Текст книги "Магнит для неприятностей"

На четвёртый день после этого мы доставили Бурундука, внешность которого уже успели своими силами немного привести в порядок, в госпиталь Сянгана, представившись друзьями потерпевшей. К тому времени мы уже знали, что Мэйли пообщалась с полицией, которой рассказала все, не упомянув только того факта, что её другом являлся разыскиваемый Брондуков, что он всё это время проживал вместе с ней и что присутствовал при стрельбе.

– Мэйли! – Простонал Бурундук слабым трясущимся голосом, когда увидел опутанную кислородными трубками девушку, белую как простыня. – Мэйли! Как я рад! Прости меня! Прости! Я во всём виноват! Это только моя вина! Я не уберёг тебя! Не уберёг!

Серёжа кинулся к ней и так сдавил девушку в своих объятиях, что нам с Алексеем пришлось оттаскивать его, чтобы он бедную Мэйли не задушил. Когда, наконец, мы усадили его на стул рядом с её кроватью, и он, взяв девушку за руку, смог немного успокоиться, а Мэйли смогла перевести дыхание, она ответила:

– Ты ни в чём не виноват, Серёжа, не смей себя винить! Это всё я, я сама, это только моя вина. Это из-за меня. Если бы я вела себя более осмотрительно, ничего бы не случилось. Но моё прошлое меня настигло. Я так рада, что с тобой всё в порядке, что ты не пострадал. И Павел Анатольевич здесь. Он всё уладит, всё будет хорошо. Я так рада!

– Мэйли! Мэйли! Прости меня! – Повторял Серёжа, целуя её маленькую истерзанную капельницами ручку. – Прости! Я поздно это понял! Я только сейчас понял – ты моя судьба! Я тебя никогда не покину, любимая! Теперь мы с тобой навсегда вместе! Прости меня, если сможешь. Я полное ничтожество и знаю, что никогда не смогу заслужить твоего прощения! Но я буду вымаливать его у тебя столько, сколько потребуется! Прости меня, Мэйли!

– Не надо, Серёжа, не надо. – Её голос был очень слаб, чуть громче шёпота, а глаза смотрели на него с нежностью. – Не вини себя. Ты тут ни при чём. Это лишь моя вина и я это знаю. Я хотела счастья себе, но не думала о других. Поэтому прошла мимо своего счастья, как слепой котёнок. Это моя вина. И я за это поплатилась! И теперь я поняла это, и я отпускаю тебя. Я сама приняла решение, Серёжа! Я, правда, так поздно, но всё же поняла – мы не должны быть вместе. Уезжай, Серёжа! Уезжай домой! Прости. Не говори ничего более. Не надо. Я всегда буду помнить тебя. А сейчас уходи! Прости…. Так надо…. Это мой выбор…

И девушка отвернулась к окну. Я видел, что из глаз её тоненькими струйками на подушку стекали слёзы и, аккуратно промокнув их салфеткой, трепетно и нежно проведя рукой по её чёрным прямым волосам спросил:

– Мэйли, могу ли я для тебя что-то сделать? Просто скажи, чего бы тебе хотелось. Обещаю исполнить любое твоё желание.

– Спасибо, господин Касперский, но мне ничего не надо. Честно. Позаботьтесь о Серёже. Это всё, чего я могу желать…

– Хорошо, Мэйли, за это не переживай. Всё будет в порядке, я обещаю. Поправляйся скорей! Всё у тебя будет хорошо. Я это знаю. А я буду внимательно следить за твоей дальнейшей судьбой. И смотри у меня! Если будешь себя плохо вести, я вернусь и тогда…. – Я, шутя, погрозил ей пальцем, и на лице девушки появилась слабая неуверенная улыбка.

И мне в этот миг показалось, что она, наконец-то, обрела надежду, которая придаст ей сил и позволит ей идти дальше вперёд по такой непростой дороге жизни, преподносящей нам порой столько бед и страданий, но всё же такой светлой, открытой и прекрасной!

Бурундук, прижавшись головой к её ногам, ещё долго, шепча в одеяло что-то неразборчивое, обнимал Мэйли, пока Чон, переводя слова вошедшего в палату врача, не сказал:

– Доктор просит нас покинуть палату. Она ещё очень слаба, и ей нужен покой.

Прощаясь и желая ей скорейшего выздоровления, мы положили на тумбочку рядом с кроватью большой букет белых хризантем и оставили рядом ящик с апельсинами, которые она так любила. А выйдя из палаты, попрощались с родителями Мэйли и Дженом, ожидающими нашего выхода на скамье в больничном коридоре. При этом Чон шепнул мне на ухо, что, как он понял, у его сына с Мэйли, кажется, опять начали налаживаться отношения, что, конечно, не могло меня не тронуть!

Вернувшись в мотель, Бурундук потребовал дать ему выпить чего-нибудь покрепче, и, получив желаемое, опорожнил сразу полбутылки, опять впав в ступор, однако, время от времени выходя из него и вновь прикладываясь к спиртному, пока не увидел дно. Только на следующее утро он смог адекватно воспринимать реальность. А говорить с нами он согласился только после моих слов о том, что жизнь его не закончена, пока есть те, кто его любит и ждёт дома. А дома его действительно ждут и будут ждать столько, сколько потребуется, пока он, наконец, не включит свои мозги, если, конечно, они у него ещё остались. На это он попросил ещё выпить, но после моего отказа всё же согласился на кофе. Чон уехал в госпиталь навестить Мэйли и проведать Джена, а мы вдвоём с Алексеем, устроившись на диване с чашками кофе и сигаретами, внимательно слушали длинный рассказ Бурундука.

Всё началось, когда он попал в казино Фучжоу. Опять казино! Сначала он зашёл просто выпить и посмотреть на игру, чтобы расслабиться, как он сам сказал. На третий свой приход он всё же не сдержался и сделал ставку. Ему повезло, и он выиграл. Довольный собой и более не делая ставок, Сергей ушёл, поблагодарив благосклонную фортуну. Но следующей ночью его понесло! Так продолжалось две недели, пока он не задолжал казино столько, что уже никогда не смог бы расплатиться, и его взяла в оборот служба безопасности игорного заведения, состоящая в основном из местных бандитов. Но тут совершенно неожиданно как из-под земли появился всё тот же Берёзов, прибывший из Таиланда, в очередной раз быстро уладив все неприятности Брондукова и рассчитавшись с заведением. Удивлению Бурундука не было предела, а Антон просил его не афишировать их «случайную» встречу. Теперь Серёжа был должен неподъёмную сумму ему и держал язык за зубами. Он полагал, что был «под колпаком» у Берёзова с момента первой игры. Мне же своё тогдашнее состояние он объяснял недомоганием, вызванным простудой или каким-то вирусом. Сергей не мог обратиться ко мне за материальной помощью, опасаясь окончательно упасть в грязь лицом в моих глазах, а банк в таком крупном кредите ему категорически отказал.

Берёзова очень заинтересовала та часть работы Брондукова, которая была посвящена логистике. И через некоторое время он попросил Сергея об услуге по доставке в Россию некоего груза. Бурундук, заподозрив, что это за груз, сразу же отказался. Но всего через день Берёза опять встретился с ним, на этот раз, предъявив Бурундуку фотографию его сына, возвращающегося домой, сделанную из окна стоящего на обочине у школы автомобиля, и фото Жанны, спешащей после работы в магазин за покупками, сделанное также с очень близкого расстояния. Тогда Антон заявил, что из-за денег, которые ему якобы пришлось занять для Брондукова на «фирме», его начальство на него давит, и он будет вынужден «устранить» семью Сергея, если тот не согласиться на сотрудничество. А в случае согласия он обещал Серёже полное списание всего долга и возможность хорошо заработать на транспортировке. И Бурундук согласился. Он понял, что Антон занимает какой-то «пост», пусть и невысокий, в преступной организации. Какое-то время всё шло гладко. Сергей «отработал» долги и даже немного заработал. Берёзов всё равно отказывался «отпускать» Брондукова, заявив, что тот теперь увяз по уши и должен ещё немного на него поработать, и, напомнив, что преступления, связанные с наркотиками в Китае караются смертной казнью без возможности апелляции.

В это время Мэйли часто грустила из-за каких-то проблем со своим приятелем, которого упекли за решётку на несколько месяцев за драку, и Брондуков с ней как-то сошёлся. Свои встречи они всячески скрывали из-за моего запрета на «неслужебные отношения» сотрудников. Брондуков по выходным продолжал встречаться с Антоном, передающим ему данные о «нужных» контейнерах. И, выполняя его распоряжение получить больше полномочий, по возможности отстранив меня от управления фирмой, устроил ко мне новую «горничную» с помощью которой и убедился в шифре моего сейфа. Потом Берёзов по какой-то причине переехал в Сянган, и Сергей ездил уже туда, оставаясь там на ночь в доме, купленном на преступные доходы, где и проводил время с моей секретаршей. А потом он в лифте нашего офиса встретился с Натальей и подумал, что она всё знает о его связи с Антоном, о наркотиках и собирается всё это выложить мне. Тогда он её припугнул, заставив молчать, и собирался получить какие-то разъяснения по этому поводу у Берёзова при встрече, но Наталья его опередила. А увидев мою заинтересованность в этой женщине, решил, что она всё же его ослушалась и помогает мне вывести их всех на чистую воду. Но я молчал и ничего не предпринимал. Тогда ему пришла в голову мысль, что моя заинтересованность в ней несколько другого толка. В этом он убедился, когда я три дня не показывался на работе. Но, всё же, опасаясь разоблачения, он решил проконсультироваться с Берёзовым. Тому вся эта ситуация показалась очень удобной. Появилась возможность получить полный контроль над фирмой и беспрепятственно заниматься транспортировкой зелья по всему миру. Надо было лишь дождаться подходящего случая.

Сразу после встречи Антон уехал к своему «начальству», а вернувшись, заставил Бурундука подменить синюю папку в моём сейфе и инициировать побег Натальи, которую и можно было бы во всём обвинить в случае неудачи. А для меня на всякий случай приготовить её фото «в морге», чтоб я её не разыскивал. Каким-то образом «Чхо Лонг», которые всем этим и заправляли, и которые жёстко карали за малейшее неповиновение, также удалось подменить аналогичные папки с договорами в «Тайхон» и в Си – Би, видимо, используя своих агентов. «Горничная» два дня безвылазно сидела в одной из пустующих квартир моего дома с папкой для подмены, чтобы не попасть на записи камер, а, дождавшись, когда я выйду, спустилась вниз и передала документы Наталье. Потом она поднялась обратно и тихо сидела там ещё пару дней, пока я, наконец, не попросил её ко мне зайти. Расчёт преступников был верен: на записях я внимательно просмотрел лишь день бегства, день до него и день после. Наталью могли бы, конечно, просто устранить, но не сделали этого, потому что это сильно бы всё осложнило, а Бурундук, кроме того, заявил, что если кто-то пострадает, то он, несмотря ни на что, сразу же сдастся властям. А после моего признания Брондукову в своей любви к Наталье, после моих слов о том, что я собираюсь непременно её разыскать, Сергей решил уверить меня в её смерти, считая, что скорейшее прекращение этих поисков для него, да и для меня является самым безопасным выходом. Так, благодаря «своему» полицейскому с острова, и появились её «мёртвые» фотографии в старом деле об убийстве девушки, которое не было до тех пор раскрыто благодаря его же «стараниям». Он же потом и «обнаружил» в кустах револьвер с моими отпечатками. И полицейский этот действительно был кротом, внедрённым полицией в структуру «Чхо Лонг», только вот полиция не знала, что ещё раньше его в полицию внедрили преступники. По сути, он являлся двойным агентом.

Не желая, чтобы кто-то пострадал, Брондукову как-то удалось убедить Антона вернуть ребёнка матери, чтоб она уехала и навсегда их оставила, сказав, что настолько её запугал, что полностью уверен в её молчании. За это он обещал отвечать своей головой. Но в основном Берёзов пошёл на это, конечно, из-за желания получить взамен «чистый» и крупный логистический канал в лице МАКО. Позже, приехав в Москву и узнав о её чувствах ко мне, Бурундук понял, что должен оставить в покое женщину своего друга, но просил её молчать и далее, пообещав после моего освобождения устроить нашу встречу. Но это было уже позже. А пока, опасаясь за себя и свою семью, он продолжил выполнение грандиозного плана преступного синдиката, специально устроив мне побег с погоней, закончившийся преднамеренной, как я узнал из его слов, сдачей в плен. А со скоростью катера, по его признанию, тогда он действительно не рассчитал, несмотря на опыт, что и привело к его уходу на дно. Чего он, конечно, предвидеть не мог. И очень переживал, пока не узнал, что со мной всё в порядке, так как никогда не желал мне зла. Собственно, поэтому он и согласился на этот план, так как некоторые из помощников Антона к этому времени уже настаивали на моей «случайной» ликвидации, например, в виде несчастного случая или непреднамеренного убийства при попытке ограбления.

А сам план был прост до гениальности: сделать Брондукова директором, получив возможности по неограниченному и безопасному трафику «товара», и выйти из сделки АСИАН по слиянию с «Тайхон Констракт», так как это лишило бы банк Си – Би возможности контролировать нашу деятельность. А для того, чтоб всё прошло гладко, в контракт и были внесены соответствующие изменения. Для этого Бурундук сначала и пытался вызвать моё недоверие к представителям банка, в частности к Ян Ци. Когда этого ему не удалось, пришлось придумывать аферу с синими папками и организовать задержку рейса Ян Ци из Хитроу, чтобы не дать ему возможности досконально разобраться в документах, ведь о беспристрастности и неподкупности последнего знали все. Афера удалась, и всё шло по плану преступников. Моя секретарша об этом всём понятия не имела. К этому времени между Бурундуком и Мэйли уже пробежала чёрная кошка, и они решили расстаться. А Сергей уже полностью наладил отношения с бывшей женой, собираясь, накопив достаточно средств, бежать от мафии и укрыться с семьёй в Черногории, где он неоднократно бывал ранее.

О неожиданном провале Брондукову через мессенджер сообщил Антон, посоветовав ему немедленно бежать, а в случае поимки – молчать. Только так он смог бы сохранить жизнь себе и своей семье. И Сергей сразу же рванул в Сянган. Его бы непременно арестовала полиция, нагрянувшая в этот день в наш офис, задержись он хотя бы на пять минут. Однажды вечером, примерно через месяц после своего бегства, по своей дурости он позвонил Мэйли с городского номера из Сянгана, чтобы поинтересоваться, как обстоят дела на фирме. Сергей был уверен, что девушка его не выдаст при любых обстоятельствах. А Мэйли поняла, где он находится. Потом они стали созваниваться чаще, немного позже она начала вновь его навещать. Но однажды утром она влетела к нему в дом вся в слезах, прося защиты от своего бывшего парня, которого звали Вонг С, и который на днях вышел из тюрьмы. Узнав, что она его бросила, Вонг поклялся её убить, и Мэйли догадывалась, что это правда, ведь она уже давно подозревала о его связях с серьёзным криминалом. Услышав это Сергей просто остолбенел, он понял, что Вонг С – это Вонг по прозвищу Стрела, правая рука Антона, убийца, не оставляющий следов, славившийся своей жестокостью и непредсказуемостью, тот, что стрелял и в Наталью. Тогда они и решили временно затаиться в этом доме, о существовании которого никто не знал. В Сянгане они прожили всё это время, немного изменив внешность, представляясь при необходимости парой художников, бежавших из Северной Кореи, стараясь поменьше бывать на людях и пользуясь чужими именами в надежде однажды покинуть страну. На связь с близкими Мэйли почти не выходила из-за боязни, что их телефоны могут прослушивать, а Бурундук, корме того, не мог всего этого объяснить Жанне. А потом появился я. Больше Серёжа ничего сказать не мог.

– Я решительно не понимаю, – заметил я, когда Бурундук закончил своё повествование, – откуда, чёрт побери, взялся Вонг?

– Боюсь, этого никто нам не расскажет. – Ответил на это Алексей. – Скорее всего, мы всё-таки просто не заметили «хвоста». Хотя есть и возможность того, что на машину Джена бандитам каким-то образом удалось установить радио маячок. Видимо, Вонг припарковался где-то далеко, вне поля нашего зрения, а заметив, как вы рванули к тем кустам, подумал, что наша «охота» началась. Из-за того, что стёкла нашего драндулета были тонированными, он нас с Чоном не заметил, решив, видимо, что вы были один. А как только вы ворвались в дом, он последовал за вами, доставая пистолет на ходу. Мы с Чоном немного замешкались: надо было убедиться, что в его машине нет и других вооружённых парней. Это дало ему время на один выстрел, к сожалению. Но могло быть и гораздо хуже.

– Хуже, чем невиновная девушка, валяющаяся три дня в коме? – С издёвкой спросил я детектива.

– Да. – Спокойно ответил он мне. – По-видимому, ваша секретарша немного изменила внешность, а Вонг сразу не смог её точно опознать в темноте. И ему потребовалось на это несколько мгновений. В противном случае, полагаю, жертв было бы втрое больше. Вряд ли кто-то из вас бы уцелел.

– Я обещал Наталье, что буду крайне осторожен. – Сказал я, немного поразмыслив. – Думаю, что этот момент ей знать вовсе не обязательно.

– Я тоже придерживаюсь этого мнения. И ничего этого не случилось бы, если бы вы меня слушали и не бегали по кустам! – Отчитал меня Никаноров. – Однако в этом случае всё могло бы обернуться для девушки и вашего друга гораздо хуже. Чего уж теперь…. Да и я, честно признаться, дал маху! Я всё время считал, что Сергей каким-то образом прихватил у мафии что-то, что ему не принадлежит. Поэтому преступники разыскивают его. А оказалось, что это не «что-то», а «кто-то». И искали вовсе не его, а её. Чего уж теперь…. Все мы не без грешка!

– Как же надо ненавидеть человека, чтоб через столько лет всё равно желать ему смерти! – Возмутился я, в негодовании повысив голос. – Может этот Вонг психопат? Или от любви до ненависти…

– Один шаг? – Алексей закончил мою мысль. – Не думаю. Любовью здесь и не пахнет! Скорее, здесь имеет место так называемый кодекс воровской чести в самом гнусном его виде!

– Знаете, Алексей, мне кажется, что Сергей всё-таки был прав.

– В чём именно?

– Надо съездить в магазин за спиртным! – Ответил я, глядя прямо в глаза Бурундука, впервые улыбнувшегося за всё это время.

Симпатичная молодая, но заметно располневшая официантка опустила на наш столик пару круассанов в красивой продолговатой тарелочке с узорами по краям и две чашки кофе на блюдцах с тем же узором. Я дождался, пока это дитя американского образа жизни, взросшее на бургерах и коле, удалиться и спокойно изложил Максакову свой план.

– Да ты что, вообще умом тронулся?! Или наш Бурундук заразил тебя идиотизмом?! Ну, подумай сам, Паша, ты же, вроде, не дурак! Ты сейчас что мне предлагаешь? Да он что, бандероль какая-то, чтоб его в Москву почтой отправить дипломатической? – Денис так на меня орал, что даже вскочил со своего стула, привлекая внимание посетителей, сидящих за ближайшими столиками. Быстро спохватившись, он притих и уселся обратно, продолжив, ёрзая на одном месте, ругать меня немного спокойнее. – Да ты как себе это представляешь? Если я хотя бы заикнусь о чём-то подобном – сразу же вылечу с работы! И отправлюсь, Паша, не в Москву, а сразу на нары! Ты это понимаешь? В этом тебе никто не поможет! Никто! Будь уверен. Гораздо реальнее переползти через Гималаи на брюхе, чем сделать то, о чём ты меня сейчас просишь. Я же не Господь Бог! И моё ведомство таким не занимается. Даже близко. Кто, интересно, тебя надоумил прийти ко мне с таким дурацким предложением?

– Идея моя. – Гордо ответил я, отхлёбывая кофе. – Стало быть, и лавры идиотизма принимать мне. А теперь я приведу тебе некоторые аргументы, а ты не кипятись, а выслушай меня спокойно и вдумчиво. Во-первых, Бурундук наш друг и мы не можем его вот так просто бросить. Он идиот, нарушивший закон, поэтому должен понести наказание. Я не против этого и не собираюсь его выгораживать. Но у нас за всё зло, что он совершил, он получит не очень большой срок. А если будет доказан тот факт, что его шантажировали, а это мы обязательно докажем, и то, что многое в его действиях было направлено на спасение жизни других людей, то можно смело рассчитывать на значительное смягчение приговора. А здесь всем на это будет плевать. Его просто упекут, возможно, даже пожизненно. Далее. Тюрьма дома это не то же самое, что тюрьма в Китае, и ты это прекрасно знаешь. К тому же там у него семья, с которой он хоть изредка сможет видеться. Во-вторых, особого риска во всей этой операции нет. И я думаю, что его даже гораздо меньше, чем в любых других операциях, проводимых вашей конторой.

– Ты сейчас о чём это тут ворчишь? – Побагровев как рак, спросил Максаков, понизив голос. – Какие ещё операции? Я работник торгового представительства, и ты это знаешь. И никакими подобными вещами мы не занимаемся. Ты меня хорошо понял?

– Конечно. – Ответил я на это, откусывая кусочек свежего тёплого ароматного круассана. – Я даже готов сделать вид, что поверил. А ты успокойся, хлебни кофе, расслабься, а то, как бы не лопнул. Так вот. Теперь смотри сам, никто не знает, что Бурундук здесь. Его, конечно, ищут, но через столько лет все делают это очень вяло, очевидно, полагая, что его давно уже и след простыл, или он сделал себе пластику и выправил другие документы. Так? Так! Никто ведь не удивится, если он обнаружится, например, в Бразилии. Так почему кого-то должна удивить его «поимка» в Москве? Да и отечественному Наркоконтролю это будет большой плюс – они, наконец-то, поймают разыскиваемого во всём мире преступника, и именно им он даст свои признательные показания. Будет суд, и его приговорят. Дома. Вот и всё. И пусть его встречают в Москве с «почетным караулом». Я не против. Только дай мне его в Москве на один день. Под мою ответственность. Он не сбежит, я обещаю. Если что – можешь посадить меня вместо него. А как это всё можно устроить – это выбирать тебе. Нелегально или легально, договорившись, например, с китайцами об обмене или об экстрадиции. В этом, Денис, я не силён. Но как твой друг советую тебе готовить на погонах дырку под новую звёздочку. Хотя о чём это я? Ерунду какую-то несу. Ты же просто торговый представитель. Извини, забыл. Знаешь, после китайской тюрьмы что-то память хромает!

– Это всё? – Поинтересовался Денис, вытирая платком выступивший на лбу пот. – Или ещё что-нибудь желаете? Отдельную камеру с кондиционером на морском берегу? Не требуется?

– Нет. – Ответил я совершенно серьёзно. – Хотя, пожалуй, есть кое-что. Если ты не сможешь мне помочь, я буду вынужден обратиться в местную полицию с заявлением, что поймал наркобарона Брондукова, представлю доказательства, но откажусь сообщать о его текущем местоположении. Представляешь, какой будет скандал? Ведь, возможно, о нашей с тобой дружеской связи китайцам давно уже известно.

Максаков воспринял эти слова на удивление спокойно и принялся доедать свой круассан, запивая кофе. А затем, вставая из-за столика и пожимая мне на прощание руку, с ухмылкой заметил:

– Не думал я, что мои друзья окажутся шайкой уголовников и рецидивистов! До встречи. Завтра я позвоню. Да, и рассчитайся здесь за меня, буржуй! Боролись мы с вами, боролись, да всё без толку, как я погляжу…. Горбатого могила исправит.

Я держал кнопку дверного звонка нажатой довольно долго, пока Жанна, наконец, открыла входную дверь. Увидев нас с Натальей, она недовольно бросила:

– Ну, и чего вы притащились в такую рань? Не могли, что ли позвонить заранее? Сегодня же выходной. Я хотела отоспаться. Что случилось-то? Настало второе пришествие?

– В некотором роде да. – Ответил я, загадочно улыбаясь и вытаскивая из-за угла растерянного Бурундука. – Прошу любить и жаловать, наркобарон Брондуков собственной персоной. Вы, мадам, кажется, его разыскивали?

Жанна, визгнув и лишившись чувств, точно рухнула бы на пол, если бы я не успел её вовремя поймать под руки.

«Надо было слушать Наташу». – Подумал я, когда мы с Серёжей укладывали Жанну на диван, а моя супруга помчалась на кухню за водой. – «В этом она смыслит гораздо больше меня. А моё стремление сделать приятный сюрприз, похоже, действительно идёт в разрез со здравым смыслом».

После того, как жена Сергея пришла в себя и выслушала наши всевозможные извинения за эту мою поспешность, мы с Наташей быстро удалились, оставив их вдвоём, так как сын Бурундука вместе с другими однокурсниками в это время был на практике на каком-то предприятии в Московской области. Удаляясь, я сказал ошалевшей от этого визита Жанне:

– Вот видишь, теперь всё будет хорошо! Вам, должно быть, есть, что рассказать друг другу. Так что мы вас на сегодня покинем. Правда, у вас осталось чуть меньше суток. А потом, Жанна, твоему мужу, скорее всего, придётся завершить кое-какую работу, но, полагаю, на этот раз это будет недалеко, вы сможете часто видеться, и больше он никогда не пропадёт из поля твоего зрения! К тому же более нескольких лет это не займёт. А ты, я знаю, умеешь ждать!

Она одарила меня понимающим и восторженным взглядом, сказав:

– Извини, Паша, я тебя недооценила. Но я же не могла и подумать…

– Ничего страшного. Не бери это на свой счёт. Ты тут совершенно ни при чём. Просто женщины почему-то всегда меня недооценивают. – Прервал я её, тут же получив лёгкий тычок в бок от довольной Натальи. – А Касперский, то есть уже, конечно, Касперские всегда выполняют обещанное!

– А потом? – Наконец подал голос Бурундук, окончательно пришедший в себя. – Что будет потом?

– А потом, – задорно ответила Наташа, – когда ты закончишь со всеми «делами», мы хотели бы просить вашего разрешения провести вместе с вами и с нашими семьями в полном составе недели две на море в вашем прекрасном домике в Скремне. Там так красиво! И отличные соседи! Кстати, Паша говорил, что и Максаковы хотели бы к нам присоединиться. Если, конечно, вы посчитаете это возможным.

– Да хоть всю жизнь! – Радостно ответили Брондуковы вместе.

– И напоследок. Есть во всём этом неприятные нюансы, ребята. – Произнёс я с абсолютно серьёзным видом. – Есть шанс, что мне удастся-таки восстановить фирму. Но тебя, Серёжа, я своим замом сделать, к сожалению, уже не смогу. Надеюсь, ты понимаешь почему?

– Конечно. После всего, что я натворил. В свете всего произошедшего…. Я на это даже и не рассчитываю. – Сконфуженно произнёс Бурундук.

– Да-да. – Протянул я, с трудом сдерживаясь от смеха. – Вот именно. В свете всего произошедшего. Представляете, ребята, какое отношение будет к фирме, если кто-нибудь прознает, что директор там уголовник, а его зам – рецидивист?! Так что максимум, на который ты, Серёжа, можешь рассчитывать – это никчёмная должность главного инженера!

Оставив Брондуковых дома в хорошем настроении, мы с Натальей довольные и абсолютно счастливые с чувством выполненного долга вышли на улицу. Я нежно обнимал свою умницу жену за талию, когда, подходя к машине, она устало произнесла:

– Знаешь, Паша, я полночи провела в Шереметьево, дожидаясь твоего рейса, и совершенно разбита. А, кроме того, что я дико хочу спать, у меня к тому же страшно разболелась голова. Так что садись-ка ты за руль.

– Наташа, ну прошу тебя, не начинай. Ты же знаешь, что у меня есть права только категории «А», на байк.

– Я же говорила, что лучше взять такси. А ты настоял на своём! – Недовольно ворчала Наталья.

– Тогда давай оставим машину здесь, а я сейчас вызову такси. Машину заберём позже.

– Мотаться туда-обратно? Да и Настю скоро надо везти на рисование! А я бы пока хоть немного поспала. Ты же обещал, что наша машина быстро нас доставит куда потребуется. А как же насчёт того, что Касперский всегда выполняет обещанное?

– Будет исполнено, мэм! – Ответил я с превеликим удовольствием, подмигнув Наталье.

Через пятнадцать минут я, сидя за рулём «Ягуара», настраивал радио на нужную волну. Жена, пытаясь сдержать улыбку, сидела рядом со мной и смотрела в окно на проплывающие мимо нас улицы, дома, светофоры, дорожные знаки и яркие рекламные щиты. И, конечно же, мы были пристёгнуты ремнями безопасности. Стёкла передних дверей были немного опущены, и лёгкий ветерок наполнял салон свежестью и прохладой. Город жил своей обычной утренней жизнью, и до нас ему не было никакого дела. Он уже не спал, но и не совсем проснулся, находясь ещё в плену утренней неги, и, как большой ребёнок, то открывал глаза, то вновь их закрывал, стремясь ещё хоть чуточку, хоть на одно мгновение остаться в этом тёплом и сказочном мире снов и грёз. В дорожном потоке мы двигались довольно быстро, уверенно лавируя среди довольно большого для этого часа количества автомобилей, и я подумал, что в рабочий день сделать это было бы гораздо труднее. Примерно через полчаса эвакуатор, на котором стоял наш «Ягуар», сбросил скорость и плавно остановился у нашего дома.

– Вот мы и добрались, любимая. – Сказал я, открывая ЕЁ дверь и помогая Наташе выбраться из машины. – Идём домой. Больше я от тебя никуда не уеду!

К вечеру меня одолели раздумья о целесообразности возвращения к своей прежней деятельности. А жена сказала, что поддержит любой мой выбор, если только он не подразумевает наше с ней расставание более чем на пару дней. Если б тогда нам знать, как всё может обернуться в дальнейшем, и какие ещё приключения нам с ней предстоит пережить! Но предвидеть этого не мог никто!

На следующий день я получил на свою электронную почту письмо с вложением с неизвестного мне адреса. Усевшись на диван рядом с Наташей, я с интересом открыл его. Оказалось, что это были результаты анализа крови Бурундука, сделанные в госпитале Сянгана. К письму прилагалось краткое пояснение от Чона, в котором говорилось, что результаты анализа вполне удовлетворительные, а плохое самочувствие Сергея на тот момент было, скорее всего, «результатом стресса, переутомления и плохого питания, и что ему требуется полноценный отдых и хороший сон». Так долго и заразительно мы с Натальей не смеялись уже очень давно!