Текст книги "Как я стал боевым магом"

Глава 16

Я уже третий день валялся в депрессии после убийства бывшего друга, даже тренировки забросил. Домашние обходили стороной, только иногда звали на кухню, чтобы поел. Дед Семен с дотошностью разбирался с управляющей жилищной компанией, грозя подать в суд за мусор в подъезде, ковырялся в социальных сетях и инспектировал холодильник. Ольха грелась под лучами солнышка на лоджии. На удивление, она хорошо поладила с полозом. Тот еще загадочный тип. Ничего не делал, только лежал на подоконнике, свернувшись кольцами, и изредка выстреливая черным раздвоенным языком. Домовой обходил его стороной и делал вид, что не замечает. Говорил, они разных природ духи будут, и змей ему неинтересен. Оксана откровенно побаивалась древнего существа.

А еще я заметил, что с его появлением вся мелкая потусторонняя шушера, начиная от безобидных духов-одуванчиков, тянущих тайком крохи ватт от генераторов в соседских квартирах, до не особо шумных полтергейстов затихла и забилась по щелям.

Так продолжалось до раздавшегося короткого звонка в дверь, нарушившего покой моего маленького мирка.

– Гостья. Незнакомая, – негромко прокомментировал дед Семен.

– Ложь, – чуть слышно процедил полоз.

– Что ложь? – спросил я, приподняв голову над подушкой.

– Неведомое – ложь.

– Ну не оставлять же за дверью, – совсем как змей прошипел домовой.

Он стал зло сверлить взглядом древнее пресмыкающееся, словно тот прополз у него по ноге и не извинился.

Я протяжно вздохнул и встал с дивана, а потом направился к двери. Замки щелкнули. В светлом подъезде стояла женщина. Я ее сразу узнал. Это она была на фестивале, когда Оксана нашла своего убийцу. Анна. Вот только сейчас у нее были очки в тонкой оправе и с узкими стеклами. Глаза были действительно двух разных цветов – серо-голубой и зеленый. Поверх светло-красного платья, если память не подводит, такой цвет назывался коралловым, красовался аккуратный плащ. В руках небольшая сумочка и зонтик. На улице, судя по всему, опять моросил дождь.

Я слегка приосанился и провел рукой по голове, приглаживая взъерошенные волосы. Честно, не ожидал такого приятного поворота событий. Что ни говори, а этому визиту я рад. Пусть даже по служебному вопросу, но все же. Сам я не решался позвонить. Ну вот не решался, и все. Мне проще было тараном на танк пойти или излазить руины замка с привидениями.

– Здравствуйте. Что привело вас в мою обитель? – вежливо, с одной стороны, и радостно, с другой, произнес я.

При этом поймал себя на мысли, что откровенно выпендриваюсь. Хандра, царившая всего несколько минут назад, улетучилась. Кажется, я даже не полюбопытствовал, как меня нашли.

– Неловко как-то получается, – негромко ответила она, – мы с вами знакомы лишь мельком, но так уж получается, что есть необходимость вашу консультацию получить. Вы не против?

– Я не занят. Сейчас соберусь только. Вы зайдите, не стойте. Я мигом.

Гостья аккуратно ступила через порог и с любопытством стала разглядывать мое жилище.

– Рубашка глаженая на балконе! – прокричала, выруливая с кухни, Оксана, держа кружку зеленого чая. – Здравствуйте. Я вам вот заварила, – добавила она и протянула Анне горячий напиток. – Я пока не приглашаю, у нас полный бардак, осваиваемся.

Гостья слегка улыбнулась, принимая чай. Мне же пришлось быстро надеть майку, рубашку, брюки, прячась в углу гостиной, который не был виден из прихожей. Я заметил, что домовой хитро щерится и поглаживает бороду, сидя на небольшой табуретке размером под стать ему. Ольха в виде кошки терлась о ногу женщины. Даже полоз спустился с подоконника, но по его внешнему виду невозможно читать эмоции, да и непонятно, испытывал ли он их вообще.

Наконец я совладал со всеми пуговицами и молниями и был готов выдвигаться хоть на другую планету.

Нас уже ожидало такси, а дождь еле капал, так что мы даже не намокли, пока шли из подъезда до машины. Когда тронулись, я хотел задать вопросы по существу, а то согласился помочь, даже не зная, что делать, но лишь набрал воздух в легкие и прислушался к сердцу, шумящему не меньше, чем двигатель французского седана, в котором сидели. Анна, слегка прикусив губу, смотрела в окно, и я не решился ее потревожить. Там разберемся. На месте.

За тонированным стеклом промелькнул широченный мост через Топь и ТЭЦ. Все это было вперемешку с многоэтажками, зданиями магазинов и автомастерских. Потом машина выехала из Новониколаевска и проскочила через город-сателлит с таким же названием, как и река – Топь.

Набирающий рядом высоту самолет явственно намекал на близость аэропорта. В конце концов мы свернули с трассы в коттеджный поселок. Водитель несколько раз сверился с навигатором и выслушал комментарий Анны: «Вот здесь направо», а потом встал у небольшого домика, сложенного из старых железнодорожных шпал и покрытого побитым шифером. Причем он был явно обитаемым, так как в окне мелькнуло старушечье лицо. Обошли его.

– Вот, – произнесла Анна, указав на большое дерево, в ветвях которого обнаружилось непонятное сооружение.

Это было нечто среднее между скворечником и избушкой на курьих ножках. Грубо смастеренное сооружение из старых досок, связанных обрывками веревок и старыми женскими колготками, имело даже вход с дверью и маленькое окно с куском плексигласа. В общем, он состоял из того хлама, который свободно можно было найти в округе. Только размеры смущали. Габаритами он был великоват для птицы и маловат для человека, даже для ребенка. Конечно, оставался вариант, что это просто чей-то розыгрыш, но вероятность этого была мала. Не станет взрослая женщина тащить меня через весь город из-за непонятной шутки.

Вопросы разрешились, когда маленькая дверца скрипнула и выпустила наружу существо, похожее на большую сову. Вот только вместо крыльев были две когтистые, как птичьи конечности, руки и короткие звериные лапы вместо ног. Ростом оно было примерно полметра.

– Вот в общем-то из-за этого я к вам обратилась, – заговорила Анна.

– А какие с этим проблемы? Ликвидировать надо?

– Нет, что вы. Просто узнать, что это вообще. Так оно безобидное, только во дворах бродит, высматривает.

– Сейчас разберемся, а вы отойдите немного. Мало ли что, – бодро ответил я.

Я уже накопил энергии и подступил к дереву, как сверху донесся голос с мультяшным «совиным акцентом»:

– Де-е-елать вам не-е-ечего, у-ух.

– Оно разговаривает, – тихо произнесла Анна, выразив откровенное удивление в голосе.

Существо повернуло голову и уставилось на меня глазами большого филина с неподвижными зрачками. Совы всегда считались воплощением мудрости. Не знаю, как у реальных птиц, но здесь разум явно просматривался сквозь нечеловеческий облик.

– Кто ты? – осторожно спросил я.

– Баму-у-ук, – раздался ответ сверху.

– Ты Бамук? Это имя такое?

– Уху.

– Уху – это да?

Существо кивнуло.

– Что ты здесь делаешь? – задал я очередной вопрос.

– Жи-и-ить хочу, – проухало существо.

Я замер, соображая, как повернуть дальше линию разговора. Просто если раньше я общался с опасными тварями и инертными призраками, то сейчас не знал, как поступить.

– Что тебе мешает?

– Э-э-эта женщина. Три-и-и дня. У-ух. Хо-о-одит. Смо-о-отрит. Посре-е-единник, скажи ей. Пусть не хо-о-одит. У-ух.

– Как ты меня назвал?

– Стоя-а-ащий посреди – твое имя. У-ух.

– Почему ты так решил? Ты знаешь, кто я?

– Все-е-е знают, Посрединник. Тебя все-е-е знают.

Он несколько раз хохотнул, переминаясь на ветке с ноги на ногу, как ворона на проводе.

– Только ты-ы-ы не знаешь. У-ух. Придет время, узна-а-аешь. У-ух.

Существо по-совиному повращало головой, держа ее под невероятными для человека углами.

– Мы-ы-ыши сказали. Эта же-е-енщина должна уйти. Она помеха.

– Расскажи мне все, или я сожгу тебя, – заговорила вскипевшая во мне злость.

Бамук встрепенулся. По телу прошлась зыбкая волна, и вот уже настоящий большой филин сидел на ветке вместо непонятной твари. Он тяжело сорвался с места в полет и бесшумно сделал круг над нами.

– Скоро узна-а-аешь. Скоро. У-ух. Но не от меня. У-ух, у-ух. Она скажет.

– Кто она?

Вместо ответа был только хохот. Как бабка, живущая в доме рядом с этим существом, не сошла с ума. А может, давно сошла. Я хотел садануть тварь импульсом, руки так и чесались, но все же пересилил свое желание. Пусть летит. Вместо этого я обратился к своей спутнице:

– Вы что-нибудь поняли?

Бледная Анна отрицательно покачала головой, а потом резко покраснела.

– Я лишь хотела… – начала она, прикусив губу, – я не знаю, как сказать…

Я прислонился спиной к ветхому заборчику.

– Давайте продолжим разговор не здесь.

– Да, конечно, – закивала она, – у меня здесь домик недалеко, пешком дойдем. Там все и расскажу.

Я улыбнулся:

– Ведите.

Она пошла вперед, показывая дорогу и огибая лужи. Мы пересекли весь поселок, прежде чем оказались у небольшого двухэтажного дома из красного кирпича.

– Вот здесь я живу.

Мы зашли внутрь.

В просторной кухне уже кипел чайник, поставленный робкой домашней сущностью женского рода, которую Анна называла Форей. Форя была неким подобием домового, но статусом пониже, что-то вроде подполовичного. Правда, я не особо знаком с их табелем о рангах, сложно говорить наверняка.

Когда сели за стол, неловкая пауза, возникшая после беседы с филином, все не проходила.

– Вы так и живете одна в таком большом доме? – начал я, всматриваясь в выразительные большие глаза.

Даже если бы она не имела других приятных черт, можно влюбиться в эти ясные очи.

Она криво улыбнулась, отхлебнула чай и стала рассказывать:

– Я всегда жила на съемных квартирах, то там комнатка, то тут комнатка, а когда нашла нормальную должность, то плюнула на все и взяла ипотеку. Специально купила большой дом подальше от городского шума, поближе к работе. Домик хорош. Правда, зимой приходится его долго прогревать, но зарабатываю хорошо, поэтому на газе не экономлю – котел почти никогда не выключаю. Люблю, когда тепло. А что касается одиночества, то было у меня несколько ухажеров. Не срослось. Они были никакие. Появится, исчезнет, в общем, свободное посещение. Как только узнавали, что я целительница, то сразу подтягивали кучу родственников полечиться задаром. Их словно полстраны. Нет, я не против помочь, если что-то серьезное, но когда они выздоравливали – ни здравствуйте, ни до свидания. Да и морду воротили, будто мы незнакомы, а раньше лечились в бесплатной поликлинике по записи. Достало. Был один кадр, все мне сцены устраивал: «Ты же ведьма, ты вообще должна всему миру, пока не сожгли». Я его выгнала. С тех пор одна. Два года уже. Надоело претензии слушать да сопли взрослым мужикам утирать. Магу вообще сложно ужиться с обычным человеком. Настолько они разные. Как зрячий и слепой с переломанным позвоночником.

Анна прижала к щеке свою большую стеклянную кружку с цветочками и уставилась потухшими глазами на конфеты, что были в салатнице.

Я вспомнил свой неудачный брак.

– Мне Оксана позвонила, – продолжила она, – мол, Егор совсем захандрил после недавней трагедии, может, хоть у вас из дому вытащить получится. Я нашла этого филина, про которого иногда проскальзывал шепоток среди местных жителей, и поехала к вам просить помощи разобраться. Как говорится, хуже не станет.

А вот про слова филина, как оказалось, она в первый раз слышит и знать не знает, о чем тот толковал. Поэтому ситуация остается загадкой не только для меня, но и для нее. Все это рассказывала, не переставая мять салфетку.

Я внимательно слушал. Бог с ней, с птицей. Мало ли они бреда несут.

– Знаете, если уж у вас сейчас никого нет, то, может, сходим куда-нибудь, – осторожно подбирая слова, произнес я.

Она улыбнулась и поправила челку.

– Давайте. Только можно не сегодня, я немного устала от этих загадок. Лучше послезавтра, я как раз с дежурства вернусь. Оно у меня завтра. И давайте на «ты».

Я кивнул, глупо улыбаясь. Действительно, лучше так. Пусть подумает.

Попрощавшись, я уехал домой. Такси приехало очень быстро, видимо, водитель только подвез кого-то до поселка.

Дорога пролетела незаметно. Дверь в квартиру я не запирал, поэтому просто толкнул ее и вошел. Взгляд сразу уперся в сосредоточенного и хмурого домового.

– Белуга, – негромко предупредил дед Семен и кивнул в сторону гостиной.

Начинался очередной виток приключений, сводя хорошее настроение на нет.

Глава 17

Новый рабочий день начался с того, что я слушал ворчание Семерского.

– Бюрократы хреновы. Сколько времени прошло, а они только сейчас разродились. Вот, на, – произнес он, опуская на стол пачку бумаг и пододвигая их к краю.

Сверху легла ручка.

– Это что? – настороженно спросил я.

– Это твои документы. Самый верхний – контракт на военную службу.

– Слушай, я не планировал увольняться из института и служить. Мне вообще сказали, что это временная мера.

– Поздно. Там есть извещение об увольнении.

– Да какого черта они творят?

– Сократили. Так что, пока не подпишешь контракт, ты безработный.

– Вот ведь уроды.

– Это государственная машина. Сначала не разгонишь, потом не остановишь. Решили магов собрать нужных, ты хоть как вертись, все сделают. Не удивлюсь, если самим, – нарочито пафосно добавил Семерский, подняв указательный палец вверх, – прикрываются. С них станется. Они и законы меняют быстро, когда им надо, и приказы срочно издают.

– А на кой ляд я им сдался госмашину разворачивать?

– Ты думаешь, один такой? Я видел выписку из приказа о назначении, там около сорока фамилий. Так что успокойся. У нас тут еще не самое хреновое место. Могли и подальше заслать северных оленей сторожить и моржей под ружье ставить. А тут мегаполис. Метро есть, магазины есть, хата есть. Машину купи и живи в удовольствие. Там, глядишь, и девку себе найдешь местную, ты ж холостяк, тебе и карты в руки.

Как бы ни говорил он вещей, с которыми я не был согласен, но при упоминании о девках перед глазами всплыла Анна. Я не стал говорить о ней, но тут начальник прав. Незачем держаться за старое.

Я сел за стол и молча подписал документы, которые протянул мне Семерский, не забыв прочитать их внимательно. С этих бюрократов станется, могут накосячить или какой-нибудь «сюрприз» подсунуть.

Напоследок мне дали разнарядку на обнаруженный объект. Наряд полиции, состоявший на этот раз из усатого старшины предпенсионного возраста и девушки, уже ждал.

Опять частный сектор, почему-то вся эта нечисть тяготеет к старым деревенским домикам, и не важно, что стоят они посреди большого города.

Там уже толпился народ. Люди стояли полукругом возле старенького облезшего «запорожца» без стекол и колес, перешептывались и показывали пальцами. Я прошел через них и увидел привидение. Прозрачная, почти невидимая фигура старого деда сидела в машине и делала одно и то же. Дед тихо качал головой и крутил в замке зажигания несуществующий ключ. Тихо охал, выходил, заглядывал в ржавый двигатель и опять садился в машину. Это повторялось снова и снова, словно крутилась запись на старой пленке.

Я подошел и тихонько постучал по крыше «запорожца». Призрак лишь мельком взглянул на меня, не прекращая своего занятия.

– Дед, хватит уже. Пойдем.

Призрак меня не слышал. Он крутил ключ в замке. Беда с этими привидениями, они часто зациклены на крохотном моменте своей прежней жизни, и ничто более их не интересует. Редко встретится адекватный, способный хоть на малейшее общение. Развеивать таких жалко. Я тихонько создал сеть и спеленал духа. Тот даже не понял, что с ним произошло. Отдам его Геничу, пусть пополнит свою коллекцию.

Все прошло мирно и тихо, даже буднично. Народ поохал еще немого и разошелся. Сегодня будет повод для сплетен.

Наряд полиции добросил меня до дома, в котором ничего с утра не поменялось. Домовой все так же сидел с ноутбуком, Ольха спала на лоджии, а Оксана читала книгу в своей комнате.

Я съел бутерброд и завалился на диван. По телевизору ничего толкового не показывали, одни передачи о здоровом питании, реклама, клипы с полуголыми девицами и мыльные оперы. Чтобы как-то избавить дом от тишины, я включил канал про рыбалку, где ведущий самозабвенно рассказывал о методах подбора блесны на разную рыбу. Голос с экрана потихоньку убаюкивал, а призрачные пчелы наводили совсем умиротворяющее состояние, даже не стал тестировать первые проблески в системе их контроля.

Я бы так и уснул, если бы не дверной звонок.

– Белуга, – прокомментировал домовой, выключая ноутбук и прячась за шкаф.

Я нехотя слез с дивана и потопал к двери. Когда же открыл ее, передо мной предстал полковник Белкин в совершенно пьяном виде. Я такого не ожидал и слегка растерялся. Он шагнул внутрь и оперся на косяк локтем. Потом медленно повел шеей, словно она затекла. На кухне хлопнул холодильник, и банка пива, прилетев в прихожую, зависла перед нетрезвым магом. Он поймал ее, отдернул язычок, заставив зашипеть, а потом выпил до дна почти одним глотком. Белкин постоял чуть-чуть и протопал в комнату.

– Так, этого вижу, эту шалашовку тоже, и эта, вот она. А это что на окне?

Я молча стоял и наблюдал за сценой. У меня появился своеобразный интерес, подогреваемый возмущением.

Змей повернул голову к магу и слегка зашипел.

– Я тебя русским языком спрашиваю, что ты за кусок дерьма?! – взорвался Белкин.

– Полоз. Тьма. Сон, – зло и нехотя процедил дух.

– Ладно, живи, червяк, – пробормотал Белкин, потом достал телефон.

– Сеня, два, нет, три литра светлого и чего-нибудь к нему. И красный пакет наверх. Давай, одна нога здесь, другая там. Только не поскользнись, а то добью как хромую лошадь.

Он так и остался стоять, облокотившись на подоконник и закрыв глаза. Казалось, что он ткнется носом в кольца полоза. Наконец в открытую дверь с извинениями прошел ефрейтор с пакетами. Видимо, это водитель Белкина.

– Товарищ полковник, я принес.

– Спасибо, – кивнул Белкин, – жди в машине.

Я так и подумал.

Белкин протопал к пакетам, а потом занес их в гостиную. Пиво вместе с чипсами, копченой семгой и фисташками поставил на компьютерный столик, потом взял красный пакет и выпрямился.

– А это для твоих. Ну, домашних. Хоть и бесят, но без гостинца никак. И эта, – он ткнул пальцем в сторону Оксаны, – с за… с завтрашнего утра исполняет должность секретутки у Сы… Семерского. Секретарши. Пусть считает, что это мои извинения. Я ее лека… легализую. Вот так как-то.

Он демонстративно развел руками. А на столе появилась литровая банка с золотой рыбкой, берестяная шкатулка и небольшое зеркальце, больше подходящее детям в садике. Несложно было догадаться, что кому предназначалось.

– Товарищ полковник, можно сразу к делу? – произнес я, будучи не в восторге от такого поворота событий.

Трудоустройство Оксаны – это хорошее дело, но вот обстоятельства откровенно напрягали.

– Да, – протянул тот.

Он сел на диван. К нам подплыли пол-литровые одноразовые стаканчики, предлагавшиеся к пиву, и остались висеть в воздухе. Белкин налил в них напиток и протянул один мне со словами: «Перехватывай управление».

Я подхватил и немного отпил, а начальник продолжил:

– Понимаешь, она со мной не раз… разговаривает, но я ее все равно люблю. А вот сейчас всякая чушь от этих. Шепчут они. Я тебя попрошу, ты за ней пригляди. Ты же можешь, а вот я не могу быть рядом. Я не хочу, чтоб с ней что-то случилось.

– Вы о ком? – негромко спросил я, совершенно не понимая сути происходящего.

Он глянул на меня, а потом сжал в кулаке горсть фисташек.

– К вам девушку направят. Сенсорика. Слушай, ты же эту болотную прикрыл, нелюдь которая, ты же нормальную тоже должен защитить. Слушай, я сына твоего в крым… кремлевскую школу магов определил. Там, конечно, его задро… задрессируют, но зато он в безопасности, и толк из него выйдет. Там самые лучшие преподаватели. Начальник – мой товарищ хороший.

– Я не совсем понимаю, она вам кто? Любовница?

– Не-е-е, – он покачал головой, – дочь. Соплюшка совсем ведь. А тут такое. Пропадет ведь. Убьют. Ты должен, пань… понимаешь, должен защитить.

Он встал с дивана и наклонился надо мной.

– Я тебя прошу. Я закрою глаза на твои подработки. Да-а. А ты думал, я не знаю? Мне сразу доложили. Мне по фигу, ты, по сути, то же, что и по службе, делаешь. А то я не знаю, как ты того уродца скатал в комок у тетки на квартире. У меня уши везде, и шепчут, и шепчут. Только много лишнего шепчут.

– А что должно произойти? Чего вы боитесь?

Он скривился, словно решая, можно мне знать или нет. Потом заговорил, скупо роняя слова:

– Задница будет. Узнаешь, но не сейчас. Ну что, до… это… договорились?

Я осторожно кивнул. Белкин хлопнул меня по плечу:

– Знаешь, я, наверное, домой.

Он, шатаясь, вышел из квартиры, в которой еще минут десять стояла тишина.

– Заступник, – раздалось шипение полоза, – ещ-щ-ще гость.

Я глянул на домового. Тот развел руками.

– Не чувствую.

В дверь аккуратно постучали. Я щелкнул пальцами, и замок открылся. Внутрь вошла та самая женщина, которую я видел в супермаркете.

– Здравствуй, кудесник. Дозволь войти.

– Вы уже вошли. Говорите, что надо, а то у меня и так слишком много гостей сегодня.

– Знаю, кудесник.

Незнакомка осторожно сняла кроссовки и шагнула в гостиную, где только что разливался в словах Белуга. Она осторожно села на краешек дивана.

Мы молча смотрели друг на друга. Гостья не решалась или делала вид, что не решалась начать разговор, а я хмуро и зло ждал объяснений, уже готовый вышвырнуть ее на улицу.

С лоджии заскочила Ольха и бухнулась перед женщиной на колени, улыбаясь как старой знакомой, разве что за коленки не обнимала. Из-за шкафа вышел домовой и аккуратно подступил к гостье.

– Светлейшая почтила нас своим визитом? – вкрадчиво спросил он.

Женщина улыбнулась и слегка кивнула деду, отчего тот совсем растаял.

Я закрыл глаза и попытался считать ауру. Но ничего не получалось. Сидящая в комнате гостья затмевала своим изумрудным свечением все. Поток энергии пульсировал и растекался по окружающему пространству, касаясь тонкими нитями всего сущего в радиусе четверти сотни метров.

– Вы высшая? – спросил я, вспоминая старый разговор с домовым.

– Нет, – ответила она. – Но я не из последних.

– Это я уже понял, светлейшая. Что вам от меня нужно?

– Ты, верно, хочешь знать все, но не можешь найти ответы? Я дам тебе их. Какие смогу.

– Да. Желательно начать с того, кто вы.

– У меня много имен. Выбирай, какое хочешь. Суть не в именах. Когда-то живущие вне времени существовали в согласии с людьми. Одни принимали подношения, слушали молебны, другие получали помощь. Тот же домовой. Он жил с людьми под одной крышей, берег их. Но потом буря миров выдула силу подчистую. Духи не смогли черпать ее. Люди стали жить одни. Не беда то, но вот люди стали силой. Той силой, с которой придется считаться даже высшим, особенно с вашими источниками.

Она показала на генератор, от которого питались чарами мои домочадцы.

– Грядет передел. Тот, кто сумеет приспособиться к новым реалиям, тот выживет. Остальных сметет за грань. Их сметет само человечество. Но не все едины в выборе пути. Кто-то будет тихо вымирать в резервациях, кто-то прятаться средь рукотворных подделок. Ну а кто-то решит открыться миру, дабы тихо слиться с людьми, дарить другим и получать самому разные блага. Но есть и те, кто хочет жить среди вас и управлять вами. Грядет передел. Грядет война духов. Сейчас кто первый получит в свое распоряжение силу, именуемую возможностями человеческого мира, тот и победит. И тут нужна помощь.

– Какая? И какой путь избрали вы?

– У меня есть небольшой магазинчик, где я торгую поделками и цветами. Он дорог мне. Я хочу, чтоб в миг раздора ты встал и сказал, что сие не есть зло. Что не все мы отродье Чернобога. Ты сильный маг, тебя услышат.

– Я не услышал ответа, кто вы.

– Я когда-то была покровительницей этих мест. Этих холмов, что простирались по сему берегу реки на сорок верст вокруг. Лесов, что произрастали здесь, людей и зверей, что жили.

– Богиней, что ли?

– Младшего порядка, – тихо ответила она, сделав скромный вид. – Из тех, кто уже не простая берегиня, но еще не божество.

– Что-то многовато вас великих собралось на одного меня. Этот требует, этот просит. А что я получу взамен? Геморрой и головную боль? Мне ваши проблемы не интересны. С этим надо к правительству. Пусть они там наверху решают, кто зло, а кто добро.

– Я понимаю тебя, человек, и потому не тороплю с ответом. Лишь скажу, что всякий из наших соратников поможет тебе в любом деле. А сейчас я удалюсь.

Она встала и направилась к двери. Остановившись на пороге, обернулась и заговорила:

– Подумай, человек, ведь в панике слушать будут не того, кто за тридевять земель молвит, а того, кто пред очами стоять будет. Испуганный люд может сам себе и другим невинным много бед натворить.

– Подумаю, но обещать не могу, – хмуро ответил я.

Дверь захлопнулась, а на душе опять повисла тяжесть. Ближайшее будущее сложилось в единый пазл, в котором не хватало нескольких деталей. Но они не играли роли. Картинка и так уже была видна. Прорисовывался мрачный период гражданской войны, сулящий как беды, так и новые пути.

Осталось решить, каким путем двигаться мне.