Текст книги "Сны"

– Сэр, может быть врача? – участливо спросил Стивенсон, глядя на всё более распаляющегося министра Кейлена. Он встал с места, подошёл к небольшому столику на колёсах, на котором стояло несколько стаканов и графин с водой. Налил стакан воды и подал его Кейлену.

– Благодарю за заботу, Томас, мой мальчик. Не надо врачей, – сказал Кейлен, тяжело дыша и успокаиваясь, принимая стакан из рук полковника Стивенсона, – только ты у меня остался. Я понял, что могу доверять только тебе.

– Это честь для меня быть вам полезным, сэр, – ответил Томас Стивенсон, – именно вам я обязан своим положением, я этого никогда не забуду.

Когда Стивенсон говорил это, его глаза немного затуманились, будто бы он вспоминал перипетии своей жизни до встречи с министром Кейленом.

– Я рад, что могу на тебя положиться, Томас. Признаться, я даже рад, что информация просочилась в прессу. Это заставить людей задуматься о том, в каком мире мы живём. В небезопасном мире. Сколько раз я говорил, что так будет и вот это случилось. Никто не может быть в безопасности, пока враг не побеждён. Я не верю ни в какие переговоры, только грубая сила способна одолеть врага. Показать ему его место. Только тогда Соединённые Штаты станут великой державой, как когда-то. Что ж, я узнал, что хотел. Не буду вас более задерживать, полковник Стивенсон. Оставьте ваш отчёт и можете идти, – сказал министр Кейлен. Он уже не обращал внимания на Стивенсона, а смотрел прямо перед собой. Его глаза неподвижно уставились в одну точку. Он был охвачен своей идеей отмщения, и уже обдумывал следующие шаги.

Полковник Стивенсон положил ему на стол папку с предварительными результатами расследования, которую взял с собой, попрощался и вышел из кабинета.

Оставшись в одиночестве, министр Кейлен взял телефон, набрал номер своего помощника:

– Кларк? Я хочу дать интервью. Собери пресс-конференцию через два часа где-нибудь в приличном месте.

– Да, сэр, – ответил помощник министра обороны Кларк Робинсон. Затем, несколько замявшись, он спросил:

– Простите, министр, могу я поинтересоваться, какого рода вопросам вы планируете посвятить пресс-конференцию? Вы ведь не планируете комментировать на ней вчерашний теракт? – с мольбой в голосе спросил Кларк. – Вы же знаете, что после вечернего репортажа и публикации развёрнутой статьи в газете о расследовании случившегося президент дал строгие указания никому не связываться с журналистами по этому поводу….

– Ты работаешь на меня, а не на президента, Кларк! Не забывай! Вопрос с президентом я решу! Твоя задача организовать пресс-конференцию или вылетишь с работы раньше, чем успеешь сказать «Да, сэр»! – гневно взревел Джордж Кейлен. Не дожидаясь ответа Кларка, он повесил трубку.

Москва, 6 июля, 18:00 (Нью-Йорк, Манхеттен, 6 июля, 10:00)

– Добрый день! В эфире вечерние новости. В студии Анна Михайлова! Коротко о главных событиях дня. Президент Российской Федерации Николай Игоревич Соловьёв выразил соболезнования американскому народу в связи с событием, произошедшим в Нью-Йорке. Как сообщил руководитель группы по расследованию случившего, полковник Томас Стивенсон, версия теракта является основной. Сейчас ведутся следственные мероприятия. Не исключено, что целью теракта было покушение на жизнь высокопоставленного чиновника Соединённых Штатов. По данному маршруту должен был ехать кортеж министра обороны Джорджа Кейлена. Но, по роковому стечению обстоятельств, на рабочее совещание в Манхеттен поехал не сам министр, а его сын – Джон Кейлен, занимавший должность заместителя министра обороны по вопросам кибернетической безопасности. В результате взрыва, произошедшего на Манхэттенском мосту, Кейлен-младший погиб. В прессе Соединённых Штатов появилась информация о возможной причастности Российской Федерации к данному теракту. По пока официально неподтверждённой информации, на руинах Манхэттенского моста были найдены следы взрывчатого вещества С-405, широко используемого в Российской Армии и других странах Восточной Европы и Азии. Также опубликованы фотографии с камер видеонаблюдения с портретами мужчины и женщины, которые якобы могли быть причастны к случившемуся и могли работать на российские спецслужбы. Наше Министерство иностранных дел уже направило ноту протеста в посольство Соединённых Штатов в Москве об очередной провокации и попытках очернить Российскую Федерацию. Президент Российской Федерации обратился с заявлением в ООН о готовности оказать любую помощь в организации международной рабочей группы по расследованию случившегося и поиску истинных виновных в произошедшей трагедии. Мы будет держать вас в курсе событий. А теперь к следующим новостям. В Москве подводят итоги конкурса «Лучшая школа», лауреатами конкурса стали….»

– Опять эти новости, – пробормотала Кристина, – нужно что-то более позитивное, правда, Кеша? – обратилась Кристина к небольшому попугайчику породы корелла, клетка которого стояла недалеко от её рабочего стола. Попугайчик, имевший бело-жёлтый окрас и забавный ярко-жёлтый хохолок на голове с алыми пятнами по бокам, словно румяна на щеках, тихо дремал на жёрдочке. Но, услышав своё имя, Кеша встрепенулся, открыл глаза и закивал головой. Как ни старался охранник Михаил научить попугайчика произносить фразу «Кеша хороший», у него пока ничего не получилось. Добился он только того, что на своё имя птица начала кивать головой, иногда расправляя крылья.

Кристина подошла к радиоприёмнику, расположенному на полке у рабочего стола, и переключила его на другую волну. Тут же небольшое, но уютное помещение ремонтно-реставрационной мастерской, в которой работала Кристина, заполнилось звуками известной песни Светланы Лабоды:

Твои глаза такие чистые, как небо!

Назад нельзя, такая сила притяжения.

Твои глаза… Останови это движение!

– Так-то лучше, – сказала Кристина, возвращаясь к работе.

Кристина уже около года трудилась реставратором картин и росписи по дереву в одной небольшой, но весьма уважаемой мастерской «Шик Винтаж» на улице Нижняя Сыромятническая дом десять, в центре дизайна Artplay. Мастерская специализировалось на реставрации антикварной мебели, икон, картин, оружия и иных предметов художественного промысла и искусства. Основными заказчиками были достаточно обеспеченные люди, которые, приобретая для престижа дорогую антикварную мебель или предметы интерьера, приносили их реставраторам и просили обновить их полностью, чтобы они выглядели, как только что изготовленные. Кристина не любила браться за такую работу, так как приходилось делать, по сути, новодел и стирать следы истории с предметов. Но иногда попадались и интересные для Кристины заказы. Было несколько случаев, когда обращались из музеев со срочной реставрацией полотен художников XIX века, так как их штатные реставраторы были загружены другой работой. Также пару раз частные коллекционеры приносили несколько икон и картин для исторической реставрации изделий. Как раз над одним из таких заказов Кристина трудилась сегодня. Ей предстояло отреставрировать небольшую картину неизвестного ей художника XIX века («Каменский, 1867» было указано в подписи к картине). На картине был изображен красивый летний пейзаж: бескрайнее поле пшеницы, золотившееся на солнце, вдалеке виднелась сосновая роща, а в центре композиции сквозь поле пшеницы бежал красивый пегий жеребец, на котором восседала обнаженная девушка с венком из трав и полевых цветов на голове. Картина называлась «Летний день». Долгое время картина висела на солнечной стороне комнаты и местами краска сильно потрескалась, также на ней был достаточно большой слой пыли, из-за которой краски поблекли. Кристине нравилось бережно отчищать полотна от пыли, подбирать цвета и тонкими штрихами, едва уловимыми, возвращать дыхание картинам, предавая им первозданную красоту и вид, который задумывал художник.

Сразу же, как только Кристина покинула стены института, она направилась в реставрационную мастерскую. Кристина думала, что погрузившись в работу, она скорее забудет весь тот позор и ужас, который она успела пережить сегодня утром. Придя на работу, Кристина обнаружила, что никого, кроме охранника Михаила, в мастерской нет. Эксцентричная владелица «Шик Винтаж», Анита Цветковская, считала очень прогрессивным периодически устраивать небольшие корпоративы и объединяющие коллектив мероприятия, как принято сейчас говорить, team building. И сегодня был как раз такой день. Кристина никогда не ходила на такие мероприятия, за что пару раз оставалась без премий, но это её никак не смущало. Порой Кристина думала, что Анита Цветковская с радостью бы уволила её, но талант и высокая трудоспособность делали Кристину ценным работником. Так что Цветковской пришлось смириться со своенравной замкнутой девушкой.

Кристина смутно помнила, как она дошла до мастерской.

Сны или видения? Что со мной? – беспрестанно крутилась мысль в голове у Кристины, пока она добиралась до мастерской из института. Она беспокойно вертела головой по сторонам, когда шла по улице, заглядывала в лица прохожим, будто ища те таинственные и зовущие васильковые глаза или иные знаки, о которых во сне ей говорила маленькая девочка. Но всё тщетно. Но, как только Кристина пришла в мастерскую и села за работу, её будто бы отпустило. Всё напряжение ушло, и мысли о кошмаре во сне исчезли. Её сознание было сосредоточено на картине, на подборе красок. Она с головой ушла в работу. Тем более всё для этого располагало. Из реставраторов в мастерской она была одна, и ей не нужно было отвлекаться на болтовню со своими коллегами, которые во время работы любили поговорить о жизни. Только иногда охранник Миша, который, помимо своей основной работы по охране культурных ценностей, был вынужден подменять ушедшую на корпоратив секретаршу Ирину, периодически обращался к Кристине за уточнением, объясняя как мог клиентам расценки и сроки выполнения работ.

– Крис, – позвал её из холла Михаил, – уже половина седьмого, пора сворачиваться. Я уже не могу отвечать на эти телефонные звонки: «А скажите, пожалуйста, сколько будет стоить реставрация пуфика викторианской эпохи? Мой Маркиз ободрал на нём обивку и немного поцарапал деревянные ножки», – изобразил голос столетней старушки Михаил, – я ей говорю, что нужно посмотреть на размер бедствия и что в понедельник к ней могут приехать наши эксперты. А сам думаю, откуда у тебя, старая карга, пуфик викторианской эпохи? Неужто со времён своей молодости сохранила?

После этой шутки Михаил разразился смехом. Он был высокий, широкоплечий молодой человек с типично славянской внешностью, светлоглазый, светловолосый, настоящий весельчак и душа компании.

Кристина оторвалась от работы и слегка улыбнулась Михаилу скорее из вежливости, чем из-за шутки.

– Ты как – идёшь? – спросил Михаил через пару минут, придя в себя после бурного приступа смеха.

– Ты иди. Я ещё немного поработаю, а потом тоже пойду. Я могу закрыть мастерскую, если хочешь.

– Ты знаешь правила, я как охранник должен уходить последним, убедившись, что мастерская закрыта… – начал Михаил

– Миша, я честно никому не скажу, что ты ушёл раньше меня, тем более это же не в первый раз. Я же раньше тебя не подводила. Мне буквально ещё часик поработать.

– Ну ладно, – недолго сопротивляясь, ответил Михаил, – я тогда тебе оставляю ключ. Обязательно проверь, что выключен свет, все приборы, электрочайник выдерни из розетки и обязательно проверь, есть ли у попугая еда и вода. А то бедолага не дождётся нас до понедельника.

– Будет сделано, товарищ капитан, – насмешливо сказала Кристина.

Напевая мотив одной известной мелодии и пританцовывая, Михаил быстро собрал свои вещи. Положил ключ на стол секретаря у входа в мастерскую, помахал Кристине рукой на прощание и вышел.

– Ну вот, Кеша, теперь мы с тобой одни остались. Ещё несколько минут, и я тебя накормлю, – сказала Кристина.

Но несколько минут затянулись минут на двадцать, так как за работой время шло очень быстро.

– Ну вот и всё на сегодня, поооора дооооомой, – сказала Кристина, зевая и потягиваясь. Спина и шея у Кристины затекли. Она начала их расправлять, делая активные движения руками в стороны, словно птенчик крыльями, готовясь к полёту.

Кристина аккуратно убрала картину в специально оборудованный металлический шкаф для хранения реставрируемой продукции, в котором можно было устанавливать необходимые параметры влажности и температуры. Собрала свои кисти, краски, всё убрала в ящики. Затем Кристина подошла к радио, по которому снова начали передавать очередной выпуск новостей:

«Здравствуйте, дорогие слушатели! В Москве 19:30. Главные события дня…»

Кристина сразу выключила радио и начала искать корм для Кеши.

– Куда же корм твой поставили, – ворчливо проговорила Кристина, – вечно Ирина его переставляет в разные места.

Кристина осмотрела тумбочку, в которой хранились принадлежности для чаепития, кофе и печенье для работников и клиентов, стол секретаря. Но корма для Кеши нигде не было. Тогда она залезла в ящики с рабочими документами и в одном ящике действительно нашла начатую пачку корма для птиц.

– Ну, Ирина! Ещё бы в сейф или в шкаф с полотнами корм спрятала, чтобы воры не украли самое ценное!

С кормом и с поилкой полной воды, Кристина подошла к клетке с попугаем, который снова уснул. Как только Кристина приблизилась, Кеша резко встрепенулся и открыл глаза. Завертел головой, начал расправлять крылья, потягиваясь ото сна.

Должно быть, проголодался и так бурно реагирует, – подумала Кристина.

Она открыла дверцу и поставила в клетку кормушку с поилкой. Тут неожиданно попугай сделал резкое движение и прыгнул на руку Кристины, своими когтями он впился в тыльную сторону её ладони. Кристина вскрикнула от неожиданности и острой боли, пронзившей её руку. Она не думала, что такой небольшой попугай может так глубоко вонзить когти. На руке начали проступать следы крови.

– Кеша плохой! Вот ты зараза, – начала ругать попугая Кристина, – больше я тебя кормить не буду! Будешь голодный сидеть!

Кристина выдернула руку из лап попугая, прижала её к груди и с силой захлопнула дверцу клетки. Как только Кристина отошла от попугая, тот сразу же успокоился и снова сел на жёрдочку. А через мгновение опять резко заносился по клетке и выкрикнул противным скрипучим голосом:

– Иди! Бункер! Бункер! Иди!

Прокаркав несколько слов, попугайчик замолчал, потянулся в клетке, закрыл глаза и безмятежно уснул.

Кристина опешила от произошедшего. Раньше этот попугай вообще не разговаривал, а тут выдал слова, которым его целенаправленно никто не учил, по крайней мере, в присутствии Кристины. Она ещё раз посмотрела на птицу. Кеша уже мирно спал и не проявлял никакого интереса к ней. Кристина быстро собралась, проверила, что выключен свет, включена сигнализация, и вышла из мастерской. И только после этого Кристина посмотрела на свою руку, которая всё ещё побаливала. На её руке остались две достаточно глубокие царапины. Похожи они были на латинскую букву V.

Вдруг раздался звонок на мобильный телефон Кристины. Звонили с неизвестного номера.

– Алло, кто это?

Тишина.

– Алло? – повторила Кристина уже настороженно.

– Это я! Костя! Хотел напомнить тебе про рок-фестиваль в «Бункере». Ты придешь? – разделся как всегда весёлый голос Константина.

– Фух! У тебя мой номер? Как ты его узнал? В «Бункере»? Что ещё за «Бункер»? – опешила Кристина.

Так не бывает! Не может быть, чтобы это было случайно! Не бывает таких совпадений! Немой попугай говорит «Бункер» и Костя приглашает в «Бункер». Какой-то бред. Может, я снова сплю?

Кристина на всякий случай ущипнула себя, чтобы проверить свою гипотезу. Но тут же почувствовала боль и тихонько ойкнула.

– У меня есть свои секреты и способы добывать информацию, – ответил Константин. Он был явно в приподнятом настроении, – так что? Встречаемся в 21:00 у «Бункера»? То есть клуба «Б-2». У него раньше было такое название «Бункер», но потом его изменили. Но мы с друзьями привыкли к старому названию и продолжаем использовать его. Ты придёшь? – после небольшой паузы Константин добавил:

–Я очень хочу, чтобы ты составила мне компанию сегодня.

Кристина крепко сжала телефон. Её накрыла волна жара, щёки зажглись румянцем, и всё тело наполнилось каким-то радостным возбуждением, не ведомым ей ранее. В тоже время Кристину немного потряхивало, она сильно нервничала. Перед глазами пронеслись все безумные странности сегодняшнего дня. Кристина молчала, собираясь с мыслями. Она чувствовала, что это, возможно, самый важный момент её жизни, словно она стоит на перекрестке двух дорог и должна выбрать один путь. Куда ведут эти пути, она не знала. Помолчав ещё несколько секунд, Кристина сделала выбор

– Да! Я приду! Я буду в 21:00 у клуба ждать тебя! – буквально прокричала Кристина в трубку. Она до последнего не верила, что сделала именно этот выбор.

Москва, 6 июля, 19:30 (Нью-Йорк, Манхеттен, 6 июля, 11:30)

-Хорошо! Буду тебя ждать, Кристина, – сказал Константин, но понял, что Кристина повесила трубку раньше, чем он успел сказать ей эти слова.

Вот это да. Ура! Получилось!– про себя обрадовался Костя.

Он позвонил Кристине с улицы, выходя из автомобильного салона, принадлежащего известному в Москве предпринимателю Льву Викторовичу Крутицкому, отцу одногруппницы Кристины и Кости. Константин проработал в этом салоне больше полугода и теперь покидал его навсегда после небольшого инцидента…

Конечно же, Мария Крутицкая после утренней выходки Кости сразу же нажаловалась своему отцу на его работника за то, что «какой-то нищеброд» посмел себе нелицеприятные высказывания и шуточки в её адрес и выставил её на посмешище перед студентами. О том, что зачинщицей всей этой ссоры была сама Маша, она, естественно, отцу не сообщила. Так как Лев Викторович обожал свою дочь и верил, что она и мухи не обидит, то он без всякого промедления поспешил лично провести воспитательную беседу с дерзким юношей.

Он пригласил Константина в свой кабинет и начал популярно объяснять ему его место в жизни. Если бы не его дочь и не её золотое сердце и желание помочь такому непутёвому дураку – сироте, да ещё с незаконченным высшим образованием, то Константин бы никогда не устроился менеджером по работе с клиентами в один из его лучших автомобильных салонов. По мнению Крутицкого, Константин должен ему быть по гроб жизнью обязан и чуть ли не руки целовать, а с дочери его пылинки сдувать. В то время, когда в стране кризис, армия безработных растет, Косте созданы все условия для работы: гибкий график, бесплатное питание и зарплата, хоть и серая, но для молодого человека без опыта работы вполне приличная. Лев Викторович с каждым бранным словом, которыми в изобилии осыпал Константина, распалялся всё больше и больше. И вот уже за дверью кабинета шефа, услышав шум, столпились остальные работники автосалона. Благо дверь и одна стена в кабинете шефа была выполнена из прозрачного пластика и неплотно прикрыта жалюзи, так что можно было ещё и полюбоваться на происходящее. Некоторые работники снимали всё на видео. Некоторые хихикали. Кто-то негодующе закатывал глаза. Но все были единодушны во мнении, что ещё никто и никогда не видел босса в таком гневе. Зная крутой характер Льва Викторовича, с ним лишний раз предпочитали не шутить и все упреки шефа, по делу или нет, воспринимали смиренно, так как найти другое место работы было для многих большой проблемой.

Лев Викторович, привыкший к тому, что все перед ним лебезили, вначале немного растерялся, так как Костя не проявлял никакого раскаяния или страха. А стоял перед ним, как ни в чем не бывало: спокойный, с дружелюбной улыбкой на губах. Казалось, что чем больше на него орал Крутицкий, тем спокойнее и радостнее становился Костя. Можно было подумать, что его не ругают, а хвалят. А это, в свою очередь, бесило Льва Викторовича ещё сильнее. Он уже был готов рвать на себе волосы от бешенства и с удовольствием это бы сделал, будь на его голове хотя бы один волосок. Единственной густой растительностью на его круглом, одутловатом лице были густые брови. Внешне он был похож на известного российского продюсера Иосифа Пригожина, только ещё ниже ростом и килограмм на десять тяжелее.

– Ах ты, сукин сын! Да ты у меня туалеты чистить будешь! И в Москве тебе, кроме уборки сортира, никто другой работы не доверит! – задыхаясь от гнева орал Крутицкий.

Он ослабил ворот своей рубашки светло-серого цвета в мелкий рубчик, снял и отшвырнул на большое кожаное кресло чёрный галстук. Задыхаясь, опёрся на стол. Его бесило непоколебимое самообладание Константина, его спокойная улыбка на лице. Он хотел подойти и, как в былые времена, врезать этому сопляку в челюсть или приставить пистолет к его голове и плавно нажать на курок. Но уже были не «лихие девяностые», а он не мелкая «шестерка пахана». После отсидки он решил навсегда завязать с уголовным миром и стать добропорядочным бизнесменом. Но временами его «тёмное прошлое» давало о себе знать. Крутицкий краем глаза увидел, что за стеклянной дверью офиса собрался чуть ли не весь персонал, не занятый в данный момент общением с клиентами.

И зачем только я повёлся на это веянье моды? Стеклянная дверь в офисе стильно, конечно, но очень не практично.

Теперь Лев Викторович, видя, что на него смотрят все работники, был обязан во чтобы то ни стало добиться от Константина извинений. Он не горел желанием из-за какого-то студента-недоучки терять свою репутацию строгого, временами беспощадного и всегда побеждающего руководителя.

– Вы закончили, Лев Викторович? – наконец-то произнес Костя свои первые слова с того момента как переступил порог кабинета, – если так, то я скажу буквально несколько слов. Ваша любимая доченька не такой ангел, как вы её себе представляете. Если не верите мне – загляните в её дамскую сумочку. Там вы найдёте много всего интересного. Она позволила себе оскорблять человека, который ей ничего плохого не сделал, а даже наоборот, неоднократно помогал сдавать экзамены и зачёты. Я просто вступился за слабого и считаю себя абсолютно правым. А что касается работы у вас, то я сам хотел уволиться сегодня же, так как нашёл более интересное место работы. Так что всего вам наилучшего!

С этими словами Костя развернулся и пошёл по направлению к двери.

Лев Николаевич опешил от такой дерзости:

– Я тебя не отпускал, щенок! – с этими словами Крутицкий подлетел к Константину с такой скоростью, которую не ждешь от столь упитанного и уже немолодого человека.

Он схватил Костю за грудки и уже готовился с размаху ударить его о стеклянную витрину с моделями ретро автомобилей, стоящую у него в кабинете. Но, к его удивлению и восхищению всех зрителей за стеклом, Костя резко схватил Льва Николаевича за запястья и неуловимо быстрым движением вывернул их. Крутицкий скривился от боли. А затем Костя молниеносным движением увернулся от стеклянного препятствия и удар о витрину пришёлся на самого Льва Николаевича. Крутицкий со всего размаха врезался в витрину. Осколки стекла разлетелись по кабинету. Кровь начала заливать лицо директора: осколок стекла рассёк ему бровь.

– Простите, но вы сами напросились. Извините, мне пора. Можете оставить мою зарплату и выходное пособие себе в качестве компенсации морального вреда, больше у меня всё равно ничего нет. Прощайте, – сказал Костя и вышел.

Когда Константин вышел из кабинета, многие начали хлопать его по плечу, кто-то порывался пожать ему руку. Секретарша директора, угрожая вызвать полицию, побежала к шефу, помогая ему встать и прийти в себя.

Как раз после этого события Костя набрал телефонный номер девушки, с которой он связывал большие надежды. Он позвонил Кристине.

После звонка Кристине, Константин набрал ещё один номер:

– Добрый день! Ага, сегодня планируем вместе пойти на концерт! Да, хорошо! Там же где и обычно? Хорошо, будет сделано! – бодро и весело отвечал Костя, – правда тут ещё заминка небольшая образовалась. Я тут со своим бывшим директором поссорился. Он на меня осерчал немного, можете помочь? Поговорите с ним? Понял…Понял, – проговорил Костя. По его изменившемуся лицу было видно, что на том конце провода собеседник был явно недоволен поворотом дел и поведением Кости, но в итоге согласился оказать содействие. – Конечно! Больше такого не повторится! Спасибо! До вечера!

Нью-Йорк, Манхеттен, 6 июля, 12:30 (Москва, 6 июля, 20:30)

В просторном конференц-зале той же гостиницы, где остановился министр Кейлен, яблоку было негде упасть. Помощник министра, Кларк, превзошел самого себя, чтобы выполнить поручение шефа в лучшем виде и вернуть его былое расположение. За два часа он сумел собрать лучших журналистов ведущих телевизионных каналов и информационных изданий, представителей иностранных СМИ. На полу около стола, за которым сидел министр Кейлен вместе со своим помощником Кларком, расположилось не меньше десяти фотографов, которые без остановки щёлкали затворами фотоаппаратов. Также в зале установили несколько профессиональных видеокамер, которые вели прямую трансляцию всего происходящего на центральные каналы.

– Господин министр, позвольте выразить вам соболезнования. Но я не могу не спросить, есть ли у вас информация о ходе расследования? Как это произошло? – начал засыпать вопросами министра обороны Оливер Элфман, ведущий вечерних новостей с шестого канала. – Кто-то взял ответственность за теракт? У следствия уже есть подозреваемые?

– Начну с главного, – после минутного молчания начал Джордж Кейлен, – пока никто не взял на себя ответственность за эту чудовищную акцию. Я выражаю глубокие соболезнования всем семьям погибших и раненных. Я как никто понимаю ваши чувства. Вчера я потерял своего единственного сына, – после этих слов министр запнулся, было видно, что ему тяжело смириться с этой утратой. – С этой болью ничто не может сравниться. Испытав эту боль, я хочу, чтобы никто более в Соединённых Штатах не испытывал подобного. Я хочу защитить ни в чём не повинных граждан от террора! А для того, чтобы мы могли защититься, нужно знать своего врага в лицо!

– То есть вы хотите сказать, что следствию всё же удалось установить виновных во взрыве Манхэттенского моста? – переспросил Николас Ванкупер, представитель информационного агентства Associated Press.

– Да, – помедлив, сказал министр. Он выпил немного воды. Затем на несколько секунд задумался. Сложилось ощущение, что некая мысль терзает его разум. Он глубоко вдохнул, выдохнул – это был знак того, что он принял важное решение.

– Да, – решительно повторил министр обороны Кейлен, – у меня есть последние результаты расследования. Они в этой папке. Есть прямые доказательства причастности спецслужб Российской Федерации к терактам! Тому, который произошёл вчера и теракту в Чикаго в прошлом месяце!

С этими словами Кейлен потряс перед журналистами отчётом, который несколько часов назад ему передал полковник Стивенсон.

– И хочу сказать, что результаты расследования закономерны. Я давно предвидел, что враг нападёт с этой стороны. Многие мои оппоненты смеялись надо мной. Обвиняли в предвзятом отношении из-за ситуации, случившейся в Афганистане.

При этих словах многие журналисты переглянулись. Джордж Кейлен первый раз в интервью упомянул об унизительном для его карьеры случае, произошедшим в 1979 году. В то время все таблоиды и СМИ только и смаковали новость о неудаче Кейлена. Его назвали ответственным за провал афганской компании. Дело в том, что именно Джорджу Кейлену была доверена роль военного консультанта амира Афганистана. Его целью было установление в этой стране проамериканского режима. Но, к несчастью Кейлена, советы и разработанная им тактика не имели успеха. Советская армия одержала победу, и в Афганистане был установлен просоветский режим. Это поражение стало огромным грязным пятном в безупречной карьере Кейлена. Если бы не эта неудача, то Кейлен вполне мог бы сам стать президентом Соединённых Штатов. Его политические покровители многое на него ставили. В случае благоприятного успеха афганской компании Кейлен был бы национальным героем. Но русские не дали ему этого сделать.

– Интересно, что они скажут сейчас, – продолжал свою пламенную речь Джордж Кейлен, – всё, о чем я предупреждал, к моему величайшему ужасу, свершилось. Кровь моего сына, кровь ваших родных и близких, женщин и детей на их руках. Я предупреждал, что нельзя вести с ними диалог. Соединённые Штаты должны продемонстрировать свою силу, показать наше единение и мощь. Мы не позволим убивать наших граждан, разрушать наши семьи, уничтожать наши дома. Мы должны вернуть себе былое величие! – вещал министр. У него снова повысилось давление. Лицо побагровело. Глаза будто налились кровью. Он смотрел прямо перед собой, суровый, мрачный и полный решимости.

– Доказательства? У вас есть доказательства? – воскликнул Александр Маркелов, представитель компании Russia Today.

– Доказательства? – ухмыльнулся министр Кейлен, – будут вам доказательства. Кларк, включи презентацию.

– Да, сэр, – ответил Кларк, давая сигнал распорядителям приглушить свет в зале. На большом экране, размещённом за спиной Джорджа Кейлена, высветились фотографии с места трагедий в Чикаго и в Манхеттене. Затем высветились фотороботы русских агентов – мужчины и женщины. После всем присутствующим был продемонстрирован отрывок с камеры видеонаблюдения со станции метрополитена, где показывалось как подозреваемые, испугавшиеся охранников, прыгают в вагон, которому не суждено было доехать до места назначения. В конце презентации были показаны шокирующие кадры с места трагедии в Нью-Йорке, фотографии разрушенного моста, пострадавших, раненных и убитых.

В зале воцарилась мёртвая тишина. Было видно, что эти кадры глубоко впали в сознание собравшихся и тронули их сердца. А затем один из журналистов встал и в полной тишине начал аплодировать:

– Не допустим подобного, защитим наших граждан! – воскликнул он.

Затем его примеру последовало несколько других журналистов.

Министр Кейлен посмотрел на них и улыбнулся про себя: семя посажено, осталось дождаться всходов, а потом…жатва.

Москва, 6 июля, 19:30 (Нью-Йорк, 6 июля, 11:30)

После звонка Константина Кристина минут десять просто молча стояла, погружённая в раздумья. Ей казалось, что всё это происходит не с ней. Словно мир сошёл с ума. И она в центре этого безумия.

Вдруг мне всё это привиделось? Вдруг это ещё сон? И я лежу дома в мягкой кровати под моим любимым пледом? А вдруг на самом деле я лежу в какой-нибудь психиатрической лечебнице, обколотая нейролептиками?

Кристине очень не хотелось, чтобы подтвердились её худшие опасения относительно нахождения в спецучереждении. Ей было очень страшно. Сегодня явно придётся выйти из привычной зоны комфорта и пойти на свидание первый раз в своей жизни. Да ещё и не просто в какое-нибудь тихое кафе, а на рок-вечеринку! Всё это казалось Кристине странным и нереальным. Кристина чувствовала и надеялась, что сегодня случится что-то особенное. Но самым большим страхом для неё, как ни странно, было то, что сегодняшний безумно начавшийся день закончится ничем – окажется лишь иллюзией. Вот сейчас она проснётся и вернётся к своей обычной, скучной жизни, где один день похож на другой. Эта мысль приводила Кристину в ужас.