Текст книги "Сны"

– Собственно, это то, ради чего я попросил Константина привести вас сюда, – ответил Всеволод Никитич.

– Да, конечно. Извините, сегодня у меня избыток информации. Моя нервная система на такое не рассчитана. Я, конечно, уже догадалась, что вы меня позвали сюда не для того, чтобы открыть мне тайну жизни моего отца.

– Не только тайну вашего отца, но, быть может, и вашу, о который вы забыли, – сказал генерал Терентьев.

– У меня – тайна? Насколько я помню, вся моя жизнь была серой и унылой…до сегодняшнего дня. Если бы у меня была тайна, в моей жизни был бы хоть какой-то смысл, – ответила Кристина.

– Я предполагаю, что помимо таланта к живописи от своего отца вы унаследовали и некий экстрасенсорный дар, которым он обладал. Ваш отец был первым в группе по изучению людей со сверхспособностями, но не единственным. Хотя его возможности в разы превосходили способности других подобных ему людей, назовём их «сверхлюдьми». Вместе с вашим отцом мы по крупицам собирали информацию об эзотерических науках, находили людей, похожих на него или имеющих иной дар. К сожалению, после провала спецоперации, на которой погиб ваш отец, проект по изучению сверхлюдей закрыли. – продолжал Терентьев, – ваш дар, унаследованный от отца, проявлялся у вас с детства. Но ваша мать, боявшаяся и не понимающая всего этого, пыталась заглушить его и оградить вас от этой стороны вашей натуры. Поэтому в вашей жизни было столько психотерапевтов, психиатрических клиник и лечебниц, психотропных препаратов.

При этих словах щёки Кристины вспыхнули алым румянцем. Она никому никогда не рассказывала о том, что почти всё её сознательное детство и юность прошли в постоянном хождении по кабинетам психологов, а всё лето и школьные каникулы она проводила в специализированных психиатрических клиниках, санаториях-профилакториях или лечебницах.

– Попробуйте вспомнить, Кристина, с чего началась вся эта история с вашей якобы «болезнью».

– Я не помню. Я много раз сама себе задавала этот вопрос, но я так и не смогла вспомнить, с чего это началось. Мама говорила, что у меня с детства были припадки и благодаря лечению эти припадки прошли. И врачи сказали, что всю жизнь мне нужно пить таблетки, чтобы состояние не ухудшилось и наблюдаться у психотерапевта. Я не хочу вспоминать то, что было…

– Но это очень важно, Кристина. Вы должны вспомнить и понять, кто вы. Сегодня у вас было видение, я не ошибаюсь? Вспомните, что произошло на лекции. Бывало ли с вами подобное раньше?

– Нет, такого не было. Я не помню.

– А по моим данным у вас такие видения были примерно с двух лет. Это то, что удалось задокументировать после того, как вы научилась разговаривать. Вот. Посмотрите.

С этими словами генерал Терентьев протянул Кристине вторую папку с документами. На папке было написано «Миронова К.П. № 124».

Кристина удивлённо вскинула брови. Трясущимися руками она взяла папку и открыла её. Как и в папке Павла Миронова, в данной папке было много фотографий Кристины, начиная с детского возраста и заканчивая текущим годом. Также было много выписок из медицинских карт, заключений медицинских комиссий, отчёты и доклады медицинских работников.

– Вот, посмотрите вот этот документ, – Всеволод Никитич быстро нашёл в папке документ, который по виду был самым старым среди имеющихся, и положил его перед Кристиной.

Кристина пробежалась по нему глазами. Это была выписка из её медицинской карты, сделанная дежурным врачом детской городской больницы. В выписке сообщалось, что в больницу обратилась гражданка Светлана Николаевна Волкова с дочерью. Светлана Николаевна жаловалась, что её дочь неадекватно себя ведёт: часто сидит, уставившись в пустое пространство. Потом начинает смеяться или, наоборот, становится серьёзной, иногда не обращает внимание на то, что её зовет мать. На вопросы матери, почему она так себя ведёт, двухлетний ребёнок отвечал, что разговаривал с дядей. Дежурный врач выписал направление к детскому психологу.

Кристина была поражена, увидев этот документ. От волнения и переживания она вся побелела как мел, в ушах зазвенело. Кристина поочередно начала просматривать документы, начиная с самых ранних. Везде упоминалось о том, что ребёнок странно себя ведёт и рассказывает странные вещи. Среди выписок и справок попалось и несколько детских рисунков Кристины. На одном из них были изображены Кристина с мамой, а над ними была изображена мужская фигура и подпись «Папа Павел». Причём, судя по дате, указанной на рисунке, он был сделан через два года после смерти Павла Миронова. Но как маленький ребёнок мог помнить своего отца, если о нём запрещалось говорить в семье? Затем был ещё один рисунок, на котором Кристина изобразила себя вместе с отцом. Они стояли на цветочном лугу. Бабочки летали вокруг них. В отдалении виднелись деревья. В верхнем правом углу было нарисовано ярко-жёлтое солнце. Кристина мельком посмотрела на рисунки и принялась дальше изучать документы.

Начиная примерно с четырёхлетнего возраста появились записи, что ребёнок начал выдавать странную информацию, которую она сама нигде не могла узнать. О том, откуда девочка знает ответы на те или иные вопросы, ребёнок сообщал, что это ей приснилось. Медики заподозрили ребёнка во лжи: скорее всего, она могла слышать какие-то разговоры взрослых, передачи по телевидению. После этого было решено, что одних терапевтических бесед в данной ситуации недостаточно и принято решение лечить ребёнка с помощью психотропных препаратов. И далее пошли сплошные копии рецептов, направлений на посещение специализированных санаториев, лечебниц. Помимо медицинских документов были и сведения об образовании Кристины. Словом, вся жизнь Кристины была изложена в этой папке.

– Вы считаете, что в детстве у меня были «видения» и я общалась с призраками? Мне трудно в это поверить, – сказала Кристин, глядя прямо в глаза генералу Терентьеву.

– Я думаю, что вы уже чувствуете, что это правда. Но сами боитесь себе в этом признаться. Это нормально.

Кристина поёжилась, опустила глаза и начала рассматривать свои детские рисунки. Генерал Терентьев будто бы читал её мысли. От этого ей было не по себе.

– С того времени, как с вами начали заниматься психологи и психотерапевты, мы не наблюдали более ваших экстрасенсорных проявлений до сегодняшнего утра. Можете ответить, сегодня или, может быть, накануне в вашем поведении было что-то необычное? Может быть, с вами что-то произошло?

– Что-то необычное? – задумчиво переспросила Кристина, – вроде бы было всё как всегда. Только вот ко мне в гости неожиданно приехала мама. Мы не очень ладим. Как это часто у нас бывает, мы немного повздорили за ужином. Я рано ушла в свою комнату и больше не выходила. Из-за нашей ссоры я забыла таблетки на кухонном столе, а возвращаться туда не хотелось. Поэтому не приняла вчера лекарства. Я обычно никогда не забываю их пить и внимательно за этим слежу, а здесь так получилось. Просто сидеть в комнате мне стало скучно, и я решила посмотреть какой-нибудь фильм перед сном. И выбрала фильм ужасов. Обычно я не поклонница такого жанра, но тут вдруг захотелось. И, незаметно для себя, я уснула перед монитором. А затем мне просто приснился кошмар. Я, должно быть, очень впечатлительная. Но, думаю, такое с каждым может произойти. Сомневаюсь, что это одно происшествие подтверждает у меня наличие каких-то неординарных способностей…

Тут Кристина остановилась на полуслове. Взгляд её упал на один из детских рисунков, на котором была нарисована Кристина, её отец и ещё одна маленькая девочка с яркими васильковыми глазами, светлыми волосами и в длинной светлой одежде.

– Что-то не так, Кристина? – переспросил Всеволод Никитич, пристально всматриваясь в лицо Кристины и пытаясь прочитать на нём эмоции, которые она чувствовала в данную минуту.

– Этот рисунок. Эта девочка на нём, – Кристина побелела, – она мне снилась сегодня. Но как, как это может быть? Я никогда её раньше не видела. Я её не помню. Как я могла нарисовать её в детстве? Как это возможно?

Генерал Терентьев взял рисунок из рук Кристины и внимательно его рассмотрел.

– Я думаю это ваше воспоминание или видение из детства, которое вы забыли. Я чувствую, что это очень важно, раз это видение пришло к вам сейчас. Как я уже говорил, в мире всё не случайно.

– Но почему это со мной произошло только сейчас? – спросила Кристина.

– У меня есть предположение, – продолжал генерал Терентьев, – что психотропные препараты, которые вы принимали всё это время, блокировали ваши способности. И ваши слова о том, что накануне видения вы забыли принять лекарства, это подтверждают. Я предполагаю, что со временем ваши способности усилились, и достаточно было только один раз пропустить приём лекарств, чтобы они смогли пробиться сквозь «препаратный» барьер. К тому же не забывайте: вы ведь как-то нашли вход в эту комнату среди десятка остальных дверей пятнадцать минут назад. Это не каждому дано. И это не слепая удача.

Кристина задумалась над его словами.

Действительно, я же правильно определила, в какой комнате меня ждёт Терентьев. А выбрать эту комнату мне помогло сегодняшнее необычное происшествие с попугаем в мастерской. Случайно ли это?

После непродолжительных раздумий, Кристина снова обратилась к Всеволоду Никитичу:

– Допустим на одну минуту, что я поверила во всю эту «экстрасенсорику» и сверхлюдей. Но всё же, что вам от меня нужно? Чем я могу вам помочь? Если у меня и есть какой-то дар, то я не знаю, как им пользоваться!

– Я понимаю ваше сомнение, Кристина, это вполне логично и естественно. Человек по природе склонен подвергать всё сомнению, тем более в тех ситуациях, когда «новое» грозит изменить его привычный жизненный уклад. Но нам очень важно, чтобы вы поверили в себя, – ответил генерал Терентьев.

– Если, допустим, это всё правда, можете ли вы научить меня использовать мой дар? – нерешительно спросила Кристина.

– К сожалению, нет. Но по рассказам вашего отца я узнал, что есть тот, кто сможет вам помочь. Ваш отец называл его «Учитель».

– И где       найти этого Учителя? – после длительного молчания наконец-то подал голос Константин.

– На этот вопрос у меня нет ответа, – сказал Терентьев, – только сам «избранный» сможет найти дорогу к Учителю. Так мне говорил Павел.

– «Избранный»? Но, если я и есть «избранная», то у меня нет ни малейшего представления, как я могу найти Учителя? Я сегодня первый раз узнала обо всём этом!

– Путь к Учителю заложен в так называемую «генетическую программу». Вам стоит только прислушаться к себе. И действовать нужно быстро. Я чувствую, что у нас остаётся очень мало времени. Вам, Кристина, придётся быстро учиться. Это очень важно для всех нас, и для вас тоже. И, прощу прощение за пафос, но это ваше предназначение.

После этих слов Кристину снова передёрнуло:

– Но я не знаю, с чего начать? – в растерянности ответила Кристина.

– Начнём с начала: вы принимаете наше предложение о сотрудничестве? Вы с нами? – спросил генерал Терентьев.

Он смотрел в глаза Кристине. Его спокойный взгляд и размеренная речь успокаивающе действовали на неё. Кристина почувствовала, что этому человеку можно доверять.

Как же это страшно – довериться человеку, которого знаю не больше часа. В любом случае, что я теряю, кроме своей скучной, серой, будничной жизни!

– Я с вами! – неожиданно даже для самой себя бойко ответила Кристина.

– Отлично! – воодушевлённо ответил генерал Терентьев, – я очень рад вашему решению.

– У вас есть план, как я смогу найти Учителя?

– Да, план есть, – продолжал Терентьев, – вашему отцу приходили видения во сне. Поэтому я считаю, что вам также нужно погрузиться в сон, чтобы найти путь к Учителю. Очень важно, как вы уже поняли, не принимать никаких психотропных препаратов и успокоительных. Это очень важно. План следующий: вы вместе с Константином едете к себе домой, засыпаете, а Константин будет стеречь ваш сон и при необходимости сразу же свяжется со мной, если понадобиться помощь. Будем надеяться, это сработает. Если этот план не сработает, то завтра утром созвонимся и будем пробовать альтернативный вариант.

– А у вас есть и альтернативный вариант? – удивлённо спросила Кристина, косясь на Константина.

– Пока нет. Но у меня вся ночь впереди, так что, надеюсь, что-нибудь придумаю, – с легкой улыбкой ответил генерал Терентьев, – я постараюсь собрать всю имеющуюся информацию про Учителя у остальных наших агентов, обладающих экстрасенсорным даром. Может быть, кто-то сможешь указать к нему путь. Или вас что-то ещё смущает?

Генерал Терентьев вопросительно посмотрел на Кристину, которая сидела, потупив взор, а щёки её залились алым румянцем. Константин первый понял, что вызвало смущение Кристины, и быстро добавил:

– Я тебя только сопровожу до дома и, если тебя смущает моё нахождение в квартире, то, если скажешь, всю ночь и до утра я буду сидеть за дверью квартиры и ждать твоего пробуждения и новой информации, – сказал Константин спокойно и уверенно, глядя на Кристину.

– Хорошо, – после паузы ответила Кристина, – думаю, что мне, в самом деле, не мешало бы поспать. Кто знает, может быть, утром я проснусь и окажется, что всё это мне привиделось.

С этими словами Кристина поднялась со своего места. Её примеру последовали Константин и генерал Терентьев. Быстро попрощавшись с Всеволодом Никитичем, Кристина и Константин вышли из гримёрки и направились к выходу из клуба.

Вашингтон, Белый дом,6 июля, 14:00 (Москва, 6 июля, 22:00)

– Джордж! Я давно тебя знаю, я обязан тебе своей жизнью! Я в большой степени обязан тебе своим президентским постом, так как без твоей помощи, я мог им и не стать! –кричал президент Соединённых Штатов Дэниэл Стоун, – но это не даёт тебе права делать публичные выступления такого масштаба без согласования со мной! Ты развязываешь войну, Джордж! Не играй с огнём!

– Я развязываю войну? Очнитесь, господин президент, война уже давно началась! Только слепец этого не видит. Я помогал тебе прийти к власти, веря, что у нас с тобой общие идеалы и ради спасения и могущества нашей нации ты пойдёшь на всё. Как те парни из отряда, которые сложили голову за свою страну! За её свободу и величие! – в тон ему отвечал министр Кейлен.

Сразу же, как только президент в прямом эфире одного из ведущих каналов увидел, что Кейлен даёт интервью, он срочно отправил агентов секретной службы привезти к нему в Белый дом Кейлена. И спустя час после злополучной конференции, которая, по мнению президента Стоуна, не сулила ничего хорошего для внешнеполитической компании Соединённых Штатов, Джордж Кейлен был доставлен в Белый дом.

Стоун понимал, что такое война. Настоящая война. Он прошёл через это: видел мёртвых друзей, изувеченных товарищей, сообщал родителям весть о смерти их детей, чувствовал их слёзы на своих щеках. После возвращения из горячей точки и увольнения из армии, он стал мечтать изменить этот мир, положить конец войнам и военным конфликтам. Он допускал использование только экономических инструментов для отстаивания интересов своей страны. Лучшее оружие в борьбе с оппонентами: развитые экономика и промышленность, низкая безработица и высокий уровень жизни, а не пули, бомбы, танки и истребители.

– Память павших воинов свята, Джордж! Они верили, что гибнут за правое дело. Но я знаю, за что именно они сложили голову. Став президентом я ознакомился с секретными архивами. Я знаю, кто, как, где и ради чего проводил все специальные операции, в которых Соединённые Штаты играли ключевую роль! Больше мы не станем разговаривать с миром с позиции силы. К тому же президент Российской Федерации производит впечатление адекватного человека. Ты прекрасно знаешь, что несколько недель назад мы встречались и очень продуктивно общались по вопросам развития отношений между нашими странами. Даже прорабатывали совместные проекты.

– Я не хочу слушать весь этот бред! Ты говоришь так, как будто тебя уже обработали эти русские! Быстро же они промыли тебе мозги! – взревел Кейлен. Он вскочил с мягкого кресла, стоящего у рабочего стола президента, на котором сидел до этого, и заметался по овальному кабинету.

– Не забывай, я тебя возвёл на этот пост, я тебя с него и сброшу. Сил хватит, – в сердцах выпалил министр Кейлен.

– Ты мне уже угрожаешь, Джордж? Мне, твоему президенту? – ответил опешивший Стоун, в его голосе чувствовалась враждебность.

Джордж Кейлен понял, что перегнул палку. Но как же президент Соединённых Штатов может не понимать всей ситуации, что творится в мире? Все эти телефонные разговоры, переговоры, саммиты, совместные проекты только для отвода глаз. Два месяца назад служба управления природными ресурсами опубликовала результаты длительного и кропотливого анализа имеющихся запасов природных ресурсов на территории Соединённых Штатов. Результаты этого отчёта были неутешительными и повергли в шок высшее руководство страны. Было принято решение срочно засекретить этот документ, чтобы не допустить утечки конфиденциальной информации, которая могла бы существенно подорвать авторитет Соединённых Штатов. В отчёте говорилось, что из-за высочайших темпов развития различных отраслей промышленности (металлургии, нефтехимии, ТЭС и иных) был израсходован огромный запас природных ресурсов. В результате, если объём производства будет расти такими же темпами и дальше, то имеющихся запасов нефти, газа, каменного угля, железной руды хватит не более чем на двадцать лет. Через двадцать лет Соединённые Штаты могут стать полностью зависимыми от внешних поставщиков ресурсов. Россия же, со своей Сибирью, набитой природными ресурсами под завязку, словно сундук с драгоценностями, сможет поставить Соединённые Штаты на колени, если только возьмётся за ум и чиновники перестанут обворовывать собственных граждан. Президент Российской Федерации был действительно не глупым человеком новой формации, сильный, волевой, грамотный. Вполне вероятно, что он бы смог вытащить Россию из болота коррупции и мздоимства. Тем более Николай Соловьёв уже сделал одну вещь, которую до него не смог сделать ни один лидер страны: он навёл порядок в дорожно-транспортной системе и теперь российские дороги постепенно превращались в самые современные автотрассы Европы.

Оба, президент и министр обороны, молча буравили друг друга взглядом ещё несколько минут. Затем Джордж Кейлен понял, что так дальше не может продолжаться.

– Послушай, – начал он, – я погорячился. Я, наверное, ещё нахожусь в состоянии шока. Может быть, я и ослушался твоего указания. Безусловно, мне нужно было тебя сразу поставить в известность и согласовать данный вопрос. Но что сделано, то сделано.

– Дай опровержение. Скажи, что пока ведётся расследование, и ты выдал ещё неподтверждённые данные! – президент Стоун начал придумывать варианты выхода из сложившейся ситуации.

– В том то и дело, я не могу дать опровержение своим словам. Так как это всё – чистая правда! Должно быть, ты был занят другими делами и ещё не успел ознакомиться с предварительными данными расследования. Вот, посмотри, – с этими словами министр обороны положил на стол перед президентом Стоуном ту самую папку с материалами расследования, которые ему передал полковник Стивенсон.

Президент открыл папку и начал изучать документы. Чем дальше он их смотрел, тем мрачнее настроение у него становилось, и тем больше он хмурился.

– Откуда у тебя эти данные? Я дал чёткие указания руководителю следственной группы первым делом доложить информацию о случившемся мне. Почему эти документы были переданы тебе? – спросил Стоун у Кейлена, затем его осенило, – это все Стивенсон! Ты уговорил меня поставить его руководителем группы для чего? Чтобы он докладывал тебе обо всём, что видит? Я велю его немедленно сменить. Это дело нужно было поручить Алисандеру с самого начала!

Президент снова грозно посмотрел на министра. Подобное развитие событий его явно не устраивало.

–Томас Стивенсон здесь не причём, – соврал Кейлен, чтобы выгородить своего верного помощника.

– Он не знает, что я взял эту папку. Я ещё могу проделывать такие фокусы, дружище, – ухмыльнулся Кейлен, видя, с каким сомнением на него смотрит президент, – не трогай его. Он хороший парень, надёжный, очень толковый. Он за день собрал столько информации, сколько твой Алисандер не нашёл бы и за неделю работы.

– Но всё же Стивенсону было дано строгое указание, соблюдать конфиденциальность, а он не смог предотвратить утечку информации. Сперва вчера в вечерние новости просочилась информация о результатах расследования, сегодня днём ты их подтвердил…

– Это всё подстроено специально для того, чтобы скомпрометировать Стивенсона! Я в этом уверен! – перебил министр президента. – Его никто не любит за его талант, и открытую неприязнь к бездельникам и прохиндеям. За короткий срок от рядового солдата он стад значимой фигурой. Многим не хватает и жизни, чтобы этого добиться, а ему хватило пятнадцати лет.

– Надо сказать, без твоей помощи он бы этого не добился.

– А без моей помощи вообще ни он один бы многого не добился, – с намёком сказал министр Кейлен и пристально посмотрел в глаза президенту.

– Если Стивенсон не причастен к утечке информации, то есть предположения, кто это может быть?

– Да. Та журналистка Алисия Элджи из агентства «Новости Нью-Йорка». Ты знал о том, что она племянница Алисандера? – спросил министр Кейлен.

– Племянница полковника Алана Алисандера? – переспросил президент.

– Да, именно. Лично я думаю, что после общего собрания Алисандер с ней встретился и всё ей рассказал. Он же сам хотел встать во главе группы, а его подвинул полковник Стивенсон. Может быть, таким способом он хотел ему отомстить и подставить его.

– Мне с трудом в это верится. Но не могу не признать, Алисандер явно не ладит со Стивенсоном. Это я понял с того момента, как они вместе работали при расследовании теракта в Чикаго,– задумчиво проговорил президент Стоун, продолжая просматривать отчёт с результатами расследования.

– Полковник Алисандер человек старой закалки. Он не привык проигрывать. Он воспринял назначение Томаса Стивенсона руководителям штаба по расследованию теракта как личное оскорбление. Да ещё всем известно, что в скором времени будет военная реформа. Я думаю, он опасается потерять своё место и отправиться на пенсию. Ради достижения своей цели он пойдет на всё.

Ещё через пятнадцать минут президент закончил изучать отчёт и посмотрел на Кейлена, который снова уселся в кресло.

– Это ужасно, – промолвил Дэниэл Стоун, – я боялся, что то, что ты сказал сегодня в интервью, хоть частично является правдой. А теперь узнал, что все твои слова соответствуют действительности. Нужно подумать, как быть в этой ситуации.

– В этой ситуации нужно обратиться к народу, – сказал Джордж Кейлен, – нужно воодушевить его, сказать, что виновные найдены. Что страна сможет защитить своих граждан. Что любая агрессия в адрес наших граждан, посягательства на нашу свободу не останутся безнаказанными. Я усилю систему защиты границ. Также нужно позаботиться об увеличении арсенала и увеличении финансирования на военные расходы.

Наступило молчание. Президент откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза руками. Было видно, что он серьёзно обдумывал слова министра обороны. Спустя минут десять напряженной тишины, Дэниэл Стоун сказал:

– Хорошо, я сейчас же отдам указание секретарю Белого дома срочно организовать пресс-конференцию с прямой трансляцией. Боюсь, что у меня нет времени согласовывать свои действия с конгрессменами после твоего интервью. Придётся отступить от протокола. Наломал же ты дров, – президент тяжело вздохнул. – Не смею тебя больше задерживать, мне нужно подумать, что сказать гражданам.

– Я верю, ты сделаешь правильные выводы из нашего разговора, – сказал Джордж Кейлен. Он повернулся к президенту спиной и направился к двери, но затем неожиданно снова обратился к президенту:

– С твоего разрешения я тоже хотел бы присутствовать на пресс-конференции,– сказал Кейлен, уже взявшись за ручку двери.

– Да-да, конечно, – проговорил президент. Видно было, что он уже не обращал никакого внимания на министра Кейлена. Его разум был полностью сосредоточен на осмысливании сведений о теракте, которые ему поведал министр обороны и тексте речи, с которой ему нужно обратиться к своему народу.

Вашингтон, Белый дом, 6 июля, 14:30 (Москва, 6 июля, 22:30)

– Привет, Ники! Ну и денёк сегодня, правда? – воодушевлённо сказал Патрик О-Брайн, корреспондент вечерних новостей второго канала. – Сегодня не день, а одна сплошная сенсация!

– И не говори, дружище! – вторила ему Ники Стейджен, молоденькая журналистка с АВС, протягивающая ему бутылку воды, – вот, возьми освежиться.

– Фух, еле успел! – отвечал Патрик, открывая воду и делая большой глоток, – сегодня прямо всех прорвало на интервью. Не часто такое бывает. Утром – пресс-конференция министра обороны, днём – президента. Для журналиста это редкая удача!

– Да, конечно, – отвечала Ники, – от нашего канала в Нью-Йорке была другая представительница, Кетрин Квини, такая деловая пронырливая особа лет сорока.

– А, да-да, такая брюнетка, которая вечно носит яркие шарфики на шее для привлечения внимания? – вспоминал О-Брайн.

– Именно! Когда руководство отправило её на эту конференцию, я жутко расстроилась, думала, что, как всегда, ей достаётся самый сок! А мне поручили в Вашингтоне взять интервью у одного из сенаторов про новый законопроект о системе образования. Ничего необычного, посредственная новость, которая даже могла и не войти в вечерние выпуски. Как только я узнала, что будет встреча с президентом, то сразу примчалась с Фредом сюда! Теперь мой репортаж точно выйдет в эфир! – говорила Ники, светясь от счастья.

– Поздравляю! – улыбнулся О-Брайн.

– Господа журналисты, – раздался голос пресс-секретаря белого дома Гэбриэля Марко, – прошу вас занять свои места и соблюдать тишину. Через пять минут прибудет президент и пресс-конференция начнётся. Регламент проведения конференции стандартный. Если здесь есть новички, то повторю для них: вначале пресс-конференции президент выступит с речью. Во время речи никаких вопросов не задавать. После выступления будет подан сигнал, что можно задавать вопросы. У кого есть вопросы, поднимает руку. Тот, кого выбрали, задаёт вопрос. Остальные проявляют уважение к коллеге и президенту Соединённых Штатов и молчат. И так далее. У вас будет пятнадцать минут для вопросов президенту. Всем всё понятно? Тогда прошу занять свои места.

День выдался тёплым и солнечным. На небе не было ни облачка. Поэтому решили организовать экстренную пресс-конференцию на открытом воздухе на территории президентской резиденции. По первому же приказанию президента, пресс-служба Белого дома привлекла к организации пресс-конференции лучших монтажников телевизионной и звуковой аппаратуры, лучших операторов и звукорежиссёров. Через двадцать минут после того, как президент отдал указание пресс-секретарю, на лужайку у президентской резиденции начали съезжаться грузовики с оборудованием, монтажными материалами для помоста и организации зоны для журналистов. А ещё через тридцать минут благодаря усилию не меньше, чем тридцати работников, напротив Белого дома была организована небольшая сцена. На помосте установили трибуну с официальной символикой Соединённых Штатов и всем необходимым звуковым оборудованием. Напротив трибуны разместили ряды стульев: всего семь рядов по десять стульев в каждом. Те же, кому не хватит места в партере, смогут разместиться по бокам или позади рядов.

За пять минут до начала пресс-конференции на лужайке у Белого дома яблоку было негде упасть. Первые ряды заняли высокопоставленные политики и конгрессмены, которые были крайне недовольны всем происходящим. Президент нарушил строгий протокол и ни с кем не согласовал своё обращение к народу. Он проявил самодеятельность, а это было очень тревожным признаком. Также на первом ряду расположился министр обороны Кейлен, который с волнением ждал речи президента. Все остальные места были заняты журналистами. Те, кому не хватило сидячих мест, разместились вокруг стульев плотным кольцом. В отдалении стояли не менее пятидесяти трейлеров и фургонов, украшенных антеннами и яркими логотипами информационных агентств и журналов. Уже успевшие занять свои места журналисты, тихо переговаривались друг с другом, обсуждая необычную ситуацию. Давно такого не было, чтобы в один день в экстренном порядке проводилось сразу две пресс-конференции таких высокопоставленных чиновников.

И вот спустя обещанные пять минут двери Белого дома распахнулись. Навстречу армии журналистов вышел президент Дэниэл Стоун в сопровождении агентов секретной службы. Он как всегда был собран и энергичен. Только еле заметные тёмные круги вокруг глаз и небольшие морщины на лбу выдавали, что последнюю ночь и часы он провёл в напряжённых раздумьях. Все собравшиеся встали поприветствовать своего президента.

Президент поднялся на трибуну. Поприветствовал собравшихся и жестом показал, чтобы все занимали свои места. Как только все уселись, президент начал свою речь:

– Я обращаюсь к гражданам нашей великой страны со словами соболезнования и скорби. Этот чудовищный теракт, унёсший жизни уже более шестисот человек, является не только личной трагедией для людей, потерявших в нём близких и родных, но и для каждого гражданина. Среди погибших есть женщины и дети. Это огромная утрата для нашей страны. Память об этих людях будет жить вечно в наших сердцах.

Президент говорил эти слова в полной тишине, все его внимательно слушали. Все ждали, затаив дыхание, прокомментирует ли президент сегодняшнюю утреннюю конференцию министра Кейлена, известного русофоба: подтвердит или опровергнет его слова? Это была главная интрига данного мероприятия.

– На сегодняшний день никто не взял на себя ответственность за произошедший теракт, – продолжал свою речь президент, – В ходе расследования, к которому были подключены наши лучшие руководители, агенты, полицейские, удалось собрать доказательства причастности Российской Федерации к произошедшему.

При этих словах, несмотря на строгий протокол проведения подобных мероприятий, ропот начался среди слушателей. Видно было, что кто-то не мог поверить в происходящее, а кто-то как раз, наоборот, получил подтверждение своих домыслов. От произнесенных слов президента министр Кейлен слегка улыбнулся:

Молодец парень. Видно, не прошёл впустую наш разговор.

Пресс-секретарю Марко даже пришлось призвать всех к тишине, чтобы президент смог продолжить свою речь:

– Да. К сожалению, я вынужден подтвердить заявление министра Кейлена, которое он сделал сегодня утром журналистам. В этом деле действительно присутствует, выражаясь языком журналистов «русский след». Я с прискорбием сообщаю это, потому что в последнее время немало усилий было потрачено на восстановление дружественных отношений и экономических контактов между нашими странами. Я хочу заявить, что какая бы страна не угрожала нашей национальной безопасности, мы сможем защитить своих граждан! К агрессорам будут применены самые жёсткие меры!