Текст книги "Дети Великой Реки"

– Серые глаза, светлые волосы, бледная кожа, – забормотал старик, едва они остановились. – Так, так.

– В гавани много путешественников, – заявил верзила. – Это просто совпадение.

– Хизи нам скажет, – произнес старик. – Если это не он, что мы потеряем?

– Все, возможно. Чужеземцы – воры и головорезы.

Перкар почувствовал, что о нем слишком долго говорят в третьем лице.

– О чем вы рассуждаете? – спросил он.

Старик слегка удивился:

– Для чужака из Пастушеских земель ты владеешь нашим языком довольно сносно, – заметил он.

Раздражение Перкара утихло.

– Вам известен мой народ?

– Понаслышке. Я читал одну или две из ваших… – Он нахмурился, припоминая. – Хигаралей?

– Экаралей, – поправил Перкар. – Или – песен.

– Верно, верно. Офицер времен Второй Династии много лет назад путешествовал в верховьях Реки. Какое-то время он жил с пастушескими племенами и записал несколько экаралей, потому что они показались ему интересными.

Верзила что-то проворчал, но смутился, когда старик бросил на него острый взгляд. Старший, однако, кивнул, как бы соглашаясь с тем чувством, которое хотел выразить детина.

– Мы поговорим об этом позже. Тзэм напомнил мне, что сейчас не время рассуждать о поэзии. Посетители таверны сказали нам, что мы можем найти тебя тут. Мы нуждаемся в твоих услугах.

– Вот как, значит, вас я и должен был повстречать. Скажите мне, знакомы ли вы с двенадцатилетней девочкой с черными глазами и лицом в форме сердечка.

Тзэм открыл было рот, но старик взглянул настороженно на жреца у лодки.

– В другом месте, – прошептал он. – Поговорим об этом в другом месте.

Он сделал знак Перкару следовать за ним, и Тзэм кивнул настойчиво. Перкар только на миг сжал губы, заколебавшись. Его ждет дело, ради которого он прибыл сюда.

X
ДАР УБИЙСТВА

Склонившись над самым краем, Хизи услышала, что ее зовут. Но звали не жрецы высокими, мальчишескими голосами: она услышала знакомый, могучий бас Тзэма. Хизи, прерывисто вздохнув, сделала шаг назад – прочь от своей судьбы. И обернулась.

Тзэм скачками бежал по крыше. Догнав жреца, он схватил его за волосы. Жрец завопил, и Тзэм свернул ему шею. Другой жрец тут же пронзительно завизжал, и визжал так, пока Тзэм не поймал его. Хизи закрыла глаза, чтобы не видеть. Когда она открыла их, второй жрец, бездыханный, лежал у парапета, ограждавшего соседнюю крышу.

– Хизи, – вновь завопил Тзэм.

Трепеща, она наблюдала, как он приближается к ней, не оглядываясь на отверстие купола, Хизи села на корточки и съехала к коньку крыши. Тзэм поймал ее и крепко сжал своими огромными ручищами.

– Они ничего тебе не сделали, принцесса? – заботливо осведомился он.

– Нет, Тзэм. Они и не прикасались ко мне. Я была намного впереди.

Она старалась не смотреть на убитых жрецов.

– Ган все устроил, – сообщил ей Тзэм. – Все улажено, тебе не надо ни о чем беспокоиться.

– Дома, наверное, ждут жрецы…

– Да нет там никаких жрецов, – пробурчал Тзэм. – Разве что их тени…

– Ах, Тзэм, зачем ты это сделал! Если они сейчас тебя схватят…

– Вряд ли, иначе им придется о том пожалеть. Идем.

Они спустились во внутренний дворик, где шелестели знакомые тополя, тут у Хизи внезапно подкосились ноги и закружилась голова, и Тзэму пришлось нести ее.

Дома ее ожидал кошмар наяву. Квэй вопила над мертвыми, простертыми в пыли жрецами: у одного из них изо рта сочилась кровь, лицо второго было изуродовано до неузнаваемости. Густой запах курений все еще витал в воздухе.

– Квэй! Квэй! – Тзэм встряхнул служанку. – Обрежь ей волосы! Волосы обрежь!

Старуха, трясясь как лист, непонимающе смотрела на Хизи и Тзэма.

– Волосы… – повторила она.

– Арр!.. – Тзэм ворвался к ней в комнату. – Где ты спрятала рабочую одежду?

– Под матрасом, – откликнулась Хизи, глядя на всхлипывающую Квэй. – Квэй, – прошептала девочка.

Глаза Квэй стали смотреть осмысленнее, и она протянула к Хизи руки. Хизи бросилась к ней в объятия, прижалась головой к груди.

– Обрезать волосы, – повторила она.

Отстранив Хизи, Квэй сходила за ножницами.

– Повернись-ка, малышка, – прошептала она.

Хизи повернулась, чувствуя, как ножницы натягивают и срезают прядь за прядью – коротко, до самого затылка. Тзэм выскочил из комнаты с рабочей одеждой в руках, и хотя Хизи счищала с нее жижу после похода в подземелье, пятна все еще оставались.

Переодевайся.

– Куда ты ее уводишь? – завыла Квэй. – Куда ты уводишь мою маленькую Хизи?

– В безопасное место, Квэй, – торопливо заверил ее Тзэм. – Но ты ничего, ничего не должна знать, иначе тебя начнут пытать. Поняла?

– Идем с нами, Квэй, – умоляла Хизи. – Она ведь может пойти с нами, правда, Тзэм?

– Наверно, – с сомнением предположил Тзэм.

Квэй пристально взглянула на них и покачала головой:

– Нет, малышка, я не пойду.

– Почему?

– Я буду только мешать вам, для меня не найдется дела.

– Ты будешь заботиться обо мне, как всегда, – настаивала Хизи.

– Нет. – Квэй сделала шаг назад и покачала головой. – Пожалуйста, Хизи, не уговаривай меня.

Хизи хотелось уговорить Квэй, но что-то в тоне служанки помешало ей. Девочка торопливо стащила с себя юбку и надела штаны и рубаху.

– Хорошо, – волнуясь, пробормотал Тзэм. – Идем скорее.

– Квэй, – протянула Хизи, но служанка шикнула на нее и отрывисто поцеловала в щеку.

– Я тебя очень, очень люблю, – сказала Квэй. – Ступай с Тзэмом, поторопись. Живи, малышка.

Квэй уже не плакала и говорила спокойно.

– Идем, – настаивал Тзэм.

– Погоди, – попросила Хизи.

Пошарив в своей старой одежде, она нашла статуэтку, которую подарил Йэн.

– Все в порядке, Тзэм, – сказала она, почувствовав себя увереннее. – Идем.

Тзэм кивнул и указал рукой на дверь. Вместе они вышли из внутреннего дворика и зашагали быстро, но не бегом, чтобы не привлекать внимания.

– Мы выйдем через Янтарные ворота, – пояснил Тзэм. – Ты – Дуве, мальчишка с пристани. Ты помог принести мне, за один солдатский, несколько корзин с рыбой.

– Где Ган? Он ждет у лодки?

– Ган вернулся к себе. Мы его уже не увидим. Он все подготовил.

– Я должна попрощаться с Ганом.

– Нельзя, принцесса, у нас нет времени. Мертвых жрецов вот-вот найдут… Ган оставил для тебя письмо.

– Ган, – вздохнула Хизи. Возможно, она даже не узнает, что случилось с ним – или Квэй…

Подходя к Янтарным воротам, Хизи опустила голову, стараясь держаться как можно почтительнее. Двое стражников поджидали их.

– Кто это? – спросили они, с подозрением глядя на Хизи.

– Всего лишь мальчишка, – пояснил Тзэм. – Мне нужно было принести несколько корзин с рыбой, и я за один солдатский нанял его.

– Мальчишка, эге?

Хизи почувствовала: часовой уже что-то знает. Стражники выглядели слишком встревоженными, слишком настороженными.

– Смотри, Тзэм.

Тзэм добродушно улыбнулся.

– Э, да вы меня хотите за руку поймать? Мужчина вправе иметь кое-что, разве нет? – Он хитро подмигнул.

Стражник покачал головой.

– Нас уже предупредили, – сказал он и вынул меч из ножен. Второй последовал его примеру.

– Принцесса, – сказал первый. – Прикажи своему слуге отойти от нас.

Хизи колебалась, глядя на Тзэма, приготовившегося к прыжку.

– Принцесса, он может убить одного из нас, но мы вооружены мечами. Прикажи ему.

Глупцы, подумала Хизи. Я уже не могу ему приказывать.

Тзэм подтвердил это, прыгнув на стражников. Один отшатнулся и взмахнул мечом. Удар пришелся на левую руку, из которой тут же полилась кровь. Другой стражник подскочил со спины и тоже занес свой меч.

Хизи взвизгнула и метнулась вперед, с кулаками, прижатыми к бокам. Мысленно она представила, что ее крик – это копье, которое пронзает сначала одного стражника, а потом другого.

Тут же стражник за спиной Тзэма выронил свой меч и скорчился. Второй, отпрянув от Тзэма, согнулся и изрыгнул сначала свой завтрак, а потом поток крови.

Поневоле она задела и Тзэма: слуга пошатнулся и упал на колени, лихорадочно блестя глазами. Кровь лилась из его руки.

– Тзэм! – едва не задохнулась Хизи.

– Со мной все в порядке, – пробормотал он, поднимаясь на ноги. – Идем, надо торопиться.

– Я не хотела тебя задеть.

– Ничего. – Тзэм тупо взглянул на свою раненую руку. – Идем.

– Перевяжи руку.

– Потом.

– Сейчас же перевяжи! А не то все будут глядеть!

Понимание промелькнуло в глазах у Тзэма, и он оторвал длинный лоскут от плаща стражника. Стражники были еще живы, но оба в агонии. Сожаление шевельнулось в душе у Хизи, но девочка тут же вспомнила, что они хотели убить Тзэма. Чувство вины исчезло, едва появившись.

Чешуйка на руке болела, как если бы кто-то жег кожу раскаленным железом. Тзэм перевязал раненую руку и обнял Хизи свободной рукой за плечо. Вместе они прошли в никем теперь не охраняемые ворота, и впервые в жизни Хизи вступила в город Нол.

Гхэ уставился на убитых жрецов с отвращением и ужасом. Они даже не поняли, что умирают: это было видно по их тупым, застывшим лицам. Гхэ понимал, что отчасти виноват в их смерти. Он слишком много потерял времени, пока следил за стариком и телохранителем. Пока он выяснял, что они затевают, и отдавал распоряжения задержать лодку, он потерял из виду Тзэма. И потом, он позволил себе отвлечься на мальчишескую дерзость, а теперь вот жрецы убиты. Все же он достиг невозможного: поцеловал принцессу, дочь самого Шакунга. Какая бы вонючая крыса из Южного города не отдала бы за это свою правую руку? Уж он то знал…

Во дворе стояла старуха и держала в руках ножницы – он и их не сразу заметил. Она двинулась прочь, пошатываясь; ударив ребром ладони по затылку, он повалил ее и забрал ножницы. Удар был не очень силен, она еще будет жить и на дыбе расплатится за свою глупость. Он этим займется.

Гхэ надеялся, что беглецов уже задержала стража у ворот, если же нет, то уплыть им все равно не удастся: вооруженные воины наверняка уже задержали лодку.

Гхэ убедился, достаточно ли остро наточен его меч, и, не удостаивая убитых жрецов повторного взгляда, заспешил вдоль по коридору. Ему еще предстояло оправдать себя перед другими джиками и перед жрецами. Ему следовало покончить с Хизи сразу же после того, как их губы встретились, когда она была еще счастлива, а коридоры дворца не наполнились трупами жрецов. Но сентиментальность и неуверенность помешали ему это сделать. Вернее сказать, надежда. Надежда на то, что эта глупая девчонка не решится бежать, а останется во дворце и примет любую участь, которую бы ни послала ей Река. А сейчас не избежать ему объяснений…

Перкар сидел на краю пристани и смотрел, как вода набегает на сваи. Вдруг Цэк пронзительно завопил. Перкар оглянулся. Цэк, в ужасе выпучив глаза, вглядывался в конец улицы. Перкар также взглянул туда.

Восемь вооруженных воинов маршировали по направлению к пристани. Они были одеты в одинаковые юбки в черную и синюю полоску и голубые плащи поверх кольчуг. Черные волосы были заправлены под стальные шлемы.

– Кто они? – спросил Перкар у Цэка.

– Нунвэги, – процедил Цэк. – Отборная гвардия Короля.

Воины не делали попыток начать переговоры или как-то объясниться. Перкару было все понятно: Шакунг послал гвардейцев, чтобы отыскать свою дочь. Служа Королю, они служат Реке. Уж они-то, без всяких сомнений, враги Перкара. И все же они были люди, и потому Перкар с неохотой шагнул на сходни корабля Цэка и вытащил Харку.

Старший воин – он шел впереди остальных – взглянул на Перкара и сказал сухо:

– Варвар, я предоставляю тебе единственную возможность не стать призраком. Мы Нунвэги, Королевские гвардейцы, и мы здесь по делу Короля.

– Что это за дело?

Старший воин взглянул на него с отвращением.

– Если ты тут замешан, варвар, тебя следует арестовать. Ясно?

– Мне ясно только, что хозяин лодки не разрешает вам прикасаться к ней, – как можно спокойнее сказал Перкар. Он знал, что, если будет спокоен, ему удастся протянуть время. И потом, он ожидал, что скажет ему Харка, как уже бывало не раз.

Старший воин сделал знак – и воины рассыпались, намереваясь окружить Перкара, хотя для этого им пришлось бы перескочить на борт корабля.

– Дай им бой, – посоветовал Харка. – Не позволяй зажать себя на корабле. Там они запросто окружат нас. А на пристани у нас будет место, чтобы маневрировать.

Перкар подождал, пока воины не подойдут к кораблю вплотную. Тогда, издав воинственный клич Ворона, с которым побеждал его отец, Перкар спрыгнул на пристань.

Старший воин первым встретил его и первым погиб. Харка, отразив удар второго воина, выбил из рук меч и прорубил доспехи. Смертельно раненный воин был потрясен не столько тяжестью раны, сколько ловкостью и неожиданностью удара. Перкар увернулся от рухнувшего на него тела и бросился к двум другим воинам, которые еще не успели вступить в бой. Один из них упал, когда споткнулся первый, а Перкар в это время отрубил голову третьему. Что-то холодное и тяжелое коснулось его поясницы. Противнику удалось его ранить. Перкар зарычал, обернулся и снес воину голову.

Если бы все они кинулись на Перкара разом, для него настал бы конец. Но он с рычанием уворачивался, отпрыгивал и крушил. Пусть он пошатывался от боли, не чуя под собой ног, – противники ничего не замечали, кроме того, что он все еще держится, а трое из них убиты.

Перкар, вместе с нахлынувшей болью, ощутил, что силы его восстанавливаются. Воины окружили его, но он уже был готов к нападению.

Направив Харку на самый опасный участок, Перкар, отчаянно крутя мечом, бросился вперед. Он перерубил меч и отсек руку одному воину, ранил в бедро другого, хотя тот пронзил ему ребро, и кровь потекла теплой струйкой. Перкар пожалел, что на нем нет кольчуги, которая отразила бы удар.

Теперь их осталось трое. Это были самые упорные бойцы, один из них даже ухитрился ранить Перкара в грудь, но он и их прикончил и только потом уже склонился над досками пристани, кашляя кровью. Обернувшись к Цэку, чтобы попросить воды, Перкар увидел, что корабль уже отчалил от пристани: Цэк в безумной спешке устанавливал парус.

– Подожди! – позвал его Перкар.

– Прости, дружище, – крикнул ему Цэк. – Я ничем не могу тебе помочь! Ты убит, хоть и сам пока не знаешь.

– Я не собираюсь умирать! – настаивал Перкар. – Возвращайся!

– Я с тобой не договаривался! – кричал Цэк. – Великан с девочкой уже, наверное, схвачены. Все кончено, варвар! Я расскажу всем, как ты сражался!

– Не надо рассказывать! Возвращайся!!!

Но Цэк не ответил. Парус его наполнился береговым бризом, и маленький корабль стал набирать скорость.

Перкар чуть не завопил от ярости, но только выплюнул сгусток крови.

– Осторожнее! – предупредил Харка. – У тебя пробиты легкие.

– Я скоро поправлюсь?

– Довольно скоро. Нас связывают еще пять душевных нитей. Если ты подождешь хоть немного – их станет шесть.

– Долго надо ждать?

– Еще полдня.

– Я буду ждать здесь, – сказал Перкар. – Столько, сколько смогу. Если сюда придут еще пятеро воинов, я буду биться и с ними.

Прислонясь к свае и положив Харку на колени, Перкар настороженно ждал. В нескольких шагах от него толпа зевак глазела и на Перкара, и на убитых им королевских воинов. Двое еще были живы и стонали, и прохожие перевязывали им раны. Перкар сомневался, что они выживут. Позднее Перкар удивлялся, почему ранее он никогда ни с кем не вступал в бой. Он слышал, что убивать становится легче, когда к этому привыкаешь. Но еще легче убивать, когда на тебя нападают бесчестно: восемь против одного. У Перкара, конечно, был Харка – и гвардейцы даже не подозревали об этом. Они думали, что перед ними одинокий варвар с обыкновенным мечом. Что ж, тем хуже для них – они не имели Пираку, они вели себя бесчестно.

В толпе появился страж порядка и изумленно уставился на Перкара и мертвых воинов. Он схватился было за меч, но Перкар только покачал головой, и страж исчез в толпе. Наверняка он отправился за подкреплением.

– Спеши со своей девочкой, великан, – мысленно повторял Перкар.

Хизи и Тзэм прошли уже пять улиц. Кровь сочилась сквозь повязку на руке Тзэма, но рана, казалось, его не заботила. Он быстрыми шагами шел впереди Хизи, и люди испуганно шарахались от него.

Для Хизи город сейчас представлялся мешаниной картинок, лиц, красок, обрушившихся на нее. Хизи некогда было осмыслить увиденное. Новизна эта уже была испачкана кровью, пронизана болью, яростью и страхом. Она как бы вновь очутилась в подземелье и теперь искала спасительный выход.

Хизи казалось, что они будут бежать и бежать. Воздух тут был насыщен испарениями, пахло рыбой и еще чем-то неприятным.

– Пристань, – отчетливо произнес Тзэм таким знакомым, привычным голосом. Толпа раздвинулась перед ними, устрашенная видом Тзэма.

Хизи была поражена тем, что Река, которая лежала и плескалась справа от нее, не казалась такой грозной и огромной, как сверху, когда она представлялась обнимающей весь мир. Чайки кружились над водой, борясь с ветром, который дул на них с берега, где они могли найти какой-то корм.

Потом Хизи заметила трупы мертвых гвардейцев, кровь и, наконец, его. Это был, вне всякого сомнения, человек из ее снов, хотя он был не похож ни на одну грезу, которая являлась ей. Он был весь выпачкан кровью, и лицо его было красным от ярости. Он был одет в крестьянскую одежду и напоминал крестьянина на поле жатвы, который только присел ненадолго отдохнуть, положив серп на колени. Но это был он. Хизи чувствовала сладковатый металлический запах, это пахла его кровь – она распознала ее, как будто уже пробовала раньше, это не Хизи – это Река в ней узнала этот запах.

Но и юноша узнал Хизи. Он странно сверкнул глазами и улыбнулся.

Река, убитые, юноша-воин, – что-то тут еще должно было быть, какой-то штрих в картине. Тзэм вскрикнул от ужаса – и Хизи догадалась. Тут же юноша ледяным тоном подтвердил ее догадку.

– Наш приятель Цэк уже вывел корабль в канал, – сообщил Перкар. – Гвардию он не удостоил своим вниманием.

– Откуда они узнали? – взревел Тзэм. – Кто мог им сказать?

Хизи уже начала привыкать к толпе, к пристальным взглядам – сердитым, любопытным, испуганным…

– Не знаю, – сказал Перкар. – Надо уходить другой дорогой и как можно скорее. Ты ранен, – буркнул он Тзэму, нахмурившись.

– Стражники у дворцовых ворот пытались задержать нас.

Перкар встал и подошел вплотную, так, чтобы толпа не могла расслышать его слов.

– Городской страж только что прошел мимо, – промолвил он. – Наверное, пошел за подкреплением.

– Возможно, – согласился Тзэм, взглянув на лежащие на пристани трупы и на смертельные раны Перкара.

Перкар, с более близкого расстояния, имел большее сходство со своим двойником из снов, но тот казался гораздо моложе, и в нем было что-то мальчишеское. Но теперь он был весь в крови, и от этого выглядел старше. Перкар взглянул Хизи в глаза и опустился на одно колено.

– Перкар Кар Барку, – сказал он. – Я верю, это ты призвала меня, принцесса.

Хизи заколебалась, не зная, что ответить, но тут вдруг на улице страшно закричали:

– Стража идет!

Хизи не могла сказать с уверенностью, хотел ли ее предупредить некто из толпы, или предвкушал новое побоище.

– Сюда, – взревел Тзэм, и вновь они тяжело побежали по булыжной мостовой. Быстро темнело, и ветер ускорял приближение ночи, затягивая небо пологом туч. Хизи то и дело взглядывала на Перкара – ей хотелось о многом расспросить его. Ее удивляло, что он все еще жив, несмотря на свои ужасные раны.

– Бежим к Южным Воротам, – на бегу выдохнул Тзэм, – там меньше всего стражи. Возможно, нам удастся прорваться.

Южные Ворота? Что-то шевельнулось в памяти у Хизи. Она отчаянно пыталась вспомнить. Бегом они обогнули угол, и Перкар задержался, чтобы рассеять толпу, которая преследовала беглецов по пятам в надежде увидеть новую стычку. Тзэм чуть не поскользнулся в какой-то грязной луже.

И Хизи вспомнила.

– Тзэм! – закричала она. – Тзэм! Водостоки!

– Что? – переспросил Тзэм, остановившись. Он весь рожал. Хизи вспомнила, что ему трудно бежать.

– Новые водостоки, над которыми сейчас работает Йэн. Они проходят поблизости от Южных Ворот.

– Не понимаю, принцесса.

– Мы можем пройти под стеной. Только помоги мне отыскать Угольную улицу.

XI
ИЗМЕНЧИВЫЙ

Помимо пережитых за день испытаний, им предстояло теперь войти в сырое подземелье. Теснота его переходов и тьма были связаны для Перкара не с самыми приятными воспоминаниями.

– Мы сейчас под Лунной улицей. – Хизи указала на решетку в потолке, сквозь которую лился слабый свет.

Перкар, проходя, взглянул наверх. К решетке приникло несколько человек, преследовавших беглецов с самой набережной. Рано или поздно это должно было привлечь внимание стражников.

– Далеко ли еще? – спросил Тзэм.

– Не очень. Вот сейчас начнутся конструкции новой сети, и потому входная решетка перемещена. Отсюда до стены всего несколько ярдов.

– А что, если вход охраняется? – спросил Перкар.

– Посмотрим.

– Уж лучше бы мы прошли через ворота. Сражаться на лестнице не слишком-то удобно!

– У ворот могут оказаться лучники, – предположил Тзэм.

– Понятно.

– Нам не придется карабкаться наверх, – пояснила Хизи. – Вход располагается на склоне холма.

Перкару было любопытно, отчего принцессе так хорошо известны входы и выходы водостоков. Но что бы там ни было, он не мог не восхищаться грандиозной сетью подземных и наземных каналов, которая отводила от города нечистоты и дождевую воду и орошала поля. Уж он-то никогда не мог ее изучить, даже вряд ли задумался об этом.

Они с трудом пробирались по слякоти.

– Девочка напоминает богиню, – сообщил ему Харка.

– Что? – очень тихо прошептал Перкар, опасаясь, как бы попутчики не сочли его за безумца.

– Она не богиня, но похожа на богиню. Это странно.

– Она мой враг, Харка? – еле выдохнул Перкар. – Река послала меня сюда, чтобы спасти ее – или остановить?

– Возможно, это не Дух Реки призвал тебя, а сама девочка.

– Ты говоришь, она похожа на богиню. Неужто она сильнее Реки? Может ли она принудить к чему-то Владыку Вод?

Харка поразмыслил, прежде чем ответить.

– Нет, – наконец сказал он.

– Все, кто преследует ее, служат Реке. Имперская стража, жрецы. И все же она одной с Рекой крови.

– Восставшее дитя?

– Но зачем ему понадобился варвар, чтобы расправиться с ней?

– Наверное, никто из служащих Реке не может это сделать. Только чужак.

– Не очень убедительно. В моих снах она просила у меня помощи. И потому мне следует ее убить.

– Только в том случае, если она, а не Река, твой враг. Вспомни, что Братец Конь говорил об огромном божестве, чья голова не знает, что делают ноги.

– Я предпочел бы, чтобы все было проще, – пробормотал Перкар, но уже громче. Тзэм услышал и бросил резкий взгляд через плечо.

– Ты всегда упрощаешь, – сказал Харка. – Это основная черта твоей натуры.

Слова Харки могли бы и не удивить Перкара, и все же они прозвучали для него неожиданно.

– Мы после над этим поразмыслим, – прошептал он и, принюхавшись к воздуху, спросил: – Чем это пахнет?

– Нечистотами, – ответил Тзэм.

– Нет-нет, – задыхаясь, сказала Хизи. – Я тоже почувствовала. Это воскурения, значит, неподалеку жрецы.

– Над нами у ворот? – с надеждой спросил Тзэм.

– Мы еще не под воротами, – ответила Хизи полузадушенным голосом. Казалось, она вот-вот разрыдается. И не удивительно: девочка ее возраста не привыкла к картинам насилия. Хизи угадала: аромат спускался не из верхних решеток, но плыл вдоль подземного канала.

– Что это значит? – поинтересовался Перкар.

– Жрецы спустились вниз, – заметил Тзэм. – И с ними, наверное, воины.

В отчаянии беглецы заторопились: Тзэм впереди, Перкар замыкая, Хизи между ними, защищенная их силой, телами и мечами.

Тзэм ненадолго замедлил шаг, тяжело дыша. Перкар видел, насколько неважно выглядит раненый.

– Сюда! – сказал Тзэм.

Они смогли различить выход из подземелья, хоть это было и трудно во тьме. Но в слабом свете различались черные силуэты людей. Запах благовоний стал ощутимее.

Гхэ медлил – как и его противники. Наконец-то он настиг их. Конечно же Хизи должна была помнить об этих водостоках, после того как он привлек к ним ее внимание. Он коснулся острия меча – убедиться, что яд на месте. Гхэ скользнул в коридор подземелья, навстречу беглецам. Конечно, они уже заметили жрецов и пришли к какому-то решению. Возможно, девчонка опять прибегнет к своей Магической Силе, как она это сделала у ворот. Но на этот раз ей не удастся никого убить: жрецы позаботились о защите. Воскурения, изгоняющие духов и демонов, обезвредят ее чары. Во всяком случае, так утверждают жрецы. Гораздо больше Гхэ думал о варваре, который один расправился с восемью гвардейцами. Конечно, гвардейцев переоценивают, сами они к этому особенно склонны, но воин оказался весьма искусным. Гхэ предстояло проявить двойную ловкость – и главное, напасть неожиданно. Он бесшумно пробирался вперед, пока наконец не заметил юбку варвара.

– Что-то движется, – предупредил Харка.

– Что именно?

– Не разберу, воскурения мешают мне.

Хизи обернулась, услышав бормотание Перкара. Не ей ли он что-то говорит? Серые глаза юноши застыли неподвижно. Кровь струйкой текла из его груди, чуть правее сердца. Перкар согнулся, и вдруг из тьмы к ней шагнула тень, имевшая очертания человека. Хизи взвизгнула и отскочила, но невидимый кулак успел опуститься ей на лицо, разбив губы. Тень прыгнула на Тзэма. Хизи отчаянно размахивала руками, пытаясь удержать равновесие. Во рту Хизи почувствовала привкус меди – и с ужасом осознала, что это кровь. Она сплюнула в воду.

Хизи пыталась схватить призраков, пляшущих вокруг, мысленно поразить их. Тень плясала вокруг Тзэма, поблескивало лезвие меча. Гнев вскипел в ней, пронизав то существо, что в ней обитало; Хизи мысленно направила этот гнев на незнакомца в черном плаще. Но она почувствовала, как сила ее иссякает, словно ее выпивал воздух. Воскурения, подумала она. Они выкуривают меня, будто я была призраком.

Тзэм оперся о стену – Хизи не видела, тяжело ли он ранен.

Незнакомец откинул плащ, остановился и шагнул ей навстречу.

– Жрецы уверяли меня, принцесса, – сказал он, – что отнимут у тебя силу. Ну и натворила же ты дел! Лучше я убью тебя сейчас, прежде чем ты вновь докажешь их неправоту.

Тзэм, простонав, покачнулся, желая подойти к ним, и упал. Человек-тень засмеялся:

– Сила и рост немного значат.

Хизи похолодела. Она узнала голос.

– Йэн? – выдохнула она.

Тень поклонилась.

– Мое настоящее имя Гхэ, – пояснил он. – Но для тебя я был Йэном. Я был приставлен наблюдать, не проявятся ли как-то признаки твоей ужасной силы. Лучше всего для этой цели было завязать знакомство.

– Но… – Хизи от растерянности не находила слов. Как мог этот человек быть тем самым добрым Йэном, что подарил ей статуэтку? – Йэн, не надо. Я уйду – и все. Я никогда не вернусь сюда. Пожалуйста, пропусти нас.

Голос его немного потеплел.

– Принцесса, прости, но я – не Йэн. Я увлекся тобой, играя его роль, но я ничего общего не имею с имперским инженером. Я убиваю людей, это мое ремесло. Жрецы приказали мне убить тебя.

Жрецы подобрались ближе, воскурения сгущались… Хизи в отчаянии попыталась вновь мысленно поразить Йэна, но сила ее совершенно растаяла в дыму.

– Прости. Я сделаю это очень быстро и потом принесу дар твоей душе.

– Прибереги его для себя, – прорычал ответный голос. Хизи ахнула. Перкар стоял позади них с обнаженным мечом в руке. Вид его не сулил ничего доброго.

Гхэ замер, он помнил, как меч его вошел в сердце, и даже в случае легкой раны яд подействовал бы через полминуты. Но меч его пронзил врага насквозь! Неведомый доселе ужас охватил Гхэ, и он бросился вперед, надеясь искромсать этого демона. Меч его наткнулся на меч – и клинок, благословенный жрецами, задрожал. Гхэ понял, что он почти перерублен, и разлетелся бы на куски, если бы удар не пришелся наискось. Применив все свое умение, Гхэ обрушил на врага сеть стальных молний, каждая из которых достигала цели. Последний стремительный удар пришелся слишком низко, потому что Гхэ, опасаясь за свой меч, избегал прямой атаки. Крякнув, Гхэ извлек из живота противника свой меч, и, быстро взглянув ему в лицо, чтобы убедиться, жив ли еще тот, увидел, как безжалостный клинок опускается на его незащищенную шею. Ли, вспоминай обо мне, только и успел подумать он. И еще, прежде чем голова его свалилась в грязь, он успел заметить, как из воды поднялся столп пламени и вознесся высоко над головой Хизи.

Хизи увидела, что столп пламени возник из сияющего, переливающегося цветами радуги пятна, которое плавало на водной поверхности. С удивлением девочка поняла, что это ее кровь. Она слышала вопли священников, видела, как упала отсеченная голова Йэна, все еще покрытая черным капюшоном. Пламя приняло некие очертания, сгустилось и обернулось демоном – со щупальцами, рожками и чешуей. Демон вздрогнул, расправил свои ноги краба – и повернулся к Хизи.

Воскурения, коснувшись его, только на миг заставили его растечься; Демон тут же вновь воспрял и беззвучно двинулся по направлению к жрецам. Хизи, упав на колени, обхватила голову руками и застонала.

– Господи! – вырвалось у Перкара, когда явилось это чудовище. Он бросился к нему с мечом, но покачнулся: раны, нанесенные Гхэ, были тяжелыми.

– Осторожнее, – предупредил его Харка, – это не вполне божество, но обладает многими его свойствами. А у нас осталось всего три душевные нити.

– Он обладает той же силой, что и девочка?

– Да, что-то вроде этого. Он как призраки-рыбы, но гораздо сильней.

– Душевными нитями?

Перкар увидел, что получил небольшую отсрочку: чудище, раздраженное воскурениями, повернуло к жрецам.

– У него нет человеческих душевных нитей вокруг сердца, нет Ти, которые можно было бы рассечь. Это Дух!

– Можно ли сражаться с ним?

– У него семь бессмертных жил. Нам не справиться.

Ужасные вещи случаются в подземелье! Перкар склонился над девочкой:

– Ты не ранена? Можешь идти?

– Тзэм, – пробормотала Хизи. – Взгляни на него.

Перкар кивнул и подошел к великану. Тот уже пытался встать на ноги, хотя в животе его зияла рана.

– Мы должны успеть пробежать мимо чудовища, пока оно расправляется со жрецами, – предложил Перкар.

Тзэм кивнул и оперся о стену.

– В путь, принцесса, – сказал он. – Я понесу тебя.

Хизи ничего не ответила, только смотрела на них растерянно. Тзэм наклонился и взял ее на руки.

– Прости, если я запачкаю твое красивое платье, – прошептал он.

Они перешагнули через двух мертвых жрецов: те выглядели так, точно их живьем сварили в кипятке. Перкар подумал, сможет ли Харка защитить его от такой участи. Демон, блистая, как пламя, был впереди.

– Когда он прикончит жрецов, я отвлеку его и выведу из подземелья, – сказал Перкар Тзэму. – И тогда беги, ясно? Ты не должен к нему даже приближаться.

Перкар понял: что бы ни затевал против него Владыка Воды, он не станет убивать Хизи и ее стража. Да и Тзэм очень похож на Нгангату. Харка был прав – он склонен все упрощать и стремится к простым поступкам, даже если чувствует, что не прав. Помогая Хизи и Тзэму, он чувствует, что поступает правильно. И не правильно было бы встать на сторону жрецов и наемного убийцы. И в этом есть понятная ему простота. Тзэм ответил ему слабым кивком. Последний жрец упал у самого входа в подземелье, и развеялась надежда на то, что, преследуя своих мучителей, чудище выберется наружу. Стиснув зубы, Перкар приготовился сражаться. И тут же он вскрикнул от удивления. Демон все же выскользнул на склон холма. Наконечники стрел застучали о камень: у входа беглецов караулили лучники.