Текст книги "На грани победы-1: Завоевание"

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Подниматься обратно по корню оказалось куда легче, чем спускаться; течение теперь было на их стороне. Впрочем, от этого путешествие не стало ни на микрон приятнее.

В оранжевом свете Явина они всплыли в водосборнике.

По пути наверх Энакин сделал интересное открытие.

Вуа Рапуунг теперь «существовал».

Не в Силе, не с той четкостью, которую давала Сила, но тем не менее он ощущался – тень ярости, которую светляк отбрасывал на разум Энакина.

Но это было еще не все. Энакин слышал вокруг себя беспорядочный, как бы фоновый гул сотен йуужань-вонгов. Шум появлялся и пропадал, как испорченная передача, но он несомненно присутствовал.

Это не было Силой, но это было что-то, и теперь Энакин имел возможность посмотреть на дела йуужань-вонгов другими глазами. Его взгляд был прикован к деталям окрестных живых структур, которые он раньше не рассмотрел или не удосужился рассмотреть.

В сопровождении Рапуунга Энакин вступил в полумрак.

– Твоя джиидаи все еще в этом дамютеке? – спросил Рапуунг.

Энакин сконцентрировался. Тахирай была на месте, но с каждым днем она становилась более… размытой, трудной для обнаружения. Сейчас он вообще еле ее слышал.

– Она не двигалась с места, – ответил Энакин. – Она там, – показал он.

Рапуунг скорчил гримасу.

– Это не центральные лаборатории формовочного комплекса.

– Я чувствую ее именно там.

Рапуунг почесал свой плоский нос.

– В этом есть смысл. Там ее жилище, ее личные комнаты. Если она проводит работу с джиидаи рядом с собой и хочет, чтобы она осталась в тени, она может держать ее там.

– Зачем это ей? – спросил Энакин.

– Не знаю. Я не понимаю методов формовщиков. Притом она всегда была скрытной в своих делах. Она всегда была нервной. – его голос чуточку потеплел. – Всегда делала то, чего не следует.

– Вроде романа с тобой.

Ноздри Рапуунга сжались так, что нос почти закрылся, но он лишь раз дернул головой:

– Да. Больше об этом не говори. Идем, неверный.

– Веди. Я знаю направление, но не дорогу.

Без лишних слов Рапуунг зашагал вперед. Перед ним открылось отверстие в стене.

Формовочный комплекс представлял собой восьмиконечную звезду с бассейном в центре. Коридор, в который они вступили, проходил по одному из лучей. Внутри комплекс был освещен фосфоресценцией разбросанных там и сям светляков, оживавших, когда мимо проходил Рапуунг. Слабый запах морских водорослей и ящериц наполнял коридоры, изгибавшиеся часто и с дикой асимметрией. Бассейн не был перекрестком; для этой цели служило кольцо связующих коридоров, соединявших лучи звезды.

Энакин напрягся, когда им встретились первые йуужань-вонги. Те стояли группой, обсуждая что-то такое, чего он не смог вполне уловить. Увидав Рапуунга и Энакина, йуужань-вонги перестали разговаривать и уставились на них, но никто не промолвил ни слова.

– Это проще, чем я думал, – сказал Энакин, когда они миновали группу.

Рапуунг крякнул:

– Я убил бы их, если бы думал, что это поможет, но они послали сигнал в тот же миг, как увидели нас.

– Ты о чем?

– Опозоренный и раб в формовочном комплексе? Неправдоподобно.

– Но они не…

– Закричали? Убежали? Может, они и формовщики, но они йуужань-вонги. Если мы пришли их убить, они умрут. Они это знают.

– И чего нам теперь ждать?

Но отвечать Рапуунгу не пришлось. Стены, пол и потолок коридора впереди них вдруг сомкнулись.

– Упс, – только и смог произнести Энакин. Быстрый взгляд назад показал ту же картину.

– У нас несколько секунд, – сказал Рапуунг. – Не дыши.

Энакин кивнул и зажег светомеч. Яростное лиловое сияние осветило туман, клубы которого выползали из стен коридора. Энакин подошел к барьеру и нанес по нему несколько размашистых ударов.

Это не был панцырь из краба-вондууна. При первом же ударе ткань расступилась перед мечом. За пару секунд Энакин вырезал дыру достаточной величины, чтобы вылезти наружу.

Дальше коридор продолжался еще четыре метра и выходил в другой пузырь. Эта секция уже была заполнена туманом.

Энакин прорубился и через нее, но его легкие уже начали болеть, а перед глазами мелькали черные точки; поэтому, вместо того чтобы атаковать неизбежный барьер, который сомкнулся следом за вторым, он разрезал стену справа от себя.

Пара вывалилась в большую комнату, где при их появлении два пораженных йуужань-вонга оторвались от исследования чего-то похожего на переплетенный пучок виноградных лоз толщиной с бедро Энакина. Энакин не мог сказать, животное это или растение, да его это и не интересовало.

– Куда теперь? – спросил Энакин.

Рапуунг ткнул пальцем в сторону двух формовщиков:

– Один из вас. Отвести меня в персональную лабораторию мастера Межань Куад.

Тот, что пониже, нахмурился:

– Ты Опозоренный!

Рапуунг сделал два широких шага и нанес ему мощный удар в грудь, от которого формовщик взмыл в воздух и шмякнулся о стену. Он сполз на пол, и изо рта его полилась кровь.

– Ты, – скала Рапуунг второму формовщику. – Веди нас к Межань Куад.

Тот поглядел на своего бездыханного товарища.

– Идите за мной, – сказал он.

– Могут ли они заполнить эту комнату газом? – спросил у Рапуунга Энакин.

– Конечно. Но теперь, когда мы ушли из коридора, в котором, как они думают, мы находимся – теперь, чтобы нас найти, им придется проконсультироваться с мозгом дамютека. Это займет некоторое время. К тому моменту здесь уже будут воины.

– Интересно, почему здесь совсем нет охраны?

– Это место формовщиков. Воины должны входить сюда по приглашению или только во время взятия под стражу. Обычно в охране нет потребности. Прошли столетия с тех пор, как кто-то вторгался в дамютек формовщиков. Кто на это решится, кроме неверного?

– Вуа Рапуунг, очевидно, – ответил Энакин.

Формовщик провел их через серию крутых поворотов и затем через длинный, прямой коридор, который упирался в одну из мембран, обычно служивших дверями.

– Там, – сказал их пленник, – находятся личные комнаты мастера. Но порог не откроется ни перед кем из нас.

– Вот поэтому я и взял с собой джиидаи, – ответил ему Рапуунг, и Энакин включил меч и разрезал дверь. При этом он чуть не рассек надвое воина, стоявшего с той стороны. Йуужань-вонг удивленно моргнул и вскинул змеежезл в атакующую позицию.

Рапуунг метнулся мимо Энакина, нырнул под не совсем готовую стойку воина и ударил его в подбородок полуразрушенным когтем, торчавшим из его локтя.

От удара о челюсть имплантант смялся и отлетел прочь. Рапуунг, казалось, едва это заметил, все его внимание было сосредоточено на воинах, которых было полно в комнате.

Энакин прыгнул следом и лезвием меча отбил удар, предназначавшийся Рапуунгу. Увидев новую опасность, напавший на Рапуунга воин крутанул змеежезлом, сделал его гибким и коварно хлестнул по горлу Энакина. Энакин парировал быстрым круговым движением, от чего гибкий змеежезл обвился вокруг меча, и нанес резкий прямой удар. Йуужань-вонг блокировал его свободной рукой, но часть энергии удара достигла цели.

Энакин вырубил меч, сократил дистанцию, сунул эмиттер клинка воину в подмышку и снова включил меч.

Воин судорожно дернулся и рухнул вниз, исторгнув облако пара.

Энакин почувствовал удар сзади и без раздумий нырнул, поставил задний блок и ощутил резкий тычок змеежезла. Он упал, схватил невидимого врага за ногу кувыркнулся в сторону от третьего.

Лишь обезопасив свою спину и приготовившись драться с этими двумя, он понял, что произошло. Он почувствовал йуужань-вонгов у себя за спиной. Не так отчетливо, как с помощью Силы, но этого хватило, чтобы спасти ему жизнь.

Враги приближались с некоторой опаской, и Энакин успел заметить, что Вуа Рапуунг свалил второго воина и сейчас возился еще с тремя.

Этим как будто исчерпывалось число воинов в комнате, хотя через большой проход в другом конце могли ворваться другие.

Одна проблема за раз.

Один йуужань-вонг рубанул Энакина по левой ноге, в то время как другой хлестнул по правому плечу. Энакин подпрыгнул над нижним ударом и отбил мечом полужесткий змеежезл, бивший сверху. Его меч ударил йуужань-вонгу по пальцам, отрубив два из них. Энакин сделал выпад, целясь второму врагу в глаз. Тот отдернул голову назад и вскинул змеежезл, чтобы парировать удар. Энакин отскочил, уходя от ответного выпада, и его удар пришелся в точности туда, где у человека грудь. Панцырь из краба-вондууна покоробился, но не треснул, однако удар был сильный. Йуужань-вонг уже потерял равновесие, уклоняясь от укола в глаз, и теперь неуклюже грянулся оземь.

За эти две или три секунды второй противник Энакина махнул своим змеежезлом таким образом, что тот обвился и вокруг головы Энакина, и вокруг его клинка, выставленного во внутреннюю защиту плеча. Лишь отключив меч, сумел Энакин избежать смерти от собственного оружия, но ничто не могло помешать змеежезлу сдавить его шею подобно гарроте. Энакин рефлекторно потянулся к горлу, выронив оружие. Издав торжествующий крик, йуужань-вонгский воин повернулся спиной, явно намереваясь швырнуть Энакина через плечо и по ходу сломать ему шею. Энакин позволил воину провести бросок и упал на пол лицом к нему; шея осталась невредимой.

Конечно, он не мог вдохнуть ни глоточка воздуха. Чуть ли не с презрением воин оторвал его от пола, по-прежнему сжимая обеими руками концы змеежезла.

Йуужань-вонг не видел, что за его спиной в воздух поднялся светомеч – он заметил его, лишь когда лиловый клинок вышел из его шеи. Воин отпустил Энакина.

К несчастью, змеежезл продолжал заниматься удушением Энакина, а второй враг уже взгромоздился на ноги. Энакин сумел поймать меч в руку как раз вовремя, чтобы блокировать дюжину ударов жезла, прежде чем почувствовал, что его легкие сейчас лопнут. Кровь молила о кислороде, а ноги как будто стали деревянными.

Он попятился от атаки и рухнул, как тряпичная кукла; за время короткой паузы, когда враг решил, что он действительно умирает, Энакин превратил свое падение во вращение, прокатился мимо йуужань-вонга и обрубил ему обе ноги выше колена.

Затем Энакин увидел пустоту.

– Долго я был без сознания? – спросил он у Вуа Рапуунга. Йуужань-вонг отшвырнул в сторону змеежезл, который был обмотан вокруг шеи Энакина.

– Всего несколько мгновений.

Энакин поднялся на ноги.

– Еще есть воины?

– Способных сражаться нет. В этой комнате больше никого. Поблизости могут быть другие.

Энакин осторожно массировал шею.

– Кажется, ты говорил, что здесь не должно быть воинов.

– Я ошибся. Но они здесь, должно быть, с какой-то целью.

– Может, они знали, что мы идем сюда?

– Возможно. Я так не думаю. Это личный отряд командира.

– Замечательно. Тогда нам лучше поторопиться.

– Наш проводник сбежал, но он нам больше не нужен. Думаю, мы уже близко.

Энакин обвел взглядом павших воинов.

– Не то чтоб он тебе был сильно нужен, – сказал он, – но почему бы тебе не взять один из этих змеежезлов?

– Я дал обет богам, – отвечал Рапуунг. – До тех пор, пока я не буду оправдан перед моим народом, я не подниму оружие воина.

– О. В этом есть смысл.

Энакин сделал несколько шагов и помахал руками, чтобы убедиться, что все работает.

– Мне не нравится, что здесь воины, – сказал Рапуунг.

– Да и я тоже не в восторге.

– Это не то, что я имел в виду. Если они здесь без разрешения формовщиков – значит, они пришли арестовать формовщиков или что-то у них изъять.

– Они могут это сделать?

Вуа Рапуунг хрипло рассмеялся:

– Ты слишком мало о нас знаешь, неверный, и слишком мало знаешь о Межань Куад.

– Но что… – начал Энакин, и тут до него дошло.

– Тахирай!

– Идем, – сказал Вуа Рапуунг. – Еще есть время.

– Вот это место, – заявил Энакин. – Они держали ее здесь.

Его взгляд ошалело метался по комнате. Она напоминала не столько лабораторию, сколько вивисекторий, каждая стена ее была покрыта внутренними органами – вот только некоторые из них пульсировали и мяукали, чего отделенные части тела не делают. Обычно. Четвертая часть комнаты была отгорожена прозрачной мембраной.

– Она была здесь, – уточнил Энакин.

– Конечно.

– Куда они могли уйти?

– Я не вижу больше никаких выходов, – ответил Рапуунг.

– Ладно, тогда… – но тут, как и в прошлый раз, Энакин почувствовал что-то за спиной. Еще одна секция стены только что стала прозрачной и проходимой. Через нее изливался поток йуужань-вонгских воинов. За их спинами Энакин заметил желтое пятно волос Тахирай.

– Тахирай! – закричал он и бросился на колонну врагов.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Вуа Рапуунг ревел, Энакин сражался в угрюмом молчании. Их первый натиск занес их в гущу воинов, но, в отличие от группы, которую они перед тем одолели, эти не были рассеяны по комнате и не подготовлены к бою. Шестеро воинов быстро оттеснили Энакина и его товарища обратно в первый виварий. Остальные шесть – один из них был покрыт рубцами значительно сильнее остальных, вероятно, командир – увели Тахирай и с ней вроде бы двух формовщиц в ту дверь, через которую прошли Энакин и Рапуунг.

– Нет! – заорал Энакин. Он попытался перепрыгнуть через воинов, преградивших ему путь, но один из них зацепил его змеежезлом за лодыжку и, используя инерцию прыжка, швырнул его на пол. Энакин смягчил падение с помощью Силы, но враг все еще стоял между ним и дверью, а нога оставалась в захвате. То есть так было, пока Рапуунг не заехал сородичу по затылку с такой силой, что у того повылетали зубы. Рапуунг встал рядом с Энакином, и некоторое время на них никто не нападал. Воины просто стояли, настороженно поглядывая на Опозоренного и на Энакина.

– Вуа Рапуунг, – зарычал наконец один из них. – Что ты здесь делаешь с этим неверным? Ты должен сидеть в деревне Опозоренных, трудясь над своим искуплением.

– Мне нечего искупать, – сказал Рапуунг. – Меня оклеветали. Вы все это знаете.

– Мы знаем твои жалобы.

– Ты, Толок Наап. Ты сражался бок о бок со мной всего несколько десятков циклов назад. Ты веришь, что я проклят богами?

Названный воин шевельнул ноздрями, но ничего не ответил. Однако тот, кто заговорил первым, сердито произнес:

– Кем бы ты ни был, проклят ты или нет, ты явно сошел с ума. Ты сражаешься вместе с неверным против своих!

– Я добиваюсь отмщения, – сказал Рапуунг. – Межань Куад. Куда она пошла?

– Мастера-формовщицу взяли, чтобы судить. Обвинение в ереси.

– Ее увозят из системы?

– Не знаю.

– Я не позволю ее забрать, пока она не признается, что оклеветала меня. Каждый, кто встанет на моем пути, покинет эту жизнь на крыльях крови!

– Мы остановим тебя, – сказал Толок Наап. – Но мы будем сражаться с тобой как с воином, которым ты когда-то был.

Он швырнул Рапуунгу свой змеежезл.

– Возьми. Не заставляй нас убивать безоружного.

– До сих пор я торжествовал без оружия, – заявил Рапуунг. – Если бы боги возненавидели меня, разве было бы так?

– У тебя этот джиидаи вместо змеежезла, – оскалился один из воинов. – Отложи его в сторону, и мы положим свое оружие. Тогда мы поглядим, как боги тебя любят.

Взбешенный Рапуунг повернулся к Энакину:

– Отойди, джиидаи.

– Рапуунг, у меня нет времени на игры. Тахирай…

– С объектом моего отмщения. Если мы упустим одну, мы упустим и другую. Я управлюсь быстро.

Энакин пристально посмотрел на Рапуунга и коротко кивнул. Он отступил назад и выключил свое оружие.

Восемдесят секунд спустя, перешагнув через трупы, Энакин искоса взглянул на Рапуунга.

– Для чего я тебе нужен? – спросил он. – Я начинаю забывать.

Они бежали рысью по коридору, бросая взгляды вправо-влево – опасались нападения из боковых проходов.

– Когда мы найдем Межань Куад, – сказал Рапуунг, – ты должен будешь отгонять смерть от моей спины, пока я не заставлю ее говорить. Вот зачем ты мне нужен.

– Это я могу.

– Поклянись. Поклянись этой Силой, которой ты поклоняешься. Отгоняй смерть от моей спины, пока Межань Куад не заговорит – не меньше времени и не больше.

– Клянусь, – отвечал Энакин. – Если до этого дойдет, то так и будет. Как скоро подойдут подкрепления?

– Скоро.

– Ладно. Значит, мы все делаем неправильно. Мы сейчас направляемся прямо в ловушку, которую они планируют.

– И мы пройдем по их телам.

– Ни один из нас не сделан из нейтрония, – заметил Энакин.

– Я больше не стану прятаться.

– Я не имел в виду – прятаться, – сказал Энакин. – Просто маленькая смена тактики.

– Объясни.

Вместо ответа Энакин поднял светомеч и прорезал дыру в низком потолке.

– Тебя подсадить? – спросил он.

Через несколько мгновений с крыши звездообразного комплекса Энакин и Вуа Рапуунг смотрели, как воины занимают позиции у выходов и входов первого этажа. Явин наполовину закатился, и сейчас было темнее, чем когда они всплыли в водосборнике, но Энакин знал, что скоро встанет солнце.

– Они быстро обнаружат, куда мы ушли, – сказал Рапуунг.

– Знаю. Мне не нужно много времени.

Энакин еще раз потянулся наружу с помощью Силы, пытаясь найти Тахирай. Она была рядом, но ее присутствие оставалось прерывистым, трудноосязаемым.

«Тахирай. Услышь меня. Я должен тебя найти».

Ее ответом был отказ.

«Тахирай. Ты знаешь меня. Ты мой лучший друг. Пожалуйста».

На этот раз он уловил слабое замешательство и что-то вроде шага в его сторону. На миг перед его глазами появилось изображение кораллов-прыгунов и более крупных йуужань-вонгских кораблей, названий которых он не знал.

– Ситово семя! – воскликнул Энакин. – Они сейчас сядут на корабль!

Рапуунг издал низкое горловое рычание.

– Нет, не сядут, – сказал он. – Сюда.

Они спрыгнули на землю между двумя лучами, достаточно далеко от любого входа, и проскользнули мимо наименее охраняемого выхода – очевидно, их никто не заметил. Еще сотня метров – и они у корабельного комплекса.

Как и его собрат, этот дамютек представлял собой распластанную звезду с входами и выходами на кончиках лучей. Но, в отличие от первого, этот имел крышу, его накрыли чем-то чужеродным, чтобы создать пространство для стоянки йуужань-вонгских кораблей. Тахирай и группа сопровождавших ее воинов поднимались по трапу – или языку, или чем бы это ни было – одного из более крупных кораблей. Около пятидесяти других йуужань-вонгов занимались разными делами в самом здании. Большинство из них выглядели как Опозоренные, хотя имелось и несколько интендантов. Со сдавленным воплем Энакин рванулся вперед, Рапуунг безмолвной тенью последовал за ним.

Когда до корабля оставалось двадцать метров, поднялся крик. Три воина, охранявшие трап, опустились на одно колено и метнули жуков-пули. Время замедлилось для Энакина, когда он зажег меч и приготовился отразить их.

Все три шмякнулись о яркий клинок и разлетелись по расходящимся дугам, точно угольки. Ни один из них не задел Энакина, но Рапуунг хрюкнул.

Впрочем, он не остановился. Как грозовой фронт, они смяли троих стражников и бросились наверх по посадочному трапу навстречу еще одному граду жуков-пуль.

На этот раз Энакин не был так удачлив. Одна из этих штуковин прошла сквозь его бедро, и он упал на одно колено, блокируя еще две, которые намеревались вскрыть его грудь в неприятных местах. Рапуунг взвыл, согнулся пополам и брякнулся о трап с глухим, смачным звуком.

Энакин с трудом поднялся на ноги.

– Стой, джиидаи, – произнес холодный голос.

Это был командир. Он стоял возле Тахирай, накинув свой змеежезл ей на шею. Его оставшиеся три воина столпились впереди.

– Тахирай! – сказал Энакин.

– Это не мое имя, – ответила Тахирай. – Я Риина Куад.

– Ты Тахирай, моя лучшая подруга, – сказал Энакин. – Что бы с тобой ни сделали, я знаю, что ты помнишь меня.

– Ты, должно быть, часть той лжи, которую ей внушили неверные, – сказала одна из формовщиц – та, что постарше. – Но не более того.

– Хватит, – бросил командир. – Это ни к чему. Ты, джиидаи. Если ты пришел спасти ее, то ты потерпел неудачу. Я убью ее на месте, если ты сделаешь еще шаг.

– Это и есть хваленая храбрость йуужань-вонгов? – спросил Энакин. – Прикрываешься заложницей?

– Ты не понял. Я знаю, кто ты. Ты Энакин Соло, брат Джесина Соло, которого так желает заполучить военачальник Цавонг Ла. Я хочу, чтобы ты сдался. Я хочу взять тебя живым. Если ты не подчинишься моему желанию – если ты сделаешь хотя бы шаг – тогда женщина умрет. После этого я обездвижу тебя, если смогу. Поскольку последний вариант может привести к твоей случайной смерти, я предпочитаю первый.

– Я займу ее место, – сказал Энакин. – По собственной воле. Но ты должен ее отпустить.

– Как нелепо, – заявил командир. – Ничего подобного я не сделаю. От твоего решения зависит, будет ли она жить или умрет, ничего больше. Она наша.

– Джиидаи, – каркнул Вуа Рапуунг, пошатываясь на нетвердых ногах. – Помни свою клятву!

Энакин с ужасом увидел, что Рапуунг зажимает одной рукой зияющую рану на животе.

Что делать? Командир убьет Тахирай. Энакин был в этом уверен, и в своем нынешнем состоянии он никак не мог этому помешать. Но если он сдасться, то подведет Вуа Рапуунга.

Но Рапуунг, вероятно, был при смерти. Какая теперь будет кому польза от восстановления его чести?

Энакин положил руку на Рапуунгу плечо.

– Я помню свою клятву, – сказал он. – Какая из них?

– Женщина с рукой о восьми пальцах.

Энакин опять повернулся к командиру:

– Ладно, но только одно условие, если хочешь получить меня живым. Это не будет стоить тебе ничего.

– Сомневаюсь. Говори.

– Прикажи мастеру по имени Межань Куад рассказать правду.

– О чем?

– О вопросе, который ей задаст Вуа Рапуунг.

– Я не вижу никакого «Вуа Рапуунга», – жестко сказал командир. – Лишь Опозоренного, который не знает своего места.

– Опозорен вовсе не я, – ответил Рапуунг. – Делай, что говорит неверный, и узнаешь правду.

– Нет смысла выслушивать всякие бредовые выдумки, – заявила Межань Куад. – Он сражается на стороне неверного джиидаи. Что еще должно быть сказано?

Позади них площадка постепенно заполнялась воинами и зеваками. Снизу кто-то закричал:

– Ты боишься правды, Межань Куад? Если он сумасшедший, то приказ говорить ничем тебе не повредит!

Энакин посмотрел через плечо и увидел воина, остановившего их в первый день – то был Хал Рапуунг, брат Вуа.

Его слова были встречены общим ропотом одобрения.

– Сколько из вас сражалось вместе с ним? – продолжал Хал. – Кто когда сомневался в отваге Вуа Рапуунга? Кто когда сомневался в том, что боги любят его?

– Однако Межань Куад права, – сухо сказал командир. – Из его поведения само собой понятно, что он сумасшедший. – он бросил взгляд на формовщицу. – Тем не менее, уличив Межань Куад в одном предательстве – предательстве ереси – я не вижу причин сомневаться, что она способна на другие.

Он повернулся к мастеру-формовщице:

– Мастер Межань Куад, я приказываю вам отвечать правдиво на любые вопросы, которые задаст Опозоренный, некогда известный в домене Рапуунг. Ваша правдивость возлагается не на вашу честь, а на слушающего правду, которому я поручил допрашивать вас по другому делу.

– Я не пойду на такое унижение, – ответила Межань Куад.

– Вы не имеете права отказаться, а если попытаетесь, ваш домен заплатит полную цену. Отвечайте на его вопросы, и покончим с этим.

Глаза Межань Куад странно блеснули, она вздернула голову и презрительно оскалила зубы на Вуа Рапуунга:

– Задавай свои вопросы, Опозоренный.

– У меня всего один вопрос, – сказал Вуа Рапуунг. – Межань Куад. Правда ли, что ты намеренно лишила меня моих имплантантов, разрушила мои шрамы, придала мне облик Опозоренного? Это сделала со мной ты или боги?

Межань Куад оглядела его с неразборчивым выражением на лице и задрала голову еще выше.

– Нет никаких богов, – сказала она. – В это жалкое существо, которым ты являешься, тебя превратила я.

Толпа взорвалась неистовым ревом.

Межань Куад растопырила свои восемь пальцев, как бы подавая знак. Быстрее, чем мог уследить глаз, эти пальцы удлиннились, превратившись в копья. Прежде чем командир успел моргнуть, один из пальцев вонзился в его глаз и вышел из задней части черепа. Все остальные воины свалились без звука, убитые таким же образом. Энакин дернулся было вперед, но одно движение ладони формовщицы – и палец-копье пронзил его предплечье и обвился вокруг него. Мучительная боль сдавила каждый мускул его тела, и светомеч с грохотом покатился вниз по трапу. Вуа Рапуунг, застигнутый в прыжке, рухнул с такой же раной в ноге. С недоумевающим видом он шлепнулся лицом вниз рядом с Энакином, хлопая глазами. На губах его выступила кровь.

– Джиидаи… – каркнул Рапуунг, но его слова утонули в приступе кашля.

Боль Энакина ослабла, но он обнаружил, что может двигать разве что глазами. Он увидел, что Межань Куад держит в другой руке что-то вроде ореха.

– Это хуун, – возвестила Межань Куад. – Он выпускает нервный токсин, которого достаточно, чтобы убить всех и каждого из вас. У меня иммунитет на его действие. Ваша смерть будет бесполезной; она не пойдет на благо йуужань-вонгам. Командир Вуту и эти воины – вот кто настоящие предатели. Я Межань Куад, и я отвечаю только перед верховным владыкой Шимррой. Когда он услышит об этих событиях, он все расставит на свои места. А пока я забираю этот корабль, чтобы лучше защитить себя. Я не хочу причинять вред моим братьям йуужань-вонгам. Только если меня вынудят.

Толпа, ведомая Халом Рапуунгам, двинулась было по трапу вверх. Теперь она остановилась.

Межань Куад повернулась к ассистентке:

– Нен Йим, тащи этих двоих на борт, – она показала на Энакина и слабеющего Вуа Рапуунга.

Младшая формовщица нерешительно шагнула к Энакину. Она остановилась, увидев всплывающий позади него светомеч.

Межань Куад тоже увидела его. Она послала приступ боли, прошедший через тело Энакина и разбивший его мысли на случайные импульсы.

Однако светомеч продолжал двигаться. Межань Куад удвоила мучения Энакина.

Тахирай схватила плывущий по воздуху меч и зажгла его с шипящим звуком. Выражение лица Межань Куад замерло посредине между замешательством и внезапным, роковым пониманием, что оружие левитировал вовсе не Энакин.

Затем Тахирай обезглавила ее.

Какое-то мгновение Тахирай стояла, смотря на дело рук своих, и улыбалась. Словно зарница, в сознании Энакина вспыхнуло его видение – повзрослевшая Тахирай, окутанная темной Силой, ее безжалостный, холодный смех.

– Тахирай! – сумел произнести он.

Она взглянула на него и сделала нерешительный шаг в его сторону, потом еще один. Уронила острие меча, и теперь клинок почти касался щеки Энакина.

– Мой друг, – сказала она низким и неестественным голосом. – Мой лучший друг. Ты покинул меня…

С ее глазами было что-то не так. Они были того же цвета, что и всегда, но раньше они были теплыми, полными смеха. Теперь они стали хлористоледяными.

– Я пытался тебя найти, – ответил Энакин. – Все это время…

– Ты ненастоящий, – сказала Тахирай. – И все это ненастоящее. Ты – обман.

Энакин выдержал ее взгляд и увидел в нем уныние и замешательство. Он чувствовал ее смятение.

– Это не обман, Тахирай. Ты – мой лучший друг. Я люблю тебя.

Меч отсек прядь его волос, но Энакин не шевельнулся.

– Я люблю тебя, – повторил он. Семена его видения начали пускать корни.

Тахирай закрыла глаза. Когда она опять открыла их, это были те зеленые глаза, которые он знал – или почти те.

– Энакин? Это правда ты…? – она посмотрела вокруг, словно впервые увидела толпу.

– Нет, мне это не нравится, – заметила она.

Энакин знал, что она имеет в виду. Когда Межань Куад упала, толпа воинов подошла поближе. Вооруженные до зубов, они стояли всего в нескольких метрах и смотрели на странное зрелище.

Они недолго будут просто смотреть.

– Нужно убираться отсюда, – сказал Энакин.

– И это и есть твой план? – спросила Тахирай голосом, похожим на ее прежний.

– Эй, я делаю все, что могу. Я задержу их, а ты беги в корабль.

– Нет. Я не боюсь смерти, Энакин. После того, что со мной сделали… Давай заберем с собой в могилу столько врагов, сколько сможем.

Она подняла светомеч. В ее глаза начал возвращаться холод.

– Можно, я заберу его обратно? – мягко спросил Энакин.

Казалось, Тахирай скажет «нет», но она пожала плечами и отдала ему оружие.

– Конечно. Это твой меч. Я свой потеряла.

Энакин принял оружие, пошатываясь, встал, и повернулся лицом к воинам.