Текст книги "Рассыпаясь серебром"

– Хо-хо, день добрый! – воскликнул Лаг.

– Добрый, добрый! – вторил Киви.

Улыбаясь птицам, Малеа приветственно кивнул:

– Хорошо обустроились в городе?

– Прекрасно! – птицы явно были чем-то взбудоражены. – Ты тоже идешь на магов посмотреть? – спросил Лаг.

– Магов?

– Ну-у-у-у, маги-и-и, – распушил от волнения перья Киви, – Ты что, друг?! Да о них же весь город судачит.

– Точно, точно, – эти двое очень забавно договаривали друг за другом. – Говорят, что они делают сны явью! Они в лес ушли, у них лагерь за ручьем!

На ум пришло вчерашние танцовщицы:

– Если это то, о чем я думаю, то лучше не ходить вам к этим… магам....

– Почему же?! – разом воскликнули оба друга.

– Н… Не важно, забудь, – отмахнулся волк.

– Ты их видел! – взбудоражено подпрыгнул Лаг.

– А-а-а, вот свезло! Мы не успели вчера на ярмарку! Они ушли уже!

Малеа нахмурился, от одной мысли о вчерашних «танцах» хвост нервно задрожал:

– И вовсе и не повезло, и нет там ничего интересного, – пробубнил он.

Птицы окружили волка с двух сторон:

– Да ты шутишь!

– Они же маги!

– Ты, видимо, не тех встретил вчера!

– То-очно, пошли с нами!

– Но я соб… – Малеа не договорил: Лаг и Киви подхватили его с двух сторон подмышки и потащили к мосту.

В лесу было еще приятнее, чем в городе. В воздухе витали ароматы свежей травы и цветов. Деревья давали прохладную тень, а рядом весело журчал ручей – идти было совсем не жарко. По дороге птицы засыпали Малеа вопросами об увиденном вчера. Волк не знал, что отвечать – то, что он перенес сложно было назвать чудом и уж тем более сном. Да и вспоминать об этом не хотелось. Вопросы начинали подбешивать.

– Я так и знал! – на тропинку перед компанией выскочил ощетинившийся Ро. – Вам же Парис запретил туда ходить!.. Малеа?

Кот недоуменно уставился на волка, однако быстро перевел внимание опять на птиц:

– Вы не понимаете? Это может быть опасно!

Малеа виновато пригнул уши, будто всем видом оправдываясь: «Это не я! Меня заставили!!!»

– Ох, Ро. Говоришь совсем как этот сокол, – скривился Лаг. – Когда ты успел стать таким занудой?

– Это не занудство, это здравый смы… – резкий треск прервал тираду Ро.

За спиной кота, в лесу, метрах в пятидесяти от того места, где они стояли, послышался грохот падающего дерева. Затрещали ветки. В небо черной тучей взметнулась стая птиц.

– Вот это да!!! – в один голос ахнули Лаг и Киви, одновременно бросаясь в сторону шума.

Ро обреченно вздохнул и скользнул за ними. Разум настойчиво требовал развернуться и убежать куда подальше, но природное любопытство вкупе с беспокойством за беспечных знакомых взяли верх, и Малеа побежал вслед за котом и птицами.

Ветки лезли в лицо, норовя своими острыми концами выколоть глаза. Из-за шума листьев волк практически ничего не слышал. Продираясь сквозь заросли, Малеа вдруг резко уткнулся в спину оцепеневшего Ро. Кот даже не отреагировал на толчок сзади – он неподвижно стоял и смотрел прямо перед собой. Малеа с трудом обогнул кота: все поляна, на которой они оказались, была засыпана тысячью мелких, еще дымившихся, осколков. На земле валялись изломанные остатки палаток, часть которых уже занялись огнем, выбравшемся из развороченного костра. Длинный вяз, зацепившись кроной за ближайшие деревья, так и не достиг земли.

В центре поляны у обугленного изуродованного пня стоял вурк. Разглядеть незнакомца не представлялось возможным – все его тело, включая лицо, скрывал темно-фиолетовый, почти черный, балахон. Из спины росли костлявые кожаные крылья, наподобие тех, что есть у драконов, однако на последнего незнакомец походил меньше всего. От фигуры незнакомца веяло зимним холодом. Подняв обе руки, он указательными пальцами касался лбов застывших перед ним Лага и Киви.

Длинные гибкие пальцы медленно оторвались от птиц. Чуть покачнувшись, два друга, как всегда синхронно, осели на землю. Следующее мгновение Малеа помнил плохо.

Его и Ро с ног до головы окатило фонтаном горячей липкой крови. Весь мир окрасился красным. Волк и кот замерли, не в силах сдвинуться с места, и тупо смотрели туда, где еще минуту назад стояли птицы. Что-то с сочным шлепком упало прямо перед ними.

Малеа усилием воли заставил себя посмотреть под ноги и ужаснулся. Это была рука. Окровавленная рука, оторванная от тела. Сзади послышался глухой удар – Ро упал на колени и отполз в кусты. Его рот дергался в беззвучном вопле, глаза от ужаса вылезли из орбит. Издав безумный вскрик, кот рванул в сторону реки.

Все это время за ними с нескрываемым интересом наблюдал незнакомец. Наконец опомнившись, Малеа выпустил крылья, намереваясь тут же улететь, но не смог – пара светящихся глаз, взиравших на него из-под капюшона, намертво пригвоздила парня к земле.

– Наследник не должен жить, – угрожающе пророкотал низкий голос. Незнакомец плавно выкинул перед собой руку – в покорёженный пень вонзился изящный изогнутый кинжал.

Вурк в балахоне не отрывал от Малеа взгляда: он отступил на шаг назад, и волк, не контролируя свое тело, сделал шаг вперед. Сердце волка сжалось от страха, разум требовал прекратить, остановиться, но тело, ведомое кошмарным незнакомцем, продолжало шагать к пню. Рука сама потянулась к кинжалу…

***

– Даже не знаю… Может, вам у магов спросить? У них вроде похожие одежды были, – почесав затылок, пробормотал волк.

Холодная вода не справилась с тяжелым осадком, гнетущим душу после кошмара, и феникс остаток ночи перебирал свои лекарства: это занятие было очень монотонным и муторным, но именно оно помогло хоть немного успокоиться и привести мысли в порядок. Он провозился до утра, но план на день был установлен – узнать что-либо об этом куске ткани – единственной вещи, что могла подсказать, что же случилось с бедолагой-котом и его товарищами тогда в лесу.

Вчера Раэль настрого запретил другу влезать в это дело, но когда кто слушал запреты? Руван тайком забрал из больницы ткань, пообещав себе вернуть кусок обратно, если ему не удастся ничего разузнать.

Однако как Руван ни старался, но ни знакомый портной, ни модницы из салона так и не смогли опознать ткань.

– Какое-то рванье, – с лупой разглядывая тряпицу, молвил журавль-швец. – Это – как ты назвал? узор? – всего лишь неисправность станка, на котором ткань изготовили. Плохого станка, просто ужасного. Такую ткань даже базарные бабки покупать не станут. К тому же крашена отвратно – видишь, следы остаются на пальцах. Не знаю, откуда у тебя это, и знать не хочу! Убери!

Испорченное кошмаром настроение испортилось окончательно. Совсем расстроившись, Раван побрел в ближайшую забегаловку. Он целый день пробегал по городу, расспрашивал всех, искал – а что толку? Только время потерял зря! В душе поселилось противное чувство неудачи.

«Зачем ввязался… Не мое это дело», – вздохнул феникс, усаживаясь. Злосчастную ткань он отбросил подальше на край стола.

– Ой, это ваше? – спросил молоденький волчок-подавальщик, принесший листы с меню.

– Что-то типа, – буркнул Руван. – Не узнаешь, откуда?

Официант взял материю в руки и озадаченно повертел:

– Даже не знаю… Может, вам у магов спросить? У них вроде похожие одежды были, – почесав затылок, пробормотал он.

– Маги? – Руван оживился; в груди зажегся малюсенький огонек надежды. – И где их найти?

– Ну, они на ярмарке выступают вечером… Говорят, в лесу устроились, за беседкой.

Расспросив волка подробнее, Руван отправился к той самой беседке.

Аптекарь быстро нашел эту просторную тенистую полянку у самого ручья. Резная беседка утопала в зелени. С ее легкой крыши свисали сочные гроздья винограда. Руван оглянулся – вот тот самый мост. Если он правильно помнил, то следует пройти пару сотен хвостов по тропинке, а потом свернуть с дороги на север. Не теряя времени, он двинулся в чащу.

В лесу было абсолютно спокойно. Ветерок тихо шелестел верхушками деревьев. Если не последние события, Руван действительно наслаждался бы прогулкой по этому умиротворяющему месту. Внезапно впереди послышался хлопок, потом треск ломающихся веток. Вопреки ожиданиям, звук шел вовсе не с севера. Руван сломя голову бросился по тропинке.

Пробежав метров десять, он чуть не упал, наткнувшись на выскочившего из кустов кота. Бедняга был не в себе, бешеные глаза с невероятной быстротой вертелись в глазницах. Воткнувшись в Рувана, он лишь невнятно вскрикнул, закрываясь руками. Но было еще кое-что – кот с ног до головы был облит кровью.

Все мысли вмиг вылетели из головы, в душе ядом разлился немой ужас. Гулкий стук собственного сердца заглушил звуки леса. Феникс, как в бреду, рванул в кусты, из которых выпрыгнул уже убежавший кот. Продираясь сквозь заросли, Руван расцарапал и руки, и лицо. Не замечая боли, он ломал и топтал ветки, прочищая путь вперед. За кустами была поляна – феникс буквально выкатился на нее.

Поспешно встав, он оторопело остановился. Посреди поляны у покореженного пня стоял волк. Руки его сжимали рукоять изогнутого кинжала. Будто снова оказавшись в кошмаре, Руван с ужасом понял – волк как две капли воды был похож на самоубийцу из его сна.

Глава 4 – Интродукция

Боль, тупая и непрекращающаяся. Она медленно растекалась по телу. Конечности ослабли, и даже малейшее движение отдавалось в мозгу резкой вспышкой боли. В затылок будто втыкали тонкие иглы, медленно, по одной. Издав слабый стон, Малеа открыл глаза.

Ярко! Яркий свет ножом резанул по глазам, выбивая слезы. Нестерпимый зуд, сильный и жгучий, прошелся по векам. Волк инстинктивно вскинул руки, пытаясь закрыться от этого ужасного свечения, но в конечности тут же будто впились сотни маленьких иголочек. По телу прошлась болезненная судорога. Малеа сглотнул и прикрыл веки. Стараясь не шевелить даже кончиком хвоста, он дождался, когда перед взором перестанут мелькать разноцветные круги. Неровный бой сердца эхом отдавался в ушах, но все же волку удалось услышать приглушенное щебетание птиц и свист ветра.

Лишь спустя несколько минут Малеа осмелился снова попытаться приподнять веки. Свет уже не казался таким ярким, он проникал в комнату через открытое окно. Ветер, что-то тихо шепча, озорно играл полупрозрачными шторами, то вздувая их, словно паруса небесной лодки, то пускал волнами, практически утаскивая их за собой на улицу. Лежать было очень неудобно – в спину вечно что-то упиралось. Поерзав, Малеа понял, что мешали его собственные крылья, связанные хоть и не сильно, но очень крепко. Он приподнялся, стараясь не опираться на ноющие руки.

«Что это за место?»

Малеа двигался медленно, но мир перед глазами все равно криво разъезжался в стороны – будто при остановке после быстрой поездки верхом, верхняя часть картинки убегала вперед, а нижняя упрямо гнала назад. Голова закружилась, а в горле зашевелился тугой комок подступившей рвоты. Стараясь дышать ровно, Малеа огляделся. Помещение было чистым, но неуютным. И светлым, даже слишком. Рядом с низенькой деревянной кроватью, на которой лежал волк, стояла простая тумбочка, за ней – еще одна кровать. Накрахмаленные простыни пахли пылью и издавали неприятный хруст, стоило только пошевелиться. По комнате витал еле заметный аромат трав, иногда перебиваемый залетевшим с улицы чуть менее приятным запахом застоявшейся воды.

«Это что, больница?» – нахмурился Малеа, поворачивая голову в другую сторону – это движение противным звоном отозвалось в ушах. Развернувшись, юноша вздрогнул от неожиданности – на него смотрел другой волк. Не зная, что и сказать, Малеа застыл, не смея ни вздохнуть, ни пошевелиться. В белой больничной сорочке, этот «другой» имел вид весьма нездоровый: он дрожащими пальцами слабо сжимал грубое полотно одеяла; сидел, сгорбив спину, что с трудом удерживала связанные крылья. Малеа не сразу понял, что смотрел в зеркало.

Облегченно выдохнув, он перевел взгляд к окну и оторопел: на небольшом диване у окна сидел вурк с закрытыми глазами. На этот раз о зеркале не могло быть и речи – вурк даже волком не был. Его крупное крепкое тело горой возвышалось на низеньком диване. Облокотившись на мягкую спинку, он дремал, вытянув длинные ноги почти до середины комнаты. Грудь, со сложенными на ней руками, мерно вздымалась в такт дыханию. Взъерошенная челка беспорядочно падала на лицо, прикрывая чуть горбатый нос. Брови спящего были напряженно сведены к одной точке, лоб прорезала глубокая складка. Хоть мужчина и спал, но всем видом своим он выражал какую-то напряженную настороженность, будто готов был в любую минуту вскочить и кинуться в бой. Ладони вурка были аккуратно перебинтованы, а на щеках виднелись свежие царапины. Веки его беспокойно подрагивали.

Малеа посмотрел на свои руки – обширные кровоподтеки синели на темной коже, но больше никаких ран видно не было. Зато боль во всем теле была сильнее, чем если бы волк сломал пару костей. Он еще раз перевел взгляд на спящего незнакомца – у того на коленях лежала раскрытая книга. Листы были испорчены, словно забрызганы чем-то темно-бурым.

Вдруг затылок стрелой пронзила яркая вспышка боли – кошмарные картины безумной чехардой замелькали перед глазами.

***

Кинжал мелко дрожал в руках волка. Блестящее острие ласково коснулось тонкой, не защищенной чешуей кожи шеи. Грудь часто-часто вздымалась, волк, казалось, только вдыхал воздух мелкими порциями, будто все никак не мог надышаться. Дышать – это все, что ему сейчас оставалось.

Малеа не мог вымолвить и слова, не мог даже ухом повести. Ни один мускул не слушался команд хозяина. Малеа будто лишился всего тела сразу. Будто оно не его. Будто им управляет не он. Управляет… – кошмарный незнакомец. Все существо юноши клокотало, билось в попытке воспротивиться командам извне. Но что может простой волк против таинственного мага?

Ярко желтые глаза убийцы неотрывно смотрели на Малеа, проникали в самую душу. Парню казалось, он сейчас сгорит под этим пристальным взглядом. Сжигающий взор и лед окаменевшего тела – эта безумная комбинация сводила с ума.

Говорят, перед глазами обреченного проносится вся жизнь. О, как же неправ был глупец, сморозивший подобную чушь! Перед смертью ты не видишь ничего! Ты не можешь думать ни о чем. Весь твой разум занимает лишь холодный страх, ужас, что костлявой рукой постепенно утягивает на самое дно беспросветной пустоты.

Усилием воли волк сглотнул – кадык резко дернулся вверх, толкнув лезвие кинжала. Острый метал слегка резанул кожу. Нижняя губа юноши мелко задрожала; в уголках глаз защипало, одинокая слеза медленно покатилась по щеке: «Вот, значит, так я и умру? Что ж, деревенские были бы счастливы…»

Лица незнакомца не было видно, но почему-то показалось, что тот улыбается. Именно, блаженно улыбается, наблюдая за последними минутами обреченного. Весь мир затих, затаился в предвкушении действа. Казалось, само время остановилось. Каждая секунда ужасного ожидания тянулась для волка дольше года.

«Кто-нибудь… Ну хоть кто-нибудь…»

Руки напряглись, готовясь совершить удар. Сердце стучало, как бешенное. Отчаянно колотясь, оно будто хотело заставить сдавшегося хозяина сопротивляться.

Внезапно позади зашумели кусты. Незнакомец вздрогнул, отвлекшись на шум. Этого мгновения невнимательности хватило Малеа, чтоб собрать в себе последние силы – ему удалось повернуть голову всего на пару градусов, но и этого было достаточно. Краем глаза он увидел вурка, застывшего на краю поляны.

Руван не мог пошевелиться:

«Нет. НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ! Этого не может быть!»

Вурк приставил сжимаемый обеими руками кинжал к горлу. Крылья замерли в готовой к взлету стойке. Все его тело била отчетливая дрожь, хвост мелко дрожал. Он с трудом повернул голову, совсем чуть-чуть: стало видно лицо – застывшая, лишенная эмоций маска, лишь щеки блестели от набежавших слез. Но глаза – в глубине ярко синих глаз мелькнула и тут же погасла… надежда?

– НЕ В ЭТОТ РАЗ! – яростно прорычал Руван.

Лицо феникса в мгновение ока оказалось возле Малеа. Правое запястье что-то сильно сдавило, руку вывернуло в сторону. От боли все тело онемело, перед глазами завертелись разноцветные круги. Над самым ухом прогремел надрывный вой – Малеа всадил кинжал в своего спасителя. С силой зажав державшую кинжал руку, вурк резко выдернул лезвие из раны.

Кости заскрипели от напряжения, ноги волка оторвались от земли – его за руки подняли вверх. Малеа встретился взглядом с неожиданным спасителем, ослабевшие пальцы наконец выпустили оружие. Мощный удар – и сознание покинуло его.

***

Тихие всхлипывания вытянули Рувана из объятий сна.

– Наконец проснулся? – проворчал он, в душе облегченно вздохнув.

Волк сидел на кровати – обняв ноги руками и уткнувшись носом в колени, он безудержно плакал.

– Ты это… Я позову доктора, – Руван поспешно встал. Он никогда раньше не утешал кого-то, потому просто не знал, что следует предпринять.

– Н..не надо… спасибо, – тихо прошептал парень. Он медленно поднял голову – на феникса уставились два сапфира глаз, совершенно спокойных глаз. Руван недоумевал – хоть волк и рыдал, он совсем не выглядел убитым горем. Напротив, он будто плакал от радости… Странное чувство, некая смесь уважения и неприязни одновременно, завертелось в душе аптекаря. Вся неловкость испарилась, вместе с зарождающейся глубоко в душе заботливостью. Руван ровным шагом подошел к кровати пациента.

– Ты спал три дня, – сказал он.

В глазах волка блеснуло изумление. Только сейчас Руван смог по-настоящему разглядеть его – раньше он замечал лишь необычный цвет да чрезвычайную миниатюрность юноши. На вид ему было лет двадцать – совсем еще ребенок. Длинные, чуть спутанные от долгого сна волосы мягко обрамляли аккуратное, чуть вытянутое личико. На плечах и хвосте блестела мелкая, правильной формы чешуя, а крылья были непропорционально большие, для столь мелкой фигурки. Но что действительно привлекало во внешности парня, так это поистине бездонные глаза глубокого синего цвета. Руван набрал в легкие побольше воздуха:

– Зачем?

Парень притих и пригнул голову.

– Зачем ты пытался… Ты убил их? – Руван изо всех сил старался сделать взгляд как можно строже, но говорилось с трудом.

– … нет, – послышался тихий ответ.

– Тогда кто? И зачем?

– …я не знаю… – ответил он после продолжительного молчания.

– … это бесполезно, да? – вздохнул Руван. – Развязать крылья?

Вместо ответа волк коротко кивнул. Аптекарь осторожно развязал крылья, потянув за концы веревки. Освободившись от пут, они немного раскрылись, а потом с тихим шелестом исчезли.

– …вы поймали его? – промямлил парень.

– Его? Кота? Да, он в больнице. У бедняги сильный шок, – сказал Руван, скорее догадавшись, нежели услышав вопрос. Он вспомнил полоумного кота, на которого наткнулся в лесу – позже товарищ притащил его в больницу.

– Нет, не Ро. Там был ОН. В балахоне, – вдруг замахал головой волк.

– В балахоне? – переспросил Руван. В голове мелькнула догадка. – Ты знаешь, кто ОН?

Парень отрицательно пожал плечами, но тут же сморщился от боли, еле слышно скрипнув зубами. В коридоре послышались шаги. Дверь открылась:

– Ох, Вы проснулись, – всплеснула руками санитарка. – Господин Руван, доктор Раэль хочет видеть Вас.

Кивнув, Руван быстро вышел из палаты, оставляя очнувшегося волка на попечение санитарки.

Раэль по обыкновению сидел в своем кабинете и перебирал бумаги – их в последнее время скопилось очень много. Списки пациентов, записи лекарств… Все следовало просмотреть и проверить. Обычно Раэль не копил столько макулатуры, со всеми записями расправлялся сразу же, но события последних дней осушили силы врача, что он совсем запустил работу. Внезапно, с грохотом вышибая дверь, к нему забежал взъерошенный костоправ:

– Что стряслось! – ящер резко встал.

– Э-э-это, там… к тебе пришли, – скомкано пролепетал фавн-костоправ, бегая глазами из угла в угол. – В пятнадцатой палате. Он требовал, чтоб пришел ты именно… на меня не взглянул даже… – добавил он как-то обиженно.

«Кто требовал?» – хотел спросить Раэль, но коллега быстро развернулся и стремглав унесся прочь, явно не желая продолжать разговор. Недоумевающий ящер, наскоро накинув фартук, вышел в коридор. Пятнадцатая палата была ближайшей палатой от главного входа – тонкие больничные стены плохо сдерживали звуки, и в этой палате постоянно звучало назойливое «хлоп-бам» открывающейся и закрывающейся уличной двери. Обычно ею мало пользовались – конечно, никому не хочется болеть на «проходном дворе». То, что неожиданный посетитель расположился именно там, крайне озадачило Раэля.

Натягивая маску «врачебности» – это уверенно-спокойное лицо, что каждый врач обязан держать в присутствии пациента, – ящер осторожно толкнул дверь… и замер. Стандартные слова приветствия так и застыли на языке.

– Не торопился, да? – слабым голосом проворчал аптекарь. Раэль ошалело посмотрел на друга – тот сидел на диванчике, устало опустив плечи. Весь он был перепачкан не то грязью, не то кровью. Правый рукав весь промок, сквозь разорванную ткань виднелся глубокий порез.

– Что произошло? – только вчера они виделись, с ним все было в порядке, а теперь Руван заявляется в таком… виде! – Да что здесь творится? – изумленно воскликнул врач.

«Утащил-таки!» – вспомнил Раэль, что вчера, после ухода друга, не смог найти кусок фиолетовой ткани. – «Говорил же – не лезь!»

Вместо ответа, феникс указал на кровать. Там и лежал настоящий пациент. «Черный» волк, темноту шерсти которого невозможно было разглядеть за покрывающей его кровью. Он был без сознания, крылья слабо свисали до пола, однако видимых повреждений не наблюдалось. Это окончательно сбило Раэля с толку. Прикусив губу, он выглянул в коридор, позвать на помощь санитаров.

Ящер снова и снова прокручивал события трехдневной давности в голове. Руван согласился дать обработать свою рану только после того, как врачи тщательно осмотрели волка. Потом, находясь наедине с Раэлем, феникс рассказал, что произошло – только Раэль так и не понял, что произошло именно и каким образом в этом замешан Руван.

Тем же вечером в больницу поступил кот по имени Ро – его принес сокол Парис. Ро абсолютно ничего не говорил, не реагировал ни на вопросы, ни на прикосновения. Сокол принес его на руках, словно безвольную тряпичную куклу. На теле кота не обнаружилось ни одной раны, но психически он пострадал серьезно – когда его принесли в палату, он калачиком свернулся на кровати и все время мурлыкал какую-то мелодию. Парис сообщил, что таким он нашел друга в гостинице. Также он пожаловался, что не может найти двух других товарищей.

Позже Руван поговорил с Парисом и отвел туда, где нашел волка.

– Он очнулся, – услышал Раэль спокойный голос входящего. Аптекарь подошел к буфету. Послышался тонкий звон стекла – Руван наполнил стакан водой из графина и выпил ее одним глотком.

– И как он?

– На удивление нормально. Ступора, как у кота, нет, паники тоже…

– Хм-м-м… Говорил с ним? Он что-нибудь сказал?

– Пока ничего. Хотя… говорил про кого-то в балахоне, – Руван на миг замер.

– В балахоне?

Феникс тяжело опустился на диван. Он выглядел уставшим, что само по себе не было удивительным – аптекарь все три дня провел у кровати волка, дожидаясь, когда тот очнется. Вернувшись на кровавую поляну в лесу с отрядом охотников и с Парисом тем же вечером, он так и не нашел кинжала, которым волк хотел себя заколоть. Но под кустами, на краю лужайки, лежала забрызганная кровью книга – сборник легенд Срединного мира. Увидев останки своих друзей, Парис разразился истеричными криками, смешанными со слезами.

– Я говорил! Я им говорил – не ходить туда! Нельзя, опасно! А-а-а-а-а! – сокол упал на колени, закрыв лицо руками.

– Куда не ходить? К кому? – Руван затряс сокола за плечи.

– К магам этим проклятым!

Больше от него ничего добиться не удалось. Воспоминания о соколе – этом крепком, сильном вурке, который тогда от горя буквально катался по земле, вызывали в груди Рувана какое-то странное щемящее чувство. Сострадание, наверное… Стараясь поскорее выкинуть горькие мысли из головы, он обратился к Раэлю:

– Что с котом? Не началось того… – Руван замялся.

– Нет, пока нет. Он просто в шоке. Это пройдет со временем… надеюсь…

Все в больнице с ужасом поглядывали на Ро. Никто не хотел повторения истории с котом, искалечившим себя до смерти. Однако пока Ро вел себя спокойно – да, он отключился от этого мира, не реагировал ни на что, но калечить себя не собирался. Даже позволял санитарам себя кормить и мыть.

Сплетни распространяются быстро: естественно, о том, что произошло на поляне у сломанного дерева, уже знал каждый в городе. К тому же многие видели, как Руван тащил окровавленного волка до больницы через весь восточный район. После этих событий, которые местные окрестили «резней за ручьем», старейшины Карун-Го наконец-то решили отменить ярмарку. Напуганные, но, по большей части, недовольные, лоточники спешно покинули город, наспех продавая остатки товаров за бесценок. Среди местных жителей история получила немалую популярность. Там и тут стали возникать возможные версии о личности убийцы, появились всяческие «древние» пророчества и предсказания. Некоторые особо хитрые даже окрестили себя «очевидцами», правда, «показания» этих «очевидцев» постоянно менялись, дополняя историю все более и более жуткими подробностями. Странные маги-кудесники, «превращающие сны в реальность», из города испарились – никто не видел, куда они ушли, но после к старейшинам поступили несколько жалоб о пропажах вурков. Многие связывали эти исчезновения именно с ними.

– Не стоит тебе лезть в это дело, – начал Раэль. Он в который раз пожалел, что рассказал тогда другу обо всем. Не стоило его впутывать.

– Не стоит лезть? Прости, дружище, я уже по уши влез в «это дело», – горько усмехнулся Руван. – Я же рассказывал тебе о сне?

– Только не говори, что веришь в эти бредни, – скривился Раэль.

Руван рад был не верить. Но тот кошмар… Происшествия последних дней накладывались друг на друга, смешивались в непонятную кашу. Все эти дни он тщетно пытался разобраться в происходящем хоть немного.

«Кто? Маги? Что они делают? Замешаны они вообще в этом или нет? Убивают очевидцев? Если так, почему кот все еще жив? И волк, он – самоубийца? Или его заставили? Но как?» – все эти вопросы осиным роем жужжали в голове, ни капли не помогая, а лишь еще сильнее путая Рувана.

Охотники прочесали всю округу, но не нашли ни следа, ни зацепки. Помощники старейшин начали собирать сведения о том, когда и где впервые эти подозрительные вурки появились и чем именно они занимались. Однако во всей этой куче информации лишь малую долю можно было назвать правдой. Большинство опрошенных говорили о каком-то чуде, о снах, все повторяли, что после «сеансов» совершенно ничего не помнили, но чувствовали себя превосходно. Врачи утверждали, что подобное случается после употребления дурмана. Руван придерживался схожего мнения – для него «кудесники» были лишь кучкой шарлатанов, что травили доверчивых простофиль дурманящими дымами. Одного он до сих пор не понимал – причастны ли они к убийствам, а если да, то каким образом они их совершали.

Он много думал, ломал голову, пока не решил:

– Я отправляюсь в Илан-Го.

– Зачем? Говорю, возвращайся домой и просто забудь о том, что тут произошло!

– Как я могу забыть! Зачем я должен забывать! Раэль, подумай, в Илан-Го находится самый крупный архив, там есть стражи! А учитель? Вдруг он… – громкий лепет из коридора перебил Рувана.

– Подождите, пожалуйста! Вам не следует сейчас вставать!

На пороге появился волк, удерживаемый сзади санитаркой. Ноги его заплетались, он с огромным трудом переставлял их. Запнувшись о порог, он покачнулся: Раэль быстро подбежал к парню, чтоб поддержать того.

– Зачем же Вы вышли из палаты? Мы бы все равно пришли к Вам, – проговорил врач, метнув в санитарку испепеляющий взгляд. Кошка виновато пригнула уши и попятилась из кабинета.

– Я.. я должен узнать, что случилось! Где Ро?

– Нам бы самим понять, – сухо заметил Руван. Парень на месте подпрыгнул от неожиданности – он не заметил феникса. Волка усадили на диван – он кратко рассказал, как они с покойными попали на ту поляну, и что произошло дальше. Услышав про действия кошмарного убийцы, Руван нахмурился.

– Хм-м-м… Контролировал взглядом… Малеа, так ведь? Вы подвержены гипнозу? – Раэль изучающе посмотрел на волка.

– Что? Гипноз… не знаю, – Малеа вопросительно склонил голову, наблюдая глазами за фениксом. Он о многом хотел расспросить его.

В кабинете повисло напряженное молчание. Рассказ парня окончательно запутал всех, включая его самого. Внезапно Руван встал:

– Решено. Я иду в Илан-Го. Там может быть подсказка, – он на пятках развернулся и решительно зашагал к двери.

– Илан-Го? Столица? – Малеа уставился на феникса. Уши его встали торчком на макушке, а хвост в нетерпении забил по дивану.

– Я иду с Вами, – при этих словах волка, Раэль сокрушенно вздохнул: «И этот!»

Руван недоверчиво уставился на все еще нетвердо стоящего на ногах волка. Малеа с вызовом взирал на аптекаря.

«…» – не особо охота тащить с собой обузой несостоявшегося суицидника. Однако… что-то не позволяло Рувану отказать. Возможно, сон, а возможно, осознание того, что без Рувана этот парень не стоял бы сейчас тут вообще. Да притом Малеа был единственным, кто видел таинственного незнакомца. Может, он сможет опознать его, если увидит вновь. И один вопрос сильнее прочих жег сознание феникса – почему убийца именно на волке решил применить такой странный метод – гипноз? Почему не убил, как остальных?

– Через два дня… жду у северных ворот. На рассвете, – бросив это через плечо, Руван спешно покинул комнату.

Как волк, так и ящер явно не ожидали такого ответа. Нет, Малеа так или иначе пошел бы за фениксом, но он не думал, что это окажется… настолько просто. Парень уже приготовился к словесному сражению, начал в уме слова подбирать. Неожиданное согласие ошарашило его. И не только его. В душе проклиная упрямство друга, а также на все лады ругая откровенную глупость волка, Раэль, однако, лишь натянул улыбку до ушей и проговорил нарочито сладким тоном:

– Давайте, я проведу Вас обратно в палату.

Глава 5 – Угасание

Руван обессиленно упал на кровать. Голова гудела ужасно. Он целый день пробегал по городу, делал приготовления к будущему путешествию, но где-то в глубине души все равно сидело это противное чувство незаконченности, будто все, что он пытался сделать, лишь впустую угробило драгоценное время. Чем дольше феникс оставался в этом городе, тем больше он его ненавидел. Не то, чтобы и раньше он особо любил Карун, но последние дни, проведенные здесь, напрочь отбили у Рувана желание когда-либо еще сюда возвращаться.

Город гудел, как переполненный рой. Недавние события будто подстегнули и без того неугомонный народ к еще большему шуму. История о «резне» рассказывалась, пересказывалась, даже пелась не раз и не два, а гораздо больше. Из каждого трактира слышались одни и те же споры, рассказы обрастали все новыми подробностями, становились более жестокими, кровавыми.