Текст книги "Жития святых в земле российской просиявших. Новомученики и исповедники XX века. Жития, чудеса,поучения. Том 2"

В первое время пребывания своего в Толшевском монастыре, он получил облегчение, стал покойнее и веселее. Всякий день ходил в церковь, пел и читал на клиросе, ходил за общую трапезу. Ночью любил ходить около церкви и перед всеми дверьми совершать коленопреклонные молитвы с горячими слезами. Но вредные испарения от окружающих болот, густого леса и иловатой реки Усмани, а главное, столкновения с закоренелым раскольником-настоятелем подействовало на его здоровье, и потому на другой же год святитель переселился в Задонский монастырь, расположенный на возвышенности в 90 верстах от Воронежа, близ реки Дона. Климат Задонского монастыря благотворно подействовал на его здоровье.

Воронежская паства с любовью внимала слову своего благодатного учителя, когда он сиял на епископском престоле, и скорбью и слезами провожала его в уединенную обитель, куда он удалился, чтобы в безмолвии посвятить себя тайным подвигам иноческой жизни. Но Свет везде светится, куда бы рука Божия не поставила его, и слава человека Божия тем сильнее привлекает сердца, чем более он укрывается от людей и смиряет себя перед Богом. В уединении святитель предался строгим подвигам иноческой жизни; каждый день ходил в церковь на все службы; весной и летом занимался в саду монастырском работами и стал чувствовать облегчение болезненных припадков.

В первое время, когда его здоровье поправилось, он начал тяготиться бездействием и покоем. Пламенный, энергичный характер требовал деятельности, и скорбь овладела им о том, что мало потрудился для церкви и на пользу ближнему; смущало его и то, что даром получал пенсию. Но после сильной борьбы он сам признал тоску по привычной деятельности искушением, которое побеждал самой горячей молитвой с поклонами; иногда в трудные минуты слышно было его келейнику, как он, запершись в своей келье, в голос кричал: «Господи, помилуй! Господи, пощади! Кормилец, помилуй!» Сам же головой ударял об пол.

В полночь выходил он в переднюю келью и певал тихо и умилительно псалмы. Когда теснили его мрачные мысли, он пел: «Благо мне яко смирил мя еси!» В спокойные минуты пел: «Хвалите Господа с небес», но всегда со слезами и с сердечным воздыханием. Приучив себя подчиняться не своим мыслям и желаниям, а воле Божией, он сравнивал свое душевное волнение со всеми мирскими волнениями, которые уносятся всеуносящим потоком времени, как сор водой.

В этом расположении духа он написал живую картину «Вода мимотекущая»: «Был я младенец и миновало то. Был я отрок и то прошло. Был я юноша и то отошло от меня. Был я муж совершенный и крепкий – минуло и то. Ныне седеют власы мои и от старости изнемогаю: но и то проходит, и к концу приближаюся и пойду в путь всея земли… Был здоров и паки болен и прошло то. Был я в благополучии и неблагополучии: прошло время и со временем все миновало. Где то время, в которое я был счастлив, в которое был здоров, весел, радостен, хвалим, почитаем? Прошло время и все с ним счастье мое и утешение мое. Где то время, когда я был несчастлив, был болен, печален, скорбен, хулим и поносим, укоряем и ругаем? Прошли те дни, прошло и то все несчастие мое. Пройдет и все, что ныне в сем времени случается, как все с проходящим временем случается».

Святитель Тихон не раз собирался переехать из Задонского монастыря в Новгородскую епархию, куда не раз приглашал его митрополит Гавриил. Однажды он написал уже прошение, и келейник его объявил старцу Аарону, которого очень уважал святитель Тихон за его строгую и подвижническую жизнь. Аарон сказал на это: «Матерь Божия не велит ему выезжать отсюда». Когда келейник передавал эти слова, святитель сказал: «Но я и не поеду отсюда», – и разорвал прошение.

Трудными подвигами внутренней борьбы святитель достигал мира и спокойствия. Пылкий, впечатлительный характер требовал долгой борьбы с собой, чтобы не возмущаться внешними тревогами и огорчениями. Несмотря на святую подвижническую жизнь, святитель Тихон всегда боролся с житейскими искушениями и более всего боялся праздности, которая удобно влечет к греху. Он любил простоту и все, что казалось ему излишним на покое, он приказал продать: платье, перины с подушками и остальные вещи; оставил себе только стенные с кукушкой часы. Спал он на соломенном тюфяке, вместо одеяла служил ему овчинный тулуп, крытый китайкой; ряса была у него одна суконная; подпоясывался ременным поясом; дома у себя бывал в лаптях, когда же ходил в церковь, обувался в коты и толстые шерстяные чулки; четки имел простые ременные; сундука у него не было, только кожаная, и то ветхая, киса. Он всегда боялся привязаться к какой-нибудь временной вещи, и в келье не имел никакого убранства, кроме изображения страстей Спасителя. Вместо курений благовонных любил запах дегтя и говорил иногда келейнику: «Или не чувствуешь, что в келье смрад? Возьми-ка дегтю и лей на пол». Ночи проводил он в молитве и чтении, ложился на рассвете, подкрепляясь не более трехчасовым сном. Он часто копал гряды и сам рубил дрова, иногда косил траву для своего старика, как он называл свою очень старую лошадь. В полутора верстах от Задонска на север, среди густого леса, была поляна, куда любил он уединяться и, предаваясь тихой молитве, своими руками обделал там родник чистой свежей воды.

Сознавая горячность своего характера, святой Тихон усердно начал молиться Богу, чтобы научиться кротости и смирению, и большим трудом над собой преодолел природную горячность. Случалось ли ему оскорбить или огорчить другого, он спешил прийти к обиженному просить у него прощения, признавая себя виновным. Но если его оскорбляли, он прощал и без просьбы о прощении, искал случая заплатить добром за сделанное ему зло; обижавшим его помогал в домашних нуждах, посещал во время болезни, утешал и кормил в нуждах и печалях и никогда не гневался на клеветников и поносителей, но жалея их, горько плакал о них. Когда же приходили к нему просить прощения, он обнимал с радостными слезами раскаявшегося и прощал от сердца полного любви.

Все знали, что нерассудительный настоятель делал святителю Тихону многие оскорбления, следуя его примеру, некоторые монастырские служители тоже оскорбляли его и смеялись вслед его, когда он проходил по монастырю, а он как будто ничего не слышит, а после скажет: «Богу так угодно, чтобы и служители смеялись надо мной: я и достоин того за грехи мои». При таких случаях он любил повторять: «Прощение лучше мщения». Внутреннему миру святителя много способствовало то, что он не любил слушать злоречия и пересказов и остерегался празднословия. Не терпел он лести и похвалы себе и боялся самомнения как опасного греха. Он сам рассказывал, что раз сидел в своей келье и боролся с помыслами самомнения, упорно нападавшими на его душу. «Вдруг подбежал ко мне юродивый, окруженный мальчиками, и, ударив по щеке, сказал: “Не высокоумь!” – и в ту же минуту я почувствовал, что бес высокоумия отступил от меня». До самой кончины святой Тихон выдавал юродивому по три копейки на пропитание.

По болезни и при сильном расстройстве нервном святитель Тихон часто подвергался тоске и тогда обращался за утешениями к семидесятилетнему монаху Феофану, жившему при его келье. Феофан был неграмотный простой старец из однодворцев, занимавшийся плетением лаптей. Он называл святителя попросту «бачька» и имел дар утешать его. Святитель Тихон часто говорил: «Феофан, утеха моя! Пора, пора на родину! Мне уже наскучила эта жизнь. Рад бы теперь умереть, только бы не лишиться вечного блаженства»! «Бачька! Слушай!» – начнет Феофан, и преосвященный слушал немудреные речи старца и успокаивался.

Но истинным другом и поверенным святителя был в Задонском монастыре схимонах Митрофан. Он переписывался с ним, когда управлял епархией, поручал ему деньги для раздачи погоревшим и бедным, а переехав в Задонск, часто утешался беседой с ним. По великой любви ко всем людям святитель Тихон всем желал спасения, и раскольникам, и неверующим, туркам и евреям: «Пусть весь мир получит вечное блаженство». Когда некоторые из донских раскольников возвращались к Истинной Церкви и явились к святителю сказать о том, он пришел в великую радость, обнимал их и говорил: «Да возрадуется душа моя о Господе, яко обретох овцы погибшия; слава Богу, слава Богу за благость Его к нам!» Строгая и добросовестная жизнь святителя привлекала к нему многих даже раскольников. Саратовские раскольники, наслышавшись о любви его ко всем, стали приглашать его к себе епископом. «Какие пустые, темные люди!» – отвечал он на приглашение. Одному иноку, совращенному в раскол, святитель писал: «Раскольников как огня берегися, не имей с ними никакого общения и бегай от них».

В своем глубоком уединении предаваясь строгой подвижнической жизни, святитель Тихон не переставал трудиться, принимать участие во всех страждущих и заботиться об обращении раскольников в Православие, но вместе с тем он не переставал излагать свои мысли на бумаге. Докончив сочинение «Об истинном христианстве», он написал «Сокровище от мира собираемое». «Разные письма», «Письма келейные» и краткие поучительные слова писаны им также в Задонском монастыре. Господь представил ему обширное поприще служить делу спасения ближних словом, наставлением, сочинениями и делами милости. Среди подвигов монашеской жизни он старался поддерживать в иноках дух истинного монашества. Его сочинения для монашества и вообще поучения его будут всегда служить руководством в исполнении духовных обязанностей. Священники, обращавшиеся к нему в затруднительных или скорбных обстоятельствах, никогда не оставались без руководства. Слово его, исполненное благодатной силы, разливало повсюду благочестие и мир. Приезжих и приходящих посетителей он принимал с любовью; оживленная и быстрая беседа его приспособлялась к разумению и обстоятельствам каждого. Не любил он, когда к нему приходили разрумяненные, напудренные дамы, и часто со слезами говорил: «Смертное свое тело убирают и украшают, а о доброте душ своих едва ли когда вспомнят». В своих сочинениях он много написал сильных обличений против безумного щегольства, подражания в нарядах и усиливавшейся роскоши, особенно же восставал он против роскошных нарядов приходящих в храм Божий, где место покаяния и смирения. И такова была благодатная сила его слова, что многие, послушав его, расставались с худыми привычками.

Детей он всегда любил и ласками поучал их и приучал ходить к обедне. Из церкви они все целыми десятками, иногда до сотни, шли за ним, и в келье, по его наставлению, положат три земные поклона перед образами и громко скажут: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!» Он спрашивает: «Дети, где Бог наш?» – а они в один голос отвечают: «Бог наш на небеси и на земли». Он погладит их по головке, даст по копейке и по куску белого хлеба, а летом по яблоку. Он учил их молиться и развивал в них понимание своих обязанностей к Богу и ближнему. Когда же по болезни он не приходил в церковь, дети посмотрят, что его нет, и сами уйдут. Узнавая о том, святитель говорил: «Беда! Они, бедные, ходят в церковь для хлеба».

С простым народом святитель преимущественно любил беседовать, особенно, когда они не узнавали в нем архиерея под простым платьем. Неприметным образом узнавал он их положение и направление мыслей, утешал унывающих, внушал терпение малодушным, пристыжал ропщущих и всем давал помощь словом и делом. Точное знание нужд и обстоятельств простого народа было ему нужно для оказания им помощи и для ходатайства о них перед власть имеющими.

Душа его была преисполнена состраданием к бедным и несчастным до такой степени, что и за скудной своей трапезой он обливался слезами, думая, что многие и того не имеют. По поступлении на покой он роздал им свои вещи, им же переходила почти вся его пенсия. Он покупал им одежды, обувь, скот, – кто в чем истинно нуждался. Когда случались пожары в ближних селах и городах Ливнах и Ельце, он сам ездил в Воронеж и Острогожск испрашивать помощь для пострадавших. Приезжая вечером в любимый им город Елец, он останавливался за городом и пешком приходил в тюрьму к узникам; расспрашивая каждого о причине его заключения, он увещевал их к раскаянию, оделял милостыней, а несчастные должники получали от него деньги на выкуп. Все несчастные прибегали к его милосердию и не слыхали отказа. Однажды двое из елецких жителей сговорились обманом получить деньги от святителя и с притворными слезами и воздыханиями говорили, что у них был пожар и всего они лишились. Святитель посмотрел им в глаза и дал несколько денег. Довольные удачным обманом, они вернулись в Елец, но увидели свои дома в пламени. Со слезами искреннего раскаяния они вскоре припали к святителю, прося о прощении. Он простил им, и дав им денег, просил жить честно. Эти люди оставались после этого лучшими людьми до гроба.

Когда прохожие крестьяне или мастеровые, не имевшие пристанища, заболевали на дороге, святитель принимал их в свою келью, кормил и лечил их; а иным посылал на квартиру и пищу, и лекарства. При больных сам просиживал по часу и более, утешая их благодатным словом, присутствовал при их причащении и елеосвящении; келейникам своим приказывал готовить могилу для умерших. Всякий день раздавал бедным деньги и хлеб, присылаемые ему от помещиков, которых он приучил к милосердию и подаянию милости. Если же по обстоятельствам не мог лично благотворить, а через келейных, то бедные роптали на заочную милостыню. Не раз посылал он своих келейников раздавать милостыню и на своей родине в Новгороде, Валдае и Короцке. Родных братьев своих не забывал, но денег не много им давал, говоря: «Пусть братья сами трудятся, а на меня не надеются». О сироте племяннице своей заботился до ее смерти. В городе Аивнах святой Тихон устроил богадельню, существующую до настоящего времени при церкви святого Георгия.

Чем тяжелее были скорби и страдания ближних, тем сильнее была к ним любовь святителя Тихона. Для сирот, вдов притесняемых и обиженных он был отцом, защитником и ходатаем, не боясь наскучить судьям и начальству своим непрестанным ходатайством за правду и милость.

С особенной любовью заботился он о желавших посвятить себя Богу; родителей, сильно противившихся благочестивому желанию взрослых детей, убеждал, что опасно идти наперекор желающему искренно посвятить себя Богу.

Святитель Тихон выезжал иногда из монастыря для посещения знакомых, но чаще являлся в дом незваный, именно в такое время, когда присутствие его было нужно или при семейных раздорах, или при печальных затруднениях. Святителя встречали, как Ангела, оставлявшего в доме мир и любовь. В одном доме святой Тихон вступил в разговор с богатым дворянином, вспыльчивым, самолюбивым последователем философии XVIII века. Заметив его горячность, святитель стал ему отвечать все тише и покойнее, но не переставал сильно опровергать его мнения. Богач вышел из себя и в исступлении ударил по щеке святителя, который в ту же минуту упал ему в ноги, говоря: «Простите меня Бога ради, что я ввел вас в искушение». Это так поразило заносчивого человека, что он зарыдал и упал к ногам святителя, умоляя его о прощении, и с того времени сделался добрым христианином. Это был не исключительный пример кротости святителя, но выражение душевных его качеств. Когда по живости характера и ревности к исправлению пороков ему случалось оскорбить самолюбие кого-либо, он сам спешил просить прощения и загладить свою вину.

При всей пламенной любви к ближнему и желании служить их благу, он предпочитал уединение. «Пустыня и уединение, – говорил он, – собирают добро, а отлучка из обители и соблазны мира – расточают… я в лесу живу, чтобы меньше в ушах звенело и менее глаз видел».

Последнее время жизни он тяготился посещениями знакомых, но не хотел лишать жаждущих наставлений и до самой кончины не отказывался отвечать письменно тем, кто просил его советов, которые подкреплял он усердной молитвой к Богу за желающих спасения. В письме к одному дворянину он преподает краткое правило для благочестивой жизни:

«В келье живучи так поступай: восставши, прочитай от книги что-нибудь на пользу душе, потом за рукоделие принимайся и делай. Поделавши, встань и помолись; помолившись, опять из книги читай что-нибудь. И так все по переменам делай, то есть: то молись, то читай книгу, то рукоделие твори. Но и в рукоделии и в чтении возводи ум твой ко Христу и молись Ему, да помилует тебя и поможет тебе. Когда же все по переменам будешь делать, то ко всему – чтению, молитве и рукоделию – большая охота и усердие будут… Когда уныние, скука и тоска очень смущают тебя, то выйди вон из кельи и проходись, где возможно, и прохаживаясь, воздыхай ко Христу да поможет тебе. Часто поминай смерть, суд Христов и вечность – сим воспоминанием, как бичом, прогоняются всякое уныние, скука и тоска. Все временное кратко и скоро минуется. Что по смерти будет, во веки пребывает. День проходит, и со днем все проходит, печаль и радость, а к смерти ближе и ближе подходим. А в чем смерть застанет человека, с тем и на другом веку явится. Блажен, кто боится и ожидает часа смертного!.. Помяни нас Господи во царствии Твоем! Сию молитву почаще твори и о мне, грешном, воздохни! В монастырь не поспешай идти, но гораздо поискусись, где живешь. В гости ездить берегись, да не рассеешь между людьми, что соберешь в уединении. Редко бывает, что человек таким же в келью возвращается, каким из кельи в народ вышел… Нигде человек лучше не кается, как в уединении… Ничем человек так не грешит, как языком; в уединении убегает того греха. Глаза и уши наши как двери, которыми соблазны до сердца доходят и ударяют в него; уединение того избегает. Келья соблазнить не может, но и соблазна не принимает… Читаем в историях, что и столбы падали от плоти, чего же надеяться тростям?.. Бегай от человек, чтобы спастись. Однако убегая от человек, не ради человеков, ради греха должны мы убегать.

Грех должны ненавидеть, а не людей; любить должно людей, а не ненавидеть, и молиться за них. О себе молиться наша нужда, а о ближних молиться убеждает нас любовь».

Подвигами самоотречения и любви душа святителя возвысилась до созерцания небесного и до прозрения будущего. В 1778 году в тонком сне было ему видение: Пресвятая Дева стояла на облаках, около нее апостолы Петр и Павел; он же стоял на коленях и умолял Пречистую Владычицу о милости к миру. Апостол Павел громко сказал: «Егда рекут мир и утвержение, тогда нападет на них внезапно всегубительство». Святитель проснулся в трепете и слезах.

Когда получен был манифест о рождении императора Александра Павловича, святитель Тихон в разговоре с другом своим Бахтеевым предсказал многое, что действительно совершилось в царствование Александра I. Когда вступил Наполеон в Россию, Бахтеев, со слов святого Тихона, говорил, что Голиаф погибнет, а Россия восторжествует. За три года до кончины святой Тихон каждый день молился: «Скажи ми, Господи, кончину мою». И услыхал тихий голос на утренней заре: «В день недельный». В том же году он видел во сне прекрасный луг и на нем чудесные палаты, но когда хотел туда войти, услышал голос: «Через три года можешь войти, а теперь потрудись». После этого он заключился в келье своей и редко принимал к себе друзей. На случай смерти приготовил себе гроб, держал его в чулане и часто приходил плакать над своим гробом тайно от людей.

За год и три месяца до кончины представилось святому Тихону, что стоит он в придельной церкви; знакомый священник вынес из алтаря в Царские двери младенца под покрывалом; святитель Тихон подошел и поцеловал его в правую щеку, а младенец ударил его в левую щеку. Проснувшись в ту же минуту, он почувствовал онемение левой щеки, левой ноги и трясение левой руки. Болезнь он принял с радостью и готовился к переходу в вечность.

Незадолго до кончины своей святитель видел во сне высокую крутую среди монастыря лестницу, окруженную множеством народа, и услышал повеление восходить по ней. «Сначала я боялся слабости, – рассказывал он другу своему Козьме Игнатьевичу, – но когда стал восходить, народ, стоявший около лестницы, подсаживал меня все выше и выше, так что я не чувствовал никакой усталости и, взошедши уже до облаков, проснулся». Козьма объяснил ему: «Лестница – путь к Царствию Небесному; высота ее – трудность пути; помогавший народ – те, которые пользуются твоими наставлениями и будут поминать тебя; легкость и помощь при восхождении – содействие благодати Божией и молитв любящих тебя». Святитель сказал на то со слезами: «Я и сам то же думаю; чувствую приближение кончины моей».

За три дня святитель предсказал свою кончину и в тот же день допускал к себе близких ему людей. Изнемогающим голосом он давал им наставления. Видя его изнемогающим, с закрытыми глазами, устремившего ум и все чувства к Богу, друзья его с плачем и рыданиями припали к нему и говорили: «Отец ты наш, на кого ты нас оставляешь?» Святитель, много любивший их, в эту минуту прижал их к себе правой рукой и сказал: «Господу Богу вас вручаю».

Согласно с обещанием небесным, кончина святителя Тихона последовала в воскресный день, в исходе шестого часа утра 13 августа 1783 года.

Лишь только весть о кончине святителя разнеслась по городу и селам, монастырь наполнился народом, и до самого погребения его день и ночь приезжали жители из всей епархии; иеромонахи едва успевали служить панихиды по желанию каждого. Монастырь оглашался воплями и рыданиями нищих, бедных и скорбных.

Правивший Воронежской епархией преосвященный Тихон Третий получил донесение о кончине святителя, немедленно сделал распоряжение о погребении его и сам прибыл из Воронежа. Он совершил погребение и по окончании литургии сказал трогательное слово, в котором справедливо и верно изобразил жизнь и характер его, удаление от почестей и славы, его простоту, кротость, смирение, любовь к ближним, неусыпные заботы о благе ближних, напоминая, что он, подобно Иову, был око слепым, нога хромым, одежда нагим, пища алчущим, прибежище всем скорбящим, подкрепление немощных, утеха печальным, врачевство в душевных и телесных немощах, и в заключение произнес воззвание к нему: «О мужу святый! Предстань пред престолом Всеблагого Бога, помяни и нас любящих и почитающих тя!» Все присутствующие обливались горькими слезами при сознании своей великой потери. После отпевания иеродиакон громогласно прочитал духовное завещание святителя Тихона. Представим некоторые выписки из него.

«Слава Богу о всем!

Слава Богу, что меня создал по образу Своему и по подобию! Слава Богу, что меня падшего искупил! Слава Богу, что о мне, недостойном, промышляет! Слава Богу, что меня, согрешившего, в покаяние призвал! Слава Богу, что мне подал слово Свое святое, как светильник сияющий в темном месте, и тем меня на путь истинный наставил! Слава Богу, что мои очи сердечные просветил! Слава Богу, что подал мне в познание имя святое Его! Слава Богу, что баней крещения грехи мои омыл! Слава Богу, что показал мне путь к вечному блаженству!.. Слава Богу, что, согрешающего, меня не погубил, но по своей благости претерпел согрешения мои… Слава Богу о всем!»

Исчислив в подробности все причины, заставляющие христианина благодарить Создателя своего за каждую минуту дыхания, святитель обращается с последними словами к братии: «Ныне я к вам, братия моя, слово обращаю. Не могу я с вами как прежде устами и голосом беседовать, потому что бездыханен и безгласен… Храмина тела моего разрушилась и, как земля, земле предается… Но со святой церковью чаю воскресения мертвых и жизни будущего века… Благодетелям моим, которые меня при нужде и немощи моей не оставляли, но по своей любви и милости благами своими снабдевали, много благодарствую. Да воздаст им Господь в день он, в котором всем по делам воздается! Всем, которые меня обидели, простил я и прощаю, да простит им и Господь Своей благодатью! Прошу и меня простить, ежели кого чем обидел, как человек. Оставите и оставится вам, говорит Господь. Пожитков как у меня не было, так и не осталось по мне. Прошу с тех, кто при мне жил и кто мне служили, ничего не взыскивать. Простите, возлюбленные, и Тихона вспомяните».

Чтение завещания не раз прерывалось рыданиями. При последнем целовании народ поднял плач и вопль великие. Тело усопшего поставлено в особо устроенном склепе, под алтарем соборного храма, а на надгробии медная доска с надписью, сочиненной Тихоном Третьим, благоговейным почитателем святителя:

«Здесь скончался 1783 года, августа 13 дня, преосвященный Тихон, епископ прежде бывший Кексгольмский, а потом Воронежский, рожденный 1724 года, епископствовавший с 13 мая 1761 года, пребывавший на обещании с 1767 года по смерть, показавший образ добродетели словом, житием, любовью, духом, верой, чистотой. 1783 года августа 20 дня здесь погребен».

Духовное завещание святителя Тихона было в точности исполнено; все вещи его проданы и вместе с оставшимися деньгами, 14 руб. 50 коп., розданы нищим. Все сочинения его сам Тихон Третий старался отыскать и представить в Синод.

Всех сочинений святителя Тихона напечатано шестнадцать томов, и все имели несколько изданий, но полное издание напечатано в 1826 году. О внешней красоте слога святитель не заботился, но простота его беседы, полная сердечной искренности и любви, произвела многие красноречивейшие страницы в его поучениях. Вообще, общедоступное изложение самых высоких истин Веры, близкое к разумению самых простых людей, сообщило высоким истинам особую ясность и занимательность. Он сам искренно веровал в Бога и в высокие истины Святого Евангелия; он сам с самоотвержением умел любить ближнего, потому и имел дар излагать тайны Веры и внушать народу благоговение и благодать к своему Творцу и Спасителю. Поистине, все качества его жизни и творений делают святителя Тихона преимущественно народным христианским учителем; в его деятельности и писаниях всегда найдется превосходное руководство для пастырей и учителей народа. Многие статьи из творений святителя Тихона переведены англичанами на их язык.

Современники, близко знавшие святого Тихона, так свидетельствуют о внешнем его виде: «Святитель Тихон был роста среднего, телом довольно полон, лицо имел белое, круглое и чистое, до самой смерти не было на нем морщин. В летах мужества всегда румянец был на щеках его, но в старости от трудов и подвигов он увял; но и в то время при чувстве радости, особенно во время приобщения Святых Таин, появлялся на лице его. Глаза у него были большие, карие, взгляд веселый, лоб большой, открытый; волосы на голове большие, кудрявые, темно-орехового цвета с проседью; борода большая, окладистая, и более седых волос, руки полные и чистые».

Почитателей святого Тихона было много и при земной его жизни; иные имели его портреты, которые и доныне сохранились. Все портреты более или менее похожи на изображение его, находившееся со дня его погребения при церкви, где почивали его мощи, и принятое подлинником для писания образа.

Через год после кончины святителя Тихона вышли в свет его некоторые сочинения и сделались любимым чтением русского народа. Скоро особенные знамения и чудеса утвердили верующих в мысли, что он обрел благодать у Господа, и имя его стало самым народным. Со всех сторон стекалось множество народа ко гробу угодника Божия, и многие получали исцеление от немощей. Убеждение, что тело его нетленно, было всеобщее. Чудесные исцеления, совершавшиеся во множестве по молитвенному ходатайству святителя Тихона, засвидетельствованные исцелившимися и очевидцами, не могли оставаться тайной. Господу угодно очевидным образом явить и нетление его тела.

В 1845 году по случаю сооружения нового каменного собора в честь Владимирской иконы Божией Матери, встретилась надобность разобрать ветхий каменный храм и алтарь, под сводами которого покоилось тело святителя Тихона. При этом оказалось, что склеп от давнего времени обвалился, гробовая крышка раздавлена кирпичами, и блоковые доски гроба разрушились, а доска нижняя, состоящая из двух половинок, оказалась целой. Тело святителя Тихона найдено нетленным; архиерейское на нем облачение, несмотря на шестидесятитрехлетнее пребывание в сырой земле, найдено целым и не поврежденным в цвете. По всей усыпальнице распространилось благоухание. Архиепископ Воронежский Антоний, которого назвал император Николай преемником паствы святителя Митрофана и который пользовался благоговейной любовью и почитанием не только своей епархии, но и всей России, сам распоряжался при этом открытии. Увидев открытые мощи святителя, осенив себя крестным знамением, он сделал три земных поклона и, приложившись к руке святителя, сказал: «Благодарю Тебе, Боже, что Ты услышал мою молитву и исполнил желание души моей, удостоив увидеть нетленные мощи Твоего великого угодника и молитвенника о мне, грешном. Ныне отпущаеши раба Твоего по глаголу Твоему с миром!»

Тело угодника Божия поднято было из склепа на поверхность земли, положено в новую гробницу и поставлено в теплой церкви. Об этом событии два раза доносил архиепископ Антоний святейшему Синоду, извещая вместе с тем о чудесах, совершающихся при гробе святителя Тихона, и о всеобщем желании открытия мощей угодника Божия и народом любимого учителя. О том же писал он императору Николаю и свидетельствовался архиерейской совестью, что по особенному внушению считает за священный долг донести до Высочайшего сведения о чудесах, совершающихся при гробе святителя Тихона, и о всенародном желании, да явлен будет великий светильник на высоком свещнице для прославления имени Отца Небесного, прославляющего за добрые дела праведника Своего.

«Память преосвященного Тихона, – так объявлял Синод 20 июня 1861 года, – со дня преставления его благоговейно чтима была в православном русском народе… К почитанию святителя влекли верующих и воспоминание о высоких христианских добродетелях его и вещания мудрости евангельской, оставленные в его Богопросвещенных писаниях, и чудодейственные исцеления различных недугов, совершавшиеся при его гробе. На всем этом основалось благочестивое упование, что сей иерарх причтен к лику святых. Еще в конце прошедшего столетия таковое упование выражено было в прошениях, поступавших на Высочайшее имя и в Святейший Синод».

По надлежащем исследовании и точном удостоверении в истине нетления тела святителя и в совершающихся при гробе его чудесах, воспоследовало 1861 года 13 августа, в день воскресный, торжественное открытие мощей в присутствии митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Исидора, Воронежского архиепископа Иосифа, Курского епископа Сергия и при многочисленном собрании духовенства, из разных мест прибывших по собственной воле до 300 человек, кроме причетников и послушников, и при стечении народа до 300 000 человек.