Текст книги "Толкователь Откровения Святого Иоанна Богослова"

Лекция XIV

Откр. 3, 18–21. «Чтобы не видна была срамота наготы твоей».

Ярче этого невозможно изобразить чье-либо духовное состояние. Каким поражающим и унижающим образом должны были подействовать эти слова на ту церковь и отдельных членов ее, но как они подействовали? В 362 году Лаодикийский собор решил, что Откровение не принадлежит к каноническим книгам и что эту книгу нельзя читать! Как страшно думать об этом!

Откр. 3, 18. «Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, глазной мазью помажь глаза твои, чтобы видели».

Дивный Господь, не оставляющий без надежды! И при этом состоянии детей Божиих Он употребляет всякое средство, чтобы вернуть их.

Мы, может быть, в конце концов, в лучше случае, сорвали бы покрывало с лица невесты (Песнь песней 5, 7), чтобы видеть, как она несчастна, но добрые советы мы так мало даем.

Но Он, чудный Советник (Ис. 9, 5), дает совет: «Купи у Меня золото, огнем очищенное». Золото часто служит символом богатства, оно самый редкий, красивый и дорогой металл. Количество золота, которым владеет человек, служит мерилом его богатства.

И Лаодикия должна иметь золото, стать богатой, чтобы сделаться угодной Ему. Это богатство должно быть взято у Него, это золото, огнем очищенное. Золото нельзя сжечь, огнем только очищают золото от всякой содержащейся примеси. Оно должно быть куплено теми, кто несчастен. Странно, могут ли такие купить у Того, Кто дает даром, без серебра? Да, они также могут купить. Купить – это такого рода способ приобретения, который дает исключительное право собственности. Купленный предмет действительно твой, его могут силой отнять или сам можешь его продать. Так только живой верой может быть усвоено богатство Христа. Одежда – это покрывало, придающее человеку совершенно другой вид, нежели он имеет сам по себе. Вид человека зависит от его одежды. Какова одежда, красивая или безобразная, таким покажется и человек. Но как ни отвратительны могут быть одежды, представляющие одни лохмотья, все же люди предпочитают надеть их, нежели быть нагими. Лаодикия же осталась нагой, то есть какой была по природе своей. Дети Божии должны быть двояко одеты Христом:

1. Мы должны быть оправданы Им как грешники. Это, наверно, Лаодикия тоже имела.

2. Мы должны быть освящены Им как оправданные. Христос должен быть нашей праведностью не только по вере, но и в жизни Он должен покончить с нашей греховной жизнью и жить в нас, чтобы было, как сказано: «Уже не я живу, а живет во мне Христос» (Гал. 2, 20).

Дальнейший совет Лаодикии: «Глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть». То, что мы посоветовали бы прежде всего, Он советует под конец. Мы, наверно, начали бы с того, что доставили бы возможность им прозреть по отношению к себе и к их состоянию. Мы прописали бы им глазную мазь с самого начала, а Он поступает не так. Что было пользы Адаму и Еве, когда у них открылись глаза: они бросились бежать. И тот, у кого вполне открылись глаза на свое несчастное состояние, тот сделался бы жертвой отчаяния, если бы ему при этом ранее не была протянута рука Всемогущего Господа. Наш Господь протягивает ее заранее: сперва золото, белую одежду, богатство, красоту и славу, угодную Ему, а потом пусть откроются глаза.

У Него любовь, подобно которой не существовало. При упоминании глазной мази Он не вспоминает того помазания, которое мы имеем, упомянутое в Первом послании Иоанна (2, 20–27).

О, если бы мы имели это помазание!

В Ветхом Завете елей был прообразом Духа Святого. Он наливается в рог. Представьте себе день, когда Аарона надо было помазать. Уже были приготовлены священнические одежды для Аарона и сыновей его. Аарон нес в роге елей, но помазания он еще не имел. Нес в руке, а получил его только в тот момент, когда масло вылилось на него. Так и у нас: Дух Святой действует в большинстве верующих снаружи, а нужно, чтобы действовал внутри.

Откр. 3, 19. «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся».

При этих словах мы пришли бы в удивление, если бы не знали, что имеем дело со Спасителем, Богом любви. Вспомним, какое отвращение Он высказывает, как ужасно угрожает и, несмотря на это, Он любит. Конечно, если бы не так, Он не написал бы Лаодикии ни слова любви, но мгновенно отверг бы ее. «Кого Я люблю, тех обличаю». Значит, любя, Он обличает и наказывает. Это удивительно! Обличать значит убеждать, приводить к сознанию. Он не такой друг, какими часто бывают люди: их нельзя заставить, чтобы они обличали любимых друзей своих, но, наоборот, готовы льстить им и таким образом укреплять их печальное положение. Но Господь действует иначе. Он обличает, чтобы привести к сознанию, и всеми способами хочет достигнуть истинных плодов покаяния, от которых зависит все. Потому Он и заканчивает: «Будь ревностен и покайся».

Откр. 3, 20. «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною».

Он как бы говорит: Я, который должен быть посреди вас, пребывать с вами, – се, стою за дверями. Мы часто применяли это слово к неверующим и к необращенным, мы говорили, что Христос стоит у двери сердца их и стучит; это правильно, но эти слова Господа относятся к охладевшим детям Божиим, которые не допускают этих слов к себе. Представьте себе это состояние: Христос находится вне их, а они при этом богаты, разбогатели, не имеют ни в чем нужды, даже в Нем Самом. С другой стороны, как милостив Он: находится вне и все-таки не уходит!.. Он стоит, горя желанием быть принятым. Как велика благость Его! Он не разбивает дверь, не ломает, не силой хочет войти внутрь – к такой мере Он мог прибегнуть в отношении дышащего угрозой Савла. Но по отношению к тем, которые Его знают, Он только стучит, чтобы они сами добровольно открыли Ему дверь, как другу. Все это послание представляет собой как бы стук к Лаодикии. Заметим, сколько заботы прилагает Он, чтобы привлечь все внимание ее к Себе. Он обращается к зрению, говоря: «Се» (смотри).

Он обращается к слуху: «Если кто услышит голос Мой…» Он обращается к свободной воле: «И отворит дверь…» Это нечто подобное тому, что сказано в 44-м псалме (ст. 11–12). Там прообраз Христа и Его Невесты. Какая же конечная цель всех Его условий? Вот она: «Войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною».

Заметим, что здесь идет речь не о некоторых делах, не о мире, радости, прощении, оправдании и т. д., которые должны вселиться в открывшееся сердце, а о Нем лично. Господь говорит: «Я войду». Он Сам лично хочет иметь Свое место пребывания в сердцах чад Своих, быть там. Поймем же и мы, что при всех дарах благодати Его можем быть лаодикийцами, потому что лаодикийцем может быть всякий, в ком Он не пребывает лично. И это может случиться с целой церковью, общиной и с каждым в отдельности. Ведь Господь обращается к отдельному лицу, говоря: «Кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним». Остановимся еще на этих словах: «буду вечерять с ним». Значит, Он жаждет этой трапезы, Он, во-первых, а затем уже отворяющий.

Откр. 3, 21–22. «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его. Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам».

После сего, что было предложено, Он дает еще одно чудное обетование и дает его победителю, который находится еще в этом жалком состоянии лаодикийца. Он не только обещает престол вообще, но Свой собственный престол. Он будет разделять с ним, как Отец разделяет Свой престол с Сыном. Престол всегда означает владычество и славу. Здесь все это вместе со Христом. Остановимся в безмолвии над этим обетованием. Взглянем на неизмеримую разницу, что Лаодикия сейчас есть и чем может быть. Она стоит на точке быть извергнутой из уст Его, то есть на самом низком уровне. Могла быть брошена и могла взойти на самую высоту Господней славы. Особенное значение имеет еще то, что Господь сравнивает побеждающего при лаодикийских обстоятельствах со Своей победой. «Победить, как Он победил», то есть в такой решимости пойти тем же путем, достигнуть той же цели. Ведь Он победил, приняв решение: «Не как Я хочу, но как Ты». Идя потом путем смерти, Он достиг того, что мог сказать: «Совершилось». Лаодикиец также может достигнуть победы, но только с решением, что Он во что бы то ни стало должен господствовать в нем; конечно, ему тогда придется идти путем смерти, умереть для жалких своих удобств, для самоудовлетворенности, для всего, что есть и имеет быть распятым для мира и почитать мир распятым для него. Он не будет иметь права остановиться где-нибудь на полминуты, пока не будет в состоянии сказать: «Совершилось и у меня».

Только на таких условиях обещана победа, награда в той мере, какой была награда их Учителя. О, блаженная награда, чудный жребий, ничто не сравнится с ним: сесть на престоле с Ним. О, если бы эти слова «Имеющий ухо да слышит», произнесенные в седьмой раз, семикратно коснулись бы сердца и уха слушающего их.

ЛАОДИКИЙСКИЙ ПЕРИОД (СПЯЩЕЕ ХРИСТИАНСТВО)

ВОСХИЩЕНИЕ (ФИЛАДЕЛЬФИЙСКОЙ) ЦЕРКВИ

Филадельфийский период относится к нашему времени и еще не окончился, а кончится восхищением от земли ожидающих Господа членов Филадельфийской церкви, так как только они могут быть сохранены от годины искушения, то есть от великой скорби через восхищение. Возникает вопрос: к какому времени мы должны отнести Лаодикийский период? Будет он еще только в будущем? Поднимается и еще один вопрос: разве не вся церковь в совокупности будет восхищена Господом, когда Он придеть взять Своих?

Если бы церковь была взята вся сразу по обетованию об освобождении от годины искушения, то Господу пришлось бы кончить на шестом и вовсе не предсказывать седьмого периода. Но дело в том, что в действительности не все чада Божии будут восхищены, так Господь Сам утверждает, но только оказавшихся готовыми.

Многие думают: «Я дитя Божие и потому готов», но не обманывайтесь никто. Все предостережения даются именно Им. Только те будут взяты, кто бодрствует: «Итак, бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого» (Лк. 21, 36). Еще Он говорит в послании к Евреям (9, 28), что придет только для ожидающих Его. Остальные же будут оставлены. Именно в этом и заключается извержение из уст Его. Он откажет им в праве войти в открытую дверь. Так же, как они отказали Ему, когда Он стучался в их дверь. Притча о десяти девах, изображающая Царствие Небесное, очень наглядно показывает нам это. Только готовые – пять мудрых – входят, пять немудрых остаются за дверями. Из сказанного само собою ясно, что с Филадельфийским периодом совпадает и Лаодикийский. Как в число десяти дев входят мудрые и неразумные одновременно, так и Филадельфия и Лаодикия некоторое время существуют вместе. Точно так же, как Пергамский, Фиатирский, Сардийский и Филадельфийский периоды протекают одновременно, так и Лаодикийский, во всяком случае, уже существует! Мы живем в нем.

Отпечаток Лаодикии ясно виден кругом, если только наши глаза способны видеть. Положение этого периода как седьмого резко определится, когда других не станет, а останутся одни лишь лаодикийцы. Пока это так ясно не видно. Но ясно, что лаодикийцы – неразумные девы – неминуемо попадут в великую скорбь. Так изображает нам Новый Завет, а особенно Его чудная книга – Откровение.

Рассматривая дальше ее, увидим всех лаодикийцев оставшимися на великую скорбь. Начало Лаодикийского периода уже наступило. Рядом с филадельфийцем на той же скамье, может быть, сидит и лаодикиец. В том же доме, где живет лаодикиец, может быть, проводит свой день и филадельфиец. Если Господь придет при жизни их, то будет по определению пророчества Его: «Один возьмется, другой оставится». Ведь Жених идет, а Жених имеет Невесту. А кто не в состоянии Невесты, тот не может быть взят Женихом. Только горячие – Господни – войдут с Ним, теплые же останутся за дверями. Нужно исследовать себя до самой глубины. В каком состоянии я? Может быть, думаешь: «О, Лаодикия была тогда, когда Иоанн писал Откровение». А она теперь у нас, в настоящее время, и если открыть глаза и всмотреться, что происходит вокруг нас, то эти оба течения станут заметны среди детей Божиих, и именно в настоящее время. С одной стороны, видна была жажда идти за Христом, стремиться к цели быть подобным Ему, ходить во святости, очищать себя, как Он чист. Мы видим, что есть алчущие и жаждущие полноты Духа Святого, этого елея, который мудрые имеют в запасе. Многим стало понятно, что это не только возможность, а в этом состоит цель Божия, нормальная жизнь с Богом и Духом Святым. Можно видеть, что есть те, которые хотят постигать то чудное звание и призвание, к которому Он влечет, – быть телом Его, Его полнотой, сделаться Невестой, у которой нет ни пятна, ни порока, ничего даже подобного. С другой стороны, при внимательном наблюдении мы заметим в рядах детей Божиих печальное тепло, неопределенное состояние.

Мы видели тех, которые хотят отдать должное и миру, и Христу. Если бы могли взглянуть на внутреннее состояние, то обнаружили бы мирские помышления, плотские желания жить по-своему. Они были тогда обращены, начали хорошо, основание было положено как нельзя лучше, но все построенное на этом основании суть солома, дерево, которое не устоит. Мы видим, что те, которые покоятся на своем добром начале и больше того ничего не хотят, не нуждаются, часто удивляются, к чему все эти достижения святости? Их не интересует ни свой духовный рост, ни приобретение душ для Христа – зачем больше того, что имеем?

Все это кажется им новым учением, которого им не нужно. Они богаты, разбогатели и не имеют ни в чем нужды. Великая масса детей Божиих теперь заслонена от Света. Он не проникает в их сумерки, и ничто не может нарушить их равнодушного покоя. Является вопрос, может ли Он, Аминь, Свидетель Верный, Истинный, достигнуть чего-нибудь посредством Своего свидетельства? И видно, что не может, и потому должен отдать их на великую скорбь.

Он несомненно видит это, что иной лаодикиец отличается от филадельфийцы. Он видит в последнем более полезную жизнь, действительно действующую силу Божию, препоясанные чресла не только для действительности, но и для готовности пойти, когда и куда нужно. Но, увы, лаодикиец объясняет все это особым дарованием или приписывает обстоятельствам, в которых живет филадельфиец, а не тому, что он, филадельфиец, – мудрая дева, имеющая масло в своем сосуде.

Иногда и лаодикиец говорит: «Пойду и я немного погреться – может быть, и я получу сколько-нибудь этой силы жизни». Но филадельфиец настолько же мало может дать от себя елея Духа Святого, насколько мудрые девы могли дать от своего запаса масла. Они могли посоветовать: «Идите к продающим», или, как Христос советует: «Купи у Меня». О, если бы дети Божии не медлили с исполнением этого совета, пока придет Жених! Но, благодарение Богу, всякий лаодикиец сегодня же может сделаться филадельфийцем. Для этой цели и было написано Господом это седьмое послание. Он хочет исполнить Свое обетование: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его». Да будем и мы побеждающими!

Лекция XV

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ ОТКРОВЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Так как в четвертой главе Откровения начинается третья часть этой святой книги, то весьма важно бросить хоть беглый взгляд на три первые пройденные главы.

Мы видим, что они пророческие и обнимают истекшие девятнадцать столетий нашего летосчисления, данного с пришествия Господа. Они указали на положение, какое занимает Господь все это время, – Первосвященник.

Во второй и третьей главах – начало развития и окончание земного поприща Церкви. Ее история девятнадцати веков представлена нам в семи периодах.

В первом периоде Церковь стояла в первой любви, но оставила ее.

Во втором периоде она подвергается великому очищению через гонения.

В третьем периоде: начало союза церкви с мирской властью. В четвертом периоде: ложное учение, союз с государством. В пятом периоде видит поворот обратно, но к одному пока лишь доброму имени.

В шестом периоде видим ее возвращенную к Слову и имени Его, ей обещано быть сохраненной от годины искушения.

В седьмом периоде видим теплых, остающихся на великую скорбь.

Насколько время позволяло, мы провели параллель между посланием и историей Церкви и видим, что они соответствуют друг другу, и мы стоим теперь перед моментом, когда Он может взять готовых, чтобы седьмой, Лаодикийский, период остался изверженным из уст Его. Следуя тому свету, который Он даровал нам, нетрудно пройти дальше и проследить течение Божиих мыслей в Откровении. Окончив работу исследования трех глав, задаем вопрос: что будет, когда кончится шестой период, когда бодрствующие все возьмутся? Ответ заключается в следующем: немедленно наступят дни Сына человеческого (Лк. 17, 26) – время великой скорби и суда, время антихриста и, наконец, появление Господа со своими с небес. Ко всему этому, чему учит нас Новый Завет, в отдельности подводит нас прямо четвертая глава Откровения.

В этой главе видим поставление престола для наступления судов.

В пятой главе видим: Христос принимает силу, крепость и державу.

В шестой главе: первую часть великой скорби.

В седьмой главе видим полное число язычников, входящих в Церковь, и там кончится первый период великой скорби.

С восьмой до двенадцатой главы – вторая часть великой скорби, касающаяся главным образом Израиля..

С тринадцатой до восемнадцатой главы – третья часть великой скорби, касающаяся царства зверя.

А с девятнадцатой до двадцать второй главы Бог показывает брак Агнца и уничтожает антихриста. Ограничимся этим и перейдем к четвертой главе.

ПРЕСТОЛ

(Откр. 4, 1–5)

Откр. 4, 1. «После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего».

Первое, что мы здесь видим, – это белый престол. Припоминая, что до сих пор взор Иоанна был направлен на предметы, находящиеся здесь, на земле, видим, что теперь он видит события, которые развиваются на небе, прежде чем наступят на земле. На небе должно произойти то, что не имело там места никогда, и то, что там произойдет, даст земным событиям иное направление. И действительно, если мы посмотрим на эту и последующие за ней главы, то увидим, что все положение вещей с этой главы меняется во всех отношениях. Если мы до сих пор видели Христа как Первосвященника, имеющего дело со Своей Церковью и ходящего посреди семи светильников, то Его теперь там нет.

Мы сейчас видим Его в ином положении. Мы видим Его как Судью, Судопроизводителя и, наконец, как Царя Царей. Если до сих пор царствовали благодать и милость, то здесь, с четвертой главы, настанет время суда, правосудия. Агнец превращается во Льва. Благодарение Богу за эту открытую дверь, открытую Иоанну, через которую Мы можем все видеть и отмечать для себя.

«Прежний голос… сказал мне: взойди сюда…» Говоривший прежде с Иоанном посреди семи золотых светильников был Господь. Теперь Он говорит с другого места – с небес, с места славы Своей. Первые слова, которые Иоанн слышит оттуда, – «взойди сюда». Иоанну дано не только взглянуть в открытую дверь, но и войти туда, где находится Сам Господь, войти в славу Его, как Он сказал в Ев. Иоан. (17, 24): «Хочу, чтобы там, где Я, и они были». Очень скоро, может быть, прозвучит этот голос и для нас: «Взойди сюда».

Мы будем иметь возможность видеть Того, о Ком мы читаем и слышим. Это будет тогда, когда мы будем победителями, ибо сказано: «Побеждающему дам». Там будет только ожидающий и побеждающий.

«И покажу тебе, чему надлежит быть после сего». Слова «после сего» указывают на конец актов второй и третьей главы. Должно сперва совершиться все то, что сказано в них, прежде чем начинается то, что будет показано Иоанну дальше. Все события, которые должны быть от четвертой главы, могут совершиться только тогда, когда Церковь кончит свое существование на земле. Так как она это еще не совершила, то мы видим, что с четвертой главы начинается то, что будет после сего. Значит, и престол, и все, что мы там видим, будет после взятия Церкви от земли.

Откр. 4, 2. «И тотчас я был в духе: и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий».

Эти слова показывают, что Иоанн получал Откровение с перерывами. Он, по-видимому, был в своем естественном состоянии, когда написал семь посланий, но для того, чтобы получить дальнейшее, он должен был вернуться в прежнее состояние восхищения. «И тотчас я был в духе: и вот, престол стоял на небе…» Престол, стоящий на небе…

Заметьте, что первоначально пред взором зрителя встает престол. Престол, конечно, не является чем-то необыкновенным, так как находится на небесах. Где обитает Господь, там должен быть и престол. Престол есть знак величия, славы и царствования Его. Потому неудивительно, что он, Иоанн, сам на небесах. До этого видел Господа на небесах пророк Исаия (Ис. 6, 1), а пророк Иезекииль видел Господа на престоле (Иез. 1, 26).

Значит, это не есть нечто из ряда вон выходящее, но на этот престол особенно указывает Иоанн. Для него он был чем-то необыкновенным. Замечайте, что этот престол ставится после взятия Церкви. Несомненно, Иоанн взглянул на Него только после прошедших событий.

Другие переводы говорят, что престол был поставлен (англ. пер.). Нам кажется, что здесь маленькая разница, но она велика, потому что показывается не тот престол, на котором Господь восседал от вечности, но другой престол, который находится в связи с будущими событиями. Это доказывает, что на небе будут происходить приготовления, совершенно отличные от событий, происходивших прежде. Какой же это престол, к которому мы приближаемся? Это престол благодати, но он должен измениться, превратиться в престол суда. Очень ясно сказано, что настанет время, «когда хозяин встанет и затворит дверь». Зачем дверь закрывается? Чтобы никто не вошел, и если будут стучать, Он скажет: «Не знаю вас».

Конечно, когда Он кончит и закроет дверь, то Он сядет на престол суда, и когда Он сядет на этот престол, то окончится лето благоприятное, и наступит день мщения (Ис. 61, 2). Именно на это хочет указать Господь, давая Иоанну взглянуть не на Себя, а на престол, чтобы видеть престол суда. Этот престол означает водворение нового порядка. Что это престол суда Божия, мы увидим далее.

Сказано, что на престоле был Сидящий. Имени Его нам не дано, но мы знаем Его, это Бог – Иегова. То, что Он сидит на престоле, мы видим, что наступило время начаться Его действиям (Дан. 7, 9–20): «Воссел Ветхий днями». Из этих слов видим, что Он не всегда сидел, но теперь воссел на него, ибо сказано, что был поставлен престол.

Откр. 4, 3. «И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смагарду».

Внешний облик Занимавшего престол не описан, потому что Он неописуем. Отчасти описана слава Его, чтобы мы могли по ней узнать, что это действительно Он, Сам Бог. В 21-й главе Откровения, в 11-м стихе, слава Божия описывается так: «Светило Его подобно… яспису кристалловидному». Наш яспис, который мы знаем, совсем не тот, он кристалловиден, но не прозрачен, значит, это другой яспис. Один богослов объяснил, что яспис – это наш алмаз или бриллиант. Сардис тоже отличается своей драгоценностью. Цвет его огненный, кровяной, и тоже имеет блеск и переливы, его принимают за нынешний рубин. Теперь вообразим себе сияние двух камней, их игру и оттенки, которые находятся в этом камне.

Если мы представим себе это, то нам представится огненное сияние без всякой мути. Мы получаем пурпурный цвет, отливающий красными оттенками. Вот таков был вид Того, Кто не поддается описанию. Поскольку такое описание указывает на Него как на Иегову, необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что ни о Нем Самом, ни о Его лице нигде никогда не было написано. Всегда, когда о Нем есть какое-нибудь описание, всегда говорится о Его славе. Моисей говорит: «Вид же Его славы как огонь поядающий» (Исх. 24, 17). Еще сказано, что вокруг престола была радуга, подобная смарагду. Такое украшение кажется странным для престола суда. По всему, что мы можем себе представить, напоминаем лишь о потрясающей угрозе, а радуга вовсе не символ угрозы, а символ благодати. Таким прообразом она явилась после того, как суд Божий прошел над всем миром во время потопа. Мы знаем, что тогда все погибло, кроме восьми душ, которым было дано это знамение (Быт. 9, 9–17). Это был завет вечный. Господь дал тогда завет милости, что Он не истребит земли потопом. А здесь это знамение окружает престол прежде, нежели начались суды.

Не должно ли это обстоятельство побудить детей Божиих желать не отдаления, а приближения пришествия Христа и с радостью говорить: «Ей, гряди, Господи!» Но это мы скажем тогда, когда поймем, что благодать сияет в этом престоле. Может быть, кто-нибудь спросит: как же совместить престол суда со знаком милосердия? Неужели при пришествии Господа не пойдет все к уничтожению? Разве все дела, и даже вся земля, не сгорят? Так мы представляем себе, что все кончится и уничтожится. Между тем в действительности окончательный суд настанет только после окончания тысячелетнего царства, после второго воскресения (Откр. 20, 5). От предстоящего суда, когда он совершится на нашей земле, необходимо ожидать избыток благословений после его окончания. Через этот суд земля и все творение на ней, находящееся под ударами, освободятся от незаконного властителя, освободятся от проклятия, от сатаны, который вводит в грех. Он будет связан. А человек даже от смерти освободится, так что верующие дети Божии умирать не будут. Все будет возвращено истинному Господину, этот суд доставит победу (Мф. 12, 20).

Знаменателен в этом отношении цвет радуги. Она была подобна смарагду. Смарагд – чудный зеленый драгоценный камень. Значит, радуга сияет мягким зеленым цветом, возвещающим надежду. Зеленый цвет – цвет надежды.

В обыкновенной радуге семь цветов, здесь все они отсутствуют, кроме одного – полного обетования зеленого цвета. Хотя от этого престола ожидается «день гнева, будущий гнев», жар гнева, но вслед за ним виднеется вечная милость (Рим. 2, 5; Мф. 3, 7–8; Ис. 54, 8). Об этой милости вечной свидетельствует форма радуги. Она окружает престол как замкнутое кольцо, не имеющее ни начала, ни конца. Мы всегда видим половину круга радуги, но тогда увидим целую круглую радугу.

Откр. 4, 4. «И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облачены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы».

В этом стихе всякое слово крайне важно. Иоанну был показан в видении не один престол, но еще двадцать четыре, окружающих первый, средний, который занимал центральное место. Но раз они названы престолами, то и им присущи величие, господство и слава. Это седалище славы для соучастников царства и управления суда. Теперь скажем несколько слов о том, кто эти соучастники царства. Мы имеем многие предположения, и по этому поводу было написано много книг.

В Ветхом Завете (Дан. 7, 9) мы читаем, что были поставлены престолы, несколько, не один. Но там, у Даниила, не указано, кто судьи, мы личностей не видим, так как Церковь тогда была тайной, а здесь (Откр. 4, 4) эти престолы заняты.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ СТАРЦА

ХРИСТИАНЕ ПОБЕДИТЕЛИ

(Откр. 4)

«На престоле видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих венцы» (4). Кто они, эти сидящие на двадцати четырех престолах? Читая Откровение (5, 8–10), мы получаем объяснение, кто эти увенчанные и сидящие на престолах старцы. Во-первых, нам ясно из их собственных слов, что они не ангелы, потому что Иоанн тотчас описывает ангелов, отдельно от старцев и животных (Откр. 5, 11).

У ангелов нет престолов, как у двадцати четырех старцев и четырех животных. Ангелы стоят дальше от престола Господа, а венчанные сидят вокруг престола. Да еще и из хвалебной песни их видно, что они люди, кроме того, они и сами очень отчетливо подтверждают это: «Ты нас искупил Кровью Агнца». Ангелам этого искупления не надо. Следовательно, они люди, участвуют в спасении, в котором и мы участвуем. Венцы их также говорят очень многое, они говорят, что это люди, принадлежащие к числу победителей (2 Тим. 2, 5; 1 Кор. 9, 24–25). Значит, они законно подвизались и держали то, что имели, пока Господь не пришел и никто не смог восхитить венцов их (Откр. 3, 11). Эти венцы будут дарованы им Христом (2 Тим. 4, 8). Еще из этих слов Апостола ясно, что его венец был уже приготовлен тогда, когда он был еще на земле, и что он будет дан ему в день оный. Венец, заметьте, будет дан Праведным Судьей, а не Первосвящеников. Так же говорит и Апостол Петр пресвитерам и пастырям Церкви (1 Пет. 5, 4). Из этого видно, что для этих победителей день явления не только настал, но и они его уже миновали, прошли этот великий день. Их собственное свидетельство говорит, что они искуплены из всяких народов, племен, языков; это дает возможность еще точнее определить, кого они изображают. Эти слова совершенно исключают предположение некоторых толкователей, что это двенадцать колен Израилевых и двенадцать новозаветных Апостолов, хотя эти два числа и составляют двадцать четыре. Ибо именно это происхождение из всякого колена и языка служит доказательством, что тут мы имеем дело с членами Новозаветной Церкви Иисуса Христа. Это противоположно и принципу Иудеев, где никто не должен соединяться с другими народами. На этом же основании нам приходится согласиться с тем, что они явятся на престолах не раньше, чем будет собрано полное число язычников. Так что мы еще должны работать, чтобы это число пополнилось. Очевидно, что здесь мы имеем дело с восхищенной Церковью Христа, но двадцать четыре старца вместе с четырьмя животными составляют только часть еще не восхищенной Церкви (1 Фес. 4, 13–17). То и другое вместе – не что иное, как представители великого сонма, потому что существует гораздо больше народов, колен, языков и племен.

Укажем еще и на их одежду. Их белая одежда показывает, что они оказались достойными ходить в ней и сподобиться предстать пред Сыном Человеческим (Откр. 3, 4; Лк. 21, 36). Значит у них, когда Христос пришел, не было видно срамоты наготы их (Откр. 3, 18). Это объяснение Откровения, много говорящего нам о белых одеждах, которые суть праведность святых и брачная одежда Невесты Агнца (Откр. 19, 7–8).