Текст книги "В поисках защитника"

– Это точно. – Он отодвинул чашку. – Этим все сказано. Лиззи, любовь моя, ты репортер, и твое место там, где происходят события, а не в этой Богом забытой дыре. – Он помолчал. – Дорогая, я все понял и буду посыпать голову пеплом до тех пор, пока ты меня не простишь, но тебе пора возвращаться домой. Как тебя вообще сюда занесло? – поинтересовался он, оглядываясь. – На пятизвездочный отель это место не похоже.

– Ностальгия. А ты чем можешь оправдаться?

– Я приехал, чтобы найти тебя.

– Это понятно. Но как ты узнал, куда именно надо ехать? – Лиз была уверена, что никогда не рассказывала ему о своей детской привязанности к этим местам.

– Мне намекнули, – смутился Марк. – Некто позвонил и сказал, что видел тебя. Он хотел знать, что ты здесь делаешь. Мне показалось, что он предполагает, будто ты идешь по следу какой-то невероятной сенсации, а от него это скрываешь.

Лиз расплескала кофе.

– Это был Дункан Уайт?

Она почти забыла об их встрече, но Дункан, похоже, ее не забыл.

– Да, он. Я должен быть благодарен этому подонку.

– Что ты ему сказал?

Марк опешил.

– Что ты заслужила небольшой отпуск. Не знаю, поверил ли он мне, но это его проблема. – Марк пристально посмотрел на Лиз. – А что? Может, ты действительно наткнулась на что-то интересное? Это было бы здорово.

– Разумеется, нет, – автоматически ответила она, но у нее вдруг забилось сердце, и мысли лихорадочно завертелись в голове.

Почему Дункан Уайт проявляет повышенный интерес к ее работе? Неужели он ее преследует… шпионит за ней? И если так… видел ли он Джуда?

Но даже если видел, то скорее всего мог его и не узнать. А может, и не было причины узнавать. Возможно, у Джуда просто мания преследования. Очень многие люди ошибочно считают, что представляют интерес для газетчиков и могут стать объектом сенсации.

Но что-то ей подсказывало, что Джуд не такой. Что он на самом деле подвергается риску.

– В чем дело? – нахмурился Марк. – Ты же не думала, что можешь скрываться вечно? Это еще никому не удавалось.

– Что правда, то правда, – не скрывая иронии, ответила она и снова украдкой посмотрела на часы.

Как только она избавится от Марка, она прямиком направится в бунгало и предупредит Джуда, что его инкогнито может быть раскрыто.

Ей также придется сказать ему, что она уезжает, признаться, кто она на самом деле, и сообщить, как он сможет с ней связаться. Если захочет.

А дальше все будет зависеть от него.

– Сколько тебе требуется времени на сборы?

Вопрос Марка отвлек ее от Джуда. Неужели Марк сумел прочитать ее мысли?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, – со снисходительной улыбкой ответил он, – готова ли ты ехать домой?

– Ты что, не слышал ни слова из того, что я тебе говорила? Между нами все кончено. Я с тобой никуда не поеду. А если Клайв опять будет звонить, можешь ему сказать, что я с ним скоро свяжусь.

– Черта с два! Я не позволю тебе так поступить с нами, Лиззи. Если ты пока не готова вернуться, я буду жить здесь до тех пор, пока ты не успокоишься.

– Нет… ты этого не сделаешь! – в ужасе вскричала она.

Он понял ее по-своему.

– Не бойся, дорогая, я не стану на тебя давить. Я поселюсь в другой комнате, пока мы все не решим. Похоже, здесь не так уж много народа и есть свободные комнаты.

– Не в этом дело, – в отчаянии заявила она. – Марк, мне все еще надо побыть одной… подумать. Возвращайся в Лондон, пожалуйста. Я… я позвоню тебе через день или два.

– Нет. – Он решительно покачал головой. – Больше я не выпущу тебя из виду. Либо мы сегодня вместе возвращаемся, либо оба остаемся. Выбирай.

Она хорошо знала, что он упрям и спорить бесполезно.

Конечно, можно было сказать ему, что в ее жизни появился другой, но где гарантия, что он отступит? Наоборот, он будет настаивать на том, чтобы встретиться с этим человеком, а вдруг он узнает Джуда? Этого она не могла допустить.

Она должна сохранить тайну убежища своего нового друга. Возможно, это единственное, что она может для него сделать.

Она встала.

– Мы возвращаемся.

– Ты моя хорошая девочка. Пока ты будешь собирать вещи, я оплачу счет.

– Я сама могу его оплатить, – резко возразила она.

– Я знаю, но разреши мне сделать это для тебя, – заискивающе попросил он. – На какой ты машине?

– Я взяла в аренду «фиат». Он стоит позади дома на стоянке.

– Скажи мне телефон прокатной фирмы, и я позвоню, чтобы они забрали машину. – Он терпеливо ждал, пока она достанет из сумки необходимые документы и отдаст ему ключи. – Я постараюсь загладить свою вину, Лиззи.

С каменным лицом она поднялась к себе. Она верила ему. В обозримом будущем он будет сама нежность и забота в надежде на то, что остальное сделают привычка и близость.

Но как она, Господи помилуй, сможет все это вынести?

Она вытащила вещи из шкафа и ящиков комода и побросала их в сумку. Последней была новая юбка. У нее дрожали руки, когда она ее складывала.

Как глупо было строить планы. Предаваться мечтам. Она чувствовала, как они отступают, а прежняя жизнь опутывает ее словно ядовитая змея. Она не может этого допустить. Не может, и все тут.

Джуд. Надо как-то ему сообщить. Но как?

– Ты готова? – В дверях стоял Марк. Он протянул руку за сумкой: – Давай я понесу.

Когда они спустились вниз, их встретила миссис Барнс.

– Я буду скучать, моя дорогая. Надеюсь, вам у нас понравилось?

– Все было чудесно.

Ну почему Марк не пошел вперед, чтобы положить ее сумку в машину, и не отходит от нее ни на шаг? Миссис Барнс понизила голос:

– Я рада, что вы помирились со своим молодым человеком. Что бы он ни сделал, он, видимо, получил хороший урок. Так что забудьте обо всем, простите и забудьте, дорогая. Это мой вам совет. А то, о чем он не знает, он не узнает никогда, а значит, ему не будет больно, – со значением добавила миссис Барнс.

Она по-матерински обняла Лиз и повернула ее к Марку. Казалось, она искренне рада, что ссора влюбленных улажена и все опять хорошо.

Двигаясь словно в трансе, Лиз вышла на улицу, села в машину, пристегнула ремень. Подождала, пока Марк положит ее сумку в багажник и сядет за руль.

Даже если она притворится, что забыла что-то в номере, и вернется в гостиницу, миссис Барнс может и не передать записку Джуду. Какую бы историю ей ни рассказал Марк, оправдывая свое появление, миссис Барнс ему поверила. Она была на его стороне и скорее всего считала, что это Лиз была ему неверна.

Когда они были уже на вершине холма, Лиз обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на сверкающее на солнце море. Ее взгляд туманили слезы.

Ей казалось, что она умирает.

«О, моя любовь, моя любовь…»

– Дорогая, – озабоченно произнес Марк, – пожалуйста, не плачь. Я же сказал – все кончено.

– Да, – ответила она, глотая слезы. В машине было тепло, но ее била холодная дрожь. – Теперь все кончено.

Всю дорогу, пока машина все дальше увозила ее от Джуда, эти слова, словно горькая эпитафия, молотком стучали у нее в голове.

Глава 8

Даже через сорок восемь часов после возвращения квартира все еще казалась ей странной, даже чужой, как будто она ей больше не принадлежала.

Но ведь так оно и есть, думала Лиз, наливая воду в кофеварку и включая ее.

Из соседней комнаты доносился громкий и веселый голос Марка, беседующего с Робом и Пиппой, их старыми друзьями, которых он пригладил к обеду.

Когда он сказал, что придут гости, Лиз сначала страшно рассердилась, но, подумав, пришла к выводу, что это лучше, чем оставаться наедине с Марком, выслушивая его оправдания.

– Ее зовут Зоя, – в первый же вечер сказал он Лиз, молча сидевшей с застывшим лицом на диване. – Она работает в журнале «Женщина сегодня». Ей поручили написать статью о том, как готовятся передачи на телевидении, и она пришла к нам в студию, чтобы посмотреть, как мы записываем передачу по экологии, а потом позвонила мне, чтобы уточнить кое-какие детали. Кончилось тем, что мы немного выпили и она намекнула, что ей со мной интересно. – Марк нервно заерзал на стуле. – Мне это польстило, к тому же я чувствовал себя одиноко: тебя ведь не было дома уже целую вечность.

– Тебе вовсе не обязательно мне все это рассказывать. Это не имеет значения…

– Для меня имеет. Мы должны поговорить обо всем откровенно, чтобы не осталось недоговоренностей. Я сразу же пожалел о том, что сделал, когда понял, что она от меня не отвяжется. Что она решила, что это серьезно. – Он покачал головой. – Это был какой-то кошмар.

– Не кошмар, – возразила Лиз. – Скорее неудобство.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Просто я знаю больше тебя о том, что такое настоящий кошмар. – Помолчав, она сказала: – Марк, ты не можешь представить дело так, будто это было невинное развлечение на одну ночь. Если ты почувствовал, что это стало для тебя проблемой, ты мог просто перестать с ней встречаться.

– Я не хотел сделать ей больно. Я знал, что в конце концов мне придется это сделать, но…

– …но ты решил отложить неприятное объяснение до последнего момента. И если бы я не вернулась домой раньше, чем должна, тебе все сошло бы с рук.

– Когда я получил твою записку, – простонал Марк, – я чуть не сошел с ума. С тер пор я видел ее всего один раз, Лиззи, и только для того, чтобы с ней распрощаться. Ей нет места в моей жизни. Ты должна мне поверить.

Лиз долго слушала рассказ Марка и наконец заявила:

– Я устала, а мне еще предстоит забрать свои вещи.

– Свои вещи? – Он посмотрел на нее с удивлением.

– Я буду жить в пустой комнате.

Надо отдать должное Марку, он не стал ее разубеждать, хотя это решение его ошеломило.

Это всего лишь на время, решила Лиз. Она уже обзвонила несколько агентств, занимающихся сдачей квартир внаем, и завтра же пойдет смотреть те, что ей предложат.

Это – в качестве первого шага. Возможно, надо будет менять и место работы. Всегда можно заняться связями с общественностью или – она давно об этом думала – начать писать роман. Но больше всего ее привлекала работа с зарубежными гуманитарными организациями. Следить за тем, чтобы деньги и другие ресурсы доходили до людей, которые в них нуждались, а не так, как это было в лагере беженцев в Африке.

А пока надо создать хотя бы видимость нормальной жизни, и поэтому она приготовила для гостей курицу в винном соусе, а Марк купил бутылку шампанского.

Роб и Пиппа украдкой поглядывали то на них, то на шампанское. Разумеется, измена Марка была известна всем, кто работал в телевизионной компании, а ее внезапное исчезновение правильно истолковано.

Шампанское же предполагало примирение.

Но Лиз была уверена, что уж Пиппа-то точно поняла, что она и Марк больше не спят вместе.

Возможно, Марк думал, что шампанское как-то поможет все исправить, но он ошибался. Потому что его уже не было в ее жизни.

Она думала о Джуде. Она думала о нем весь день, а ночью он ей снился.

Но как могло быть иначе? Ведь она уехала, а вопросы остались. И больше всего ее мучили мысли о загадочной Микаэле.

«Мне надо разузнать о ней, – думала она, глядя на темное, мокрое от дождя окно кухни. – Я хочу знать, брюнетка она или блондинка, высокая или нет. И самое главное – красива ли она. Может быть, я напомнила ему ее? Сравнивал ли он нас, когда прикасался ко мне… целовал меня? И насколько сильна его любовь к ней?»

В телефонном справочнике она нашла номер на фамилию Голайтли и попыталась дозвониться до бунгало, убеждая себя в том, что надо предупредить Джуда о Дункане Уайте, хотя знала, что это всего лишь предлог. На самом деле ей хотелось услышать его голос – убедить себя в том, что он реально существует. Объяснить ему свое неожиданное бегство и попросить у него прощения. И… задать несколько вопросов. Например, такой: «У нас есть будущее?»

Но по номеру в справочнике никто не отвечал. Звонок звенел в пустоте. Звук был холодный и какой-то одинокий – номер, по которому никто не звонит. Он делал разделявшее их пространство пугающе непроходимым барьером, который она не могла преодолеть.

Может быть, он понял, что за ним охотится Дункан Уайт, и скрылся в каком-нибудь другом месте? Если это так, она может никогда больше его не найти.

«Нет, – убеждала она себя упрямо. – Только не это. Никогда. Я этого не вынесу».

– Могу я чем-нибудь помочь?

Лиз оглянулась с виноватым видом и увидела в дверях кухни Пиппу.

– Отнеси, пожалуйста, в гостиную поднос. Кофе почти готов.

– С тобой все в порядке? Мне показалось, что ты о чем-то задумалась. – Взгляд Пиппы был пристальным и понимающим.

– Да, мне о многом надо подумать, – тихо призналась Лиз.

– Лиззи, дорогая, тебе больше нечего беспокоиться о ней… Я в этом уверена. Марк был полным идиотом, но сейчас он очень страдает.

– Не в этом дело… – начала Лиз, но Пиппа перебила ее с явным намерением оправдать Марка:

– Что я могу тебе сказать? Я видела их вдвоем в каком-то клубе, и поверь мне, это она приставала к Марку.

– Желаю ей удачи. Думаю, она ей не помешает.

Пиппа посмотрела на Лиз с недоумением:

– О чем ты говоришь? Ты не можешь позволить ей разрушить ваши отношения с Марком. Каждый может совершить ошибку, тебе не кажется? – Она покачала головой. – Господи, да вы с Марком всегда были для всех образцом отношений. Если уж вы разойдетесь, то что же делать нам, остальным?

– Я думаю, это преувеличение, – слабо улыбнулась Лиз и выключила кофеварку. – Во всяком случае, я не хочу это обсуждать, – спокойно добавила она, догадавшись, что Пиппу подослал Марк.

Слава Богу, в гостиной Марк и Роб обсуждали свою работу, а не личные отношения.

– Мы решили назвать передачу «Из первых рук», – говорил Марк. – Это будет серия интервью с людьми, о которых совсем недавно писали в газетах, особенно о тех, кто сталкивался с непосредственной опасностью для себя. Мы хотим выяснить, как им удалось вернуться к нормальной жизни после того, что они пережили.

– Или не смогли вернуться, – сухо заметил Роб. – Вы наверняка покажете ту женщину, которая выследила мужа и отправилась в Турцию, чтобы вернуть своего ребенка.

– Да, она явно годится для этой серии, – согласился Марк.

Разливая кофе, Лиз поинтересовалась:

– А как насчет самих людей? Вы уверены, что они захотят вспоминать о пережитых ими ужасах?

Роб бросил на нее удивленный взгляд.

– Странно слышать такой вопрос из уст журналиста.

– И это, конечно же, не относится к Льюису Доулишу, – добавил Марк. – С него мы и начнем. Что-то не припомню, чтобы он когда-либо отказывался от появления на телевидении или пресс-конференциях.

Все, кроме Лиз, засмеялись, а она нахмурилась:

– Доулиш? Что такого особенного он пережил, если не считать напряжения, которое у него наверняка вызывает зарабатывание огромных денег?

– Господи, Лиззи, ты и вправду ничего не знаешь! Доулиш отправился с миссией доброй воли в какую-то банановую республику, и там его похитили – взяли в заложники.

– А где это было?

– В Эль-Кристобале несколько недель назад. Его выкрала группа радикально настроенных мятежников – тех, кого он отправился защищать. Кроме того, что они выдвинули целый ряд требований к режиму Моралеса, они потребовали за него огромный выкуп.

– Моралес, естественно, отверг все требования, – добавил Роб. – Он появился на телевидении, проливая крокодиловы слезы о судьбе великого и доброго сэра Льюиса, но дал понять, что и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь освободить его.

– Так Доулишу и надо, – вмешалась Пиппа. – Разыгрывает из себя какого-то всемирного посла доброй воли. Этакий международный рыцарь на белом коне.

– Так что, – заинтересовалась Лиз, – выкуп заплатили? Думаю, он мог себе это позволить.

– Миллионеры – председатели транснациональных корпораций не так глупы, чтобы расставаться с большими деньгами. Это было бы плохим примером для других. Нет, его чудом спас один парень, который отправился на переговоры о его освобождении. – Роб пожал плечами. – Никто не знает, что произошло, кроме того, что Доулиш неожиданно появился в британском посольстве и заявил, что его освободил некто похожий одновременно на Рэмбо и святого Франциска Ассизского.

– Позже Моралес заявил, что закон и порядок восстановлены, а Доулишу и его спасителю по всему пути до аэропорта оказывали чуть ли не королевские почести.

– Рада, что они вернулись, – ехидно заметила Пиппа. – Но с тех пор Доулиш занял весьма сдержанную позицию. Быть заложником даже всего несколько недель, видимо, здорово неприятно. Ты уверен, что он согласится принять участие в передаче?

– В принципе он уже согласился. Его самомнение не позволит ему слишком долго оставаться в тени. Он дорожит репутацией человека, умеющего улаживать конфликты.

– Все это случилось, наверное, тогда, когда я была в Африке, – сухо заметила Лиз, и после ее слов наступило неловкое молчание. – Интересно было бы узнать, что думает об этом человеке его спаситель.

– Нам тоже интересно. – Марк как бы подвел итог, а Роб и Пиппа переглянулись. – Разумеется, мы хотим, чтобы он тоже принял участие в передаче, но в настоящий момент он скрывается. – Марк встал и подошел к бару. – Кому налить бренди?

Роб и Пиппа ушли около полуночи. Лиз собрала на поднос чашки и рюмки и пошла на кухню. Марк последовал за ней.

– Не хочешь чего-нибудь выпить напоследок?

– Нет, спасибо. У меня завтра много дел, и мне нужна ясная голова.

– Если это означает, что ты возвращаешься на работу, Клайв будет безумно счастлив. – Марк помолчал. – Хороший получился вечер, правда? Совсем как в былые времена.

Лиз вымыла кофеварку.

– Ты действительно так думаешь?

– Мне хочется так думать. – Марк протянул к ней руку. – Оставь это, дорогая, и посиди со мной. Давай поговорим.

– Уже слишком поздно. – Она вытерла руки бумажным полотенцем.

– Ты могла бы уделить мне полчаса. – Он намеренно делал вид, что не понял ее. – Неужели я прошу слишком многого?

– Марк, – подавив вздох, сказала она, – все кончено. Ты должен это понять. Пожалуйста, не усложняй…

– По-моему, это ты усложняешь. – В его тоне слышалась обида. – Я извинился и поклялся, что это никогда больше не повторится. Что мне еще сделать?

– Ты говоришь так, как будто твои обещания и клятвы вернут все назад. Но это не так.

– Знаю, что потребуется что-то еще. – Он воинственно вздернул подбородок. – Лиззи, я думаю, что нам надо как можно скорее пожениться.

Он ведет себя как обиженный маленький мальчик, подумала Лиз, которому вдруг захотелось, чтобы его поцеловали и утешили.

Волна сострадания, не имеющая ничего общего с любовью, вдруг окатила ее.

– Прости, Марк. Но этого никогда не будет.

– Но мы же всегда говорили, что когда-нибудь поженимся.

– Это было тогда. Сейчас все по-другому. Все изменилось. Особенно я.

– Ты все еще сердишься. И я тебя не вину, – торопливо говорил он, словно опасаясь, что она его оборвет. – Я прекрасно понимаю, как ты должна себя чувствовать. Но и я тоже многое понял. Ты должна позволить мне приблизиться к тебе. Я смогу помочь тебе пережить все это – убедить тебя, что все позади. Но ты меня к себе не подпускаешь. Так как же я смогу?.. Прошлой ночью я испытал муки ада, зная, что ты лежишь всего в нескольких шагах от меня, по другую сторону этой проклятой стены, а мне нельзя прийти к тебе, – продолжал он заискивающе. – Не делай нас обоих несчастными и в эту ночь, любовь моя. Давай начнем все сначала. Прямо сейчас.

Он попытался ее обнять, но Лиз быстро отступила, подняв руки, и, будто защищаясь, скрестила их на груди. Этот жест был более красноречив, чем любые слова.

Марк отступил, побагровев.

– Что ж, я вижу, что ты решительно намерена меня наказать, не так ли?

– Это получилось ненамеренно, потому что я правда не держу на тебя зла, Марк. Но время невозможно повернуть назад. И я не могу выйти за тебя замуж – никогда не смогу. Возможно, – слабо улыбнулась она, – вмешательство Зои сослужило нам обоим хорошую службу.

– Я в это никогда не верил и не понимаю, почему ты все еще стараешься меня наказать. Неужели из-за одной-единственной ошибки ты…

– Боюсь, наш брак был бы еще одной, и притом более серьезной ошибкой. Теперь я в этом уверена.

– А как ты пришла к такому выводу? – Он посмотрел на нее с подозрением. – Может, и ты мне изменила? Я не хотел об этом говорить, Лиззи. Я был готов унижаться, только чтобы вернуть тебя. Но может быть, тебе следует перестать играть роль обманутой жертвы и рассказать мне, чем ты занималась во время своего отпуска?

– На что ты намекаешь?

– Ах, не разыгрывай из себя святую невинность. Неужели ты и вправду надеялась, что Дункан Уайт не проболтается? Он просто дрожал от нетерпения, чтобы поделиться со мной сведениями о том, что ты вовсе не была одна в той глухой деревушке. Я тогда ему не поверил. Но теперь… – Помолчав, он спросил: – Так кто это был, Лиззи? Кому ты плакалась в жилетку и кто предоставил тебе убежище в своем уютном домике?

– Ты хочешь сказать, что Дункан не снабдил тебя именем и полными анкетными данными? – саркастически спросила Лиз. – Похоже, этот подонок теряет квалификацию.

Значит, Дункан ее выслеживал, с бьющимся сердцем подумала Лиз. Ее даже стало подташнивать. Она вспомнила, как Рубен неожиданно залаял на пляже и позже, когда они были в бунгало Джуда. Пес предупреждал их, что они не одни, что кто-то следит за ними.

– Я задал тебе вопрос, – зло сказал Марк.

– Никто. Он был никто. Незнакомец, появившийся из темноты.

«О, Джуд… Джуд, любовь моя». Она постаралась овладеть собой.

– Во всяком случае, тебя это не касается.

Марк неожиданно побледнел. Вид у него был жалкий.

– Боже мой, Лиззи! Ты сама-то понимаешь, что делаешь? У нас с тобой была жизнь… а ты вот так… из чувства досады… сгоряча…

– Нет, – твердо и спокойно ответила она, – я беру свою жизнь обратно из чувства самосохранения.

Она ушла, а он так и остался стоять, пока она не закрыла за собой дверь.

На следующий день она подыскала себе новое жилье. Квартира была вдвое меньше прежней и гораздо дальше от места работы, но чистой, со всеми необходимыми удобствами, а главное – она могла сразу же в нее переехать.

Это будет временным жилищем, думала Лиз, пока она не решит, что делать дальше.

Между тем на этот вечер ее старая квартира была в полном ее распоряжении, потому что Марк сказал утром, что не будет обедать дома и вернется поздно, если вообще вернется.

Лиз гадала, не являлось ли это его способом заявить о том, что в его жизни снова появилась Зоя или кто-то совершенно другой и что она должна пожалеть о том, что делает.

Красная лампочка на автоответчике мигала не переставая, но она не обращала на нее внимания. В дальнейшем она постарается жить без этого, технического устройства. Тем более что все сообщения наверняка предназначались Марку.

Она приготовила себе салат, отрезала кусок пирога с мясом и поставила варить кофе, когда зазвенел дверной звонок.

Она удивилась, увидев за дверью Клайва Трента, своего шеф-редактора.

– Давно пора, – проворчал он, проходя мимо нее в гостиную. – Я слышал, что ты вернулась. Тебе твоя религия не позволяет отвечать на телефонные звонки или что?

– Строго говоря, я все еще в отпуске. Кофе хочешь?

– Если только нерастворимый. – Клайв уселся на диван, бросил на пол портфель и достал из него сигары. – С тех пор как запретили курить в общественных местах, офис превратился в сущий ад.

С видимым наслаждением раскурив сигару и взяв из рук Лиз чашку кофе, он откинулся на спинку дивана и посмотрел на нее.

– Твой отпуск закончился, Лиз. Мне надо было, чтобы ты вернулась в редакцию еще вчера. Разве Марк тебе это не передал?

– Да вроде он упоминал об этом. Но моя голова была занята совсем другим.

– Представляю себе. Эта пожирательница мужчин Зоя снова вышла на охоту. Этим и знаменита. Вся такая милая и пушистая, а потом – раз! – и ловушка захлопнулась! – Он покачал головой. – Но никто не ожидал, что ей удастся обработать Марка.

– Это лишний раз доказывает, что люди иногда могут здорово ошибаться, – пожала плечами Лиз. – А та вакансия в парижском отделении газеты, о которой ты говорил, еще не занята? Можно мне временно занять это место?

«Пока я разберусь, есть ли другие предложения», – добавила Лиз про себя.

– Думаю, что можно. Но это действительно то, что тебя интересует? – усомнился Клайв.

– Я пока не могу получить то, что хочу. Так что сейчас мне бы подошло и это.

Клайв состроил недовольную гримасу:

– Неужели вы с Марком не можете что-нибудь придумать? Простить и забыть? Спрячь подальше свою гордость, если он тебе дорог, и постоянно напоминай себе, что все мужики – слабаки. Со временем ты это переживешь.

– Я так и собираюсь сделать. Но заметь: в то, что я хочу, Марк никоим образом не вписывается.

Клайв посмотрел на нее и расхохотался:

– Ты молодец! Надеюсь, месть показалась тебе сладкой.

– Я даже не допускала, что такое когда-нибудь может случиться. И я не собираюсь мстить.

– Признаю свою ошибку. – Клайв взглянул на нее сквозь сигарный дым. – Выходи на работу, Лиззи, напиши хорошую статью. Это лучшее лекарство от личных проблем. Можешь мне поверить, я знаю, о чем говорю.

– И у тебя, конечно, есть для меня хорошая тема для этой статьи, я угадала?

– Да. – Он с удовольствием потер руки. – Настоящий эксклюзив. Притом такой, за которым наши конкуренты гонялись целый месяц, а нам он как с неба свалился. Они будут просто скрежетать зубами.

– Честь нам и хвала, – довольно сухо заметила Лиз. – Ты и дальше будешь хвастаться или расскажешь мне, о чем идет речь?

Клайв попыхивал сигарой.

– Что ты, дорогуша. Я просто хотел подстегнуть твое любопытство. Ты уже знакома с историей похищения, случившейся в Эль-Кристобале?

– Признаюсь, мы говорили о ней вчера вечером, но деталей я не знаю. – Лиз наморщила нос. – Насколько я понимаю, Льюис Доулиш ввязался туда, куда не следовало, его похитили, и пришлось его спасать.

– Верно. – Клайв подался вперед, его глаза заблестели. – Вообще-то это все, что пока нам известно. Никто не знает деталей ни похищения, ни освобождения. На пресс-конференции, которую Доулиш дал после своего возвращения, с ним случился нервный срыв, его срочно увезли в какую-то частную клинику, и с тех пор к нему никого не пускают.

– И тебя это удивляет?

– Нет. Пусть поправляется после своего нервного срыва, – великодушно разрешил Клайв. – Пока мы не добудем детали этой истории. – Клайв подмигнул. – Ходят слухи, что все, включая министерство иностранных дел, предупреждали его не ездить в Эль-Кристобаль, поскольку обстановка там нестабильная. Власть Моралеса висит на волоске, а его карликовая армия вооружена всяким старьем.

– А кто должен его заменить?

– Какой-то рохля-интеллектуал – университетский профессор, которого привезли для отвода глаз. Но никто, если он в своем уме, не станет ради него свергать Моралеса. – Клайв помолчал. – На одном закрытом обеде мне сказали под большим секретом, что Доулиш заслужил, чтобы быть взятым в заложники, и ему еще повезло, что его просто не расстреляли.

– Значит, насколько я поняла, ты хочешь, чтобы я взяла интервью у Доулиша и узнала, что он думает обо всей этой истории? – Лиз не ожидала, что настолько заинтересуется предложением Клайва.

Бедняга Марк! Какая ирония в том, что именно ей придется выбить краеугольный камень из-под задуманной им новой серии телепередач «Из первых рук»!

– Это еще не все. – Усмехнувшись, Клайв помахал сигарой. – У нас эксклюзивный контракт с его загадочным спасителем. Все хотели его заполучить, но он пришел к нам сам и предложил свою историю. Сейчас он в Лондоне, занимает номер в отеле «Маджестик» и готов все рассказать. Он твой.

– Но Южной Америкой у нас занимается Джерри Лейн, – запротестовала Лиз. – Разве не ему по праву принадлежит это интервью?

– Я с ним поговорил, и он согласился, что этим следует заняться тебе. – По небрежному тону Клайва Лиз поняла, что несчастного Джерри скорее всего заставили согласиться. – У меня на этот счет есть свои соображения, Лиззи. Доверься мне.

– Я ненавижу, когда ты так говоришь. А Джерри возненавидит меня еще сильнее.

– Чего я от тебя ожидаю, – ничуть не смутившись, продолжил Клайв, – так это такого же впечатления сиюминутности происходящего и личной заинтересованности, какое производили твои репортажи из лагеря беженцев. Я хочу, чтобы наши читатели пережили те же моменты страха, что и Доулиш, узнали волнующие подробности его спасения. – Клайв выдержал драматическую паузу. – Читатели должны понять, что заставляет человека ставить под угрозу собственную жизнь ради кого-то, кого он никогда не знал.

– Что ж, я вижу, ты все уже продумал. – Она вдруг вспомнила, какое определение Роб дал вчера спасителю Доулиша: помесь Рэмбо и святого Франциска Ассизского. Не очень-то привлекательный тип, если подумать. Но вслух она сказала: – Надеюсь, ваш герой говорит по-английски, а то я не слишком сильна в испанском.

– Никаких проблем. – Клайв быстро выпил свой кофе и достал из портфеля толстую папку. – Здесь материалы об Эль-Кристобале и история похищения. А также досье на самого Доулиша и его роль спасителя мира, которую он самовольно себе присвоил. Я слышал, ему собираются предложить безопасное местечко на следующих выборах.

– Вот как? А я думала, он гордится тем, что не принадлежит ни к одной из политических партий.

– Возможно, он подыскал себе что-нибудь, сидя в тюремной камере. Прощупай его на этот предмет, когда встретишься с ним. Но главное – ты должна встретиться с таинственным спасителем. Он живет в номере 301, и с ним охранник на случай, если появится кто-нибудь из наших оппонентов. О номере спрашивай только у портье, и вот тебе пароль, по которому ты сможешь войти. – Клайв передал ей сложенный клочок бумаги.

– Какие предосторожности! – саркастически заметила Лиз. – Уж не хочешь ли ты, чтобы я запомнила пароль, а потом съела бумажку?

– Только если ты голодна. Между прочим, – бросил он через плечо, уходя, – тебя ждут к десяти часам завтра утром.

– Спасибо, что не даешь мне скучать. – Она сунула листок в свою визитницу.

Оставшись одна, она сварила себе еще кофе и уселась читать досье, оставленное ей Клайвом.

Вряд ли кого-нибудь могло удивить, что кто-то начал расследование насквозь коррумпированного режима Моралеса и его отношений с оппозицией. Удивительным было другое: почему Льюис Доулиш посчитал, что именно ему под силу во всем разобраться. И именно это заинтересовало Лиз, когда она просматривала вырезки из газет и компьютерные распечатки.

Хулио Моралес правил своим запуганным и нищим народом уже десять лет и пользовался дурной славой душителя даже малейшей критики в свой адрес. Поэтому совершенно непонятно, как он позволил Льюису Доулишу проехать так далеко в глубь страны.

Она стала с любопытством рассматривать фотографии Доулиша. Это был высокий тучный мужчина с копной седых волос. Широко улыбаясь, он позировал, стоя перед своим внушительных размеров загородным домом с неизменными двумя лабрадорами у ног и такой же неизменно хорошенькой женой, которую он любовно обнимал за плечи.