Текст книги "Рассыпаясь серебром"

– Тихо как у вас… – проговорил, входя в кабинет, Руван.

– Так ярмарка, почти все в городе, на центральной площади, – улыбнулся, выходя из-за стола, Раэль. Его белый лекарский фартук небрежно висел на спинке стула. Крепко обняв друга, Раэль предложил чая и, не дожидаясь согласия, метнулся к буфету. Какие-то странные нотки на миг послышались в голосе врача, но феникс решил не придавать этому большого значения.

– Давно не виделись, Руван. Как поживаешь? – спросил Раэль, одновременно наливая холодный липовый чай в изящные чашки.

– Норма-а-а-ально. В этот раз получилось вырастить вдоволь яснотки, – устраивая рядом с диваном короб, позевывая, протянул феникс.

– О-о-о, я вижу, кто-то спал, пока мы в поте лица трудились на благо вурков, – Раэль протянул чашку друг. – Яснотка – это хорошо. Подходит при жаре.

Ящер присел рядом с фениксом и осторожно отпил немного чая. Руки его слегка дрожали.

– …Какой-то ты странный. Что стряслось? – прищурился Руван. И правда, обычно спокойное выражение лица друга было подёрнуто дымкой вымученной нервозности: он сильно осунулся, взгляд то и дело беспокойно пробегал по беспорядочно разбросанным на столе записям. Аптекарь огляделся – комната выглядела как и всегда, но атмосфера… Тягучий тяжелый воздух заполнял пространство, медленно вливался в легкие, оставляя после себя кислый осадок. Такой знакомый кабинет сейчас таил в себе некую опасность, словно неведомый хищник, притаившийся где-то в углу. Противно-кисло – так пахла тревога. Такое настроение было характерно во время крупных поветрий и эпидемий, но сейчас ведь их нет, не так ли?

– …е буду врать, – невнятно прошептал Раэль, – происходит нечто непонятное… Руван, я не знаю, что делать!

Ящер со стуком поставил чашку на столик у дивана:

– Я не знаю, как объяснить. Мы впервые сталкиваемся с подобным! Они умерли, все!

Руван удивился – он впервые видел друга в таком состоянии. Раэль беспомощно опустил голову на ладони и согнулся, будто закрываясь от кого-то или чего-то. Его била мелкая нервная дрожь. Было видно, что он еле сдерживает готовые вырваться наружу рыдания. Аптекарь быстро достал из ящичка короба какую-то склянку и протянул ее Раэлю:

– Выпей.

– Успокоительное? – вяло прошептал ящер, приподнимая голову.

– Лучше. Настойка.

Врач медленно взял в руки бутылочку и, поморщившись, отпил пару глотков. Руван дождался, пока друг выровняет дыхание:

– Во-о-от, а теперь спокойно объясни, что тут происходит.

– Я лучше… я лучше покажу, – Раэль встал и нетвердой походкой подошел к двери.

Они шли по коридору в направлении дальней пристройки, мимо палат больных. Одна дверь была открыта: фавн, недавно любовавшийся прудом, уже лежал на своем месте, с ним тихо переговаривалась санитарка. Раэль быстро семенил мимо кабинетов, палат и смотровых. Завернув за угол, они уперлись в большую дубовую дверь. Феникс знал, что в этой комнате до похорон хранились трупы.

Мертвые тела ровными рядами покоились на длинных многоярусных скамьях: большие и маленькие, молодые и старые. Рано или поздно умирали все. Раэль подошел к ничем не выделяющемуся трупу и поманил аптекаря.

– Их нашли охотники два дня назад, – врач осторожно стянул с тела простыню – взору предстала поистине ужасающая картина, – бедолага был еще жив. Он не мог говорить, только стонал. Рядом лежали трое, вернее, лежало то, что от них осталось. Охотники побоялись нести выжившего самостоятельно, так как он начинал истошно вопить, стоило лишь к нему прикоснуться.

На скамье лежал молодой кот. На лице застыла предсмертная маска безумия, рот был раскрыт в угрожающем оскале. Длинные тонкие пяльцы рук судорожно сжимали воздух, будто перед смертью он с кем-то ожесточенно боролся. Когти буквально были вырваны с корнем, хвост – переломан в нескольких местах. Руван склонился над несчастным – все тело покрывали безобразные рваные раны.

– Все эти увечья он нанес себе сам, уже в больнице. Когда нас к нему привели, кот лежал, свернувшись клубочком, рядом с …трупами товарищей, и тихо стонал. Ты бы видел, что произошло с остальными! – голос Раэля сорвался. – Руван, их будто взорвало изнутри! В-в-внутренности, – начал заикаться доктор, – они, они были повсюду! Я никогда такого не видел!

Ящера опять закачало, он свалился бы на пол, если б Руван вовремя не подставил плечо. Врач нервно оттолкнул друга и потянулся к трупу.

– Не надо, – попытался его остановить Руван.

– Нет, это еще не все. Он не мог нас видеть. Посмотри, – Раэль осторожно приподнял веко мертвеца. Глазное яблоко покрывала кровавая сеточка лопнувших сосудов. Врач отодвинул веко сильнее, так, что стала видна слизистая оболочка, выстилающая его изнутри. Именно ее и хотел показать доктор – слизистая была словно выжжена. Однако, кроме уже спавшей припухлости и кровоподтеков, внешне веко выглядело абсолютно нормально.

– Пойдем отсюда, я достаточно увидел, – сказал Руван, утягивая Раэля вслед за собой.

Войдя в кабинет, ящер устало свалился на диван:

– Мы кое-как приволокли его в больницу. Бедняга вырывался. Наши попытки успокоить его совершенно не действовали. Мы пробовали все, все возможные успокаивающие средства. Ничего не помогло. Оставалось только привязать. Только так.

Руван опустился рядом с другом и протянул чашку чая. Судорожно отпив несколько глотков, Раэль продолжил:

– Только когда кота привязали к кровати, нам удалось осмотреть его. Не было никаких внешних повреждений. Все кости были целы. Глаза мы заметили по чистой случайности. Ты бы слышал, как он кричал!

– …Как он умер?

– В муках. Видел когти? Понимаешь? Он сломал когти, разрывая собственное тело! Будто пытался выцарапать что-то из-под шкуры… – еще один глоток.

– Но самое ужасное, что это не единичный случай. До этого охотники уже находили разорванные трупы… А мы ведь даже не знаем их имен! Мы так и не смогли опознать ни кота, ни остальных!

– Горожане знают?

Раэль покачал головой:

– Нет, но слухи распространяются быстро. И еще…

Ящер метнулся к столу и резко распахнул небольшой ящичек. Сильно он там не копался, но найдя нужное, долго вертел это в руках, не решаясь передать другу.

Руван внимательно осмотрел то, что передал ему врач – небольшой кусок ткани глубокого фиолетово-черного цвета. Ткань была дешевая, но в плетении ее угадывался еле-заметный узор.

– Это сжимал в когтях тот кот, – мрачно проговорил Раэль.

Руван не знал, как можно успокоить друга. В комнате повисло напряженное молчание.

***

Сейчас народу на центральной площади было гораздо больше, чем утром. Повсюду стояли яркие шатры и разукрашенные лавки. Невообразимый шум звучал со всех сторон. Ярмарочные зазывалы буквально из ниоткуда выпрыгивали перед глазами и старались затащить зазевавшихся прохожих в свои шатры. Лоточники на все лады расхваливали товары. Тут и там слышалась музыка бродячих артистов. Разнородные звуки смешивались, заполняя собой все пространство.

Поначалу Малеа с его острым слухом чувствовал непереносимое желание заткнуть уши и убежать подальше. Отойдя в тень какого-то дома, он пару минут постоял, привыкая к местному гвалту. Честно говоря, на ярмарку волк пришел не ради покупок и даже не ради продажи своих изделий. Ему просто было невыносимо больше оставаться дома, в родной деревне.

Придя в себя, Малеа огляделся:

«Что мне нужно? Ничего. Отлично, что бы я хотел посмотреть? Наверное, какой-нибудь спектакль».

Захвативший его поначалу хаос постепенно растворился, шум уже не казался таким громким. Все пространство будто расширилось, расправилось и приняло нормальный вид. Лавки стройными рядами тянулись через всю площадь, вокруг многих толпились покупатели. Краем глаза Малеа заметил, как за угол стоящего на краю площади каменного строения прошмыгнула группка котов. Решив, что там явно находится что-то интересненькое, волк последовал за ними.

За зданием располагался небольшой садик, в глубине которого стоял шаткий помост. Зрителей здесь набралось уже достаточно: на невысокой деревянной площадке в легком танце кружились две мартлеты. Будто не замечая окружающей их толпы, ласточки плавно двигались под слышную лишь им музыку. Шаг в сторону, быстрый поворот. Невесомый шифон шлейфом струился вслед за ускользающими фигурками танцовщиц. На миг они замерли, вздымая сложенные ладони вверх, словно молясь какому-то небесному, чтоб тут же пуститься в самозабвенное кружение.

Внезапно Малеа понял, что действительно слышит музыку. Хотя вряд ли это можно было назвать «музыкой». Безумный лязг, скрежет, грохот раздавались со всех сторон. Что-то, отдаленно напоминающее бой барабанов, беспорядочными волнами вливалось в уши. Гул стоял неимоверный, но поблизости не было видно ни одного музыканта. Стало ужасно жарко. Закружилась голова.

Цвета сливались между собой, смешивались в радужную кашу перед глазами. Там и тут на сцене мелькали разноцветные ленты с юбок танцовщиц. В какой-то момент обе птицы оказались в толпе, завлекая в танец случайных зрителей. Одна мартлета изящно подскочила к Малеа, хватая того за руку. В ту же секунду мир закружился вокруг яркой смазанной картинкой.

Стук крови отдавался в ушах, небывалое чувство восторга заполнило все его существо. Оно манило, увлекало в головокружительный водоворот эмоций. Мартлета утягивала волка за собой, зазывала в тень стоявшего рядом тента. Находясь на грани, Малеа резко выдернул руку из цепкой хватки мартлеты, ее маленькие коготки неприятно пробороздили кожу, оставляя после себя ярко красные следы.

Покачиваясь, будто пьяный, волк выскочил из толпы и отбежал от опасного помоста. Что случилось? Только что он просто смотрел за танцем двух ласточек – и вот уже кружится сам, совершенно не понимая зачем. Оглядевшись, Малеа убедился, что никакой музыки нет и в помине. Однако за площадкой горел какой-то костерок, распространяя вокруг сладковатый запах. Окутанная едким дымом толпа беспокойно двигалась, издавая нечленораздельные звуки.

«Не стоит влезать в это дело», – подумал Малеа, торопясь поскорее покинуть сад.

После произошедшего ужасно хотелось пить, и волк побрел к лавкам со съестным. С жадностью осушив стакан купленного морса, Малеа зашагал в случайном направлении. Правда, бродил наугад он недолго – сам того не заметив, парень набрел на целый охотничий ряд. Шкуры, меха, вяленое мясо, панты и многое другое – прилавки ломились от количества товаров. И, конечно же, торговали здесь в основном небесные волки. Малеа нервно сглотнул – первый же заметивший его продавец потянулся за ножом. Поджав хвост, юноша поспешил отсюда уйти.

– Кулачные бои! Сегодня в небывалой схватке столкнутся наши лучшие бойцы! Делайте Ваши ставки! Не упустите шанс разбогатеть! – зычный голос ударил в уши Малеа аки разряд грома. Высокий дракон с рассеченной бровью стоял у входа на импровизированную арену и зазывал зрителей.

Малеа потоптался немного у изгороди да так и ушел, не понимая, как можно наслаждаться подобным зрелищем.

За ярморочной площадью раскинулся огромный шатер. Любопытный волк зашел внутрь, заплатив за вход всего десять нерлинов. Шло выступление. Труппа бродячих артистов показывала какую-то пьесу. Навострив уши, волк присел на ближайшее свободное место.

Легенда рассказывала о том, как могучий Муг был вознесен в Высший мир фениксами. Малеа впервые слышал подобное. Он всегда считал, что Муг – это просто светило, то, что отличает день от ночи. Вознесение в Высший мир? Но ведь там живут Небесные, незримые покровители вурков. Стараясь разобраться в сюжете, Малеа весь отдался просмотру занимательного выступления.

***

В гостиницу Руван вернулся затемно. Мрак поглотил город. Его не были способны развеять даже развешенные повсюду фонари. Суета на ярморочной площади давно уже улеглась, лоточники и артисты ушли, оставив после себя полуразобранные скелеты палаток.

Руван так и не решился что-либо продать Раэлю. Когда он проходил мимо стойки регистрации, управляющий резво подскочил к фениксу.

– Вас ожидают, – сказал он, указывая на дверь приемной. – Госпожа отказалась уходить, не встретившись с Вами.

Феникс догадывался, кто это мог быть. Он легко толкнул дверь – и правда, в комнате сидела Данира.

«Что она здесь забыла? Разве ей не надо сейчас быть в кабаре, присматривать за посетителями (а еще внимательнее, за работниками)?» – как бы то ни было, сейчас Рувану совсем не хотелось тратить время на пустые разговоры с этой назойливой гаганой.

– Простите, дорогой, что снова отвлекаю Вас, – поклонилась вошедшему Рувану старуха. – Я принесла плату. Сумма довольно большая, опасно давать такое в руки какому-то лакею.

– Не доверяете собственным сотрудникам? – проворчал аптекарь, забирая протянутый старухой мешочек.

– Я слишком стара, чтоб кому-либо доверять, – прощелкала клювом Данира. – А заодно, хотела бы Вас предупредить.

Последние слова не на шутку встревожили Рувана. Он внимательно посмотрел на старуху:

– О чем?

– Она опускается, дорогой. Тьма.

Буквально пару часов назад Руван пренебрежительно отмахнулся бы от подобного заявления, но после увиденного и услышанного в больнице… Старуха, тем временем, бесшумно просеменила к двери:

– Прощайте, господин Руван. До встречи.

Руван устало опустился на кровать в своей комнате и посмотрел в окно – яркие звезды беспечно мерцали в темном небосводе. Им были неведомы повседневные заботы Срединного мира. Подойдя к окну, Руван всмотрелся в небо внимательнее:

«А разве раньше звезд не было больше?..»

***

После спектакля Малеа еще долго бродил среди торговых лавочек и вернулся в гостиницу уже довольно поздно. Муг уходил на покой, окрашивая окружавший город лес кроваво-красным. Тени удлинились и стали заметно темнее. Запоздавшие прохожие спешили поскорее вернуться домой, у ворот и крылечек засветились ночные фонари.

Малеа с шумом отворил тяжелые дубовые ворота постоялого двора Руры. Первым делом он сбегал в комнату, чтобы забрать свежие вещи, и спустился в купальню за домом. Согретая за день вода обволокла уставшее тело теплым одеялом. Пышные дубы склоняли свои ветви к самой воде, а вокруг стояла непроглядная темень, с трудом разгоняемая скромной свечкой, принесенной волком. Отмывшись от пота и городской пыли, Малеа неспешным шагом возвращался к себе, как услышал позади веселое «Эй!» Кричал Рура. Конопатый фавн стоял у двери столовой и чем-то размахивал над головой. Малеа пригляделся – это была бутыль. Нарочито медленно приблизившись к хозяину двора, волк услышал слегка визгливый голосок:

– Не составишь компанию?

– Отчего нет. Только до комнаты сбегаю, – улыбнулся Малеа в ответ.

– Встретимся на крыше, – весело бросил Рура, указывая пальцем куда-то вверх.

День выдался не из легких. Неплохая сделка, куча новых знакомств. А о событиях на берегу и потом на ярмарке и вовсе вспоминать не хотелось. Приглашение «на крышу» Малеа принял с радостью, даже не думал.

– Пха-ха-ха-ха, надо же, спал!! – заливался смехом Рура. – А чего ты убежал-то?

– Не знаю я, – проворчал волк, потягивая горьковатое сливовое вино. – Просто растерялся и все тут.

Поднявшись на крышу, Малеа встретил улыбающегося Руру, уже приготовившего пару чарок и ту самую бутыль вина, которой недавно размахивал во дворе. Друзья поделились последними новостями, волк рассказал фавну про свои дневные злоключения.

– Я, кстати, хотел у тебя спросить… – замялся Малеа.

– Валяй!

– Сегодня на ярмарке артисты рассказывали легенду о Муг. Что-то про вознесение на небо.

– Ну, и что?

– Не совсем понимаю, что это за легенда… Разве Муг – не просто дневное светило?

Фавн ошарашенно выпучил глаза:

– Ты не знаешь эту легенду? Вам что, в вашем Куан-Лун старейшины не рассказывали?

– Я… не особо лажу с односельчанами… – промямлил Малеа. – Моя… семья… мы стараемся не вмешиваться в дела стаи.

– А родители?

«…»

– Э-э-э-э, ну да ладно. Раз не знаешь – расскажу, – хлопнул в ладоши Рура. – Впрочем-то, она простенькая, эта легенда.

Фавн откашлялся и начал:

– В стародавние времена вурки не знали света. Срединным миром правила всепоглощающая Тьма. Она царицей гуляла по землям, которые мы сейчас именуем домом, и наводила повсюду страх и ужас. Многие пытались бороться с ней, но никто не мог одолеть Небесную. Драконы созвали собрание: все народы откликнулись на их зов. После долгих споров, вурки пришли к простому выводу – Небесную может победить только Небесный. А его сотворить могли лишь благородные фениксы. Выбрав от каждого народа по представителю, вурки отправили тех к фениксам с мольбой о помощи. Величественные птицы откликнулись на зов вурков и выбрали в качестве нового Небесного молодого дракона Муга. Сжигая себя заживо, фениксы отнесли душу Муга в Высший мир. Однако молодому Небесному не удалось навсегда прогнать Тьму – они до сих пор борются за право владеть Высшим миром.

– Я и не знал… Но постой, фениксы сожгли себя, относя душу Муга в небо? – Малеа недоумевал. – Это… Как это?

– Малеа, очнись! Это же всего лишь старая байка, которую мамаши рассказывают на ночь деткам, – сморщился Рура. – Есть легенды гораздо интереснее. Например, про похождения Лукара-Большой-Клык или про Небесного тигра Митру – повелителя грозы.

Фавн опять рассмеялся. «Но все же фениксы… а не был ли тот на берегу…» – Малеа встряхнул головой, отгоняя не самые приятные воспоминания. – «Рура прав, не стоит перед сном забивать голову всяким бредом».

Мысли медленно текли в охмелевшей голове. Весь мир вокруг будто замедлился, растянулся, как жидкая карамель. Волк поднял взгляд к небу и с наслаждением потянул прохладный ночной воздух.

«Ужасная Тьма? Но ночь же такая приятная. Как она может быть ужасной».

Яркие звезды торжественно мерцали в бескрайней черноте. Ночью окружающие предметы, даже привычные и знакомые каждому, принимали самые необычайные и причудливые формы. Темнота искажала мир, превращая его в некое подобие полубреда, полусказки. И только звезды неизменно озаряли землю.

Где-то далеко послышался одинокий вой: дикие волки. Глупые создания, неспособные даже говорить, не то, что перевоплотиться. Их назвали так лишь из-за внешнего сходства с волками небесными, чему последние явно не были рады.

Бутыль давно опустела, и фавн заснул крепким сном, зарывшись в мягкое сено, покрывающее крышу. Малеа постарался растолкать того, но после нескольких неудачных попыток махнул рукой. Волк осторожно, стараясь не свалиться с лестницы, спустился с крыши. Двор окутывала ночная мгла – мягкая и ласковая. Она нежно окружила юношу, что-то приглушенно шепча. Этот шепот казался знакомым и родным. Поднявшись на крыльцо, прежде, чем зайти в двери, Малеа в последний раз окинул взглядом бескрайний небосвод: показалось ли, но блеклая одинокая звезда чуть мелькнула и пропала. Пропала навсегда.

Глава 3 – Грезящий наяву

Руван стоял посреди леса, темного и тревожного. В косматых кронах не было слышно ни одной птицы, ни один лучик света не пробивался сквозь густую листву. Воздух словно застыл: непроглядный туман стелился под ногами, ватой окутывал тело, убивая все звуки. Феникс не слышал даже собственного дыхания – будто его и вовсе здесь не было. Не в силах терпеть эту пронзительную тишину, Руван громко крикнул, но звук потонул в бесконечной тьме, а вместо голоса феникс услышал лишь тонкий писк.

Все вокруг казалось одинаковым. Не имея никаких ориентиров, феникс наобум двинулся вперед. В странном лесу не было ни трав, ни кустарников, лишь опавшая листва хрустела под ногами. Вернее, Руван чувствовал, как под ногами сминаются листья, перемалываются в крошку, но самого хруста не слышал. Аптекаря со всех сторон окружали деревья; их раскидистые ветви, покрытые бесцветными листьями, переплетаясь между собой, полностью перекрывали небо. Он осторожно подошел к ближайшему и протянул руку. Пальцы коснулись чего-то холодного, шершавого, похожего на чешую змеи. Острые «чешуйки» ровными рядами покрывали ствол, и, казалось, чуть заметно подергивались. От вибраций этих становилось не по себе. Приложив к дереву ладонь, Руван понял, что вибрировало все растение – под корой, в глубине у самого ядра явно ощущались ритмичные толчки, будто внутри билось живое древесное сердце. Внезапно под корой будто что-то пробежало – чешуйки резко вздернулись рядком, прорезая по стволу некую дорожку. Руван отдернул руку – на пальцах виднелась свежая царапина. Кровь была яркая и теплая, полная противоположность этому холодному бесцветному лесу. Оставшийся на коре алый след медленно впитался в древесину. Краем глаза Руван заметил, как дерево довольно вздрогнуло. Заметил и постарался тут же это забыть.

Внезапно воздух прорезал душераздирающий вопль. Разрывая туман, этот крик долгим эхом разлился меж деревьями. Опешив, Руван завертелся на месте, стараясь определить источник звука. Сердце билось в груди, словно птица, запертая в клетке. Стало невероятно жарко. Руван сломя голову кинулся бежать на помощь кому-то или чему-то, столь отчаянно стенавшему. Он ураганом проносился сквозь лес, разбрасывая вокруг себя ошметки павшей листвы, будучи не до конца уверенным, правильно ли он вообще бежит. Неожиданно деревья кончились, открывая взору широкую поляну.

Здесь не росла ни одна травинка. Руван сделал шаг и услышал громкий хруст. Вот только хрустели вовсе не листья – землю под ногами покрывали кости. Маленькие и большие, они омерзительно блестели, заполняя поляну тусклым сиянием. Чем дальше шагал феникс, тем больше становилось костей и тем гуще становился туман вокруг. Дорога повела вверх – ближе к середине поляны кости образовывали настоящую гору. Ступать стало сложнее, хрупкие скелеты крошились под ногами, осыпались, утягивая феникса за собой. Вцепившись руками в стены горы, Руван посмотрел наверх – на вершине кто-то стоял. Длинные крылья и хрупкая фигура – вурк завороженно смотрел в небо, застыв на месте. Снизу было плохо видно, но аптекарь заметил, что в руке его был зажат окровавленный кинжал. Руван застыл на месте, не смея и вздохнуть.

Стоявший был темен, как ночное небо. Длинный хвост его безжизненно свисал с края костяной горы. Вдруг он резко развернулся и посмотрел вниз. Молящий взгляд пронзительных синих глаз впился в немую фигуру феникса, стоявшего у подножия. Вурк одними губами прошептал: «…спаси…»

Все еще смотря на Рувана, он медленно поднял кинжал. Феникс слишком поздно догадался, что тот собирается сделать – он рванул вперед, кости рассыпались под ногами, как рыхлый песок. Раздался приглушенный крик – вурк с размаху всадил клинок себе в грудь. Послышались мучительные хрипы и стоны. Вурк осел на колени, кости под ним окропились алыми каплями. Глаза все время неотрывно смотрели на феникса. Он постарался что-то сказать, но изо рта доносились лишь непонятные булькающие звуки. Руван карабкался изо всех сил, но чем сильнее он старался, тем сильнее осыпались кости, сбивая его с ног и заваливая сверху. В какой-то момент феникс понял, что его самого нужно спасать.

Из раны вурка кровь капала все сильнее, неровными ручейками стекая с вершины. Ручейки объединялись, ускорялись, и вот на кувыркающегося внизу Рувана уже несся настоящий кровавый поток. Последнее, что увидел феникс прежде, чем его с головой накрыла отвратительная красная масса, это ярко-синие, уже мертвые глаза самоубийцы.

Аптекарь проснулся от удара – ворочаясь во сне, он умудрился упасть с кровати. Одеяло, слетев на пол, змеей окутывало ноги; длинные перья хвоста растрепались, торчали в разные стороны безобразным веником. Руван дышал часто и громко. Он будто все еще находился в том лесу, карабкался по омерзительной костяной горе. По спине медленно стекали холодные капли пота, а в ушах стоял оглушительный вой кровавого потока.

Опершись о кровать, Руван поднялся. На белой простыне, там, куда феникс положил руку, расцвел алый цветок – на пальцах красовался свежий порез, кровь вытекала ровными, размеренными толчками. Руван застыл, не зная, что и думать.

– Совпадение… Проклятое совпадение, – проворчал он после продолжительного молчания.

Из открытого окна потянул свежий ночной ветерок. Стало зябко. Подняв одеяло с пола, Руван накинул его на плечи и сел на кровать, пустым взглядом уставившись в темноту комнаты. Порез щипало. Подняв руку, феникс коснулся ранки кончиком языка – вкус был соленым, чем-то напоминающем ржавчину. Молящие о спасении голубые глаза появлялись перед взором каждый раз, стоило только фениксу опустить веки.

Дальше так сидеть не было смысла, но и сон не шел. Вздохнув, Руван натянул рубашку и вышел из комнаты. Коридор пустовал, что было неудивительно в это-то время суток. Глухая ночь завладела гостиницей; казалось, ее непомерная тьма тягучим потоком втекала в помещение через окна и двери. Рувану почудилось, что он блуждает в каком-то смоляном потоке. Отвратительное чувство, будто он с ног до головы измазан в грязи, не давало фениксу покоя.

– Зачем я сюда вышел? – он соображал с трудом, голову словно сдавили металлическими тисками.

Спустившись по лестнице, феникс вспомнил о купальне, что находилась на первом этаже. «Не засну, так хоть помоюсь», – решил он, заворачивая в нужную дверь. Ванное помещение было пусто. Стены, отделанные камнем, гулко отражали одинокое эхо шагов. На лавочках рядком стояли пустые шайки. В углу красовалась просторная ванна. Вода в ней менялась раз в пять дней, но этого было вполне достаточно, ибо ванной мало кто пользовался – простого обмывания в кадке вуркам более чем хватало.

Сложив одежду тут же на полу, Руван с головой погрузился в холодную воду. Стараясь хоть как-то отогнать остатки кошмара, он оставался под водой до тех пор, пока легкие начало чуть ли не разрывать от недостатка кислорода. Судорожно вдыхая воздух, он вынырнул, чтоб потом беспомощно раскинуться в огромной ванне, устремив немигающий взгляд вверх.

Сквозь окно в потолке бесцветно мерцали звезды.

***

Утро выдалось ясным. Вернее, не утро, а полдень. Малеа сопротивлялся пробуждению, как мог, но противный сон все же кончился, выкинув волка на растерзание жестокой реальности. А реальность действительно сегодня была особо стервозна: вчерашнее вино не казалось настолько крепким, когда юноша его пил, однако сейчас он в полной мере ощутил на себе все прелести похмелья. В голове будто засела стая диких кабанов, которым их заточение в тесной черепной коробке совсем не нравилось – голова раскалывалась от боли.

Проснувшись, Малеа обнаружил себя спящим в верхней одежде; одеяло, так же, как и подушка, валялись на полу. В комнате витал стойкий запах подкисшего вина, описать же запах изо рта не представлялось возможным – он особо сильно ударил по чувствительному волчьему носу. На нетвердых ногах юноша побрел в купальню и долго смывал с себя последствия ночного веселья.

Завтракал Малеа водянистой «кашей», которую (о чудо!) умудрился приготовить самостоятельно. На веранде было хорошо – тонкий навес защищал от палящих лучей светила, а дивный аромат цветов, растущих тут же, будто бы желал постояльцам «приятного аппетита». Малеа сидел, как всегда, в одиночестве – Рура с утра еще убежал по делам, а больше поговорить тут было не с кем. На другом конце веранды сидели два кота – они громко беседовали, хотя… правильнее было бы сказать – «говорили», ибо собеседники совершенно не слушали друг друга, говоря одновременно каждый о своем. Волк их не слушал, но до ушей иногда долетали обрывки фраз: про каких-то магов, сны и чудеса.

«Пф, чудеса… Вот бы и мне чудо встретить…»

Но тут вниманием волка завладели две бабочки, что беззаботно порхали над ароматными бутонами. Наблюдая за воздушным танцем крылатых красавиц, Малеа уже предвкушал сегодняшний день: уж теперь-то он будет осторожнее и не повторит вчерашних «приключений».

Насидевшись вдоволь на террасе, волк с легким настроением вышел со двора. Погода была прекрасной. Яркие лучи Муг заливали все пространство: казалось, улица утопает в бесконечном озере света. Зеленая листва деревьев, высаженных по обочине дороги, приятно шелестела на ветру, словно растения тихо перешептывались на неведомом для вурков языке. Улицы пребывали в ленивой тишине – почти все сейчас были на ярмарке. В сумке еще болтались остатки изделий, к тому же головная боль почти прошла.

Решив попытать счастья на рынке, Малеа направился к реке. Улицы на окраине города были тихими, не торговыми, но чем ближе юноша подходил к мосту, тем чаще попадались лавки и магазинчики. Из-за жары многие продавцы повытаскивали товар на улицу – не очень-то просто в такое пекло сидеть в душном помещении. На прилавки волк почти не смотрел. Но совпало ли так или провидение подшутило, что, проходя мимо очередного торговца, юноша хвостом случайно сбил хлипкий прилавок. Деревянный стол полетел кувырком, раскидывая весь товар по земле.

– И-извините! Я случайно! – взвизгнул Малеа.

Продавец промолчал, лишь фыркнул да недовольно покачал головой. Растерявшийся Малеа кинулся собирать раскиданное – товаром оказались книги.

– Я соберу, – тараторил волк. – Я все ОЙ!

Не удержав собранную стопку в руках, волк снова уронил книги на землю. От стыда Малеа готов был провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться. Или убежать. Опустившись на колени, он снова принялся собирать книги, но вдруг застыл на месте – одна книга, упав, раскрылась. Но не это удивило волка, а фраза, случайно попавшая на глаза: «… и прогнал Муг Тьму…». В памяти тут же всплыл вчерашний спектакль. Заинтригованный волк спросил:

– Сколько… Сколько стоит?

Продавец, наверное, еще долго помнил черного волка – не столько из-за необычного цвета, сколько из-за того, что, расплатившись за книгу, Малеа в задумчивости побрел туда, откуда пришел, напрочь позабыв об обещании помочь собрать разбросанный товар.

Надо сказать, что постоялый двор Руры находился на самой окраине города – дальше только лес. Если идти вдоль речки, против течения, то можно попасть на небольшую полянку. Окруженную невесомыми березками, ее давно заприметили городские. Здесь в реку впадал небольшой ручей. У самой воды стояла открытая беседка, до крыши заросшая лозами винограда. За ней через ручей был перекинут узкий мостик, по которому можно было пройти только по одному. Вьющаяся за мостиком тропинка убегала вглубь леса. Место это было очень живописное и спокойное.

Вот к этой-то беседке и направлялся Малеа, прихватив с собой купленную книгу. Одна мысль не давала волку покоя:

«Я же вурк, но не знаю ни одной сказки, ни одной легенды. Я даже о волках небесных не знаю ничего… Рура рассказывал про небесного фавна Пи́рка, а он – покровитель фавнов. А какой покровитель волков?»

Думы эти посетили волка не зря – книга оказалась сборником легенд Парам-Вим. Легенды в основном рассказывали о Небесных, а эта тема волку была в новинку. Нет, Малеа знал, кем были Небесные, знал даже имена нескольких. Но все же он никогда не интересовался этой темой специально. Вчерашнее же выступление произвело на юношу довольно сильное впечатление, ведь в нем практически говорилось о создании Муга – источнике тепла и света всего Срединного мира. Потому-то, обрадовавшись приобретению, парень тут же позабыл обо всем. Направляясь к беседке, он намеревался вдали от лишних глаз спокойно полистать книжицу. Однако волк не знал, что по пути повстречает знакомых – Лаг и Киви весело окликнули Малеа сзади.