Текст книги "Живым не дамся смерти. 1/2. 3"

Глава 9

Отдых, как признак труда

– Не по погоде оделась. – С нескрываемой насмешкой и чуть ли не претензией заявляет вот такое Тот, глядя на Алису Стальевну с дерзкой смелостью и анализом её внешнего вида. А вот этого и что это сейчас было, Алиса Стальевна не поняла, в момент в лице нахмурившись.

– Это с какого такого жизненного цикла и момента вы решили, что имеете право делать мне замечания? – вопрошает Алиса и, не останавливаясь на этой претензии очень существенного для себя характера, продолжает раздражаться и недоумевать насчёт происходящего и себе позволившего Тотом. – И вообще, мне непонятно, чего это вы решили обратить на меня ваше неискреннее внимание?

– Если уж судьба так распорядилась и записала нас в напарники, то мы должны искать друг с другом хоть какие-то точки соприкосновения и примиримости. – Вот такую нелепость и изворотливость своей мысли демонстрирует Тот, тот ещё ловкач и тип мудрёной мысли.

– И ты решил начать с меня? – вопрошает Алиса.

– Из благодарности к вам и моей глубоко во мне засевшей воспитанности, ничего не могу с собой поделать, не пропустив вас вперёд. Вы же всегда стремитесь во всём быть впереди планеты всей. – И вот что за тип неслыханной дерзости и хитроумности этот Тот, находя самые подлейшие и одновременно убедительнейшие объяснения своей умственной деятельности.

– Ладно. – Жёстко говорит Алиса. – И что тебя во мне не устраивает? – уперевшись взглядом в Тота, чтобы у него не было никакой возможности увильнуть от искреннего или хотя бы правдивого ответа, задаётся вопросом Алиса.

– Да всё! – так и порывалось и притом громогласно заявить Тоту. Но это было неконструктивное для напарницких отношений решение, и он пошёл на смягчение своей позиции насчёт Алисы. – Всё зависит оттого, для каких целей вы об этом интересуетесь. Если вас так волнуют мои взгляды в вашу сторону, касающиеся вне рабочих отношений, то это одно дело, а если вы всё же имеете в виду рабочую часть наших с вами отношений, то это совсем другое дело.

– Давай уж не увиливай от ответа. Ты знаешь, о чём я тебя спрашиваю. – Жёстко заявляет Алиса.

– Слишком вы, Алиса Стальевна, резки и категоричны. – Сказал Тот всё это в качестве предисловия к чему-то большему. Но Алисе было этого достаточно услышать, чтобы… Принять этот его ответ за себя устраивающий. Правда, не без своих суразностей и озадаченности Тотом.

– И что для вас в этом есть негативного? – спрашивает Алиса.

– Жёстко себя чувствуется рядом с вами. – Сказал Тот, поняв, что не нужно Алису ни в чём переубеждать.

– Я не обязана делать вашу жизнь комфортной. – Заявляет Алиса.

– А смерть? – и не пойми к чему это спросил Тот.

– Это вопрос не ко мне. – Срезает Тота Алиса, чью мысль не перебьёшь всеми отводами в сторону, и она всё равно вернётся к тому вопросу, с которого начали. – Так что вы имели в виду, когда сказали, что я не по погоде одета?

– Именно то, что и сказал. – С долей недоумения говорит Тот.

– Вы опять берётесь за прежнее, заставляя меня посмотреть на себя и притом вашими глазами. – Со всё тем же претенциозным недовольством говорит Алиса.

– Так вы проявите решительность и посмотрите. А уж затем опровергайте меня. – И опять это Тот выказывает свою изворотливую натуру, вот как всё ловко оформляя. И Алисе, подловленной на этой провокации, всё-таки приходится принять этот вызов Тота и посмотреть на себя со стороны себя, и… Не понять и не принять всего того посыла Тота, который он так завуалировано попытался внушить ей. Ты, мол, всегда не по погоде одета и одеваешься. Что с перевода его мужланского языка значит одно только унижение женского я, и значит вторичного в сравнении с мужским начала (он причина всему, а она всегда есть следствие его оснований её принять), то есть, вы, Алиса Стальевна, тьфу, что за имя такое запредельно не экологически выдержанное и веганства в нём нет ни капли, ущербна в плане своего внешнего оформления. И если бы вы так не стремились в себе подчеркнуть свою волю к собственной самодостаточности, а иногда поглядывали туда, куда я и во все свои глазищи смотрю, то давно бы поняли, что полноценная жизнь в себя включает не одну только себя одну. А там есть место и для другой красоты.

– Ничего в себе не вижу из того, на чём вы тут решили сделать столь категорический акцент. – После краткого и вынужденного осмотра себя, на прямую, без всяких там откосов в сторону посмотрев на Тота, сказала Алиса. – И по мне так всё во мне гармонично и соответствует всему тому, что от меня требует внутренняя и внешняя природа.

Тот, естественно, посмотрел на Алису с сомнением и неприятием её выводов на свой собственный счёт, что так и выражалось на его физиономии, но проявил себя на этот раз с благоразумной стороны и не стал, по крайней мере, открыто с этим утверждением Алисы спорить, заявив следующее. – Вам ощутимей, и если вас это устраивает, то так тому и быть.

– Ну и тогда к чему было заводить весь этот разговор? – а вот Алиса так просто этот вопрос не может оставить, требовательно задавшись вопросом.

– Надо же себя чем-то занять. – Говорит вот такую бестактность Тот. – Ждать нам здесь наш объект долго придётся, если он вообще придёт. – Добавляет Тот, бросая взгляд в сторону туалетных комнат, находящихся на другой стороне коридорного холла торгового центра, куда они прибыли уже по собственному почину, следуя предположению всё того же Тота о том, что преступник всегда возвращается на место своего преступления. С чем Алиса не сразу согласилась, считая, что это такой ход преступной мысли преступника придумали писатели детективных книжонок, для удобства развития одной из сюжетной линии своего детектива. А так-то нынешний преступник в своих преступных делах ориентируется на другие точки соприкосновения с реальностью, и они всё больше находятся в виртуальной реальности. И им нечего возвращаться на место своего прежнего преступления, чтобы там поправить и замести свои следы, а может быть и по другому поводу, чтобы ещё раз пережить в себе тот подъём энергии и вдохновляющего на такие преступные дела чувства, а они всё это моделируют в виртуальной плоскости, когда планируют свои преступления.

Правда, Алиса в итоге согласилась с этим нытьём Тота, тащащего её за собой, ещё при этом угрожающего ей тем, что он один туда пойдёт, и тогда лавры ловца преступного элемента он будет делить только с самим собой, эгоист чёртов, и раз пока иных вариантов по объяснению этого непонятного по многим аспектам дела не прорисовывалось, то приходится использовать то, что есть и идти на поводу этой дурной мысли Тота, уверяющего прежде всего себя в том, что преступник обязательно вернётся на место своего преступления.

Ну ладно, если это всё так, то у Алисы есть на этот счёт вопросы. И первый и самый главный из них звучит следующим образом: Скажи-ка мне, Тот, что такого мог забыть преступник на месте своего преступления, и это его заставило с большим риском для себя вернуться обратно сюда?

– Надо подумать. – Что ещё мог ответить на этот вопрос Тот, редко когда опирающийся в своих измышлениях на факты, при этом очень умело находя для себя оправдания. – Преступление уж очень необычно было осуществлено. Путём мгновенного обездушивания потерпевшего. И что первое приходит на ум насчёт преступника и его преступных действий, так это то, что он для своих деяний использовал некий аппарат, выкачавший кислород у своей жертвы подчистую. И вот всё то, что может быть связано с этим воздухо-высасывающим аппаратом, нам нужно и искать.

– Даже и не знаю, что сказать. – Алиса со своей стороны удивляет этим своим итоговым выводом, где Тоту, неужели, удалось добиться того, что было не под силу добиться ни одному представителю мужского я – исчерпать запас всех слов в неисчерпаемом казалось, что багаже слов женского я.

– Ну и по каким внешним признакам будем выявлять наш объект? – уже по делу задалась вопросом Алиса.

– Первый признак – это не стандартное поведение человека. – С долей самодовольства и самохвальства заявил Тот, решив уже, что он вышел победителем в этом споре с Алисой. И как он был не прав и озадачен, натолкнувшись на ответную, даже не усмешку, а насмешку над собой со стороны Алисы. Что вызвало в нём непроизвольный вопрос: Что ещё?

– Учитывая место, за которым мы ведём наблюдение, мне хотелось бы, чтобы вы более ясно прояснили, какое поведение человека, стремящегося попасть в это место, будет стандартным, а какое нет. – А вот это и в самом деле было неожиданно для Тот, сразу и не обратившего особого внимания на специфику места их наблюдения, к которому общие стандарты поведения человека не всегда применимы и здесь придётся учитывать его особенности.

– Что-то я этого не учёл. – Сказал в ответ Алисе Тот, не став юлить и себя оправдывать. И если он допустил ошибку и оплошность, то он в этом всегда признается.

– И что будем делать? – задалась вопросом Алиса.

– Что будем делать? – с какой-то отстраненностью повторил Тот за Алисой её вопрос, вынудив её, сейчас смотрящую в коридорное пространство, перевести свой взгляд на Тота и обнаружить, с чем связана эта его отстранённость от себя и от реальности. А вызвана она была его пристальным вниманием за идущим в сторону от них отдаления человека, уж и не понятно для Алисы, чем таким заинтересовавшим до такой пристальной степени Тота. О чём она пока не будет спрашивать, по себе зная, что спрашивать под руку ни к чему хорошему не приведёт. И она присоединяется к наблюдению за этим человеком, идущему вразвалочку и не демонстрируя в себе какое-либо целеполагание.

Так что когда он миновал собой ту точку определения их здесь нахождения, то это потребовало для себя объяснений со стороны Тота, кто определённо сформировал на основе той же интуиции для себя картинку представления этого человека, который однозначно не зря здесь сейчас объявился и как-то связан с тем преступным делом, которое их сюда привело.

– И теперь что? – задаётся тихо этим вопросом Алиса, таким образом ничего не утверждая и давая Тот пространство для манёвра своей мысли.

– Нужно за ним пройтись. – Говорит Тот.

– И чем таким он заслужил такую для себя выделенность из общей массы людей? – спросила Алиса.

– Он не по погоде одет. – А вот что это значит, Алиса охренеть как не поняла. О чём она так прямо и заявила, односложно и категорично вопросив: Что?

– А ты прояви к нему большую внимательность. – Тот в ответ прямо вынуждает Алису, скрепя зубками во все глаза, посмотреть на этого типа, за которым наблюдал Тот и она искать в нём то, что по мнению Тота называлось не по погоде быть одетым. И, конечно же, она сразу натолкнулась там на непонимание того, что есть по погоде, а что не по погоде быть одетым. Что в наше время полнейшего права на собственное самовыражение и права на разнообразие понимания значение того или иного явления и его представления, есть эмитент неопределимости своего значения, в общем, сейчас нет ничего стойкого в своём значении определимости, и этот вопрос Тота, по крайней мере, не этичен.

– Что ты имеешь в виду под сказанным? – спрашивает Алиса.

– Что-то меня от его вида морозит. – Как всегда Тот нашёл оправдание своим несуразным мыслям. И причём тогда спрашивается это его: он не по погоде одет.

Ну да ладно, Алису сейчас в первую очередь интересует то, что Тот предлагает делать. О чём она его и спрашивает. – И что с того?

– Думаю, что не будет лишним, за ним пройтись. – Говорит Тот.

– И как далеко ты собираешься зайти с ним? – вновь задаётся вопросом Алиса.

– До выяснения его причастности или не причастности к нашему делу. – Вот прямо так заявляет Тот, конечно, удивляя Алису своей самонадеянностью и своей убеждённостью в своей правоте. О чём Алиса ему так и заявляет. – Не слишком ли ты поспешен?

– Нет. – Отвечает Тот.

– Тогда без меня. – Говорит Алиса. На что Тот ничего не говорит, поднимаясь со скамейки и выдвигаясь вслед за этим типом. И теперь Алиса смотрит ему в спину с насмешкой и уверенностью в глупости поведения Тот, кому первый встречный не понравился чем-то, – да тем же обильным использованием одеколона, – в результате чего в Тоте всё взбеленилось, он сразу заподозрил этого типа в преступном поведении, как минимум, на свой счёт (такое внешнее, запредельное выражение себя, однозначно становится предтечей чего-то большего в человеке) и не смог устоять перед тем, чтобы предотвратить на зачаточной стадии будущее преступление этого человека, задуманное уже самой его природой.

И он, вполне есть для этого своя вероятность, сейчас сместит свои собственные акценты в сторону какого-нибудь дорогого бутика, проходя мимо него и заметив в нём повышенную концентрацию сногсшибательных до эксклюзивности леди, которые, как он отлично знает, свой интерьер самовыражения закупают не кабы где и всё по самой завышенной цене, а это всё значит, что в этом месте есть чем поживиться, и это всё приводит его к готовности зайти в эту сторону высокого ценообразования и начать там демонстрировать свои хищные таланты. Без возможности задуматься и выдохнуть заметив всем этим высоко представленным леди на то, что их представительская жизнь без его в ней участия будет не такой насыщенной и просто серой. А как только он их всех по частям возьмёт в оборот, а для этого у него есть все возможные таланты и инструменты влияния на мозговые точки соприкосновения с реальностью всех этих леди, которых он будет лепить по своему образу понимания удовлетворения своей жизни, то пиши пропало.

И вот всего этого унижения собственного эгоцентризма, эксплуатации и подчинения свободной женщины не может допустить Тот без своего участия, где он должен обязательно выяснить все инструменты влияния на женский разум этого человека, чтобы впоследствии знать как бороться и предотвращать все эти глупости со стороны женского я. Только из одного всю свою жизнь страдающего – из-за своей беспредельной расчётливости и самонадеянности.

И только все эти мысли посетили с усмешкой Алису, считающую и сейчас в очередной раз в этом убедившуюся в том, что все мужики только в одну сторону думают, как она к своему потрясению наталкивается на, как гром среди ясного неба поразившую её мысль: А как я прослежу за искомым преступником, если он вдруг объявится и направит свой ход в туалет? Моё появление там, вслед за ним, уж точно не останется незамеченным.

И как только её озарило это откровение, то она сразу же нашла виновного в этой её не предприимчивости мысли. И этим виновным, как можно было без труда догадаться, был само собой Тот. Кто однозначно знал, что так с ней получится, и он специально поставил её в такое сложное положение, чтобы указать на её, без него ничего не могущее поделать никчёмное место. Мол, попробуй без меня сунуться туда, куда твоей ноге нет допуска.

– Рано радуешься. Мы ещё посмотрим, кто из нас выйдет победителем. – Само собой Алиса не собиралась сдаваться, бросив в спину Тота это своё несогласие. Впрочем, в конце добавив такое, что говорило об её не слишком большой уверенности. – Может и не придётся мне туда заходить.

И вот лучше бы она всего этого не добавляла. И тогда у случая не было повода высмеять всю вот такую человеческую самоуверенность, где он себя считает творцом событий. Ан нет, всё не так и в этом Алиса сейчас же убедилась, вдруг натолкнувшись на так объяснённое Тотом нестандартное даже по меркам очень спешащего в туалетную комнату человека.

Глава 10

Патриаршие

К чему было всё это сказано Герасимом и каким боком к этому месту Патриаршие, Илья так сразу и не успел разобраться, завлёченный взглядом Герасима в сторону парковой зоны, представленной здесь идущей вдоль набережной аллей, со своими ответвлениями в сторону сурового факта жизненного пространства в виде мостовой, которыми, как правило, обрамляют набережные, которые выполняют функции не только приятного времяпровождения публики во время прогулок по ним, где их в жаркие будни остужает идущий с реки сырой воздух, но набережные также собой сдерживают заключённую в водной глади стихию, со своим целестремлением всё перед собой снести и затопить.

Ну а что там, со стороны прогулочной зоны аллеи, где через определённые промежутки времени и расстояния, которые преодолеваются этим временем, были установлены скамейки для отдыха и чтобы равномерно подышать свежим воздухом сдобренным запахом лип, конечно, и елей отчасти, так отвлекло на себя вначале Герасима, а затем значит и Илью, то так просто сразу не определишь и не разберёшься по той причине, что эта парковая зона была полным полна людей, как прохаживающихся, так и занявших собой все эти скамейки, и тут, чтобы разобраться в направлении внимания Герасима нужно было и самому проявить должную внимательность, хотя бы за Герасимом. Что самое конструктивное дело в определении того, куда он сейчас смотрит и всё остальное игнорирует.

И как понимает Илья, то Герасим всё, что сказал в преддверии, а может по следам встречи с сейчас им увиденным, было не пустым словосочетанием и желанием Герасима превознести этот момент встречи с кем-то и заодно самого себя, умеющего оформлять достойно всякие моменты своей жизни, а Илья, проследив взгляд Герасима, всё же обнаружил, кто это там удостоился со стороны Герасима такого афоризмического эпитета. Правда, замеченный вслед за Герасимом Ильёй человек, с первого взгляда на него и своего вида мало отвечал всему тому, что заключалось в высказывании на его счёт Герасима: «На Патриарших кого только не встретишь…»…Хотя не так, а это плод домыслов неудовольствия Ильи, хоть и частично имеющих место быть. А Герасим всё же делал акцент на том, что на Патриарших (и не обязательно на них; это такая фигура речи) вас иногда ожидают совершенно удивительные встречи, и одна такая встреча прямо таки напрашивается сейчас.

– И кто это такой? – задался пока что только про себя этим вопросом Илья, пытаясь самолично всё это выяснить для себя. Но чем больше он всматривается в этого, ничем особым не примечательного человека, – он разве что только не совсем по погоде одет в такую-то жару, в нём нет ничего из светлого, в общем, тёмный человек, что ни говори, – тем меньше у него аргументов утверждать, что этот человек какой-то уж необычный и странный типаж. А это всё наводит Илью на весьма логичную и перспективную мысль о том, что у Герасима есть некая информация и знание на этого человека, которые и делают его отдельно от всех остальных людей отстранённой и удивительной личностью. К примеру, он какой-нибудь заговорщик или тайный масон, стремящийся всё к одному – к заговорам с целью переформатирования нынешней системы власти образования, которая отжила уже своё и пришло время для другого рода открытости, – до этого момента всем управляло теневое правительство, – где те, кто был в тени, займут своё, им полагающее место, а все эти их марионетки из бундестагов отправятся на свалку истории.

И здесь нужно лишь довести до ума электората это новое положение полной открытости и свобод, которые и приведут человечество к благоденствию. Какая разница, кто вами управляет, если вас это удовлетворяет физически. А ваше честолюбие есть всего лишь мотивация греховного качества, так что апологеты веры в последующую жизнь тоже не будут ущемлены в своих правах на десятину и получат для себя свою зону ответственности в людских головах.

А вот теперь пришло время спросить Герасима о том, на кого он там уставился и хватит уже из себя строить столь загадочного и непредсказуемого типа. Хотя последнее это точно про него. Илья так и не может предсказать его любого последующего шага. Но, по всей видимости, у времени в местных реалиях другая шкала по своему исчислению, и то, что Илья считает за настало время, здесь так не считается, и оттого Илья не успевает спросить, перебитый… нет, не Герасимом, а тем человеком на скамейке, за которым Герасим с расстояния очень не малого количества недосчитанных шагов вёл своё наблюдение. А всё дело в том, что этот человек, всё это время сидевший в глубокой задумчивости, положив скрещенные пальцы рук на колено своей ноги, переброшенной на свою напарницу, видимо, наконец-то, додумался до окончательного решения своей этой мысли, которая вогнала его в такое мысленное затруднение, и он, бросив свой взгляд в одну из сторон аллеи, которая вела как раз в их сторону (при этом у Ильи даже не возникло ощущение того, что он именно к ним обратился своим взглядом, скорей, он посмотрел на людей, плавно барражирующих по дорожке), резко поднимается и как это логично с его стороны, направляется в противоположную от них с Герасимом сторону.

И вот здесь… Теперь уже Герасим опережает все вопросительные мысли Ильи, задавшись к нему породившим столько неустроенностей в Илье риторическим с его стороны вопросом. – Пойдём, присядем, раз скамейка освободилась? – А вот Илья после такого интригующего вступления Герасима ожидал в последнюю очередь услышать от Герасима вот такой вопрос бытия и их приземления. Илья был настроен всё тем же Герасимом на нечто предвосхищающее тайну или заговор, а тут прямо какое-то проявление быдлости со стороны Герасима, кто упирался в этого человека своим напряжённым взглядом неприятия лишь с одной целью – прогнать со скамейки этого типа, чтобы занять там самому это место.

И как ещё уразумел Герасима Илья, то попытайся он сейчас его укорить в заявлении об удивительных здесь встречах: «И чем ты, Герасим, хотел меня тут удивить?», то у Герасима найдётся на этот счёт ловкое оправдание, где он будет настаивать на своих экстрасенсорных способностях, благодаря которым и было освобождено это место на скамейке. – Посмотрим, как ты сумеешь меня удивить, как только я от него потребую демонстрации этой его экстрасенсорики в сторону других людей. Давай создай предпосылки к моему удивлению в сторону вон той интересной барышни. – Илья уже было наметил дальнейший план по постановке Герасима на место, да опять оказалось поздно, и при этом не для него одного, но и для Герасима, вдруг застывшего так резко на месте, как будто он столкнулся с невидимым препятствием. Что вслед заставило и Илью споткнуться об замершего на месте Герасима и сперва, конечно, недоуметь таким резким поворотом событий с ходом Герасима, а уж затем задаться недовольно вопросом: Что не так?

– Нас опередили. – Уже со своей долей негатива и недовольства говорит Герасим. А с чем это связано и что это всё значит, нисколько непонятно для Ильи, кроме разве Герасима перед собой никого невидящего. И его ответный вопрос: «Кто?», в общем логичен.

– А кто его знает. – Пожимая плечами, говорит Герасим, кивая головой в сторону хода своего движения. Куда теперь переводит свой взгляд Илья и здесь-то перед ним открывается то, что скрывалось под сказанным Герасимом. И видит Илья молодого человека уже приступавшего к тому действию, которое Герасимом было названо: нас опередили и заняли наше место, как уже додумал Илья. Впрочем, не всё так там происходит просто и запланировано этим выскочкой из никуда, а этот тип дерзкой наружности и не благородного поведения, и сам вдруг наталкивается на невидимое со стороны Ильи препятствие и это не даёт ему практически застолбить за собой место на этой скамейке. И получается, что у Герасима и Ильи появляется шанс опередить этого типа.

Правда, только после того, как ими будет выяснено, что встало на пути к занятию места на скамейке этого типа. И это не может быть покраска скамейки, раз на ней до этого своё место на ней занимал тот неизвестный человек, за кем вёл наблюдение Герасим. У него спина и штаны сзади не были вымазаны краской. А вот что это тогда могло быть, то это совместно с этим дерзким на занятия чужих мест на скамейках типом придётся и начинает выясняться Ильёй с Герасимом.

И стоило им обратить более пристальное внимание на сидушку скамейки, как вот оно, начинает частично проясняться то, с чем было вызвано такое затруднение этого дерзкого на занятие чужих мест на скамейках типа. Там, в глубине сиденья, где оно соединяется плавно со спинкой скамейки, обозначилось яркое свечение, приглядевшись к которому был сделан однозначный вывод о его принадлежности к мобильному телефону, находящемуся сейчас не в режиме ожидания, а как раз в режиме вызова (до Ильи даже начали доноситься звуковые сигналы этого звонка; хотя может это ему послышалось на психологическом уровне восприятия этой видимости).

И вот именно этот режим вызова мобильного телефона и остановил всякое движение и ход мысли этого пострела, кто всегда во всём поспевал, а вот сейчас не смел поспеть, не понимая причинно-следственную связь возникновения этого сигнала. Который может и не может быть связан с его к нему подходом. И ответ на этот вопрос крайне важное будет иметь значение для пострела Лапши, как несоответственно его устремлению на себя его называют ясно что одни только завистники и любители поклёпов на что не разумеют. И если здесь нет никакой связи с ним, а лишь одна случайность и совпадение, то ему можно не сильно опасаться за последствия приобретения для себя этого дорого аппарата (у Лапши на ищущих для себя новых хозяев мобилки (старые слишком небрежно к ним относятся и тем самым теряют в их глазах своё уважение) глаз намётан; из чего можно предположить с какой целью он так резко и неожиданно для Ильи появился здесь и решил занять это место), а если есть, то… Лапша должен быть крайне внимателен к своим дальнейшим поступкам вокруг этой выставленной в его сторону ловушки.

И Лапша, не сводя своего взгляда с разыгравшегося уже своими сигналами телефона, бросает свои взгляды по сторонам, пытаясь там отыскать для себя опасность в лице подлого и коварного хозяина этого телефона, по своим хитроумным схемам зарабатывающего на этом своём аппарате, – не успеешь ты взять телефон, чтобы, конечно, не заставлять нервничать звонящего абонента, а затем уже сообщить по нему в бюро потерь или находок об этой находке, как раз, ты уже сцапан людьми сложной конструкции, перед кем тебе теперь держать ответ за все те траты и переживания, причиной которых стал ты, похититель взятой тобой в заложники дочки одного миллионера; в общем, хочешь живым уйти отседова, плати неустойку, – и его только одна сторона аллеи вызывает сомнения. И как не трудно догадаться, особенно Илье и Герасиму, то именно та, где они находятся и не сводят своего взгляда с него. И тут нужно немедленно принимать решение по своему отвлечению от внимания Лапши, иначе он спугнётся и не возьмёт телефон. А вот для чего всё это нужно Илье и Герасиму, то этого никоем образом не представляет Илья. При этом он следует всему тому, что не вызывало бы в их сторону подозрения Лапши.

– Хватит на него глазеть. – Сквозь зубы бубнит Герасим в сторону Ильи, при этом сам продолжает глазеть на Лапшу и ничего действенного не предпринимает.

И, естественно, такое одёргивание Герасима вызывает негативную, не без своего конструктива, реакцию у Ильи. – А что ты предлагаешь? – также сквозь зубы вопрошает Илья.

– Отвернись. – Ничего более умного не предлагает Герасим, при этом не поясняя, в какую сторону Илье отвернуться и что там затем делать.

И Илья, понимая, что Герасим ничего толкового предложить не сможет, а Лапша начал уже что-то в их сторону подозревать, – вон как гад упёрто на них смотрит, – берёт и делает ход конём, наклоняясь и принявшись там завязывать развязавшиеся шнурки на своих туфлях без шнурков. Что несколько поколебало в собственной самоуверенности Герасима, как оказывается, не способного на такой простой отвлекающий трюк, но он всё равно не собирается так просто сдаваться, принявшись ломать всю эту выстроенную Ильёй на одном энтузиазме диспозицию, подыгрывая Лапше.

– Так у тебя шнурков нет. – Вот такое заявляет Герасим и не пойми что этим добиваясь.

– Ты ещё это ему скажи. – Кивая в сторону Лапши, говорит Илья, тем самым ставя на своё место Герасима. Кто на этот раз проявил благоразумие и даже не выдал себя и Илью так же получается перед Лапшой, в ещё большей степени убедившийся бы, что здесь что-то не так, если бы Герасим сейчас на него посмотрел. А сейчас Герасим выглядел заинтересованной в помощи своему товарищу стороной, для кого нет ничего важней того, что так сильно затруднило его товарища, кому аж присесть пришлось, чтобы внести важные поправки в то, что ему всё это время ходить не давало – развязавшийся шнурок или камень залетел в ботинок.

А так как всё это указывало на то, что Герасим и его товарищ люди, в общем-то, не без своих недостатков и с житейскими проблемами, коих точно нет у людей с особыми бзиками в интеллекте, и мировоззрение у них в зависимости от поставленной перед ними задачи специальными службами или просто бандитами заведомо предумышленное, то всё это успокаивает в их сторону Лапшу. И он, не видя с их стороны для себя опасности, возвращается взглядом к мобильному телефону, всё не перестающему трезвонить и тем самым указывать Лапше на то, что это по нему звонит этот фигуральный колокол (Лапша, что и говорить, а насыщенный культурными знаниями молодой человек, что в наше время большая редкость, и по этой видимо причине, не всякому дано встретить вот такую удивительную комбинацию событий).

– Как теперь я понимаю, то ваша проблема, неизвестный для меня абонент, связана не с одной только потерей связи с источником вашей коммуникационной связи с реальностью, а тут и я каким-то образом имею место и значение для этого неизвестного типа. – Рассудил бегом Лапша, глядя на мобильник и надпись на его экране: «Неизвестный тип». – Что ж, раз меня так просят, то я, как человек отзывчивый, готов пойти навстречу и ответить. – На этих своих словах Лапша делает шаг в сторону скамейки с телефоном на ней и, наконец, берёт мобильник.

– Да. – Нажав кнопку приёма вызова, сказал в трубку Лапша.

А оттуда к большой неожиданности и частичному ошеломлению Лапши, без всякого предисловия благодарности за то, что ответили и не проигнорировали этот звонок, буквально сразу и при этом самым неблагодарным тоном, то есть предельно жёстко и с чуть ли не угрозами говорят вот такое. – А тебе по плечу тот груз ответственности, который ты берёшь вместе с поднятой трубкой?

А Лапша, хоть и был частично изумлён, и поддавлен вот такой беспредельной наглостью и невоспитанностью человека в трубке, тем не менее, он никому не позволит себя считать за полное ничтожество, и он найдёт, что ответить вот такому хамлу.

– Не пойму, о чём это ты? – соответственно к себе обращению незнакомого типа перейдя на ты, вопрошает Лапша.

– Слышу заявку на попытать для себя счастье. – Усмехается в трубку незнакомец, только больше нервируя Лапшу, ни на шаг не приближая его к пониманию того, чего этот гад в трубке хочет. О чём Лапша так и говорит. – А ясней не пробовал изъясняться.