Текст книги "Закат христианства и торжество Христа"

Конечно, между символами науки и фикциями религии имеется принципиальное различие – эксперимент. Но разве рядом с научным опытом нет опыта религиозного, разве то, что происходит в наших душах, менее важно, чем то, что происходит в электрических проводах, разве сам «человек верующий» – фикция, которой нет? Разве психика и ее глубины – внеопытны? Разве феномен «вера» – обман?

Человек выделился из животного мира благодаря вере в высший, божественный авторитет, который подсказал ему, кто он есть, и приказал ему быть тем, кто он есть. Человек, прежде всего, – человек религиозный, верующий. Другое дело – во что.

Вот почему с упадком веры и религии неизбежно происходит расчеловечивание человека, нивелирование его в стаде, возврат к первобытности. «Бог умер» – тождественно равно смерти человека как человека.

Христианство продержалось тысячелетия потому, что дало экзистенциальное описание человека: его незавершенности, его бесконечного потенциала, беспредельности восхождения к высшему. Да, человек – прах, червь, тварь, но и – венец творения, субъект, открытый культуре, самосовершенствующаяся личность.

Религия – это паскалевское стремление выйти за пределы данного. Человек не мог бы преодолеть все свои сомнения, если бы в нем не было ничего, превышающего разум.

Религия учит, что есть нечто за пределами суетной горячки земной жизни. Почитать неисследуемое, а не проклинать, не открещиваться от него – вот что такое вера как высшая ценность, как абсолют, не тронутый разочарованием, несбывшейся надеждой. Ведь только то, что не обесценивается ни при каких обстоятельствах, есть Бог.

Немного об атеизме

В том великом единении существ, где все тихо говорит о Боге, неверующий видит одно только вечное безмолвие.

Ж. Ж. Руссо

Мне претят рационализм и глубинная аморальность безбожников, чуждых сокровенных тайн и таинств пути:

 
Если тебе еще не знакомы эти состояния, пройди мимо,
не присоединяйся к невежественной фальши безбожников…
ибо никто из них не знает тайн пути[24]24
  Стих из «Тайного сада» Махмуда Шабистари.


[Закрыть].
 

Но я – верующий не потому, что в окопах или на смертном одре нет атеистов и не потому, что меня убеждают «теологический аргумент» или «пари Паскаля», но потому, что я хочу принадлежать партии Паскаля, а не партии Маркса-Энгельса-Гитлера-Сталина, партии человеческой культуры, а не партии якобинцев и голодранцев. Одно то, что в лоне христианства творили Боттичелли, Рафаэль и Микеланджело, заставляет меня преклонить голову перед христианством.

Гордиться своим атеизмом, к чему призывает Ричард Докинз[25]25
  Автор имеет виду книгу Докинза Р. «Бог как иллюзия» (М.: Азбука-классика, 2016).


[Закрыть], для меня тождественно равно гордиться своим невежеством или убожеством. Даже если вы не верите в Бога, то гордитесь не неверием, а великой культурой, выросшей в лоне мировых религий. Лично я горжусь принадлежностью к партии верующих, создавших грандиозную человеческую культуру, а не к разрушительной партии атеистов, на счету которых французская гильотина, гитлеровский геноцид и ленинское мракобесие. Атеизм может носить не менее фундаменталистский характер, чем терроризм. По крайней мере в России все террористы были атеистами. Одно то, что три величайших злодея XX века, Ленин, Гитлер и Сталин, были атеистами, должно подталкивать людей к вере. Я согласен с писателем, который сказал: «В человеке, разрушающем веру другого, есть что-то злое». Вот почему верующие и неверующие обитают в разных мирах.

Да, Бог принципиально необнаружим и Его существование не является логически необходимым, да, многие высказывания веры лишены смысла и не подлежат проверке, да, религия – человеческое изобретение, удовлетворяющее различные психологические и эмоциональные потребности, да, вполне возможна мораль без Бога (хотя Федор Михайлович Достоевский считал, что если нет Бога, то всё дозволено), да, существует положительная связь между религиозностью и жестокостью[26]26
  Мысль П. Б. Ганнушкина.


[Закрыть].

Но при всем том никакими научными методами нельзя показать или доказать, что «Бога нет», поскольку нет способа логически доказать или проверить «несуществование» чего-то, находящегося за пределами, доступными исследованию. Поэтому здесь работает только свобода выбора – то, что выбираете лично вы, то есть мир как неодушевленный часовой механизм, покинутый ангелами, или мир, заполненный Божественной духовностью и Божественной красотой вне и внутри вас.

Меня удивляет Ричард Докинз[27]27
  Автор имеет в виду книгу Ричарда Докинза «Бог как иллюзия».


[Закрыть], считающий, что логически доказать бытие Бога нельзя, а Его отсутствие можно. Впрочем, даже атеисты, оспаривающие бытие Бога, пишут статьи под названием «Атеисты – за Иисуса»[28]28
  Автор имеет в виду статью с таким названием богоборца Ричарда Докинза.


[Закрыть].

Лично мне удобнее жить в мире, в котором холодное обмораживающее безмолвие бесконечных пространств заменено теплом Высшей и Всеодухотворяющей Силы. Религия для меня не навязчивая иллюзия, а мировое тепло души, непреложная часть культур всех народов. Меня удивляет рассудительный энтузиазм рационалистов, верующих в то, что логическое обоснование холода более основательно, чем душевное тепло, сердечный трепет или присутствие Божественной силы в глубине человеческого «Я». Вера дополнительна к разуму, и по принципу дополнительности обогащает миропонимание. Я не верю в существование «корня всех зол»[29]29
  Так назывался атеистический документальный фильм, поставленный на английском телевидении в 2006 году Р. Докинзом.


[Закрыть], тем более – в то, что таким корнем является вера в Бога, являющаяся одним из главных родовых качеств человека.

Меня не устраивают атеистическая философия объективизма, строгого эмпиризма, нигилизма, логического позитивизма или марксизма, потому что я на собственной практике знаю, к чему приводят лозунги «опиум для народа» или «отмирание религиозных предрассудков». Энвер Ходжа провозгласил Албанию первой атеистической страной в мире, но слишком хорошо известны последствия этого для Албании. Неслучайно после падения Берлинской стены число активных антирелигиозных режимов существенно уменьшилось.

Бог для меня гораздо шире физических законов природы, потому что принадлежит более глубокой реальности, из которой проистекают все другие, открывающиеся нам по мере нашего интеллектуального и духовного развития. Космическая религия – комична, для нее Божественное выглядит в виде мировых колес или мировых линий. Но Бог – не механика, не геометрия и даже не пространство-время, как это представлялось Спинозе.

В отличие от Виталия Гинзбурга[30]30
  См. журнал «Поиск» (1998. № 29–30).


[Закрыть], я убежден в том, что вера в Бога не только совместима с научным мышлением, но что такая вера гуманизирует науку, заставляя умерить рвение по созданию оружия судного дня. Мыслящий человек, проживший всю жизнь в атеистической стране, волей-неволей должен задуматься о «плодах атеизма».

В конце концов, «религия – вера в Бога, атеизм – вера в Его отсутствие». Атеизм является своеобразной формой религии или веры, ибо отрицание существования высших сил требует такой же уверенности в их отсутствии, как у теистов – в их существовании.

Для кого-то сказанное окажется неубедительным, но Гольбаху, Фейербаху, Шопенгауэру, Новалису, Дьюи я могу противопоставить не менее глубокие умы:

Даже самые глубокие умы признавались, что богоотступничество порождает у них странное беспокойство, тоскливую жуть, какие можно испытать в доме умалишенных, потеряв из вида провожатого (Г. Гейне).

Отрицание Бога есть иная форма связи с Ним (Д. С. Мережковский).

У Бога разные дети – верующие и атеисты (М. Арсанис).

Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге (Н. А. Бердяев).

Атеизм – готовность категорически отрицать то, чего даже нельзя ясно определить (А. Круглов).

Материализм – вера, что, в сущности всё – неживое (А. Круглов).

В одних религиях почитают мучеников, в других – палачей (С. Е. Лец).

Покуда в мире есть атеисты, Бог может надеяться, что он еще не забыт (Х. Каспер).

Иисус Христос

Есть только одна дверь к жизни, и эта дверь – Иисус Христос.

Н. В. Гоголь

Обычные люди подстраиваются под мир, а необычные подстраивают мир под себя. Таков был Иисус.

И. И. Гарин

При крайней ограниченности первоисточников количество образов Иисуса Христа – в теологии, искусстве, литературе – безгранично: одна из ипостасей Бога, Вседержитель-Пантократор, грядущий судья Апокалипсиса, Машиах (Мессия), пророк, судия мира, учитель праведности, вождь угнетенных и обиженных, защитник бедных и обездоленных, лидер апокалиптического движения, харизматический целитель, основатель независимого религиозного движения, муж скорбей, еретик «Поэмы о Великом Инквизиторе», Распятый Галилеянин Ницше, страдалец Ренана, Иисус «Последнего искушения» Казандзакиса, «Иуды Искариота» Леонида Андреева, «Двенадцати» Александра Блока, «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова. Исследованию жизни Иисуса посвящено огромное количество книг[31]31
  Наиболее известные книги о Христе: Г. В. Ф. Гегель «Жизнь Иисуса», Д. Ф. Штраус «Жизнь Иисуса», Э. Ренан «Жизнь Иисуса», Ф. Фаррар «Жизнь Иисуса Христа», Д. С. Мережковский «Иисус Неизвестный», Л. Н. Толстой «Учение Христа, изложенное для детей», К. Э. Циолковский «Воскресение галилейского плотника», Ф. Мориак «Жизнь Иисуса», А. Мень «Сын Человеческий», А. С. Иванов «Жизнь Иисуса Христа», Б. В. Сапунов «Земная жизнь Иисуса», Е. Уайт «Христос – надежда мира», Д. Фидлер «Иисус Христос – солнце Бога», Г. А. Уэллс «Был ли Иисус?», Э. Н. Уилсон «Иисус», Р. Л. Фокс «Неподлинная версия», Р. Грейвз «Царь Иисус».


[Закрыть].

В XIX–XX вв. появляется евангельский роман, представляющий собой особый жанр современной литературы. В свое время к библейским мотивам и непосредственно к образу Христа обращались Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, И. В. Гёте, А. Франс, Т. Манн, У. Фолкнер и очень многие другие писатели и поэты. Для некоторых из них было характерно очень бережное отношение к образу Христа – они как бы вглядывались в него, не очень веря в его Божественность (Мориак, Ренан, Швейцер и т. д.), но не отходя от канонов. Другие писатели (Н. Казандзакис, Ж. Сарамаго, С. Эрдега, Н. Мейлер) в своих романах создавали заведомо неканонический образ Христа.

В евангелиях Иисус стал ярким символом единения божественности и страданий – идеи, которой не было в Ветхом Завете. Последователи Христа видели в Нем «Спасителя», Альфу и Омегу (начало и конец), Бога-Сына, Логоса, «не имеющего ни начала дней, ни конца жизни» (Послание к евреям 7:3)[32]32
  Логос – Слово Бога, посредник между Богом и людьми.


[Закрыть], Сеятеля, Свет Миру (Ин. 9:5), Хлеб Небесный, Агнца (Жертву) мира, Судью, Воскресение и Жизнь (Ин. 11:25), Пастыря (Ин. 10:11), Предвечное Слово, Сладчайшего Жениха, Хлеб Небесный, Премудрость Божию, Солнце правды, Мздовоздаятеля (Рим. 12:19), но главное – Мессию, обещанного в пророчествах Ветхого Завета[33]33
  «Мессия – это тот, кто любит весь мир и гибнет во имя своей любви», – здесь автор цитирует «Последнее искушение» Н. Казандзакиса.


[Закрыть]. Для меня всё это многообразие является не констатацией чьих-то фантазий, но ярким свидетельством духовной мощи Иисуса Христа, продолжающего излучать гигантскую энергия даже через два тысячелетия после трагического ухода…

В культуре христианских народов образ Иисуса также очень многогранен: в византийском типе иконографии – это отрешенная царственность, аскетическая власть над собой, тонкость ума; у Франциска Ассизского – идеал радостной нищеты; в культуре позднего западного Средневековья – «Муж скорбей» в терновом венце, требующий эмоционально-образного погружения в тайну муки; для сознания XIX в., отчасти продолжающего жить, например, у Бориса Леонидовича Пастернака, – образ страдающей человечности[34]34
  Реминисценция мысли С. С. Аверинцева.


[Закрыть].

Христос, превращенный в чистую «аллегорию», возносится на недосягаемую для человека высоту. Пантократор-Вседержитель – единственный известный здесь образ Спасителя, иконографический тип которого, как полагают, восходит к Зевсу работы Фидия… После Доброго Пастыря (Гермес Криофорс) пришел Христос-Асклепий, Милосердный Врачеватель IV и V столетий; затем Христос-Зевс, – пишет об историческом развитии образа Христа Георгий Федотов. – Представить, что такой Бог мог ходить по земле почти невозможно… Христос этого мира – не Спаситель, а Судия.

В сущности, от евангельского христианства здесь не остается ничего, и тот же Федотов справедливо замечает: по сути, вся византийская религия могла бы возникнуть без исторического Христа, как Он предстает в Евангелиях, – только на одном мифе о небесном спасителе, сходном с эллиническими мифами об избавителе. В сущности, это религия не Христа, а занявшей Его место священной бюрократии.

Замечательный, величественный образ Иисуса Христа не просто продолжает жить во времени, но непрерывно трансформируется, наполняется новым и новым содержанием, привлекает интерес огромных масс людей. Перед нами всегда разный Иисус: разный у разных апостолов, у Иакова и Павла, у Иуды и Марии Магдалины, у гностиков и александрийцев, у Цельса и Иосифа Флавия, у Отцов Церкви и еретиков, у современных теологов и философов… Я мог бы написать огромную книгу «Лики Христа», но, поскольку у каждого свой Христос, то ограничусь тем образом величайшего из когда-либо живших людей, который создало мое собственное сознание. Я прекрасно понимаю, что своим творением вызову бурю негодования многих христиан, приученных к «искуплению-воскресению-вознесению», но меня не смущает их суггестивный гнев, потому что Бог во мне подсказывает, что «мой Христос», то есть самый знаменитый человек на свете, ближе к божественной реальности, нежели «Бог козявок» или карающий Пантократор.

Согласно современной точки зрения науки на христологию – я имею в виду школу изучения «истории форм», – сегодня, за недостатком информации, нет возможности воссоздать реальную биографию Иисуса Христа: он так или иначе остается символическим персонажем. Как ученый я понимаю сомнения ученых-рационалистов, но, в отличие от них, считаю символизм выше реализма, ибо для меня важна духовная, а не материальная составляющая жизни Иисуса Христа. Это означает, что при всех лакунах и наслоениях, важны не те или иные события его жизни, а дух того, чему он учил. Одно то, что личность Христа привлекает художников более полутора тысяч лет и что у каждого века – свой Христос, для меня более важнее споров тех или иных научных школ в области христологии.

У меня нет намерения воспроизводить евангельскую историю Иисуса или, как Ренан, пытаться воссоздать его биографию по причине хрестоматийности того и другого. В этой книге поставлена совсем иная цель: по-возможности отделить «семена» от «плевел», воссоздать даже не «исторического Христа», но тот комплекс его идей, который позволяет говорить о «Сыне Божьем», на тысячелетия упредившем свою варварскую эпоху. При этом в понятия «Сын Божий» или «Бог в человеке» я вношу вовсе не тот смысл, который создан традиционным христианством: для меня нет различия между Сыном Божиим и Сыном Человеческим, ибо каждый человек несет в себе Божественную искру, и в этом отношении Иисус отличается лишь тем, что Его искра светит человечеству вот уже около двух тысячелетий.

Бог в тебе. Самопознание есть постепенное распознание божественной сущности внутри и вне нас. Как говорил Кабир, истинный Бог не в храме, а в сердце человека. «Ищите Бога в своем собственном сердце, вы не найдете его больше нигде», – гласит арабская пословица. И даже у православных есть такое изречение: «Бог находится ближе к нам, чем мы сами».

«Бог в тебе», «Сын Божий» – подразумевает связь человеческого сознания с трансперсональным, божественным, присутствие в индивидуальной душе чего-то большего, чем просто разум, – того, что позволяет человеку «овладеть землей» (Быт. 1:28). Стать Сыном Божиим, в конце концов, должен стать каждый, ибо, как говорил А. Силезиус, тот, кто не сумеет сделаться Сыном Бога, навек останется в хлеву со скотиной.

Принято говорить о несоизмеримости Бога и человека. Но присутствие Бога в человеке, оплодотворение души Святым Духом свидетельствуют о неком богоподобии, лежащем в основе интуиций Священного Писания. В любом случае Бог в нас делает нас больше нас, возвышает нас над животным миром.

Согласно гностикам, цель человеческого существования – пробудить экстатическое или интуитивное знание о Боге и соединить индивидуальную душу с Мировым Духом. Гностики-христиане воспринимали миссию Иисуса как откровение, которое помогает людям, имеющим в себе «дух», обрести прозрение.

Когда апостол Павел говорит, что «никто не спасается делами Закона, а только верою во Иисуса Христа», то это можно объяснить все тем же Богоприсутствием. Ни системой догм или религиозных обрядов, ни церковными правилами и установлениями, но только Христовою силой духа, только обнаружением и обретением Бога в себе возможно спасение. Что такое спасение? Спасение – это приобщение к Божественной жизни, соединение земного и небесного, эфемерной и временной жизни с бессмертием и Богом.

Благодать суть благо, которое дается даром, – это и есть Бог в душе, приход Бога к человеку не извне, а из собственных недр. Здесь не нужна ни церковь, ни догматика, отпадает надобность в священнослужителях – только благодать, величайший пример которой преподан Иисусом Христом – и снова-таки не в виде догм, а личного примера, через внутренний опыт встречи с Богом. «Это как любовь, это как ликование, это как победа, как музыка сфер! Благодать – это новая жизнь» (отец Александр Мень).

Кстати, это прекрасно понимали первые христиане, но позабыли их внуки и правнуки. Апостол Павел говорил: «Вот спорят между собой люди. Одни – сторонники сохранения старинных, ветхозаветных обрядов, другие – против этого. А ведь ни то, ни другое не важно, важно только новое творение и вера, действующая любовью». Вот это и есть христианский завет, а все остальное на нем – только внешняя оболочка, антураж, примесь.

Состояние богоприсутствия и мироединства ощутил и прекрасно передал Г. Р. Державин:

 
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесних
И цепь существ связал всех мной.
 
 
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я Бог!
 

Иисуса называют Логосом и «живым присутствием Бога», потому, что он стал символом возможности богообщения – живой связью человека с бесконечным Творцом. Можно сказать, что в Иисусе Бог обрел Свой голос и Свой язык. От Христа, – об этом говорили еще гностики, – люди узнали, что они могут открыть свою единоприродность с Богом. Своей жизнью Иисус продемонстрировал, что малый и слабый человек имеет в себе орган восприятия Божественного: «Но для того чтобы этот орган начал действовать, Бог приходит к нам и становится с нами на тот уровень, на котором мы можем воспринимать Его. Это и означает Воскресение».

Может быть, апостол Павел, говоря: «Благоволил Бог открыть во мне Сына Своего», – до конца не понимал проблему богоприсутствия, но именно Иисус сделал понятной идею «Бога в тебе» – возможность каждого человека ощутить и пережить Бога в себе.

Притягательность Иисуса Христа – в богоприсутствии, в излучении божественной энергии и божественной силы. Христос говорит Филиппу: «Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца». Это означает, что Иисус – зеркало, в котором отражается Бог. Иисус Христос – это человеческий Лик Бесконечного, Вечного, Необъятного. Когда Христос говорит: «Я есть дверь, врата в небо», – то это как раз и означает возможность встречи человека и Бога, погружение в бездну духовности.

Я выступаю против монофизитства, видевшего в Христе только божественное и фактически отрицавшего человеческое начало. Для меня Иисус является высшим образцом человека, Сына Божьего, ощутившего, распознавшего и реализовавшего Бога в себе, так что известный американский востоковед А. Олмстэд имел все основания считать Иисуса Христа «центральной фигурой мировой истории»[35]35
  Оlmstead А. Т. Jesus in the Light of History. N. Y., 1942.


[Закрыть].

Для меня Иисус – величайший образец нового человека, нового мышления, нового сознания, нового мира. Это подтверждается и словами Священного Писания: не только нового человека увидел ясновидец Иоанн – возрожденного, воскресшего, приобретшего, по замыслу Божию, великие силы, – но также увидел он новое небо и новую землю, ибо старые миновали.

Я отдаю себе отчет в том, что исторический Иисус вполне мог отличаться – и довольно существенно – от символического, каким он предстает в этой книге. Для него ничто человеческое не было чуждо, и множество свидетельств тому представлено в евангелиях. Но важно не это, а то, что две тысячи лет тому назад появился человек нового сознания, на тысячелетия опережающий человечество, – и благодаря этому он обрел образец высшей человечности, по которой люди могут равняться вот уже две тысячи лет.

Фигура Иисуса Христа столь величественна, что порой ставит под сомнение гегелевскую или дарвиновскую направленность эволюции – я имею в виду то, что два тысячелетия тому назад в лице Христа эволюция достигла такой вершины, что человек своими собственными усилиями смог стать Богочеловеком, духовный уровень которого до сих пор невозможно превзойти.

Иисус – современная греческая транслитерация арамейского[36]36
  Арамейский язык, на котором разговаривал Иисус, представлял собой сирийское наречие, смешанное с еврейским. Иудейско-арамейский язык – язык вавилонского Талмуда и вавилонских таргумов.


[Закрыть] имени Иешуа (Йэ-шуа или Иошуа), в свою очередь являющегося усечением имени Йехошуа («Господь есть Спасение» или «Яхве есть Спасение»). Семитское имя Йэ-шуа при переводах превратилось в греческое Ihsous, Иэсус, латинское Iesus, Йэзус, русское Иисус.

Иехошуа/Иешуа – одно из самых распространенных еврейских имен евангельских времен. Оно давалось в память об ученике Моисея и завоевателе Земли Израильской Иехошуа бин Нун (ок. XV–XIV вв. до н. э.), которого русская синодальная Библия также называет Иисусом Навином.

Греческое слово «Христос» – эпитет и титул, указывающий на характер миссии Иисуса с точки зрения христианства. Это перевод арамейского слова «Машиах» или «Мешийа» (Мессия, «Помазанник»). Такое имя евреи присваивали исключительно царям и священникам. Возведение на трон или акт служения совершались в Израиле через торжественное помазание елеем. Но в эпоху Иисуса Машиахом (Мессией) именовали долгожданного Божьего посланца – Того, которому будет «дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (Дан. 7:14).

В «Евангелии от Филиппа» автор оспаривает каноническую трактовку имени Иисуса «Иисус Назареянин Христос» (Мессия). Это не подлинные его имена, утверждает Филипп, так называли его апостолы. Подлинное имя сокрыто в символах и иносказаниях: «Иешуа» – это искупление, «назара» – истина, «Назареянин» – тот, кто от истины (а не по месту жительства). Общий же смысл имени следующий: «Христос – тот, кто измерен. Назареянин и Иисус – тот, кто измерил его».

Такое отношение к слову «назареянин» показывает, что ко времени создания Евангелия Филиппа общепринятая подробная версия жизни Иисуса еще не сложилась, что были зафиксированы и почитались священными только предания, касающиеся самых существенных с точки зрения нового вероучения событий его жизни. Главным продолжало считаться содержание речений Иисуса, а не факты его биографии.

Год рождения Иисуса – 1 год н. э. – как начало новой эры был установлен в 525 г. стараниями римского монаха Дионисия Малого по расчету дней Пасхи, но это скорее условная, чем реальная дата, – ее используют для подсчета лет по юлианскому и григорианскому календарям. Настоящая дата рождения Иисуса Христа определена весьма приблизительно. Самым ранним обычно называют 7 или 12 год до н. э. (год прохождения кометы Галлея, которая, по некоторым предположениям, могла быть евангельской Вифлеемской звездой), а самым поздним – 4 год до н. э. (год смерти Ирода Великого).

Согласно другой версии, Вифлеемской звездой, по которой держали свой путь волхвы, шедшие приветствовать рождение Машиаха, скорее всего было необычное небесное явление – совпадение небесных путей двух ярких планет, именно Юпитера и Венеры, произошедшее во 2-м году н. э. Это явление стало тем «знаком небес», о которых повествуют евангелия. Надо иметь в виду, что «Звезда Вифлеема» была опасным знамением для Иисуса, противопоставляющим его римскому императору Августу. Богопомазание в те времена могло касаться лишь одного гражданского человека в империи, печатавшего монеты с изображением звезды – таким человеком был император Август, «конкурировать» с которым в небесных знамениях не имел права даже гражданин, которому предстояло стать самым знаменитым человеком на свете.

Условно принятая точка отсчета нашей эры «от Рождества Христова», предложенная в VI веке, не может быть выведена из евангельских текстов. Месяц и день рождения, 25 декабря, тоже были определены только в IV веке, возможно, с тем, чтобы заменить языческий праздник поклонения солнцу (Митре) в римских Сатурналиях.

Более-менее достоверно известно, что Иешуа родился в Назарете, (а не в Вифлееме, как это принято считать по христианской традиции). Его отец Йосэп (Иосиф) и мать Мирйам (Мария) были людьми простого звания (Лев. 12:8 и Лк. 2:24): Мирйам, по всей вероятности, была пряхой, а Йосэп – плотником (Мф. 13:55)[37]37
  Некоторые авторы считают, что Иосиф был не плотником, а разнорабочим, специализирующимся по ремонту инвентаря. Так или иначе, он принадлежал к нижним стратам иудейского общества.


[Закрыть]. По прошествии восьми дней ребенок был обрезан (Быт. 17:12; Лев. 12:3; Лк. 2:21) и ему дали имя – Йэшуа (Лк. 2:21).

Рождение Иисуса канонические евангелия от Матфея и от Луки, написанные через 90 лет после его появления на свет, трактуют по-разному, что, видимо, связано с целой цепочкой передачи информации из уст в уста. Кстати, Т. Флинн опубликовал в журнале «Свободная мысль» серию статей, выявляющих противоречия и несообразности в описании рождения Иисуса в этих евангелиях – разногласия, тщательно скрываемые от верующих.

Большинство ученых ставят под сомнение как факт рождения Иисуса в Вифлееме, так и мистические обстоятельства его появления на свет. На самом деле вырисовывается такая картина: беременная Мирйам и Йосэп на пути в Вифлеем не нашли место на постоялом дворе и Иешуа появился на свет, так сказать, «в пути». Скорее всего это произошло на нижнем этаже крестьянского дома, где в те времена размещался хлев для домашних животных (а хозяева жили на втором этаже). Ясли, о которых обычно идет речь в канонических текстах, таким образом, были обычным загоном или кормушкой для коз. Роды Марии, следовательно, происходили не в лучших санитарных условиях, и младенцу просто повезло благодаря крепкому здоровью. Здесь уместно напомнить, что в те времена 25 % новорожденных погибали при родах и еще 25 % – до 20-летнего возраста.

Христиане исповедуют доктрину непорочного зачатия Христа (от Святого Духа) и считает сверхъестественным не только зачатие, но и рождение Иешуа, совершенно безболезненное, при котором не нарушилась девственность Девы Марии. Так, в православном задостойнике говорится: «Бог из боку твоею пройде», – как и сквозь двери затворенные. Это, в частности, изобразил Андрей Рублев на иконе «Рождества», где рожающая Богородица смиренно отвела взгляд в сторону, склонив голову.

Я не биолог, но у меня имеются сомнения относительно «устройства» ДНК ребенка, родившегося путем «непорочного» зачатия, то есть из неоплодотворенной яйцеклетки – даже в случае чуда такая «непорочность» разрушает божественные законы природы. Конечно, это можно назвать мелочью по сравнению с чудом творения, но чудеса не отменяют законов сотворенного.

После рождения Иешуа на три года был увезен родителями в Египет, дабы избежать избиения младенцев царем Иродом (Мф. 2:14). После смерти Ирода родители с сыном вернулись в Назарет.

Об Иосифе как отце Иешуа упоминается лишь в рассказах о рождении и детстве Иисуса, что может свидетельствовать либо о смерти Иосифа до начала пророческой деятельности сына[38]38
  Одно из преданий гласит, что «Иисусу было девятнадцать лет, когда умер Иосиф».


[Закрыть], либо об отсутствии отцовской поддержки этой деятельности сына. Существует также версия, согласно которой родители к тому времени развелись. Тогда Мария осталась одна с семью детьми на руках. Возможно, отсюда категоричность Иисуса по вопросу о разводе (Мф. 5:31–32; 19:3–9; Мк. 10:11–12; Лк. 16:18).

У Иешуа были братья и сестры (Мф. 12:46–47; Мк. 3:31–32; Лк. 8:19–20; Ин. 2:12; 7:3,5,10; Деян. 1:14; Гегезипп у Евсевия. – Eus.HE.III.20). Его сестры в H’цэрете вышли замуж. Имена братьев Иешуа мы узнаем из евангелий (Мф. 13:55; Мк. 6:3): Яакоб, Йосэй, Шимон и Йуда (Иаков, Иосия, Симон и Иуда).

Как это ни удивительно, но судьба женской половины семьи Иешуа – его матери и сестер – после ухода Иешуа неизвестна: все евангелисты как-то дружно забыли о них. Существует несколько версий относительно эмиграции Мирйам (Марии) с одним из апостолов за пределы Иудеи, и я даже побывал на месте «последнего пристанища» Марии в Турции близ древнего Эфеса (в районе нынешнего турецкого Кусидаси), но эмиграция Марии, скорее всего, не более чем вдохновенная мистическая легенда.

Первые годы жизни Иисус провел в Назарете, позже плотничал и «пас овец». Об этом свидетельствует Юстин Гностик у Ипполита. Как было принято в традиционном обществе, сыновья наследовали профессию отца, так что до 30-летнего возраста Иисус имел полную возможность освоить «жизнь низов» и хорошо познать иудейское «дно». Он испытал и изнурительную повседневную работу наемного работника, и познал тайные учения, и Его лицо приобрело смуглый вид от постоянного пребывания под жарким галилейским (или египетским?) солнцем, руки были покрыты мозолями и трещинами, то есть в реальности сильно отличались от последующих живописных изображений.

Кстати, об иконописи. Поскольку прижизненных изображений Иисуса не существовало, каноны художественного творчества не имели никаких ограничений. Достаточно сказать, что на мозаиках II–III вв. Иисус предстает в виде языческого Диониса, а привычный нам облик Христа возник в живописи лишь спустя тысячелетие после его смерти.

По непонятным причинам все канонические евангелия умалчивают о детстве и юности Иешуа, кроме единственного упоминания: после возвращения из Египта родители однажды потеряли сына на ярмарке в Иерусалиме. Каково же было их изумление, когда через три дня они нашли двенадцатилетнего ребенка в синагоге, где ребенок дивил священнослужителей своей недетской разумностью.

Учеба. Некоторые историки объясняют почти абсолютное и потому неестественное молчание апостолов о жизни Иешуа до 30-летнего возраста его пагубным родством с римским легионером, что делало его чужаком, гоем. Мы знаем, что Цельс в «Правдивом слове» писал, что в юности Христос вторично отправился в Египет, где мог освоить премудрости (колдовство) египетских жрецов и блестяще развил свой мистический дар – таланты целителя и экстрасенса. В трактате Шаббат Иерусалимского Талмуда также записано, что Иисус «вынес свои чары из Египта».

Являясь сторонником наследования культур, я вполне допускаю, что целый ряд идей и символов христианства своими корнями уходят в древнюю культуру – я имею в виду не только мистерии, умирающих и воскрешающих богов, совмещение ипостасей Бога Отца и Бога Сына, но и учение о Святом Духе, символы креста, пасхальной пирамиды, учение о Страшном Суде (из египетской «Книги Мертвых»), идея Святого Семейства (Озирис, Изида и их сын Гора), Богоматерь с предвечным младенцем на руках (Изида-Гор), Гор, который временно пришел на землю, дабы затем снова вернуться к Богу Отцу. Всему этому Иисус вполне мог обучиться в Александрии.

Кстати, тринитарная идея также заимствована христианами у египтян. Египетский политеизм уживался с идеей высшего Божества: «Бог един в своей сущности, но не един в своем воплощении». Я привожу эту египетскую формулу, почти тождественную христианской, с единственной целью – демонстрации скрытого политеизма христианской Троицы. Кстати, это чувствовали многие первохристиане: здесь достаточно упомянуть так называемую ересь монархианства – учение о Троице, защищающее «монархию „Бога-Отца“»[39]39
  Монархианцы Феодот, Артемон и Праксей выступали против учения Иустина Философа о божественности Иисуса Христа.


[Закрыть].