Текст книги "Счастливый мезальянс"

– Не боись! – шутливо ответила Настя, и я понял, что имею дело с умной, хотя и красивой женщиной. А ещё говорят, что таких не бывает!

Начало мезальянса

Настя вышла во двор, где ещё догорал костёр, и за столом сидели, о чём то оживлённо беседуя и прикладываясь к бокалам, Валя и Дима. Мне это было хорошо видно в окно.

– Совсем как мы с Димой за столом в предбаннике, – подумал я, – только о чём они так живо могут беседовать, разные же люди совсем! Но по профессиональным жестам я понял, что речь шла о бодибилдинге.

Я увидел, как Настя подошла к ним сзади и обняла обоих за плечи. Те обернулись, встали, а потом расселись пошире, усадив между собой Настю и поставив перед ней полный бокал. Настя подняла его и, чокнувшись с джентльменами (а иначе их и не назовёшь!), отпила. Затем по посерьёзневшим лицам собеседников можно было понять, что пошёл серьёзный разговор. Я так жалел, что на ветке дуба, нависающей над столом, не установлен «жучок» с микрофоном, чтобы можно было слышать, о чём они говорят! Но можно хотя бы зрительно понять настрой беседующих, для чего я быстро достал бинокль из ящика моего стола, настроил его на сидящих за столом, и стал смотреть. Над столом на дубе висела лампочка, и лица друзей были хорошо видны. И Валя и Дима, повернувшись к Насте, пристально смотрели ей в лицо, а она глядела перед собой, казалось, что на недопитый бокал с вином. Настя говорила медленно, загадочно улыбаясь бокалу, а собеседники периодически кивали, видимо, в знак согласия. Это продолжалось около получаса, затем все трое подняли бокалы, чокнулись ими и выпили до дна, после чего Настя поцеловала обоих мужчин. Я был страшно заинтригован результатом разговора и, оставив свой бинокль, тихо вышел во двор и подошёл к троице, восседавшей за столом.

– Сразу понятно, что вы русские люди, – попытался пошутить я, – выпиваете, как у нас положено, на троих! Четвертому не нальёте?

Дима схватил бутылку, наполнил бокал и подал его мне. Остальным долил вина тоже.

Я присел, держа в руке бокал, а троица молча уставилась на меня. Мне стало неловко.

– О чём беседовали, – осторожно начал я, – небось, о погоде?

– О любви! – уверенно ответил Валя, – о любви трёх апельсинов!

– К трём апельсинам? – попытался поправить я.

– Нет, это у тебя любовь к трём апельсинам, а у нас – трёх апельсинов – друг к другу! Апельсины – это мы: я, Настя и Дима! – почти всерьёз пояснил Валя.

– Ну и как? – по-еврейски осторожно поинтересовался я.

– Как доктор прописал, доктор наук, разумеется! – я женюсь на Насте, и жить мы будем у меня в Измайлове. Дима, если он этого захочет, может переселиться из своей коммуналки в коттеджную коммуналку к нам с Настей. Втроём, как говорится в народе, будет веселее! Дима будет вести с нами общее хозяйство и водить машину. Тренироваться будет в нашем коттеджном спортзале, так что ты можешь лишиться партнера по спортзалу и сауне!

– Нет, Ник, он шутит! – перебил Валю Дима, – я буду приходить и к тебе – и в спортзал и в сауну!

– А ты не перетренируешься? – ядовито заметил я, – чаще трёх-четырёх раз в неделю нельзя, тем более с сауной.

– Дай бог, чтобы этот вопрос был у нас самым проблемным! – почти серьёзно сказал Валя. – Я понимаю, что тренировки и сауна играют в твоей жизни не последнюю роль, но сейчас выпей лучше за любовь трёх апельсинов! Ты же не против неё и не ревнуешь? Ты же сам женишься, так позволь и другим пожить в семейном счастье!

Все подняли бокалы, чокнулись, и выпили за «любовь трёх апельсинов».

Уже было поздно, время близилось к полуночи. Мы слегка прибрали стол и зашли в дом. Я не представлял себе, где кого укладывать спать. Поэтому сказал так:

– Я пошёл спать к себе в кабинет – там отличный диван. Спальни есть как на первом этаже, так и на втором – джентльмены знают это помещение не хуже меня. Спокойной вам ночи, если, конечно, такое возможно, – закончил я, – но если понадоблюсь, то будите! Только не по пустякам всяким! – испуганно добавил я, вызвав весёлый смех всех трёх «апельсинов».

Ночь прошла спокойно, без эксцессов. Когда я встал, «апельсины» были уже в столовой и пили кофе. Я не стал задавать им бестактных вопросов о характере проведенной ночи, только посмотрел поочередно в глаза всем троим. Валя едва заметно кивнул мне, Настя загадочно улыбнулась, а Дима испуганно заморгал, но головой всё-таки кивнул. Я понял – мой замысел сработал! Ура, можно спокойно жениться и самому!

Моя женитьба и знакомство семьями

После завтрака гости сели в Валин «Лексус» и уехали. Я не стал спрашивать кто куда, сами потом позвонят и скажут. Действительно, вечером позвонил Валя и рассказал, что они заехали в Подольск к Насте и взяли необходимые ей на первое время документы и вещи. В понедельник они решили подать заявку в ЗАГС. Далее, они завезли в Битцу Диму для подготовки его к переезду в Измайлово. В понедельник же Дима подаёт заявление об увольнении «по собственному желанию» из спортзала и поступает на работу в фирму Вали его личным водителем.

– Серьёзно, видать, «апельсины» взялись за дело, – съязвил я Вале, – что всё у вас так оперативно!

– А что время тянуть – «бис дат, кви цито дат» – вдвойне делает тот, кто делает быстро! – хохотнул Валя, – может, что и изменится в жизни, а то скукотища одна – работа и тренировки, а годы-то летят…

– Непременно всё изменится, ты увидишь! Да и у меня скоро изменения – в начале июня женюсь. Ты с ней незнаком, у меня с ней загадочная история вышла, всё расскажу при встрече. Вот обвенчаемся – а мы венчаться решили – свадьбы закатывать не будем, посидим немного дома и всё! А то два раза пышные свадьбы закатывали, а браки не задались. Сразу после к вам зайдём, познакомлю, Тамарой её зовут!

Разговором с Валей я остался доволен, неужели всё, что я задумал по «мезальянсу» действительно получится?

11 июня после регистрации в ЗАГСе мы с Тамарой обвенчались. Венчал нас отец Иоанн по фамилии Христов («почти Христос», как представился он нам!). После венчания мы с шаферами и отцом Иоанном, переодетым в цивильную одежду, заехали ко мне на квартиру и отметили нашу женитьбу. Подвыпив, мы с отцом Иоанном даже запели псалмы царя Соломона!

Отдохнув после выпивки и проведя первую брачную ночь после венчания (а до этого мы, по словам отца Иоанна, оказывается, только «блудили»!), я позвонил Вале и договорился о моём с Тамарой приезде к нему в Измайлово. Чтобы не было в ущерб работе, встречу наметили на ближайшую субботу с продолжением в воскресенье.

Посёлок «Измайлово» только территориально сравнительно близок к моему дому, а попробуй – доедь! Ехать на моём «Ауди» я не решился, а кто довезёт обратно, ведь все, включая меня, будут «выпимши». Взяли такси и через полчасика уже были возле коттеджа в Измайлово. Хозяева – Валя, Настя и Дима – встретили нас и отвели в столовую, где стол уже был накрыт к пиршеству. Валя умел встречать гостей – стол был поистине царским! «Три апельсина» были одеты по парадному – Валя в каком-то подобии смокинга с галстуком-бабочкой. Настя – в бальном платье с декольте и какими-то блёстками и стразами, причём в бриллиантовом колье и серьгах. Причёска – почти точная копия с картины Васильева «Ожидание», макияж – подчёркивающий мозаику глаз. Тамара, как увидела Настю, чуть рот не раскрыла от удивления – оказывается, она помнила её ещё по ресторану «Охотничий». Настя под именем «Анна Бонд» пела там, а Тамара, уже под своим собственным именем, работала официанткой. Тамара однажды, восхищаясь голосом и внешностью Насти, заглядевшись на неё, как-то облила посетителей шампанским. Но гости «Охотничьего», ценившие красоту женщин, простили Тамаре её проступок. И, наконец, третий «апельсин» – Дима. Сияющий красавец в жилетке, но при галстуке, расставлял бутылки и яства по столу.

На фоне празднично одетых хозяев, мы, фактические виновники торжества, оказались одетыми, как сейчас стали выражаться, «кэжуал», то есть для удобства, но не без стиля. Тамара была в коротенькой белой маечке с рисунком лица девушки-красавицы на ней. Рисунок был выполнен яркими красками с люрексом и стразами, и слегка напоминал саму хозяйку майки. Валя даже высказал предположение, что майку эту сделали на заказ с портретом самой Тамары. Я вспомнил комичный случай, когда незадолго до венчания, мы с Тамарой зашли в музей Рублёва, расположенный на территории Андроникова монастыря. Так там молодой монах в чёрной рясе был так потрясён видом Тамары в этой майке, что будто приклеился к ней и всё водил и водил её по монастырю, не обращая внимания на её спутника, то есть на меня. Насилу «отклеил» мою невесту от этого «чёрного монаха» в состоянии любовного амока. И, в завершение галереи костюмов, я был одет в обязательные для моей одежды джинсы, а также тёмную обтягивающую майку с надписью «Дизель» на немецком и рисунком огромного тягача в угрожающих красных тонах, уж точно с дизельным двигателем. Я сам в этой майке напоминал мощный дизельный тягач, теперь уж и с прицепом в белой маечке с красавицей на ней.

Познакомившись с «апельсинами», Тамара заняла место за круглым столом между мной и Валей, Настя села между Валей и Димой, ну, а Дима, соответственно, между Настей и мной. И, хотя места за столом были заняты спонтанно, такое распределение показалось мне наиболее гармоничным.

Откупорили шампанское, выпили за обвенчанных церковным браком, а Валя даже догадался закричать: «Горько!», и был поддержан двумя другими «апельсинами». В ответном слове, попросив прощения за грядущее многословие, я рассказал, как мы с Тамарой дошли до венца.

Познакомила нас наша близкая подруга, свела, можно сказать, своих друзей. Это было в июне 1978 года, когда я ещё был женат на моей второй жене, двадцатилетней девчонке Оле. Мы погуляли с Тамарой до середины августа, а потом легко расстались, так как Тамара ехала в отпуск на море, а я должен был еще до сентября побывать в Курске у ещё одной моей девушки. Надо сказать, что на момент моей женитьбы на Оле у меня было около пяти девушек, которых я должен был регулярно навещать во избежание истерик. Оля была доброй и современной, хотел сказать «девушкой», конечно же, женщиной, и позволяла мне эти мелкие шалости. Потом уже, когда число моих дам увеличилось до восьми, то есть не хватало даже дней в неделе на их посещение, Оля развелась со мной и уехала на другой конец света – аж во Флориду со своим новым другом. Но отношений мы не испортили, созванивались, и даже встречались в Москве.

Прошло несколько лет, и подруга, которая познакомила нас с Тамарой, рассорилась с ней, и решила познакомить меня с её красивой соседкой по большой коммунальной квартире. Я, с некоторым опасением, согласился. Мы приехали, тихо пробрались в комнату к красивой соседке, там прилично выпили, и я, почему-то разделся до плавок. Почему – ума не приложу, может, чтобы мои накачанные мышцы показать. А так как выпил я много, то природа направила меня в туалет. Время было за полночь, я пошёл в туалет в темноте и наощупь, благо дорогу туда ещё помнил, а дорогу обратно помнил только до дверей Тамары, куда и вошёл. Была зима, а я – босиком и в плавках захожу в комнату Тамары, которая только пришла с работы в ресторане и раздевалась, чтобы лечь спать. Меня она встретила почти без удивления, только спросила, откуда это я. Не зная, что отвечать, я сказал, что из дома.

– Вот так – босиком и в плавках – через весь город! – только и удивилась Тамара.

– Так я же, как ты знаешь, морж, мне не холодно вовсе! – уверенно ответил я.

– Тогда давай спать! – предложила Тамара, и я с радостью последовал этому совету.

О том, как меня искали по всей квартире и даже заглядывали в унитаз – не утонул ли я в нём, говорить не буду. Это моё необыкновенное приключение я подробно описал почти во всех моих автобиографических книгах.

А вскоре мы с Тамарой сошлись вторично, на сей раз основательно, так как третьего случая Господь мог нам и не предоставить. И на этом, да и других основаниях, о которых я рассказывал в вышеупомянутых книгах, а сейчас говорить о них не буду, чтобы не портить вам настроения, мы с Тамарой решили пожениться, и не просто так, а с венчанием. Чтобы не повадно было больше «блудить», как называл такое поведение отец Иоанн Христов! Далее, уважаемые хозяева, дорогие наши «апельсины», вы всё знаете, и вот – мы у вас!

Я выпил свой бокал и перевернул его показав, что допит он до дна.

«Апельсины» зааплодировали, не забыв наполнить все пустые бокалы.

– Послушай, Ник, – загадочно улыбаясь обратился ко мне Валя, – поясни мне, ни разу не состоявшему в браке, по каким критериям ты советуешь выбирать себе жену. Ведь мне жениться скоро, уже заявку подали, а я даже не знаю – правильно ли выбрал себе жену?

– Ты выбрал жену правильно, – поспешно заверил я Валю, – раз тебе порекомендовал Настю человек опытный, то тут всё верно!

Я посмотрел на Настю – она, загадочно улыбаясь, смотрела себе в бокал.

– У тебя свои критерии, у меня – свои! Твоя Настя – таинственная красавица, талантливая певица, личность, которую только изучать и постигать нужно всю жизнь – в этом и состоит «фишка» твоей будущей жены. У меня же сейчас, на третьем законном браке и, может, на тридцать третьем гражданском, только один критерий – жизнь с женой должна быть комфортной: простой, лёгкой и честной! В юности, при первом своём браке, я мечтал видеть в жене соратника по науке и спорту, чтобы мы проводили день в трудах научных, по моему, конечно, научному направлению, а вечером бежали в спортзал, заниматься совершенствованием своего тела. Никаких детей, могущих отвлечь нас от науки и спорта! Но получилось всё «с точностью до наоборот». Я, буквально, бежал из Тбилиси, где мы жили, в Москву, занялся своей наукой и «загулял», восполняя потерянные мечты. Защитил кандидатскую, попробовал вернуться и опять пожить с женой в Тбилиси, но, не получилось, «войти снова в одну реку», как, кстати, почему-то вышло у меня с Тамарой. Я вскоре «сбежал» оттуда в город Тольятти – строить для вас автомобильный коммунизм, но с коммунизмом у меня «группа крови не сошлась», и, чтобы остаться в живых, я сбежал оттуда в Курск – заведовать кафедрой в местном Политехе.

Вскоре я, уже снова москвич, доктор наук и специалист по совращению лиц противоположного пола, надумал жениться на молодой, выбрав критерием брака юность жены, её сексуальность и плотские утехи. И женился на двадцатилетней девушке Оле, почему-то безумно влюбившейся в меня. Такой любви, преимущественно плотской, я не только не знал лично, но и не читал о подобной. По страстным крикам моей молодой жены, несмотря на все попытки заглушить их, все соседи знали о времени и числе наших ночных соитий. И – о загадки любви! – я стал гулять от этой моей, почти Валерии Мессалины (по страстности, конечно, а не по разврату!). Оля позволяла мне это, да и сама не прочь была гульнуть на стороне, в меньшем, правда, масштабе. А вскоре, как я уже говорил об этом, уехала с другим аж в США.

На какое-то время я стал резким противником браков, следуя поговорке – «хорошее дело браком не назовут». И разгулялся вволю – я уже говорил об этом периоде моей жизни. При этом познал все «прелести» женского характера: капризность, коварство, хитрость, лживость, корыстность и т. д. и т. п. И вот я встречаюсь с Тамарой вторично, после длительного перерыва, причём в одних плавках – я уже рассказывал вам об этом. И – ни слова упрёка, не сетований, что я «сгубил её молодость», «поматросил и бросил», «обманул её надежды» и прочее. Просто предложила мне лечь спать, так как было уже поздно. Мы стали встречаться вновь – и ни расспросов, где и с кем я был, почему не пришёл нынче на ночь, и тысячи других «женских» вопросов, ни упрёков, ни о планах на будущее. У нас было только «сегодня и сейчас» – нам хорошо, и все дела! Никакой лжи, никаких хитростей! Встречались и измены с её стороны, правда, их было «раз-два и обчёлся», но я об этом узнавал немедленно и из её же уст. Вроде «прости меня, я сегодня, кажется, сделала глупость!». Это и изменой-то назвать нельзя.

Измена, понял я, когда любимый человек бросает тебя и уходит к другому. А «побаловаться» часок-другой с понравившимся человеком, а затем забыть его и снова жить с постоянным любовником – это разве измена? Так и добропорядочный муж нет-нет, да сходит иногда в бордель (в Амстердаме, например, или в Гамбурге, где строгий врачебный надзор, а безработным и пенсионерам – скидки!»), и что это – измена? А что, молодая и страстная жена какого-нибудь знаменитого и богатого, а, главное, интеллигентного «деда», не может позволить себе периодический «лёгкий флирт» с молодым официантом, стриптизёром или водителем? Разве жена императора Веспасиана не подыскивала своему мужу красивых девушек для секса, замечая при этом, что она знает, какую уродину может привести домой муж, если сам будет выбирать себе секс-партнёршу. Главное – не скрывать своих связей на стороне от любимого человека, не делать из этого тайны, потому, что всё тайное рано или поздно…

Но Валя не дал мне закончить фразы своим каверзным вопросом:

– Так почему же ты сам не живёшь таким стилем с Тамарой, почему чуть ли ни силой повёл её в ЗАГС, а потом уже и под венец?

– Эх, Валя, раскрываешь ты секреты своего друга перед молодёжью! Что ж, скажу, если требуют, это и молодым пригодится. Что сгубило здоровье вождя мирового пролетариата? Нет, не пуля Каплан, а секс с парижской проституткой ещё в 1902 году, которая наградила его сифилисом. Вот отсюда и сухотка мозга, и инсульты, и ранняя смерть. А сейчас появилось нечто, намного худшее, даже не хочу названия этой болезни употреблять. Так вот, из-за этого «нечто», я чуть не порешил не только себя, но и всех своих новых «пассий», и даже их мужей. Чтобы не мучились понапрасну, всё равно спасенья быть не может! И только чудо спасло их всех, да и меня – неожиданная встреча с негритянкой Сюзи из Заира, которую я подозревал в передаче мне вируса – того самого, будь он неладен!

А все симптомы болезни были вызваны лёгким облучением после секса с Сюзи и последующего чернобыльского взрыва, и то – по глупости. Ну, по пьянке, не в том месте и не в то время. И симптомы ведь так похожи – потеря почти 15 килограммов веса, субфебрильная температура, опухание разных там желёз, и т. д. и т. п. Всё, уже подготовил оружие – обрез, другого не достал, составил список жертв, тщательно отредактировал его, и вышел на исполнение приговора. Вот только Сюзи исчезла бесследно – к себе в Заир, или ещё куда – неизвестно.

И вдруг – на том самом месте, у метро Таганская-кольцевая, где я первый раз встретил её года два назад, стоит моя тёмненькая красавица с африканскими косичками. Тут я в неё бульдогом и вцепился, и пока всё не выяснилось, не отпустил. Справку девица показала, их из Заира к нам без таких справок не пускали. А я чуть столько молодого народа не угробил! Вот и решил после этого беспорядочным сексом не заниматься, а для этого лучше всего – жениться. И не просто так, а с венчанием, чтобы перед Богом обещать – не блудить более! Сказано – сделано! И сегодня мы с вами, друзья, отмечаем этот поучительный праздник!

Ну, выпили мы за всё сказанное, и мне показалось, судя по посерьёзневшим лицам друзей, что они кое-какие полезные выводы из моей исповеди сделали. А я решил всю эту историю опубликовать в очередной книжке, чтобы и другой читающий народ призадумался!

Вот так, в философских тостах и медицинских признаниях провели мы вечер допоздна. Потом распределились по спальням: мы с Тамарой – в свою, а там кто куда – не наше дело! Но, кажется, я своей исповедью изрядно навредил мною же разработанному проекту «счастливого мезальянса»!

Распад «апельсинов»

Наступило лето – у преподавателей вузов двухмесячный отпуск. Я сам-то не очень люблю уезжать на отдых куда-то далеко, куда и добираться-то надо только страшным для меня самолётом, особенно на море. Толпы народа, чаще всего чуждого по поведению, жара, солёная вода, после которой всё тело чешется. Тамара же хотела купаться. Поэтому поехали мы на большой водоём – почти море, но близкое, с чистейшей пресной водой, прохладным климатом и привычным по менталитету российским контингентом отдыхающих – на озеро Селигер. Сняли там домик на турбазе и спокойно отдыхали.

Озеро это – настоящее чудо природы, это наша родная Россия, а не Хургада какая-нибудь, где вас и акулы сожрут, и люди обманут, и болезнь неизлечимую можно запросто подхватить. Или Патайя, или ещё благозвучнее – Пхатайя, что в Таиланде, где и подстрелить на пляже могут, а нет – так океан зальёт при цунами, которое там трижды за год. Или ураган с милым женским именем занесёт туда – не знаю куда! Но заграничное ведь милее родного кажется – вот и у Зощенко мужик после бритья немецким порошком от блох пудрился и расхваливал!

А на Селигере вода – прозрачнее и не сыщешь, на пять метров в глубину видать! Ещё бы – озеро ледникового происхождения, воду для питья прямо из озера ведром брали – как из колодца. Островов живописнейших больше сотни, на одном из них – Столобном – знаменитая «Нилова пустынь». А самый большой остров – Хачин, оттуда без полных корзин грибов не вернёшься. Опята, в основном, но были и белые, просто их дольше искать, а те – просто лежат под ногами! Попадались и мухоморы, несправедливо преследуемые, как я думаю. Все почему-то считают их ядовитыми – да загляните хоть в энциклопедию, прежде чем «считать»!

Тамара тоже считала их ядовитыми и опасалась поначалу. Пока я не съел пару небольших мухоморчиков сырыми, только очистив их от запылившейся шкурки. И что – даже обещанных в литературе «глюков» не наступило. Если их как следует проварить, так ими и вообще питаться можно. Лоси это делают даже и без варки. Конечно же, в большом количестве сырые мухоморы поедать не стоит (да и пирожные с кремом я бы тоже не советовал!), ну, а люди, которые хотят обязательно получить при этом «глюки», могут прочесть рассказ великого английского фантаста Герберта Уэллса «Бледная поганка». Название этого рассказа страшно – ведь английским словом «toadstool» называется и безобидный мухомор и ядовитейшая бледная поганка. Я читал этот рассказ именно в этом опаснейшем переводе названия, и бог знает, сколько людей попыталось повторить увлекательный опыт героя этого рассказа, используя не мухомор, а именно бледную поганку, как рекомендовало название рассказа. Не боюсь назвать такую интерпретацию названия рассказа на русском – вредительством – неизвестно, сколько людей погибло от этого названия! Я сам тоже повторил этот опыт, но, уже зная, какой гриб надо употребить! Но хватит о страшном, пора вернуться к отдыху на Селигере. Чтобы не забыть, могу дать один лишь полезный совет желающим отдохнуть на Селигере – берите с собой любые противокомариные средства, от простых спреев до электронных медальонов!

Но мы этого совета тогда не знали, но и особенно не мучились: любовь, наверное, и есть лучшее противокомариное средство! На Селигере мы познакомились с супружеской преподавательской парой из Питера, с которыми прекрасно проводили время. Даже продлили своё пребывание на турбазе ещё на один срок – до конца августа. Тамаре так понравились преподаватели вуза, что она твердо решила теперь поработать в университете, где уже работал я. У нас на кафедре как раз не хватало учебного мастера (зарплата-то небольшая!), а Тамара и не гналась за большой – на что она ей!

Опыт делопроизводства у неё был – до кратковременной работы в ресторане «Охотничий» (куда её сманили якобы большими «чаевыми», но ушла она оттуда с долгом) она «трудилась» не где-нибудь, а в Президиуме Академии Наук СССР. Там она познакомилась со многими академиками, в частности с великим А.А. Микулиным. Это тот, который, будучи знаменитым авиатором, придумал ещё и метод борьбы со старостью. Этот метод помог ему пережить фиаско – при правлении Хрущёва (это тот, который «кукурузник», и который обещал всем показать «кузькину мать», и ведь показал-таки, но не всем, а только нам!) его вдруг (!) уволили с работы. Тогда он занялся медициной, под 80 лет защитил по этой тематике кандидатскую и написал знаменитую книгу «Активное долголетие». Будучи в 60 лет совершенно больным человеком, он пережил 90 летний рубеж, прожив старость здоровым, активным, спортивным человеком! Ну а Тамара помогала ему печатать и оформлять его последующие произведения. «Весёлый, живой старичок! – вспоминает она Микулина, – и без конфет в наш отдел не приходил!» Этот опыт помог Тамаре быстро освоиться на кафедре, стать её любимицей, не без моей, конечно, помощи. Короче говоря, предсказание Димы, что моя жена работает со мной на одной кафедре, блестяще сбылись. Кстати, за время работы на кафедре Тамара успела «набрать» на компьютере свыше десяти моих книг, в основном, научно-популярных и художественных. Конечно же, в свободное от основной работы время! И на обложках этих книг – её портреты! Но я, кажется, забежал немного вперед!

Итак, мы приехали домой отдохнувшие, полные сил и желания встретиться с друзьями-«апельсинами». Но звонок в Измайлово ничего не дал – телефон молчал, а мобильной связи тогда не было. Позвонил Вале в офис, но там сказали, что он с женой в Греции. Вот молодцы – махнули втроём аж в Грецию, но вечером того же дня я понял, что ошибся, причём серьёзно! Мне позвонил Дима и сказал, что нам нужно встретиться.

– Кому – нам? – переспросил я, – вы – трое, двое или ты один?

– Как сказать, – туманно произнёс Дима, – но вообще нас будет двое.

Я ничего не понял, как это – двое: с Настей или с Валей? Но переспрашивать не стал и пригласил как есть – двоих. А там – разберёмся, дело житейское, нетрадиционное…

Но, к моему удивлению, пришёл Дима с незнакомой красивой девушкой. У меня – глаза на лоб, но вида не подаю, ласково приглашаю зайти.

Дима выглядел одновременно и обескураженным и счастливым.

– Познакомьтесь, – сказал он мне и Тамаре, – это Юля, моя невеста.

Юля, заметив наше смущение, весело рассмеялась и призналась, что ей понятны наше недоумение и смущение.

– Сейчас всё расскажем, – успокоил нас Дима, – дайте только зайти и не гоните сразу!

Гости зашли в столовую, где Тамара уже подготовила соответствующий стол на четверых и присели пока на диван.

– Ну, говори, – обратился я к Диме, – не знаю, как Тамара, а я сгораю от любопытства!

Но Дима как-то увиливал от разговора, а потом попросил:

– Тамара, ты не могла бы увести Юлю, показать ей квартиру, поговорить по вашим женским вопросам, а мы с Ником хотим пообщаться вдвоём!

Юля поднялась, и Тамара повела её в другую комнату. Я приготовился слушать, но только спросил:

– Что, «три апельсина» распались? Почему два из них в Греции?

Дима кивнул и начал свой рассказ.

– Мне показалось, Ник, что твоя речь о критериях выбора жён произвела сильное впечатление на Валю. Я уже не говорю о Насте, которая сразу же повела себя не по твоему сценарию. Как ты помнишь, мы определились в своих планах ещё на встрече в Луче. После наших переговоров ты пошёл спать к себе в кабинет, а нам предоставил волю выбирать – где и с кем ночевать. Когда ты ушёл, Настя сказала, что ей хотелось бы лечь в отдельной комнате – подумать и определиться со своим положением. Мы с Валей согласились, проводили Настю в спальню, пожелали спокойной ночи, и пошли в столовую. Там мы сели за стол и молча выпили по стопке виски. Мы предполагали, что ночь я должен провести с Валей, но ни ему, ни мне было не до этого. И хоть мы молчали, но оба понимали, что нам сейчас не до взаимных ласк. Мы выпили ещё, и легли спать в столовой, не раздеваясь – Валя на диван, а я на несколько поставленных в ряд стульев. А утром, как ты помнишь, мы разъехались и договорились жить в коттедже Вали в Измайлово. Но я пока остался у себя в Битце, а Валя с Настей поехали в Измайлово, с заездом в Подольск, чтобы в понедельник с утра пойти в ЗАГС и подать заявку. Как я понял из дальнейшего, Валя сумел договориться, чтобы их расписали побыстрее, мотивируя своим отъездом за границу. Одним словом, их расписали сразу же после вашего с Тамарой визита к Вале в коттедж.

Я, хоть и переехал к Вале в коттедж, но статус мы сохраняли тот же – я ночевал в отдельной комнате, как, по-видимому, и Валя с Настей. Уходили спать они в отдельные комнаты, а уж что было дальше – не моё дело. Законный брак Вали и Насти мы скромно отметили в коттедже; ты и Тамара, как я знаю, к тому времени уже уехали на Селигер. А, буквально, ещё через пару дней молодожёны отправились в Грецию, как сказал Валя, в командировку. Меня попросили остаться в коттедже, дали ключи от ворот и от «Лексуса», доверенность на вождение которого у меня уже была. Всё как-то пошло совсем не по намеченному плану.

Я остался совсем один, мне было безумно тоскливо. Деньги Валя оставил мне на всё лето и я начал ходить по театрам и концертам. На дискотеки меня не тянуло, да возраст был уже не тот. И вот на одном из концертов, помню, по произведениям твоего любимого Вагнера, моё место оказалось рядом с местом Юли. Мы пообщались немного, а на антракте пошли в буфет, выпили шампанского, познакомились, разговорились. Юля оказалась аспиранткой второго года обучения в СТАНКИНе по технологии машиностроения – неженская какая-то специальность. Я же рассказал, что у меня друг ближайший – доктор наук, профессор, а ещё и большой любитель Вагнера.

– Есть с одной стороны Вагнер, а с другой – вся остальная музыка! – любит говорить мой друг, – пересказал я твои слова.

– Как он прав! – оживилась Юля, – что можно сравнить, например, с увертюрой к опере «Тангейзер» или с «Полётом Валькирий»!

Я проводил Юлю домой, она не замужем, нет и бой-френда. Живёт в однокомнатной квартире в Нагатинском затоне.

– Отец, – говорит, – купил, когда я с отличием окончила вуз и поступила в аспирантуру.

Сам я сказал, что работаю менеджером на фирме Вали. А что мне было говорить, всё как есть, что ли?

На следующий день мы пошли в ресторан, и как ты думаешь, в какой? В «Охотничий» – Юля сама попросила, сказала, что слышала о какой-то необыкновенной певице там. Я и рассказал, что и она – моя подруга, сейчас отдыхает в Греции с мужем.

После ресторана зашли домой к Юле, выпили там ещё, и я остался у неё на ночь.

– Ты не поверишь – девушкой оказалась! В наш век, в двадцать пять лет, москвичка, такая красивая – и девушка! – поражался Дима.

Полюбили друг друга «до чёртиков», как-то совершенно одинаково на мир смотрим. Я – деревенский водила, и она – коренная москвичка, учёная! – не уставал удивляться Дима, – даже договорились подавать заявку в ЗАГС. Мне очень помогло то, что мой ближайший друг – такой знаменитый учёный! Да и спорт кстати пришёлся – она в восторге от моей фигуры! Одно не даёт мне покоя – приедут Валя с Настей, что я им скажу?