет, в городе бы не осталось добычи, кругом были б одни охотники!» – с усмешкой подумал я.

– Ну что, – сказал наконец один из ниовов, когда я закончил обгладывать кость, – давай наведи-ка тут порядок.

И он кивнул в сторону горы потрохов, оставшихся от тела недавно съеденного дорана. Я вспомнил, что это самая унизительная работа, и на той же ноте, с какой подошел к костру, заявил, что если ему надо, пусть сам и выгребает. Он меня отделал так, что я несколько часов даже подняться не мог. Он не собирался меня убивать, вовсе нет. Я же ниов, а не доран какой-то! Однако мне ясно дали понять, по каким законам живет это все еще новое для меня общество.

У ниовов оказалась довольно простая иерархия, которая определяла, кто идет на охоту, кто готовит еду, кто следит, чтобы горели факелы в башне, кто охраняет покои самого Гзома, а кто должен копаться в грязи и убирать потроха. И, конечно же, только что вернувшийся от Кристалла оказывался в самом низу этой иерархической лестницы. Ведь он был гол, слаб, а потому выполнял самую ничтожную работу. Однажды я даже видел, как одного вернувшегося от Кристалла просто разделали на мясо – охота выдалась неудачной. И все эти унижения возвращенцу приходилось терпеть до тех пор, пока он не получал одежду и оружие. А добыть их можно было лишь одним способом – отнять. В принципе закон ниовов был прост: кто сильнее, тот свободнее. А сильнее тот, кто лучше одет и вооружен! Если у тебя есть тряпье – ты сильнее голого. Если есть кожаные доспехи – сильнее замотанного в тряпки. Если есть шлем – сильнее того, кто с непокрытой головой. Все просто. Но еще в большей мере положение в обществе определяло наличие оружия. Если у тебя есть хотя бы нож, ты всегда разденешь того, у кого нет даже ножа. Однако владелец ножа всегда должен помнить о том, что у кого-то может оказаться, например, дубинка. И, конечно же, тот, у кого есть только нож, приложит все усилия, чтобы стать обладателем дубины. Потому, несмотря на то, что я стал ниовом, умение быстро бегать и часто оглядываться осталось чуть ли не главным качеством в жизни. Именно тогда я понял, что верить можно только себе. При этом к более сильному испытываешь больше доверия, чем к более слабому. Потому что, если сильный и заставляет тебя делать то, чего не желает сам, он, по крайней мере, не мечтает вогнать тебе нож в спину.

Погибнуть можно было не только у башни. Несмотря на то, что ниовы держали город в железных тисках, улицы таили множество опасностей. Стоит отбиться от отряда – и запросто можно столкнуться с группой тиднабов или оказаться разодранным стаей обезумевших от голода доранов. Однажды я и вовсе купился на уловку: попытался добить раненого дорана, а тот оказался недавно сброшенным тиднабом. В тот момент я получил посмертный урок: «Не все дораны – дораны!» А ведь я и сам когда-то провернул такой же трюк!

В тот период жизни я понял, что все в городе делятся на две категории: тех, кто жил у башни, и тех, кто еще ни разу не жил около нее. Ко второй относятся дораны и тиднабы. Они ведут норный образ жизни, скитаясь в основном в поисках пропитания. Да только продолжается это лишь до тех пор, пока они не оказываются среди ниовов у башни. После этого вся их жизнь обретает единственный смысл – вернуться к башне. Я и сам, погибая неоднократно, лез из кожи вон, лишь бы вновь оказаться у ее подножия. Бывало, я даже пытался вновь стать тиднабом, однако надолго меня не хватало. Башня словно манила. Она стояла у меня перед глазами. Теперь, будучи тиднабом, я выходил на крышу дома и часами смотрел на ее манящий шпиль. И если какой-нибудь залетный йорег не вербовал меня в ниовы, я сам шел к башне и вливался обратно в стаю. Иначе я жить уже не мог. Да и не хотел.

IV

Однажды у подножия башни я увидел недавно сброшенного ниова. Я тут же бросился к нему, чтобы забрать себе его лучшие вещи, пока не набежали другие. Наклонившись над телом, я остолбенел: мое внимание привлек нож, торчащий у него из-за пояса. Это был кусок стекла, перемотанный красной тряпкой. Я сразу узнал его – это оказался тот самый нож, который я присвоил вместе с вещами убитого ниова. Это случилось в то время, когда я, еще будучи дораном, первый раз проник в башню.

«Вот мы снова и встретились, – подумал я, поднимая нож. – Судьба!..»

Я сунул оружие себе за пояс и, уходя, заметил, что труп уже раздевает какой-то голый, видимо, недавно вернувшийся от Кристалла, ниов.

Именно тогда я впервые задумался о природе вещей в мертвом городе.

«В этом небольшом замкнутом пространстве, скорее всего, существует не так уж и много предметов. И они постоянно переходят из рук в руки, – размышлял я. – Ведь мы отбираем их друг у друга, не задумываясь о том, кто и когда этот предмет создал. И если кто-то мастерит что-то новое, оно тут же входит в этот круговорот». Впрочем, новое появлялось крайне редко, потому как незачем создавать что-либо, если это можно просто у кого-нибудь отнять. На мне была кожаная латаная-перелатанная куртка, штаны, шлем. «Сколько хозяев сменили эти вещи? И скольких сменят еще после моей гибели?..»

Вскоре после того, как я поднял перемотанный красной тряпкой нож, в одном из переулков мы столкнулись с довольно большой бандой тиднабов. Перевес был явно на нашей стороне. Ударами дубины я загнал одного из противников в угол и уже предвкушал победу, как вдруг мне показалось, что из окна ближайшего дома за нами кто-то наблюдает. Я отвлекся лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы мой противник этим воспользовался. В следующий миг удар пришелся мне точно по затылку. Перемотанный красной тряпкой нож так и остался на моем поверженном теле. А спустя несколько дней в одном из уличных боев я снова увидел его же за поясом одного из тиднабов…

Весь мир – сплошное дежавю!

С той поры мне стали мерещиться события. Они преследовали меня. Мне постоянно казалось, что я везде вижу не просто одни и те же предметы, но и вообще все одно и то же! Куда бы я ни шел, что бы ни делал, меня постоянно терзали сомнения, что это со мной уже случалось раньше. Я ловил фразы, детали одежды, обстановки…

«Быть может, круговорот одних и тех же вещей в ограниченном пространстве навевает мне эти мысли?» – думал я.

Дальше – хуже. Цикл от цикла мне все больше казалось, что я совершаю одни и те же поступки. Некоторые, как я заметил, со мной происходили уже по три-четыре раза. И не только со мной! Я был уверен, что вокруг меня в разное время уже по нескольку раз одни и те же действия повторили и другие люди. Складывалось ощущение, что все мы движемся по какому-то однообразному кругу, наступая самим себе на пятки. Конечно, жизнь ниова не блещет разнообразием: охота, бой, кормежка, лагерная жизнь… Возможно, в этом причина того, что я вижу одни и те же события. Или… Или мир настолько замкнут!

Я медленно сходил с ума!

Круг 4

I

Тиднабы напали на башню столь внезапно, что мы не успели даже схватить оружие. Они появились сразу со всех сторон и били нас нещадно. Но удача не покинула меня в тот момент. Я вовремя заметил подкравшегося сзади врага, успел увернуться от удара и остался жив. Метнув взгляд по сторонам, я понял, что наш отряд полностью разбит. Тиднабы бегали по лагерю и добивали безоружных ниовов.

Тут я заметил йорега, который вырвался из общей свалки и поспешно скрылся в ближайшей подворотне. Недолго думая я побежал следом. Ждать милости от тиднабов бесполезно, а йорег был хоть каким-то шансом удержаться среди ниовов.

«Зажрались, – думал я на бегу. – Совсем потеряли бдительность. А завтра что? Нас живьем сожрет стадо доранов?..»

Йорег заметил наконец, что я бегу следом, и, махнув мне, мол, сюда, повернул в подъезд ближайшего дома. Мы вбежали в одну из квартир и быстро зарылись в какой-то хлам. За окном раздался топот множества ног. Мимо.

– Кажется, оторвались, – сказал йорег, выглянув в окно.

Теперь стало ясно, что из всего отряда в живых остались только мы вдвоем.

– Надо возвращаться к башне, – встревожился я.

– К башне? – ухмыльнулся йорег. – Нас там ждут с распростертыми объятиями!

– А как же Гзом?..

– Гзом… Гзом для них божество! Они даже пальцем не посмеют его тронуть!

Я уловил в его голосе странные нотки.

– Это ведь были тиднабы? – осторожно спросил я.

– Тиднабы, тиднабы… А кто же еще?

– Тогда почему их вел йорег?

– Кто?!.

– Йорег! Я видел его, когда убегал из лагеря. В серебристом шлеме… Это же был йорег?

– Возможно…

– Скажи честно, это были не тиднабы? Так? – Это прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос. Я и сам поразился своему тону, вспомнив, с кем разговариваю. Да только я был в таком возбуждении после разгрома и преследования, что откинул этот факт и остался на повышенной ноте. Да и что он мне сейчас может сделать? Убить? Так я снова вернусь! Но я должен знать!..

Йорег оценил мою воинственную позу насмешливым взглядом. Потом устало опустился на пол и сказал:

– Тиднабы… Кто против тебя, тот и есть тиднаб!

И тут я задал тот самый вопрос, что мучил меня с самого первого дня, как я оказался среди ниовов.

– Йорег, скажи честно: мы ведь сражаемся сами с собой?

Я выпалил это на одном дыхании, и в тот момент, когда йорег изучал меня долгим холодным взглядом, я думал, что он вот-вот рассмеется мне в лицо. Однако он не рассмеялся, а только как-то странно улыбнулся и сказал абсолютно серьезно:

– Да.

Я давно уже все понял, я догадывался. Но, как выяснилось, все это время мне не хватало именно этого вот «да». И после того, как это слово сорвалось с уст человека «с башни»!..

– Дурак… Я же знал!.. Знал, что так будет! – Йорег ударил кулаком по стене. – Так глупо влипнуть!

– Ты знал, что нас сегодня атакуют? – Я аж приподнялся от возмущения.

– Сегодня? – повторил йорег. – Всегда! Я думал, ты все понял, раз задаешь такие вопросы. Но раз все еще не понял, так пойми. Все эти битвы, штурмы, атаки… поражения! Все это происходит по одной-единственной давно спланированной схеме.

– Кем? Гзомом?

– Гзомом! – Йорег снова ударил кулаком по стене.

– Разве это возможно? – поразился я.

– Существует множество сценариев битв. Замечал, небось, что места действий периодически повторяются? То ты в этих битвах побеждаешь, то проигрываешь… На самом же деле все ваши действия – всего лишь игра сильных мира сего.

– Ты хочешь сказать…

– Именно! Все ваши победы и поражения были спланированы заранее. И этот погром у башни – тоже.

Я ошарашенно смотрел на него, пытаясь уловить в его словах хоть капельку лжи. Да только с каждым мгновением во мне черной язвой разрасталось понимание, что он говорит правду.

– Йорегов всего шесть, – продолжал мой собеседник раскрывать гнусные секреты этого мира. – Каждый из нас руководит одним отрядом ниовов. Маневры этих отрядов спланированы так, чтобы в мирной жизни друг с другом они почти не встречались. Только в бою.

– Выходит, каждый раз сталкиваясь с группировкой тиднабов, на самом деле мы бились с другим отрядом ниовов? И они точно так же были уверены, что тиднабы – мы!

– Какой ты догадливый! – усмехнулся йорег.

Я молчал. Слушая внезапно разоткровенничавшегося йорега, я чувствовал, как во мне все больше закипает злоба. Еще бы, ведь в то время, как мы честно и самоотверженно бросались на врага с криками «За башню!» и «За Гзома!», даже не подозревали, что исход сражения уже предрешен. И на нас шел враг с теми же лозунгами на устах, с тем же чувством патриотизма и осознанием того, что борется за башню, Гзома и правое дело!

– Но как это возможно? – тихо спросил я.

– Как-как?.. Каждый день в башне у Гзома проходит военный Совет. Думаешь, что там решают, как захватить другую башню? Да она ведь одна! Единственная! Мир-то – замкнут! На этих собраниях йореги докладывают Гзому, к какому отряду сколько примкнуло ниовов, а затем вместе решают, какой отряд куда послать. Главное, чтоб не сидели без дела. У кого в отряде мало бойцов – какое-то время могут пускать только на рейды против тиднабов-одиночек, пока йорег не соберет побольше народу. У кого же в отряде бойцов стало слишком много – им организовывают поражение или победу, но с большими потерями. Лишь бы соблюдался баланс сил да чтобы люди в ниовах слишком подолгу не засиживались, периодически попадая к Кристаллу. Если ниовов у башни становится совсем мало – вербуем тиднабов…

– Стоп! Как их может остаться мало, ведь они рано или поздно все равно возвращаются?

– Сложно сказать… – Йорег пожал плечами. – Да только факт остается фактом: численность ниовов постепенно сокращается.

– Куда же они пропадают?

– Кто-то устает от бесконечных битв и оседает среди тиднабов. А кто-то… В общем, исчезают совсем. Может, даже уходят из города.

– Куда? – Я почувствовал, как бешено забилось сердце.

– Куда-куда… – Йорег горько усмехнулся. – Да кто ж их знает? Знал бы куда, уже давно б ушел!

Какое-то время мы молчали. Я все пытался принять новость о том, что все это время сражался всего лишь за то, чтобы выдержать установленный кем-то баланс сил. Только и всего!

– Но зачем все это? – наконец произнес я. Собственный голос казался мне чужим.

– Ради движения мира, – ответил йорег. А потом, стиснув зубы, добавил: – По крайней мере, так считает Гзом!

Я понял, что сам он иного мнения. Так ведь и можно-то по-другому!

– Понимаешь, – продолжал йорег, – есть мнение, что если остановить движение масс, то в городе наступит хаос. Народ должен чем-то заниматься, к чему-то стремиться. Пока доран мечтает стать тиднабом, тиднаб – ниовом, а ниов – напялить на себя доспехи покрепче да взять дубину побольше, у них в жизни есть цель! Есть ради чего жить! Даже желание обладать ножом или дубинкой наделяет жизнь смыслом. Убери все это, раскрой людям правду – и им станет не к чему стремиться. Как, например, тебе сейчас…

Я бросил на него быстрый взгляд.

– А разве не так? – спросил йорег. – Вот ты теперь знаешь, как устроен этот мир. Как собираешься жить дальше? Для чего?

Я задумался: «А ведь правда, как я теперь смогу вернуться к башне? К одной-единственной башне, на вершине которой живет один-единственный Гзом, у подножия которой живут люди, которые суть – одно и то же, хотя и бесконечно воюют друг с другом. И правят этими людьми йореги, которые знают правду. Так вот о чем говорили мне когда-то ашуды!..»

– Но раз ваша схема так идеально работает, почему тогда ты сам здесь? – спросил я.

– Потому что, как и ты, задавал много вопросов, – насмешливо ответил йорег. – Тот, кто ладит с Гзомом, – всегда среди победителей, кто нет – среди проигравших. Моя же ситуация, так – урок послушания! Меня проучили. Чтоб знал свое место!

Йорег устало стащил с головы шлем. Под ним оказалась простая серая маска. Я взглянул на серебристый шлем, зажатый в его руке, и тут же в голове мелькнула дерзкая мысль: «А что, если?..»

Йорег, перехватив мой взгляд, улыбнулся:

– Мечтаешь стать йорегом?

Я отвел глаза.

– Плох ниов, который не мечтает стать йорегом. Однако ты прав. Стать йорегом – вот теперь твоя мечта, твоя жизненная цель!

Он помолчал и вдруг сказал:

– Слушай, а твоя мечта не так уж и несбыточна. Тем более, как я погляжу, ты уже неплохо понимаешь суть этого мира. Городом на самом деле правит не тот, кто самый сильный или умный, а тот, кто познал его устройство – систему!

Йорег встал и продолжал, прохаживаясь по комнате:

– Ты спрашиваешь, почему я здесь? Да потому что я вижу, что наш город – яма, наполненная мясом! И это мясо бесконечно пожирает друг друга. И единственный, кому выгодно такое положение вещей, это… – Он поднял указательный палец вверх. – Да, это Гзом! Он заставляет нас постоянно резать друг друга, объясняя, что иначе мы бы сошли с ума от скуки. А на самом же деле все это сделано лишь для того, чтобы мы поменьше думали, о том, для чего нам вообще нужен Гзом!

Я подумал в тот момент, что за такие заговорщицкие речи его давно б уже сбросили с башни. И серебристый шлем бы не помог. И более того, я никак не ожидал услышать такое от самого йорега! Впрочем, я сразу понял, к чему он клонит.

– Для того чтобы сместить Гзома, нужна армия! – заметил я.

– Да уж… Без армии я не йорег! – Боевой пыл моего собеседника сразу же заметно поутих.

– Слушай, а если призвать тиднабов-одиночек? – вдруг осенило меня. Я вспомнил, как сам в свое время стал ниовом. – Сформируем из них армию.

– Тиднабы в большинстве своем – необученный сброд. – Йорег махнул рукой. – А сбродом башни не взять!

– Да, но у большинства из них есть то, чего нет у ниовов: мечта оказаться у башни! Я знаю, каждый из них в душе мечтает стать ниовом, а те, кто уже был ниовом, мечтают вернуться к башне. И они сделают все, чтобы осуществить эту мечту. А зажравшиеся ниовы слишком уверены в своей непобедимости!

– В твоих словах есть толк, – подумав, сказал йорег. – Конечно, мы никода не вербовали тиднабов в таком количестве… И все же, если побродить по окраинам, собрать огромное ополчение да приставить к ним инструкторов-ниовов, которые научат их держать оружие в руках… Правда, на это уйдет уйма времени.

– Но время в этом городе – ничто! Ведь так? Все равно нам уже нечего терять!

– Хорошо. – Йорег решительно хлопнул меня по плечу. – Поможешь мне сместить Гзома – назначу тебя йорегом!