Текст книги "Рассыпаясь серебром"

Проснулся Малеа затемно – слишком боялся опоздать. Из открытого окна задувал холодный ночной ветер. Небо постепенно светлело, бесчисленные звезды прощально мерцали, тускнели, но пока еще не пропали совсем. Волк ненадолго задержал взгляд на небе, в который раз примечая, что небесных бриллиантов в последнее время будто стало на порядок меньше, нежели раньше.

Вскинув заранее собранную дорожную сумку на плечи, Малеа в последний раз оглядел свою комнату и вышел в коридор. Уже у выхода волка поймал Рура:

– Собирался уйти, не попрощавшись? – подмигнул фавн.

Малеа виновато улыбнулся – он и вправду хотел уйти, не попрощавшись. Не из злого умысла, просто не любил это делать.

– Не хотел будить.

Рура понимающе кивнул. Он молча подошел к Малеа и застыл в нерешительности, словно хотел что-то сделать, но не мог.

– Ну, пока? – кивнул волк, протягивая руку.

– Я… да, до встречи, – рука фавна дрожала.

Малеа поправил сумку и вышел на улицу. Ночной ветер ласково пощекотал уши, взъерошил волосы на затылке. Глубоко вдыхая сладковатый воздух, волк тихо прошел через двор. У самых ворот его внезапно одернул фавн – он все же не выдержал и пустился за другом вдогонку.

– Малеа, подожди!

Волк обернулся на окрик. Рура подбежал почти вплотную и что-то быстро вложил в ладонь друга.

– Там, недалеко от Илан живет отшельник, Мура́г… Он знает про легенды. Спроси его, – сказав это, фавн со всех ног бросился к дому, будто старался поскорее скрыться от глаз волка.

Малеа удивился – на ладони белел маленький, с четверть перста размером, костяной идол. Изображал он какое-то странное существо, отдаленно похожее на небесного волка, но какого-то неправильного, непропорционального. Меж рогами неведомого чуда, как в петельку, была продернута грубая веревка. Не желая лезть в сумку, Малеа пожал плечами и нацепил странного идола на шею:

«Потом уберу», – подумал он и вышел за ворота.

Город еще спал. Темные улицы казались непривычно тихими. Большинство фонарей уже успело потухнуть, и дома стояли во тьме, словно бесформенные холмы, чуть угловатые, огражденные плотным частоколом кустов. Малеа словно шел не по улице, а по какой-то неведомой сумеречной тропе. Все вокруг было такое необычное и чужое: простой дом казался глубокой пещерой, высокие ворота – непреодолимой скалой. И со всех сторон словно пустые глазницы на волка смотрели черные провалы окон. Поежившись, Малеа ускорил шаг.

До моста волк добрался быстро. Здесь было прохладно. Оставляя на шерсти неприятный осадок, с реки подул противный сырой ветер. По мосту Малеа практически бежал. Длинные деревянные доски протяжно скрипели под ногами, оповещая, казалось, всю округу о том, что здесь и сейчас кто-то переходит через реку.

Но вот уже за домами показались северные ворота – единственные ворота города, которые действительно достойны были так именоваться. Массивные деревянные створки были распахнуты настежь, но в углу, под тенью забора, все же виднелась фигура стража. Рослый фавн, облаченный в слишком тесные для него кожаные доспехи, сонно клевал носом, а когда волк подошел ближе, поднял голову, посмотрел да продолжил дремать дальше. Малеа встал чуть поодаль и принялся дожидаться Рувана.

По правде сказать, пускаться в дорогу вместе с незнакомцем было как-то боязно. Все, что Малеа знал об этом фениксе, это то, что он аптекарь и что именно он спас Малеа жизнь. Волка все никак не покидало ощущение, что они уже где-то виделись, однако Малеа мог поклясться, что среди его знакомых точно нет этого угрюмого великана. Именно таким он запомнил Рувана – высоким, сварливым, с убийственным взглядом. Но все же Малеа не терпелось познакомиться с ним поближе. А уж сколько вопросов у парня для него накопилось – сложно было представить.

Ждать попутчика долго не пришлось – его высокую фигуру Малеа увидал еще издалека. Руван не торопился, а увидев волка, казалось, и вовсе замедлил шаг. Малеа не выдержал и пошел навстречу:

– Доброе утро! – выкрикнул он, вспугивая вновь заснувшего охранника. – Я готов отправиться в столицу.

Феникс посмотрел на волка как-то уж слишком странно – Малеа показалось, что в глазах его промелькнула… досада? Не отрывая взгляда о парня, он прожевал сквозь зубы:

– Вижу.

Такой тон Малеа не понравился – сухой, безразличный, с примесью некой насмешливой снисходительность. Где-то в сердце тоненькой иглой кольнула обида. Малеа шкурой чувствовал эту брезгливую неприязнь, что испытывает к нему феникс. Волк уже открыл рот, с языка в спонтанном порыве готовы были сорваться не самые приятные слова, но Руван угрюмо опустил взгляд и пошел к воротам.

«Что… это сейчас было?» – Малеа недоумевал. Такой короткой «ссоры» у него еще не было ни разу. Феникс будто и вовсе не заметил Малеа, словно тот был не более чем камнем на его пути. Камнем, который лучше бы было не замечать.

«Ну и пес с тобой!» – подумал парень. – «Не хочешь дружить – не надо!»

Внезапно за спиной раздался раздраженный голос:

– Я ждать не буду!

Малеа вздрогнул от неожиданности и заметил наконец, что все время стоял на одном месте. Пришлось догонять товарища. Руван дождался волка, и, когда тот проходил мимо, резко остановил и вложил в руку деньги. Малеа вопросительно посмотрел на феникса, но в ответ он пробурчал под нос что-то про «извиниться» и ушел.

«Перед кем извиниться? Перед ящером?» – не совсем понял волк.

Ворота остались позади. Дорога сделалась прямая и открытая. Малеа был наготове – ему говорили, что путь до Илан по воздуху занимает гораздо меньше времени, потому именно к полету он и готовился. Даже рубашку надел подходящую, с прорезями для крыльев. Однако феникс все шел и шел по земле и взлетать, казалось, не собирался вовсе.

«Чего он время теряет, место же идеальное для взлета», – пожал плечами волк.

Руван шел впереди, его практически не было видно за огромным коробом, что он тащил с собой. Деревянные ящички его во время шага слегка подскакивали, издавая приглушенный стук. Длинный хвост вурка практически стелился по земле, собирая за собой ворохи пыли: Малеа шел осторожно, все время притормаживал, боясь наступить на резные перья.

«Как он с такой бандурой полетит?» – все вопрошал волк. Наконец он не выдержал и, обежав феникса со стороны, слегка толкнул того в плечо:

– А мы разве не полетим?

Руван посмотрел на него, будто кипятком ошпарил. От взгляда карих глаз сквозило… презрением? Губы сжались – Малеа пригнул уши и отошел на несколько шагов назад.

Малеа по-настоящему испугался: «С таким лучше не ругаться…» Фыркнув, Руван отвернулся и пошел дальше.

Время шло. Муг уже полностью проснулся. Косые лучи светила озарили дорогу, в траве серебром переливались хрустальные капли росы. Малеа был в растерянности – феникс оказался довольно трудным попутчиком. Он явно не собирался дружиться с волком. Впрочем, и волку не хотелось общаться с таким… типом. Но дорога предстояла долгая, а путешествовать в такой обстановке Малеа уж точно не улыбалось, потому волк решил попытаться наладить с Руваном отношения.

– Знаете, – осторожно подошел Малеа, – я же так и не поблагодарил вас… Спасибо, что помогли тогда.

Феникс и ухом не повел. Между вурками воцарилось неловкое молчание.

– Не за что, – вдруг бросил Руван. Именно, бросил, как камень в воду.

Теперь уже Малеа не нашелся, что сказать. Так и шел рядом, натянув на лицо глупую улыбку.

– Я, если честно, ни разу еще не встречал фениксов. Правда, вы первый, – ляпнул Малеа первое, что на ум пришло. – У вас необычный хвост… А где вы живете? Просто я думал, что фениксы миф и… Нет, я не думаю, что ВЫ миф, но… я… Извиняюсь.

И снова попытка провалилась. Малеа виновато опустил хвост, а Руван снова смерил волка раздраженным взглядом.

Светило начало припекать. По обочине дороги стали появляться невысокие кусты, увешанные красивыми белыми цветами.

– Хорошая сегодня погода, – улыбнулся Малеа, исподтишка глядя на феникса в ожидании ответной реакции. И реакция была: «Он что, вздохнул?» Феникс и правда испустил тяжкий вздох.

Настроение Малеа испортилось. Даже мерное жужжание пчел над цветами не могло его поднять. Время шло, а напряжение между путешественниками все накалялось и накалялось. Воздух буквально так и трещал электрическими разрядами, казалось, сделает кто лишнее движение, и на дороге разразится настоящая буря.

«Последний раз… Последний, и я бросаю это дело», – решил Малеа.

– А вы уже бывали в Илан-Го? Просто я ни разу еще не уходил так далеко вглубь долины, – с самой добродушной (насколько она могла быть такой в данной ситуации) улыбкой спросил Малеа.

«…»

Разговор умер, так и не начавшись. Улыбка волка застыла в воздухе. На этот раз Руван даже не старался сделать вид, что слушал.

Юноша разочарованно повесил уши. Не зная, куда опустить взгляд, он просто уставился себе под ноги. Нос ласкал восхитительный запах цветов, но Малеа сейчас мог услышать только запах дорожной пыли – ее в большом количестве поднимал стелющийся хвост феникса. Тут Малеа заметил меж перьями что-то белое – один из цветов случайно запутался в длинном опахале.

– Там цветок, – попробовал предупредить юноша, но его снова проигнорировали.

«Ну и ходи как дурак!»

Малеа молчал довольно продолжительное время. Окружающий пейзаж, несмотря на свою живописность, довольно скоро наскучил парню, да и вертеть головой по сторонам надоело. Потому ему больше ничего не оставалось, как впиться глазами в спину своего спутника, вернее, в короб на его спине. Его лакированные бока приятно блестели на свету. Медные ручки ящичков весело позвякивали в такт шагу. Феникс слегка притормозил поправить лямки короба. Тут-то Малеа и попался на глаза злополучный кулон.

«Точно! Вот где я его видел! Ненормальный, что на берегу спал!» – в памяти всплыла та нелепая история. Малеа снова поравнялся с аптекарем, внимательно разглядывая браслет.

– Господин Руван, а откуда у вас этот кулон? – прищурившись, спросил волк.

Но тут произошло нечто неожиданное:

– Да когда же ты замолчишь уже!? – сорвался на крик феникс.

Малеа отпрыгнул в сторону, боясь, как бы птах не ударил его в гневе:

– Но я же только…

– Только? Только! Что «только» на этот раз?

– Но я же…

– Меня не интересует погода! Я не хочу обсуждать произошедшее! Мне плевать, кто ты!

– Но ведь… я просто хотел спросить у Вас, где Вы взяли эту подвеску… – Малеа уже был не рад, что затронул эту тему. Голос его ослабел, выговаривать слова стало трудно.

– Нет! Замолкни! Замолкни, и больше не говори! Ничего не говори! – от испуга парень вжал голову в плечи и закивал головой: «Хорошо, хорошо! Как скажешь! Только успокойся!»

Руван гневно смотрел на волка, раздувшиеся ноздри с шумом выпускали воздух. Глаза феникса метали молнии – Малеа по-настоящему испугался, что сможет загореться под этим уничтожающим взглядом.

Больше попыток «наладить контакт» Малеа не предпринимал.

***

Близился вечер. Удлинившиеся тени деревьев окрашивали землю в причудливый полосатый узор. Уже давно не было слышно журчания воды. Дорога в Илан-Го вилась вдоль Рун-Нор, иногда идя прямо по берегу, а иногда сворачивая на несколько сот далей от нее вглубь долины. Но направление всегда было одно – на север, к истоку, туда, где Ри́м-Но́р и Ку́н-Но́р, сливаясь воедино, образовывали эту могучую реку. Извиваясь, словно змея, она делила необъятную Парам-Вим на две части. В северных горах, куда держали путь Руван и Малеа, брала начало своевольная Рим-Нор. У ее диких берегов средь холодных скал горной цепи и был несколько столетий назад возведен самый большой город долины.

Будучи самым крупным поселением на просторах Парам, Илан-Го носил гордое название столицы и вместил в себя не только большинство ремесленных школ, но и величайший архив, хранивший мудрость не одного поколения вурков, когда-либо живших в этих землях. Многие ученые, летописцы или просто охотники до знаний стремились попасть сюда. Однако до свитков хранилища допускались немногие, иначе не продержался бы он столь долгое время в сохранности.

Илан-Го находился высоко в горах, за что его часто называли «Грозовым городом» или «Городом, рождающим бури». Однако многие связывали это название вовсе не с месторасположением столицы, но с именем одного из небесных – тигра Митры. Старожилы верили, что именно Митра, издав громоподобный рык, разбил вершину скалы Илан на части, образовав тем самым уступы, на которых сейчас и находился город.

Это все, что Малеа знал об Илан-Го. Из книг, из коротких рассказов – сам волк никогда особо не интересовался другими городами. Он и подумать не мог, что когда-нибудь совершит подобное путешествие. Правда, началось оно не так, как хотелось бы юноше.

Уже третьи сутки пути подходили к концу. Густой лес предместья Карун сменился прозрачным осинником. Местность из ровной, как отшлифованный ветром и водами камень, сделалась ухабистой, абсолютно дикой и необжитой. Часто на пути попадались глубокие овраги или покатые холмы. Однако для экономии времени Руван предпочитал сворачивать с дороги, что вела в обход неожиданного препятствия, и идти прямо. Малеа сильно уставал, плелся позади, потому фениксу часто приходилось останавливаться и дожидаться своего попутчика. Впрочем, жаловаться волк не смел – он вообще старался произносить как можно меньше звуков. Но и сдаваться тоже явно не собирался. Рувану оставалось только подивиться волчьей упертости и идти дальше.

Вот и сейчас аптекарь дожидался на вершине очередного холма пока волк наконец заберется на вершину.

– Быстрее обойти было, – с досадой проворчал он.

Снизу послышалось тяжелое дыхание. Шумно топоча в высокой траве, ломая ветки стелющихся по земле кустов, из-за пригорка показался юноша. Длинная челка его пропиталась потом, волосы налипли на лоб и лицо. Мотнув головой, при виде феникса он резко выпрямился, стараясь скрыть от его глаз свою усталость.

– Остановимся здесь, – вздохнув, проговорил Руван.

Парень кивнул, но в глазах его промелькнул лучик облегчения. Скинув сумку на землю, он кинулся собирать ветки, большинство из которых сам же недавно и потоптал. Устроив короб у ближайшего дерева, Руван по-быстрому расчистил почву для костра. Огонь весело взметнулся вверх, озаряя местность мягким рассеянным светом.

Аптекарь наскоро поджарил на костре пару грибов, что нашел неподалеку. Ужин получился скудный, но питательный. Малеа же кушать не стал, просто свалился на землю без сил, раскинув руки и ноги, и лежал, закрыв глаза. Пушистый кончик хвоста мечтательно покачивался, громко шурша травой. Руван оперся спиной о короб. Это мерное шебуршение почему-то расслабляло его. Глаза так и слипались. Звуки долетали как будто издалека.

«А он ведет себя гораздо тише», – лениво проплыло в голове. – «Не так это и плохо…»

«!» – Руван резко одернул себя. – «Какое неплохо? Да он просто раздражающий комок чешуи и меха!»

Феникс пристально посмотрел на волка, стараясь вместить во взгляд всю свою неприязнь к нему. Парень зашевелился, перевернулся на бок, подгибая колени, и тоже посмотрел на Рувана. Сонные синие глаза смотрели словно сквозь феникса. Взгляд этот был легким и слегка тоскливым, но от него Руван почувствовал какой-то необъяснимый зуд под кожей, а во рту появился странный кислый привкус. Феникс скривился, недовольный, в первую очередь, собой, и отвернулся.

Глава 7 – Сладкий сон уставших путников

Руван с трудом разлепил веки. Было темно, их костер уже давно погас – только еще теплые угли переливались багровыми искрами, едва слышно перещелкиваясь между собой. Рядом, обернувшись хвостом, тихо сопел Малеа.

Нужда застала внезапно – Руван проснулся весь в поту, низ живота жутко стянуло. Ему хотелось тут же вскочить и побежать в кусты, но феникс сидел неподвижно, словно боялся пошевелиться. Двигаться стало тяжело, в теле поселилось странное ощущение, что он до краев наполнен водой, и если двигаться неосторожно, то она вся расплескается вокруг… Хотя так оно и было… Сглотнув, Руван неуклюже поднялся. Ватные ноги его подкосились, и феникс чуть не завалился набок. Схватившись за ствол ближайшей осины, он, восстановив равновесие, шагнул вперед. Раздался приглушенный грохот – не видя, куда идет, аптекарь напоролся на собственный короб. Содержимое деревянных ящичков недовольно звякнуло, а сам короб перевернулся бы, если б Руван вовремя не удержал его на месте. Быстрыми шагами феникс посеменил в лес, подальше от места ночлега.

Только уйдя от стоянки на приличное расстояние, Руван остановился. Заправившись, он потянулся до хруста в суставах, размял руки. Меж тонкими ветками деревьев проглядывалось бесконечное полотно неба. Иссиня-черное над лесом, но все же начинало потихоньку светлеть. Муга еще не было видно, но далеко на востоке уже виднелась красноватое зарево огненного светила. Руван глубоко вдохнул воздух, размышляя, идти ли спать или толкнуть волка и собираться в путь.

Но тут он уловил в воздухе какой-то странный запах: тяжелый, невероятно сладкий, но в то же время ужасно противный. Феникс насторожился и замер. Сначала слабый, аромат этот распространялся настолько быстро, что Руван уже мог учуять его не принюхиваясь. Голова закружилась, где-то изнутри затылка появился необъяснимый зуд. Аптекарь, покачиваясь, оперся рукой о дерево – перед глазами все плыло, а в ушах гудел монотонный шум.

– Да что же это такое? – еле ворочая языком, проговорил он вслух.

Мир беспорядочно закружился перед глазами. Благо, сейчас было темно, и круговерть оказалась тоже черной, иначе бы от переизбытка цветов Рувана давно бы вытошнило. Но кое-что странное заметил феникс – когда он вдыхал сладкий запах, головокружение будто бы утихало. Нахмурив брови, он сделал большой вдох – аромат, теперь уже на казавшийся таким противным, наполнил легкие. В тот же момент Руван почувствовал необычайную легкость во всем теле. Его разум будто вывернули наизнанку и прочистили от лишней чепухи – все, над чем он так долго ломал голову, от чего переживал, все это оказалось… таким мелким! Руки и ноги налились невероятной силой – Рувану казалось, нет, он был убежден, что сейчас сможет одним махом выкорчевать все деревья в лесу, при этом даже не устав. Спину зажгло огнем – ужасно захотелось выпустить крылья. Наверное, в первый раз в жизни все встало на свои места.

«Запах! Мне нужен этот запах!»

***

Малеа проснулся как от толчка – непонятный шелест буквально вырвал его из сна. Словно шепот, в котором невозможно разобрать и слова, он все усиливался и усиливался, приближался. Монотонный шум, не похожий ни на что. В конце концов, он стал настолько громок, что Малеа уже не смог его выносить. Юноша сел и тут же закашлялся – всю поляну заполнял противный приторно-сладкий запах. Зловоние было настолько сильным, что выбивало даже слезы из глаз. Задержав дыхание, волк бросился к своей сумке.

«Это они, я их помню!» – крутилось в голове. Выудив из недр мешка старый платок, Малеа намочил его водой из фляги и повязал на лицо наподобие маски. Сомнительное средство, конечно, но другого не было.

– Руван! – вдруг вскочил юноша. Только сейчас он заметил, что феникса рядом не было. Его короб стоял здесь же, на том месте, где он заснул – трава все еще была примята, значит, ушел он совсем недавно. Нехорошее предчувствие горьким ядом разрасталось в душе волка. Зажимая в руке флягу, он обошел лагерь кругом. Дурманящий аромат заполнял, казалось, все пространство, так что ориентироваться по запаху волк не мог. За кустами рядом с костром ему кое-как удалось разглядеть пару следов – судя по размерам, принадлежали они фениксу.

Малеа огляделся внимательнее, стараясь вспомнить, не оставил ли он их вчера вечером, но невыспавшийся мозг, да еще и отравленный этим смрадом, соображал с великим трудом.

«Пожалуйста, пусть все будет хорошо!» – проговорил про себя волк и, отдавшись на волю судьбы, пошел туда, куда уводил след. В ночной темноте даже с неплохим волчьим зрением разглядывать незаметные отпечатки было довольно сложно и иногда, чтоб увидеть следующий, Малеа приходилось буквально ползать по земле, выискивая малейшую неестественную неровность почвы. А удушливый запах становился все сильнее и сильнее – от недостатка свежего воздуха горло сводило, дышать было трудно и больно. В какой-то момент Малеа с ужасом для себя понял, что следы его товарища ведут в сторону источника этого самого запаха.

Наплевав на осторожность, волк практически побежал вперед, лишь изредка бросая взгляд вниз, чтоб убедиться в наличии следов. Тревога, разросшаяся до немалых размеров, клокотала внутри вперемешку с кислым раздражением:

«Куда его нелегкая понесла?» – вопрошал волк, в глубине души неслабо перетрусив. Следы обрывались у кустов орешника – тут земля была плотно утрамбована, будто феникс долго топтался на одном месте. Малеа остановился в растерянности: «Куда дальше?» Он завертел головой в разные стороны – рядом, по направлению к запаху, кусты были примяты так, словно через них кто-то пробирался. Громко хрустя ломающимися ветками, Малеа принялся таранить орешник. Дальше следы искать уже не было необходимости – за одним поломанным кустом был еще один; трава была сильно помята, а местами даже выкорчевана из земли, словно прошедший здесь с трудом волочил ноги. Малеа сильно удивился – это уже не было похоже на Рувана, ибо даже медведи дикие ходили куда аккуратнее, чем тот, кто прошел этой дорогой.

Уже совсем не уверенный в своих действиях, юноша шел по следам погрома, когда смог разглядеть мелькнувшую между деревьями впереди спину феникса.

– Руван! – Малеа бросился бежать.

***

Так хорошо и так легко – Руван не просто шел, он плыл по земле, как раньше плавал по воздуху. Будто на ногах его выросло по паре крыльев. Он не чувствовал земли, не чувствовал этой твердой материальной почвы, что укрывала Нижний мир. Он плыл, ноги проваливались вниз, как проваливались бы, если бы он ходил по облакам. Хотя, может, по ним он сейчас и идет? Конечно же! Он идет по облакам, летит по небу без крыльев! Нет, не без крыльев! Они у него есть – на ногах! Значит, он точно летит!

«Но на ногах не может быть крыльев…» – послышался слабый отголосок разума. Руван остановился, но ноги не держали его – противная шаткая земля, которая на самом деле была облаком, извивалась в разные стороны как клубок червей. Мысль о том, что крыльев у него нет, выбила феникса из колеи.

«Как нет? Но я же их чувствую!»

Долго Руван не думал – разум потонул в потоке новой порции сладкого аромата. Мир снова побежал вперед, а вместе с ним и феникс. Позади будто бы послышался смутно знакомый окрик, но мысли Рувана уже умчались далеко-далеко к источнику желанного благовония.

Руван шел быстро, сопровождаемый необычными попутчиками – деревья, кусты, цветы, даже камни шли за ним. Небо было черно, но светилось невероятным призрачным светом. Воздух растекался по лесу, словно сладкая патока. До ушей стали долетать чарующие звуки – музыка. Мелодичные переливы флейты резко контрастировали с ритмичным боем барабанов, заставлявших кровь быстрее бежать по жилам. Все существо Рувана заполнилось непреодолимым желанием жить, действовать. Все преграды на пути уходили сами собой, растворялись, как по волшебству. Позади все звучал настойчивый зов, но всякий раз он тонул в ярком грохоте музыки. Запах стал невыносимо-манящим.

Внезапно аптекарь остановился. Протянутая вперед нога не почувствовала опоры – он стоял на краю обрыва. Не убирая ноги, Руван посмотрел вниз – прямо под ним полыхало огромное кострище. Алые языки пламени танцевали в воздухе под бешенный ритм музыки. Исполнители были тут же – вокруг очага резвились и плясали вурки. Им было весело. «Нечестно», – подумал Руван. Ему тоже до безумия захотелось отведать этого веселья. Разведя руки в стороны, он шагнул.

***

– Руван! – еще раз крикнул Малеа, но феникс только ускорил шаг. Как ни старался волк, он не мог догнать товарища – феникс преодолевал преграды с каким-то тупым упорством, встречающиеся на дороге деревья и пни будто для него не существовали. Пару раз он буквально врезался в ствол, но, казалось, даже не заметил этого – просто пошел дальше, оставив на коре свежий кровавый след.

Запах стал просто невыносимым, но, мало того, Малеа еще и расслышал вдалеке какой-то шум. Вскоре он стал громче – лязг, скрежет, бой – ужасающая своим беспорядком какофония звуков резанула по ушам волка, словно нож. От ужасного свиста Малеа остановился и зажал уши. А вот Рувану звук понравился – он уже практически бежал.

– Да стой же ты, Руван! – охрипшим голосом снова прокричал Малеа.

И феникс остановился. По крайней мере, юноше так показалось. Он собрался с силами и широкими шагами поскакал к товарищу. Однако, догнав наконец Рувана, радости он не испытал. Сердце в ужасе сжалось – феникс стоял над обрывом, расправив руки и собираясь спрыгнуть вниз.

– Стой! – взвизжал Малеа, бросаясь вперед.

Он обеими руками обхватил феникса, но тот оказался настолько же тяжел, насколько и высок – не удержав, волк кубарем покатился со склона вместе с Руваном.

***

Руван застонал от боли – голова раскалывалась, по затылку растеклось что-то теплое и липкое. Лицо горело огнем, особенно щека, а все тело ломило, как после тяжелого падения. Однако самое ужасное заключалось в том, что его что-то придавило сверху. Руван постарался привстать, оперся руками о землю, но тут же снова резко упал, больно ударившись спиной. Рот зажала теплая ладонь – разлепив глаза, феникс увидел перед собой лицо Малеа. Юноша сидел на нем сверху и рукой закрывал нос и рот. Внезапно Рувана окатило холодом – свободной рукой Малеа вылил прямо на голову фениксу воду. Отбросив флягу в сторону, он прошептал:

– Очнулся?

Руван вперил непонимающий взгляд в волка.

«Очнулся? От чего? Я же… Где я!?»

Феникс медленно кивнул юноше. Присмотревшись к фениксу, тот убрал руку. Руван огляделся – это место не было похоже на то, где они вечером остановились. Над головой смыкались переломанные ветви каких-то кустов. Спина упиралась в высокую каменную гряду. Все тело болело ужасно, голова кружилась. Из полученной раны сочилась кровь – волосы на затылке уже промокли и слиплись комком. Но противнее был шум, что вкупе с ужасающей гнилостно-сладкой вонью доносился из-за гряды позади.

– Где мы – мпфм! – хотел спросить Руван, но не договорил – Малеа резко прижал к его лицу какую-то мокрую тряпицу. Сам он такую-же удерживал, как маску.

– Не дыши! Яд! – качнул он ушами в сторону гряды.

Руван нахмурился: «И это поможет?», – но выбрасывать тряпку не стал. Кусок ткани был очень мал, и его пришлось держать рукой.

– Да где мы? – каждое слово отдавалось в голове болезненным эхо.

– Это у тебя надо спросить! Ты же сюда пришел! – говорил Малеа полным раздражения шепотом.

– Я? – Руван не понял. Голова болела и категорически отказывалась что-либо вспоминать – феникс помнил, только как встал ночью по нужде, а дальше… А дальше – все, темный провал, пустота.

Руван так ничего и не ответил. Фыркнув, Малеа поковылял к каменной насыпи – он сильно хромал и весь выглядел каким-то помятым. Одежду волка покрывали пыль и грязь, а в некоторых местах она вообще была порвана. В длинных волосах застряли листья и маленькие веточки. Впрочем, вряд ли Руван сейчас выглядел лучше. Издав глухой стон, он тяжело поднялся на ноги и подошел к волку.

Малеа посмотрел наверх:

– Там они, – хвост парня мелко дрожал.

– Они? – Руван быстро перевел взгляд на гряду. В целом, она выглядела довольно крепкой – зажав зубы, феникс полез наверх.

– Куда? Зачем? – Малеа заметался на месте.

– Посмотрю сверху, куда идти. Заодно что за грядой узнаю, – бросил через плечо Руван. – Стой там, не лезь.

Малеа потоптался в нерешительности – и хочется, и колется. Руван взбирался медленно – не особо удобно это было делать с одной рукой. Позади послышался шум – волк таки не выдержал и полез следом.

На вершине шум стал просто невыносимым – его больше не сдерживал слой земли и камней. За грядой располагался неглубокий овраг, над которым возвышался холм, с которого они скорее всего и упали. На самом дне оврага полыхал невероятных размеров костер. Яркие языки пламени взмывали вверх, извивались под оглушающую какофонию звуков, издаваемых «музыкантами», что беспорядочными телами рассыпались по всему оврагу. Жар был ужасающий – Руван будто стоял прямо у огня. Оставалось удивляться, как те безумцы, что беснуются в овраге, могут находиться так близко от этого адского очага. Рядом запыхтел Малеа – он не мог доползти до вершины, скатывался на камнях. Феникс схватил волка за ворот кофты и подтянул к себе. Посмотрев вниз, юноша испуганно вздрогнул:

– Это точно они! – прошептал Малеа одними губами.

Руван посмотрел в овраг. Он был широк и вмещал в себя, помимо упомянутого кострища, еще пару-тройку шатров. На вид они были довольно вместительными; особенно выделялся тот, что стоял ближе всего к центру. Вокруг огня «веселились» разномастные вурки – плясали, голосили во всю глотку, просто катались по земле. При этом находились вурки в разных формах – кто в звериной, кто в истинной, а кто тратил силы и каждую минуту формы менял. Об одежде они не переживали – большинство плясали в чем мать родила. Исключение составляли лишь грязные мантии, надетые прямо на голое тело. Малеа толкнул феникса в бок:

– Смотри.

Руван перевел взгляд туда, куда указывал волк – на краю площадки незаметно тлел еще один костер, поменьше. Рядом с ним стоял вурк, что периодически подкидывал в очаг какие-то травы, из-за чего дым костра становился все гуще и гуще. Малеа указал еще на пару таких костров, раскиданных по всему оврагу. Руван насторожился – что-то ему подсказывало, что именно они и были источниками этого удушливого запаха.

Руван уже догадался, что за «они» это были – странные маги, превращающие сны в реальность. Как и говорила та девушка-фавн, маги оказались не более чем кучкой безумных помешанных. А «реальными снами», судя по всему, оказались галлюцинации, вызванные нездоровым действием этого дыма…

– Все, уходим, – отвернулся Руван. – Нам тут делать нечего.

– Как нечего – они же и есть цель всего путешествия! – замахал хвостом волк. – Помнишь – поймать преступников.

– Не поймать, а привести помощь… – поправил феникс, а потом добавил. – Во всяком случае, сейчас точно не лучшее время и место, чтоб это обсуждать. Решим, когда назад вернемся.

Руван попятился назад, предварительно прощупывая ногой место, куда можно ступить. Малеа тоже собрался спускаться, но его внезапно что-то привлекло в овраге:

– Там что-то происходит!

– И что? – недовольно проворчал Руван, возвращаясь на место – благо спустился он лишь на пару шагов.

На площадке вокруг костра действительно что-то происходило – под неумолкающий грохот музыки вурки стали собираться у входа в самый большой шатер. Полог распахнулся, и толпа затихла – на улицу вышел высокий белорогий волк. С гряды его было плохо видно – Малеа приподнялся, стараясь разглядеть, но Руван осадил его: