Текст книги "Заложники удачи"
Автор книги: Иэн Сент-Джеймс
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
У Тодда упало сердце. Когда уже почти все уладилось! Он подумал о том, сможет ли он платить проценты с помощью автомобильного бизнеса. Это была единственная возможность. Это было бы тяжело, но возможно. Если, например, он повысит цены на пятнадцать или двадцать процентов. Поморщившись от нерешительности, он сказал:
– Мне надо подумать.
В глазах Морони не было удивления. Он с видимым безразличием рассматривал Тодда, как будто четыре миллиона восемьсот тысяч, которые он получит, если Тодд согласится, не имели никакого значения. В глубине души он не сомневался, что Тодд согласится.
Тодд чувствовал себя неловко под напряженным взглядом Морони. Как бы извиняясь, он сказал:
– Платить проценты каждые полгода будет сложно. Может быть, я посовещаюсь с моим бухгалтером? Может быть… может быть, я свяжусь с вами завтра?
Морони покачал головой.
– Это невозможно. Завтра я уезжаю. На шесть недель.
– Шесть недель!
Морони воздел руки ладонями кверху.
– Вы друг Лео Синклера, – произнес он обиженным тоном человека, пытавшегося быть логичным. – Вы сказали, что это срочно. Поэтому я сразу с вами встречаюсь. А сейчас вдруг оказывается, что не так уж и срочно. – Он пожал плечами. – Вы хотели заключить сделку. Мне пришлось сказать Лапьеру, чтобы он приготовил деньги к завтрашнему числу. И вдруг вы хотите ждать шесть недель!
– Нет, я хотел сказать… – испуганно перебил его Тодд. О том, чтобы ждать шесть недель, не могло быть и речи. – Я хотел сказать… – Он тяжело вздохнул. До него наконец дошел смысл слов Морони. – Вы хотите сказать, что завтра я уже смогу все уладить? Морони пожал плечами.
– Поезжайте в Париж, встретьтесь с Лапьером. Разумеется, вы можете все уладить. Но проценты выплачивайте вовремя. День в день. Понятно? Каждые полгода. Это важно. Если не заплатите… – Он провел пальцем по горлу. – Понятно? Сделка совершена.
– Как превышение кредита, – кивнул Тодд. – Вся сумма будет выплачена по первому требованию.
Морони с минуту разглядывал его.
– Да, по первому требованию, – настойчиво сказал он. Его лицо осветилось улыбкой. – Без проблем, не так ли? Вы честный человек, друг Лео Синклера. Вы меня не подведете. Поезжайте в Париж и… – Он остановился, как бы пораженный неожиданной мыслью, пришедший ему в голову.
– Еще одно условие. Ваше здоровье важно для меня, не так ли? Что-нибудь случится с вами и… – Он надул щеки. – Я потеряю свои деньги. Поэтому приготовьте страховку. Хорошо? Без проблем. С вами что-нибудь случается – я получаю страховку. – Он широко улыбнулся. – Этого мне хватит, чтобы послать цветы на ваши похороны.
От Катрины он это скрыл. Она знала, что он ездил в Рим, потому что он купил ей духи в магазине, не подлежащем таможенной пошлине, так же, как неделю назад он купил ей подарок в аэропорту «Шарль де Голль», но о Морони он ей ничего не сказал. Зачем? Она была бы недовольна, что он отрывает время от своего дела. К тому же, если бы он рассказал ей о Морони, ему бы пришлось рассказывать и о Лео, а это бы только привело к очередной ссоре.
К тому же описание Морони испугало бы ее до смерти, поэтому он не сказал ни слова. Даже разговаривая с Хэнком по телефону, он всего лишь сказал ему, что может занять деньги у «небольшой компании в Париже», но все же некоторые детали он был вынужден сообщить Мэнни. Мэнни был его бухгалтером с самого начала. Ему нравился Мэнни, он ему доверял, советы Мэнни часто оказывались полезными. Ему пришлось многое объяснить Мэнни, включая и то, что ему срочно необходимо застраховать свою жизнь на двенадцать миллионов фунтов.
Они спорили несколько часов. Все утро.
– Зачем тебе это? – кричал на него Мэнни. – У тебя здесь хороший бизнес, зачем рисковать!
– Я еще не расстался с мечтой стать человеком, я должен сам себе доказать…
Мэнни воздел руки.
– Мечтатель! Ты бы хоть газеты почитал! Сколько таких мечтателей ломают себе шеи. Я уже давно у тебя бухгалтером, и за все это время я тебе когда-нибудь давал плохой совет? Я когда-нибудь тебе советовал прыгать с утеса или сунуть голову в горящую печь? И сейчас я тебе говорю то же самое: не делай этого, Тодди, не делай этого!
– Но если мы потуже затянем ремни…
– Нам придется затянуть не ремни, а петлю на шее! – закричал на него Мэнни. – Ты с ума сошел!
Мэнни вскочил и нервно забегал по комнате. Он был так же, как Тодд, коротышка, на дюйм или два выше, на десять лет старше, его круглое лицо было более красным, но у него было такое же брюшко, придававшее ему уютный и добродушный вид. Но в этот момент ему было явно неуютно.
– Двадцать процентов! – закричал он. Лицо его покрылось пятнами. – Ты собираешься делать деньги таким образом? Я подскажу тебе, как разбогатеть! Найди какого-нибудь пройдоху и одолжи ему двенадцать миллионов под двадцать процентов.
– Но дело не в двадцати процентах. Я говорю тебе: я все рассчитал. Я получаю стабильные двенадцать процентов на денежном рынке в одну ночь.
– Извини, – перебил его Мэнни, помахав пальцем в воздухе и вернувшись в свое кресло. – Это я получаю двенадцать процентов.
– Хорошо, благодаря тебе, я получаю двенадцать процентов. Итак, мы кладем эти шесть миллионов в банк и выплачиваем строителям по каплям. Поэтапная оплата, как ты помнишь. Мы заработаем достаточно, чтобы снизить стоимость примерно до четырнадцати процентов.
Мэнни похлопал ладонью по лбу.
– Только в первый год. Но как бы там ни было, как ты собираешься выплачивать? У тебя абсолютно не будет никаких денег, пока ты не откроешь «Палому Бланку».
– Я тебе уже говорил, мы добудем деньги из нашего дела!
Мэнни усмехнулся. Лицо его исказила гримаса, глаза округлились.
– Ты знаешь, сколько это составит? – сердито спросил он. – В первый год? Даже после того, как ты рассчитаешься с денежным рынком? Восемьсот сорок тысяч…
– Мы с этим справимся.
– Неужели? – Мэнни откинулся в кресле. Голос его стал хриплым. – Ты что, считаешь как-нибудь по-особенному? У тебя есть какая-нибудь система, о которой я не знаю. В прошлом году ты получил прибыль семьсот тысяч. От обеих твоих компаний. Ну и как же ты заплатишь восемьсот сорок тысяч? Ты уже использовал все свои резервы, чтобы купить земельный участок.
– В прошлом году доходы выросли на пятнадцать процентов. Если в этом году они вырастут еще на столько же…
– «Если»…
– Но это возможно!
– Переплыть через Ла-Манш тоже возможно. Но большинство, как правило, тонет. А подумай о втором годе! Знаешь, сколько тебе понадобится? Около двух миллионов…
– Двумя взносами, – перебил его Тодд. – К тому времени, как настанет пора платить второй взнос, подойдут деньги от «Сантурз». Семь с половиной миллионов, не забыл? Я понимаю, что платить многовато, но…
– Ты с этим не справишься. Хорошо, в первый год еще возможно. А после того, как ты получишь деньги от «Сантурз», ты сможешь заплатить последний раз. Дальше ты не потянешь. Разве ты не понимаешь? Третья выплата через полтора года от нынешнего момента тебя доконает.
– Ты не прав, – оборвал его Тодд. Лицо его побелело. Он был непреклонен. – Как бы там ни было, я собираюсь рискнуть!
– Да? Нет, ты явно сошел с ума! А насчет этой страховки, о которой ты меня спрашивал, я говорил с моим клиентом, брокером Абе Кацманом. Ты его видел, помнишь, тогда на скачках?
– И что, он все уладит?
– Речь идет о больших деньгах, понимаешь? Ты что, думаешь, что это какие-нибудь гроши?
– Так сколько?
– Прежде всего, медицинская страховка. – Слава Богу, речь идет только о психическом здоровье! – Мэнни покачал головой. – Любой бы сказал, что ты сошел с ума!
– Хорошо, медицинская страховка, так медицинская страховка. Здоровье у меня превосходное!
– У тебя излишний вес. За это они потребуют дополнительно…
– Я сяду на диету.
– К тому же ты куришь. За это они еще потребуют.
– Я курю сигары. А они обычно беспокоятся насчет сигарет.
– За двенадцать миллионов! – Мэнни закатил глаза, как бы моля Бога, чтобы тот дал ему терпение. – Поверь мне, за двенадцать миллионов они будут беспокоиться обо всем, о чем можно…
– Что же все-таки сказал Абе? Сколько это будет стоить?
– Ты не поверишь, – фыркнул Мэнни и сделал паузу. – Я скажу тебе, сколько стоит все это безумие. Около пятидесяти тысяч. Ну как?
– Твои накладные расходы уже повысились. – Тодд присвистнул. – И мое кровяное давление тоже!
– Во всяком случае не говори об этом Абе, иначе плата повысится. – Мэнни снова фыркнул и начал убирать свои бумаги в дипломат. – Да, кстати, насчет медицинской страховки, я тебе говорил, они сейчас проверяют на H1. Ты сейчас ведешь активную половую жизнь?
От удивления у Тодда вытянулось лицо.
– Да, конечно, – ответил саркастически Тодд. – Я так же активен, как Эррол Флинн!
– Кинозвезда? Черт возьми, вот кто был активен!
– Во всяком случае, не последние двадцать лет, – мрачно сказал Тодд. – Я думаю, что я остановился тогда же, когда и он.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Тодд беспокойно ворочался в постели. Одеяло сбилось ему на лицо, отчего он задыхался и хрипел. Он вцепился двумя руками в простыню, которая намоталась ему вокруг шеи.
Кашляя и задыхаясь, он чувствовал себя так, как будто его голова была отделена от туловища. На подушке была кровь. Он вскрикнул и сел на постели. Вглядываясь в серый свет раннего утра, он схватился за горло, прежде чем потрогать подушку. Он искал кровь, но обнаружил только влажное пятно пота.
Морони! Ему приснился Альдо Морони. Он откинулся на подушку, дыхание его восстанавливалось по мере того, как проходил страх. Сон был таким ясным, таким реальным! Он повернулся на бок, ища успокаивающего тела Катрины, но обнаружил, что постель рядом с ним была пуста. Он был удивлен и с минуту не мог ничего сообразить. Затем он вспомнил, мало-помалу восстанавливая события вчерашнего вечера. Он вспомнил, как они поссорились и как Катрина убежала к Миддлтонам. Он вспомнил, что он пил всю ночь, поздно лег спать и был разбужен шумом, когда она пришла и быстро направилась в комнату для гостей.
– Господи! – простонал он в подушку. – Почему мы все время ссоримся?
Прошлым вечером вместо ужина он съел сыру и фасоли и выпил много виски. Сейчас во рту у него стоял вкус желчи. Он пожалел, что не поужинал по-настоящему.
Душ помог ему, но лишь слегка. Голова все еще болела и кружилась, когда он надевал туфли. Внизу, одевшись, чтобы идти на работу, он открыл дверь кухни и полной грудью жадно вдыхал воздух. Он приготовил себе чашку кофе и прошел с нею к открытой двери. На лужайке лежал Мак и лаем пугал скворцов. Шум улицы отдавался в голове Тодда, как будто голову пилили пилой.
Чтобы избежать шума, он вернулся обратно в кухню, сел на табуретку, ругаясь про себя, щипля себя за нос и моргая глазами, как бы желая проверить, открываются ли у него веки.
Тодд с трудом восстанавливал в памяти события вчерашнего вечера. Он прислушался, желая услышать Катрину. Допив кофе, он прошел в гостиную. У подножия лестницы Тодд поглядел вверх, надеясь увидеть, как Катрина спускается, но лестница была пуста. Он вытянул шею и посмотрел на дверь комнаты для гостей, надеясь, что она отворится, но дверь не отворялась, и он вернулся на кухню, чтобы обдумать их ссору.
Он был виноват – он был сейчас достаточно трезв, чтобы признать это, – но лишь наполовину: Катрина вела себя вызывающе, когда услышала о Лео. Налив себе еще кофе, он вспомнил, как они поспорили из-за Миддлтонов.
– Ты лучше не ходи! – кричала она ему. – Я не хочу, чтобы ты шел со мной!
– Как хочешь! – проворчал он. – Я уже почти собрался.
Тодд снова прислушался, но единственным звуком, который доносился до него, был лай Мака.
«Если она сейчас выйдет, – подумал он, – то мы положим конец всему этому». Он представил себе, как Катрина будет умолять его быть снисходительным и забыть…
«Черта с два», – подумал он. Катрина никогда ни о чем его не умоляла, тем более о прощении. Она никогда не меняла своих решений. Доказательством этому служило решение о «Паломе Бланке». Она даже ни разу не ездила туда, она каждый раз отказывалась. Даже сейчас, когда «Палома Бланка» была закончена почти наполовину, когда строители работали строго по расписанию и гостиница с каждым месяцем становилась все грандиознее. Каждый раз, когда он бывал в «Паломе Бланке», его поражало великолепие местности, а приезжал он туда всякий раз, когда бывал на Майорке. Ездил туда он, а не Катрина. Она каждый раз отказывалась.
– Мы будем только спорить, – говорила она, качая головой. – Лучше поезжай один.
Поэтому она оставалась на вилле или ехала в Санта-Понзу, чтобы навестить Сэма и Памелу, а он ехал с Хэнком в «Палому Бланку», чтобы проверить, как идут дела. Всякий раз при виде этой экзотической местности они приходили в восторг, словно дети.
Мысль о том, что они стали владельцами подобной роскоши, приятно щекотала их самолюбие.
– Неплохо, старина, – говорил обычно Хэнк, похлопав его по плечу. – Такой старый морской волк, как я, и такой маленький толстячок, как ты, – и владеем одной из лучших гостиниц в мире! Осталось не так уж и много, старина Тодди, не так уж и много!
Осталось действительно не так уж и много, до завершения всего восемь месяцев. Бюджет был жестким, и работы шли по расписанию. А Катрина так ни разу и не приехала туда.
Ее отношение портило ему настроение. Он жил этой гостиницей. Она была единственным островом надежды в том море нищеты, которое политиканы называли временным снижением темпов. Снижение! На самом деле наступил настоящий кризис. Люди перестали покупать машины. Клиенты откладывали свое решение, ссылаясь на то, что старая машина еще послужит, торговались из-за каждой мелочи и вообще причиняли много хлопот. Все его планы разлетелись в клочья, доходы сильно снизились, капиталооборот был невысоким, банкиры вели себя, как напуганные старухи. Между тем, нужно было чем-то расплачиваться с Альдо Морони. Он был вынужден все время думать о деньгах.
Его мрачные размышления прервал звонок в дверь. Это означало, что приехал Герберт. Допив кофе, он накинул пиджак и прошел в прихожую. У подножия лестницы он остановился.
«Последний шанс, – подумал он, с надеждой поглядев наверх. – Катрина, сойди вниз. Герберт может подождать, пока мы выпьем по чашечке кофе!»
Но Катрина не подавала никаких звуков, и он прошел к машине, громко захлопнув за собой переднюю дверь.
– Доброе утро, босс!
– Привет, Герберт!
Когда они проезжали дом Миддлтонов, он поморщился.
– Чертовы идиоты, – проворчал он. – Ослы!
Он недовольно глядел на знакомые улицы, в то время как они поворачивали на шоссе.
Небо, серое, как шифер, усугубляло его мрачное настроение.
– Прогноз обещает прояснение, – произнес Герберт, чувствуя себя неуютно в воцарившейся тишине.
– Давно пора, – проворчал Тодд, мрачно уставившись на мокрые от дождя улицы.
Герберт заметил нездоровую бледность Тодда.
– Ты плохо провел вечер?
Он мог бы прекрасно провести этот вечер. Они бы могли присоединиться к компании Лео в «Айви». С этой Шарли. Они могли бы и повеселиться для разнообразия. Ругаясь про себя, он взял газету, которую Герберт всегда привозил с собой. Он уставился в заголовки невидящим взглядом. Он думал о другом. Он пытался вспомнить, когда он в последний раз веселился. Последние восемнадцать месяцев были перенасыщенны напряжением. Он понизил расходы на автомобильный бизнес, опустошил все резервы, считал копейки. Каждый день был сражением. День за днем…
Все двенадцать миллионов Морони были уже израсходованы! Все! Общая стоимость к тому времени, как «Палома Бланка» будет закончена, составит около четырнадцати миллионов. Но Хэнка он не винил. Хэнк все делал отлично. Работы шли строго по плану. А когда «дополнительные расходы» Дона Антонио значительно превысили бюджет, Хэнк пошел на огромную жертву. Постоянные посетители «Вороньего гнезда» были удивлены. Жизнь Хэнка была нескончаемой чередой женщин, сегодня одна, завтра – другая, и расставался он с ними без особой сердечной боли… но расстаться со своей яхтой! Продажа его океанического пилота «Американская мечта» была сенсацией для всех Балеарских островов. Покупатели приехали из Барселоны, Ниццы, Саусхемптона, с Адриатики, даже из Сиднея. Хэнк пришел на аукцион мрачный, разбитый, но он пошел на это ради «Паломы Бланки».
Яхта Тодда по сравнению с ней стоила жалкие гроши, но он все равно продал ее.
«Все равно нет времени кататься на ней, – сказал он Катрине. – Я даже не буду по ней скучать».
Он лгал, он скучал по ней, но больше всего его огорчало то, что с одной катастрофой они, может быть, и справились бы, но перед ними было сразу две катастрофы. Первая – это то, что «Палома Бланка» потребовала расходов больше, чем они ожидали, а вторая – это спад промышленности. Он часто вспоминал слова Мэнни: «Это тебя доконает». Это действительно его убивало. Первые две выплаты Морони уже выжали из него все соки, и сейчас была не за горами третья выплата. Через два месяца эта выплата его разорит, если только не произойдет чудо.
Он знал все цифры наизусть. Следующая выплата процентов составляла один миллион двести тысяч. Он возлагал надежды на то, что автомобильный бизнес принесет ему по крайней мере шестьсот тысяч, а оказалось, что самое большее, на что он может рассчитывать, – это четыреста тысяч. Хэнк отдаст весь доход от «Вороньего гнезда». Это составит еще двести тысяч. Он заложил свой дом еще за двести тысяч. Если бы Катрина узнала, она бы сошла с ума.
«Пусть живет в неведении», – мрачно говорил он себе, подсчитывая, что ему все равно не хватает трехсот тысяч.
Чертов спад, ругался он про себя. Если бы не спад, то он бы справился. Даже Мэнни признавал, что дела у него идут все-таки лучше, чем у других, но капиталооборот становился все меньше, все больше денег уходило и все меньше прибыли…
Даже Катрина не помогала, от нее не было никакой радости. Они все еще занимались любовью, но значительно реже.
«Когда в последний раз она первая проявляла инициативу? Каждый раз – я! Наша половая жизнь даже хуже, чем тогда, когда она помешалась на ребенке, хуже, чем тогда, когда она кричала на меня: «Мы должны сделать ребенка, а не просто наслаждаться!», но этот период прошел. Все встало на свои места, когда они приобрели дом, когда стали проводить отпуск на Майорке и, наконец, когда они купили виллу в гавани, пока «Палома Бланка» не сделалась предметом их постоянных ссор.
– Ну вот и приехали, босс, – сказал Герберт с наигранным весельем, прервав размышления Тодда. После того, как Тодд резко оборвал его, он всю дорогу молчал, решив, что день для болтовни неподходящий. Все остальные тоже быстро поняли это. Джимми Дэвис, менеджер выставочного павильона, посмотрел на Тодда и вспомнил, что ему надо срочно поговорить по телефону. Джилл Дэниэлс, секретарша, погрузилась в какие-то проспекты, а наверху, в офисе, Сэлли уже готовила ему кофе. На лестнице она встретила Билла Ховкинса, начальника мастерской.
– Это срочно? – спросила она. – Если нет, то я покину вас на минутку.
– Вот как? Вчера он был какой-то раздражительный.
– И позавчера. Я не знаю, что с ним происходит в последнее время.
Тодд отлично знал, что с ним происходит. Он бросил сердитый взгляд, садясь за стол. Он нахмурил лоб, глядя на цветные фотографии «Паломы Бланки» на противоположной стене. Словно приговоренный, он не мог никуда сбежать. Конечно, в конце концов все будет в порядке – его уверенность в будущем была непоколебима. Когда они получат деньги от «Сантурз», все нормализуется, но его раздражало постоянное выкраивание денег из одного места, чтобы вложить их в другое. От повседневных тревог у него появилась боязнь замкнутого пространства. Ему хотелось убежать от всего этого, устроить себе тихую, спокойную жизнь, которую он мог бы сравнить с наступлением весны.
Сэлли открыла дверь и принесла ему кофе.
– Вы не очень хорошо выглядите, – сказала она, поставив чашку на стол.
Он выдавил из себя слабую улыбку.
– Я просто перебрал вчера вечером, – только и всего.
Она все поняла.
– Принести вам чего-нибудь? Аспирину?
– Нет, спасибо, только кофе.
Кофе помог. Черный, сладкий, горячий и крепкий – как раз по его вкусу. Мрачное настроение немного рассеялось, и он углубился в свои проблемы. Виллу нужно было продать. Это был единственный способ добыть недостающие триста тысяч. Все остальное он уже перепробовал. Банк отказывался одолжить ему даже пенни. Он хотел обсудить это с Лео, надеясь, что у того могут быть какие-нибудь идеи.
Катрина сойдет с ума. Сердце его сжималось, так как он предвидел очередную ссору. Если бы она хотя бы понимала, в чем дело. Сложность с быстрым капиталооборотом. В конце концов все это с лихвой окупится. Через восемь месяцев строительство «Паломы Бланки» будет завершено, они получат деньги от «Сантурз», и все проблемы закончатся. Если бы только она попробовала посмотреть на происходящее с его точки зрения, то это уменьшило бы его вину. Если бы она расслабилась, то и он бы смог расслабиться. Тогда все было бы здорово…
Он должен был сказать ей об этом еще много недель назад. Он давно об этом думал. Скоро он ей об этом скажет. Времени уже оставалось мало. Хэнк уже повсюду искал покупателя. Если бы это не удалось, ему бы пришлось отдавать виллу агентам по продаже недвижимости.
Закусив губу, он подумал, а не произошла ли их ссора просто из-за того, что он слишком ожесточился из-за своих проблем? Сейчас добыть деньги было труднее, чем когда-либо. «Ресторан, – решил он. – Позвони ей и пригласи ее в ресторан».
Они обычно ходили в ресторан, когда отмечали дни рождения или какие-нибудь годовщины. После этого они обычно возвращались домой на такси – и сразу в постель. Ресторан всегда был праздником, и даже если сейчас это окажется не так, по крайней мере у нее будет хорошее настроение.
«Извинись за прошлую ночь, смирись, затем осторожно сообщи ей новость…»
Когда он грыз ноготь, обдумывая свои планы, раздался телефонный звонок. Нахмурившись, он взял трубку.
– Кто? Мистер Синклер? Ах, да, Лео. Да, соедините меня с ним.
– Тодди, старина! – прогремел голос Лео. Тодд вздрогнул и отодвинул трубку от уха.
– Я просто хотел извиниться за вчерашний вечер. Такая ерунда получилась…
– Да, я жалею, что не пошел с вами. Вы хотя бы хорошо провели время?
– Прекрасно! Жаль, что тебя не было, – рассмеялся Лео. – Шарли без ума от тебя.
– Эта рыжая? Неужели?
– Не притворяйся, что ты ее забыл, – причмокнул языком Лео. Ему явно понравилась эта притворная рассеянность Тодда. – Видел бы ты ее вчера вечером. Сногсшибательная женщина, доложу тебе…
По звуку его голоса можно было понять, что повеселились они вволю. Придерживая трубку подбородком, Тодд закурил сигару – первую за этот день – и с завистью слушал рассказ Лео о том, как они поужинали в «Айви», потом еще как следует выпили в «Меридиэне», и потом пошли на рулетку в Блатчфордз.
– Когда мы вошли, – смеялся Лео, – Шарли говорит: «Мальчики, я ограничиваю себя пятью тысячами. Это все мои денежки, которые я собираюсь потратить на развлечения. Если я все просажу, придется ехать домой и трясти кошелек. Обычно это занимает у меня около часа». – Он снова рассмеялся. – В конце концов ушли мы оттуда в три ночи. Она все выигрывала и выигрывала. Все собрались вокруг ее стола, наблюдая за ней, подбадривая ее, заключая с ней пари. Знаешь, сколько она выиграла в общей сложности? Девятнадцать тысяч!
Тодд присвистнул.
– Так что теперь она при деньжатах, – рассмеялся Лео. – И она без ума от тебя. Поверь мне, старина, я-то всегда это вижу. Да она и сама это сказала. Она сказала, что ты самый сексуальный парень, которого она когда-либо видела.
– Ты шутишь!
– Я не шучу. Она тебе не звонила?
– Нет.
– Погоди, она еще объявится. Весь вечер она говорила если не о тебе, то о своей новой машине. Нет, ты ей явно понравился.
Черный кофе, сигара, новость о том, что он понравился такой привлекательной женщине, – это все развеяло мрачное настроение Тодда. Он чувствовал себя гораздо лучше, чем несколько минут назад.
– Ну ладно, к делу, – сказал Лео. – Как я понял, тебе нужно со мной поговорить? Видишь ли, сегодня я весь день занят, а завтра в полдень улетаю. Может быть, удастся позавтракать завтра вместе? Здесь, в «Ритце». Часиков в восемь утра?
– Хорошо. Мне нужен твой совет насчет нашего друга в Париже. Следующая выплата через два месяца, а… сам знаешь, как паршиво идут дела… никто ничего не покупает, и все такое… честно говоря, я немного волнуюсь. Конечно, когда мы получим деньги от «Сантурз», все нормализуется…
– Разумеется. Но в конце концов, еще не вечер. Давай обсудит это завтра утром. И не вешай нос, дружище. Вчера вечером ты действительно выглядел раскисшим. Знаешь что, позволь себе расслабиться. Продай этой красотке Шарли машину и своди ее в ресторан или что-нибудь в этом роде. Вот увидишь, это тебя взбодрит.
После такого разговора Тодд стал чувствовать себя гораздо лучше, чем за все прошедшие дни. Лео всегда умел поднять настроение, как стакан тоника. Его ничто не омрачало. А его комментарии о Шарли…
Дверь отворилась, и вошла Сэлли.
– Слушайте, теперь вы выглядите лучше. Хотите еще кофе?
– Я чувствую себя отлично.
– Нет, вы положительно выглядите лучше. Как-то сразу повеселели…
– Да ладно, прекрати…
– Это хороший знак. Хотите, я распоряжусь, чтобы вывесили воздушные шары и пригласили танцовщиц?
Перед его глазами стала Шарли. Он вспомнил ее в «Ритце», ощутил тепло ее руки на своей, вспомнил ее теплый смех: «Пойдемте с нами. Прошу вас. Мы выпьем еще немного здесь и пойдем в «Айви» или еще куда-нибудь». Когда он отказался, то почувствовал, что она недовольна.
– Танцовщицы танцовщицами, но скажи Джиму, чтобы он проверил, есть ли у нас красный «XIS».
– Красный?
– Да, с сексуальной черной обивкой.
Желание пригласить Катрину в ресторан вылетело у него из головы.
Честно говоря, Катрина сама собиралась идти в ресторан. В «Вайнярд». Была третья среда месяца, а каждую третью среду месяца она ходила туда на встречу с Софи и Глорией. После их совместной жизни в Харроу они стали ближе друг другу, чем сестры. Они вместе ходили на свидания с парнями, обсуждали впечатления, занимали друг у друга одежду, устраивали вечеринки, ходили в кино, читали книги, утратили девственность и делились впечатлениями даже об этом. «А как у тебя?» – все время интересовалась Глория. Даже когда прошли вольные шестидесятые годы и наступили более строгие семидесятые, жизнь в Лондоне была вполне привольной. Хорошо быть девятнадцати лет (Софи, правда, было двадцать один), полным планов о будущем. И будущее – теперь прошлое и настоящее – более или менее дало им то, чего они хотели, хотя тогда только Софи знала, чего она хочет. Тогда, как и сейчас, она была моделью – с той разницей, что сейчас, кроме этого, она была владелицей школы моделей «Бартльман» и агентства моделей «Бартльман». И то, и другое возникло десять лет назад и все это время процветало. Софи была помешана на своей карьере и имела бесконечное количество знакомств, в то время как Глория всегда шутила, что замужество принесет ей больше денег.
Сначала это были просто регулярные встречи, а потом они превратились во что-то вроде клуба со своими правилами. «Вайнярд» в общем-то не был клубом, но был лучшим рестораном в Хэмпстеде, и правила скорее были выдуманы самими женщинами, чем владельцем ресторана. Неписаные и негласные, но все-таки – правила, и самым строгим из них было то, что посещаемость была строго обязательной. Отсутствовать разрешалось, только если ты была больна, или в отпуске, или у тебя деловая встреча, или гости. Но соблюдать это правило было в общем-то несложно. Еда вкусная, быть в компании друг друга им нравилось, всегда было о чем посплетничать – так что не ходить не имело смысла.
– Как Тодди себя чувствовал этим утром? – с участием спросила Софи.
– Нормально, – произнесла Катрина, стараясь придать своему голосу нейтральное звучание.
– Он все-таки пошел на работу?
– Да.
– Значит, на самом деле он чувствовал себя не так уж и плохо?
Катрина не имела понятия о том, как он себя чувствовал. С тех пор, как она выбежала из дома, она его не видела. Когда она вернулась, чуть-чуть навеселе, было уже поздно. Он уже спал, и она прошла спать в комнату для гостей. Но ей так и не удалось заснуть. Большую часть ночи она проворочалась с боку на бок, переживая из-за ссоры и из-за того, как она объяснила Миддлтонам отсутствие Тодда.
– Тодди неожиданно простудился, – объявила она сразу, как пришла. – Глаза слезятся. Бедняжка. Пот с него ручьями льется. Никак не смогла его к вам вытащить.
Несмотря на косые взгляды, она осталась вполне довольна своим представлением. Что касается Джулии, то она со своей стороны сделала все, чтобы растопить лед. Вечер прошел вполне успешно. Тем не менее сейчас, когда она сидела со своими подругами, а в голове у нее слегка гудело от слабого похмелья, она понимала, что ее представление никого не убедило.
– Ты же знаешь Тодди, – сказала она. – Ничто не может оторвать его от работы.
– Ты уверена, что он занят только работой? – произнесла Софи и повернулась к Пьеру.
– Пожалуйста, Пьер, мне мясо по-татарски. Но давайте выпьем еще по стаканчику «Кровавой Мэри», хорошо, девочки?
Глория кивнула, с охотой принимая это предложение.
– Мне тоже мясо по-татарски.
Пока ручка Пьера с золотым пером скользила по его блокноту, он вопросительно поднял бровь.
– С салатом, мадам?
– Да, пожалуйста, и побольше майонеза. Но давайте сначала выпьем!
– Хорошо, мадам, – кивнул Пьер, принимая заказ Катрины на телятину.
– Я хочу сказать, – мягко произнесла Глория, – не кажется ли тебе, что Тодди слишком много времени проводит на работе?
Катрина покраснела. «По сравнению с кем?» – хотела она спросить. По сравнению с последним мужем Глории, который унаследовал состояние и возился с антиквариатом почти без успеха? Он родился наследником чайного бизнеса, который приносил огромный доход, и всегда готов был увильнуть от работы.
– Тодди всегда много работает, – сухо произнесла Катрина.
– М-м-м, – задумчиво промямлила Глория. – Мой Питер однажды вот точно так же много работал. А потом оказалось, что «работает» он в номере у некой блондинки, которая назвалась его секретаршей. Разумеется, никакая она не секретарша. Так что, дорогая, нас не проведешь. Я видела, в каком состоянии ты вчера пришла. От постели больного так не приходят.
– Я опаздывала, – резко возразила Катрина, пытаясь оттянуть неизбежное.
– Черт возьми, – хихикнула Глория. – И ты ради этого накрасилась?
Катрина очень осторожно поставила свой пустой бокал на стол. Зажигая сигарету, она следила за тем, чтобы рука ее была спокойна. Но внутри у нее все кипело. «Куда запропастился Пьер с «Кровавой Мэри»? Выпью, пожалуй, еще бокал и хватит». Она откашлялась. Голос ее прозвучал неестественно весело:
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?