Текст книги "Рассыпаясь серебром"

Сложно было поверить, что у подобного вурка есть хотя бы просто знакомые, не то, что друзья. Но знакомые имелись, и Данира как раз входила в их число.

Навалив свой старый короб на спину, Руван вышел на улицу. Время уже подходило к обеду, но идти в Дом сейчас не имело смысла – он открывался для посетителей лишь под вечер и работал ночь напролет, а значит, танцовщицы сейчас будут отсыпаться.

В животе требовательно заурчало, и Руван решил первым делом позаботиться о пропитании. Благо, в городе вроде Карун проблем с этим не было – куда ни глянь, везде лотки, харчевни и пабы. Завернув в первое попавшееся заведение, феникс проскользнул в самый дальний угол и закрылся ото всех листами с меню.

– Ты слышал, кто в городе появился? – послышалось с соседнего столика. Разговаривали два охотника.

– А что там? – сплетня явно заинтересовала собеседника.

– Маги. Самые настоящие маги, – с заговорщицким видом на весь зал «прошептал» первый.

– Ой да ладно! Врешь?

– Нет! Сам… э-э-э, слышал… Говорят, они делают сны явью! – еще громче зашипел первый.

– Да ну-у-у! Это как так?

– А вот так. Приходишь к ним и – РАЗ! – видишь сон! И не спишь при этом!

– Я слышал, они и лечат так! Сосед вчера ходил к ним – и у него… – ловко втесался в разговор третий сплетник, чем мгновенно привлек к себе внимание остальных.

«Маги, сны – вот простофили! Верят в сплетни всякие», – дальше слушать этот бред Руван не стал.

Быстро покончив с едой, аптекарь направился на центральную площадь – именно она на время ярмарки сосредотачивала в себе всю жизнь города. Лоточники начинали торговлю с раннего утра и сейчас уже вовсю зазывали прохожих к себе в лавки.

На ярмарку Карун-Го приезжали со всех уголков долины: охотники – в основном небесные волки – продавали меха и изделия из кости, мастера камней – украшения, драконы – лучшие кузнецы – труды своего ремесла. Тут были и артисты, и менестрели. Всяческие гадалки и ворожеи всё норовили «погадать на удачу», а их вечно кричащие дети бегали под ногами, как стая надоедливых галчат. С последними как раз расслабляться было нельзя – дети есть лучшие карманники. Отчасти, еще и из-за этого Руван не любил толпу.

Аптекарь неспешно бродил вдоль прилавков, рассматривая понравившийся товар. Он проходил по рынку несколько часов и даже умудрился продать несколько снадобий, но толкотня и шум уже порядком поднадоели фениксу. Подтянув на спине короб, Руван свернул в ближайший переулок. Тут было гораздо тише, а народу порядком поубавилось. Внезапно что-то в пыли дороги привлекло внимание феникса, что-то маленькое и блестящее. Наклонившись, он подобрал находку – то был искусно вырезанный из кварца кулон в виде маленького листочка. Работа была настолько кропотливой и тонкой, что Руван даже подумал в начале, будто листочек настоящий, а не сделан из камня – точно живой, дышащий. Казалось, подует ветер, и он улетит вслед за ним. Резные уголки игриво загибались внутрь кулона, а темные, темнее основного цвета, прожилки изящными линиями прорезали весь листок, словно паутина.

Оглянувшись убедиться, что кулон никто не ищет, Руван аккуратно протер подвеску от пыли и расправил тонкую цепочку.

– И как такую красоту потерять можно? – подивился феникс.

В голову неожиданно пришла интересная мысль – вешать подобное украшение на шею взрослому фениксу было бы немного странно, но вот… Не став тянуть, Руван в несколько оборотов намотал цепь на запястье, и, немного помучавшись, закрепил замок. В руке сразу почувствовалась тяжесть, непривычная, но приятная. Чуть улыбнувшись, феникс пошел дальше.

***

– Не пойдешь с нами, Малеа? – вопросительно помахал хвостом Ро.

– Хах, нет, спасибо, – улыбнулся волк. – Мне есть где остановиться.

Путники уже дошли до города и сейчас стояли у западных ворот. Строго говоря, воротами их можно было назвать с большой натяжкой – скорее два высоких столба по двум сторонам дороги да прибитая между ними перекладина, что держалась на честном слове. Карун-Го не был огражден стенами, как многие города долины, здесь не было постов или охраны – это было бы весьма неудобно для торгового города. По крайней мере, так считал совет.

Распрощавшись с волком, «вольные путники» ушли. Малеа не врал, когда говорил, что ему есть, где остановиться. В восточной части города, на противоположной стороне, находился дом фавна по имени Рура. Малеа познакомился с этим малым в прошлом году, когда впервые посетил местную ярмарку. Тогда подобный город был волку в новинку – большой, оживленный, полый незнакомых вурков и незнакомых мест. Он наивно надеялся остановиться в какой-нибудь гостинице, однако цены оказались просто зверскими – подумать только, семь зеринов за маленькую тесную комнатку даже без умывальника! Малеа уныло бродил по затопленным телами улицам, когда случайно наткнулся на Руру. Парень оказался владельцем небольшого постоялого двора на окраине города и с радостью предложил волку ночлег по более приемлемой цене. К тому же, словоохотливый фавн быстро объяснил Малеа «правила города», как он сам выразился, – рассказал, где лучше еда и дешевле развлечения, куда можно заглянуть на досуге, а в какие уголки города лучше не соваться. Тогда Рура буквально спас волка, и сейчас при мысли о ночлеге Малеа подумал в первую очередь о нем.

Войдя в город, Малеа как-то сразу умудрился втесаться в неспешный поток вурков, что лениво тянулись из пригорода к центру – там располагались торговые ряды. Втесался, и тут же наткнулся на «правила города» – в толпе волку несколько раз наступили на хвост и толкнули под ребра. «Знаешь фразу – убей или будешь убит», – вспомнились слова Руры, – «Так вот, в городе то же самое. Если не толкнешь того, кто мешает, то толкнут тебя. Пропустишь в очереди того, кто за тобой – и тебя просто сдавит потоком набежавших за ним. Это тебе не деревня! Пора отвыкать от своих сельских привычек!» Вот только легко сказать, да сложно сделать. Особенно когда ты можешь увидеть лицо толкнувшего тебя лишь поднявшись на носочки. Потому волк поджал уши и поспешил выбраться из толпы.

Впереди уже слышался шум ярморочной площади, но сейчас Малеа не хотелось кидаться в торговлю. Он свернул с основной дороги в переулки. Тут было гораздо тише и спокойнее, но продавцы добрались и сюда. Лотков было меньше, как и покупателей. Продавцы сидели какие-то притихшие, с расстроенными лицами. «Проиграли войну за места», – усмехнулся про себя Малеа. Товар у них был самый обычный, но один прилавок заинтересовал волка больше всех.

– Извините, – робко спросил Малеа у торговца, – вы продаете только свои изделия?

Прилавок не блистал разнообразием товаров, но подвески и браслеты, продававшиеся тут, выглядели весьма интересными – симпатичные украшения, в основном, из волосатика.

– А тебе чего, парень? Покупать? – спросил, вставая, продавец. Это был грузный полосатый кот. Его широкий хвост вяло покачивался из стороны в сторону.

– Напротив, я продать хочу, – возразил Малеа.

«…» – хвост лоточника замер, а брови полезли на лоб.

– Видите ли, я мастер камней, делаю украшения. Обычно из разновидностей кварца. Они неплохие… но я не умею продавать, – проговорил Малеа, что-то доставая из наплечной сумки. Увидев это «что-то», продавец потрясенно замер. Кулон был не просто «неплохим», он был великолепным! На витой цепочке, настолько тонкой, что ее почти не было видно, висел изящный колокольчик из розового кварца. Причудливый цветочный орнамент с боков плавно перетекал на края, маленький язычок при движении издавал легкий, чуть слышный звон.

Придя в себя, лоточник проговорил осипшим голосом:

– И ты… хочешь, чтоб их продавал я?

Малеа чуть кивнул. Глаза кота на миг вспыхнули жадным блеском, но он быстро взял себя в руки. Его изделия были хороши, даже очень, но по сравнению с этим, они выглядели настоящим мусором.

– Хорошо, я могу купить у тебя парочку… Сколько сейчас есть? – протянул кот.

– Сейчас я могу дать шесть подвесок и три пары сережек, – ответил Малеа.

– Идем, – поманил волка лоточник, очищая место на столике за прилавком, – показывай.

Малеа осторожно вынул из сумки кожаный сверток и раскрыл его. Камни блеснули на свету, заиграли всеми цветами радуги.

– Сколько просишь? Могу взять по тридцать аринов за кулоны и сорок за серьги, – бегая глазами, предложил кот.

– Хм-м-м… господин, продавать я не умею, да и не люблю, это так. Но не надо считать меня дурачком, – улыбнулся Малеа. – Семьдесят зеринов за все.

– Да ты свихнулся, малый! Торговаться удумал?!

– Отказаться ваше право. Найду другого, – пожал плечами волк, начав сгребать украшения обратно.

– Стой, стой, стой! Погорячился я, прости. Ну, может сбить хоть до пяти сотен? – кот схватил парня, показывая пятерню. – Пять, пять сотен аринов?

– Вы легко окупите расходы, продав их за гораздо большую цену, – Малеа стряхнул когтистую руку кота, однако перестав складывать украшения в сумку.

Лоточник задумался. С одной стороны, семьдесят зеринов – очень большая сумма. С другой – за такие превосходные изделия можно заработать раз в пять больше, если знать, кому предлагать. А кот знал, и очень хорошо знал.

– Ладно, уговорил, – сдался кот, – семьсот, так семьсот.

Кот быстро отсчитал нужное количество монет – ровно семь маленьких связочек, по десять блестящих золотом обручей в каждой. Аккуратно завернув все в кожаный кошель, Малеа направился дальше. Волк был весьма рад удачной сделке, но еще радостнее было коту.

В хорошем расположении духа, молодой волк свернул в переулок, даже не заметив, как из небрежно раскрытой сумки выпал маленький кулон-листочек.

Глава 2 – Увядающие звезды

Время давно уже перевалило за полдень. Руван стоял у черного входа Дома Даниры. Кабаре находилось в восточной части города на берегу Рун-Нор. Это было большое двухэтажное здание с каменной основой, окрашенное в аляпистый розовый цвет. Фасад здания был обращен к улице, главный вход украшали деревянные колонны, поддерживающие легкий навес. В целом, Дом выглядел довольно опрятно.

А вот обратная сторона здания чистотой не блистала. Дом стоял фасадом на улицу, соответственно другая сторона была обращена в сторону реки. В паре метров от того, что именовалось черным входом, а именно – хлипенькая корявая дверца да кривое крылечко, возвышались густые заросли рябинника. Его нежно-кремовые соцветия ярко контрастировали с чернотой служебного входа Дома. Несмотря на всю грязь, покрывающую крыльцо, в материале его угадывались изящные изгибы довольно ценной породы дерева. Темноватые прожилки, от недостатка ухода покрывшиеся пушистой гнилью, все еще слабо блестели старым лаком в свете Муга, но увы, спасти их уже не представлялось возможным – под совместным воздействием влаги и тени дерево было вынуждено на долгое разложение, превращение в распухшую хрупкую труху. Уже сейчас оно выглядело весьма неприятно, и Руван откровенно брезговал прикасаться к двери руками. Постучав подобранной с земли веткой, феникс сошел со ступенек вниз и принялся ждать.

Через несколько минут внутри послышались торопливые шаги. Стройный фавн, одетый в, на удивление, прилежный (не считая вульгарный бордовый цвет) костюм, осторожно приоткрыл дверь и улыбнулся:

– Добрый день, господин Руван, мадам давно ждет Вас.

Кивнув, феникс вошел в темноту прихожей. Здесь было мрачно и пыльно, по углам комнаты лежала наваленная рухлядь, в виде старых декораций и сломанных столов – словом, мусор, от которого, по мнению Рувана, давно нужно было избавиться. Феникс со своим коробом за спиной с трудом передвигался в тесноте служебных помещений, но снять ношу и понести в руках ему не позволяло тупое упрямство. Фавн, честно сказать, был просто ужасным проводником – совсем не заботясь об отставшем госте, он быстро семенил вдоль коридоров, даже не оглядываясь посмотреть, а идет ли гость за ним вообще. Если бы Руван был тут впервые, он наверняка заблудился бы.

Недра Дома Даниры уже вовсю готовились к предстоящему вечеру. По узким коридорам то и дело пробегали суматошные работники, таща в руках свертки ткани, посуду или продукты. Из-за поворота до феникса дошел кисловатый запах какого-то блюда, от которого противно защипало нос – есть здесь аптекарь точно бы не рискнул. Впрочем, не едой Дом славился, а своими пышными выступлениями да громкими попойками.

Служебные помещения были темны и неопрятны. Узкие проходы, что скрывали от зрителей настоящую жизнь сего заведения. По правую руку от феникса промелькнули двери – надпись от руки на кривой табличке гласила: «зал». Двери хлопали туда-сюда, как мельничные крылья, каждый раз пропуская через себя толпы суетливых работников. Сквозь мелькающий проем то и дело проглядывал просторный зал. Широкие столы, мягкие кресла, богатые портьеры – будто совсем другой мир. В самом центре зала возвышался круглый подиум, предназначенный для танцовщиц. Руван увидел помещение всего на миг, но в голове уже прозвучали шум музыки и крики зрителей.

Быстрый фавн уже давно скрылся из виду. Слегка помедлив, аптекарь свернул в следующую дверь – если память не подводила, то он должен был выйти к лестнице. Этот коридор резко отличался от предыдущих. Он был такой же темный, но эта темнота создавалась нарочно. Стены были обиты мягкой тканью, цвет которой невозможно было определить в тусклом свете массивных, но довольно элегантных настенных подсвечников. Заряжены они были черными свечами, большинство из которых не горело. В мягких стенах скрывался ряд аккуратных дверей без табличек, но с номерами.

«Приватные», – скривился феникс. В горле встал противный кислый ком. Руван ускорил шаг. Благо уже в конце коридора, скрытая тяжелыми шторами, притаилась лестница.

Поднявшись на второй этаж, Руван вздохнул с облегчением. Обстановка тут была пусть и не очень, но все же более приятной – феникс попал в светлую комнату. На украшенных неприметным узором стенах висели резные бра, огонь свечей тихонько покачивался из стороны в сторону, когда кто-то проходил мимо. В глубине комнаты расположились миниатюрные диванчики. Фавн-проводник дожидался аптекаря у непримечательной двери в глубине комнаты. Руван знал – там находилась гримерная. Поклонившись, фавн ушел. Старый паркет противно поскрипывал в такт его движениям. Через стенку слышались возбужденные голоса, однако быстрый топот прервал их, и дверь резко распахнулась.

– Наконец-то Вы пришли, дорогой мой! Противный управляющий вчера не дал мне к Вам подняться! – закудахтала появившаяся в дверях старая гагана в истинном обличии.

– И я рад вас видеть, госпожа Данира, – улыбнулся Руван, обнимая старую леди.

– Ох, это Руван!

– Наконец-то!!

– Господин Руван, я здесь, сначала я!

– У меня как раз кончился мой порошочек!

– Спокойно, дамы! Нашего дорогого гостя хватит на всех, – степенно проговорила старуха. – Проходите, дорогуша. Негоже Вам стоять в проходе.

Гримерная представляла собой большую комнату, обставленную мягкими диванами и кушетками. Стены были выкрашены в нежный персиковый цвет, три огромных окна закрыты плотными шторами. У дальней стены стоял большой трельяж, вокруг которого суетились танцовщицы. За ширмами прятались от мужских глаз еще не переодевшиеся девицы. Танцовщицы-кошечки в звериных формах, только что обсуждавшие какую-то новость, поспрыгивали с кушеток и принялись ласково тереться об ноги Рувана.

На первый взгляд могло показаться, что здесь чисто и уютно, однако присмотревшись, визитер мог заметить и подранные когтями ножки стульев, и заляпанную всякой всячиной обивку диванов… В комнате царило то, что принято в обществе называть «творческим беспорядком», хотя Руван называл это словом попроще – бардак. На полу валялись чулки вперемешку с диванными подушками, в воздухе стояла тошнотворная сладкая смесь различных духов. Вдохнув поглубже, феникс вошел в внутрь. Побросав все, чем они занимались до этого, девицы сбежались к аптекарю.

Неподготовленный новичок давно бы уже растерялся от такой картины. Сейчас Руван знал, что делать и как себя вести, однако в первый раз он очень сильно растерялся – застыл на пороге, не мог и слова вымолвить. В сопровождении кучи мурлычущих созданий, феникс добрался до ближайшего дивана: «Начнем, пожалуй, с лечебных чаев», – аптекарь осторожно достал из короба свертки со снадобьями и принялся терпеливо ждать, когда утихнет весь гам. Под предупреждающими взглядами старухи Даниры девушки наконец успокоились и расселись вокруг гостя.

У Рувана было все – от порошка от кашля, до раствора, улучшающего цвет кожи. Аптекарь не особо торопился в Дом из-за того, что здесь у него, как правило, раскупали все. Надеясь подольше поторговать на ярмарке, Руван намерено не стал предупреждать Даниру о своем прибытии, но вездесущая старуха все прознала сама.

Хоть Дом Даниры и был одним из известнейших увеселительных заведений во всей долине, в лицо старую гагану мало кто знал. Это была маленькая скрюченная карга с полуоблезшими крыльями и крючковатым клювом. Ее одежду обычно составляло поношенное платье и изъеденная молью шаль. Глядя на эту особу и не догадаешься, что именно она хозяйка знаменитейшего кабаре Парам-Вим.

Вообще, Дом основала не сама Данира. Он существовал, наверное, с самого основания Карун-Го. Однако именно гагана сделала его таким популярным местом, именно с ее именем была связана слава Дома. Сейчас мало кто помнил, как называлось кабаре, до управления старухи. Тогда это был просто небольшой паб с самой пресловутой развлекательной программой, даже здание было другое. Безвкусная еда, хамы-служащие, выступления народной самодеятельности. Как всего одной женщине удалось сделать из этого то, чем Дом являлся сейчас, оставалось загадкой для многих.

Данира строго следила за своими работниками и работницами, но никогда не экономила на них. За короткое время были раскуплены и фито-чаи, и порошки от сыпи и раздражений, и растирки, и растворы, и сиропы, и всевозможные целебные масла. Большинство из них были лишь пустышками, но именно пустышки и расходились быстрее всего. Настоящие лекарства Руван никогда не продавал в подобных местах. Феникс внимательно записывал каждую проданную склянку в блокнот, чтоб потом предъявить счет за все Данире.

Девицы ждать себя не заставили: с щелчками полетели пробки с новеньких бутылочек, с шуршанием разрывались бумажные упаковки. Старательно растирая только приобретенный раствор по коже, какая-то пташка как бы невзначай взглянула на правое запястье Рувана:

– Кака-ая прелесть! Девочки, посмотрите!

Только избавившись от назойливого внимания, Руван снова оказался в центре охающей толпы. Феникс старался сохранять спокойствие, но эти постоянные возгласы, ахи-вздохи, вкупе с витающим по комнате сладковатым запахом порядком поднадоели ему.

– Где Вы взяли такую милую штучку? – спросила рыженькая кошечка, впившись жадным взглядом в подвеску-листочек.

– На ярмарке, – буркнул феникс.

– Это кварц? Какая прелесть! – пропела сидевшая слева пташка. – Не подскажете торговца?

– Он был последним.

– Господин Руван сегодня бука, – показывая язык, подразнила девица у окна.

– Господин Руван всегда бука! – поддразнила ее подруга.

– Ах, кварц привлекает удачу! Вам его девушка подарила? – подмигнула еще одна.

– Какая девушка?! Руван, дорогой, у Вас есть возлюбленная?

– Не мели чепухи! Разве стал бы господин проводить время с нами, если бы у него была спутница жизни!? – вслед этому замечанию со всех сторон посыпались глумливые «хи-хи».

Бабы. Всегда галдят о какой-то чуши без умолку. Внезапно захотелось наружу, на свежий воздух. Оставив спорящих девиц, Руван тихонько, стараясь не привлекать внимания, подкрался к стоящей у двери старухе.

– Я пришлю лакея в гостиницу вечером, – сказала Данира, получая из рук феникса счет с кругленькой суммой. Коротко кивнув гагане, феникс поспешил удалиться.

Оказавшись вне Дома, Руван с наслаждением вдохнул свежий уличный воздух. Однако не успел аптекарь отойти и на шаг, как из распахнутого окна второго этажа послышалось кокетливое «Увидимся снова, господин!» Не оборачиваясь, Руван ускорил шаг, чем только усилил смех легкомысленных созданий.

Порядком утомившись от такой «веселенькой» компании, феникс пустился вдоль реки – берег были тих и пустынен. Неторопливое журчание Рун-Нор успокаивало и позволяло собраться с мыслями. Приглядев небольшую светлую опушку, спрятанную от глаз высокими зарослями, Руван снял с плеч короб и прилег на траву. Положив под голову руки, феникс зажмурил глаза.

Река протекала через весь город, но на берегу практически не было строений. Хоть вода в Рун-Нор и была чистой и пригодной для питья, жители Карун-Го предпочитали пользоваться водой колодезной. Наверное, поэтому берег и выглядел диким и необжитым, что весьма радовало феникса.

Руван поднял правую руку над собой – на запястье, отражая тысячью лучами свет Муг, заблестел кулон. На лицо брызнули светло-зелёные блики. Феникс зажмурился и повертел листочком в разные стороны:

– Кто же тебя сделал?

Что-то его привлекало в этом кулоне. Что-то, гораздо сложнее внешнего вида. Какое-то чувство, приятное чувство, что вспыхнуло в душе, когда феникс впервые взял подвеску в руки. Какая-то неуловимая мысль, догадка, одна из тех, что роем вьется в голове, но стоит задуматься над ней – разлетается без остатка. Рувану нравился кулон, он как родной пришелся по руке. Найти его мастера было бы очень занятно, но одновременно и очень страшно – страшно от мысли, что мастер мог потребовать свое творение назад.

«Не отдам».

Наигравшись, Руван поудобнее устроился в мягкой, слегка влажной траве и начал размышлять. Благодаря стараниям достопочтенной мадам Даниры, на хорошую торговлю на площади он мог больше не рассчитывать – практически весь ходовой товар был раскуплен. Оставались лишь малочисленные частные клиенты, и первым из них на ум пришел Раэ́ль.

Раэль, этот шустрый маленький ящер, работал городским врачом. Они с Руваном вместе учились лекарскому делу в Ила́н-Го́ у одного учителя и были знакомы с детства. Если Руван любил уединение и покой, то Раэль всегда был душой любой компании. Такое различие характеров не помешало им стать хорошими друзьями и поддерживать связь даже после окончания учебы. И сейчас, Раэль с удовольствием приобретал у своего бродячего коллеги полезные снадобья.

Вспомнив о ящере-враче, Руван слегка улыбнулся. Раэль обладал своего рода харизмой. Врач вел себя спокойно и сдержанно. Однако эта сдержанность была приятна, при беседе с ним не создавалось ощущения отчужденности, напротив, казалось, будто каждое слово, каждая фраза, оброненная Раэлем, пропитана дружелюбием и даже уважением. Но он совсем не был снобом, как могло показаться – умел и любил пошутить, но делал это всегда к месту, будто заранее угадывал настроение беседы. Возможно, эта его черта и делала Раэля всеобщим любимцем.

«Хорошо бы заглянуть в больницу. Порошок от кашля закончился наверняка… Зайду… туда…» – с такими мыслями, под тихое журчание воды, феникс провалился в сладкую дрему.

***

Малеа с растерянным видом стоял около огромных дубовых ворот. За ними располагался просторный чистый двор ночлежки Руры. Во дворе разместились деревянный двухэтажный дом с обширной столовой на террасе, садик с фруктовыми деревьями и каменный колодец. На заднем дворе, окруженная тенистыми дубами, поместилась аккуратная купальня.

Дом, хоть и был довольно старым, выглядел получше многих городских гостиниц: великолепный сруб, блестящий на свету золотистым лаком, широкие окна с резными ставнями, изукрашенные двери. Для Руры он был не просто домом – это было настоящее семейное наследие, дар предков. Фавн бережно заботился об этом доме, буквально зализывал каждую трещинку, каждый сучок. Из-за ранней смерти родителей ему с малых лет пришлось распоряжаться огромным хозяйством. Мало кто верил, что этот мелкий конопатый фавн справится с семейным делом, однако вскоре Рура показал всем, на что он способен. Будучи от природы шустрым и общительным, маленький фавн быстро находил с вурками общий язык – советовался с управляющими, с садоводами, с плотниками. Много подрабатывал в пабах и харчевнях, чтоб научиться правильному общению с клиентами. Завел немало полезных знакомств как в Карун-Го, так и за его пределами. Так, потихоньку-помаленьку, обустроил и свой двор.

Малеа нравилось это место – было в нем что-то уютное, что-то домашнее. Рура встретил волка с радостью, сразу пустился расспрашивать друга о жизни, о стае, проводил до самой комнаты. Обустроившись, Малеа все же решил наведаться на ярмарку – время уже подходило к вечеру, а повеселиться перед сном все же хотелось. К тому же вечером на площади начинались выступления бродячих артистов. Волк предусмотрительно разменял пару зеринов на нерлины – ими удобнее было расплачиваться с торговцами.

Тут в животе требовательно заурчало, и волк вспомнил, что с утра не держал во рту ничего, серьезнее лесных ягод. Да, на дворе была столовая, но еду там надо было готовить самому, а готовил Малеа, мягко говоря, не очень – способностей парня едва хватало на водянистую кашу, а про сложные блюда и говорить нечего.

Но в животе заурчало еще громче, и Малеа принюхался. Городской воздух был богат на запахи, при этом не всегда приятные. Выудив из какофонии вкусов наиболее приличный, волк-мастер пошел по следу. То пахло из небольшого уличного ларька. Раскрасневшийся фавн продавал свежие, ароматные тыквенные пирожки. Взяв парочку, Малеа повернул в сторону реки – приятнее всего кушать в тихой обстановке, а такую в городе можно найти только на берегу.

Песчаный берег широкой полосой отделял реку от суеты улиц. Из золоченого песка тут и там выглядывали серые валуны, окруженные пучками сочной травы. Устроившись на ближайшем камне, волк разом заглотил оба пирожка, обильно засыпав ворот кофты крошками. После еды сразу пускаться в толкотню ярмарки не хотелось, наоборот, сделалось как-то ленно, захотелось поспать. Подскочив с камня, юноша встряхнулся, пару раз подпрыгнул, будто боясь и правда заснуть.

Карун-Го был большим городом, разделенным рекой, но мост через эту реку был только один. Горбатый, потрепанный временем и многочисленными прохожими, он, как столетний великан, пересекал широкую Рун-Нор, соединяя два берега между собой. Старый, но все еще прочный и надежный. Мост был настолько длинным, что очертания его можно было увидеть даже с места, где стоял Малеа. Захватив взглядом переправу, юноша неспешно двинулся вдоль берега. Он шел, как всегда витая где-то в облаках, когда внезапно споткнулся о что-то. Недовольно фыркнув, Малеа опустил глаза. Нога? Две ноги? Чье-то тело!?

В высокой траве навзничь лежал вурк. Лежал бездвижно. Малеа замер, не в силах пошевелиться от страха, сердце испуганно сжалось, уползая куда-то пятки. Голова закружилась, уши заполнил бешенный стук крови. Сотня вопросов промелькнула в сознании: «Кто он? Что с ним случилось? Не нужна ли помощь? Он умер?» Неожиданно «мертвец» почесал рукой затылок и сладко вздохнул…

«Спит! Он просто спит!!! Да кто, скажите на милость, в здравом уме решит спать в таком месте?! Да, берег, да, река, но река посреди города!!!»

Почему-то резко захотелось пнуть лежачего. Злясь на этого беспечного болвана, но еще больше на свое малодушие, Малеа все же внутренне облегченно вздохнул. Лежащий был птицей, но какого вида волк так и не понял – обычно их Малеа различал по хвостам, но этот хвост был ему незнаком. Нежно-кремовые, чуть рыжеватые перья расстилались по земле на полкрыла от тела вурка и оканчивались причудливым округлым опахалом. Одет птах был довольно легко – в кожаный жилет и кожаные же штаны. Голову покрывали светлые волосы цвета мокрого песка. Лица не было видно – он закрывал его руками. Рядом стоял огромный лакированный короб, какие любят таскать с собой аптекари.

«Все же сон – святое право каждого вурка», – рассудил Малеа и уже собрался уходить, как заметил на запястье лежащего что-то блестящее. Маленький кулон, мерцающий на свету зеленым огонечком, показался мастеру странно-знакомым. Малеа подался вперед, чтоб разглядеть браслет, но внезапно под лапами раздался предательски сочный хруст ломающегося тростника.

Так быстро Малеа еще никогда не бегал. Он сам не знал, чего так испугался – громкого хруста или гнева разбуженного вурка. Долетев до ближайшего дома, Малеа оперся спиной о шаткий забор и перевел дыхание. Погони не было. Скорее всего, его даже не заметили. Сердце колотилось, как ненормальное. От стыда захотелось провалиться под землю. Но, чуть отдышавшись, волк осознал всю нелепость произошедшего и залился звонким смехом. Проходивший мимо кот посмотрел на юношу как-то странно и ускорил шаг. Насмеявшись до боли в животе, молодой волк отряхнулся и продолжил путь.

***

Руван не знал, сколько проспал, но проснулся он от громкого хряста. Резко сев, феникс оглянулся по сторонам, однако заметил лишь раскачивающиеся из стороны в сторону заросли. Он встал и с наслаждением потянулся, прогоняя дрему. Отряхнув травинки с одежды, Руван закинул короб на спину и побрел в сторону от реки.

Вечерело. Прогретый Мугом воздух постепенно остывал. Грубые, в основном деревянные городские дома нестройными рядами высились вдоль улицы, по которой шел феникс. В засаженных цветами палисадниках возились хозяйки, старики повыползали из домов побалагурить с соседями. И без того набесившиеся за день на ярмарке, дети шумной толпой бегали от дома к дому. Обычный вечер обычного города.

Идти в гостиницу желания не было, и Руван решил все же навестить Раэля. Пристанище врачей находилось в том же районе, что и Дом, но в более тихой его части. Это было одноэтажное строение, очень длинное, с выступающей поперёк деревянной пристройкой в конце. Его светлые стены были видны издалека: белея сквозь ряд окружающих больницу вязов, они создавали приятный контраст с буро-коричневым однообразием города.

Обойдя фасад здания, Руван вышел к аккуратному внутреннему дворику с прудом. Здесь спокойно отдыхали несколько занемогших. Исхудавший бледнолицый кот удобно устроился на крылечке и грелся в лучах закатного Муга. Устроившись на лавочке у пруда, престарелый фавн с интересом наблюдал за отраженными в воде облаками. На минуту из-за двери показалась шустрая санитарочка-кошечка и, увидев входящего во дворик Рувана, скрылась вновь.

Прошествовав мимо зажмурившегося кота, аптекарь вошел в больницу. В проводниках он не нуждался: оказавшись в чистенькой прихожей, Руван сразу повернул в коридор и уверенно зашагал в направлении рабочего кабинета Раэля. Ящер был врачом, специализирующимся на частых простудных заболеваниях – зимний кашель, водяная чахотка и прочие несмертельные, но крайне неприятные недуги. Еще здесь работали врач-костоправ, несколько повитух, зубных дел мастер и могильщик. В распоряжении каждого врача был как минимум один помощник да целая толпа санитаров.