Текст книги "Магнит для неприятностей"

Вечер прошёл на редкость замечательно, не считая того «незначительного» факта, что нам ничего разузнать так и не удалось. Нынешнего хозяина они никогда не видели, а вот хозяйка гостила здесь несколько раз. Выглядела она всегда очень озабоченно и печально, и было заметно, что она чего-то опасается – всегда опускала на ночь защитные ролеты, чего здесь по обыкновению никто не делает. Но уже пару лет здесь никто не появлялся. Никаких подозрительных лиц тут никогда не бывало, а о том, что где-то существует криминал, они знают только из фильмов. В целом эта наша поездка в Черногорию оказалась абсолютно бесполезной, не считая, конечно, прекрасно проведённого времени. И мы вернулись домой, проведя в Скремне ещё несколько дней, чтоб не вызвать никаких подозрений. Дети, оставленные нами на попечении Наташиной подруги, были очень рады нашему скорому возвращению и чуть не задушили в своих объятиях бедную супругу, пока я доставал из чемоданов предназначенные им подарки.

А через несколько дней к нам пришёл Никаноров, заявив, что не видит другого способа выяснить что-либо о Бурундуке, как только отправиться вместе со мною в Китай. Одного взгляда на Наташу после этих его слов было достаточно, чтобы понять, что она категорически против этого. Но всё же нам с Алексеем удалось, хоть и не сразу, её в этом переубедить. И я был очень признателен ей за эту поддержку, за её, хоть и вынужденное, разрешение. В такие моменты ты особенно остро осознаешь, что поддержка и понимание самого близкого человека – это то единственное, что действительно имеет значение в жизни!

Нам, конечно, желательно было иметь своего переводчика, и Наташа немного подумав, предложила свои услуги, заставив меня в очередной раз восхищаться её бесстрашием. Но я, конечно же, не мог позволить ей так рисковать собой и наложил вето на это её предложение. Потом своим звонком я разбудил Чона, в Китае была уже глубокая ночь, и спросил его, не хочет ли он ещё немного на меня поработать.

– Хорошо, господин Касперский. – Услышал я в телефоне такой знакомый голос, словно прорвавшийся из потаённых глубин моего давно забытого прошлого, казавшегося мне уже какой-то другой чужой жизнью. – Куда надо ехать?

– Спасибо за согласие, Чон! – Ответил я ему с благодарностью. – Встречай меня завтра вечером в аэропорту Шанхая. Я буду не один.

– Я вас понял. Завтра вечером в аэропорту Шанхая. – Повторил он мои слова. – Буду рад вновь работать с вами, господин Касперский! До свидания!

– Ну, что ж, решение принято. Завтра вылетаем. – Сказал я, нежно обнимая Наталью. – А ты не волнуйся, не переживай! Всё будет хорошо! Я обещаю! Помнишь, как было в Скремне? Ничего же страшного не произошло. Всё было тихо и мирно. И в Китае будет также. Вот увидишь. Я буду постоянно с тобой на связи. К тому же я ведь буду не один.

Но её слёз, острым клинком разрезавших моё сердце, избежать всё равно не удалось, и я ещё долго успокаивал жену, рассказывая смешные истории из нашей жизни, вспоминая всё хорошее, что у нас было, и, пытаясь хоть немного её развеселить, развеять её печаль. А появившаяся улыбка на её лице, словно свежий ветер, наполнила комнату лёгкостью и уверенностью, и стала для меня путеводным лучиком, доказавшим, что мы – не просто семья, а сплочённая команда, способная преодолеть любые трудности вместе! В конце концов, именно это и делает нас сильнее!

Глава 5. Возвращение «наркобарона»

Чон уже дожидался нас на парковке, когда мы вышли из здания аэровокзала, и после приветствий и дружеских объятий я познакомил его с Алексеем. Затем я попросил отвезти нас в гостиницу на западной окраине Шанхая, попутно кратко посвятив его в курс дела. Брондукова он, конечно же, хорошо знал, но никаких известей о нём не имел за всё прошедшее время, хотя и интересовался этим. За прошедшие с момента нашей последней встречи несколько месяцев, которые показались мне годами, Чон поменял свою машину на новую, более высокого класса. И теперь занимался частным извозом, обычно работая на состоятельных иностранцев. Поэтому стал больше разъезжать по всей провинции. Алексей никогда не бывал на Востоке и с интересом разглядывал из окна виды ночного Шанхая. Высотные здания, стоящие стройными рядами, сверкали разноцветной рекламой. Среди них было великое множество сложных и разнообразных, но, в то же время, согласующихся между собой архитектурных решений. Ухоженные широкие магистрали, на которых почти не было пробок, и многочисленные многоуровневые дорожные развязки поражали глаз своим величественным размахом. Светящиеся витрины магазинов привлекали многочисленных посетителей огромным ассортиментом разнообразных товаров со всего света. Казалось, что какое-то свечение исходит буквально отовсюду, заливая весь Шанхай солнечным светом, и в городе царит день, в то время как за его пределами ночь уже давно вступила в свои права. Во всём чувствовался поистине грандиозный размах! Город был полон ярких огней и совсем не собирался спать.

– Это впечатляет. – Бормотал Никаноров, озираясь по сторонам. – И это Китай? Невероятно! Такого я даже в Европе не видывал!

На что я заметил, что моё первое впечатление было таким же. Чон на это лишь улыбался. Ему это очень льстило. Но после очередной похвалы он не сдержался:

– Да вот хотя бы машину мою возьмите, отличный автомобиль! И пусть это не «Мерседес», как был у вас, господин Касперский, но она почти такая же, а стоимость значительно меньше, и с запчастями проблем нет. Китайское производство! Новое Китайское качество! Не хуже Европейского!

Когда мы добрались до отеля, было почти три часа ночи по местному времени, и я позвонил домой. Наташа как раз ужинала с Настей, и я сообщил ей, что мы благополучно добрались. Она пожелала нам удачи и в очередной раз просила меня быть крайне осторожным в наших поисках, а я передал ей привет от Чона, которого она очень хорошо помнила, и который был крайне рад, что мы теперь вместе, сказав, что он и не сомневался в этом.

Хотя наш отель и был на окраине, свободных одноместных и двухместных номеров в необходимом количестве не оказалось, и мне пришлось взять один четырёхместный с двумя спальнями и гостиной с большим диваном, который сразу же облюбовал Чон. Заказав из того немногого, что нам смогли предложить в этот поздний час, ужин в номер, мы расположились в гостиной и начали небольшое совещание. Надо было определиться с планом наших ближайших действий. Я собирался завтра для начала встретиться с Денисом Максаковым, с которым предварительно уже договорился по телефону, и который сообщил, что в этом старом деле появилась какая-то новая, хоть и совершенно незначительная, информация. Алексей же предложил начать наши поиски там, где Бурундука видели в последний раз, в Фучжоу, предположив, что полиция могла не обратить внимания на какие-либо несущественные детали, как обычно и бывает, и мы, если нам повезёт, сможем найти ту ниточку, дёрнув за которую сможем начать распутывать этот клубок. Чон ответил на это древней Китайской мудростью, которая звучала примерно так: «Лишь тот добьётся успехов в поисках, кто сам ими занимается». Хотя этот перевод можно считать весьма условным, ведь как Чон не старался, всё же точно перевести на русский язык у него так и не получилось – смысл терялся где-то посредине изречения. Спать легли довольно поздно, поэтому проснулся я только после восьми утра. А во время завтрака в ресторане на первом этаже мне позвонил Денис и сообщил, что готов со мной встретиться в кафе в центре города.

– Извини, дорогой, по телефону я об этом говорить не хотел, сам понимаешь, особенно учитывая тот факт, что дело касается нас лично, старых друзей, и находимся мы не дома. А здесь, как ты сам знаешь, мы находимся под некоторым наблюдением что ли. Ну, или что-то вроде того. Вот и пришлось вытащить тебя сюда. – Издалека начал разговор Максаков после приветствий, горячих поздравлений с моей женитьбой и рассказа о моих приключениях. – Зато мы, наконец, встретились, что в последнее время бывает не часто. И я этому очень рад! А теперь по существу вопроса. Сразу предупреждаю, ничего серьёзного и конкретного о дальнейшей судьбе Бурундука мне выяснить не удалось. Так, мелочёвка, а точнее только одна незначительная деталь, касающаяся, впрочем, даже не его лично, а скорее фирмы в целом. То есть твоей бывшей фирмы, к сожалению.

Я кивнул, подав знак, что внимательно его слушаю, и Денис продолжил:

– У тебя была секретарша Мэйли Ли.

– Да, была. И я ничего о ней больше не слышал после… всего этого. Причём тут она?

– Она пропала.

– В смысле? Ты что, пытался её зачем-то разыскать? Она-то тут причём?

– Нет, Паша, я её не искал. Её искали другие, но не нашли.

– Зачем она кому-то могла понадобиться? Она же просто секретарша! И, насколько я помню, она работала вплоть до самых последних дней, пока все оставшиеся сотрудники не получили расчёт. Какая связь с Бурундуком? – У меня закрались сомнения в целесообразности продолжения этого разговора, но не дослушать Дениса я, конечно, не мог.

– Вот-вот. Совершенно верно. Я очень хорошо помню её испуганное лицо, когда в твоём кабинете уже орудовала полиция в день Серёжиного бегства. А я как раз к нему зашёл в надежде встретиться.

– Естественно. – Возразил я на это. – Такое любого испугает.

– Я и говорю, что это просто незначительная мелочь. Но всё же это немного странно. Я тут сам для себя как-то стал анализировать эту старую историю и вспомнил её, а потом вспомнил твои слова об абсолютной пунктуальности твоего секретаря, что для неё, конечно, весьма похвально. А потом вдруг вспомнил свой последний разговор с твоим адвокатом, Николаем Александровичем. Он ведь был юристом МАКО?

– Верно. – Ответил я, не понимая, к чему Максаков клонит.

– Так вот. У вас на фирме было заведено, да и у нас в представительстве так же, что сотрудники, получая зарплату на карту, должны расписаться в ведомости. Обычная наша практика. Так? – Я только кивнул в подтверждение его слов, и Денис продолжил. – Так вот она не расписалась в ведомости. Деньги ей перевели, но в этот последний день она на работе не показывалась. Ваш кассир не смог найти её по телефону. Он был отключён, что немного странно. А из-за того, что надзорные органы уже вовсю трясли МАКО, и все документы должны были быть в полном порядке, кассир и обратился за помощью к юристу. Тот как-то решил вопрос и в разговоре со мной невзначай это упомянул, заявив, что «сегодня был решён последний вопрос по фирме». Все, конечно же, решили, что Мэйли просто сменила работу и номер телефона. И просто решила не приходить в ваш офис в этот последний день. Вот только это никак не вяжется с «абсолютной пунктуальностью». Мне так кажется. Хотя, по большому счёту, это просто незначительная мелочь, на которую даже внимания обращать не надо. И далее её никто разыскивать, конечно, не стал.

– Ты полагаешь, что она как-то может быть к чему-то причастна лишь из-за того, что не оставила свой последний автограф? – Спросил я неуверенно.

– Не знаю. Только в прошлом месяце мы организовали здесь большую выставку товаров из России. Требовалось большое количество переводчиков. Я вспомнил о Мэйли, она ведь очень хорошо владела несколькими языками. Её координаты у меня были. Телефон не отвечал, но в один из дней, когда я как раз был по делам в администрации Фучжоу, я про неё вспомнил и заехал к ней домой. Это же совсем рядом, почти напротив. Адрес я помню ещё с тех пор, как твой водитель высадил её там, а потом отвёз меня. Той ночью, когда мы задержались в твоём офисе. У тебя были какие-то срочные дела по проекту. Помнишь? Я тогда ещё сказал, что твоя секретарша значительно красивее, чем положено быть простому секретарю.

– Да-да, что-то такое припоминаю. – Произнёс я. – И что же? Ты нашёл её?

– В том-то всё и дело. Её не было. А родственники, поняв, что я ею интересуюсь, встревожились не на шутку. По крайней мере, мне так показалось. Мы общались минут десять. И понять я смог только то, что в тот самый день, когда она не явилась в офис, она отсюда съехала и больше на связь не выходила. Они считают, что она сбежала с любовником, боясь неодобрения родителей. Но я думаю, что они врут. Слишком уж они как-то засуетились, услышав её имя. – Закончил свой рассказ Максаков.

– А может это и в самом деле так. – Предположил я. – Женщина молодая, красивая, любовь и всё такое, родители против, так бывает, а здесь это не приветствуется. Ну, вот и результат – побег. Оттого и на работу не явилась. Всё просто.

– Ты, Паша, как всегда прав. Всё просто. Только видел бы ты их глаза! Это был не интерес родителей к судьбе дочери, а страх. Животный страх, Паша! Они точно что-то знают! – Ответил мне на моё замечание Денис. – Хотя, конечно, это никак невозможно связать с Бурундуком. Об этом я тебе уже говорил. Да и в бега он подался значительно раньше. Ну а вдруг это имеет какое-то отношение к фирме? Хотя… тоже вряд ли. Вот собственно и всё, Паша, что мне известно. Буду рад, если это хоть чем-то тебе поможет.

– Спасибо, друг, за интересную информацию. Не думаю, что это важно, но всё же попытаюсь копнуть в эту сторону. Всё равно пока у меня ничего другого нет. А связи между Серёжей и Мэйли быть не может. Они оба всегда были у меня на виду, и я сразу бы что-то заметил, это точно. К тому же в МАКО были запрещены «служебные романы», ты знаешь. Я сам ввёл это правило после того случая… с Татьяной, если помнишь.

После этих моих слов в разговор вступил Никаноров, сидевший всё это время с нами за столиком в уютном маленьком уличном кафе, отгороженном от пешеходной части плотной цепочкой больших горшков с какими-то цветущими кустами:

– Значит, поступим, как я и предлагал – отправляемся в Фучжоу. Начнём наши поиски оттуда.

В Фучжоу мы решили не останавливаться в гостинице, и я арендовал небольшой домик в верхней «спальной» части города. Чон здесь всё знал и быстро всё устроил. Потом съездили на рыбный рынок и купили несколько видов рыбы, из которых наш водитель обещал сделать какие-то особенно вкусные местные блюда. На этом рынке раньше я довольно часто бывал по воскресеньям, так как в эти дни я готовил для себя сам. Мне польстило, что некоторые продавцы даже узнали меня. Наверное, потому, что я никогда не торговался. Потом заехали в продовольственный маркет и с покупками вернулись домой лишь к вечеру. Начать нашу «операцию» мы планировали на раннее утро, поэтому спать улеглись пораньше. Зато уже в пять утра я, наконец-то, впервые после перелёта почувствовал себя абсолютно выспавшимся, бодрым и полным сил.

– Вы меня помните? Я Чон! – Обратился Чон к уже немолодому мужчине, открывшему дверь. – Я раньше работал с Мэйли! В портовом офисе МАКО. Мы с ней всегда были в хороших отношениях, даже дружили. Она похожа на мою дочь, такая же серьёзная. И она хорошо знает моего сына. Они же учились вместе в Шанхайском университете. Мой сын до сих пор не женат. Вы должны меня помнить! Я часто привозил её домой.

– Что вам надо? – Взволнованно ответил тот, собираясь уже закрыть дверь и скрыться внутри. – Дочь с нами давно не живёт, и я не знаю, где она сейчас может находиться. Эта мерзавка бросила нас с матерью! К тому же я спешу. Мне надо собираться на работу, а путь не близкий.

– Что вы! Мне совсем не нужна ваша дочь! Я пришёл к вам! – Сказал Чон, после чего отец Мэйли от удивления даже выпрямился, поборов многолетнюю сутулость.

– Ко мне? Но зачем? Чем я могу вам помочь? В этот ранний час? – Спросил он уже без агрессии, не так беспокоясь и не став закрывать.

– Я только хотел поговорить с вами.

– Со мной? Но о чём?

– Ваша супруга, как я помню, делает прекрасный чай, – медленно протянул Чон, намекая, что он не против приглашения в дом.

– Хорошо, входите, – согласился хозяин, пропуская Чона вперёд и опасливо озираясь по сторонам.

– Превосходно, Алексей! Ваш план сработал! – Обратился я к своему спутнику, искренне подивившись его прозорливости, когда наш водитель и по совместимости переводчик Чон скрылся внутри, а мы, сидя в маленьких наушниках, наблюдали за этим из окна автомобиля, стоящего на некотором удалении от дома. – Кто бы мог подумать, что всё так просто! Надо было лишь сказать, что он не ищет Мэйли, а просто хочет побеседовать с её отцом!

– Это ещё ни о чём не говорит. – Ответил мой собеседник, напряжённо вслушиваясь. – Возможно, хозяин сейчас просто угостит его кофе или чаем и ничего толком не скажет. Хорошо, что я зацепил миниатюрную камеру на лацкан его куртки. Можно будет осмотреть убранство дома. Может, хоть это натолкнёт нас на какие-то мысли. Я просил Чона по возможности чаще крутиться по сторонам, чтоб мы могли побольше рассмотреть. Жалко, что эта штука записывает и звук и видео, а транслирует только звук. Надо было искать и в других местах, где продаются подобные вещи. Но, надеюсь, нам хватит и этого. Вы, кстати, хоть немного поняли, о чём они говорили?

– Нет. Только то, что Чон повёл разговор о чае.

– Не страшно. Когда он вернётся, вместе посмотрим запись. Тогда он нам всё и переведёт. – Спокойно произнёс Алексей, вынимая наушник. – А сейчас я выйду и сделаю пару звонков, всё равно я ничего не понимаю, а вы сидите и слушайте дальше. «Светиться» вам здесь не надо.

Утром мы с Алексеем выпили лишь по чашке кофе, а Чон предпочёл чай. Поэтому вернувшись, мы налетели на рыбу с овощами и острым соусом словно саранча. Блюдо на маленьком огне готовилось долго, с самого утра, зато результат был выше всяких похвал. Сразу после позднего завтрака, придвинув поближе пепельницу и закурив, мы продолжили слушать рассказ Чона. Это было весьма интересно. Во-первых, меня поразило, что сын Чона учился вместе с моей секретаршей на факультете иностранных языков и у них даже были какие-то отношения. Это стало для меня громом среди ясного неба! Чон знал Мэйли ещё с тех пор, а её родители были знакомы с его сыном Дженом, правда, встречались с ним лишь единожды. Но познакомился сам Чон с родителями Мэйли только после того, как она устроилась ко мне на работу. К этому времени её отношения с Дженом по какой-то причине уже разладились. И Чон, встретившись с ней однажды в моём кабинете, был крайне удивлён, узнав, что теперь они работают вместе. Впрочем, выносить сор из избы он не стал и об этом не распространялся, хотя изредка и предпринимал безуспешные попытки помирить детей. А о том, что он приходится отцом её бывшего возлюбленного, Чон предпочёл родителям Мэйли не сообщать, опасаясь их возможной негативной реакции. И Мэйли об этом родителям не сказала. Такова традиция молчания – о прошлом или хорошо или ничего.

Джен до сих пор не женат, хотя уже давно пора, но Мэйли к нему возвращаться не собиралась, несмотря на то, что свою личную жизнь она до сих пор так и не смогла наладить, видимо, помня какую-то старую обиду. Сам Чон никогда бы не зашёл к её родителям и не признался бы в том, что он отец Джена. Здесь это было бы воспринято, как жест отчаяния и слабости. Здесь так не принято. Но теперь, когда волею небес ему представился случай помочь Джену устроить свою жизнь, он во всём признался родителям Мэйли, которые тоже считали Джена хорошей партией для своей дочери. Это известие стало для них совершенно неожиданным, и даже повергло их в шок. А Чон был очень рад сбросить с плеч этот груз и помочь мне, сделав всё это одновременно. Но, опасаясь, что что-то может пойти не так, он решил заранее не ставить меня в известность о внутренних проблемах своей семьи. А теперь испытывает большую радость и выражает мне свою признательность, так как благодаря моим поискам он нашёл полное взаимопонимание с родителями Мэйли.

– Вот это да! – Только и смог вымолвить Алексей в ответ на эти признания нашего Чона. – Просто чудеса какие-то. Вы не находите, Павел? Случайность за случайностью! Воистину Китай – страна чудес!

На это я ничего не ответил, вспомнив слова Чона, о том, что китайцы не любят лезть в чужую жизнь, подумав, однако, что скорее они не любят вмешательства в свои проблемы, а вслух сказал следующее:

– Не могу понять только одного – в этой стране полтора миллиарда жителей, а так «везёт» только мне? Получается, что все, с кем я когда-либо контактировал, имеют и ещё какие-то неизвестные мне связи между собой? Ну, Чон выкладывай, что ещё ты для нас приготовил?

Довольный Чон широко улыбался:

– Это всё просто случайность, господин Касперский. И больше ничего такого нет.

И он продолжил рассказывать нам дальше о своём утреннем визите. Когда между ним и родителями исчезнувшей Мэйли возникло взаимопонимание, они рассказали, что в последние полтора года работы МАКО, то есть примерно за полгода до моего ареста, с их дочерью произошли странные изменения. Она часто не возвращалась домой по ночам, чего ранее не бывало, всегда была в хорошем настроении, стала более элегантно одеваться и больше пользоваться косметикой. Я тогда это тоже заметил, но посчитал это следствием прибавки к зарплате, которую Мэйли стала получать после заключения сделки АСИАН. Но её мать сразу поняла, что у дочери появился мужчина. Радость родителей была недолгой – Мэйли даже спустя длительное время не хотела знакомить их со своим возлюбленным и ничего о нём не рассказывала, а по телефону общалась с ним тихо, закрываясь в своей комнате, и не на родном языке. Родители догадались, что он иностранец, и подозревали, что эти отношения до добра не доведут, пытались вразумить дочь. Но это привело к обратному эффекту – отношения дочери с родителями после этого разговора только ухудшились.

А когда в МАКО разразился скандал, связанный с наркотиками, Мэйли вообще ушла из дома, и лишь изредка навещала родителей, наказав им не соваться в её личную жизнь. Это продолжалось довольно долго. Потом фирма закрылась и она уволилась. Когда Мэйли приходила в последний раз, она просила прощения у родителей за своё поведение в течение последнего времени и сообщила отцу, что уезжает из страны навсегда со своим избранником, просила не судить её строго, говорила, что очень их любит. И сказала, что теперь будет с ними на связи через мессенджеры. Правда, мать заметила, что такой счастливой, как прежде она уже не была. И Мэйли до сих пор действительно с ними регулярно связывается, выглядит нормально, говорит, что у неё всё хорошо. Но родители подозревают, что это не так. В последний раз она выходила на связь на прошлой неделе.

– Слишком много совпадений. – Изрёк я задумчиво, когда Чон налил себе стакан воды и принялся пить. – Слишком много. Так не бывает. Здесь или что-то лишнее или чего-то не хватает.

– Здесь чего-то не хватает, господин Касперский, чего-то не хватает. – Довольно повторил наш рассказчик, опуская на стол пустой стакан и произнося мои слова на китайский лад. – Когда девочка, Мэйли, ещё жила с родителями, отец однажды, выбрав время, незаметно для неё порылся у неё в телефоне, пока дочь помогала матери на кухне, и записал себе в книжку номер последнего абонента, тот, с которым она всегда разговаривала, прячась в своей комнате. Он сделал это на всякий случай, опасаясь, что с дочерью может произойти что-то нехорошее. Когда она уехала, он несколько раз звонил по этому номеру, но телефон был отключён. А позже стал включаться только автоответчик, сообщающий, что данного номера не существует. Но её отец сохранил этот номер. Вот он. Теперь всё.

С этими словами Чон выложил из кармана на стол листочек бумаги с коряво нацарапанными в спешке цифрами. Я взял его в руки и внимательно рассмотрел. Потом достал из кармана свой телефон и пролистал записную книжку, чтобы проверить свою догадку. Да! Так и есть!

– Вот чёрт! Это же номер Бурундука! – Выпалил я, поднявшись с места. – Но он же не выезжал из страны!

– Он мог выехать по фальшивым документам, – предположил Алексей, – и теперь может находиться на другом конце света.

– Я что-то в этом сильно сомневаюсь. – Возразил я, поясняя детективу китайскую специфику. – О нём тогда уже было известно и Интерполу, и Наркоконтролю, да и местной полиции. Его бы задержали на любом вокзале. И даже не по имени, а по фотографии. Здесь в Китае всюду понатыканы камеры, распознающие лицо человека. Если вас никто не ищет, то по фальшивым документам вы, допустим, ещё можете проехать. А если вас разыскивают, то камеры вас опознают с любым паспортом и без него даже на улице, в магазине или в автобусе. От них довольно трудно скрыться. Тем более, если речь о серьёзном преступлении. Это современная китайская специфика.

– Но на сто процентов мы уверенными быть не можем, – подытожил Никаноров, – а значит, есть два варианта: или они оба в Китае или оба за его пределами. И это можно быстро выяснить.

– Но как? – Спросили мы с Чоном изумлённо в два голоса.

– А это зависит от вас. – Уверенно сказал мне Алексей. – Вернее, от того, насколько хорошо вы знаете своего друга.

– Я вас не понимаю. Что вы имеете в виду? Я же говорил, что был уверен в Брондукове, как в самом себе, полностью ему доверял, на все сто процентов. Но вы знаете и то, что было дальше. Из этого можно сделать вывод, что я в нём немного ошибался, мягко говоря. Другими словами, я не очень хорошо его знаю, как недавно выяснилось. К сожалению.

– Я вас понял, Павел, но я сейчас не об этом. Предположим, что по какой-то неизвестной нам, но очень важной для него причине ему пришлось вступить в сговор с преступниками. Так?

– Хорошо, пусть так. Предположим. – Согласился я.

– Далее. Предположим, что что-то пошло не так, как планировалось и ему пришлось бежать. И не одному, а с любимой женщиной.

– Этого предположить я просто не могу, потому что знаю, что он любит свою жену. Тут как раз всё просто! – Я высказался совершенно уверенно, не понимая, к чему клонит детектив.

– Позвольте с вами не согласиться. – Возразил мне Никаноров. – Начнём с того, что есть такой тип мужчин, который может одинаково сильно любить двух женщин, и никак не может определиться с кем же ему остаться, поэтому постоянно бегает от одной к другой и обратно.

– Да?

– Совершенно точно!

– Сергей не из их числа!

– Только что вы говорили, что недостаточно хорошо его знаете.

– Полагаю, что в этом вопросе я всё же прав. Он любит Жанну, и в этом сомнений нет!

– Отлично! Значит мы на верном пути! Тогда просто представьте себе, что ему необходимо срочно скрыться с Жанной. Как думаете, что он выберет: связаться с морскими контрабандистами, чтоб переправиться с женой в другую страну и более не подвергаться опасности или залечь на дно здесь и ожидать подходящего момента для бегства? Хотя куда бежать, если его ищут повсюду? – Спросил Алексей, выжидающе глядя на меня.

– Он в Китае! По крайней мере, он долго здесь был. – Твёрдо ответил я после минутного раздумья. – С преступниками он, может быть, и связался бы, если был бы один, но подвергать опасности женщину никогда не станет. Это точно!

– А шансов выбраться самостоятельно из этой страны у него, как я понял, нет. Либо их очень мало и все они призрачны, – продолжил мою мысль Алексей, – и он это понимает.

– Значит он в Китае! – Подытожил Чон. – Лежит на дне!

– Залёг на дно. – Я немного поправил водителя.

– А есть разница?

– Да, Чон, и очень большая!

От осознания того факта, что с Бурундуком всё в порядке, вернее того, что он, скорее всего ещё жив, мне стало значительно легче. Напряжение несколько спало, и на горизонте забрезжила слабая надежда найти его, если нам улыбнётся удача. Но как это сделать в этой огромной стране, было совершенно непонятным. К тому же всё равно оставался шанс, хоть и совершенно незначительный, что он всё же каким-то чудесным образом покинул Китай. Ведь со времени его бегства прошло уже более трёх лет!

– И что же нам теперь делать? – Спросил я, глядя на Никанорова. – Как нам поступить? С чего начинать? Есть у вас какие-то мысли на этот счёт?

– Безусловно. Начнём с просмотра видео из жилища родителей Мэйли. – Сообщил нам Алексей, вставляя карту памяти в ноутбук.

– Давайте смотреть. – Согласился Чон. – А я всё вам переведу. Только ничего интересного там нет. Я вам всё и так уже рассказал.

И мы начали внимательно просматривать запись визита нашего китайского друга в дом родителей моей бывшей секретарши. Жилище было обставлено небогато, но довольно прилично по местным меркам. В прихожей мы ничего интересного не обнаружили, хотя Чон старательно вертелся по сторонам, стараясь запечатлеть как можно больше деталей. Проходя мимо кухни, он остановился и у неё. Затем его провели в довольно большую комнату, служившую, видимо, одновременно и общим залом и родительской спальней. Там он и находился вплоть до самого конца своего визита. В стенном шкафу в рамочках стояли фотографии Мэйли со своей семьёй в детском возрасте и её последние фото, сделанные, скорее всего, когда она уже работала в МАКО. Все фотографии были сделаны крупным планом, и ничего интересующего нас, никаких зацепок мы не нашли. Это относилось и ко всему визиту в целом. Разочарованно я махнул рукой и пересел от стола в кресло, потянувшись за сигаретой.

– Чон, а куда ведёт эта дверь? – Услышал я вопрос Алексея, просматривающего видео уже в третий раз. – Это комната Мэйли? Когда её отец говорил, что для разговора с мужчиной она запиралась в комнате, он несколько раз сделал жест рукой в том направлении.

– Наверное, вы правы. Но там я не был. А дверь всегда была закрыта.

– Уж не думаете ли вы, Алексей, что Бурундук с ней там и скрывается всё это время? – Спросил я, потягиваясь. – Это было бы здорово. Но мне не вериться, что всё может быть вот так просто.

– Честно говоря, мне тоже в это не вериться, но очень бы хотелось там побывать. – Ответил он мне, включая запись в очередной раз. – Очень бы хотелось.

– Можно выследить, когда хозяева уйдут из дома и проникнуть внутрь. – Я озвучил первое, что пришло в голову.

– Нет! – Отрезал Алексей твёрдо, оборачиваясь ко мне с суровым лицом. – Закон нарушать мы не будем! Мы не в том положении. А вам, Павел, было мало сорока месяцев? Ещё раз хотите на китайские нары? Да вы прямо рецидивист какой-то!

– Рецидивистом меня ещё никто не называл. – Заметил я обиженно. – Тогда может быть просто попытаться заглянуть в окно этой комнаты?

– Это тоже не просто, но уже гораздо реальнее. – Согласился детектив, смягчаясь. – По крайней мере, можно попробовать. Только есть одна неприятность. Чона пускать нельзя – сегодня он там уже был и его могут заметить и опознать любопытные соседи. А шатание у дома европейца, несомненно, тоже привлечёт внимание и вызовет подозрения.

– Может быть тогда попробовать завтра утром? – Предложил наш водитель.

– Только не очень рано, чтоб они уже ушли на работу. – Ответил Алексей. – Когда они уходят?