Текст книги "Толкователь Откровения Святого Иоанна Богослова"

Лекция XII

(Откр. 3, 11–13)

Откр. 3, 11. «Се, гряду скоро, держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего».

Здесь мы имеем слова, указывающие предостерегающим образом о применении долготерпения. Все это послание полно одним – «держи». И там, где сказано «сохранил», значит то же, что «держи».

Он говорит: «гряду скоро», а между тем прошло с тех пор около двух тысяч лет. Это выражение ясно показывает, что должен быть такой период, где Он будет перед самыми дверями. Еще Он говорит о венце. Мы получим его при пришествии Господа Иисуса Христа. «Когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядаемый венец славы» (1 Пет. 5, 3).

Откр. 3, 12. «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое».

Число обетований в этом послании все возрастает, и тут мы имеем обетование, состоящее из четырех частей.

П е р в а я: «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего». Это обетование имеет своим образом столпы в храме Соломоновом (3 Цар. 7, 15–22). Эти столпы были чрезвычайно прочные (медные). Они стояли на видном месте и служили украшением храма.

Никто не мог войти, не видя их.

Господь обещает побеждающему такое почетное место, которое нельзя сравнить ни с чем другим. Ему предстоит быть столпом в храме, не таким, как столпы в скинии, которые сегодня можно поднять и переставить на другое место. А тут навсегда, и потому сказано: «…он уже не выйдет вон…», значит, на веки веков. Вот почетное место побеждающему!

В т о р а я: «И напишу на нем имя Бога Моего». На столпах Соломоновых были написаны имена. На одном – Иахим, на другом – Вооз. Иахим – священник, Вооз – предок царя Давида. Мы здесь имеем нечто священническое и царское. Эти имена были почетны и означали силу и крепость.

Когда Бог пишет на ком-либо Свое имя, то пишет лучшее из всех имен. То имя равносильно Самому Богу, значит, носит на себе образ Божий, так что, когда люди будут смотреть на него, должны читать это имя.

Т р е т ь я: «И имя града Бога Моего, нового Иерусалима». Город тут так определенно назван, что не приходится теряться в догадках, что это за город. Это тот город, который описан в Откровении (21, 10–27), – Небесный Иерусалим.

Но какое имя напишет? Именно ли новый Иерусалим? Едва ли. Это должно быть нечто большее, высшее. Кто знает, может быть, у нового Иерусалима есть другое имя – Невеста Агнца. Высшего имени, чем это имя, не может быть. Оно только может быть между Отцом и Сыном.

Ч е т в е р т а я: «И имя Мое новое». Побеждающий входит в близкое блаженное родство с Богом. Этим выражается полное объединение, отождествление Иисуса Христа с побеждающим. Если мы верим тому, что означает слово «связан», говоря о Церкви Его, то это значит, что она есть одно тело с Ним. Поэтому мы и должны ожидать, что Он напишет именно Свое имя. Мы знаем, что невеста, соединяясь с женихом, теряет свое имя, а получает имя жениха и его отца.

ФИЛАДЕЛЬФИЙСКИЙ ПЕРИОД – МИССИОНЕРСКИЙ

ПРОБУЖДЕНИЕ ЦЕРКВИ

Когда он начинается и когда кончается? Он начался в XVIII веке, сто восемьдесят – сто девяносто лет тому назад (1713 год), и окончится, может быть, даже на наших глазах. Каждую минуту может совершиться Восхищение Церкви. В Сардийском периоде мы видели церковь реформаторскую, которая была, есть и будет существовать до пришествия Христа, но она не отвечала намерениям Божиим, и потому необходим был новый период – Филадельфийский. Но зачем же тогда нужен был Сардийский, или Реформаторский, период? Он должен был проложить путь Филадельфийскому периоду. Без Реформации, говоря по-человечески, Филадельфийский период был бы невозможен. Какой же это период?

Если рассмотрим семь посланий, то увидим, что все нечетные послания очень резко выступают, а четные – нерезко.

1-й (Ефесский) – «со Христом» (период Первой Любви).

2-й (Смирнский) – все время увеличивающаяся скорбь.

3-й (Пергамский) – 315 год, Константин (учение Валаама и Валака).

4-й (Фиатирский) – 440 год, Лев I (папство, учение Иезавели).

5-й (Сардийский) – 1517 год, Мартин Лютер (Реформация, впоследствии – христиане, по имени будто живые, но духовно мертвые).

6-й (Филадельфийский) – 1722 год, Ник. Цинцендорф (пробуждение).

7-й (Лаодикийский) – резко отличается: дети Божии уходят…

Филадельфия, одно это имя, означающее «братолюбие», дает характеристику данного периода. «Филое» – греческое слово «братолюбие». Из этого имени можно узнать период, а также по следам, оставленным историей Церкви. Там живо отражена черта братолюбия – так ярко, как никогда. Этот исторический период развился приблизительно следующим образом: свет, воссиявший благодаря Реформации, которому надлежало разгораться все ярче, до полного дня, остановился еще при жизни реформаторов.

А реформаторы остановились на учении оправдания по вере. Они упразднили некоторые католические обряды, а другие оставили по-прежнему, к ним были прибавлены новые духовные порядки, которые могли отвечать уровню народной массы. Но все это было совершенно не подходящее для рожденного свыше человека. Все возникшее на почве веры было собрано и записано в так называемых «Вероисповедных записях» и в «Символе веры». Это было основание и камень реформированной церкви. И она на нем стоит до сих пор, преградив себе этим путь идти дальше. Ужасная вещь – Символ веры. Вера исповедания… Вера в футляре. Дети Божии не должны думать так. Их вероисповедание должно с каждым днем расширяться и увеличиваться. «Доколе не придем… в меру полного возраста Христова» (Еф. 4, 13).

Реформаторская церковь наблюдала, чтобы никто дальше этого установления – Символа веры – не шел, и таким образом преграждала развитие на почве Слова Божьего, а общая масса не получала жизни от Бога и удовлетворялась этим. Люди получили название евангельских лютеран, и среди них были действительно истинно обращенные люди, перешедшие от смерти к жизни; они, конечно, не могли довольствоваться одним именем. Из опыта мы и сами знаем, что христианину недостаточно одного только имени и чистого учения. Надо быть оправданным и очищенным, чтобы быть христианином. Таковых было немного.

А из Слова Божия видно ясно, что Церковь Христа может состоять только из возрожденных свыше, а не из рожденных по плоти. В их же церквях было большинство последователей последнего разряда. Первые же выражали только свои робкие убеждения, собирались вместе, устраивали свои собрания, называли друг друга братьями и составляли из себя маленькую церковь в Церкви. Так и теперь это есть в некоторых лютеранских общинах.

Менониты еще во время Лютера обособились в такую группу, потом появились моравские братья, тоже из реформаторских церквей. После этого началось движение методистов в Англии и Америке, баптистов, конгрегационалистов, свободных братьев, пресвитериан, квакеров. Вот так возникли тысячи общин по всему земному шару.

Кто имел глаза, тот видел, что это – новый период, он сосуществует рядом с Реформаторским. Полагая «Исповедание веры» в основу лютеранской церкви, великие реформаторы не думали, что Церковь и их исповедание не оживотворят мир. Но Господь предвидел это и предвозвестил в разбираемом нами послании. Так как Филадельфийский период современен, то мы более остановимся на нем, чем на других периодах. Это великий и дивный период. Его нельзя сравнить ни с каким другим. Главная вышеприведенная черта та, что церкви этого периода открыта дверь, которую никто не затворит. Это совпадает с действительностью во всех отношениях. Вспомним только те малые кружки, образовавшиеся в церквях, их развитие, и возникновение, и распространение. Как ни малы они были, но ничто не могло удержать их развитие, хотя все противились им. Они зарождались в реформаторской церкви, а эта церковь была противницей их, потому что она шла с миром, с государством. Так же относилось и государство. Все силы были против них. Мирское власти и духовные пастыри дружно наступали одним фронтом. Все общественное мнение восставало против них. Лишь они появились, их называли еретиками, преследовали, искореняли, но не могли ничего сделать, потому что Он открыл им дверь. И то, что до сих пор с этим движением не покончено, это только благодаря Ему, Он открыл двери.

Мы не удивляемся этому, так как находим это вполне естественным, когда вспомним Иезавель – католическую церковь средних веков. Мы видели, как она выискивала отдельных людей и умерщвляла их.

Господь проломал через Реформацию стены Иезавельских укреплений. И так как целые народы переходили из католичества в протестантство, то папа не мог жечь их, и ему пришлось отказаться от своих ужасных приемов. Религиозная свобода вошла в силу, она доставила этим братьям и сестрам возможность свободно исповедовать свою веру.

Если мы представим эту дверь в смысле широкого входа на ниву Божию, то увидим, что это Господь дал. Никогда за девятнадцать столетий дверь не была так широко открыта для благовестия, как в этот период.

Множество препятствий пало и в так называемых протестантских странах, и теперь всякий желающий может нести благовестие другим. Всякий слышащий может сказать: «Приди». Еще в 1879 году мирская власть Запада была в руках папы. В Испании до 1890 года была еще инквизиция. Наконец и она провалилась, и мы видим там проповедников истинного Евангелия. В Австрии до 1920 года не было в продаже Библии, ее можно было только выписать со склада. Впоследствии эти на вид мелкие движения вылились в колоссальные движения – миссионерские. Познавшие Христа стремились сказать многим миллионам, не знавшим и не слыхавшим об этом и продолжающим жить в неведении и грехе. И только вслед за этим реформаторские церкви, видя огромные успехи миссии, стали посылать своих работников. Соответствует нашему времени и то Слово Господа, где Он говорит: «Ты не много имеешь силы». Нету того, что было во время Пятидесятницы, но Господь открыл дверь и все равно сделал Свое. Но почему так мало силы теперь? Разве источник иссяк? Нет! Дух Святой готов наполнять, как и раньше, но верующие не в состоянии это принять, так как Дух Святой приходит, когда они находятся единодушно вместе, а церковь теперь распалась на части, и таким образом это не допускает Духа Святого в церковь.

«И сохранил Слово Мое». Тоже признак нашего периода. Никогда еще, за исключением апостольского времени, Слово Божие не получало такой силы и свободы, как теперь. И сами верующие тщательно проверяются, негодное отбрасывается, и Слово Божие становится на первом плане. Мало-помалу три меры муки (Мф. 13, 33) очищаются от закваски Иезавели.

Лекция XIII

(Откр. 3, 8–17)

Откр. 3, 8 (продолжение). «И не отрекся имени Моего».

Эти слова являются замечательным признаком, если примем во внимание, как этому Имени противятся современные созревающие плевелы – противники Христа, а верующие знают Христа, и только Христа. Этот признак – характерная черта настоящего времени. Все человеческие имена падают, как бы они ни назывались: кальвинисты, лютеране, англиканская церковь, реформаторская церковь и разные другие. Верующие должны дойти до того, чтобы иметь имя Христа, которое стоит выше всех имен.

Откр. 3, 9 (продолжение). «Вот, Я сделаю то, что они придут и поклоняться пред ногами твоими».

В этом стихе – слово обетования; говорится о том, как так называемые Иудеи придут и поклонятся Филадельфийской церкви. Никогда это так не соответствовало действительности, как в период, в котором мы сами живем. Несколько десятков лет назад нельзя было заметить доброжелательного отношения евреев к христианам, тем менее к Новому Завету, не говоря уже о Христе. Было время, когда нельзя было сказать им ни одного слова о Христе. Они и слышать не хотели о Нем. Евангелие они никогда не читали. С трудом, начиная с Ветхого Завета, можно было осторожно говорить им о Христе.

Но это совершенно изменилось. Теперь уже несколько лет многие с радостью берут Новый Завет и читают с жаждой, с искренним желанием узнать об Иисусе Христе. У них открываются глаза. Они видят, что Господь отвергнул. Имело ли когда слово о пришествии Христа такую силу, как теперь? Лаодикия уже развертывается, а Филадельфия кончает свое время. В этом послании напоминается нам о године искушения – о великой скорби.

Уже в настоящее время ведутся ужасные приготовления к истреблению – это путь к великой скорби, ее первые шаги. Очень скоро начнется такое время, что земля станет еще меньше. Лет семьдесят-восемьдесят тому назад из Англии в Китай надо было ехать семь-восемь месяцев, а теперь только два! Вот какая маленькая стала наша земля! (1913 г.)

До сих пор народы Востока сладко дремали, но теперь их разбудили и заставляют вооружаться, быть готовыми к всеобщему истреблению – к великой скорби.

СЕДЬМОЕ ПОСЛАНИЕ

ПОСЛАНИЕ К ЛАОДИКИЙСКОЙ ЦЕРКВИ

(Откр. 3, 14–22)

Город Лаодикия так же, как и Филадельфия, находится во Фригии, верстах в пятидесяти южнее Филадельфии. Он лежит в близком соседстве со знакомой нам церковью Колоссян.

Лаодикия была богата и живописно расположена, имела зажиточное население. Несколько раз подвергалась разрушению от землетрясения, но всякий раз быстро поднималась с еще большей пышностью и великолепием. Этому городу особенно покровительствовали римские императоры, жалуя разными особыми преимуществами. Но Царь Царей даровал ей лучшее из преимуществ и послал ей благовестие о Сыне Своем, через Которого принявшие Его сделались участниками вечного царства. Каким образом Евангелие достигло их, мы читаем в послании к Колоссянам (1, 7). Посетив Рим, Епафрас рассказал Павлу, как он принес это Слово в Колоссы. Он же, наверно, принес его в Лаодикию. Когда Павел писал послание к Колоссянам, тогда он написал послание и Лаодикийской церкви, но оно, вероятно, утеряно. Его у нас нет. Но послание с небес не утеряно, оно осталось, и мы имеем его. То, что послание Апостола Павла к Лаодикийской церкви было, видно из послания к Колоссянам (4, 16). Теперь подойдем к посланию Самого Христа к этой церкви.

Откр. 3, 14. «И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало созидания Божия».

Какое замечательное имя «Аминь». Единственный раз Христос называет себя этим именем. «Аминь» значит «да, верно, неизменно, да будет так». Это самое сильное выражение полнейшей достоверности, нет более сильного, чем это.

Всегда, когда Иисус хотел подтвердить какую-либо истину, Он говорил: «Аминь, Аминь».

И вот Христос являет себя этой церкви как олицетворенная непреложность и достоверность, показывая нам чудное служение.

«Свидетель верный и истинный». Обязанность свидетеля состоит в том, чтобы проливать свет на недостаточно вы ясненное действие, показать, как оно произошло или происходит. Вот таково отношение Христа к этой церкви. Он называет Себя верным, потому что высказывает все, будет ли это в угоду, похвалу или порицание Лаодикии. Его свидетельство будет искренно, вполно соответствуя действительности. К этому Он прибавляет: «…начало созидания Божия».

«Все через Него начало быть». Это лучшая характеристика Его Божества, о которой Он напоминает церкви, чтобы свидетельство Его стало более неопровержимым. Приведенные качества соответствуют состоянию этой церкви. Каково же было состояние ее? Ослепление по отношению к себе, безумное заблуждение, видящее себя лишь в лучшем свете. Она уже утратила способность сознавать свое истинное положение, и никто не мог ей это указать. Только от Него Самого она может узнать это. Насколько это было успешно, мы увидим дальше.

Как должны были поразить ее те истины, которые она услышала из уст Его! Она должна была принять Его свидетельство, проникающее до глубины сердец, производящее чудные перемены, но они не были достигнуты.

В Лаодикии был собор в IV веке, где, конечно, не читалось Откровение, то есть послание к Лаодикии.

Откр. 3, 15. «Знаю твои дела: ты ни холоден, ни горяч!»

Как открыто и непосредственно свидетельствует Он о печальном состоянии! «Ты не холоден», – говорит Он. Холодное состояние сердца чуждо Ему. Никогда не согретое Им сердце Лаодикии обледенело. «Ты таков», – Господь передает открыто. Ты не горяч, значит, не дышишь соединенный с Ним в горячей любви, ибо Он – источник всей любви.

Вот этой тесной связи, полноты жизни и огня недоставало Лаодикийской церкви. Вот вопрос: где нам искать любви такого рода? Отнюдь не среди мирских. Мирские люди, пока не возродятся по Слову Божию, не то что холодные, но вовсе мертвые. Следовательно, мы должны искать ее среди детей Божиих, среди тех, которые когда-то были согреты, но утратили тесную связь с Ним. А вместе со связью утратили и огонь, который Он теперь ищет у них и жаждет найти. К сожалению, многие из детей Божиих до сего дня находятся в состоянии безумного самообмана; полагают, что все уже в порядке, что они однажды нашли жизнь и теперь они – дети Божии. Но мы видим, что Христос иного мнения о таких детях Божиих. Кто может слышать такие громкие возгласы Его сердца: «О, если бы ты был холоден или горяч». Это «О» – возглас сердца Его, вырывается из Него как томительная жажда видеть их либо одними, либо другими, но только не такими, какие они сейчас, в настоящее время.

Ты был бы Мне приятен, если бы был совершенно холоден, далек от Меня и чужд. Или горяч – близок, тесно связан со Мной, а не чем-то неопределенным между этими двумя состояниями.

Откр. 3, 16. «Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих».

Какая угроза! «Ты тепл», то есть среднее между холодным и горячим: ты не вполне принадлежишь миру, не от сердца соглашается с ним, но и не всецело принадлежишь Мне, со Мной у тебя нет сердечного согласия. Ты стараешься лавировать между Мною и миром. Самое печальное положение, когда дитя Божие выбирает золотую середину и полагает, что нашел нейтральную почву, на которой думает не нарушить доброе согласие ни с миром, ни с собственной жизнью, ни с Господом, – тому и другому угодить. Это почва, на которой соглашаются с общественным мнением, с товарищами, с друзьями, с обычаями. Со всеми столько же, сколько с Ним. Вместо того, чтобы всецело и открыто быть с Ним, они – то и другое. И Он говорит о них: «Они не достойны Меня!» Никто не достоин, но есть положение, в котором Он нас считает достойными. Может быть, так и наше состояние, если да, то послушаем, с каким отвращением Он говорит: «Извергну тебя из уст Моих».

Это слово – новое доказательство, что мы имеем дело с людьми и народом Его. Они до сих пор находятся в Его устах и еще не извергнуты. Он их исповедует, как Своих, признает Своими пред Богом и ангелами Его, но если не произойдет перемена. Он показывает, что наступит время, и они будут извергнуты.

Извержение это вызывается отвратительным вкусом, который в них. Ведь из уст извергается то, что никаким образом не хочется проглотить, например: летом в жажду теплая вода противна.

Так Господь поступает с этой теплой церковью и с каждым членом ее. Он этого еще не сделал, не отрекся от нее, но это близко к тому. Да, мы должны испытать самих себя, это самое целебное средство для чада Божия исследовать себя: не принадлежу ли и я к числу «теплых» (2 Кор. 13, 5).

Откр. 3, 17. «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды», а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг».

Христос, Свидетель верный и истинный, указывает на причину этого плачевного состояния. Причина этого состояния – самодовольство, самоудовлетворение на духовной почве. Эта причина исключает всякое стремление к большей полноте, истинному удовлетворению. Наша беда не в том, что мы жаждем, а в том, что мы сыты, довольны, имеем все. Это признак Лаодикийской церкви: довольные и больше не нуждаются ни в чем.

Тремя ярко выраженными чертами Он рисует эту жалкую Лаодикию:

1. «Ибо ты говоришь: “я богат…”»

Вот где самообман: не Господь говорит, что богат, не Слово Господа, и никто другой, а сердце ее самой утверждает, что она богата. Конечно, Лаодикия что-то имела, чтобы осмелиться говорить Богу такие слова, хвалиться перед Ним, и мы этого оспаривать не будем. Но беда в том, что Лаодикия считала за богатство то, что может получить, а не то, что имела! Так у многих чад Божиих. И если и мы думаем так, то наше состояние равно состоянию Лаодикийской церкви. Люди среднего сословия, которые живут между бедняками, считают себя богатыми, и те почитают их таковыми, но в день встречи с еще более богатыми они увидят себя бедными. Но Лаодикия, наверно, не смотрела на духовно богатых. Она в своем состоянии и положении была очень высокого мнения. Таким очень мало можно помочь.

2. «…разбогател…»

Чувствовать себя разбогатевшим и насыщенным значит чувствовать полное удовлетворение. Тут не может быть места голоду и жажде. В такой сосуд не может быть налито что-либо, и даже неисчислимое богатство Христа – лишнее. Таких сосудов теперь очень много.

3. «…и ни в чем не имею нужды».

Это последнее из самых сильных выражений самодовольства. Если два первых доказывали воображаемые благосостояния, то это последнее указывает на отклонение всякого предлагаемого лучшего богатства. Этими словами она как бы говорит: «Отойди от меня, я уже все имею» – и этими словами затворяет двери Тому, Кто полон благодати и истинных благ – истинного богатства.

Неужели действительно бывают такие дети Божии? О, дал бы Господь, чтобы таких не было, но они есть. И это те, в которых Он лично не нашел места и которым говорит: «Се, стою у двери и стучу». Они, бесспорно, от Него имеют дары: мир, прощение, усыновление, оправдание, и этими дарами удовлетворяются вполне, а Сам Великий Податель даров остается за дверьми.

Мы рассмотрели рассуждение Лаодикии, а теперь выслушаем Его. «Не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг».

Он, как Бог всякого милосердия, или, вернее, по милосердию, снимает покрывало ослепления, и это делает потому, что Он верный и истинный. Итак. Он знал, как обстоит дело с Лаодикией. Он говорит: «Ты несчастен». Это выражение соединяет нас с понятием о недостатке во всех отношениях. Это касается внутренней и внешней стороны по отношению к Богу, людям и всему, чем ты мог быть. И не только положение твое несчастно, но ты и сам несчастен. «Ты жалок», то есть возбуждаешь жалость как существо, о котором надо скорбеть, а ты чувствуешь себя довольным! «Ты нищ» – лишен всего достатка, не имеешь ничего, и это при всем воображаемом твоем духовном богатстве. Вслед описанного состояния прибавилась окончательная утрата света очей: не отличить, что был, и что есть, и чем мог быть. И, наконец, Он называет Лаодикию «нагой», то есть не имеющей ничего, чем прикрыть наготу свою! Такое положение еще хуже нищеты и всех бедствий.