Текст книги "Теперь ты ее видишь"

– Алиса радовалась Шарлотте? Она хорошо ее знает?

– Она знает ее с самого рождения, – сказала Гарриет. – Я повстречала Шарлотту до того, как забеременела.

– Кстати, Брайан, – Ангела повернула лицо к нему. – Вы же рыбачили сегодня? Куда вы ездили?

– Чесил-Бич, – ответил он. – Но зачем вам нужно это знать? Неужели я под подозрением?

– Нет-нет, это не так. Нам просто очень важно составить полную картину про всех близких Алисы. Но Чесил-Бич – прекрасное место, – сказала Ангела. – Мой папа всегда ходил туда. Он говорил, что нет ничего лучше, чем сидеть одному на пляже с бутылочкой пива и удочкой. Вы были один?

– Да. И я не пью.

– Мой отец частенько выходил и на лодке тоже. Тут есть чудесное местечко прямо за…

– Я никогда не хожу на лодках. Я не покидаю пределы пляжа. Но если вам нужно имя кого-то, кто подтвердил бы, что я был там, вы можете спросить Кена Харриса, – сказал Брайан. – Он находился там на своей лодке сегодня. Он должен был меня заметить.

Ее муж никогда раньше не упоминал никого, с кем рыбачит. Гарриет всегда полагала, что он держится сам по себе.

– Спасибо, Брайан, – улыбнулась Ангела. – И я хотела бы также узнать некоторые подробности о ваших курсах, Гарриет, если вы не против.

Гарриет кивнула и встала, чтобы достать из сумки официальные бумаги.

– И не могли бы вы принести мне еще и зубную щетку Алисы? – попросила Ангела, делая пометки в блокноте.

– Что? – Гарриет остановилась и повернулась, глядя на Ангелу.

– Ее зубную щетку. Это просто стандартная процедура, так что мне нужны некоторые ее вещи.

– О Господи! – воскликнул Брайан, оперевшись ладонями о стол и дернувшись на своем стуле назад так, что тот пронзительно скрипнул по полу. – Вы уже думаете об этом?

Гарриет вышмыгнула из кухни, поднялась по лестнице и вошла в ванную, где больше не могла слышать разговор Брайана с Ангелой. Ее дрожащие руки сжимали край умывальника. Она знала, что зубная щетка Алисы нужна им для ДНК. Это означало, что они уже думали о худшем – что они найдут тело вместо ее дочери.

Алисина розовая зубная щетка скользнула меж пальцев Гарриет и закувыркалась в умывальнике, когда та потянула к ней руку.

Две оставшиеся выглядели как-то одиноко и неправильно. Древняя синяя щетка Брайана и ее собственная, со щетиной, торчащей во все стороны. Гарриет схватила щетку Алисы и вставила обратно в стакан. Ангела сможет обойтись и новой, нетронутой, из ящика. Там были еще две, в коробке, увидела она, открыв ящик и пробежав пальцами по жесткому пластику.

– Что ты делаешь?

Гарриет подняла взгляд и увидела в зеркале два лица. Ее было мокрым от слез, текущих ручьями. Она даже не заметила, что плачет. Отражение Брайана приблизилось за плечом, он взял ее за руки и развернул к себе лицом. Потом вытер ей слезы одним движением пальцев, оставив влажные следы на ее щеках.

– Им нужна зубная щетка, Гарриет, – сказал он и протянул руку, чтобы взять ее из стакана и отнести вниз Ангеле.

Гарриет смотрела на пустое место, оставленное им, и удивлялась, как он мог так легко это сделать. Он небрежно выбрал фото, вероятно, первое попавшееся на глаза; а теперь с готовностью передавал им зубную щетку своей дочери. Но Брайан хорошо держал себя в руках. Он делал то, что было необходимо, чтобы помочь полиции найти Алису, и теперь Гарриет оставалось лишь прокручивать в памяти, как дочка чистила зубы этим утром.

«Готово, мамочка!» – сказала она, автоматически широко открывая рот, чтобы мама проверила.

«Великолепно! – ответила ей Гарриет. – Зубные феи будут довольны тем, какие они блестящие!»

Свежая волна слез заставила ее вновь вцепиться в умывальник, как будто он был единственной вещью, поддерживающей ее и не дающей упасть. И в конце концов Брайан опять появился в ванной, разжал ее руки и отвел обратно на кухню, где терпеливо ждала Ангела.

– Мне нужно знать, что она делала, когда наша дочь пропала, – потребовал Брайан, когда проводил Гарриет на место и сел рядом с ней. – Я хочу знать, чем занималась Шарлотта, потому что она явно не присматривала за Алисой.

– У вас наверняка накопилось много вопросов, – сказала Ангела. – Я не могу ответить на этот сама. Полностью – не могу.

– Куда она уходила? Она не могла быть возле надувнушки, иначе увидела бы, куда пошла Алиса.

– По-моему, она ждала в палатке прямо рядом с надувнушкой вместе со своей младшей дочерью, – ответила Ангела.

– Значит, не глядя, – продолжал Брайан. – Не следя за моей дочерью, как я и сказал. Она, наверное, уткнулась в телефон. Вы можете видеть это повсюду, постоянно – матери не обращают внимания на своих детей, потому что пялятся в гаджеты. Половину времени они понятия не имеют, где их дети. Вот почему я этого не понимаю, Гарриет. Я не понимаю, почему ты попросила ее присмотреть за Алисой. Ты всегда говорила, что Шарлотта погружена в себя, что она позволяет своим детям носиться, как дикие звери.

– Нет, – сказала Гарриет ошеломленно, – я никогда так не говорила.

– Я уверен, что ты это делала.

– Это неправда, – возразила она. Дети Шарлотты не были дикими; они были шумными, полными жизни и энергии. «Дикие» – это не то слово, которое она когда-либо использовала.

– Однажды ты сказала мне, что не доверила бы ей Алису. – Брайан остро взглянул на нее. – Что она с головой не дружит.

– Нет! – воскликнула Гарриет, и ее лицо вспыхнуло от смущения. – Я никогда не говорила этого. – Она почувствовала, как Ангела пристально смотрит на нее, и попыталась вспомнить, когда же она могла сказать нечто, что Брайан неправильно истолковал. Но даже если Гарриет так сделала, она не это имела в виду.

Брайан взял свою кружку, сделал глоток чая, поморщился и поставил обратно. Должно быть, уже остыл.

– Я просто никак не ожидал, что ты доверишь ей Алису, – добавил он.

– Есть еще несколько вещей, которые мне действительно нужно выяснить у вас обоих, – сказала Ангела, и Брайан кивнул, чтобы она продолжала. – Давайте начнем с родных. Бабушки и дедушки Алисы, тети, дяди.

– Их немного, – ответил Брайан. – Мой отец умер пятнадцать лет назад, а моя мать… – Он запнулся и выпрямил плечи. – Моя мать бросила нас, когда я был совсем юным. Я не вижусь с ней. Родители Гарриет оба умерли.

– Братья и сестры?

– Ни у одного из нас их нет, – ответил он.

– Значит, только ваша мать, Брайан? – спросила Ангела. – Когда в последний раз вы ее видели?

Он пожал плечами:

– Много лет назад, я не уверен точно.

Гарриет наблюдала, как ее муж пытается выдать свою мать за потерянную. Она точно помнила, когда он видел ее в последний раз, и знала, что Брайан тоже помнит. Это было почти восемь лет назад. Он познакомил ее с Гарриет через месяц после того, как они начали встречаться.

– А она знает, где вы живете, или знает про Алису? Может ли быть какая-то причина, чтобы она стала разыскивать внучку?

– Я сомневаюсь, что она вообще в курсе, что у нее есть внучка.

– Вы сомневаетесь? Думаете, что ваша мама могла бы? – спросила Ангела.

– Она не знает, – заявил Брайан. – Мне бы и в голову не пришло… – Он отвел взгляд, и Гарриет подумала, не рассказывал ли он когда-нибудь матери об Алисе. Гарриет могла представить, что он сейчас чувствует, если это было так.

Ангела продолжала спрашивать о других родных и о близких друзьях, но было ясно, что их круг до болезненного мал. Гарриет сказала ей, что не поддерживает связи с бывшими коллегами; она виделась с некоторыми из мамочек очень редко, но и то лишь потому, что те являлись подругами Шарлотты. К сожалению, было очевидно, что имелся только один человек в ее жизни, которого она видела регулярно, и этот человек только что пропал. Ее дочь.

Жизнь Брайана была не намного интереснее. Он покидал дом в восемь часов каждое утро и ехал на работу в страховую компанию, в которой числился уже пять лет. Он непременно возвращался домой к пяти тридцати вечера, без опозданий. Он не пил, не устраивал рождественских вечеринок, не посещал никаких праздников и нисколько не беспокоился, что у него нет никого, кого можно было бы назвать настоящим другом.

Каждую субботу Брайан отправлялся на рыбалку. Он уходил рано и возвращался в какое-то время после полудня, и до сегодняшнего дня никогда не упоминал никого из встреченных там людей по имени.

Несколько позже Ангела упомянула о полицейском обращении, которое, скорее всего, будет сделано следующим утром и появится на всех главных новостных каналах. Они также обсудили возможность встречи Гарриет и Брайана с Шарлоттой.

– Я не могу этого сделать, – сказала Гарриет. Мысль о том, чтобы сидеть напротив Шарлотты и видеть ее лицо, искаженное чувством вины, была для нее как удар ножом в живот.

– Всё нормально, – ответила ей Ангела. – Вам не обязательно, если вы не готовы.

– Скоро у тебя будут иные чувства, – заметил Брайан. Гарриет проигнорировала его комментарий – она знала, что не изменит своего мнения.

Но пока мысли о Шарлотте и предстоящем обращении крутились в ее голове, перспектива провести ночь без Алисы в соседней спальне глубоко ее волновала и терзала. Как она с этим справится? Как Гарриет будет чувствовать себя, пока Алисы рядом нет? Жизнь без ее малышки казалась невозможной.

Всё, что она могла сейчас видеть, – это лицо своей дочери, бледное и испуганное.

«Мамочка! Где ты?»

Гарриет находилась в ловушке. Внутри своего собственного тела и внутри их дома, не имея понятия, что она должна сделать для дочери. Абсолютное отчаяние прорвалось наружу, как вспышка молнии, встряхнуло и подбросило ее вертикально, заставив испустить резкий, гортанный крик.

Брайан вскочил со стула и кинулся к жене, крепко обхватывая ее руками, успокаивая и говоря, что всё будет в порядке.

– Всё это вина Шарлотты, – прошипел он Ангеле. – Ведь в довершение ко всему это не первый ребенок, которого она теряет.

Шарлотта

В семь часов вечера субботы я приняла вызов от старшего инспектора Хейза. Он позвонил сообщить, что Гарриет желает меня видеть, хотя и говорил ранее, что она отказалась.

– Конечно, я пойду, – ответила я на его вопрос, готова ли я увидеться с ними в их доме, хотя и прокручивала в голове все возможные сценарии встречи с Гарриет, и ни один не заканчивался хорошо. – Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь присмотрел за детьми.

– Понимаю, – отозвался он. – Я могу прислать офицера из тех, кто поблизости.

– Нет, в этом нет необходимости, – заверила я. Полицейский – нянька детей только напугал бы. – Я смогу быть там через час, если вы не возражаете, – добавила я и повесила трубку. Я позвонила Тому, как только вернулась домой после праздника, так что знала – он примчится, когда мне будет нужно.

Я уже встречалась с инспектором Хейзом в тот день. Одри настояла, что я должна покинуть праздник, а она отвезет меня и детей обратно домой в моей машине. Я смотрела в окно автомобиля, пока она переключала передачу на задний ход, бормоча под нос, что «с этой дерьмовой парковки еще черта с два выберешься».

– Мне не следовало бы уходить, – сказала я. – Я должна искать ее вместе со всеми остальными. – Стихийные группки родителей формировались в поисковые команды на поле, вопреки просьбам полиции не вмешиваться.

– Нет, ты должна быть со своими детьми, – возразила Одри. – Сейчас ты нужна им больше, чем когда-либо, и это не то место, где им следует оставаться.

Я знала, что она права. Но когда Одри пробиралась между припаркованными машинами, я почувствовала себя опустошенной, как дополнительное автомобильное кресло, закрепленное позади меня. Место между Молли и Эви было зияющим напоминанием о том, что я не только потеряла Алису, но теперь еще и уезжаю прочь от нее.

Мы выехали с парковки, обогнув угол поля справа от нас. Макушки надувных пальм на «Джунглях», виднеющиеся на дальнем краю поля, больше не раскачивались. Теперь никто не желал отпускать своих детей туда, даже если это место и не являлось местом преступления.

– Там и без того достаточно людей, – продолжала Одри. – Полиция даже не хочет, чтобы они тоже искали. Взгляни на это место, – шепнула она. – Никому не надо сейчас оставлять здесь своих детей. – Еще две полицейские машины миновали нас, их синие огни беззвучно вспыхивали. Я видела в боковое зеркало, как они подъехали к месту праздника.

Хейз приехал ко мне домой в четыре тридцать вечера. Тогда он и сообщил, что Гарриет отказывается меня видеть.

– Я пробовала дозвониться до нее, – произнесла я. – Я попыталась сразу, как только вернулась домой, но ее мобильный, наверно, выключен. – Я держала телефон и смотрела на экран, на фото своих детей, улыбающихся мне в ответ. Я набирала номер Гарриет несколько раз. Каждый раз я задерживала дыхание, пока не включалась голосовая почта, и я могла повесить трубку, чтобы снова дышать. – У нее, наверно, есть вопросы, – сказала я детективу[3]3
  Хейз, как мы помним, – инспектор, что не отменяет и того, что он детектив. Старший детектив-инспектор – полностью звучит его должность. Т. е. начальник над обычными детективами.


[Закрыть]. – Она, должно быть, хочет услышать от меня, что случилось. Я знаю, что мне бы этого хотелось. – На ее месте я бы орала на меня и била кулаками в грудь, пока не обессилела. Требовала бы объяснений, умоляла бы найти свою дочь или повернуть время вспять и изменить то, что произошло.

– Все люди разные, – отозвался Хейз, и я кивнула, потому что тут точнее и не скажешь.

Когда детектив позвонил в семь вечера для новой беседы, я как раз набирала ванну для купания своих девочек. Я завершила короткий разговор, выключила воду и набрала мобильный Тома.

– Есть новости? – спросил он, когда поднял трубку.

– Нет пока, – сказала я ему.

– Ох, Шарлотта. Ты по-прежнему уверена, что я не могу как-нибудь помочь?

– На самом деле можешь. Мне нужно отъехать и увидеться с Гарриет. Мог бы ты посидеть с детьми?

– Да, конечно. Как там Гарриет?

– Я еще не разговаривала с ней. Когда ты сможешь приехать?

– Я не знаю, ну, м-м, через полчаса?

– Хорошо, – ответила я.

– Так ты вообще ничего больше не слышала про Алису? – спросил Том снова.

– Нет, ничего.

– Это было по телевизору. Я только что видел в новостях.

– О, Боже. – Я вздохнула. Мне уже дважды звонили журналисты, но, как посоветовал инспектор Хейз, я оба раза говорила: «Без комментариев».

– Прости, Шарлотта, я не знаю, что и сказать.

– Ничего не говори. Просто приезжай ко мне, чтобы я смогла выбраться туда.

Я сидела на краю кровати и ждала Тома, а вода в ванне медленно остывала в соседней комнате. Мой телефон опять вспыхнул новым текстовым сообщением от классной руководительницы. «Есть какие-нибудь новости? Я могу чем-нибудь помочь?» Я прочитала текст и бросила телефон рядом с собой. Рано или поздно мне придется ответить на все сообщения, полученные с тех пор, как я покинула праздник, но я ничего не могла делать, пока не пройду через эту встречу. Я сидела в полумраке, с задернутыми занавесками, и терзалась единственным вопросом: что, черт возьми, я скажу Гарриет?

Мне придется посмотреть ей и Брайану в глаза и сказать, что у меня нет ничего, чтобы их как-то успокоить. Никаких объяснений, никаких оправданий. Даже ни одного совета, способного принести им облегчение. Они спросят меня, что произошло с Алисой, и я должна буду признаться, что понятия не имею.

«Она побежала за “Джунгли” вместе с Молли».

«И что потом?» – спросят они.

«Я не знаю. Я просто не знаю, что случилось с вашей дочерью».

Молли и Джек рассказали мне, что они сняли свою обувь за надувнушкой, но в возбуждении никто из них не задержался помочь Алисе, подождать ее или хотя бы обратить внимание, вошла ли она. «Тебе десять, Джек! – воскликнула я тогда. – Почему ты не убедился, что девочки в безопасности, как я тебя просила?»

Джек взглянул на меня со страдальческим выражением лица. Я знала – нельзя надеяться на то, что мой сын станет смотреть за другими детьми. Почему же тогда я предположила, что он это сделает? У Джека золотое сердце, но он последний мальчик, на которого можно возложить ответственность.

«Молли! – повернулась я к своей дочери. – Алиса бежала после тебя. Почему ты ей не помогла? Что ты делала – гналась за Джеком и забыла, что она вообще там была?» Я знала, что не должна переносить свою вину на них, но всё равно эти слова сорвались с моего языка.

Глаза Молли наполнились слезами. «Прости, мамочка!» – всхлипнула она.

Я притянула ее к себе и сказала, что нет, это я виновата. Это не ее промах. «Я не говорю, что ты сделала что-то дурное», – добавила я, хотя, конечно, подразумевала именно это.

Здесь был только один человек, который в этом виноват. Который погрузился в сообщения и «Фейсбук» и, возможно, поглядывал изредка, но явно недостаточно, чтобы заметить Алису. В глубине души я знала, что не видела, как она скатывалась с горки. Там были только мои двое, которых я рассмотрела из тени палатки. И это означало, как и сказал констебль Филдинг, что Алиса, скорее всего, даже не вбегала туда.

Как только Том приехал, я поцеловала детей на ночь и сказала им, что увижу их утром. Затем я попыталась выйти из дома прежде, чем мы втянемся в разговоры, но не успела добраться до входной двери, как Том меня остановил.

– Ты в порядке? – спросил он.

Я покачала головой, вонзая ногти себе в ладони, чтобы не расплакаться.

– Разумеется, нет, но я не хочу об этом говорить.

– Это было в заголовках новостей. – Том беспокойно потер руки. – Полагаю, этого следовало ожидать.

– Да, так и должно быть. Что-то вроде того… – Я замолчала. – Мне действительно нужно идти, Том.

Том кивнул, и я знала, что он хочет еще что-то добавить, но открыла входную дверь, не желая давать ему эту возможность.

– Я только что видел Криса Лоусона, когда подъезжал, – произнес он. – Он сказал мне, что они отменили свою сегодняшнюю вечеринку.

– Меня вообще не волнует на самом деле, есть они или их нет.

– Нет, я знаю, я просто говорю. Они все же твои друзья и соседи. Они хотят поддержать тебя.

Я шагнула в палисадник, и он тоже сделал шаг вслед за мной.

– Куда это ты собрался, Том? – Я знала его достаточно, чтобы понимать, что он сказал еще не все.

– Я просто… – Том запнулся и провел рукой по своим волосам, заставляя их вздыбиться пучками на макушке. – Крис упомянул, что в Интернете были высказаны некоторые вещи, вот и всё. Я не хочу, чтобы ты неожиданно на них наткнулась.

– Какие вещи?

– Глупые люди, которым больше нечего делать, только и всего. Не твои друзья. Никто из них тебя не знает, Шарли.

– Какие вещи? – спросила я снова, чувствуя, как горло горит от страха.

– Просто… – уныло вздохнул он. – Что ты делала, когда она пропала? Почему наши дети в порядке?

Я отшатнулась, как если бы он меня ударил.

– О, Шарлотта, – сказал он, потянувшись и взяв меня за руки.

– Я не могу разговаривать об этом сейчас! – вскрикнула я, вырываясь.

– Прости меня. – Том уставился на меня, словно ему было больно или он волновался, а может быть, и то, и другое. – Мне не следовало ничего говорить.

– Ну, теперь уже слишком поздно, не так ли? – оборвала я его и побежала к машине, прежде чем он успел бы произнести еще хоть одно слово.

Я редко бывала в доме Гарриет, потому что она предпочитала сама приходить ко мне. Она часто сидела возле моего кухонного островка и нежно водила руками по его дубовой поверхности, как будто та была сделана из самого драгоценного дерева.

«Гарриет, тебе не стоит волноваться», – рассмеялась я однажды, когда она осторожно приподняла свою кофейную кружку, проверяя, не остались ли мокрые кольца, потому что я не дала ей подставку.

«Привычка», – пробормотала она, смущенно улыбаясь.

«Ну, я не беспокоюсь о пятнах, – заметила я. – Дети ставят их достаточно много».

Но она всё равно проводила рукой по поверхности и рассказывала обо всем, что ей нравится в моем доме, пока я внутренне умоляла ее остановиться.

В отличие от моего, дом Гарриет был маленьким и невыносимо темным. В первый раз, когда я его посетила, она извинялась за недостаток света, быстро провожая меня на кухню в задней части дома.

«Не глупи, всё замечательно, – сказала я. – Не могу поверить, что ты покрасила всё это сама».

«Ну, на самом деле красить здесь было особо нечего, – вздохнула она. – Он не очень большой. Не такой, как твой прекрасный дом».

В следующий раз, когда Гарриет была у меня, я поймала себя на том, что нарочно указываю на сколотый плинтус, стол, требующий ремонта, и трещину, проходящую вдоль потолка гостиной.

Я тоже придумывала всякие штуки. Маленькие безобидные истории, показывающие мою, как она думала, идеальную жизнь на самом деле не такой уж идеальной. Я жаловалась, что Том слишком много работает и я почти его не вижу. Рассказывала, как я иногда ненавижу свою собственную работу и мечтаю оттуда уйти. Я говорила, что ей повезло быть замужем за Брайаном, который всегда возвращается домой к пяти тридцати вечера, и они могут пить чай всей семьей.

Я не лгала, когда говорила, что ужин в нашем доме не был приятным переживанием. Моим детям не нравилась одна и та же еда, и большинство вечеров заканчивалось тем, что я давала им рыбные палочки или пиццу, потому что это единственные блюда, на которые никто не жаловался. Однако я умолчала, что Том только усугублял мои страдания во время кормления, поэтому мне легче было переносить их без него. Я не призналась, что мысль о том, как он заходит в дверь в пять тридцать каждый вечер без опозданий, на самом деле является моим персональным адом.

Но Гарриет выглядела умиротворенной, когда сказала:

– Да, мне очень повезло, что Брайан никогда не работает допоздна.

Я свернула с основной дороги к домам, плотно скученным вместе. «Друг на друге», – говорил про них Том.

Даже в это время, вечером, улица Гарриет была переполнена машинами. Мне пришлось проехать мимо дома, чтобы найти тесное парковочное место между двумя просевшими бордюрами на другой стороне дороги.

Рядом с палисадником Гарриет болталась кучка журналистов, поэтому мне дали номер офицера по контактам с семьей, чтобы позвонить, когда я приеду. Она выйдет и встретит меня. Я оглянулась на дом – его окна потемнели от задернутых штор. От мысли, что они сидят внутри, поглощенные несчастьем, случившимся из-за меня, мне захотелось вновь запустить двигатель, развернуться и уехать прочь. Но я не могла позволить себе такой роскоши. Проглотив комок, застрявший в горле, я набрала номер и сообщила ответившей женщине, Ангеле, что я здесь.

Убийственная духота висела в воздухе их гостиной. Но всё равно по моей спине бежали мурашки, когда я вошла в эту маленькую комнатку, словно в ящик с давящими стенами. «Тесно, как в могиле», – сказал бы о ней Том.

Их офицер по контактам с семьей, Ангела, провела меня к остававшемуся свободному месту – креслу в углу комнаты, напротив дивана. На диване, прижавшись друг к другу, сидели Гарриет и Брайан. Брайан держал руку жены у себя на коленях, надежно прикрывая ее ладонями. Его пальцы играли, вжимаясь в ее руку, растопыриваясь и вновь сдвигаясь, словно у нервничающего подростка.

Когда я нетвердой походкой пересекла комнату и неловко уселась в кресло, глаза Брайана следили за мной. Его тело прикрывало Гарриет, как оборонительная стена, защищающая и ограждающая ее от меня. Внутри этой крепости Гарриет казалась мертвенно неподвижной. Она неотрывно смотрела в окно остекленевшим взглядом и не решалась взглянуть на меня.

Молчание было ледяным, как и общая атмосфера в комнате, пока Ангела не нарушила его.

– Могу я предложить вам чашечку чая, миссис Рейнолдс? – спросила она.

Я покачала головой.

– Нет, спасибо. – Мой голос был лишь ненамного сильнее, чем шепот. Я старалась не смотреть на Брайана, только на Гарриет, но она не отводила глаз от окна.

– Может быть, вам стоит рассказать Гарриет и Брайану, что произошло, – тихо произнесла Ангела. – Что случилось, когда Алиса отправилась в «Джунгли».

Я кивнула. Я чувствовала, как напряглись Гарриет и Брайан, а мои собственные мышцы заныли от неудобной позы в кресле. Я понятия не имела, как начать.

– Я, эм-м… – Я осеклась и громко сглотнула, вдохнув большую порцию воздуха, с шипением втянув его сквозь зубы. – Простите меня, – выговорила я. – Я знаю, всё, что я скажу, – ничего не значит… – Я снова сделала паузу. Брайан продолжал взглядом сверлить во мне дыру, будто пытаясь разглядеть правду под моей кожей, но Гарриет по-прежнему на меня не смотрела.

Подол платья промок подо мной от липкого пота. Я заерзала на кожаном кресле, заставив его скрипнуть под влажностью бедер, но едва ли мое покрасневшее лицо могло выразить еще большее смущение.

– Простите меня… – снова начала я.

– Простите, что не вернула вашу дочь, – перебил Брайан спокойным, сдержанным голосом. – Но мы не хотим слушать твоих извинений. Мы желаем знать, что произошло сегодня. Как ты потеряла Алису. – Его пальцы продолжали разжиматься и вновь сжиматься вокруг руки Гарриет. Гарриет глубоко вздохнула.

Брайан наклонился вперед, перенеся вес своего тела на край дивана. Теперь я могла яснее видеть его глаза – красные прожилки тянулись из уголков. Он, должно быть, плакал, но теперь они просто придавали ему злой вид.

– Что случилось? – рявкнул вдруг он. – Потому что нам нужно знать, как ты потеряла нашу дочь.

У меня перехватило дыхание.

– Мне очень жаль, Брайан. Я не знаю, что случилось.

– Ты не знаешь? – Он издал короткий смешок, и одна его рука взметнулась в воздух, что заставило Гарриет подпрыгнуть. Брайан придвинулся к ней поближе, плотнее укутывая в объятиях, и хотя я чувствовала ужасную вину перед ним, я хотела, чтобы он куда-нибудь ушел, чтобы я могла поговорить со своей подругой.

– Я не это имела в виду, – сказала я. – Просто всё произошло очень быстро. В какую-то долю секунды. Алиса пошла к задней части надувнушки с Молли и Джеком, но потом она не… – Слова застряли у меня в горле, и я снова тяжело вздохнула. – Она оттуда не вышла. И как только я это поняла – я сама отправилась на ее поиски. Остальные дети пошли со мной, но… – я покачала головой, – ее там не было.

Я понимала, что это прозвучало слишком резко, и мои объяснения неловко повисли в воздухе, пока я ожидала реакции Брайана.

Но заговорила Гарриет. Ее голос ворвался в комнату неожиданно, как что-то неуместное здесь и сейчас.

– Как долго ее не было, прежде чем ты заметила?

Она продолжала смотреть в окно. Это был вопрос, которого я ожидала.

– Думаю, около пяти минут, – тихо ответила я, желая, чтобы она взглянула на меня через плечо мужа. Я сдвинулась в кресле на дюйм вперед, и скрипучая кожа издала еще один неприятный звук. Моя рука вздрогнула, как будто я хотела дотянуться до Гарриет, но та почти инстинктивно забралась глубже на диван.

Наконец она повернула голову, и мы встретились глазами.

– Пять минут – кажется, не очень долго, – сказала Гарриет. – Она не могла уйти далеко за пять минут.

– Ну, может, это было немного дольше. Я не уверена точно, но это было недолго, клянусь тебе.

Гарриет снова отвернулась, уставившись в окно.

– Я не знаю, куда она пошла, прости, – произнесла я. – Мы искали везде, и…

– А что именно ты делала? – На контрасте с мягкостью голоса Гарриет, голос Брайана казался невероятно мощным. – Когда она пропала, что ты на самом деле делала, из-за чего не следила за моей дочерью?

– Я ждала их с передней стороны.

– Но я хочу знать, что ты делала, – настаивал он. – Потому что это не то, что тебе следовало делать.

– Я была с Эви, – сказала я. – Я просто ждала.

– Ты копалась в телефоне? – Он повысил голос, звучащий теперь, как лай. – Ты отвлеклась?

– Я… э-э, ну… я посмотрела на свой телефон, но только на мгновение. Я ведь всё-таки присматривала за детьми, и… – Я остановилась. Конечно, я не следила за детьми, иначе никого из нас сейчас здесь бы не было. Алиса спала бы в своей кровати наверху.

– Но ты не караулила ее, верно? – Слова Брайана ощущались так, словно он кричал на меня, но на самом деле это было не так. Он был напряжен, но тихо шипел сквозь зубы. Он придвинулся вперед, наклонившись с дивана. Его лицо теперь было всего в нескольких дюймах от моего, и, как бы я ни хотела отшатнуться, я не могла пошевелиться.

– И ты не видела ничего, – продолжил он, и всё что я могла сделать, – это снова качать головой, пока слезы не полились из моих глаз и не поползли по щекам. Его взгляд зацепился за эти тонкие струйки, и я наскоро смахнула их тыльной стороной ладони. Он, казалось, собирался что-то сказать на эту тему, и тут из-за его спины донесся робкий голос Гарриет:

– Как ей там было?

Брайан молча втянул воздух своими раздувшимися ноздрями.

– Прости, ты о чем? – Я отклонилась в сторону, чтобы взглянуть на нее через Брайана.

– Как там было Алисе? Ей понравилось?

– О, да, она была совершенно счастлива. – Я попыталась изобразить слабую улыбку. Я понимала, что Брайан имеет полное право находиться здесь, но как бы мне хотелось взять Гарриет за руку и поговорить с ней наедине. Только она и я. – Она находилась вместе с Молли, – добавила я. – И выглядела абсолютно довольной. Она ни из-за чего не расстраивалась.

– Что она ела? – спросила Гарриет.

Брайан обернулся и посмотрел на нее.

– Что она ела? – переспросил он.

– Да, – тихо сказала она, встретившись с ним глазами. – Я хочу знать, что Алиса ела на празднике. Пока она… – Гарриет не договорила.

– У нее была сахарная вата, – ответила я быстро. Слезы продолжали бежать по моему лицу. Я перестала их вытирать, вспомнив, как аккуратно Алиса отщипывала сладкую паутину.

– Ох! – Гарриет вскинула руку ко рту. – Она никогда раньше не ела сахарную вату.

У меня упало сердце. Глаза Гарриет были широко открыты и мокры от слез. Я хотела сказать ей, что Алиса наслаждалась этой ватой, что ей понравилось. Я была уверена, что Гарриет хотелось бы это знать, но Брайан снова вмешался.

– Ты имеешь в виду, что ты не успела накормить ее нормальным обедом, – выпалил он. Однако тут его прервал жуткий вопль, мучительно долгий, заполнивший комнату страданием.

Это кричала Гарриет, резко нагнувшись вперед и крепко обхватив свою голову ладонями.

– Я не могу больше это выносить! Уходи отсюда, Шарлотта! Мне нужно, чтобы ты ушла. Пожалуйста, просто убирайся прочь из этого дома!

Брайан сразу же обхватил ее раскачивающееся тело руками, шепча слова, которые я не могла услышать.

– Пожалуйста, Шарлотта, просто уйди! – всхлипнула она.

Я встала, мои ноги дрожали. Я тоже не могла это больше выносить.

В дверях Ангела протянула мне руку и посторонилась. В оцепенении я к ней приблизилась.

– Мне так жаль, – прошептала я. Слезы катились по моим щекам.

– Только не говори мне опять о своих сожалениях, – процедил Брайан над головой жены. Его щеки были в огненно-красных пятнах. – Теперь ты можешь вернуться к своим детям. Тебе удалось доставить их домой в сохранности.

– Я думаю, вам лучше уйти, – сказала Ангела, взяв меня под руку и провожая в коридор.

– Я сделаю всё, что смогу, – всхлипнула я. – Я сделаю всё возможное, чтобы вернуть Алису. Вы можете им это сказать? Я сделаю всё, что угодно.