Текст книги "Толкователь Откровения Святого Иоанна Богослова"

Но бедный Пергам и подобные ему в настоящее время упускают из виду, что двум господам служить невозможно. «Я имею против тебя, – говорит Господь, – даже потому, что держишь тех, кто держится учения Валаама». Истинный, единый Господь променян на другого. Невеста оставила своего жениха. Некоторые так оставляют Бога своего и служат соблазном для тех людей, в сердце которых Господь поставил Свой храм и престол. Верно, что так дело обстояло не со всей Церковью, а только с некоторыми ее членами. Но в этом и заключается опасность: мало-помалу сквасится и вся Церковь этой маленькой закваской.

Откр. 2, 15. «Так и у тебя есть держащиеся учения Николаитов, которое я ненавижу».

Хотя Ефесская церковь и оставила первую любовь, она была в согласии с Господом относительно Николаитов. Здесь же, где нашло себе ход учение Валаамово, нашло место и учение Николаитов.

Всегда опасно и ужасно впустить грех в каком бы то ни было виде, хотя бы и в малой мере. Это приведет к большой и грубой форме греха. Что Николаиты всюду старались проникнуть, заметно из того, что их уже знали и им не особенно легко было проникнуть в Церковь. Но учение Валаама проложило им путь. Такой путь греха: от отдельного лица может заразиться вся Церковь.

Откр. 2, 16. «Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих».

Господь увещал: «Покайся…» Кому Он это говорит? Ангелу Церкви. Ты, Ангел Церкви, покайся. Ты, Церковь! Но как редко, почти не слышно в наше время, чтобы Церковь и верующие призывались к покаянию. Привычно думать, что покаяние нужно только для необращенных. Это является всеобщим мнением, однако именно мы виноваты, когда это входит в Церковь Божию.

За предупреждением следует угроза: «…если не так, скоро приду и сражусь… мечом уст Моих». Видим, что меч не напрасно несет Он, Он – отмщение делающему зло. В истории Валаама мы видим, как там действует всюду меч. Были умерщвлены мечом делавшие любодеяние и приблизившиеся к язычникам Израильтяне.

Заметим удивительную справедливость Господа: Он проницает Ангела и Церковь. Не должен ли Он поднять на них меч? Но нет. Он говорит, что сразится только с держащимися учения Валаама, тех только должны постигнуть Его удары.

Откр. 2, 17. «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает».

Без сомнения, очень важно знать истину о том, что вторжение мира в Церковь Христа должно привести ее к падению. Как в глазах мира, так и Бога. Мир погубит церковь, соединившуюся с миром, а с Его стороны предостережение: если не отречешься от мира, Я погублю тебя, но побеждающему дам вкушать сокровенную манну.

Обетование, данное победителю в Пергамской церкви, двоякое и соответствует двоякому искушению.

П е р в о е искушение: вкушать нечистое, оскверняющее, идоложертвенное, посещать все мирские увеселения. Победителю всего этого предстояло вкушать сокровенную манну. Господь говорит о предстоящем, из чего видно, что жители Пергама видели это.

Он вспомнил из книги Исход (16, 33–34) то, что Моисею было повелено собрать манну в золотой сосуд для будущих поколений и поставить в Ковчег Завета, стоявшего во Святое Святых (Евр. 9, 4). Ни одна человеческая рука не касалась его, ни один глаз не видел его, ни одни уста не прикасались к нему. Ковчег был поставлен во Святое Святых. Следовательно, Он казался многократно закрытым. Разве эту манну Господь даст вкушать? Эта манна была тенью будущих благ. А тень будущего заключалась в Иисусе Христе. Таким образом, обетования Господни могли подразумевать только нечто другое, то есть наслажение с Ним, с Самим Господом. Наслаждение, которое никто никогда не вкушал. Вот это обетование – наслаждение с Ним – было дано побеждающему в Пергамской церкви. Но как и им многое остается сокрытым, так и нам, которые еще не вкушали этой манны, а не вкушали только потому, что этому дару предпочитаем что-нибудь другое от мира.

В т о р о е искушение: служение любодействию, то есть добиваться славы, чина, вознаграждения, оставляя при этом своего Небесного Жениха. Победителю этого искушения обещается бесконечно большее вознаграждение и положение.

Господь говорит, что даст ему белый камень, на котором написано новое имя. Этот дар будет дан тому, кто победит второе искушение. Слово Божие говорит, что, когда мы избегаем мира, похоти и растления, мы делаемся причастниками Божеского естества (2 Пет. 1, 4). Господь может почтить нас бесконечно больше и выше, чем могут обещать нам владыки этого мира.

Лекция VIII

ПЕРГАМСКИЙ ПЕРИОД

СОЮЗ ЦЕРКВИ С ГОСУДАРСТВОМ

Теперь идем к третьему периоду церкви, Пергамскому. Начало этого периода совпадает с началом четвертого столетия, а именно: со времени единодержавия римского императора Константиа (315 г.). Этот третий период имеет черту – связь церкви с мирской властью. Как Валаама дух мира соединил с Валаком, так начинается и соединение церкви с мирской властью.

Этот период продолжается от Пергамского через все периоды до пришествия Христа. Православие, таким образом, берет свое начало от 315 г. Если внимательно исследовать Пергамское послание и сравнить его со Смирнским, тотчас найдем великую разницу. В Смирнском – все увеличивающаяся скорбь и утешение от Господа, здесь же – меч Господень. Такая великая разница была и между временем гонения и временем, которое последовало за Константином Великим. Во время Константина и до конца IV столетия мучимые ученики Христа начинают вздыхать свободно. Их богослужение становится терпимым. Темницы открываются, и они с песнями выходят оттуда. Им больше нечего страшиться гонений. Им предстояло не только быть терпимыми, но быть и признанными с величественного престола огромного государства. Темницы закрываются для них, и они делаются силой, с которой считается римский престол. Ворота делаются еще больше, когда и сам император Константин делается христианином, полагая основание тому, чтобы другие, следующие императоры были христианами.

Насколько он был христианин, это вопрос. Церковь Божия была в упадке, учение ее низко. О крещении, например, учили, что им человек возрождается, омывается от грехов. Поэтому и Константин не хотел креститься раньше, а считал, что лучше ждать до смерти, а потом креститься и чистым войти в небеса. Это учение о крещении привело к тому, что стали крестить младенцев. Они говорили, что так как детей умирает очень много, то нужно скорее омыть их от грехов, потому что не крещенные не могут быть детьми Божиими.

Взглянув на Пергамское послание, мы найдем престол сатаны и Церковь Божия, живущую вблизи него. Она не имеет ни скорби, ни темницы, ни злословия. Она спокойна. Не так, как Смирнская. Что случилось? Изменился ли сатана, когда христианство достигло римского престола? Что с ним? Раньше он метал гром и молнии, а теперь? Нет, он изменил лишь способ своего действия. Это очень опасно для Церкви. Но как ликовали христиане, когда настало это спокойное время! Железная рука, хотевшая их некогда раздавить, теперь защищала их и подымалась на тех, кто им был врагом, грозя погибелью. Так говорит история Церкви с IV по VII столетие. Уже первый христианский император запретил жертвоприношения, приказал разрушить капища идолов и стал обучать язычников христианским наукам. Причем сам присутствовал на этих актах или посылал своих чиновников с государственной властью.

Далее издаются законы для искоренения язычества (346 г.). Даже такие, по которым язычники осуждаются как государственные преступники, а приносящих жертвы постигает лишение имения и смертная казнь. Вскоре с высоты престола так же преследуются язычники, как когда-то те преследовали христиан.

Что делала Церковь в это время? Она преспокойно принимала все это и думала, что теперь настало ее тысячелетие! На самом же деле она в лице своих учителей мало-помалу сползала все ниже и ниже. В этом заключался ее грех. Эта терпимость проложила дорогу учению Валаама. Как Валаам постепенно подступал к Валаку, то есть к мирской власти своего времени, так и служители Церкви последовали его примеру. Мало-помалу они стали почитать друг друга, оказывать взаимные услуги и совершать разные сделки в ущерб истине Божией. Так делалось все больше и больше, и в конце концов христиане сделались алчными. Им были открыты почести и должности, а язычникам – темницы и смерть.

Сбылись слова Христа, сказанные Им в первой притче 13-й главы Евангелия от Матфея: «…и налетели птицы…» Массами вошли язычники в Церковь Божию. Наружно они были христиане, а внутреннее преобладали почести, оказываемые им, и поддержка, получаемая от царской власти. Подарки и титулы ослепили их. Это сближало их с императорской властью, и они шли друг с другом рука об руку. Грех в церкви усиливался, но император нуждался в религии для своей политики и хорошо платил, поэтому получавшие плату должны были молчать о грехе и петь песни тем, которые платили деньги. В конце концов религия настолько опустилась, что стала внешней государственной формой, в которой христиане барышничали по желаниям и потребностям своей жизни, а для того, чтобы большей массе было легко войти в христианство, истину надо было перекроить для них. В истории IV, V и VI веков видно, что истинное христианство уходит, все делается наружным, обращается в обряды и требы, приурочивается к язычеству. Все управление церковью ведется сильной державной рукой императора с помощью так называемых служителей Христа. Истинному христианину и Духу Святому там нет больше места, хотя там и носят имя Его.

Таким образом, они стали уже не христианами, а мирянами, Церковь же катилась вниз по крутому скату с возрастающей быстротой. Стоявшие во главе Церкви получили власть над совестью, а это проложило путь к папству, которое мы имеем изображенным в послании к Фиатирской церкви.

ЧЕТВЕРТОЕ ПОСЛАНИЕ

ПОСЛАНИЕ К ФИАТИРСКОЙ ЦЕРКВИ

(Откр. 2, 18–9)

Город Фиатира лежал приблизительно в шестидесяти верстах на юго-восток от Пергама. В политическом отношении он известнее всех малоазиатских городов. В этом ремесленном городке Мизии было много македонских колонистов, занимавшихся различным производством. Об этом городке в Священном Писании упоминается только один раз, когда рассказывается об обращении Лидии, которая, вероятно, была родом оттуда (Деян. 16, 14–5). Так как нам нигде в другом месте не сообщается о возникновении этой церкви, то можно думать, что Лидия, обратившись, отправилась на родину и принесла туда Евангелие.

Откр. 2, 18. «И Ангелу Фиатирской церкви напиши: так говорит Сын Божий, у Которого очи как пламень огненный, и ноги подобны халколивану».

Этой церкви Господь представляется как Сын Божий, у Которого имеется три черты. Они относятся преимущественно к Божественной природе Христа, которая в этой церкви была недостаточно чтима, пренебрегаема. Он является как Сын Божий одного существа и величия с Отцом. Таким именно Он хочет быть у Своих детей. Какое величественное, всепроницающее веление, от которого ничто не может укрыться. Он знает сокровенные тайны и направления мысли, ничего человек не в состоянии утаить от Него. Может быть, Иезавель думала, что Он не знает ее дел. Далее Он показывает, что, проницая всякие глубины, Он попирает огненными ногами все, что достойно осуждения.

Откр. 2, 19. «Знаю твои дела, и любовь, и служение, и веру, и терпение твое, и то, что последние дела твои больше первых».

Не глазами лазутчиков смотрит Его око на них, нет, Он на добрые дела глядит прежде и благоволит к ним, а они доказывают как веру, так и любовь.

Любовь – единственное сокровище, которое начало исчезать в Ефесе, Смирне и Пергаме. Но как радостно для нас и как утешительно было это для Фиатиры, что Господь находит нам любовь. Но другое дело: была ли эта любовь первая? Дар служения, который они приняли от Господа, они отдавали Ему на служение Церкви Его, а Он управлял ими сообразно с их пригодностью. Многие верующие думают, что обращение есть наслаждение и отдых, на самом же деле это труд, лишь перемена хозяина, переход на службу к другому (Лк. 1, 74–75).

Вера бывает двоякая. П е р в а я вера – эта та вера, через которую мертвый грешник приходит к жизни – Христу. В т о р а я вера – вера, которой живет праведник. Первую мы должны предполагать у каждого чада Божьего, тогда как вторая – дело постоянного управления и может быть разбитой и запущенной. Во многих верующих эта вера в заглохшем состоянии. Они имеют веру, что спасены, и надеются на нее, как на скалу, но ежедневные случаи показывают, что, хотя они и доверяют Господу, они в искушениях не уповают на Него. Не имеют второй веры. В Фиатирской церкви Господь видит эту веру, и это Ему нравится. Он любит дела любви, постоянно увеличивающиеся.

Наконец, терпение. Оно бывает очень нужно в продолжительной буре жизни. Все наше существо тогда подкапывается, и дьяволу легче проникнуть, особенно если мы уклоняемся от рук Господних. Фиатира не допускала вводить в заблуждение, но терпеливо старалась пройти через все препятствия к Нему. Какая разница у Ефеса и Фиатиры? Там – ход назад и упадок, а здесь – ход вперед и подъем. Но Он видит одно обстоятельство, угрожающее гибелью Фиатире, и Он высказывает его.

Откр. 2, 20. «Но имею немного против тебя, потому что ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицей, учить и вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идоложертвенное».

То же самое зло, что и в Пергамской церкви, но там оно было в зачатке, а здесь уже развитое правило, которому учат, которое пропагандируют, и рабы Божии являются его распространителями! В Пергаме оно было тайной, а здесь является открыто и авторитетно. Еще есть одна разница: там на первом плане идоложертвенное, здесь – любодейство. Там – терпимость к некоторым, держащимся этого учения, здесь оно преподается и выполняется. Добро шло вперед, и зло идет вперед. Верные преуспевали в верности. Неверные – в неверии. Но первые не имели мужества серьезно и смело противиться злу. Мало-помалу они стали привыкать и утешали себя, что они будут трудиться сколько могут, а остальные… Но Господь говорит: «Я имею против тебя». Как многому можно научиться здесь! Кто была эта жена в Фиатире? Действительно ли это была женщина или секта, партия, близко стоящая к Церкви? Фиатирская церковь это знала. Одним словом, чем была в Ветхом Завете Иезавель, тем была и эта жена в Фитиарской церкви. Там язычница, не имеющая права входить к Израилю, занимала царский престол и царствовала. Она не только ничего не хотела знать об истинном Боге, но ввела Израиль в идольское служение, привела с собой четыреста жрецов, четыреста пятьдесят пророков и объявила себя пророчицей и основательницей новой религии. В таких условиях народ Израильский вскоре нарушил Божий закон и прилепился к властной, любодейной царице. Подобное этому совершилось и в Фиатире: она совращала чад Божиих, и ей помогали рабы Его!

Откр. 2, 21. «Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась». Видно, что грех Иезавели не был новым в Фиатирской церкви, он продолжался уже некоторое время, но Господь ждал ее покаяния. Мы иногда ждем и спрашиваем: почему Господь не истребит нечестивых? Здесь мы видим почему. Он дает ей время покаяться, но она не покаялась. Время благодати не было употреблено на то, на что оно было дано. Ей казалось, что время шло хорошо, и ничуть никому не вредило, и употреблялось ею на возрастание во зле. Так этот прямой путь был оставлен ею на собственную гибель, а ведь в 80-м псалме Он говорит, что бы Он сделал, если бы она обратилась к нему: «Я питал бы их туком пшеницы и насыщал бы их медом из скалы» (17-й стих).

Лекция IX

(Отк. 2, 22–29)

Отк. 2, 22. «Вот, Я повергаю ее на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покается в делах своих».

Вот уже одно это должно пробудить внимание церкви и быть предостережением для каждого. Иезавель должна быть повергнута на одр страданий и мук. Слова «Я повергаю» указывают на насильственное низвержение. Она захочет противиться, но Он силой совершит это. Я повергаю ее, не тебя, Ангела, или Церковь. Каким святым и справедливым является Он, точно отличая Иезавель от Ангела и Церкви. Она для Него не Его Церковь, за которую выдавала себя. Заметим, что Господь всех вторгающихся в Церковь не считал Своими. Также здесь впервые в Откровении встречается выражение «великая скорбь», но о ней говорится как о предстоящем будущем. В 7-й главе мы видим ее уже в действии. Крайне важно выяснить вопрос о великой скорби, время, когда она будет. В Священном Писании мы читаем, что дети Божии многими скорбями должны войти в Царствие Божие (Деян. 14, 22). Апостол Иоанн говорил, что он – соучастник скорби. Смирна тоже имела скорбь и должна была иметь еще, но все это не было великой скорбью. Есть разница между обыкновенной и великой скорбью. Все эти скорби, через которые мы идем, есть воспитательное средство для приготовления к Небесному Царству. Великая скорбь – суд на детьми Божиими, а главное, над миром. Все мы должны пройти через скорбь, но не через великую, и Он хочет, чтобы и мы не попали в нее. Она единственная в своем роде, потому что существует только одна великая скорбь и превосходит все бывшее раньше (Деян. 12, 1 и Иоиль. 2, 1–2). Так же говорит и Пророк Иеремия: «Велик тот день; не было подобного ему, это бедственное время для Иакова, но он будет спасен от него» (Иер. 30, 7). Наш Господь тоже не пропустил этого, вспомнив о великой скорби (Мф. 24, 21). То, чего не было прежде и что не повторится после, может быть только один раз. Но когда же настанет? Несомненно, в конце дней. Из слов Даниила ясно, что говорится о царстве антихриста, а после прочитанного говорится о многих, которые воскреснут из гробов и не будут в скорби. Многие думают, что приведенные выше места относятся к разорению Иерусалима. Думают, что тогда это и была великая скорбь. Но это не так. Во-первых, пророк Иеремия говорит, что Израиль будет спасен от великой скорби, а там при разорении Иерусалима ему был полный конец: он был рассеян по всем народам. Во-вторых, Иоанн написал Откровение спустя двадцать лет после разрушения Иерусалима. Значит, это никак не относится к данной эпохе. Кроме того, из Откровения (7, 2–14) мы видим, что таким образом, как написано о великой скорби, она может совершиться только после второго пришествия Христа, когда Он уже возьмет Свою Церковь с земли.

Откр. 2, 23. «И детей ее поражу смертью, и уразумеют все церкви, что Я есмь испытующий сердце и внутренности; и воздам каждому из вас по делам вашим».

Дети Иезавели, дети любодействия Церкви с миром, они ее потомки, на них лежит печать смерти. Тогда, как Он бросит ее в великую скорбь на одр наказания и мук, откроется все (Откр. 18, 4).

Откр. 2, 24. «Вам же и прочим, находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не наложу на вас иного бремени».

От угроз против Иезавели, которую Он точно отличает от Своих, Он обращается к Своей Церкви.

Кто были эти прочие, не указано, но мы можем представить себе, что это были те христиане, которые отделились, ушли от Церкви, но были с Господом. Они свидетельствовали против неверности и лжи как одних, так и других. Господь определяет их непричастными к учению Иезавели и причисляет их к прочим, к тем, которые не знают глубин сатанинских. Что это за глубины? Возможно, это крайнее падение в плотских грехах.

Какое же решение Господа о них, верных? «Не наложу на вас иного бремени». Очевидно, Господь называет возникающее учение бременем верности. Им было тяжело его нести, Иезавель притесняла их. Вот так вторгающееся зло, которое мы не делали, но против которого достаточно не свидетельствовали, может сделаться нашим наказанием. Поэтому и Апостол Павел предостерегает: «Не участвуйте в… делах тьмы, но обличайте» (Ефес. 5, 11).

Откр. 2, 25. «Только то, что имеете, держите, пока приду». То, что имеете, должно было сделаться неизменно прочным. Ведь им грозила опасность потерять это. Могучее течение могло поколебать их стремление ко Христу и высшим целям Гос пода. Бывает такое положение и у верующих чад Божиих, как было у Иисуса Навина и Халева. Они по своему духу могли войти в страну обетованную, но должны были оставаться в пус тыне сорок лет со своим народом. «Держите, пока приду». Этим определением времени Господь направляет взор верных на Свое пришествие и одновременно на продолжительность борьбы, а борьба не прекратится, пока Он не придет.

Откр. 2, 26–27. «Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками; и он будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца Моего».

Тут Господь переходит от массы к отдельным лицам. Как бы ни была Ему Церковь ясна, Он знает, что нельзя рассчитывать, что она как целое победит. Победа состоит в соблюдении дел Господа – держаться до конца того, что Он дал им.

Его обетование здесь соответствует искушению в Пергаме, которому надлежало наступить. То же самое Он обещает и побеждающему Иезавельскую ересь. Это нечто больше того, что Господь обещал Петру (Мф. 19, 28).

Откр. 2, 28. «И дам ему звезду утреннюю».

Если мир дарует звезду как знак отличия победителям, которые являются в сущности лишь игрушками, то Ту звезду не может превзойти никакая другая звезда, и Апостол Петр говорит (2 Пет. 1, 19), что вернейшее пророческое слово должно сиять нам, доколе… не взойдет утренняя звезда в сердцах наших. Только с утренней звездой начинался рассвет, с ней мы можем прийти и к тому великому Дню. Но что же это за утренняя звезда?

В Откр. (22, 16) сказано: «Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есть корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя». Называя Себя звездой светлой и утренней, Господь придет пред рассветом взять сперва Своих усопших (1 Фес. 4, 16), а потом и тех, кто теперь побеждает. Они увидят эту утреннюю звезду, а мир не увидит Его, спящие же проспят. Будем же мы побеждающими!

ФИАТИРСКИЙ ПЕРИОД

ПАПСТВО

Рассмотрев буквально смысл послания, мы пришли к тому, что его нельзя применить к местной Фиатирской церкви и что оно имеет исключительно пророческий смысл. Например: наказание Иезавели – великая скорбь.

Города Фиатиры давно нет, местной общины также нет уже многие столетия, а великая скорбь еще будет, чтобы исполниться Слову. Поэтому и Фиатирский период будет длиться до великой скорби. На это указывают и пророческие слова: «пока приду». Ни город, ни местная община не дожили, а период четвертый, Фиатирский, дойдет до дня Его пришествия. Этот период начался в VI и VII столетиях и достигает высшего развития в XVI веке и продолжается до сих пор с главными другими течениями, периодами: Смирнский, Пергамский и далее. Из семи церквей Фиатира – средняя.

Приняв во внимание всемирную и церковную историю, мы видим, что средние века, от XI до XVI, были временем глубокого упадка христианства. Это была темная эпоха расцвета папства.

Если прилежно уяснить самим себе послания семи церквам, то это будет самая верная история Церкви!

Как развернулось и расцвело папство, нельзя выразить в нескольких словах, но все-таки можно указать на то, что мы видели начиная с Пергамского периода, а именно: связь церкви с государством. И это не кончилось падением Римского государства. Церковь медленно подвигалась вперед в принятом ею направлении, и с помощью этой связи она начала господствовать, и это развивалось чем дальше, тем сильнее. Это показывает и Фиатирское послание: Христа устранить прочь, а любодейство с царями – на Его место. Это вполне развивалось в Фиатирском периоде и дошло до того, что развращенная церковь вознеслась до царского величия, как в Ветхом Завете – Иезавель. Как та, хотя и была язычницей, держала себя пророчицей, так и папство сделало с Церковью Христовой. Церковь стала иметь языческую любовь к роскоши, языческие обрядности и разные нелепые формы, чтобы привести больше к плотским чувствам. Горе было тому, кто тогда противоречил этому. Слово Божие было отстранено, и до сих пор в католичестве миряне не могут читать Нового Завета, а только ксендзы – духовенство (1913 г.).

Как Иезавель в союзе с Ахавом преследовала до смерти пророков Божиих, так делала и папская власть. Как пророк Илья бежал от Иезавели и говорил: «Я один остался», так и папская церковь упоена кровью святых. Кровавыми буквами написана история четвертого периода. Папство во имя Христово предавало миллионы на смерть! Мучители уставали от мучения людей, и мирские историки пишут: «Неизвестно, кто больше умертвил верующих: языческий Рим или папское христианство».

Такое развитие падшей церкви не было трудным, связь с миром была уже раньше. Служители церкви сделались государственными чиновниками, и эта связь все увеличивалась. Постепенно образовывались многие партии и учения, были созываемы соборы, но дело решало не Слово Божие, а власть, которая стояла за императором. И когда император перенес свою столицу из Рима в Константинополь, то церковные споры в восточной части империи прекратились. Западная же часть подчинилась господству римского епископа, который все больше возвышался. Наконец он решил, что ему не подобает покидать апостольский престол в Риме. И император вынужден был удовлетвориться только его представителем.

Так одна победа за другой в это время увеличивали значение римского епископа, и люди больше не умели обходиться без его мнения. Часто оно принималось даже за догмат веры, и были обстоятельства, что сам греческий император нуждался в согласии римского епископа, а он мало-помалу стал выдавать себя за преемника Апостола Петра, за наместника Христа, за главу всего христианства!

С этого началось разделение между восточной и западной церквями. Однако большая часть христианства того мира согласилась с папой, и он развил власть свою с огромной быстротой. Распад Западной-Римской империи только способствовал этому, он разбил ее на несколько частей и мелкие государства.

Папа был господином над совестями этих народов, а на престолы их ставились его претенденты, и народы соглашались с ним. Все государи Запада зависели от папы. Он вмешивался в их споры и ставил свои условия. Он венчался тремя коронами: духовной, земной и небесной!

Не подчинявшегося ему он проклинал – предавал анафеме. Чему эта Иезавель учила тогда людей? Конечно, не Слову Божьему. Того, кто говорил Слово Божие, того уничтожали. Иезавель эта не умерла, она существует и теперь с тем же духом, но не с той же силой (4 Цар. 9, 33–37). О конце Иезавели Господь предсказал все в кратких словах Откровения (17 и 18, 16–24).