Текст книги "Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать"

– А на фига лишний шум поднимать? Мы что, вчетвером с одним хануриком и бабой не справимся? Да и кто тебе ствол выдаст без разрешения Сокова? Хватит базарить, поехали. – Дед первым направляется к двери, на ходу застегивая пальто.

– А я что, остаюсь? – кричу, понимая, что не задействован в операции, – материал-то мой!

– Ты дежуришь и поэтому будешь за самого главного. Заодно с Разиным поработай.

Остаюсь один. Заглядываю в ленинскую комнату. Семенов сладко похрапывает, примостясь на составленных в ряд стульях. Пусть поспит пока. Все-таки бессонную ночь провел. Утром опять же допросы, опознания – замучат мужика. Тихо прикрываю дверь и иду к себе. Удобно размещаюсь в кресле. Теперь какое-то время можно ничего не делать. Парни уехали, будут не скоро. Решаю почитать. Достаю прихваченный из ленинской комнаты свежий номер «Советской милиции» и раскрываю посередине, где обычно печатаются детективы. Вначале рассеянно пробегаю по строкам. Сюжет меня постепенно захватывает и я полностью переключаюсь на чтение. Истошный рев местного телефона возвращает к действительности.

– Быстро в дежурную часть!! – орет в трубку Альберт.

– Ты что, как бешенный, вопишь! В чем дело?

– Я говорю, быстрее… – связь резко обрывается.

Хватает нескольких секунд, и я на месте. Альберт, красный как рак, накручивает круги по дежурке. Тут же, испуганно притихнув, мнется его помощник – Саня. В течение еще минуты я выслушиваю проклятия в Санин адрес. Мне это надоедает.

– Да прекрати орать! Что такое?

– Убег!

– Кто убежал?

– Он убег, задержанный Разин!

– Как!!! – тут уж меня прошибает холодный пот. – Ты в своем уме?

– Я-то в своем. Вот у него спроси!

– Саша, что случилось?

– В туалет он несколько раз просился. Говорил, живот ноет, отравился чем-то. Я его один раз отвел, другой – все нормально. Потом, еще раз захотелось ему. Я вывожу. Туалет-то у нас в коридоре находится. Как только из дежурки вышли, он меня оттолкнул и на выход. Я за ним. Вижу, за угол забежал. Я туда, а он, как в воду канул. На улице темнотища, фонари не работают. Вдоль всего здания проскочил – нет его и все тут. Кто же знал, что борзым таким окажется.

– Не он борзый, а ты дурак! – перебивает Альберт. – Он специально тебя уболтал, а ты расслабился. Что теперь делать? Денег в кассе нет, задержанный прямо из отделения сбежал! Кранты! Все вы со своими заморочками непонятными!

– Эй ты, хлопчик! Помолчал бы лучше или напомнить кое-что? – не на шутку серчаю я. – Это твоя прямая обязанность задержанных охранять. Прошляпил, так нечего на других свои проколы списывать! Лучше думай, как исправляться будешь. Ребята уже в адрес уехали. Представляешь, что будет, если этот хмырь раньше них туда заявится. Предупредить деда надо. Давай машину!

– Нет машины, бензин весь вышел.

– Как это бензин кончился?

– А что думаешь, четыре раза в управление Соков пешком ходил? Все и сожгли.

– Вот же облом! Саня, ты в форме? Быстро на улицу! Хватай любую тачку. Я оденусь и выхожу.

– Давай, Санек, давай! – Надеясь, видимо, на чудо, дрожащим от волнения голосом подгоняет его Альберт.

Сашка опрометью бросается к двери и…, отлетев на два метра, опускается на пол. На пороге, добродушно улыбаясь, стоит двухметровый старшина милиции Степан Иванович Пинчук, за глаза – дядя Степа.

– Ты чего, Лександр, распрыгался, на ночь глядя? – басит Пинчук, – зашибиться ненароком можешь. Веревка какая есть?

– Зачем тебе веревка? Нет никакой веревки, – истерически причитает Поляков. – Без веревки голова кругом идет.

– Так ведь замерзнет человек.

– Какой человек?

– В люке за отделением сидит. Провалился, наверно, – с жалостью в голосе добавляет Степан.

– Да уж не сам туда залез! Все один к одному! – досадует Альберт, – забыл я совсем про этот люк. Соков еще утром приказал позвонить в жилищную контору, чтобы его закрыли к чертовой матери и провал засыпали. Теперь еще и за этого долбанного мужика отвечай!!

– А что за мужик? – спрашиваю я, скорее из любопытства.

– Возвращаюсь я в отделение оружие сдать. Решил путь срезать, за отделением пройти. Слышу – внизу шебаршится кто-то. Я фонариком посветил, вижу, мужик в люке сидит. «Попался голубь», говорю ему. А он мне: «Все, сдаюсь, помоги выбраться». Стоит в грязище по самую грудь, только голова одна торчит. Давай веревку, Альберт. Замерзнет человек.

– Иваныч, быстро туда. Это он!

– Кто он? – Недоуменно басит Пинчук.

Я хватаю двухметровый кусок плинтуса, оставшийся после ремонта, и выскакиваю на улицу. Следом за мной, пыхтя как паровоз, переваливается Степан.

– Показывай, где?

– Да вот он, – Пинчук освещает фонариком метровый провал, из которого зловонно струится пар.

Склонившись над люком, замечаю в глубине светлое пятно.

– Разин, ты?

– А кто же еще! Устроили вокруг отделения топь непролазную. Ни фига за порядком не следите. Люки я закрывать должен? А если бы ноги поломал, тогда что? Чего смотришь, тащи наверх! До костей продрог.

«Да здравствует наше бездорожье и разгильдяйство!» – Хочется орать во весь голос.

– Ты еще недоволен, урод! Тогда сиди тихо! Тебя из тепла на мороз никто не гнал. А выступать будешь – крышку люка поставлю на место, как ты желал, и забуду.

– Не поставишь, свидетели есть.

– А он ничего не видел.

Степан отрицательно крутит головой.

– Вот так-то – злорадствую я, – теперь понял, чего стоишь?

– От вас дождешься чего хорошего, – ворчит Разин. – Ну, давайте, в натуре, вытаскивайте! Что изгаляетесь над человеком!

Общими усилиями извлекаем грязного и вонючего Макса на свежий воздух.

– Дайте хоть умыться и почиститься, – хмуро глядя на меня, просит он.

– А зачем? Как есть, в камеру общую поместим. Если мокрым сидеть не желаешь, можешь догола раздеться. Так еще прикольней будет. Публика у нас простая. Вначале, возможно, не врубятся, а потом, кто-нибудь обязательно пригреет.

– Кончай издеваться! Воды что ли жалко?

– А вдруг опять сорвешься? Зачем рисковать?

– Никуда я не сорвусь.

– Тогда пошли.

Вместе со Степаном заводим Разина в умывальник. Он в один момент освобождается от верхней одежды и бросает ее в угол. Долго плещется под краном, смывая грязь.

– Возьми, одень, – появившийся Альберт сует ему старую милицейскую форму.

– Ты за кого меня принимаешь? Да ни в жизнь!

– Тогда пошли как есть! – берет его под локоть Альберт.

Макс, скрипя зубами, морщась и тихо матерясь, натягивает милицейские брюки и китель.

– Слушай, а тебе идет! – от души смеясь, басит Пинчук. – Недаром говорится, что форма красит.

Сморщившийся от бессильной злобы Разин, вновь водворяется в камеру. У решетки я задерживаюсь.

– Послушай, Макс, хватит дурочку валять. Ведь никуда уже не соскочишь.

Через пару часов вся твоя компания здесь будет. Давай, поговорим.

– Не о чем мне говорить. Я уже сказал, что ничего не знаю. – Разин отворачивается к стенке, показывая, что разговор закончен.

– Ну и хрен с тобой! – равнодушно говорю я и защелкиваю решетку.

Пинчук на ходу застегивает пустую кобуру. Его смена закончилась и сейчас он свободен, как птица.

– Иваныч, заскочи ко мне, дело есть.

– Не дурак, понял, – Он разворачивается на сто восемьдесят градусов и резво топает за мной. У меня в кабинете, не суетясь, выпиваем по стаканчику коньяку. Иваныч громко крякает от удовольствия, – эх, хорошо пошло!

– А когда у тебя непроходимость была? – шучу я.

– Не скажи! Бывает, вообще ничего в горло не лезет.

– Тогда еще по одной! – Я наполняю одну рюмку.

– А себе? – удивляется Пинчук.

– Я потом, дежурю сегодня, мало ли что.

– Тогда вопросов больше не имеем, – Пинчук резко запрокидывает голову, после чего, аккуратно ставит стопочку на место.

– Что за мазурик, никак важный?

– Да так, мелочь. Просто, «понтов» у него выше крыши.

– Может, помочь чем? Давай останусь!

– Не надо, Иваныч. Все нормально. Лучше домой топай. Скоро двенадцать.

– Дело, конечно, твое, как знаешь.

Степан на «ход ноги» выпивает еще и уходит.

Опять берусь за журнал, но никак не могу сосредоточиться. Из головы не выпадают ребята. Как там у них? Хоть бы отзвонился кто. Возникает вопрос – откуда? Пересаживаюсь в кресло, закрываю глаза и незаметно отключаюсь. Тишину кабинета в который раз разрушает бешенная трель местного телефона.

– Алле! Альберт? Какого… тебе еще надо! Опять убег кто-то?

– Нет. Разин с тобой говорить желает.

Глава 12

Дед, аккуратно подогнув полы пальто, с удобством развалился на переднем сиденье, предварительно отодвинув его до упора. Не обращая внимания на кряхтящего Петра, пытающегося позади него втиснуться в машину, с удовольствием закурил неизменную «Лайку». Салон сразу наполнился едким дымом.

Ермолин оглянулся. – Ну что, все на месте? Тогда поехали. С Богом. Толя, знаешь куда ехать?

– Лучше твоего, – недобро огрызнулся Воробей, – окно открой, провонял своей дрянью всю машину.

– Это ты зря, – невозмутимо покуривая, добродушно проворковал дед, – хорошие сигареты, привык я к ним.

– Ну и кури дома.

– Хватит трепаться, заводи. Только не гони, чай не дрова везешь. – На всякий случай предупредил Ермолин, прекрасно осознавая, что всякие мольбы и призывы к спокойной, размеренной езде или хотя бы элементарному соблюдению правил дорожного движения, бессмысленны.

Как дикий конь, просевшая почти до днища «копейка», рванула в карьер и, разбрызгивая колесами грязное снежное месиво, выскочила на проезжую часть.

– Осторожней ты, камикадзе! – Дед вжался в сиденье и судорожно схватился правой рукой за ручку над дверью. – Угробишь всех!

– Не боись, старый, доставлю на место в целости и сохранности, – весело прокричал Птицын и прибавил газу.

– Вот чума! – Ермолин неодобрительно покачал головой. – Ладно, слушайте все сюда. Тебя, Игорь, непосредственно касается, будь внимателен. Так вот, останавливаемся за углом. Высаживаем Мухина и Андрея. – Дед вытащил из кармана пальто помятую пачку сигарет, внимательно посмотрел на изображение увековеченного на этикетке пса-космонавта и, усмехнувшись, убрал. Воробей и Брагин украдкой переглянулись.

– Первым в ресторан пойдешь ты, Игорь, – продолжил инструктаж Ермолин. – Андрей будет с тобой, на всякий случай. Там отыскиваешь эту барышню – Маргариту, обозначаешься, как вы с ней договаривались, и бегом сюда. Андрей остается у ресторана наблюдать. Теперь Петр. Зайдешь в ресторан – оглядись, сориентируйся на месте и действуй. Как только более или менее плотно войдешь с ней в контакт, под благовидным предлогом выйди в холл или на крыльцо. Это чтобы мы тебя увидели, и сразу возвращайся в ресторан. Потом все по плану. Топаешь с ней, куда скажет, а мы следом. В подъезде будь осторожен. Если что – сразу падай.

– Что это я падать буду? Заеду этому Сене в торец и весь разговор.

– Не храбрись! Делай что сказано. Короче, действуй по обстановке и помни – мы рядом. Вопросы есть?

– Дед, а не слишком мы все усложняем, – вдруг подал голос Воробей, до этого молча крутивший баранку. – Ну, снимет она кого другого. Проводим до адреса. Тем более знаем, где это. И возьмем спокойно, без шума. Или еще лучше – прямо в ресторане прихватить. Зачем Петьке подставляться?

Ермолин выщелкнул окурок в окно и повернулся к Толику.

– А если не снимет? Где потом искать станешь? Подругу ее, Гену, Сеню? Полагаешь, что мигом расколется и всю правду скажет? Знаю я этих баб, сталкивался. Молчать будет, как рыба. А представь ситуацию. Уводит она кого-то. Отрываются они от нас. Что тогда? Можешь дать гарантию, что без трупа обойдется? А раньше времени задержим, скажет, что в подъезде ей захотелось, а Сеня по нужде туда заскочил – приперло. Никакого Мухина они не знают и в глаза не видели. Нет, если брать, то с поличным и всех скопом. Потом проблем со следствием меньше будет. Ты их знаешь. Пока все на блюдечке не преподнесешь, никто пальцем не пошевелит. Так что, грех моментом не воспользоваться. Петруха парень опытный, не подведет.

– Приехали, – Воробей резко затормозил и выключил двигатель.

– Ну, мы пошли, – запахивая пальто, сказал Брагин.

– Давайте, давайте.

– Ты ему доверяешь? – провожая взглядом удаляющиеся фигуры, вдруг спросил Воробей.

– Кому? Мухину-то? – Дед вложил в рот очередную сигарету и чиркнул спичкой. – Доверяю. Он еще окончательно не завяз в этом болоте. Я чувствую, что искренне хочет нам помочь. Ты меня давно знаешь. Что-что, а в людях я разбираться умею. Мне нравится в этом парне то, что он не трус и не торгуется. Да и куда он денется. Сомневаюсь, что Мухин способен жить на «нелегале». Со связями у него не густо. За исключением этой кодлы, у него, в общем, никого и нет. Так что отбрось, Толя, свои сомнения и давай о чем-то более приятном поговорим.

– О бабах что ли? – сзади хмыкнул Бритвин.

– А хоть бы и о них. Чем тема плоха? Ты расскажешь, а мы послушаем.

– Давай чуть позже – Мухин чешет, – прервал треп Воробей.

Засунув руки в карманы, к машине ускоренным шагом приближался Игорь.

Сев рядом с Петром, потер застывшие руки.

– Там она, на месте. Сбоку от входа сидит. Меня увидела.

– Она одна? – поинтересовался Бритвин.

– Пока да.

– Все ясно, – отрезал дед. – Петро, давай на выход!

Бритвин выбрался из прокуренной духоты салона и с удовольствием набрал полную грудь морозного ночного воздуха. Сунул в рот сигарету, зажег спичку, прикурил. Зажав сигарету губами и слегка пошатываясь для вида, направился к ресторану.

Среди подобных себе заведений общественного питания «Бабочка» заметно выделялась. Для сведения не знающих граждан, кафе работало ночью, что вообще было нехарактерно для периферийных точек. Кроме того, «Бабочка» отличалась весьма недурной кухней и профессиональным музыкальным оформлением. А что самое главное – никаких драк и разборок между посетителями в ее стенах! Несмотря на щекотливые часы работы, сюда можно было совершенно спокойно заявиться хоть с собственной женой, не опасаясь быть неправильно понятым и избитым, но это только при условии проникновения внутрь, которое дотошно контролировали и просеивали через себя двое дюжих молодцов на входе. Решающее слово тут играла платежеспособность посетителя, его умение убедить «вратаря» в необходимости своего присутствия именно здесь и в какой-то мере лично заинтересовать.

Метрах в пятидесяти разноцветными огнями переливалась стеклянная витрина ресторана. Не застегивая куртки и ослабив узел галстука, Петр нарочито нетвердой походкой подошел к плотно закрытой двери. Табличка, подвешенная изнутри, гласила, что свободных мест нет.

Бесцеремонно раздвинув толкающуюся у входа молодежь, Петр уверенно поднялся по ступенькам и постучал по дверному стеклу костяшками согнутых пальцев. Так и не дождавшись никаких телодвижений лиц, обязанных реагировать на посетителей, повторил процедуру – на этот раз слегка попинав филенку носком ботинка. Потом Бритвин несколько раз уже сильно заехал ногой в дверь. Подождав немного и не уловив ничего похожего на внимание с противоположной стороны, он удвоил усилие и от души приложился с разбега. Тут же сквозь замутненное толстое стекло заметил увеличивающуюся тень, по мере приближения принимавшую человеческий контур. Со скрипом щелкнула задвижка, и дверь приоткрылась.

– Ты чего ломишься!? Что надо? – Высокий, крепкий с виду мужик лет пятидесяти недобро уставился на Бритвина.

Петр небрежно оперся о косяк и подпер дверь ногой, препятствуя ее преждевременному закрытию.

– Столик у меня тут заказан. Пропускай, дед. Да не смотри на меня, как Ленин на буржуазию. Не узнаешь, что ли?

Выпалив все это на одном дыхании и не дожидаясь особого приглашения, Петр плечом оттеснил мужика, зашел внутрь и закрыл за собой дверь.

– Ну, ты, потише! Куды прешь!? Сказано, мест нет! – не на шутку распалился, наконец, пришедший в себя от невиданной наглости швейцар, решительно перекрывая крупным телом весь проход.

Петр снисходительно усмехнулся и молча вложил в нагрудный карман его пиджака смятый червонец, который тут же толстым, как сарделька, пальцем был пропихнут поглубже.

– Вопросы есть?

– Что же Вы сразу не предупредили? Столько народа ходит, что не узнал Вас! – подобострастно засуетился швейцар. – Курточку прошу сюда. Вот номерок.

Положив жетон в карман, Петр подошел к большому настенному зеркалу и придирчиво себя осмотрел. Из зеркала на него глядело вполне приличное, даже симпатичное изображение с несколько взлохмаченной головой.

«Наверное из «бывших» дед. Нашел себе на пенсии тепленькое место и стрижет бабки с народа. Интересно, сколько у него за ночь выходит? Мироед! – вслух размышлял Бритвин, приглаживая расческой влажные волосы. – Хотя, чем черт ни шутит, может и я на пенсии тоже…».

Приведя в порядок внешний вид и затянув узел галстука, Петр не спеша зашел в зал и огляделся. К своему великому изумлению он обнаружил занятыми всего несколько столиков. Слева в углу веселилась кампания лиц явно не пролетарского вида. Перед возвышением эстрады под медленную музыку отплясывал усатый кавказец, облапав крашенную смазливую деваху. Остальная немногочисленная публика была под стать заведению. Ничего особенного собой не представляла – пила, закусывала, веселилась.

Интересующий объект был замечен сразу. Миловидная блондинка лет двадцати пяти сидела за столиком справа от Петра. С улыбкой взирая на танцующую пару, покуривала длинную тонкую заграничную сигаретку, то и дело присасываясь к соломинке, торчащей из стакана с каким-то желтым напитком.

Быстро сориентировавшись, Петр направился к соседнему с ней свободному столику. Приземлившись в крутящееся кресло и закурив, Бритвин прикинул план дальнейших действий.

Его размышления прервал резкий голос вынырнувшей откуда-то официантки.

– Здравствуйте. Мы рады видеть Вас в нашем ресторане!

Что будете заказывать? – Пред ним, дежурно улыбаясь, стояла ярко накрашенная особа в коротенькой обтягивающей юбочке и такого же цвета жилетке, надетой на белую блузку с кокетливо расстегнутыми сверху пуговками.

От неожиданности Петя вздрогнул. Некоторое время он тупо молчал, уставившись на соблазнительно оголенный вырезом кофточки внушительного размера бюст, как раз оказавшийся на уровне его глаз.

– Вы закажете что? – повторила официантка, протягивая ресторанную карту.

– Да, конечно. Извините. Задумался тут немного. – Развел руки Петя.

Девушка понимающе кивнула и чуть нагнувшись, застыла в ожидании.

Полистав для вида меню и, наконец, оторвав взгляд от готовых вывалиться прямо перед ним на стол грудей, Бритвин вальяжно развалился в кресле и спросил первое, что пришло на ум.

– А что у вас есть?

– У нас есть все, – быстро ответила официантка и, улыбаясь, многозначительно добавила, – все, что пожелаете.

«Что это она развеселилась? Вроде ничего смешного пока не сказал. Стоит тут со своими сиськами. Послать бы куда подальше», – зло подумал Петя. Но вместо этого, растянул губы в улыбке и заговорщицки спросил.

– Так уж и все?

– Ну…, почти. Конечно, в пределах разумных пожеланий клиента.

– Это хорошо, когда в пределах. Тогда… – Петя сделал паузу, быстро прикидывая в уме необходимый в подобном случае ассортимент и ориентировочную стоимость еды и выпивки. Убедившись, что имеющихся в кармане казенных денег хватит на все с лихвой, Бритвин окончательно успокоился.

– Тогда принесите мне бутылочку коньяка, шампанского, коробку конфет и, разумеется, закусить. Здесь я полностью полагаюсь на Ваш вкус.

Официантка что-то записала в маленький блокнот, сложила его и убрала в кармашек жилетки.

– А у Вас хороший вкус, – проворковала она, чему-то опять улыбаясь.

Петя пока не понял, что подразумевала официантка. То ли все сказанное им действительно было правильно и солидно, то ли хитрая девица заметила его интерес к соседнему столику.

– Сейчас все будет готово. – Исчезла она так же, как и появилась – быстро и без шума.

Бритвин повернул голову и неожиданно встретился взглядом с блондинкой. Она улыбнулась краешком губ и вновь прильнула к соломинке.

Очень скоро подоспела работница общепита с полным подносом вкуснейших яств. Аккуратно выставила на столик напитки, конфеты и блюдце с тонко нарезанным и посыпанным сахарной пудрой лимоном. Кроме этого перед Петром появились: мясное ассорти, красная рыба, копчености, оливки и вазочка с черной икрой. Оформив стол, официантка на секунду застыла в ожидании.

– Что-то еще?

Петр кончиками пальцев нежно прихватил ее за локоток и слегка потянул к себе. Та послушно склонилась.

– Простите, как Вас зовут?

– Наташа.

– Прошу Вас, Наташа, шампанское и конфеты преподнести девушке за соседним столиком. Вот той.

– Ну, конечно же. Это так галантно с Вашей стороны.

Через несколько секунд она уже что-то тихо объясняла девушке. Петр плеснул коньяк в рюмку и, в упор глядя на Риту (в том, что это именно она, никаких сомнений не было), отпил глоток. Она с улыбкой приподняла свой стакан, благодарно кивнув.

«Есть контакт», радостно подумал Бритвин, «теперь только вперед!!».

Взяв коньяк и рюмки, решительно поднялся.

– Девушка, у вас свободно?

– Да – ответила Рита. Ее голос оказался весьма приятен.

– Вы меня извините, ради бога, что проявляю назойливость. Если я нарушил Ваше одиночество, готов немедленно уйти, – продолжая стоять, расшаркивался Петр.

– Да, ладно, садитесь, если пришли. – Засмеялась она. – Так и быть, в порядке исключения, разрешаю.

– Тогда, позвольте представиться – Петр Васильевич. Можно просто Петр.

Бритвин решил не мудрить с вымышленным именем, во избежание возможных проколов при отзыве. Как ни как придется употреблять, а алкоголь памяти и концентрации не прибавляет.

– Оля.

– Просто замечательное имя. Вот мы и познакомились. Предлагаю по этому поводу выпить шампанского. Дама не возражает?

– С удовольствием!

– Вот и отлично.

Петр аккуратно ободрал фольгу и, крепко зажав пробку, покрутил бутылку. Шампанское было вскрыто по всем правилам – без оглушающего хлопка, а лишь с легким, приятным для слуха шипением. Наполнив пенящимся вином хрустальные фужеры, приподнял свой до уровня глаз.

– За знакомство. За Вас, Оленька!

– Спасибо. – Рита пригубила шампанское, тонкими красивыми пальцами подцепила шоколадную конфету из коробки и с интересом посмотрела на Бритвина, уже приготовившегося запить шампанское рюмкой коньяка.

Петя вовремя спохватился и, схватив пальцами дольку лимона, уставился на девушку.

– Петр, если это не секрет, где Вы работаете?

«Вот она, прокачка началась. Не теряя времени, с места в карьер. Молодец девушка». Петя проглотил кисло – сладкий лимончик, вытер губы салфеткой.

– Как бы вам объяснить… – задумчиво протянул он.

– Нет, Петр, если это секрет, то можете не отвечать. Я из чисто женского любопытства поинтересовалась. Просто, Вы очень похожи на руководящего работника.

Надо отметить, что Петя внутренне был польщен подобной оценкой своей персоны очень симпатичной женщиной. Придав лицу серьезность, он по привычке шумно вздохнул.

– Да нет никакого секрета. Работаю по линии снабжения, здесь в командировке, – Петя решил придерживаться разработанной дедом легенды. – Мотаюсь целый день по городу. Вечером – гостиница. Надоело все до черта. Завтра надо уезжать домой. Решил вот перед отъездом немного развеяться. Тем более повод есть… – он застенчиво замялся.

– Какой? Вы, Петр, меня заинтриговали!

– Ничего особенного, так, день рождения.

– Петя, и Вы до сих пор молчали! – всплеснула руками Рита. – Поздравляю! За это надо обязательно выпить. Налейте шампанского.

– За Вас, за Ваш праздник, – подняв бокал, торжественно произнесла она. На этот раз она выпила все до дна. Ее примеру последовал и «юбиляр», опрокинув рюмку конька. Петя почувствовал, как приятное тепло разливается по телу, и окончательно успокоился. Пока все шло на удивление гладко.

– Оля, позвольте, теперь я угадаю, почему Вы оказались в ресторане одна.

– Попробуйте. Но я думаю, у Вас ничего не выйдет.

«Ошибаешься, девочка, про тебя-то я все знаю. Конечно, всю правду про себя ты услышишь позже, а пока послушай сказку».

– Тем не менее. Слушайте внимательно. Вы, скорее всего, стюардесса. С Вашей красотой я не представляю другого места работы. Сегодня прибыли из рейса. Полет был долгим и трудным. Вы с нетерпением ожидали, что на земле любимый человек будет встречать с огромным букетом цветов. Но он не пришел. Именно поэтому Вы здесь. Я прав?

Петр к своему изумлению заметил, что Рита погрустнела.

– Почти угадали. Налейте мне еще шампанского.

«И впрямь народная артистка. Не удивительно, что с таким природным даром любого мужика вокруг пальца обведет», – самодовольно размышлял Бритвин, подливая шампанское в Ритин фужер. Себе опять плеснул коньяка.

– За что выпьем? – спросил он, приподнимая рюмку.

– Давайте, каждый за свое, личное!

– Идет!

С эстрады зазвучала приятная медленная музыка.

– Ри…Оля, – вовремя спохватился Петя, всем своим нутром почувствовав уже дышавшую в затылок близость полного позорного провала, выразившуюся в легком ознобе и небольшой дрожи всего организма. Промокнул проступивший на лбу пот салфеткой. Посмотрел на Риту. Она задумчиво сидела, не слыша Петра, обхватив ладонями бокал с недопитым шампанским.

– Оля, – Бритвин дотронулся до ее руки.

Она подняла глаза, в которых стояли слезы. Петя, мягко говоря, был обескуражен. «Вот дает. Интересно, что она еще выкинет?»

– Простите Петя, я просто задумалась. – Рита улыбнулась. – Пойдемте танцевать. Петя встал и галантно, с наклоном протянул руку.

Они вышли в центр зала. Рита положила ладони на Петины плечи и, коснувшись волосами его подбородка, доверчиво прижалась. Петя, обняв тонкую талию, почувствовал нарастающее волнение. Рита подняла глаза и прильнула всем телом, практически слившись воедино. Приложив героическое усилие, частично подавившее вполне естественную реакцию организма, Петя слегка отстранился.

– Петя, что с тобой? – большие серые глаза были полны нежности.

– Все хорошо, Оленька, оступился я, – прошептал Бритвин и стал наблюдать за окружающей обстановкой. Рядом с ними, крепко обнявшись, топтались кавказец с крашеной девицей и неизвестно откуда появившиеся патлатый парень в джинсовом костюме с тощей девицей. Потанцевав еще немного, Рита потянула Петра к столику. В их отсутствие столик был накрыт заново. Белела накрахмаленная скатерть, принесенные закуски аккуратно расставлены. Петр наигранно развел руками.

– Ну, просто милое место. Одним словом – столица, хоть и северная. Куда нам, провинциалам, до вас.

– Давайте еще выпьем. Встретила Вас, Петя, и стало так легко и хорошо.

– Оля, мне кажется, что мы уже давно перешли на ты.

– Разве, а я как-то не обратила внимания.

– Точно, точно. И это первой сделала ты.

– Тогда налей мне коньяка и выпьем по этому поводу на брудершафт.

– Неудобно как-то, люди кругом, а мы целуемся.

– Петя, до нас с тобой нет никому никакого дела. Наливай.

Бритвин по-хозяйски разлил спиртное, поднял рюмку и согнутой рукой обвил ее локоть. Надо отдать должное – целоваться Маргарита умела. От чувственного прикосновения ее мягких губ у Петра закружилась голова и перед глазами поплыли разноцветные бесформенные круги. «Какая женщина!» – промелькнула, сквозь наплывающий туман, мысль. – «А ведь придется сажать». Теперь он осознал эту мгновенно возникающую страсть к почти незнакомой женщине, опрометчиво ведущую в мрачный подъезд или на заросший пустырь, в безлюдный ночной парк или под темную арку заброшенного дома, навстречу ножикам, дубинкам и другим орудиям грабителей.

– Р-разрешите пригласить на танец. – Пьяный голос раздался резко и неожиданно, откуда-то со спины. Петя резко обернулся и тут же принял прежнее положение. Под ложечкой неприятно похолодало. Перед столиком, твердо разведя ноги, стоял ни кто иной, как сам Толя Демидов, по-простому Демид. Это был Петин «крестник», которого он несколько лет назад плотно «упаковал» за грабеж. По всей видимости, в местах не столь отдаленных Демид ударно трудился и был образцом в поведении (во что верилось с трудом), поскольку был выпущен на волю досрочно.

Сейчас он нагло ухмылялся, спьяну не опознав Бритвина.

– Я не танцую, – не особо твердо ответила Рита и поглядела на Петра, который, опустив голову, молчал.

– Хватит ломаться, девочка, пошли, не укушу. Вот и мужик твой не возражает.

– Она не танцует, – хрипло проговорил Петр, не поднимая головы и не поворачиваясь.

– Замолкни, керя – не с тобой разговаривают. – Демид огромной ручищей сграбастал со стола наполненную коньяком рюмку и выплеснул в рот. – Ну, что, красавица, я жду. Пошли, пока дядя добрый.

– Она не танцует. Тебе что несколько раз повторять надо! – не меняя позы, произнес Бритвин. Прекрасно зная говенный характер урки, предсказать дальнейшее развитие ситуации не представляло большого труда. За конечный результат Петя не переживал – в себе он был уверен. Как ни как десять лет занятий боксом и звание «кандидата в мастера спорта» что-то значило. Главное – как можно быстрее выволочь эту мразь из зала, пока оставаясь инкогнито.

– Ты кто такой! – взвился Демид. – Откуда здесь взялся?! Чмошник при бабочке! По ушам давно не получал?

– Слушай, парень, отвали по-доброму и слюной не брызгай, когда разговариваешь, потом не отмыться будет – пренебрежительно произнес Петр, тем самым окончательно выбив нервного Толика из равновесия.

– Что…? Что ты сказал, урод!!! – прямо задохнулся Демид.

Не видя никакого резона далее тянуть время, Бритвин, продолжая находиться к оппоненту вполоборота, встал.

– Здесь разборку чинить не будем, пошли на выход, – на ходу бросил через плечо и, не дожидаясь ответа, вышел из зала.

– Петя не надо! – тихий голос Риты потонул в громко заигравшей музыке.

– Демид, ты куда? – Петр услышал пьяные голоса за спиной. – Помочь?

– Вот, мужик потолковать пожелал, я мигом, пока наливайте.

– Галстуком ему яйца не запачкай! Ха – ха… – развеселилась пьяная кампания.

Пропустив мимо ушей насмешливые вопли, Бритвин прямиком направился в туалет. Услышав с шумом хлопнувшую за его спиной дверь, резко развернулся. Демид стоял напротив, держа правую руку в кармане брюк.

– Ну, что, козел… – начал было он, но вдруг оторопело осекся, вылупившись на Петра. Не давая ему опомниться от внезапного потрясения, Бритвин нанес левой рукой отработанный годами удар по больной Демидовской печени, а когда тот жалостливо хрюкнув, согнулся – правой снизу в подбородок. «Двоечка» в ее классическом исполнении. Где-то на уровне глаз промелькнули Толины ботинки, и все было кончено, так и не успев начаться. Склонившись над распластавшимся на кафельном полу телом, Петя первым делом вывернул карманы. Как и ожидалось, из правого брючного кармана был извлечен нож с выкидным лезвием определенно зековского производства с разноцветной наборной рукояткой из пластмассы. Ничего больше, кроме относительно небольшой суммы денег, в карманах не было. Запихнув смятые купюры обратно в демидовский карман и ухватив за воротник куртки, Бритвин волоком подтащил тело к стенке и придал сидячее положение. Пару раз хлестко шлепнул по щекам.