Текст книги "Роковая сделка"

Глава 13

Макс сидел напротив телевизора и лениво смотрел в экран. Он уже несколько дней жил в квартире Ирины и чувствовал себя в относительной безопасности. Сегодня он даже отважился сходить в магазин, поскольку кончились продукты и спиртное. Он долго наблюдал из окна через щель в плотно завешенной занавеске. На улице около дома было все спокойно и чисто. Макс оделся и осторожно спустился по лестнице на первый этаж. Через дверное стекло еще раз осмотрел территорию двора. Убедившись в отсутствие опасности, вышел из подъезда. Магазин находился на проспекте, в пяти минутах ходьбы. Несколько раз, незаметно для окружающих, он перепроверялся. Не обнаружив за собой слежки, зашел в магазин. Купив запас продуктов на несколько дней, вернулся домой. Прошел мимо тщедушного мужичка, расположившегося на лавочке с бутылкой вина. Поднялся на этаж, зашел в квартиру и закрыл дверь на замок.

На кухне приготовил нехитрый ужин из яиц и колбасы. Принес тарелку в комнату и включил телевизор. Налил фужер коньяка. Выпил и стал жадно, обжигаясь, есть. Насытившись, закурил и привалился на спинку дивана. Теперь надо было обдумать завтрашнюю встречу с Захаром. В офис он к нему не пойдет, это однозначно. Оттуда можно живым не выбраться. Встречу назначит он. Место для встречи Разин уже определил. Туда, кроме Захара никто незамеченным подойти не сможет. Картину с собой Макс решил не брать. От нее зависела его жизнь. По задуманному Максом плану, он предложит Захару оставить деньги и документы в условленном месте. Там же, но позже Захар найдет картину. Очень большую сумму он заламывать не собирался. Нужно было ровно столько, чтобы хватило на несколько лет безбедной жизни ему и Ирине. Он представлял, как они уедут далеко, далеко ото всех проблем, и он начнет новую жизнь. «Пойдет ли на это Ирина?», – подумал Макс. В конце концов, в случае отказа, он оставит ей денег и уедет один.

Ощущение опасности пришло неожиданно. Макс не мог понять, что произошло. Стал шаг за шагом прокручивать в памяти прошедшие часы, минуты – ничего необычного, что могло вселить тревогу, он так и не отметил. Хотя, стоп! Он вспомнил ханыгу с бутылкой у подъезда. Разин задумался, но так и не смог объяснить, почему именно этот незначительный, совершенно бытовой факт, послужил источником раздражения.

Макс поднялся с дивана и подошел к окну. Чуть сдвинул штору и выглянул на улицу, а через мгновение вжался спиной в простенок: под окном он увидел вооруженных людей в форменной одежде.

«Все! Конец!» – подумал Разин и удивился вдруг наступившему спокойствию. Он подсознательно давно был готов к задержанию и неоднократно, особенно по ночам, прокручивал в мозгу разнообразные сюжеты захвата.

– Этот вариант, ребята, так легко не проскочит, – зловеще проговорил Макс, сжимая ребристую рукоять пистолета. В обойме осталось пять патронов. «Еще поживем!».

Все могло закончиться в один момент и очень просто. Разину до жути не хотелось умирать. Он никогда не задумывался о личной смерти и всегда считал, что это удел другого: старого, неудачливого, глупого, слабого…

«Не верю! Не может этого быть! Соскочу!».

Звонок в квартиру вывел его из оцепенения. Крадучись, он подошел к двери и встал сбоку. В следующий момент в нем что-то надломилось. Он обмяк и опустился в углу на корточки. Рука с зажатым в ней пистолетом безвольно повисла.

– Максим, милый, открой! Это я!

Разин молчал, он не мог промолвить ни слова. В горле застрял предательский комок.

«Почему она пришла? Ведь вокруг милиция! Как она пробралась?» – Его голова гудела, мысли, спутались, как соскочившая с катушки рыболовная леска. Он судорожно сглотнул, наполнившую рот, густую слюну.

В его мозгу промелькнуло: «Она меня сдала…».

Наконец, он обрел способность говорить.

– Ира, зачем ты их привела?

– Я пришла тебя спасти! Я не верю им! Это недоразумение! Все выяснится, и мы опять будем вместе! – Макс услышал, как при последних словах Ирина больше не сдерживаясь, зарыдала.

«Недоразумение,» – грустно усмехнулся Разин. Теперь он решал, как поступить.

От мыслей его отвлек резкий мужской голос:

– Разин, сейчас в ваших интересах и интересах Вашей женщины открыть дверь и сдаться. – Слово «женщина» Котов выделил особо.

– Суд учтет это! Хватит жертв, Максим! Откройте! – Не услышав ответа, Котов добавил: – В случае оказания сопротивления Вы будете уничтожены!

Разин обхватил голову руками и сполз на пол. На него навалилась пустота и безразличие: «И что теперь? Снова тюрьма, допросы, суд и длительный срок заключения? – «Нет, ребята, не пойдет такой вариант!» – Наступило время последнего решение.

«Да пошли вы…» – Разин взвел курок и поднес ствол к подбородку.

Характерный щелчок готового к стрельбе оружия эхом отозвался в гнетущей тишине.

– Максим, не делай глупостей! – прокричал Котов,

Раздирающий душу вопль Ирины стрелой вонзился в сердце:

– Нет! Не надо! Максим, дорогой, любимый, открой дверь! Я буду тебя всегда любить и ждать! Ну, пожалуйста! – Ирина, в голос, зарыдала.

Разин отбросил пистолет и встал:

– Уведите женщину, я сдаюсь… – подошел к двери и щелкнул рычажком замка.

* * *

Он больше не осознавал происходящее. Не слышал, как с треском вылетела оконная рама и в комнату из уличной темноты залетели бойцы спецаза в альпинистском снаряжении. Не чувствовал, как его вдавили в пол и на вывернутых до хруста в суставах руках защелкнули металлические браслеты наручников. Не видел, как квартира в течение нескольких секунд наполнилась множеством людей. Не отвечал на вопросы и оскорбления.

Глава 14

– Товарищи офицеры! – скомандовал Котов и замер по стойке «смирно». Его примеру последовали и другие сотрудники. Только следователь прокуратуры Гаврилов с невозмутимым видом остался на месте.

– Ну что, молодцы, можно поздравить с победой! – Заместитель начальника Управления уголовного розыска Ильиных Виктор Михайлович зашел в кабинет и с азартом потряс руку каждому из присутствующих. – Еще раз, молодцы! Сергей Павлович, готовь приказ о поощрении на всех, кто работал по делу. Чтобы сегодня был у меня на столе. Из Москвы уже позвонили. Они, оказывается, в курсе! Узнаю, кто информацию наверх слил – убью. – Беззлобно предупредил Ильиных и направился к двери.

– Товарищи офицеры! – вновь подал команду Котов. Все опять замерли, дождались, когда широкая спина Ильиных скрылась из виду, и расселись по своим местам.

Котов подровнял стопку документов на столе. Это означало, что он сейчас будет говорить.

– Приказы о поощрении – это очень хорошо, – серьезно произнес Котов, – но всякую эйфорию, – поглядел на улыбающегося Жукова, – отставить. Так что не расслабляйтесь. Еще работать и работать, а награды героев сами найдут. Есть новая информация?

– Сиди, – остановил вставшего со стула Птицына.

Воробей проигнорировал разрешение начальника и, одернув пиджак, стал докладывать:

– На текущий момент имеется признание Разиным двух эпизодов: Козловский с Лебедевой и Кротов, подтвержденные доказательствами. Причастность к убийствам Саврасова и Паршина категорически отрицает.

– А доказательная база? – Спросил Котов.

– По этим эпизодам весьма зыбкая, – заметил Гаврилов. – По делу Саврасова имеется носовой платок со следами крови аналогичной группе крови Разина, но, к сожалению, это все. Скорее всего, уголовное дело Саврасова придется прекращать, в связи со смертью Паршина. Все доказательства свидетельствуют о том, что убийца – он. Да вы в курсе, Сергей Павлович. И потом, зачем очередной глухарь на себя вешать, если есть железный вариант дело прекратить. Прокурор того же мнения. Пытаться сейчас привязать Разина к этому делу – пустая трата времени.

– Кстати, в курсе, кто его адвокат? – спросил Котова Воробей.

– Просвети.

– Перельзон!

– Тот самый?

– А то! Другого кадра с такой фамилией нет. Где дерьмо жиже и денег гуще – он тут как тут!

– Да… – протянул Котов и потер мочку уха, – До сих пор считаю, что с задержанием мы тогда поторопились.

– А чего ждать было? – возразил Борисов. – Протянули бы время, он бы ствол сбросил и что тогда?

– Добро! – недолго подумав, подытожил Котов. – Железно закрепляем доказанные варианты и дело в суд. Работать же по изобличению Разина продолжаем.

– Все верно, Сергей Павлович, – сказал Гаврилов. – Дожидаемся результатов экспертиз, провожу следственные действия и составляю обвинительное заключение. Не переживайте, даже по тому, что будет ему предъявлено, получит по максимуму.

– Есть еще какие предложения? – завершая совещание, спросил Котов.

Борисов поднял руку:

– Разрешите?

– Останься! Остальные свободны. – Котов посмотрел на наручные часы. Время уже поджимало. Ровно через десять минут он должен быть у начальника Управления с докладом.

Борисов дождался, когда сотрудники отдела, кроме Птицына, покинут кабинет.

– Говори, только самую суть, – попросил Котов.

– Считаю, необходимо с Захаром повидаться.

– А это зачем? – Удивился шеф.

– А затем, чтобы жизнь сладкой не казалась! И за Кротова надо поговорить. Его ведь не допрашивали.

– Так он перед вами и растает, – усмехнулся Котов.

– Пойдет на контакт или нет – дело десятое. Тут совсем другой интерес. Завтра поутру и рванем с Толей к нему в контору.

– Давайте, – отмахнулся Котов, – доложить не забудьте, Пинкертоны!

Вечером Георгий и Воробей встретились с Андреем Суховым. Зайдя в давно облюбованное ими уютное кафе рядом с парком, заказали три порции жареного цыпленка и бутылку коньяка.

Андрей был уже осведомлен о недавних происшествиях и задержании Разина. Сразу спросил про Саврасова. Узнав от друзей подробности, разочарованно вздохнул:

– И что, никак не привязать?

– Как видишь, пока нет, – ответил Георгий, – работаем.

– Какая помощь нужна от меня?

– Об этом позже, давайте пока треснем, – сказал Воробей и наполнил рюмки.

Выпили по первой молча – помянули Саврасова. Воробей сразу налил по второй. На этот раз тост произнес Сухов:

– За то, чтобы эти гады понесли заслуженное наказание!

– А куда они денутся, – подхватил Борисов.

Съев цыпленка, оказавшегося довольно вкусным, Птицын закурил.

– Слышь, Андрюха, а как у тебя этот Филарет сейчас поживает?

– В изоляторе сидит, в одиночке.

– А когда выйдет, что делать будет?

– Переведу в другую колонию, подальше от города. Дал распоряжение документы готовить.

– Ну, переведешь его на новое место и что дальше? При его теперешнем авторитете и там примут нормально, – не отставал от Андрея Анатолий.

– А что предлагаешь? – пока не понимая, куда клонит Воробей, насторожился Сухов.

– Слушай сюда. – Птицын склонился над столом. Андрей и Георгий тоже склонились поближе к нему.

Несколько минут Воробей рассказывал Андрею, что они с Борисовым задумали. Пока он говорил, Сухов несколько раз утвердительно кивал.

– И никто не при делах, – закончил Птицын.

– Давай сделаем, – согласился Андрей.

После этого о делах не говорили. Заказали еще графин. В разговорах и воспоминаниях время пролетело незаметно.

Посадив Андрея на такси, Борисов и Птицын расстались.

* * *

Уже несколько дней Захар находился в дурном расположении духа. Это было легко объяснимо. С последней встречи Макс и Монгол не проявлялись, как в воду канули. Захар пытался связаться с Монголом по телефону, но безрезультатно. Тогда послал бойца к нему домой, но тот вернулся с пустыми руками. Через знакомого опера из отделения милиции вычислил адрес сожительницы Макса – Ирины. И туда была направлена группа с четко поставленной задачей – доставить Макса живого или мертвого, лучше, конечно, живого – чтобы мог говорить. Результат был нулевой. Дом оказался пуст. Старший группы – Коля «Бешенный», временно заместивший Монгола, сообщил боссу, что они обшарили дом сверху донизу и никого не обнаружили. Мало того, Бешенный был уверен, что хозяева уже несколько дней не появлялись, о чем свидетельствовала пыль на вещах.

Теперь Захар задумался основательно, но до последнего не хотел верить в то, что его, Захара, обвели вокруг пальца. Он решительно снял телефонную трубку и позвонил своему главному крышевателю из ОРБ. Договорились о встрече. Состоявшаяся следующим утром встреча принесла Захару еще большее разочарование. Мент сообщил, что на днях была ориентировка об убийстве некого коллекционера Козловского и его домработницы, но более полной информацией не располагал, поскольку расследование ведет прокуратура и убойный отдел Управления уголовного розыска. На просьбу Захара разузнать подробности ответил, что попытается, но это будет осуществить не просто – сотрудники отдела болтливостью не отличаются. Захар попросил «крота» подсуетиться, вручил ему пухлую пачку купюр и ни с чем уехал к себе в гостиницу.

Очутившись в своем гостиничном номере, сразу подошел к бару и выпил стакан водки. Закурив Мальборо, сел на диван. Случилось то, что он не мог предположить даже в самых отчаянных мыслях: его кинули! Как последнего лоха! И кто? Эти двое чахликов! Все сходится – Макс, эта неблагодарная скотина, вместе с картиной прихватил свою бабу и слинял в неизвестном направлении. А Монгол? Вот от кого Захар никогда не ожидал предательства. Что ему не хватало? Жил, как барин. Все у него было: деньги, бабы, уважение среди братвы.

Захар еще раз приложился к бутылке прямо из горлышка. Сделав несколько судорожных крупных глотков, поставил бутылку на журнальный стол. Его прошиб пот. Захар снял пиджак, сорвал с шеи галстук и расстегнул ворот рубашки. Было отчего переживать. Он очутился в весьма непростой и щекотливой ситуации, из которой надо будет выкручиваться. Во-первых – перед заказчиком, во вторых – перед людьми, которые его порекомендовали. Если с барыгой еще так сяк, то по второму варианту придется очень и очень покрутиться. Захар взял на себя обязательство и дал слово. И за базар придется ответить ему: «Хорошо, если просто на бабки поставят. Он готов заплатить. После чего найдет этих тварей. Никуда они не денутся. Макс без документов, Монгол тоже далеко не убежит – ума не хватит. Затем он предъявит Филарету – Макс от него пришел. Пусть Фил выпьет чашу наравне с ним. По крайней мере, уже есть на кого перевести стрелки. И потом должна же появиться информация – нужные люди «заряжены» и работают».

Рассуждения, не лишенные, по мнению Захара, логики, несколько успокоили. Прежний запал на грани истерики пропал. Захар уже спокойно плеснул в стакан немного водки и не спеша, с удовольствием, выпил. Позвонил секретарю, по совместительству любовнице – смазливой девице, располагавшейся в соседнем номере, и попросил заварить кофе.

В дверь постучали, и на пороге появился Бешенный. По его растерянному виду Захар понял, что произошло нечто неожиданное.

– Что там у тебя? – раздраженно спросил Захар.

– Там, босс, это… менты! – сбивчиво проговорил Бешенный.

Захар отодвинул чашку с кофе и удивленно приподнял брови:

– Где они и что хотят?

Мощным плечом Борисов отодвинул Бешенного в сторону, и вместе с Воробьем зашел внутрь.

– Мы здесь! Разговор есть, Захар!

– Я ментов не приглашал, – сухо заметил авторитет.

Птицын прошел к креслу и уселся напротив:

– А мы без приглашения, пока просто поговорить.

– Интересно? И о чем? – Захар был удивлен такой наглости и напору. Обычно ему предварительно звонили и договаривались о встрече, в том числе и менты.

– Есть тема, – Птицын достал сигареты, – конфиденциальная.

– Ну, слушаю вас, – немного подумав, снизошел Захар и посмотрел на наручные часы, – надеюсь, наш разговор не затянется. Насколько мне известно, ментов учат излагать мысли конкретно.

– А это зависит от того, как тебя тема заинтересует, – абсолютно спокойно сказал Борисов, не реагируя на провокационные высказывания Захара.

– Я весь во внимании, – Захар откинулся на спинку дивана и с нескрываемым интересом посмотрел на оперативников:

«Шустрые ребята. Наглость из всех щелей прет. Ничего, послушаю. Если надо будет – обломаем!».

– Если можно, без него, – Воробей, указал пальцем на Бешенного, – я же сказал, что тема разговора конфиденциальная.

– Коля, выйди за дверь. – Приказал Захар.

– Вот и отлично. Кстати, забыл представиться – Птицын Анатолий Алексеевич, – Воробей провел раскрытым служебным удостоверением перед лицом Захара.

Анатолий убрал бардовые корочки в нагрудный карман пиджака и положил на стол бумажный конверт.

– Тебе известен Кротов Валерий, а если просто – Монгол?

– Возможно, – уклончиво ответил Захар.

– Он работал на тебя, – напомнил Борисов.

– Со мной много кто работает, и всех помнить я не обязан.

– Тогда помогу тебе освежить память, – Воробей достал из конверта несколько фотографий и протянул Захару.

– Захар взял фотографии и равнодушно поднес к глазам.

Ему стоило больших усилий не выдать потрясения. На фотографиях в различных ракурсах был запечатлен труп Монгола.

«Б…!» – грубое ругательство, чуть не сорвалось с языка Захара. Теперь дело обретало совсем другой оборот: «Макс грохнул Монгола. Зачем? Все просто – он убрал конкурента и свидетеля. Значит не все так гладко. Макс убил подельника, залег и выжидает удобного момента. Получается, что он должен выйти на связь. И это, по логике, должно произойти в ближайшее время. Картину ему самому не продать. Уже легче…» – Захар мысленно приговорил Макса.

Борисов и Птицын сразу заметили замешательство авторитета и переглянулись.

– Послушай, уважаемый, ты мне документы порвешь! – предостерег Воробей, увидев, как сильные пальцы Захара побелели от напряжения.

Авторитет положил фотографии на стол.

– Что с ним произошло?

– Убили, – невозмутимо ответил Борисов, – а кто, хотели у тебя поинтересоваться.

– Откуда мне знать? – Захар уже обрел спокойствие. – Если ко мне нет вопросов – больше не задерживаю.

Он хотел поскорее отделаться от этих настырных мусоров, остаться одному и думать, думать…

Воробей аккуратно сложил фотографии в стопку и вложил в конверт, посмотрел в упор на авторитета и невозмутимо произнес:

– Не торопись, Захар, еще другие, более интересные темы есть. Эта была так – для разминки.

Захар встал, откупорил бутылку виски. Выпил порцию и сел напротив Птицына:

– Послушай, мусор, что тебе от меня надо? Денег? Сколько, чтобы отвалил и я тебя больше никогда не видел? Неприятностей на свою ментовскую жопу? Обеспечу – просто! Говори и сваливай!

Захар покраснел. Было очевидно, что контроль над собой он потерял.

Птицын невозмутимо слушал изрыгания оппонента, терпеливо дождался окончания монолога и коротко спросил:

– Жить хочешь?

– Не понял? – опешил Захар.

– Чтобы понять, тебе придется терпеть, пока мы не посчитаем, что наш разговор закончен. Договорились?

– Договорились. Банкуй!

Птицын достал тюремную фотографию Разина и положил на стол.

– А этот юноша тебе известен?

– Кто это?

– Неужели не узнаешь бывшего сокамерника, нехорошо обманывать!

– И что из того? – спросил Захар, нахмурившись.

– А то, что после освобождения и по рекомендации известного тебе Филарета Булыгина под твое крыло прибыл, и ты его к делу пристроил. Ты ведь знаешь Филарета?

Воробей намеренно блефовал и попал в точку.

– Я уже говорил, что многих знаю, – ответил Захар.

Борисов заметил, что в его голосе впервые проскочила неуверенность. Захар никак не мог понять, что происходит, почему оперативники сыплют информацией. Его мозг работал в режиме предельного напряжения, но ответа не было.

– Тогда я помогу тебе, – сказал Воробей и достал еще одну фотографию.

Взглянув на нее, Захар чуть было не свалился с кресла. Это была картина «Святой источник», за которой он охотился. «Все, пи…ц! Опера бьют прямо в точку! Выходит Макса прихватили, раскололи, и он дал расклад на него. Ну, этот фокус у вас не пройдет – надо еще доказать!»

– Больше ничего говорить не буду! Если это допрос, то требую адвоката! – хрипло закричал Захар.

На крик приоткрылась дверь и появилась круглая голова Бешенного:

– Все в порядке, босс?

– Усохни!!! – заревел Захар и швырнул в дверь пепельницей. Судорожно схватил пачку и ломая сигареты прикурил.

– Все, базар закончен! Пошли вон! – устало проговорил он.

Воробей взял конверт и положил в карман.

– А ты тупой, Захар! Если бы тебя хотели допросить, куковал бы сейчас на нарах и на допрос тебя водил бы конвойный. Мы уйдем, но самого главного ты не узнаешь! Не зря я про жизнь спрашивал.

Оперативники встали.

– Здоровья тебе, и долгие лета, – пожелал Борисов, и опера направились на выход.

– Вернитесь, – за спиной раздался голос Захара.

Он понял, что выставив оперов, ведет себя недальновидно. Наконец до него дошло, что своим приходом менты преследуют другую цель. При наличии доказательств Захара бы просто грубо повязали, а не вели беседу, хотя все сказанное было в тему. Что же они хотят?

Борисов понял, что своей цели они достигли, Захар деморализован и заинтригован. Теперь пришло время говорить о главном, и Птицын мог развернуться в блефе и красноречии на всю катушку.

Опера, как бы нехотя возвратились и уселись на прежние места.

Захар поставил на стол бутылку виски и толстые стаканы.

– Давайте выпьем.

– Давай, – кивнул Воробей.

Пригубив ароматный «Бурбон», Птицын поставил стакан.

– Теперь слушай и не перебивай. Если я буду не прав, остановишь! Поехали!

Птицын встал и заложил руки в карманы пиджака.

– Ты правильно все понял, Захар. Разина мы задержали. Он убил Монгола, чтобы завладеть картиной и замести следы. Нетрудно спрогнозировать его последующие действия. Все, кто и когда – либо пересекались с Максом – умирали. Не любит он оставлять свидетелей. Следующим должен был стать ты. Если бы мы его вовремя не задержали, то завалил бы он тебя прямо в офисе. Не сомневайся – к трупам он привык. Да ты в курсе: сначала сотрудник колонии, затем Паршин, который Слон, профессор с домработницей и Монгол. Так что с тебя, Захар, за это причитается!

Как мы вышли на Разина, по понятным причинам не скажу. Знаю точно, что ты знал об убийстве оперативника из колонии, убийстве Слона. Ты навел Разина на квартиру коллекционера. Я не прав? – переспросил Птицын, глядя на Захара. Захар промолчал.

– Значит все верно. Но, продолжу. Ты прав в том, что твою причастность надо еще доказать. Видимо доказать ее будет нелегко. Чтобы тебя упаковать, показаний Макса для суда будет недостаточно. Тем более у тебя грамотные адвокаты и крутые связи. Так что на данном этапе можешь жить спокойно. Теперь проследим, как рядом с тобой появился Макс. Ты его знаешь по следственному изолятору. Тогда он был наивным юношей, но на зоне, под присмотром Филарета, заматерел. Прибыл он до тебя неспроста, а с определенной целью – убить Саврасова. Это, кстати, несчастный честный мент, который встал на пути Филарета, заказ которого должен был выполнить Макс. Кто-то, может ты, но я этого не утверждаю, сообщил адрес Саврасова, и Макс вместе со Слоном напали на него. После убийства Разин расправился с Паршиным и перевел на него стрелки, выставив преступником.

А теперь о главном. Почему Филарет заказал Саврасова? Да потому что он представлял для Филарета личную опасность. Что же это была за опасность? Вернемся немного назад. Тебе известно, как в один день накрылся канал связи с зоной Филарета. Тогда развалили систему, создаваемую годами. Почему? Откуда оперативники получили точную информацию? Ты, кстати, не знаешь, откуда? – обратился Воробей к Захару. – Вот молчишь, не знаешь, а Саврасов знал, и я теперь знаю, кто продал вас всех с потрохами, спасая свою шкуру. Сказать? Не поверишь ведь, Захар? Открыть правду – матку? А то держу тебя в напряге. Все, говорю – ФИЛАРЕТ. Как зеки говорят – ссучился он, и Саврасов его вербанул на свою голову.

– Не верю! Не может этого быть, – прохрипел Захар, – на понт берешь, мент. Я с Филом на одних нарах кантовался, как себе верю. Он авторитет, не мог ссучиться, не верю. Докажи сначала, а потом прогоняй! Знаю ваши ментовские штучки!

Захар не на шутку разошелся, и Борисов уже приготовился к непредвиденному развитию ситуации.

Воробей опять порылся в конверте:

– Доказать – да просто! Ты Филарета почерк знаешь?

– Знаю, что там у тебя? – протянул руку Захар.

Воробей разгладил на столе небольшой листок бумаги:

– Это донесение информатора, правда, только копия, но прочитать можно. Подлинник в надежном месте. Вдруг еще кому показать придется, если ты не поверишь? Тогда защищать его на правилове будешь.

Захар схватил бумагу. Его глаза долго бегали по строчкам, потом он отложил лист:

– Его почерк, сука! – угрожающе проговорил он.

– А я о чем говорю, – сказал Воробей. – Разве такому подонку место среди вас?

– Ты о нас не беспокойся, сами разберемся. Отдай мне это.

– Зачем? Тебе и так на слово поверят. Ты в авторитете.

– Что я скажу? Что менты мне по старой дружбе рассказали? Ведь это приговор тваре, и нужны доказательства!

Воробей посмотрел на Георгия:

– Ну что, поможем ворам? – Он протянул бумагу Захару. – Забирай, пока я добрый. Как достал, придумаешь.

Опера встали и не прощаясь вышли. Дело было сделано. Коля Саврасов отомщен.